Текст книги "Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо"

– Наши планы саботируются на местах, – ответил другой незнакомый голос, – особенно в землях олиев.

– Олиев надо уничтожить всех до единого, сказал третий голос, – невзирая на пол и возраст. А на их земли переселить лояльные нам народности.

– Что ты предпринимаешь для этого? – спросил голос, принадлежащий Великому Магистру.

– Я отдал приказ на проведение очистки территории провинции Дара олиев, – ответил третий голос. Через четыре дня войска окружат ее и все население поголовно будет перебито.

– Хорошо. Этот план уже утвержден. После нее готовь план на очистку следующей провинции. В этот храм доставлен один из магических шаров, способствующих перемещениям. Как известно из древних книг, их всего четыре. Два у нас, еще два в поиске. С помощью шара мы сумеем быстро перебросить войска.

Голоса стали удаляться, пока не умолкли вдалеке.

Олиона похолодела. Замышлялось ужасное злодеяние, уничтожение множества народа. Она же, ставши случайным свидетелем и узнав страшную тайну, никому не могла сообщить об этом!

12.

Вскоре в коридоре снова послышались шаги, остановившиеся у каморки, в которой находилась Олиона. Лязгнул замок, дверь распахнулась. Двое солдат без церемоний схватили ее за руки, умело завернули их назад и подняли сзади вверх, заставив согнуться, набросили на голову капюшон и в этой неудобной позе, не оставляющей возможности к сопротивлению, повели по коридорам и лестницам вверх.

Ночной ветерок ударил Олионе в лицо, принеся с собой не только прохладу, но и тяжелый запах чего-то гниющего. Солдаты отпустили ее руки, но не успела она выпрямиться, как их перехватили другие руки и сорвали с нее длинную хламиду. Вдалеке перед ней как на ладони виден был город, освещенный множеством пожаров. Она же находилась на вершине сооружения, в котором сразу же угадала храм миркутян. Рядом находились несколько человек с выкрашенными красной краской лицами и руками и в украшенных перьями сложных головных уборах, а также Ситацепа с безумными горящими глазами, в своем красивом платье. Четверо одетых в черную одежду людей крепко держали Олиону, не давая возможности пошевелиться. Где-то сзади остались приведшие ее солдаты. Перед ней был большой наклоненный вперед камень, и Олиона, ужаснувшись и похолодев, поняла и его предназначение, и откуда берется запах гнили, распространяющийся вокруг, который с трудом немного развеивал ветерок.

Ситацепа приблизила к Олионе горящие глаза.

– Как приятно видеть твой испуг! С каким бы удовольствием я бы сама вырвала твое сердце, но, к сожалению, жрецы не позволяют сделать это мне, – хищно улыбаясь, с некоторым сожалением в голосе сказала она, – это их привилегия. Но твой череп мой! И, поверь, нет ничего в мире слаще исполненной мести! А ты посмела дотронуться до меня!

– Не здесь, так на небесах я все равно достану тебя, подлая тварь! – вся дрожа, но взяв себя в руки, ответила Олиона.

Прекрасная ганпарка расхохоталась и сделала шаг назад.

Четверо одетых в черную одежду людей схватили Олиону за руки и ноги, опрокинули назад и, подняв ее вверх, положили спиной на алтарь, крепко держа и не давая пошевелиться. Голова ее, не уместившаяся на камне, откинулась назад и свесилась вниз. Она увидела подошедшего сзади раскрашенного жреца. Другие жрецы стали по ее бокам, подняв руки вверх и нараспев повторяя слова какой-то молитвы. Стоявший сзади жрец поднял вверх каменный нож. Олиона закрыла глаза. И вдруг нож выпал из его руки и стукнулся о плиты пола. Жрец покачнулся, задев Олиону, и на ее лицо брызнуло что-то мокрое и теплое. Она открыла глаза и взглянула вверх. Из горла жреца, пробив его насквозь, торчал наконечник стрелы, и фонтанчики крови били вокруг него, забрызгав ее лицо. Жрец захрипел, схватился за горло и рухнул на пол, а через открывшееся пространство за его спиной она на фоне звездного неба увидела слабо освещенные силуэты скандинава, Орагура, Пирта, Нада и гвардейцев, натягивающих луки. Смертоносные стрелы снова нашли свои жертвы. Жрецы и держащие Олиону их помощники в черном, пронзенные стрелами, свалились на пол.

