Текст книги "Дознание Зевса. Книжный вариант"

Дознание Зевса
Книжный вариант
Владимир Назаров

© Владимир Назаров, 2019

ISBN 978-5-4496-7661-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дозна́ние – одна из форм предварительного (досудебного) расследования преступлений.

Как правило, преступления, по которым проводится дознание,

– это преступления небольшой и средней тяжести.

WIKIPEDIA

I. Зевс приходит на смену Малышу

– Хочу работать! – Два боевых копья – Зов бабьей рощи – Гаражный особняк – «Жена и машина должны быть новые» – Новый дом Малыша – «Только уши низко» – Вспоминая Пушкина – Деревенское наследие – Суровый климат России – Звонок в дверь

– Игорь Владимирович, ну почему? Почему Вы не хотите взять меня на работу?

Девушка сидела в глубоком кресле искусственной кожи. На ней был деловой женский костюм (юбка, жакет, строгая блузка и туфли на высоком каблуке).

Девушка волновалась и не замечала поползновений пёсика, который передними лапами занял её колени, просительно смотрел в глаза, разинув пасть (хотя, какая у восьмикилограммового кобелька пасть?), и быстро-быстро дышал, показывая свой (а чей же ещё…), розовый язык.

Пёсик был хорош: крепкое, сильное тело, мускулы отчётливо видно через кожу и короткую коричневую ость. Тонкие когтистые лапы, длинный слегка загнутый хвост.

И морда!

Что это была за морда!

Удлинённые, клином, челюсти.

Крутой лоб.

Торчащие уши. По форме напоминающие наконечники боевых копий.

И – взгляд: умный, внимательный, целеустремлённый.

Зевс…

Такое имя дал псу новый хозяин при ближайшем знакомстве: уж очень громко и неистово пёсик лаял на гаражных соседей, да и на просто прохожих.

Лаял, это ещё что!

Стоило взбешённому мужику замахнуться на пса или бросить в него камнем, как тут же обножались (от слова «нож») острые и немалого размера клыки.

Словом, метать громы и молнии (последние вылетали из собачьих глаз), пёс умел.

А сейчас он был ласков и мил.

Тем более с такой крепкой и излучающей тепло и ласку девушкой!

Пёсик был явно возбуждён (он ждал и ждал, когда его выведут погулять).

Погода то! Середина сентября. Только-только началось бабье лето. Двадцать градусов. Конечно, тепла. Ни ветерка. Листья слегка пожелтели. Из открытого окна в комнату проникали запахи бабьего лета. Близкая, рукой подать, пригородная роща настойчиво напоминала о себе: бросай все дела – и окунись в природу последнего в этом году лета! Как можно в такую погоду сидеть дома?

Гулять! Гулять! Гулять!

А погулять было где.

Кругом гаражи, гаражи, гаражи, сотни гаражей – настоящий гаражный городок. Столько интересных мест! Особенно – гаражные санитарные площадки: там нет-нет, да что-нибудь выбрасывали интересное… То кусок пиццы с кусочками сыра и ветчины (а пицца с сыром и ветчиной – отличная находка для собаки), то бараньи или свиные косточки с остатками мяса от гаражного барбекю, а то, бывало, если уж очень повезёт, нарезанная колбаса в пакете… пакет надо разорвать, скорее вытащить и съесть эти лакомые кусочки (пока на дух копчёной колбасы не прибежали гаражные собаки).

Хозяин, конечно, подбирать еду на улице не даёт. Напугал: несколько лет назад здесь отравили целую стаю гаражных псов, но как удержаться от колбасно-пиццевого соблазна?

Может он, всё-таки возьмёт на работу эту девчонку?

Так приятно положить морду на её крепкие бёдра…

Между тем, хозяин пса сидел в офисном кресле серой кожи и молчал.

И вопросительно смотрел на девушку.

Мужчине было за сорок.

Разговор шёл на втором этаже особняка частного сыщика Зуева. Это он сидел в кресле.

Собственно, особняком сиё сооружение и назвать нельзя. Строение, располагалось в гаражно-строительном кооперативе «Восток-5».

Сыщик выкупил пустующие и разрушающиеся гаражи, по дешёвке: старые хозяева гаражей отправились в мир иной, а их наследники предпочитали ставить машины во дворах домов.

