Текст книги "Наследники Ассарта"

4

Потому что, к счастью, не все еще было потеряно.

Изар, мечась в поисках выхода из запутанной ситуации, продолжал помнить о некоторых важных вещах.

Прежде всего ему пришло в голову, что прежде – до погибшего Командоpа – столь нужный ему сейчас Орден Незримых возглавлял другой человек. Ана-донк, потомок знатного, но давно безземельного рода, добровольно ушел от дел и доживал на покое далеко от столицы. Многолетний Советник отца, надежный, как сама планета, почему-то не пожелал сохранить свой пост после наступления поры Изара, хотя оставался неизменно доброжелательным, всячески подчеркивая свои симпатии к политике нового Властелина. Он оставил пост Командора ордена Незримых еще при жизни отца Изара, сославшись на то, что возраст не позволял ему заниматься двумя столь ответственными делами. Но был в курсе всех орденских интересов и событий.

Этот старик оказался теперь единственным, кто мог не только начать, вести и выигрышно завершить разговор с всегда уважавшими его донками, выступая от имени Властелина (что им тоже было привычно еще по былым временам), но и восстановить связь Властелина с Орденом, умело запустить эту машину в нужном направлении. Иными словами – помочь Изару разыскать Наследника и водворить его в Жилище Власти.

5

– Высокочтимый донк…

Советник поморщился. Он не любил, когда его называли так собственные слуги. Куда более по вкусу ему было простое «хозяин». Однако они – люди, немногим уступающие ему в возрасте и, следовательно, в упрямстве, – продолжали поступать по-своему.

– Ну что там?

– Доставлено письмо.

Советник поднял брови. Писем он ни от кого не ждал. Да и почта давно уже не работала.

Он повертел шелковистый конверт в пальцах. Поднес к носу. Пахло почему-то духами. Как на дворцовых празднествах, что устраивались при покойном Властелине. Давным-давно…

Пришлось вскрыть. Он пробежал глазами несколько строк, написанных, как в милую старину, мелким, округлым почерком. От руки! Гм…

Не менее удивительным оказалось и содержание. Выяснилось, что поблизости – в ранее пришедшем в упадок и опустевшем доме небогатых донков – поселилась благородная, молодая и одинокая дама, желающая завязать знакомства с соседями и потому приглашающая благородного донка и Советника Власти посетить ее – если это не нарушит его планов – завтра, после обеда. Попросту говоря – приехать на чашечку кофе.

– Бред какой-то, – пробормотал он. – Девица она или вдовушка, но уж коли ей известно, что я был Советником, то следовало бы и знать, сколько мне лет. Кто это привез?

– Шофер.

– Шофер? Чем же он управлял, этот представитель вымершей специальности?

– Лимузином, благородный…

Слуга не закончил – таким гневным был взгляд донка.

– Приведи его!

– Он исчез.

– То есть как?

– Ну, как исчезают: был – и нет его…

– А машина? Тоже исчезла, может быть?

– Стоит у крыльца.

Советник нахмурился. Исчезнуть мог рыцарь Ордена Незримых, кто же еще? Во всяком случае, в этом что-то было.

Он встал. Слуга кинулся помочь, Советник оттолкнул его. Хотя и на самом деле последнее время чувствовал себя очень, очень старым и немощным. Но не в возрасте было дело. Гибло человечество. Что же говорить об одном человеке…

Он вышел на крыльцо. Машина и в самом деле была. Непривычных линий. Ключ в замке.

– Где наш шофер? – спросил он, не оборачиваясь.

– Колет дрова. Прикажете позвать?

– Не надо, – буркнул Советник.

В конце концов, он и сам хорошо водит машину…

6

Все упиралось, следовательно, в старого Советника. Хотя казалось унизительным – уже будучи полноправным Властелином, просить не просто поучить уму-разуму, но и выручить, принять на себя всю неимоверную тяжесть хитроумной борьбы с донками, – Изар понял все-таки, что без этого не обойтись.

Правда, мысль о поездке к старику созрела далеко не сразу.