Олиона, получившая свободу, упала на пол, окунувшись руками в еще липкую грязь, но сразу же вскочила на ноги. Ситацепа от неожиданности остолбенела. Стоявшие сзади солдаты, быстрее всех придя в себя и выхватив топоры, бросились была на стрелков, но на их пути выросла могучая фигура с отражающим свет длинным мечом. Всего один размашистый удар потребовался скандинаву, чтобы мечи воинов разлетелись на куски, а их грудные клетки были наполовину вскрыты. Орагур подбежал к забрызганной кровью Олионе.

– Как ты, не ранена? – встревоженно спросил он.

Вместо ответа она выхватила у него из-за пояса кинжал.

Ситацепа, которую стрелы обминули стороной, придя в себя, бросилась было к лестнице, но путь ей был уже перекрыт. Перед лестницей, сжимая в руке сделанный из неведомого материала блестящий длинный нож, стояла забрызганная кровью олия, которую прекрасная ганпарка только что без жалости хотела принести в жертву и из черепа сделать заздравную чашу.

Олия сделала шаг вперед, ганпарка, наполненная ужасом, отодвинулась назад. Шаг за шагом Ситацепа отступала, пока не оказалась рядом с алтарем на краю площадки.

– Я не хотела для тебя ничего дурного, – испуганно заговорила ганпарка, холодея при виде сурово сжатого рта и пылающих местью глаз на окровавленном лице надвигающейся олии, – я все сделаю для тебя, буду твоей рабыней! Пощади! А-а-а!

Нога ее скользнула по потекам крови, и она, сорвавшись с площадки, полетела вниз, ударившись о следующую ступеньку головой и размозжив ее. Крик прервался. Уже бездыханным тело Ситацепы катилось вниз, ударяясь о каждую следующую ступеньку, ломая руки, ноги и все остальные кости, пока бесформенным мешком не упало далеко внизу у подножия пирамиды.

Олиона судорожно вздохнула, пылающий в глазах огонь погас, и она села прямо на пол. Орагур присел рядом с ней и обнял ее. Она обхватила его, прижалась, и судорожные рыдания сотрясли все ее тело. Сильнейшее нервное потрясение от пережитого ужаса понемногу уходило с этими слезами. Остальные стояли рядом, понимая, что надо дать ей прийти в себя. Скандинав протянул ей фляжку. Она глотнула и закашлялась.

– Что ты мне суешь? – спросила она, – сам пей эту гадость!

– Ну, значит, пришла в себя, – засмеялся скандинав, – но назвать гадостью превосходное гирсанское вино, остатками которого я тебя угостил – согласись, это верх неблагодарности! Здесь любой бы хотел оказаться на твоем месте. Вернее, не на твоем месте, а с этой фляжкой, – поправился он.

Олиона сквозь слезы улыбнулась, а с ней засмеялись и остальные. Напряжение спало. Можно было двигаться дальше.

– Надо выбираться отсюда в город, – сказал скандинав.

Орагур снял свою флягу и аккуратно протер ее лицо, смывая капли крови.

Это не моя кровь, – благодарно улыбнувшись, сказала она.

И тут же вспомнила разговор миркутян возле каморки.

– Погодите, – сказала Олиона, я случайно услышала разговор.

И она рассказала о намерении миркутян уничтожить жителей целой провинции, о пленниках, ждущих смерти на алтаре, и о находящемся в этом храме магическом шаре.

Скандинав сразу стал очень серьезным.

– Конечно, нам надо побыстрее добраться до твоего отца, – сказал он, – это поможет спасти людей. Но не менее важно вырвать из лап жрецов магический шар. Ведь третий шар, с помощью которого тебя перебросили к нам, судя по всему, находится у твоего отца, и еще один шар ему не помешает. А миркутяне тогда будут ограничены в своих стремлениях.