Первый, а лучше сказать, цокольный этаж, представлял из себя собрание соседних пяти гаражных боксов. Каждый – три на шесть метров.

Крайний правый, если смотреть с фасада, переоборудовали в прихожую. Отсюда шла лестница на верхний этаж.

Дальше по цоколю располагалась кухня с осовремененной русской печкой. Современность заключалась главным образом в том, что размеры удалось, благодаря новейшим материалам, сделать вдвое меньше.

Из кухни наверх – лифт ручной тяги для еды.

Остальные три бокса пустовали: даже машины в них не было. Гонорары начинающего частного сыщика не позволяли приобрести и самую простую новую машину.

Зуев было решился купить самодвижущийся экипаж подержанного состояния, но после того, как вживую ознакомился с десятком предложений, понял: «Машина, как и жена, должна быть новой».

Верхним этажом на двух боксах построили офис и на одном – комнату для отдыха, над двумя крайними боксами соорудили оранжерею под любимую ягоду хозяина землянику и всякую огородную зелень.

Фасад дома смотрел на юго-восток.

Зуев был типичным «жаворонком»: любил начинать день рано, и такое расположение окон располагало к утренней работе.

Сам офис представлял из себя следующее: размер 6 на 6, высота 3 метра. Свет наполнял большую комнату через три узких, стрельчатых окна и балконную дверь.

Напротив фасадной стены – глухая капитальная стена. Вся, сплошь, от пола до потолка, занята книжными полками, на той же стене – «умный» телевизор.

Слева – вход в спальню. Стена между комнатой отдыха и офисом тоже занята книжными полками. Ближе к окнам был приделан винтажный, средних размеров, фибровый чемодан шестидесятых годов ХХ века: стальные уголки и потёртая кожаная ручка.

Здесь же – стол Зуева: основательное сооружение, построенное по индивидуальному заказу. Около двух метров длиной и в почти метр шириной, на крепких массивных ногах.

На столе: компьютер-моноблок и ноутбук. Оба пребывали в работе.

Рабочее кресло натуральной кожи.

Правая сторона – широкое окно, сквозь которое видны красные плоды любимой ягоды хозяина.

Посередине стоят кожаное кресло и кожаный же диван.

Кожа – заменитель, не натуральная.

Здесь же – офисный стул на колёсах.

Мужчина наконец-то заговорил.

– Лучше расскажите, как пуделёк поживает?

– Малыш поживает хорошо.

– Что значит «хорошо»?

– Живёт у бабушки. После того как бабуля узнала, что он спас ей жизнь, она и знать не хочет, куда-то его отдавать. Бабуля в нём души не чает. Возится как с внуком… то есть – с правнуком. Малыш и спит с бабушкой. Та очень довольна: есть кого погладить утром. Я приезжаю каждый день, гуляем с Малышом обязательно. Я Вам бухгалтерию буду вести – мы в универе изучаем. Игорь Владимирович, я решила: чтобы работать с Вами – я переведусь на заочный!

– Здрасьте! Что ещё за жертвы? А родители что скажут?

– А что они скажут? Я сама зарабатываю? Зарабатываю. Денег у них не прошу? Не прошу. Какое они имеют право мне указывать? Игорь Владимирович! В универе скукочища! Эти тётки незамужние! А сокурсники!

Зевс запрыгнул на колени девушки, положил морду на бедро и сладко прищурил глаза: пёс понял, что погулять доведётся не скоро. Девушка продолжала уговоры.

– Понимаете, они дети какие-то. Только и рассказывают, как бы у родителей выудить побольше денег. С какими-то рюкзачками ходят! Им бы уже детей носить, а они сами с рюкзачками. Я раз пришла на занятия в этом костюме, так группа весь день не знала что делать: то ли смеяться надо мной, то ли звонить в психушку. Одна так и сказала мне: «Ты что? Сбрендила?» Они, видите ли, все ходят в брюках, то есть в джинсах, а я вырядилась в юбку! Да ещё ниже колен!

– Ну, это уж чересчур, – сказа мужчина, – в юбке, да на занятия в университет! Явный перебор.