Началось с того, что половину доли цикла тому назад Властелин отправил старику (с надежным боемобилем) приглашение, по сути же – повеление: прибыть по возможности скорее ко двору. Изар надеялся, что сможет доверить Власть старому вельможе и уже тогда со спокойной совестью пуститься в народ, – а Советник, облеченный всеми полномочиями, встретит гостей и начнет затяжные переговоры…

Ответ последовал столь же быстро; получив его, Изар понял, что именно этого и боялся: старик, употребляя давно вышедшие из моды витиеватые обороты, благодарил за высокую честь и сетовал на возраст с присущей ему слабостью, а также на здоровье, оставляющее желать много лучшего. Это, как писал старец, к глубочайшему его прискорбию, делало невозможным появление его в Сомонте – «ибо если я и совершу такую попытку, то с середины пути придется поворачивать назад, чтобы доставить мое тело туда, где я хочу и должен быть похоронен».

Аргумент был, что называется, убойным, потому что являлся совершенно логичным. Опровергнуть его могла бы лишь врачебная комиссия; но Изару нужен был благожелательный, спокойный и настроенный на долгую политическую борьбу наместник и советник, а не рассерженный и брюзжащий старик. Так что силовые методы тут отпадали.

И он поехал, стараясь, чтобы никто из приближенных, а прежде всего Ястра, не догадались о его слабости – слабости в качестве Властелина планеты. Пусть кратковременной, как он надеялся, но все же несомненной слабости.

Сперва Изаp собирался полететь к старику, и дальше от него к Яшире, на аграплане. Хотелось самому посидеть за штурвалом; но стоило, зажмурившись, представить себе, как он усаживается в кабину и готовится ко взлету, как Изаp почувствовал легкую дурноту, закружилась голова. Видимо, после того, последнего полета, когда его спасли чужаки, подсознание отвергало этот способ передвижения. А кроме того – генерал Си Лен, Начальник службы неприкосновенности царственных особ, доложил Властелину, что те места донкалата Мармик, пролетать над которыми Изару пришлось бы, просто-таки кишат солдатами противника, вооруженными, кроме всего прочего, и зенитными ракетами. Так что всякий полет становился делом чрезмерно рискованным. Кроме того, никто не знал, что таится под кронами лесов Самора: что, если аграплан сочтут вражеским и дадут залп? А если кто-то, как предполагал генерал Си Лен (а он просто не имел права размышлять по-иному), всерьез наблюдал за всеми действиями Властелина, в том числе и за его передвижениями, то вылет его личной машины (а других просто не было) с аэродрома Власти – пятачка, уместившегося в стенах Жилища, – никак не остался бы незамеченным. И если от злоумышленников на дороге всегда есть шанс отбиться, а при ночной езде опасность взорваться на заранее заложенном заряде тоже намного уменьшается, поскольку в темноте трудно даже из недалекого укрытия определить мгновение, когда нужная машина оказывается над фугасом, – то в воздухе никто не сможет спастись из взорванного аграплана. Охрана советовала воспользоваться Каретой Власти, боемобилями и ночной темнотой. Поразмыслив, Изар так и поступил.

Первая удача настигла его в пути: остатки наблюдательной агентуры все-таки сработали – по сути дела, случайно, однако без везения не бывает удачи, – и людей, прилетевших на втором из замеченных кораблей, обнаружили. Правда, Ястрины горцы сумели схватить их первыми и сразу же увезти одного, но для начала Изару хватит и четырех. Удача была хорошим предзнаменованием и сулила обогатить его новой информацией, которой ему так не хватало. Скорее всего это люди Миграта; станет наконец ясно – где он укрылся и что замышляет.

И вот сейчас Властелин полудремал в раскрытом кресле машины, уносившей его все дальше от Жилища Власти, и даже не старался увидеть что-то через бронированное стекло, потому что ночь надежно укрывала от взгляда все разрушения, которые сюда принесла так хорошо задуманная и так скверно осуществленная им война.

– Не проскочите поворота направо, – на всякий случай предупредил он сидевшего впереди генерала. – Там у нас первая встреча с народом, если помните. В округе Ситан.

Это было на самой границе Пригородного кольца. Сразу за местечком Ситан начиналось Мертвое кольцо.

– До него еще далеко, Бриллиант.

Изар закрыл глаза, чувствуя, как сон овладевает им. Странно – сейчас, в дороге, он испытал неожиданное облегчение: как будто сделал что-то нужное и удачное. Может быть, потому, что пока ему ничем другим не надо было заниматься: связью в пути они решили не пользоваться из-за опасности перехвата (хотя и постыдно было принимать такие меры предосторожности в своей собственной стране). Так что оставалось только спать – хотя бы впрок, потому что не известно еще, что придется делать следующей ночью.