– Найти бы и четвертый шар! – мечтательно протянул Пирт.

– Много хочешь! – огрызнулся скандинав, – попробуй еще этот шар заполучи.

– А куда мы денемся? Конечно, получим, – весело парировал неунывающий молодой гвардеец, вызвав улыбку на лицах слушателей.

– Ты готова идти? – спросил скандинав Олиону.

Она кивнула головой и, решительно выскользнув из объятий Орагура, схватила свои лук и меч, оставленные в хижине пастуха перед уходом в город и принесенные сюда кем-то из гвардейцев.

– Да, я готова. А что там за пожары? – она кивнула в сторону города.

– Гардис поднял город, отвлекая на себя войска, чтобы нам было легче освобождать тебя, – ответил Орагур, – видишь, как много ты для нас значишь?

Она улыбнулась в ответ, крепче сжимая рукоять меча, готовая к новым сражениям с храмовниками.

Скандинав осторожно заглянул в лестничный проем. Пустой коридор, откуда начинался подъем на площадку, слабо освещенный лампадами, уходящий в сторону вдоль внутренней стены храма, через десяток шагов делал поворот.

– Коридоры слишком узкие, все вместе в схватке будем мешать друг другу, – решил он, – поэтому разобьемся на две группы. Орагур, Над и Олиона, идете со мной искать магический шар. Пирт, берешь всех гвардейцев. Ваша задача – разобраться, как отсюда быстрее попасть в город. И заодно проверьте входы и выходы в пирамиду. Как-то попадают ведь храмовники сюда. Если мы не дадим знать о себе к утру, уходите в город. Всем все ясно?

И одна группа людей, приготовив мечи и луки к бою, спустившись по лестнице, выходящей из пола, проскользнула внутрь огромной пирамиды, а вторая начала осторожный спуск по крутым ступеням внешней лестницы пирамиды.

13.

Спуск практически в темноте по крутой лестнице с большими ступеньками, рискуя упасть и свернуть шею – занятие не из приятных. И хотя Пирт и имел куда большую сноровку, чем гвардейцы, в деле лазания по узостям и крутостям, но и он с облегчением вздохнул, когда оказался у подножия циклопического сооружения. Спускаться оказалось труднее, чем подниматься вверх. Это признали и взмыленные гвардейцы, спустившиеся значительно позже него. Пришлось даже ненадолго остановиться, чтобы все пришли в себя. Затем Пирт повел маленький отряд направо, вдоль внешней стены пирамиды. Пока они была в тени, особо опасаться не приходилось. Но вот уже и угол, за которым стена делала резкий поворот. За ним все было освещено лимонным лунным светом. На протяжении трех-четырех десятков шагов от пирамиды земля была покрыта невысокой аккуратно скошенной травой. Далее начинался парк с фигурно подстриженными деревьями и кустами.

В стороне, где лазутчики перебрались через внешнюю стену, раздались крики, заглушенные большим расстоянием.

– Сторожа хватились, – сказал кто-то, – сейчас будут повсюду его искать.

Гвардейцы на животах проползли открытое пространство от стены до первых фигурных кустов и остановились в их тени, прислушиваясь к приближающимся крикам. Вскоре из-за угла вышли четверо солдат и, что-то громко выкрикивая, направились вдоль пирамиды.

– Ищите, ищите, авось найдете! – прошептал кто-то за спиной Пирта.

Тот, не оборачиваясь, погрозил назад кулаком. Пирт собрался было вести гвардейцев в тени кустов вперед, по направлению к городу, но в это время прямо напротив места, где залегли гвардейцы, одна из массивных каменных панелей, которыми снизу была облицована пирамида, тихо скрипнула и начала медленно поворачиваться. Из расширяющегося проема на траву упал яркий луч света.

Люди замерли, насколько можно вжимаясь в траву. В кусты забираться было уже слишком поздно.