– Н-да?.. Вот я и решила: переведусь на заочный.

– Светлана Анатольевна!..

– Да уж зовите Светой!

– Вы неумолимы! Светлана, да ваш отец меня пристрелит, когда узнает, что я взял Вас на работу!

– Как это «пристрелит»?

– Что, подполковник в отставке да не прихватил из армии пээмчик? Не верю!

– Да что Вы! Он у нас правильный! Ничего из армии мы не прихватили.

– Всё равно! Вам девятнадцать лет! По всем сегодняшним канонам Вы должны «учиться, учиться и учиться»! Вам надо закончить университет, потом поступить на работу в какое-нибудь надёжное заведение, а не в сыскное бюро, которое сегодня имеет работу, а завтра и после завтра, а возможно и после, после завтра – не будет работы никакой!..

Девушку приведённые доводы никак не убеждали, и она пошла в наступление.

– Что ещё мне надо сделать, чтобы Вы взяли меня в помощницы? Конечно! Я маленькая, а сейчас всё надо 175 да 180…

– А какой у Вас рост? – вроде бы оживился сыщик.

– Метр шестьдесят два…

– Как у Нормы Джин Бейкер, – мечтательно подумал вслух тот, что сидел в кожаном кресле.

– У кого?

– Мэрилин Монро.

– А! Вот и я говорю: маленькая. Ноги у меня, конечно, не от ушей…

Хозяин офиса взбодрился.

– Слышали, как Рубальская про себя шутит? «У меня тоже ноги от ушей, только уши низко».

– Рубальская?.. Это такая кругленькая? В парике?

– Уж не знаю: парик там или нет…

– Парик, конечно, а что же ещё? Хорошая тётенька. Послушайте, Игорь Владимирович! Я туфли на каблуке купила? Купила. Сроду не надевала, даже на выпускной. Десять сантиметров каблук! Костюм деловой купила? Купила. Я, правда, решила, что тонкая полосочка не помешает: в костюме в полоску я кажусь выше… Вот видите: всё как Вы говорили, и однотонный, и серый, и юбка на ладонь ниже колен. Игорь Владимирович, всё хочу спросить: почему юбка должна быть именно на ладонь ниже колен?

Сыщик Зуев не смог удержаться от рассуждений на предмет давнишних наблюдений.

– Видите ли, Светлана, юбка должна быть ниже колен на ладонь для того, чтобы прикрывать эти самые колени…

– А что такого стыдного в женских коленях, что их надо прикрывать?

– Стыдного, как Вы выражаетесь ничего, а вот красоты в коленях российских женщин, прямо скажем, маловато.

– То есть?

– А то и есть, – принялся разъяснять Зуев, – что ещё поэт сказал… сейчас найду… – сыщик обратился к моноблоку, постучал по клавишам и вскоре прочитал:

 
…Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдёте вы в России целой
Три пары стройных женских ног,
Ах! Долго я забыть не мог
Две ножки… Грустный, охладелый,
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.
 

Зуев задумался и мечтательно сказал: «Евгений Онегин»…

– Пушкин? Да? – глаза девушки засветились.

– Пушкин, Пушкин. Первая глава. Без малого двести лет прошло с тех пор, а ничего не изменилось: хороших женских ножек на Руси по-прежнему мало…

– Почему-у-у? – разочарованно протянула кандидатка в помощницы сыщика.

– Почему? Потому что климат у нас такой. И чтоб уж Вам не утруждать себя вопросами, раскрою тему окончательно. Но, в начале, отыщем несколько цифр, я их помню приблизительно, а нам надо знать точно.

Зуев вышел из-за стола.

– Садитесь за компьютер,.. хорошо. Наберите Росстат… Дальше: выберите «Официальная статистика», теперь – «Население», дальше – нажмите «Демография», выберите «Численность и состав населения» … нажмите… напротив «Численности населения» щёлкните по иконке, напоминающей таблицу… щёлкнули… хорошо. Теперь найдите 1917 год и скажите: какой в России был процент городского населения?

– Семнадцать, – слегка нараспев и задумчиво произнесла кандидатка.

– А в каком году процент городского населения стал больше пятидесяти? – Зуев явно увлёкся цифрами.