7

Встреча в Ситане прошла благополучно – в том смысле, что охране не пришлось вмешиваться, люди – человек около тридцати, заранее предупрежденных гонцом и несколько часов дремавших в ожидании, – вели себя спокойно, хотя особого восторга по поводу явления Властелина не проявляли. Привыкли уже к послевоенной скудости – потому, наверное, что и до войны жили не очень-то. Совершили полагающееся преклонение, потом слушали, не прерывая. Под конец, в знак одобрения, помахали поднятыми над головой ладонями, прокричали, как и полагалось: «Уу! Уу! Уу!» и спокойно стали расходиться, ни на что даже не пожаловавшись. Быть может, их предупредили, чтобы не очень-то досаждали Властелину. После чего можно стало двигаться дальше.

Изару снова дремалось; за окошками медленно текла густая ночь. Потом водитель стал притормаживать. Властелин встрепенулся, охрана еще раньше изготовила весь свой арсенал. Но ничего опасного не случилось: просто подъехали к границе населенной земли; дальше начиналось Мертвое кольцо.

Въехали в него как-то незаметно: дорога более или менее сохранилась, и по ней и до Властелина ездили, так что один ряд оказался расчищенным для движения, а время от времени попадались и места отдыха, освобожденные от неизбежного в уничтоженной стране мусора; на этих площадках пережидали, если приходилось, встречного – но то ли ночами тут никто не рисковал ездить, то ли – и это было вернее – ездить стало не на чем, а может, и некому. Так что можно было спокойно двигаться на небольшой скорости, огибая кучи обломков, возникавшие то справа, то слева. В общем, оказалось не столь страшно, как все ожидали.

Потом что-то все же засветилось впереди. Похоже было на фары встречных машин. Всего возникло их шесть – вынырнули, одна за другой, из ложбины, в которую впереди уходила дорога. Три встречных? Нет, вряд ли их было три: светились они не попарно, а вереницей – одна за одной. Мотоциклы? Или машины, у которых горела у каждой только одна фара? Водитель Властелина ударил сразу всеми прожекторами, чтобы заставить тех хотя бы уменьшить скорость, прижаться к валу мусора на обочине, пропустить караван Властелина – три огня на крыше Кареты Власти, непрерывно менявшие цвета, и над ними – голубая, ярко светящаяся Рыба были известны каждому на Ассарте, хоть как-то связанному с дорогой. Встречные не отозвались никак, но продолжали быстро приближаться, светясь по-прежнему не ярко, спокойно. Капитан тарменаров скомандовал по рации остальным машинам открыть огонь. Шутить он не собирался. Протянулись лазерные трассы. В первый, самый ближний огонь было попадание, все видели. Он не погас; наоборот, засветился ярче, налетая с прежней скоростью. Водитель пробормотал громко:

– Да они даже не по трассе идут. В стороне…

И в самом деле: и остальные увидели сквозь броневой пластик окон, что дорога впереди была свободна – огни неслись прямо по бездорожью, по целине, вернее – по слою пепла, покрывавшему ее, но без малейшего ветерка, пепел не шевелился даже – а ведь от нормальной машины поднялось бы черное облако, сквозь которое никакой, лазерный даже, луч не пробился бы.

– Отставить огонь! – скомандовал капитан. – Прибавить скорости!

Машины пошли быстрее. Все яснее становилось, что огни скользят в стороне, хотя и параллельно дороге. Еще несколько секунд – и они промчались мимо. Все невольно повернули головы к заднему стеклу. Огни улетали. Просто огни. Ни машин при них не было, ничего. И при взгляде вслед им светились так же точно, как и спереди.

– Похоже на шаровые молнии… – сказал Властелин, ни к кому в частности не обращаясь. – С чего бы? Грозы нет…

– После войны их стали замечать тут и там, – поспешил доложить капитан. – Они, похоже, вреда не приносят.

– Сколько они в диаметре, как думаете? – поинтересовался Властелин.

Ответы были разными, потому что расстояние до них каждый оценил по-своему, а значит, и величину: блюдце, игровой мяч, умывальный таз и тому подобное. Все сходились лишь в том, что все шесть были одного размера. Как по стандарту изготовлены.

Оставалось только пожать плечами и продолжать движение.

Только сон почему-то больше не шел.