Из проема выбежало десятка два солдат с зажженными факелами. Они выстроились у выхода в две шеренги. Из открывышегося выхода, громко разговаривая на незнакомом языке, вышло десять высоких фигур в длинных одеждах с остроконечными капюшонами, закрывающими голову. Как только они оказались внутри шеренг, последние пришли в движение, сопровождая фигуры и освещая им дорогу, но, по счастью, направились не в сторону замерших людей, а наискосок, пройдя через проход в кустах всего шагах в двадцати от них. Панель, легонько скрипнув, вернулась на место. Пирт на всякий случай запомнил место двери, посчитав панели от угла пирамиды.

Когда странные фигуры ушли на порядочное расстояние, Пирт обернулся к гвардейцам и, подняв сжатый кулак, показал пальцем в сторону уходящих факелов, давая этим сигнал идти за этой странной компанией. Гвардейцы осторожно пробрались сквозь кусты и углубились в парк, стараясь держаться в тени и одновременно не терять из вида свет факелов. В парке проложены были дорожки, разбиты цветники. Наследить в темноте там можно было достаточно легко, чего Пирт категорически не желал. Поэтому пришлось выбраться на широкую аллею позади факелоносцев и в отдалении от них осторожно следовать по ее краям, будучи в готовности в любой момент упасть в тень окружающих деревьев. Парк оказался довольно большим, и процессия шла достаточно долго. Но вот деревья закончились, и в обе стороны от аллей побежали окаймляющие парк кусты. Свет факелов внезапно перестал перемещаться. Люди осторожно раздвинули кусты и выглянули из-за них. Перед ними было невысокое здание кубической формы не более десятка шагов в каждом его измерении. Воины с факелами стояли у широкой двери, перекрытой сверху аркой, занимающей всю боковую поверхность здания. Внутри него было темно. Фигур в капюшонах уже нигде не было видно. Внешняя оборонительная стена едва угадывалась в темноте далеко справа. В одном месте она обрывалась, заканчиваясь небольшой круглой башенкой, слева от которой стены уже не было. Люди осторожно отошли подальше от воинов с факелами туда, куда не доставал их свет, и проскользнули к стене с башенкой. По верху стены ходил караульный, все внимание уделяя внешней стороне территории. Слева от башенки земля обрывалась вниз, к маленькой бухточке, выступающей из расположенного дальше озера. Край земли и сам обрыв были выложены камнями. Немного сбоку различалась лестница, ведущая вниз, к небольшому домику, от которого в бухточку вдавался каменный причал, у которого находились несколько едва различимых в темноте лодок.

Чужие голоса раздались неподалеку от затаившихся людей. Мимо них прошли четверо солдат, спустились по лестнице к домику, зашли в него, а оттуда вышли другие четверо солдат, поднялись по ступенькам и ушли по направлению к храму.

Гвардейцы сблизили головы.

– Если придется уходить, – прошептал Пирт, – можно захватить лодку и уплыть в город по озеру.

– Здесь всего четверо сторожей, справиться с ними будет легко, – добавил один из гвардейцев.

Они снова вернулись к кубическому зданию. Мерный стук доносился с его стороны. Воинов с факелами рядом с ним уже не было, из двери лился яркий свет, далеко освещающий прилегающую территорию. А источником мерного стука был топот множества ног. Шеренга за шеренгой закованные в черную броню воины с закрытыми забралами лицами с мечами в ножнах и удлиненными каплеобразными щитами в ногу выходили из арки здания. Их нескончаемый поток огибал храм с дальней стороны и уходил во тьму.

Затаившиеся люди с удивлением рассматривали необычных, как две капли похожих друг на друга что по росту, что по вооружению воинов.

– Да у них мечи бронзовые! – шепнул один из гвардейцев, – вон как рукоятки матово отблескивают. Откуда они здесь, где оружие еще каменное?

– И откуда из маленького здания их может столько взяться? – удивлялся другой.

А воины из арки все шли и шли. Лептах попытался было считать количество вышедших шеренг, но скоро сбился со счета. Многие тысячи воинов мерным шагом уже прошли мимо гвардейцев.

И тут Пирта осенило.

– Слушайте, – горячо зашептал он, – а не здесь ли находится тот магический шар, про который говорила Олиона? И сейчас с его помощью на подавление восстания перебрасывают войска храмовников. И перед нами не простые солдаты, а войско самого Демона ночи вызвали они сюда. Во всяком случае, надо попытаться проникнуть в здание и хорошенько его осмотреть.