– В тысяча девятьсот пятьдесят девятом… – ещё более задумчиво промолвила девушка.

– А когда стало больше шестидесяти? – сыщик включился в маленькое расследование.

– В семидесятом… – казалось, цифры приводят девушку в ужас.

– Вот видите, Светлана, нет ещё и пятидесяти лет, как Россия стала по-настоящему городской страной!

– Что же это получается? – с огорчением размышляла девушка, – Если все мои бабушки и дедушки из деревни, одна бабушка, мамина мама, до сих пор в деревне живёт, мама в деревне родилась, так это я, получается, тоже деревенская?

– Получается, получается, – определил Зуев, – но Вы не расстраивайтесь, Светлана, у нас почти вся страна деревенская. Как говорится: «Можно девушку вывезти из деревни, но нельзя деревню вывезти из девушки».

– А Вы, – повернулась к Зуеву Светлана, – Вы – тоже деревенский?

– Увы! Я городской. Городской житель в четвёртом поколении. Совершенно не приспособлен к физическому труду. Моя бывшая жена всё хотела, чтобы я на даче землю копал… Ну да ладно! Вернёмся к нашей теме.

Зуев окончательно включился в работу и заходил по комнате, одновременно раскрывая обещанную тему о коленках россиянок.

– Итак – климат. В России он намного суровее, чем в той же Европе. Чтобы себя прокормить, нашим предкам, и, как мы только что выяснили, не таким уж далёким, приходилось много и тяжело трудиться в поле. И, несмотря на упорный труд, урожаи у нас всё равно меньше чем в Европе, как минимум, в два раза. Поэтому от русских требовалась сила, сила и ещё раз сила. Грубая сила. Как от мужчин, так и от женщин. Выживали те, кто был крепче и сильнее. Нужны были женщины невысокие ростом, коренастые, словом, такие, чтобы могли и пахать, и косить, и детей рожать. Парни именно таких девушек, невысоких и коренастых, выбирали в жёны – в доме должна быть крепкая баба. Работница. Все, кто был похудее да послабее, выбраковывались либо обществом, либо природой. В первом случае – их вытесняли в города, во втором случае – косили эпидемии: в основном, холера. Так и формировался крестьянский тип русской женщины: небольшой рост, примерно три локтя и три-четыре ладони. По нашему – 160—165 см. Сложилась и характерный тип конституции тела: короткие ноги, удлинённое тело, развитая грудь, словом, чтобы была не только крепкая мать, но и добрая работница в поле и на огороде. И, прежде всего, у женщины должны быть крепкие ноги и особенно суставы. Таким образом, в России выработался определённый тип женщин: с коленями, как у, прошу прощения за сравнение, но по другому не скажешь, как у лошадей.

Девушку поначалу сразила беспощадная теория, а потом осенила блестящая, как ей показалось, догадка.

– Так вот почему у нас все женщины носят брюки и джинсы: они некрасивые колени скрывают!

Зуев рассмеялся.

– Отнюдь, Светлана, отнюдь. Женщины носят брюки совсем по другой причине…

И он собрался было поведать ещё одну свою теорию, но тут позвонили во входную дверь.

II. Испытательный час

– Лучший девичий возраст – Женские саночки – Нетерпеливые звонки – Три чёрных джипа – Заточение Зевса – Премьерные каблуки – «Вылитый Ленин!» – «Семь невест…» – Плюс четыре – Говорить по-русски – 1+4+3 – Сентябрь 18-го – Полюбовница Посейдона – Последние выборы

Зуев переключил сигнал входной видеокамеры на моноблок, бросил взгляд на экран, посмотрел на наручные часы и задумчиво сказал:

– Ого! На сорок минут раньше! Видно, дела срочные… – и обратился к Светлане, – вот что, приехал возможный клиент, побудете с часок моим секретарём…

– Так Вы меня берёте?!

– На один час. Пока на один час. Испытательный срок – один час.

– Ура! Слышишь, Зевс, – девушка трижды поцеловала пёсика в чёрный мокрый нос, – он меня берёт, берёт, берёт!

За сим последовал быстрый танец, настолько же непредсказуемый в своих па, как и поведение девятнадцатилетней девушки.

