Текст книги "Строитель руин"

– Увы, – насупился четвертьорк. – Мы с ней не дружим, хоть она и пошла характером в дедушку, единственного из родни, кто любил и меня, и моего отца-бастарда.

А, ну тогда все становится понятней. Родня короля по материнской линии имеет ту еще репутацию героев-любовников. Вернее, героинь, поскольку мужчин среди них почти не осталось. И, видимо, когда-то кто-то из них решил поразвлечься с нелюдью и получил закономерный результат в виде потомства с большими клыками, которого и выкидывать за порог неудобно, и в приличное общество не пустишь. Интересно, а родословная десятника по меркам страны является большим секретом? Нельзя ли его кому-нибудь выгодно продать? Учитывая занимаемый мной пост, любая информация, которой сочту возможным поделиться за вознаграждение, будет принята с очень большим интересом. Неплохое поле деятельности, если подумать. Только опасное еще больше, чем обычный режим работы, где на неделю приходится как минимум одно покушение на монарха, которого приходится спасать.

Внезапно в относительной тишине, установившейся после боя, раздался жуткий крик, стремительно перешедший в отчаянный вой человека, не желающего умирать, но вынужденного отправиться в чертоги смерти.

– Демон! – развернулся к новой к угрозе, словно тигр, дернутый за хвост, десятник, вскидывая над головой свой зазубренный топор.

– Мутант, – машинально поправил его я, принимаясь за второго воина храма и разглядывая, как трехметровая туша, отдаленно напоминающая накачанную стероидами гориллу, с которой содрали кожу, пожирает заживо какого-то неудачливого разбойника, ранее лежащего почти у границы деревьев и, видимо, притворявшегося мертвым настолько искусно, что солдаты его пропустили. – Человек, попавший в энергетическую аномалию и выживший после близкого знакомства с дикой магией.

Монстр чавкал, выгрызая внутренности уже затихшей жертвы, останки которой скрывали его морду. Но темно-алое тело, где сквозь полупрозрачную кожу просвечивало мясо, словно на анатомическом пособии, было уже само по себе достаточным основанием, чтобы испугаться. Кровь, быстро теряющаяся на общем фоне, стекала по длинным многосуставчатым пальцам, причем толщина любого из них соответствовала скорее человеческой руке. Еще настораживал тот факт, что в ширину тварь была лишь немногим меньше, чем в высоту, и весила, должно быть, целую тонну. Бугристая плоть отвратительной пародии на нормальных людей была перевита жгутами чудовищных вен, и можно было не сомневаться: силы, кроющейся в искаженном существе, хватит, чтобы рвать на куски стальные листы или жонглировать наполненными водой бочками. И, несмотря на жуткий облик, оно вовсе не было мертвым.

Солдаты сгруппировались и, выставив в сторону жуткого пришельца копья, по большей части трофейные, слаженно отступали к карете. Дебилы! Эти веточки подобная махина снесет и не заметит, после чего просто стопчет чересчур плотно стоящих людей! А раненые для него вообще пройдут по разряду консервов, которые далеко не уползут! И потом, здесь же я!

Монстр, наконец, утратил интерес к основательно обглоданной добыче и уронил ее на землю, сделав шаг по направлению к нам. Ну и урод! Маленькие глазки практически терялись в буграх щек и век, вместо носа уродливый провал, затянутый розовой пленкой с двумя вертикальными щелями, а во рту, кажется, вместо нормальных зубов расположены одни лишь треугольные клыки, как у акулы, да притом в несколько рядов!

– Бросится или нет? – С каким-то даже философским спокойствием спросил неизвестно у кого десятник, раскручивая в руке топор и, кажется, собираясь метнуть его в магического мутанта. Интересно, чем он потом с ним драться будет, неужто голыми руками? Да он спятил! Хм… Или втихомолку нажрался каких-нибудь специфических грибов для повышения боевого духа и полной атрофии инстинкта самосохранения.