Глава четвертая

1

Смириться с новым положением оказалось для Охранителя нелегко.

Ничто так не укореняется в душе, как привычка к власти. Словно корни хрена в почву, она проникает глубоко-глубоко, и сколько потом ни вырывай ее, ни выдергивай, ни выкапывай, ни трави – все равно какие-то корешки в глубине уцелеют и сразу же или через небольшое время примутся пробиваться наружу.

Охранитель же и не пытался хоть как-то бороться с этой привычкой – быть может, потому, что даже не привычка то была, но потребность. Тот гормон, без которого его организм нормально действовать не мог, а способен был только на быстрое умирание.

Он сознавал, что потеряно очень многое. Из существа, причастного Силам, владевшего Пространством и в какой-то мере даже Временем, он превратился в рядового человека на заурядной планете. Но уверен был, что в недалеком будущем сможет вернуть все и обрести еще большее. Уверенность его основывалась на простой мысли: те, кто покарал его, после этого о нем сразу или почти сразу же забыли. Он перестал существовать для них, как реальный противник. У них всегда имелось множество других, более важных для них дел. Сам же он забыть о себе никак не мог, и чего-либо другого, более значительного, чем восстановление утраченного, для него не существовало.

Можно было только радоваться тому, что его недооценили как противника и ограничились лишь тем, что отняли у него статус Человека Сил. Правда, те, кто судил его, на большее и не были способны, включая и Эмиссара Высших Сил – того, кто и вынес ему приговор, когда война на Ассарте была уже, по сути, проиграна. Но ведь они могли поступить куда хуже: обратиться к самим Высшим Силам, для которых возможным было – перевести его в пассивное космическое состояние и там уже обратить в кванты, в кварки, распылить, сделать лишенной всякой индивидуальности частицей Величайшей Силы. Они этого не сделали. Хвала Другому.

Он знал, что пока не потеряна личность – не потеряно ничто. И не собирался тратить время на восстановление душевных и телесных сил. Сейчас главным было – не медлить, действовать, пока о нем не начали вспоминать. И действовать именно здесь, на Ассарте, где у всех хватало своих забот и не до него было, – а не пытаться каким-то способом перебраться в любой другой мир. Он понимал, что в каком угодно месте его встретят не просто недоброжелательно; его сделают ответственным за безрезультатную и стоившую многих трат войну, и поступят с ним наижесточайшим образом – чтобы отвести всеобщий гнев от себя. Охранитель предпочитал не думать, что он и на самом деле был если не единственным виновным (все-таки независимо от него и Ассарт готовился к агрессии), то во всяком случае одним из них. Ему было свойственно никогда не считать себя виноватым. Способность, необходимая людям, жаждущим власти.

Поэтому он не стал пытаться покинуть не только планету, но и тот самый Сомонт, где потерпел столь жестокое поражение. Изрядная часть столицы была разрушена, и он без труда нашел себе пристанище в углу обширного подвала под разваленным домом во Втором городском поясе. Прежде в этом строении существовал завод, производивший пиво.

Подвал был населен крысами, навещали его также бродячие собаки. Они – главным образом грызуны – и послужили ему пищей до тех пор, пока он не почувствовал, что способен выйти на свет и активно действовать.

Но до того Охранитель больше месяца пролежал там в одиночестве, залечивая раны от вонзившихся в него стрел способом, давно ему известным: у него отняли силы, но знания сохранились, и своей планетарной плотью он по-прежнему владел и управлял в совершенстве. Лишь почувствовав себя совершенно здоровым, он вышел, чтобы запастись более нормальной едой и питьем: краны в подвале были, но городской водопровод не действовал, и первые несколько дней пить ему приходилось крысиную и собачью кровь, однако она плохо утоляла жажду.

Потом же случилось то, на что он не переставал надеяться: пришла помощь. Именно с той стороны, с которой он только и мог ее ожидать.

Его нимало не удивило, что то не были люди, но существа – или, может быть, скорее сгустки энергии. Их можно было назвать шаровыми молниями, пользуясь понятиями, известными в человеческой практике; среди Сил же они носили имя энобов. Ему не раз приходилось общаться с ними еще на Заставе, и он полагал, что они являются посланцами Другого, о котором у Охранителя было лишь весьма смутное представление, но в которого он истово верил. Энобы, естественно, не могли принести ему ни еды, ни питья. Но сделали больше: снабдили его энергией, и благодаря этому запасу он смог более двух недель существовать, не нуждаясь ни в какой вещественной пище. Когда он снова начал слабеть, его навестили вновь.