Девятнадцать… Чудный девичий возраст! Последний подростковый период. Старший подросток женского пола…

Девятнадцать. Наилучший девичий возраст. Девушка физически перестала быть ребёнком, внешне превратилась в совершенную женщину, а душой и мыслями продолжает пребывать в детско-подростковом периоде, которому так свойственно непосредственность, открытость души и вера в прекрасное будущее.

Из воспоминаний девятнадцатилетней девушки:

«Перед тобой останавливаются машины: ты можешь переходить в любом месте дорогу. Помню, что машины начали останавливаться примерно с семнадцати, но в девятнадцать переходить дорогу стало намного проще, правда один идиот, когда переходила дорогу на красный свет и в неположенном месте, высунулся из окна и крикнул непозволительную грубость: «Девушка, машина не ****, а давит!» Надо же такое выдумать!

А в семнадцать лет что было!

Пришёл к нам на практику студент четвёртого курса педагогического университета.

Химию преподавать.

Я в химии – ни бум-бум.

Построила ему глазки, ей богу, больше ничего не делала, и – пожалуйста: четвёрки. То едва тройку вытягивала, а тут за полтора месяца его практики – четыре «четвёрки» и даже одна «пятёрка».

На следующий год опять практикант пришёл. Другой. С ним ничего не вышло: строй – не строй, ничего. Сразу видно: имел дело, и, скорее всего, с не одной. Не мальчик уже.

Пришлось учить химию».

Впрочем, не так и долог этот блаженный период. К двадцати образуется пара-тройка проблем с противоположным полом.

В двадцать три встаёт вопрос «куда пойти работать?»

И пошло дело!

Двадцать пять – ещё туда-сюда. А потом… Потом женские саночки стремительно катятся под гору…

Нет, девушка, женщина по-прежнему остаётся привлекательной ещё годы и годы, но подрастают те, кому ещё недавно было пятнадцать, им становится девятнадцать, и они отодвигают на женском олимпе товарок постарше. Пусть и на пять лет.

После девятнадцатилетнего дня рождения на всех последующих именинных тортах так не хочется ставить дополнительные свечи…

Зуев принял начальственный тон.

– Прекратите скакать!

– Ладно, ладно, – девушка замерла.

– Это приехал кандидат в мэры. Понадобились мои услуги.

Звонок у входа повторился.

– Вот нетерпеливые! – бросил хозяин, подошёл к фасадной стене и нажал на кнопку у балконной двери. Послышался звук работающего электромотора и из стены наружу выехал балкончик, как раз такой, чтобы на нём могли разместиться два человека. Зуев вышел на балкон.

– Ничего себе! – удивилась почасовая секретарша.

– Иду! Одну минуточку! – Зуев прокричал с балкона, и уже новоиспечённому секретарю – На трёх джипах приехали. Чёрных. Что за народ? Шагу не могут сделать без эпатажа. Светлана, возьмите в холодильнике, в нижнем ящике, хорошую кость, уведите Зевса в оранжерею, дайте кость и заприте. Пёс страсть как не любит мужиков, а там целых три. Мало того, что облает с пристрастием, так ещё и цапнет. А это всё-таки вероятные клиенты. Вот это – холодильник с напитками, – хозяин указал на старинный буфет красного дерева, – внизу выездной столик. Поставьте на него виски, водку, коньяк, минералку и портвейн.

– Я знаю. Знаю. Папа меня научил.

– Ага! Значит, в этой заочной авантюре ещё и папа принимает участие! Теперь можно быть уверенным: папа меня не пристрелит.

Хозяин спустился встречать гостей.

Девушка, сломя ноги, бросилась выполнять первое поручение нового начальника: премьерный выход на каблуках даром не давался.

Зевс, не без сопротивления с его стороны, оказался запертым на площадке с ремонтантной земляникой, где принялся за приличный скотский мосол.

С напитками было проще: несколько бутылок и стаканы с рюмками и бокалами расставить не было проблемой.

Новенькая секретарша, ВРИО, приставила стул для себя к мощному столу начальника и приготовилась встречать первых в своей жизни детективных клиентов: достала блокнот, ручку и включила диктофон на смартфоне. Извлекла из сумочки модные очки с бесцветными линзами и двумя руками надела.