– Обязательно нападет, – со вздохом констатировал я, припоминая время, проведенное в доме охотника на чудовищ. Одной лишь грубой силой с подобным врагом управиться будет себе дороже, а на свои собственные жалкие потуги в искусстве волшебства и надежды-то нет. Ими надо зайцев останавливать. Или, лучше, хомячков. Придется опять полагаться на помощь живого артефакта, надеюсь, он согласится удовольствоваться измененной стихийной аномалией плотью. По отношению к стоящей передо мной твари, с окровавленными лапами и пастью, полученные еще в детстве моральные запреты не подействуют. Мозги знают, что это пускай и бывший, но человек, однако осознавать сей простой факт отказываются, и потому даже если хищный верзила будет сожран слившимся с телом паразитом-симбионтом, то совесть терзать не будет. – Такие существа крайне агрессивны и не могут спокойно пропустить мимо живую добычу, даже если вокруг полно свежих трупов, которыми можно легко закусить. И они почти полностью теряют разум, а потому не боятся смерти, даже если видят явное преимущество у противника.

– Тогда чего он ждет? – Вертящийся в руке четвертьорка топор слился в единый круг, словно лопасти вертолета.

– Напарника! – Родилась у меня в голове паническая мысль, тут же переросшая в вопль и сопровождающаяся разворотом на сто восемьдесят градусов. Большинство магических мутантов одиночки. Исключение – те существа, которые и при жизни имели очень развитые социальные навыки, а потому могут кооперироваться с себе подобными даже в таком состоянии. Насекомые. Собаки. Люди.

Невероятно, но еще две такие туши, на фоне которых бегемот смотрится лишь крупным поросеночком, почти умудрились подкрасться к нам на расстояние считаных метров, и теперь не оставалось иного выхода, как вступить с ними в ближний бой. Причем желательно делать это первым, пока многокилограммовые твари не ринулись вперед, набирая скорость, ведь тогда их можно будет остановить лишь прямым попаданием из противотанковой пушки или чем-то подобным.

Мы кинулись друг на друга почти одновременно. Я и два монстра. Впрочем, возможно, солдаты, до того о жуткой смертоносности и кровожадности щупалец, время от времени отращиваемых придворным магом только слышавшие, сомневались, кто из нас большее чудовище. И твари двигались достаточно быстро, пусть и немного неловко, примерно как самые опасные хищники обычных лесов – медведи. Грузные и неуклюжие, но вовсе не медлительные! С обычным человеком в скорости реакции мутанты бы посостязались на равных, но тому, чьими мускулами управлял слившийся с плотью живой артефакт, однозначно проигрывали.

– Получааай! – М-да, надо, наверное, сочинить какой-нибудь звучный боевой клич, а то простые слова в подобной ситуации звучат не очень к месту. Впрочем, плохие вокальные данные исполнителя нисколько не помешали навершию посоха ударить снизу вверх, вспарывая живот и грудь бывших людей, исковерканных и усиленных дикой магией. Не знаю точно, что за магия заключена в хрустальном шаре, но действует она очень эффективно. Шкуру и мясо чудовища будто ветром сдуло примерно на сантиметров десять-пятнадцать глубины. Проблема лишь в том, что осталось еще раз в шесть-семь больше. Кишки не спешили вываливаться из ран, а вот лапы твари уже надвигались с боков, в то время как ее зубастая пасть опасно приближалась к шлему.

Из своеобразного окружения ушел перекатом по земле, едва разминувшись с короткими загнутыми когтями и напоследок дав живому артефакту команду выплеснуть в глаза твари накопившиеся у того отходы магического метаболизма, по своему взаимодействию с окружающей средой сильно напоминающие широко известную в родном фольклоре мертвую воду. Поток мелких, но очень-очень напитанных негативными магическими энергиями капелек сорвался с высунувшегося из лат короткого щупальца и там, где он коснулся тканей чудовища, те начали стремительно стареть. Плоть бывшего человека, в общем-то, осталась целой. Вот только уже едва ли не мумифицированной. Увы, но мой паразит-симбионт упорно отказывался держать в себе больше, чем один заряд подобного вещества, накапливающегося не быстрее, чем за пару-тройку дней, да и тот стремился сделать очень маленьким. Особенно печален этот факт в свете того, что, буквально выскользнув из объятий одного монстра, я попал в цепкую хватку другого.