Ждать возможности попасть в здание пришлось довольно долго. Но вот последняя шеренга удивительных воинов вышла из арки и удалилась вслед за колонной. Гвардейцы мигом подскочили к боковой стене здания и, затаившись в тени, осторожно заглянули внутрь него. Широкий освещаемый развешенными по стенам лампадами пандус начинался сразу же у входа и вел вниз, под землю. Уклон его был не очень большим, во всяком случае позволяющим без особых усилий подниматься по нему вверх. Арочный свод потолка на высоте трех человеческих ростов был выложен разноцветной мозаикой. Каменные стены тоннеля сверху до низу были покрыты резьбой, отражающей всевозможные сцены из битв и жертвоприношений. И почти во всех сценах обязательно присутствовало изображение змеи – или ее головы с широко открытым ртом и выставленными напоказ ядовитыми зубами, или ее целиком, от головы до хвоста. Наклонный тоннель имел постоянный плавный поворот, так что через несколько десятков шагов вход уже скрылся за изгибом стены. Гвардейцы осторожно, держа оружие наготове, шли по тоннелю. За почти сотню шагов они встретили в стене только одну дверь, за которой была большая и пустая, практически без мебели, комната. Осмотреть ее более подробно в темноте не было возможности. Поэтому спуск продолжили, пока за изгибом стены не услышали громкий разговор идущих навстречу солдат. Как раз в стене сбоку оказалась еще одна дверь, в которую гвардейцы и заскочили. Они затаились по обеим сторонам двери. По тоннелю теперь шло непрерывное движение вверх и вниз. Некоторые из идущих разговаривали, в основном же шли молча, только еле слышный шорох ног из-за двери выдавал их присутствие в тоннеле.

Немного освоившись, гвардейцы осмотрелись. По сути, это оказалась не комната, а широкий и высокий балкон с несколькими столиками и стоящими вокруг них табуретами. С противоположной от двери стороны он ограждался каменной невысокой, до пояса, стенкой. Балкон освещался светом, идущим откуда-то с его внешней стороны. Это был не просто свет, а переливающиеся блики, непрерывно скользящие по стенам. Осторожно подобравшись к невысокой стенке, гвардейцы выглянули поверх нее.

Балкон находился в самой верхней части огромного, высотой более двух десятков человеческих ростов, круглого зала, имеющего не менее сотни шагов в поперечнике. Многочисленные факелы и лампады, установленные вдоль стен, освещали его. Стены зала, в отличие от ведущего сюда тоннеля, украшены не резьбой по камню, а превращены в огромные барельефные композиции. В зале совершенно не было мебели. Из потолка по его центру опускался вниз длинный прямой шест толщиной с руку. Он немного не доставал вторым концом до уровня пола. А на этом конце был укреплен обруч, в центре которого медленно вращался шар. Не похоже было, что шар висит на какой-либо подвеске, потому что он вращался во всех направлениях. Шар имел множество граней, отбрасывающих падающий на него свет от горевших факелов и лампад, причем отражаемый свет многократно усиливался. Как будто ярчайшие лучи света били из граней шара, пробегая по стенам и потолку зала.

Вдоль стен в нескольких шагах друг от друга стояли воины. Один из барельефов внизу зала внезапно откатился в сторону, открыв высокую широкую дверь. Из нее вышли десять высоких фигур в накинутых на голову капюшонах, направились к центру зала и выстроились вокруг шара. Солдаты немедленно побежали из помещения. Дождавшись, когда последний солдат выйдет и панель снова запечатает дверной проем, фигуры подняли руки вверх и затянули какую-то песню. Мелодия звучала все громче и громче, и шар начал ускорять свое вращение и упорядочивать его. Теперь он вращался уже в одной плоскости, параллельно полу. Отраженный его гранями свет мелькал все быстрее, пока не превратился в единые сплошные круги по стенам, полу и потолку. Вместе с этим стал нарастать гул, который постепенно заглушил голоса поющих. Воздух в помещении на уровне десятка человеческих ростов на глазах загустел и потемнел. Стало видно его быстрое вращение, и он превратился в огромный черный вихрь. Вихрь немного не доходил до стен, а его верхняя часть была ненамного ниже балкона, с которого за ним наблюдали гвардейцы. Затем черный вихрь просел вниз, до самого пола, накрыв собой стоящие фигуры, и вдруг клочьями рассыпался и сразу же исчез. Вместе с этим прекратился и сопровождающий его гул. Вокруг шара никого не было, а сам шар снова спокойно вращался во всех направлениях, отбрасывая сполохи света.