Тем временем хозяин вместе с посетителями поднимался по лестнице: сам – впереди, гости, трое мужчин, – позади.

Возглавлял тройку посетителей высокий сорокапятилетний брюнет, крепкого телосложения, замыкал – субъект поменьше ростом, почти блондин, и тоже крепыш.

Посередине шёл явный глава команды, хотя по внешнему виду не скажешь. Рост – метр шестьдесят, максимум – шестьдесят два. Лысина – явно много старше шестидесяти. Щуплый. Но походка! Крепкая, основательная, стремительная. Расправленные плечи. Уверенный поворот головы.

Когда Зуев его впервые увидел, подумал: «Добавить ему бородку клинышком и усы – вылитый Ленин»,

Хозяин кабинета скрытно посмотрел, как устроилась его вероятная сотрудница, и был поражён: «Вот егоза! – заметил про себя сыщик, – не замечал, чтобы она носила очки! Скрывала! Машину, наверное, в линзах водит…»

Клиент осмотрел офис в несколько секунд, оценил и, судя по тому, как уверенно направился к большому креслу коричневой кожи, остался осмотром доволен.

И тут главный гость заметил за креслом сыщика чемодан советских годов, прикреплённый к стене.

– Вот это чемодан! Да я с таким чемоданом из армии возвращался! Ну, точно такой же! Фибровый! Уголки! Ручка кожаная! Помните «Семь невест ефрейтора Збруева»? Вот и я так же в поезде ехал. Помню – боковая полка…

– И тоже семь невест? – спросил с добродушной иронией хозяин.

– Ну, семь – не семь, но три адресочка были, – с явным удовольствием и лукавством предался было воспоминаниям гость, но вовремя решил тут же переманить хозяина на свою сторону, и потому спросил – Кстати, а зачем эта древность висит на стене?

– Это музыкальный чемоданчик. В нём строены динамики и усилитель с радиоблоком. Можно музыку слушать, можно разговорные передачи.

Гость продолжил проявлять интерес к дому хозяина.

– Выдвижной балкончик в целях безопасности сделали? – глава гостевого трио подошёл к занятной части офиса сыщика.

– Да что Вы! – улыбнулся Зуев, – просто зимой, при чистке снега, здесь проходит огромный трактор, так что не дай бог что-нибудь будет выступать за пределы гаражных стенок, – снесут и глазом не моргнут. Пришлось устроить такую мудрёную конструкцию, дабы дом не пострадал. Напитки? – хозяин сменил тему.

Высокий заказал портвейн, второй из команды – коньяк, кандидат в мэры решительно обратился к минералке. Пока Светлана разливала и подавала напитки, прошло знакомство. Кандидат в мэры делал представления сам.

– Начальник моего избирательного штаба, – кандидат показал на того, что был пониже и помоложе, тот кивнул, – Сергей Григорьевич Смолов, наш московский специалист. Мой начальник охраны, – рука кандидата переместилась в направлении высокого, – Юрий Сергеевич Глотов, майор в отставке и патриот нашего города. Пятнадцать лет прослужил на Севере. Имел право на покупку квартиры в Крыму, в Краснодарском крае, но вернулся в родной город. Ну и я – ваш покорный слуга. Думаю, как меня зовут и моя биография Вам известны. Себя тоже можете не представлять: прежде чем к Вам обратиться, мы провели маленькое служебное расследование. О Вас мы знаем много хорошего. Иначе бы и не приехали. А вот кто это юное создание – было бы интересно узнать. Тем более, что у меня внучка примерно такого же возраста. Чуть младше, правда, но чтобы она ходила в деловом костюме, да ещё в юбочном – такого в её природе не бывает. Джинсы, джинсы, только джинсы! Сколько ни бился, чтобы она хотя бы ко мне приходила в платьях и юбках – бесполезно!

Зуев взял слово хозяина.