Громадная лапа, пожалуй, все еще сравнимая по функциональности с настоящей рукой, сомкнулась вокруг ноги, и металл протестующе заскрежетал, сминаясь под действием жуткой силы чудовища, поднимающего добычу на уровень морды. Вторую его конечность, протянутую к моей голове, удалось кое-как отбить посохом, развалив кисть на две несимметричные половины.

– Твой выход, – с мысленным вздохом дал отмашку слившемуся со мной живому артефакту, и щупальца, проникшие через открывшиеся в доспехах бойницы, забурились в десятке мест в мясо бывшего человека. А рукам моим пришлось впиться в челюсти твари, намеревающиеся сомкнуться где-то в районе груди. На надежность доспехов против нескольких рядов треугольно-острых зубов надежды почему-то было мало. Медленно, но клыки твари сжимались, перебарывая сопротивление с безжалостностью гидравлического пресса.

– Ну, скоро ты там? – зло зашипел я прямо в шлем, не беспокоясь о том, что беседу с поселившимся внутри тела объектом может кто-то услышать. – Это же человек, пусть и бывший. Сердце у него все там же!

– Данный орган уже съеден, – пришел ответ, содержащий некоторое беспокойство. – В настоящее время поглощаемый объект прекращает свое существование.

Треугольные зубы уже заскользили по броне, ломаясь, но оставляя после себя отчетливо видимые царапины, а кольчугу, там, где ее сжимала лапа выкидыша магической аномалии, вдавило в ногу так, что кольца теперь, пожалуй, придется доставать из-под кожи. Странно, но никакого особо зловония из пасти, осматриваемой уже едва ли не изнутри, не чувствовалось, равно как и слюна оттуда водопадом не стекала. Мутант, очевидно, не понимал, что умирает. И, похоже, намеревался оставаться в этом заблуждении достаточно долго, чтобы прервать карьеру одного самонадеянного землянина, сдуру не сбежавшего в теплые края после того, как его поставили по ошибке на пост придворного мага.

Монстр упал резко, словно подрубленное дерево. И позы своей не изменил, даже уже явно будучи бездыханным. Собственно, что он отдал концы, я сообразил, лишь когда вывернулся из его пасти и встал на ноги, одновременно замахиваясь посохом и наблюдая у противника отсутствие какого-либо желания продолжать борьбу. Вторая тварь лежала рядышком, схватившись за свою морду. Очевидно, омертвение распространилось по ее плоти достаточно далеко, чтобы зацепить мозг, а без него не смог функционировать даже измененный магией дальше некуда организм. Третий же ходячий кошмар, отвлекавший наше внимание от своих собратьев, обнаружился там же, где и был, с не слишком далеко засевшим в башке топором четвертьорка, ушедшим туда до половины зазубренного лезвия, и истыканный другим оружием. Чей-то меч торчал у него из горла, и о судьбе владельца оружия лишний раз гадать не приходилось. Из-под туши высовывались чьи-то ноги, и можно было не сомневаться, будь у парня малейшая надежда, его бы уже попытались оттуда вытащить. К тому же отрядная пародия на настоящего медика уже бинтовала воина с залитой кровью головой, а еще четверо или пятеро уцелевших выглядели куда более помятыми, чем ранее.

– Хорошая драка была, мэтр. – Грофон, слегка покусанный, но, к сожалению, живой, подошел ко мне, прихрамывая. – Как этот бугай принялся нас кулаками гвоздить… Жуть! Его бы в сержанты…

– Тебе понравилось? – Вопрос вслух был задан четвертьорку, видимо, окончательно тронувшемуся умом, а мысленно такое же послание было отправлено слившемуся с телом артефакту.