Гвардейцы переглянулись.

– Магический шар, вот он, – тихонько сказал кто-то из них.

Пирт перегнулся вниз через ограждающую стенку. У него уже сложился опасный и смелый план действий. Внизу никого не было. Видимо, жрецы берегли тайну шара и не позволяли непосвященным прикасаться к ней. Вот только сколько времени там никого не будет? Весь замысел зависел от этого. Пирт сорвал было с плеча испытанную веревку.

– Погоди, – поняв замысел, остановил его вдруг рассудительный Лептах, – что-то здесь не так. Охранники бы уже вбежали сюда и стали вдоль стен. Надо проверить.

Он быстро раскрыл заплечный мешок и, немного порывшись в нем, извлек несколько твердых комочков.

– Сыр, захватил у пастуха на обед, – вздохнул он, – придется пожертвовать им.

Лептах бросил кусочек сыра вниз. В яркой вспышке он исчез из глаз. Гвардейцы переглянулись. Еще через несколько бросков выяснилось, что все пространство, где господствовал вихрь, смертельно для любой попавшей в него вещи, не исключая человека. Несмертельным был только один путь к шару – пространство в пару шагов вокруг опускающегося с потолка вниз стержня.

– До него не добраться, – с сожалением сказал Лептах, – ну что ж, надо уходить.

Вместо ответа Пирт быстро размотал веревку и аккуратно кружком выложил ее на полу. Затем, с силой ударив одним из столиков по полу и, выломав его ножку, привязал ее к концу веревки. Сделав знак всем присесть, он начал вращать веревку с привязанной ножкой стола над головой, ускоряя вращение, а затем резко отпустил ее. Пущенная по дуге утяжеленная спереди веревка пронеслась мимо стержня, и, когда Пирт резко рванул ее, несколько раз обвилась вокруг него, а ножка стола упала на веревку сверху, не позволяя ей скользить и разматываться. Пирт с силой натянул веревку. Теперь она крепко держалась за стержень, который, будучи закрепленным лишь в верхней точке, должен был бы податься в сторону тянущего веревку Пирта. Но стержень, к удивлению, даже не пошевелился. Тогда, подтянув к ограждающей стенке один из столиков, Пирт накрепко привязал к его ножкам свободный конец веревки. Затем, тяжело вздохнув, обрезал оставшийся свободным еще очень длинный конец веревки, смотал ее и засунул в свой заплечный мешок, который снял и положил на пол.

– Держите внатяжку, – сказал он, – смотрите, чтобы столик не выскочил за барьер. Попробую достать до шара. Жаль веревку, – добавил он, – только снять уже не получится.

Лептах одел ему через грудь свой выпотрошенный заплечный мешок.

– Смотри, сынок, – сказал он, – давай без своих фокусов. Шар положишь в мешок. По веревке не идешь, а ползешь руками и ногами. Понял? И на пол не спускайся – сыр, который я бросил навесом, пролетел у стержня, но сгорел ниже шара.

Пирт согласно кивнул головой.

– Ежели действие этого колдовства закончится и они выскочат внизу, все бросай и поднимайся вверх, – продолжил Лептах, – тогда демон с ним, с этим шаром. Ну, давай!