– Что ж, Николай Петрович, позвольте представить: моя помощница Светлана Анатольевна Вислобокова. Она, хоть и, как Вы правильно выразились, юна, но уже приняла участие в раскрытии одного дела. К слову сказать, Юрию Сергеевичу наверняка будет приятно узнать, что Светлана Анатольевна тоже из военной семьи: её отец совсем недавно вышел в отставку. В чине, как раньше говорили, «старшего майора». Не стану скрывать, у Светланы Анатольевны сегодня первый день работы, и, если уж совсем быть правдивым – первый час работы, но я ей всецело доверяю. Хвалить не стану, не хочу, чтобы зазнавалась. Скажу одно – ей можно верить. Всё, что будет сказано в этом кабинете, здесь и останется.

– Сколько Вам? – кандидат обратился к Светлане, – девятнадцать?

– Двадцать три… – не моргнула глазом Светлана Анатольевна.

Зуев бросил стремительный взгляд на временную помощницу и столь же стремительно подумал: «Так вот зачем очки! Хоть бы год прибавила, а то сразу четыре! Ну, я ей после задам!»

Главный гость не стал скрывать удивления.

– Смотрите-ка: а по внешнему виду ну точь-в-точь, моя внучка. Ну да, ладно, – кандидат качнулся в кресле, поправляя расстёгнутый пиджак, – Юрий Сергеевич, изложите суть дела.

Майор в отставке приступил к рассказу.

– Как Вам известно, Игорь Владимирович, пять дней назад был убит один из наших водителей. Один из лучших. Он возил исключительно Николая Петровича.

– Про убийство я слышал. В самых общих чертах.

– Так вот, – продолжил начальник охраны, – мы ехали с митинга, завозили Николая Петровича домой. Уже смеркалось. На перекрёстке, загорелся «красный», и мы остановились у светофора. Вдруг прямо у машины резко затормозил мотоциклист и стал полить по нам из пистолета. Первый выстрел был в нашу сторону, по заднему сиденью. Я накрыл Николая Петровича, я был в бронежилете, и крикнул шофёру гнать. Тот было нажал на газ, но киллер переключился на него…

– Господа, – перебил начальника охраны сыщик, – давайте договоримся в этом доме называть вещи своими именами. Например: не «киллер», а «убийца».

– Хорошо, – продолжил начальник охраны, – В шофёра выстрелили четыре раза, как раз половину обоймы. Три пули попали в тело, одна в голову. Как оказалось, водитель скончался тут же. Остальные три выстрела сделал в нашу сторону, но видно так спешил, что все пули прошли мимо нас.

– Я просил принести фото следов от выстрелов, – напомнил сыщик.

– Да, да, конечно, вот снимки, – начальник охраны достал из дипломата три стандартных листа распечатки снимков.

Сыщик внимательно рассмотрел фото. На стекле водительской двери было четыре пулевых отверстия на уровне головы и плеч. На задней двери – три. Убийца, очевидно, так торопился, что пули пробили верхнюю часть стекла. «Не удивительно, что ни одна не попала ни в кандидата, ни в начальника охраны» – подумал сыщик.

– Интересно… Интересно… А кто Ваш водитель? – спросил Зуев, – то есть – бывший водитель?

– Водитель как водитель. Неплохо водил машину, – пожал плечами начальник охраны. – шустрый такой мужик. 37 лет. Не женат.

– Местный?

– А какое это имеет значение?

– Пока не знаю. Я собираю факты. Так откуда водитель?

– Приехал с Дальнего Востока, точнее – из Находки. Года три назад. Работал у одного нашего компаньона, потом перешёл к нам. Пить – не пил, а это, сами понимаете, важно.

– Да, это важно. Никаких особенностей в его поведении не замечали, странностей?

– Послушайте, – в разговор вступил кандидат, – зачем мы столько времени уделяем шофёру? Покушение то было на меня!

– Воля ваша. Перейдём непосредственно к Вам, – не стал возражать сыщик, – в частности, к вашим машинам. Сегодня ко мне вы приехали на трёх джипах, «танках», как любят говорить сверстницы Вашей внучки, Николай Петрович. Машины, наверняка, бронированные. А с того митинга вы ехали, как я понял по фотографиям, на обыкновенной машине и без сопровождения…

– Так кто же знал! – подскочил кандидат, – сейчас ведь 2018 год, а не девяносто четвёртый, и не девяносто шестой, когда палили каждый месяц во всех подряд! Четверых моих давних друзей убили в девяностые: двух застрелили прямо у заводских проходных, одного утопили, а другому устроили аварию на катере. Все сейчас на разных местных кладбищах. Мы то думали те времена безвозвратно кончились…

– А как же Немцов?