– Измененная плоть содержит крайне малое количество усваиваемых ресурсов, – тотчас же последовал ответ. – Рекомендую восполнить потери за счет более приемлемой пищи.

Горячка боя, сопровождающаяся наведенной паразитом-симбионтом силой и скоростью, схлынула, вместе с ней грязь, покрывающая одежду, начала стекаться обратно в свою флягу, а живот скрутило резким спазмом голода, жгучим, как костер, и пробирающим до самой мелкой жилочки. Подобные приступы, впрочем, бывали и более сильными, но достаточно давно, я уже успел отвыкнуть от подобных неприятных ощущений. Еще немного, и окружающие люди станут казаться аппетитными. И если быстро не раздобыть что-нибудь достаточно питательное, то сознание начнет корежиться, как пластилин у огня, а живой артефакт тем или иным образом заставит найти ему подходящее для употребления живое и разумное блюдо.

Внезапно Грофон, в подробностях пересказывающий, как расправлялись с мутантом, осекся и потянулся к поясу, на котором, впрочем, уже не было верного топора. Проследив за его взглядом, я увидел высовывающуюся из кустов морду, отдаленно похожую на собачью. Только большую. И с гребнем игл, начинающимся сразу за затылком.

– Знаешь, похоже, отсюда надо сматываться побыстрее, – других слов при виде монстропса не нашлось. – Если здесь не вся стая, а иначе бы она уже атаковала, то перед нами разведчик. И второй уже побежал за остальной популяцией, чтобы привести ее к сильно израненной в предыдущих боях и потому легкодоступной добыче.

Рука с посохом сама по себе дернулась в сторону цели, живой артефакт странно содрогнулся той своей частью, что слилась именно с этим участком тела, и земля вокруг твари проросла в разные стороны целым букетом толстых, но острых метровых игл, с нацепленными на них кусками шкуры. В голову ткнулся мыслеобраз от симбионта-паразита, извещающий, что магической энергии у нас обоих осталось очень мало. Остался лишь резерв, содержащийся в оружии, но тот не может быть при необходимости быстро усвоен и использован с той же эффективностью. Нет, ну кто его просил метать боевое заклятие, а? Вот же тупая штуковина!

– Ваше приказание будет исполнено, – заверил десятник, уже разворачиваясь к подчиненным. – Пожалуй, для одного дня того, что мы уже пережили, вполне достаточно.

Глава 4

Город производил впечатление осажденной крепости. По верху стены прогуливались в большом количестве стражники, и, судя по бросаемым вниз взглядам, они явно мечтали, чтобы укрепления, где приходится нести службу, были немного повыше. Метров эдак на десять-двадцать-пятьдесят. Ворота были открыты лишь наполовину. И исцарапаны. Свежие полоски, оставшиеся то ли от мечей, то ли, судя по параллельности некоторых из них, от сравнимых по размеру с оружием когтей, изрядно нервировали. А за воротами находился настоящий блокпост. Наверное, не меньше сотни солдат, парочка осадных орудий, незаряженных, но при обслуге и уже нацеленных на проход. Пяток магов, по виду далеко не вчерашних учеников. Реакция отдельных представителей последних на меня была несколько… неадекватной.

– Где вы раньше были? Где вы раньше были?! Где вы раньше быылии??!! – Пожилая дама, лет шестидесяти на вид, в темно-серой мантии пускала изо рта пену, сыпала из глаз прожигающими все на своем пути фиолетовыми искрами и царапала основание масляного фонаря, куда умудрилась загнать придворного мага, безжалостно уродуя свой маникюр. Парочка вырванных с корнем щупалец конвульсивно сокращались на булыжной мостовой, а в моем костяном подшлемнике, лишившемся своего железного прикрытия, содранного полуматериальным призрачным лезвием, застрял ее наполовину разломанный жезл, смявший укрепленную чарами часть головной брони, успешно сопротивлявшуюся стрелам и мечам. К счастью, летать она не умела, а сосредоточиться достаточно, чтобы поломать импровизированный насест заклинанием, не могла. Мешали камни, выныривающие из земли и летящие к ней со всех направлений. Их, правда, почти моментально сбивали падающие прямо с ясного неба ледяные сосульки, но поддерживать столь сложное заклинание ведьме, понятное дело, было достаточно тяжело.