Гвардейцы уцепились за столик, удерживая его. Пирт соскользнул по веревке, перебросил через нее одну ногу и, быстро перебирая руками, пополз вперед. И сразу же яркая вспышка ослепила уцепившихся за столик гвардейцев. Они в ужасе похолодели. Когда же они снова обрели возможность видеть, целый и невредимый Пирт уже висел на стержне, виновато улыбаясь. На его ноге, которую он сразу не забросил на веревку, напрочь отсутствовал каблук. Лептах погрозил Пирту кулаком. Тот еще раз улыбнулся, понадежнее закрепил конец веревки и, обхватив стержень, быстро съехал по нему вниз. Там, сложившись ножницами, он перевернулся головой вниз, крепко ногами обхватив стержень, и осторожно с одной стороны обруча взялся за на ощупь теплый шар. Тот перестал вращаться, но вытащить его из обруча оказалось не так-то просто. У Пирта было ощущение, что он вытягивает шар из какой-то страшно вязкой и липкой среды, хотя вокруг него ничего, кроме воздуха, не было. Шар категорически не хотел покидать место внутри обода, сопротивляясь попыткам вытащить его. Пирт напрягся и тянул изо всех сил. Шар медленно выдвигался из обода. Оставалась уже самая малость, но сопротивление стало таким, что Пирт не мог сдвинуть его даже на толщину ногтя. Пот залил его глаза, все тело дрожало от напряжения. Чувствуя, что больше не выдержит этого сумасшедшего напряжения, Пирт, подстегнул себя криком и из последних сил рванул шар так, что у него потемнело в глазах. И чудом не сорвался со стержня, но ограненный прозрачный шар оказался в его руках.

Гвардейцы услышали его крик и со страхом смотрели с балкона вниз, ожидая самого худшего. Пирт перевел дыхание, немного успокоился, силой воли подавил начавшееся от непосильного напряжения дрожание рук и ног, спрятал шар в сумку и осторожно перевернулся головой вверх. Затем помахал рукой гвардейцам, во все глаза смотрящим на него сверху вниз, сигнализируя, что у него все в порядке, и полез вверх по стержню. Но на сей раз лезть было чрезвычайно тяжело – болели руки и ноги, надо было бы дать хотя бы некоторый отдых натруженным мышцам, хотя бы остановиться и немного повисеть без движения. Пирт и подумывал уже об этом, когда половина пути вверх по стержню была уже позади.

Но в это время пронзительные крики внизу показали, что помещение уже свободно от колдовства, и охрана тут же появилась здесь и обнаружила пропажу. Когда первое брошенное копье просвистело мимо Пирта, он понял, что поднялся еще не слишком высоко. Сил у него сразу же прибавилось, и он рванул вверх. Трое находящихся на балконе гвардейцев схватились за луки. Ни одно копье больше не было брошено. Хотя и много охранников скопилось внизу и количество их все возрастало, гвардейцы избирательно и умело расстреливали сверху любого, осмеливающегося попытаться метнуть копье. Стрелы градом сыпались сверху вниз, неся с собой смерть. И охранники не выдержали и толпой устремились к открытым дверям. Это было как раз кстати, ибо стрел в колчанах оставалось совсем мало. Но Пирт был уже вверху. Он уцепился за веревку, та поддалась и чуть не вырвала столик из-за низенького ограждения. В последний момент кто-то из гвардейцев успел схватить столик и прижать его. Скоро тяжело дышащий Пирт, прижимая драгоценную ношу, уже стоял на балконе.

Гвардейцы выхватили мечи и подбежали к двери. Пирт бросил мешок с шаром Лептаху, подхватил свой мешок, одним движением закинул его за спину, подскочил к двери и поднял вверх руку со сжатым кулаком, выпрямляя пальцы по одному, давая известный всем гвардейцам сигнал готовности. Когда средний палец разогнулся, он резко распахнул дверь и гвардейцы, выскочив наружу в тоннель, с ходу врубились в скопившихся у выхода охранников. По счастью их было пока еще немного, не больше десятка самых прытких успели добежать до двери на балкон. Зато из-за изгиба снизу нарастали крики бегущей толпы охранников и топот десятков ног. И оружие, и выучка гвардейцев значительно превосходили каменное оружие и навыки охранников, и через несколько мгновений большая часть их была перебита, а немногие уцелевшие, поняв, что надо не нападать, а спасаться, удрали по тоннелю вниз, и гвардейцы, не получившие в стычке ни царапины, устремились к выходу, вверх по тоннелю.