– Ну, Немцов! Немцов это – Москва. Там такие деньги, – что кого-нибудь обязательно да хлопнут!

– Думаю, можно было бы на всякий случай и что-то посерьёзнее взять, чем обыкновенную машину, – предположил сыщик.

– Ну да! Ехать на встречу с избирателями, простыми, замечу, избирателями на бронированном джипе! Да это ж верная потеря сотен голосов!

– А сейчас? Прямо скажем: кавалькада.

– Кавалькада! А что делать? Друзья настояли. Если бы не их требования, не стал бы устраивать бронированных поездов. Носил бы бронежилет – и всё!

– Николай Петрович, давайте сформулируем: что Вы от меня хотите, – решительно сказал сыщик, – какие задачи мне необходимо решить. Главное – найти убийцу водителя?

– И это тоже, конечно, но не это главное. Тем более, что в заказчике убийства я на сто процентов уверен.

– Вот как? И кто же это?

– Моя соперница по второму туру. Хитрук.

– Вот как! И каковы улики?

– Улик никаких. Просто мы в этом уверены и всё. Кроме неё больше некому.

– Значит, моя задача – найти эти улики?

– Хотя бы одну! Пусть самую незначительную! А мы сумеем сделать из неё слона!

– Ну, что-то о Хитрук известно?

– Известно и не мало. Глотов…

Начальник охраны раскрыл дипломат, достал пухлое дело и принялся излагать его содержимое.

– Варвара Ивановна Хитрук. 1983 года рождения. Родилась в Алма-Ате. В 2005 году окончила Алма-Атинский пединститут, факультет филология. К нам приехала в 2010 году и сразу же занялась бизнесом. Начала с недвижимости, параллельно держала небольшой ювелирный магазин, лет пять назад переключилась на торговлю морепродуктами: рыба, крабы, икра. Кроме нескольких десятков рыбных контейнеров-магазинов на разных рынках города и области, поставляет морепродукты в крупные магазины. Как ей это удаётся – ума не приложу…

– Как, как, – не выдержал кандидат, – подставляет всех как хочет! Стервоза та ещё! Стерва из стервей! Она стольких наших ребят подставила, стольких обошла в госзаказах, – невозможно всех вспомнить!

– И вы всё прощаете? – удивился Зуев.

– А что делать? У неё везде руки! В том числе и на самом верху. Хозяин от неё в прямой зависимости. Он страсть как боится альцгеймера, поэтому как японец ест каждый день морскую рыбу и вообще всё морское. Она поставляет какие-то специально приготовленные отборные морепродукты: красную рыбу, камчатских крабов, красную икру по какому-то хунхузному рецепту, ежей морских, ламинарию. В общем, вся областная администрация ест из её рук.

– С такими делами, у Вас – никаких шансов выиграть второй тур? – решил добавить ноту сомнения сыщик.

– Почему? Есть. Небольшие, но есть. Я-то набрал больше голосов. Так что шансы есть. Особенно, если на неё будет какой-нибудь компромат!

Сыщик потёр подбородок, ещё раз посмотрел на фотографии расстрелянной машины и посмотрел на кандидата.

– Николай Петрович, а что будет, если один из кандидатов не сможет принять участие в повторном голосовании? Скажем, – заболеет, или просто откажется, или избирком найдёт какие-то серьёзные нарушения?

– По нашему городскому законодательству, если это происходит не позже, чем за семь суток до начала голосования, то в выборах принимает участие тот, кто занял третье место.

– А если…

– Если и он не сможет, то участвует тот, кто занял четвёртое место. Ели же один из победителей первого тура сойдёт с выборов раньше, чем за неделю – всё с начала.

– Что ж, из всего, что вы сообщили, я делаю следующие выводы. Первое: для вас главное каким-то образом скомпрометировать конкурентку, чтобы она была отстранена от второго тура. Правильно?

– Да, – кандидат был краток.

– Второе: найти убийцу вашего шофёра – задача необходимая, но всё же, второстепенная. Так?