И я, и живой артефакт, сильно озабоченные целостностью общей шкуры, выкладывались по полной, устроив едва ли не целую метель из булыжников и идущих им наперехват ледяных снарядов. Впрочем, будем объективны, основная заслуга с нашей стороны принадлежала волшебному паразиту. Процентов эдак на девяносто. И, кажется, брови и волосы, немного отросшие за период путешествия и лишь слегка укоротившиеся после схватки на дороге, уже полностью исчезли.

– Мэтресса Вилия, мэтресса! – оттаскивали женщину назад руками и заклинаниями коллеги, пытаясь прийти ко мне на помощь, но вчетвером перебороть впавшую в безумие магичку у них не получалось. – Успокойтесь!

Волной сияния, заставляющего даже на расстоянии почувствовать арктический холод, заключенный в нем, их отнесло назад и раскидало по стене. В третий раз, впрочем, предыдущие подобные бесшумные взрывы были куда как менее сильными и лишь мягко отбрасывали тех, кто под них попадал, метров на десять назад. Если бы чародейка, неважно, вменяемая или не очень, хотела, то давно бы уже уничтожила своих коллег. Но ее интересовал только засевший на фонаре, к счастью, очень высоком и толстом, явно предназначенном для освещения пространства у ворот в ночное время, придворный маг.

– Предлагаю поглощение агрессивного объекта, – в очередной раз пришел мыслеобраз от живого артефакта. Хищная медузоподобная дрянь искренне не понимала, почему пытающуюся прикончить нас чародейку нельзя просто разорвать и съесть. Ну, на крайний случай огреть посохом, навеки успокоив. Благодаря повышенной скорости и живучести убить колдунью мы, безусловно, могли. А вот обезвредить или просто спеленать, как хотели сначала, нет, слишком уж она сильна. И к радикальным средствам прибегать не вариант, если пребывание в городе начнется с обглоданного трупа одной из его волшебниц, и как бы не самой способной, то на комфортное и относительно спокойное пребывание в нем можно будет уже не рассчитывать. Но мне хотелось просто решить вопрос с задерживаемыми налогами, поскольку, как уже успел понять, ополчение тут действи-тельно пора было собирать. И присоединять к регулярной армии, чистящей округу.

– Перебьешься, – сквозь зубы прошипел я и, совсем уж от безысходности, долбанул посохом по цепи, на которой с деревянной перекладины вниз свисал покрытый копотью фонарь. Железяка, куда заливали, наверное, литров по тридцать масла, полетела вниз, задеть волшебницу она, кажется, не могла бы и так, но та все равно для надежности отклонила прочную и наверняка тяжелую емкость ударом кулачка, на мгновение окутавшегося ледяной перчаткой. Осветительный прибор, являющийся, по сути дела, немного усовершенствованным ведром с воткнутым туда фитильком, ударился об камень мостовой и совершенно случайно отскочил обратно в направлении волшебницы. Та с раздраженным видом развернулась, неизвестно как заметив угрозу, и замахнулась на него рукой… и тут на нее рухнуло грубо ошкуренное полено, увенчанное совсем не невесомым мной. Деревянная перекладина, на которой висел фонарь, видимо, была основательно подгрызена какими-то короедами и после того, как на ней принялся ерзать увесистый житель Земли в двойных доспехах, решила самым наглым образом надломиться. И там, куда пришелся удар падающего дерева, оказалась голова женщины, мгновенно окутавшаяся ледяным шлемом. Тот раскололся на сверкающие в свете дня словно брильянты осколки, но остановил способный проломить любой череп удар, отбросив опустившийся предмет, с которого едва-едва получилось соскочить, немного в сторону. Ошеломленно трясущая копной полуседых темных волос буйная сумасшедшая на несколько секунд забыла про волшебство, сделала пару шагов назад, потрясенно разглядывая деревяшку, все-таки сумевшую достичь земли, и проморгала банальный удар закованной в латную перчатку рукой. Поскольку живой артефакт значительно ускорил реакцию своего обладателя, то покинуть не выдержавший испытаний судьбы насест удалось не только вовремя, но и не теряя на приход в себя ни мгновения. И, как следствие, чудом получилось даже оглушить ту, кто меня туда загнал.