Кроме энергии, они снабдили его самым, может быть, главным: уверенностью в том, что на него еще надеются. И, следовательно, поддержат.

Позже, когда раны не только затянулись, но даже и следы их исчезли, Охранитель стал заботиться о себе сам.

Создать запасы оказалось делом не сложным. По всему городу в эти первые послевоенные дни, недели и месяцы (или доли малого цикла, как принято было считать время на Ассарте) фактического безвластия шло постепенное разграбление уцелевших складов и магазинов. Правда, в этом промысле ему сразу же пришлось столкнуться с конкуренцией. На Охранителя напали в первый же день, когда он, наполнив объемистый заплечный мешок наиболее пригодными для него продуктами, возвращался в свое убежище.

Нападавших было четверо. Они были вооружены тем самым оружием, что еще так недавно держали в руках воины, предводительствуемые им, Охранителем: многоствольными пистолет-пулеметами типа «циклон». То были современные, длинные, обладавшие большой дальнобойностью автоматы с лазерным телеприцелом и термочувствительным искателем цели.

От него потребовали положить мешок наземь и убраться без оглядки; иначе, сказали ему, его убьют тут же на месте. Охранителю показалось смешным то, что обращались к нему на языке мира Вигул, а не по-ассартски; грабители, следовательно, являлись солдатами разбитого войска – его войска: Десанта Пятнадцати.

Это было, пожалуй, сразу же сообразил он, хорошо для него: здесь, в чужом, враждебном для них мире они должны были чувствовать себя еще более неприкаянными, чем лишившиеся крова граждане Сомонта и всего Ассарта; те могли надеяться хоть на что-то в будущем, эти же не могли не понимать: пройдет не так уж много времени, как здешний люд начнет приходить в себя, и тогда их, чужаков, начнут усердно отлавливать, чтобы запереть в лагеря для военнопленных и гонять на самые изнурительные работы или просто отстреливать на месте.

Охранитель попытался прикинуть, сколько же в городе и его окрестностях могло обpетаться таких солдат. Получалось много. Счет шел на тысячи. Внешне же его поведение выглядело, как нерешительность: он словно сомневался, нужно ли выполнять команду.

– Ну шевелись, ты! – крикнул один из грабителей и угрожающе вскинул «циклон».

Охранитель медленно выпростал руки из лямок рюкзака и бережно опустил его на битые кирпичи перед собой. Так же неспешно разогнулся. И, мгновенно приведя в действие вновь прекрасно повиновавшееся ему тело, взвился в воздух.

Он не взлетел, как птица, конечно: летать он не мог, этого умения его лишили. Но он прыгнул выше человеческого роста – и на какие-то мгновения завис в воздухе, одновременно взмахом рук заставив себя вращаться вокруг оси, проходившей через позвоночник. Один из солдат невольно помог ему: палец капрала плотно лежал на спусковом крючке, и при неожиданном рывке задержанного стрелок непроизвольно нажал – и пули поразили стоявшего напротив товарища по разбою. В следующее мгновение и стрелок, и уцелевшие двое его соратников оказались на земле, сбитые мощными ударами ног начавшего опускаться Охранителя. И не сразу пришли в себя. Победитель же не терял времени даром.

– Капрал, встать! Смирно! К но-ге! – рявкнул он во весь голос на том же, понятном им языке. – Постройте группу!

Его расчет оправдался: сработал безусловный, годами вырабатывавшийся рефлекс. Может быть, будь они резервистами, все не обошлось бы столь благополучно; но это были кадровые солдаты, профессионалы, и это Охранитель определил уже по тому оружию, какое они носили: запасников вооружали куда хуже. И три таких автомата единозвучно ударили затыльниками прикладов в кирпичную щебенку.

Теперь нельзя было терять ни мгновения: через долю секунды солдаты придут в себя, и трудно сказать, чем ответят на выпад неведомого оборванца, хотя и обладавшего командным голосом. Решат, вернее всего, что над ними издеваются: Охранитель прекрасно знал, что на солдата он совершенно не походит. И продолжил, пока двое, поднявшись, отряхивались и подравнивались:

– Оказать помощь раненому!