14.

Снаружи еще была ночь. Гвардейцы, выскочив из арки, бросились вперед, к кустам, стремясь скрыться в их тени. В отдалении спереди, из парка, также доносились крики. Едва кусты затрещали, скрывая гвардейцев, как из арки выбежала толпа солдат, на мгновение остановилась, оглядываясь, и, не обнаружив преследуемых, побежала направо, в сторону выхода, куда ушли ряды странных черных солдат. Лишь некоторые из них побежали в противоположную сторону. Гвардейцы, прячась в тени кустов и деревьев, прислушиваясь к приближающимся звукам погони, осторожно двинулись было в сторону от кубического здания, но перед ними из темноты внезапно бесшумно выросла мощная фигура.

– Топаете, как слоны, – сразу же негромко заявила она, – а еще элита «бессмертных»! Ни за что не взял бы вас в свою охрану!

Обрадованные гвардейцы бросились к скандинаву, несущему за спиной туго набитый большой мешок.

– А где остальные? – спросил Пирт.

– Сейчас появятся, такие же слоны, как и вы, – скандинав махнул свободной рукой назад.

И действительно, через несколько мгновений сюда выскочили запыхавшиеся Орагур, Олиона и Над. Крики со стороны парка усилились.

– Мы знаем, как отсюда выбраться, идите за мной, – скомандовал Пирт.

Группа людей бегом бросилась за ним. Пирт в точности намеревался повторить свой путь к круглой башенке, за которой был причал. Они, скрываясь в тени кустов, стремительно проскочили до места, откуда надо было поворачивать к наружной стене. Но, выскочив из кустов, беглецы сразу же наткнулись на группу ушедших сюда солдат. Со стороны солдат полетели каменные топоры, со стороны группы людей стрелы. От топоров, брошенных с относительно большого расстояния, увернуться куда легче, чем от стрел. Через мгновение половина солдат в агонии билась на земле, а у беглецов топор ушиб плечо Наду – одежда из кожи, подаренная в болотах лигурийцами, оказалась очень прочной, топор, даже сильно пущенный и к тому же попавший острием, не сумел нанести серьезную травму. Хотя, будь он сделан из бронзы, а не из камня – кто знает, как повернулось бы дело. Дальше заработали мечи, быстро рассеяв солдат, остатки которых в панике с воплями бросились наутек.

Уже не скрываясь, беглецы бросились в сторону заметного ориентира – круглой башенки, прикрывающей выход в бухту. На ходу один из гвардейцев натянул лук – и со стены свалилось пробитое стрелой тело охранника, начавшего было бить в сигнальный барабан. Но бой барабана был все же услышан: крики преследователей стали смещаться в эту сторону. Однако беглецы уже бежали вниз по лестнице по направлению к домику, у которого стояли наготове четверо выскочивших при звуках тревоги солдат. Завидев бегущих на них незнакомцев и различив, что их значительно больше, чем самих охранников, солдаты издали метнули топоры и тут же попрыгали в воду, удирая прочь из опасного места. Не останавливаясь, беглецы проскочили мимо домика и подбежали к стоявшим у причала лодкам. Они были довольно длинные, но узкие. Корма и нос не отличались друг от друга, были заострены и украшены поднимающейся высоко вверх доской с вырезанным из нее изображением с одной стороны головы с широко открытым ртом, а с другой стороны изображением змеи, уже хорошо известным гвардейцам по рисункам на стенах тоннеля. Борта лодок снаружи и внутри украшали росписи, изображающие каких-то угловатых людей и животных, а скамьи внутри них застелены толстыми коврами. Лодки в темноте были похожи друг на друга, все длинные и узкие. Ни на одной из них не было заготовленного места, куда можно было бы поставить мачту для паруса. Зато внутри лежал десяток длинных, но довольно легких весел с изогнутыми лопастями, сделанных из целого дерева, отполированных и ярко раскрашенных. Лодки к пирсу привязаны были тонкими канатами.