– Так, – произнес я, стоя над поверженной противницей и с немалым трудом подавляя совместные призывы живого артефакта и чувства самосохранения немедленно ее добить. Души прекрасные порывы и настойчивые желания симбиотической плотоядной гадости по возможности постарался замаскировать под праведную ярость, окинув максимально свирепым взглядом отлипающего от крепостной стены мага. Одного. Остальные еще дергались, пытаясь от нее освободиться, но пока безуспешно, видимо, приморозило их на совесть. – Кто мне объяснит, что здесь происходит?

– Граф Принмут, – поспешил перевести стрелки на отсутствующее у ворот высокое начальство все еще пошатывающийся волшебник. Выглядел он хоть и помятым, но вполне адекватным. А значит, надо дожать, чтобы раскололся и выдал всю имеющуюся информацию. Обстановку в провинции нужно срочно прояснить.

– Это понятно. – Я не в таком уж и притворном гневе стукнул посохом по мостовой, стараясь высечь искры и одновременно привлекая внимание к регалии главного мага страны, а потом схватился за голову обеими руками. Оружие, являющееся одновременно и источником магической энергии, осталось удерживать выползшее сквозь открывшуюся в броне бойницу щупальце. Следы покрытых ледяной броней тонких женских пальцев на нем уже успели рассосаться. Или же это было вообще новое, выросшее взамен вырванных в самом начале нашего знакомства со впавшей в безумие ведьмой. – Кто мне объяснит, почему на воротах дежурит сумасшедшая психопатка, кидающаяся на придворного мага, как на заклятого врага, хотя я ее первый раз в жизни вижу?! Может, ты?

Хрустальный шар оголовья, одним своим прикосновением способный разорвать лист железа, замер недалеко от подбородка волшебника. Судя по тому, как тот побледнел, о свойствах артефакта покойного главы академии волшебства ему было хорошо известно, или, возможно, одно лишь наличие подобного предмета в руках у оппонента являлось достаточным поводом для паники.

– Ну, так это… – Чародей запинался и стрелял глазами по сторонам, где находились готовые к бою воины, не вмешивавшиеся ранее во внутренние разборки магов, но, вполне возможно, готовые прийти на помощь, если одного из них действительно начнут убивать. Во взглядах последних, направленных на меня, без особого труда читались настороженность, недоверие, сомнение и надежда. Наличие последней заставляло без всякого сверхъестественного чутья понять, что в какую бы передрягу я на сей раз ни угодил, дело будет серьезное. И зачем тогда в карете вылез со своим идиотским планом немного прогуляться? Приехала бы сюда герцогиня во главе отряда королевской армии, всех, кого надо, изнасиловала до полной неспособности участвовать в заговорах и уехала, наведя порядок. Солдаты же в то время, чтобы не скучать, по лесам бы монстров и бандитов половили. И всем хорошо бы было. А сейчас, кажется, пора мозгами шевелить, чтобы ноги унести. – Некому больше. Все после ночного дежурства отсыпаются.

– Ой, что со мной было? – простонала женщина, садясь и хватаясь за челюсть. Как?! Я ведь даже без всякой магии раза в три тяжелее и сильнее нее, не могла она сама так быстро очнуться!

– У вас опять был приступ, мэтресса Вилия, – устало вздохнул волшебник, бочком-бочком перебираясь поближе к приходящей в себя ведьме. – Вот только на этот раз он сопровождался агрессией, а не страхом или унынием.