Четвертый был не ранен; это опытному глазу было видно сразу. И склонившийся было к телу солдат тут же выпрямился.

Доложит он, как полагается, или нет? То есть подчинится или…

Но солдат выбрал средний путь: доложил капралу:

– Готов, Луч.

Охранитель не дал им времени на раздумья:

– Его оружие! Ты!

И требовательно протянул руку. Он не должен был нагибаться сам. Им следовало это понять. И таким властным был окрик, что капрал поднял «циклон» и вручил его требовавшему. Охранитель умело вскинул оружие, смахнул рукавом кирпичную пыль с затвора.

– Шляетесь по городу! – прорычал он еще более грозно. – Почему не в расположении полка? Нарушаете приказ генерала Ги Ора?

Он, не раздумывая, назвал именно это имя – потому что генерал из мира Агур был известен всему десанту, и прозвищем его, заслуженным во многих локальных войнах, было «Победоносный».

– Капрал, ваше имя, часть, корабль? – напористо продолжил Охранитель.

Вот так и дальше надо было: не дав опомниться, заставить их оправдываться. Солдат всегда должен чувствовать себя в чем-то виноватым.

– Старший капрал Ур Сют, Второй Знаменный полк, штурм-крейсер «Одержимый»!..

Он запнулся, похоже, не зная, как закончить.

– Предводитель Армад, – подсказал Охранитель. Таким и в самом деле было его звание в военной иерархии Вигула, как и всего Десанта Пятнадцати.

– …Предводитель Армад!

– Объясните ваше поведение!

– Виноват! Но нам не было объявлено о сборном пункте…

– Рразгильдяи! – Так, чтобы не поняли, о ком это: о них – или о тех, кто вовремя не довел приказ до исполнителей.

– Так точно, Предводитель Армад!

Солдатский ответ, означающий все что угодно, а прежде всего – нежелание вступать в пререкания с начальством.

– Я разберусь, – грозно пообещал Охранитель. – А сейчас – шагом марш за мной! Если вам еще не известно, сообщаю: наши объединенные войска, потерпевшие временную неудачу, скрытно приводятся в должный порядок, чтобы, неожиданно ударив на ничего не подозревающего врага, овладеть городом и кораблями и с победой возвратиться на Вигул и все другие союзные миры. Вам и вашим солдатам это ясно, старший капрал?

– Так точно, Предводитель Армад!

– На сборный шагом марш!

– Виноват…

– Кстати, может быть, вам известно, где находится кто-либо из офицеров и генералов – я имею в виду еще не явившихся на места сбора?

– Так точно, Предводитель Армад! Тень-капитан Он Макт и флаг-рейтар Он Сим. Из нашего же полка. Они нас и послали…

– Как только я укажу вам место, отправите одного из солдат, чтобы вызвать их. Другой тем временем займется обедом. Сам же ты отправишься на дальнейшие розыски личного состава и будешь попутно присматривать места для новых пунктов, а также источники питания. Тут в развалинах найдете, я полагаю, все, что потребуется, чтобы оборудовать места сбора.

Капрал, уже бесповоротно признавший в Охранителе высокого начальника, почтительно доложил:

– Тут есть еще местные жители, Предводитель Армад. Они иногда сопротивляются…

– С местными жителями, если попадутся, поступайте, как полагается на войне.

Он усмехнулся:

– Впрочем, женщин можете щадить… до поры до времени. Воин нуждается в нежности, не так ли?

Солдатские ухмылки показали, что цель поражена в самый центр. Охранитель знал, в чем нуждается солдат. Хотя сам он никогда в жизни не понимал и не испытывал такого рода влечений к кому бы то ни было. И потому, кстати говоря, считал себя существом особым, более высоким, чем остальные.

– Но главное, – заключил он, – готовиться к предстоящим боям. Война не кончена, солдаты, и мы не побеждены. Мы будем драться – и одержим победу. Флаг Вигула будет развеваться над этим городом и над всей планетой! Уу, солдаты!

– Уу! Уу! Уу!

– Подними мешок! За мной шагом марш!

Он чуть было не скомандовал: «Песню!», но вовремя сдержался. Лишний шум был пока еще ни к чему.