– Хорошо хоть не вожделением, вот стыда-то было бы… – пробормотала пострадавшая, находящаяся ближе скорее к пенсионному возрасту, чем к молодости, и сфокусировала глаза на посохе, по прежнему удерживаемом щупальцем. – Ага. Угу. М-да, сразу видно, не Директор, тот бы из меня уже все мозги вытряс, а что осталось – в железную клетку бы посадил, от голода и жажды подыхать.

– Да, слышал об этой его милой привычке, – поморщился я, вспомнив недолгое общение с покойным менталистом, при жизни являвшимся сильнейшим магом страны. – Вижу, теперь вы адекватны, а это не может не радовать, вот только хотелось бы уточнить, что с вами все-таки было?

– Проклятие, – коротко ответила волшебница, пошатываясь. Глаза ее постепенно фокусировались на одной точке, а движения становились все более и более уверенными. Тетка явно владеет каким-то аналогом ускоренной регенерации, не сильно уступающим тому, который обеспечивает своему владельцу живой артефакт. А то и превосходящим его. – Наградил им один колдунишка хитрожо… хитрый, с полмесяца назад, после того, как отряд наемников пошедшая на вылазку стража окружила, и как сквозь землю потом провалился, паразит. До сих пор снять не могу, и потому время от времени мои эмоции внезапно лавинообразно увеличиваются, заставляя совершать разные нелепые поступки. То комаров пугаюсь до применения по ним боевых заклинаний, то бродячих кошек стадами к себе домой от жалости собираю, то еще что-нибудь устрою.

– Получается, вы ко мне испытываете изрядную нелюбовь, раз ее раздуло до столь всепоглощающей ненависти, – сделал вывод я. К сожалению, вслух. Дебил! Такие вещи не стоит говорить, сообщая желающим воткнуть нож в твою спину о том, что ты в курсе их планов и потому обязательно примешь меры!

– Я просто ненавижу столичных магов, выкормышей покойного Директора и его самого лично, – сказала ведьма, и оставалось лишь гадать, заставило ли ее это сделать временное помутнение рассудка или она и вправду стремилась быть честной. – И как услышала, что передо мной стоит посланец короля, прибывший из сердца страны, то в глазах и потемнело… Надеюсь, мне удастся загладить свою вину обычным выкупом? Или вы предпочитаете другие методы решения конфликта, вроде вызова на дуэль или судебной тяжбы?

– Учитывая, что покойный глава академии волшебства пал именно от моей руки, причем во время покушения на короля, то соглашаться на два последних варианта было бы нечестным, – по возможности мягко улыбнулся я, мысленно содрогаясь от возможности честного поединка с чародейкой. Ведь в следующий раз так удачно фонарь может и не подвернуться. – Заберите свой инструмент из моей шапки, помогите поскорее решить проблемы, из-за которых пришлось сюда приехать, и мы будем квиты.

– Ваша милость безгранична, – заверила едва успевшая прийти в себя после устроенного ей нокаута женщина, с немалым трудом высвобождая перекореженный жезл из костяного подшлемника. Как она, спрашивается, умудрилась его туда вообще вбить? Теперь изящной игрушке из украшенного камнями и резьбой дерева место только на помойке. Если, конечно, нельзя колдовать с помощью грозящего рассыпаться на части предмета. – Поверьте, я приложу все усилия, чтобы наступивший бардак наконец-то прекратился, тем более и так этим занимаюсь последние пару месяцев. А вообще, хорошо, что мне во время вспышки агрессии подвернулись именно вы, а то кого другого точно убила бы.

И уселась прямо на каменную мостовую, сливающуюся по цвету с ее платьем. Неужели она одета в городской камуфляж?! У местного аристократа есть свой магический спецназ?! В этом надо разобраться!

– Думаю, ваше дежурство на сегодня закончено, – категоричным тоном решил я, аккуратно поднимая ведьму и ведя ее к карете. Чем сильнее волшебник, тем больше он знает, закон жизни. А эта пожилая леди едва не размазала меня тонким слоем по брусчатке, чего подавляющее число рядовых, обладающих силой, сделать бы не смогли. Вывод? Она одна из местных шишек, и с ней надо дружить. – Давайте мы отвезем вас домой, а там подскажете, как поскорее добраться до резиденции графа.

– Пожалуй, я все-таки дождусь конца смены. Или нет, лучше немедленно провожу вас во дворец, ведь посторонних туда просто так никто не пустит, будь они даже посланниками самого короля, – заупиралась ведьма, но тут дверь распахнулась, и она увидела солдат, занимающих в транспортном средстве почти все поверхности, на которых можно лежать. – О! У вас раненые. Так, где сумка с препаратами?

– М-да, есть несколько пострадавших, увы, добраться до вас без происшествий не удалось, – вздохнул я, вынужденный путешествовать вместе с почти непрестанно стонущими от боли и ругающими все окружающее мужиками, которым не мешало бы перед боем помыться и одеться во все чистое. Увы, в этом мире такой традиции не знали. Вряд ли подобная свита могла понравиться хоть кому-то, не страдающему острой формой мазохизма, но выбора, по сути, не оставалось. Попытка бросить не способных усидеть на лошадях бойцов вылилась бы в полноценный бунт, а потому о ней и речи не заходило. Да и не настолько я жесток и самолюбив, во всяком случае пока. – Не волнуйтесь, тяжелых среди них нет, всех, кто выжил, подлатал до стабильного состояния. Ну, а тут им следует просто немного побыть в покое, пока окончательно не излечатся.

– Ах да, – поморщилась волшебница и снова схватилась за голову. – Прошу простить, это у меня уже рефлекс, выработанный чересчур большим наплывом беженцев. Кучер, к графу!

– Я те дам «кучер»! – возмущенно проорал десятник, сидящий на козлах с кнутом и занося свое веревочное оружие для удара. Вот, спрашивается, ну почему его в налете на карету не прирезали, а? Со мной-то дальний непризнанный родич короля теперь общается более-менее уважительно, в меру сил, а вот окружающим, чувствую, доставит немало проблем. В том числе и тем, от кого будет зависеть успех миссии придворного мага.

– Пшел вон! – Ледяной снаряд, сорвавшийся с руки женщины, срезал большую часть устремившейся с широкого замаха вниз материи, оставив на рукоятке обрывок в каких-то полметра, а следующий был отбит зазубренным топором квартерона.

– Так, Грофон! – Надеюсь, получилось грозно, а не устало. Хотелось отдохнуть и что-нибудь съесть, лучше бы запеченного целиком быка. Если всего и не осилю, так хоть понадкусываю вдоволь. – Либо начинай вести себя нормально, либо отправляйся к раненым. Травмой, так и быть, обеспечу.

Начальник охраны прорычал сквозь зубы что-то неразборчивое, но явно нецензурное, после чего одним махом выдернул из седла одного из своих подчиненных, опасно близко подведшего коня к начальству и поменявшегося с ним местами.

– Этот недочеловек много на себя берет, – заметила волшебница, как оказалось, не чуждая идеям расизма, залезая в карету и пытаясь отыскать там себе место. – Почему его еще никто не урезонил?

– Родственные связи на самом высшем уровне, – приоткрыл ей чуть-чуть правды я. – Даже по меркам придворного мага очень и очень высокие, которые за размазывание нахала по земле вполне способны провернуть в отношении меня аналогичную процедуру. А жаль…

– Так это… – В карету заглянул солдат, то ли разжалованный в кучера, то ли повышенный до них же. – А куда ехать-то? Я же в этом городе первый раз.

– Прямо до площади с фонтаном, потом по единственной мощеной дороге ко дворцу, его ни с чем не спутаешь, – повелительным ноткам в голосе ведьмы позавидовала бы домомучительница из известного советского мультфильма. А сама она, усевшаяся на воткнувшуюся в стенку экипажа льдинку, производила впечатление королевы, снизошедшей до общения с чернью. – И быстро!