Когда Охpанитель выходил из своего укрытия несколько часов тому назад, у него еще не было определенного плана действий, не обрела четкого облика цель. Но обстоятельства сложились как бы сами собой, и – думал он – это наверняка была помощь с высоких уровней. Быть может, даже по воле Другого. Как-то без всяких усилий с его стороны стало ясно: единственный способ вернуть утерянное – овладеть Сомонтским подземным лабиринтом и требовать всего, угрожая в противном случае…

Он не знал в точности, в чем заключалось значение того странного, что было в подземелье, но не сомневался, что оно представляло собою большую ценность для Сил, и простая угроза вывести это из строя, а если понадобится, то и уничтожить, сделает Силы куда более сговорчивыми. Охранитель догадывался, что, уничтожая подземелье, может быть, погибнет и он сам, и все, кто будет вместе с ним, а возможно – и весь город, планета, все звездное скопление. Погибнуть в одиночку он вряд ли захотел бы; но вместе со всем миром – о, это стало бы великим поступком, ради такой гибели стоило постараться…

Но даже для того, чтобы всего лишь величаво умереть, нужно сперва деятельно пожить; а ведь все-таки не смерти он жаждал, напротив…

Охранитель прикинул, какими силами располагал Десант на Ассарте в самом конце войны. Память с готовностью извлекала, как нужные карты из колоды, забытые, казалось, имена и цифры. Хорошо. Допустим, в последние часы битвы и первые дни так называемого мира Ассарту удалось уничтожить или обезвредить половину тех, кто был на его поверхности. Но даже в таком случае – число получалось внушительное.

Если так, то необходимо сразу же подумать о создании командования: сам Охранитель не собирался заниматься мелкими делами, его коньком всегда была стратегия. Нужно найти людей, на которых он сразу же сможет опереться, кому сумеет доверить всю работу по организации боеспособной армии буквально на глазах у властей. Лучше всего – разыскать генерала Ги Ора. Хотя бы потому, что ему всегда сопутствовала удача.

Но еще прежде – нужна информация, море информации: все то, чего Охранитель сейчас не знал. Кто жив и кто – нет. Из живых – кто где находится, чем занят, какая сила – за ним и какая – против. Изар. Миграт. Девка Изара. Ее ублюдок – ведь родился уже, наверное? Супруга Изара. Она ведь тоже, помнится, была в тягостях? Значит, и ее потомок. И все другие, кто хоть что-то значил в государственном механизме Ассарта. Нельзя же начинать партию, пока на доске не расставлены фигуры. Можно только готовиться: собирать и организовывать солдат, назначать офицеров на должности, запасать в удобных местах провиант. Не только для прокорма своего воинства, но и для того, чтобы этими продуктами не смог воспользоваться противник. Забирать все вообще. Все, что найдется. Кто раздает продовольствие, тот и правит людьми, независимо от того, носит он титул или нет. Но это еще не игра. Это – разминка.

А дальше?

Наилучшим выходом из положения было бы разыскать Магистра Миграта. Ублюдка Власти. Он был, пожалуй, единственным, способным взять на себя главные заботы: цель, которой он добивался, могла заставить человека отдать все силы и умение. Неизвестным оставалось, пребывал ли Магистр еще на Ассарте или же ухитрился бежать. Но если и бежал, то – представлялось Охранителю – ненадолго: Магистру нужен был Ассарт, и получить власть над ним можно было, только находясь здесь. Если он на планете – обязательно попадется кому-нибудь на глаза: он может обитать здесь только нелегально, а значит – на том же уровне, что и все остальные люди, которых Охранитель намеревался использовать: в развалинах строений, в брошенных домах, в храмах Великой Рыбы, где уже высыхали Благословенные Пруды и задыхались Малые Сестры. Кроме того, он точно так же, как и сам Охранитель, должен собирать вокруг себя людей. А это значит, что Магистр – если он жив – неизбежно попадет в поле зрения Охранителя уже в самом ближайшем будущем.

Следовало также организовать пристальное наблюдение за тем, что на Ассарте называлось Жилищем Власти. Кто там сейчас? Кто нынешний Властелин: все еще Изар? Или он не выжил в дни войны? Сопpавительница? Кто-то третий? Но кто бы там сейчас ни был – только наблюдение. Предпринимать что-то большее сейчас было бы преждевременным: это значило бы оказать возможному претенденту – тому же Магистру – большую услугу, не договорившись предварительно об ответных любезностях с его стороны. Нет, пусть притязатель сперва появится в поле зрения, даст нужные обещания – тогда, может быть…

Но в общем, все складывалось благоприятным образом.