Текст книги "Гости из будущего. Дилогия. Часть первая. Коридор времени"

Гости из будущего. Дилогия
Часть первая. Коридор времени
Владимир А. Паутов

Моему отцу, офицеру Великой отечественной, посвящаю.

© Владимир А. Паутов, 2023

ISBN 978-5-0060-9015-6 (т. 1)

ISBN 978-5-0060-9016-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обращение к читателю

Уважаемый друг! Прошу обратить внимание на то, что данное произведение есть плод моего воображения. Многие персонажи романа являются вымышленными, поэтому любые совпадения с какими-либо нынешними персоналиями носят случайный характер.

Автор

Вместо пролога

ГЕРМАНИЯ. 1941 ГОД. 22 ИЮНЯ. БЕРЛИН —

ВЕСТФАЛЕН – ПАДЕРБОРН – ЗАМОК ВЕВЕЛЬСБУРГ

Было раннее и тихое воскресное июньское утро. Берлин только начинал просыпаться, когда по его центральной улице на большой скорости промчались два чёрных автомобиля. Один из них, находившийся в голове эскорта, был длинный чёрный «Хорьх». С блестящими передними красивого обвода никелированными крыльями он эффектно смотрелся в лучах утреннего солнца. За ним, почти вплотную с бампером, следовал такого же цвета «Мерседес». Машины быстро выехали за пределы города и устремились в сторону военного аэродрома, расположенного в двадцати километрах от столицы Третьего рейха.

В просторном салоне «Хорьха» на заднем сиденье, обтянутом дорогой выделки кожей, неподвижно, словно манекен, сидел человек. Белые, тонкие, почти девичьи руки, с четко просматривающимися голубыми жилками были сложены на груди. Он был немного бледен, именно поэтому на его лице под прямым, правильной формы носом отчётливо выделялись тёмные подстриженные усы. Из-под чуть узковатого лба через поблескивающие стекла пенсне смотрели серо-голубые чуть водянистые глаза. У сидевшего в машине человека были почти бескровные и очень тонкие губы. Кожа на шее, густо покрытая множеством мелких морщин, выглядела немного дряблой. Хотя пассажир сидел неподвижно, устремив в одну точку свой взгляд, но иногда в уголках его рта появлялась едва заметная, то ли ироничная, то ли презрительная усмешка, при которой даже в полумраке салона было хорошо видно два ряда ослепительно белых зубов. Эта ухмылка оживляла на какое-то мгновение его застывшее, словно вылепленное из воска, лицо.

Всем своим внешним видом пассажир «Хорьха» походил на интеллигентного учителя сельской начальной школы. Так можно было подумать, если бы не роскошная машина, на которой он передвигался, его чёрная идеально пошитая униформа, и особенно погон с тройным плетением из двойной серебряной нити и петлицы с тремя дубовыми листьями в дубовом же венке. Однако люди мало-мальски сведущие в иерархической системе Германии сразу бы поняли, что в чёрном автомобиле едет не простой чиновник, а принадлежащий к высшей государственной элите, так как все вышеперечисленные атрибуты власти могли принадлежать только единственному человеку в Германии, а именно Генриху Гиммлеру, рейхсфюреру СС, одному из самых могущественных людей Третьего рейха, считавшегося правой рукой самого Адольфа Гитлера.

Рейхсфюрер, хотя и старался внешне не выражать никаких эмоций, но внутренне очень волновался. Сегодня, 22 июня 1941 года, был весьма знаменательный день, который по праву должен считаться величайшим в истории нового германского государства. На вчерашнем совещании в рейхсканцелярии фюрер немецкого народа назвал нынешний день «началом эры новой Германии». И это действительно было так. Но Гиммлеру сейчас вспоминалась совсем другая дата – 23 августа 1939 года. Именно тем летом рейхсминистр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп подписал в Москве пакт о ненападении. Адольф Гитлер после получения от своего министра сообщения о том, что Иосиф Сталин в соответствии с этим договором получил возможность присоединить к СССР не только Литву, Латвию, Эстонию, Западные Белоруссию и Украину, но и Бессарабию, которая исторически никогда не входила в состав царской России, буквально впал в припадок неукротимой ярости.

– Я не могу понять! Это же не мыслимо! Когда наши солдаты героически сражаются в Польше и гибнут во имя Германии, в это время Сталин без единого выстрела, без единой жертвы прибирает к рукам чуть ли не четверть Европы. Это – коварство большевиков! Они вновь обвели нас вокруг нашего же носа! До каких пор будут унижать Германию? – кричал фюрер на своих ближайших соратников, которые, не смея прервать вождя, молча, сидели за огромным круглым столом в кабинете Гитлера. Никто не осмеливался высказать хотя бы какое-то возражение, ибо говорил народный вождь. – Я ваше молчание воспринимаю как одобрение действий Сталина! – внезапно тихим голосом и весьма угрожающим тоном сказал фюрер.

Гиммлер хорошо помнил, как после этих слов побледнел Геббельс, а любимец германского народа Геринг из-за страха втянул голову в плечи, Гесс сидел, словно окаменев, Борман боялся смотреть в глаза фюрера, да и сам Гиммлер здорово перепугался этой внезапной смене в поведении вождя. Рейхсфюрер тогда даже сам не понял, как осмелился открыть рот, но, тем не менее, он своей короткой фразой буквально разрядил обстановку.

– Мой фюрер, – пролепетал Гиммлер, – мы и наши храбрые немецкие солдаты скоро вернём все эти земли себе!

Услышав слова рейхсфюрера СС, Гитлер вперился своим пронзительным взглядом в Гиммлера. Тот не выдержал столь пристального внимания к себе и опустил глаза, почувствовав, как по его спине побежала тонкая струйка холодного пота. Гиммлер буквально одеревенел.

– Молодец, Генрих! Вот – истинный ответ солдата и немца! – восторженно прокричал вождь Германии.

Гиммлер улыбнулся этим воспоминаниям, так как его слова практически оказались пророческими. Он бросил взгляд на свои наручные часы. Обе стрелка приближались к цифре шесть. Вот уже два часа, как самолёты Люфтваффе наносили массированные удары по советским аэродромам, местам сосредоточения войск, армейским штабам, складам боеприпасов и продовольствия, узлам связи, железнодорожным станциям и прочим важным объектам большевистской России. Бомбардировкам также были подвергнуты крупные советские города, такие как Киев, Минск, Таллин, Рига, Одесса, Севастополь и многие другие.

В это же самое время тяжёлая артиллерия германских сухопутных войск сметала прямой наводкой погранзаставы и перемешивала с землёй позиции частей и подразделений Красной армии, оборонявшихся в передовых укрепрайонах первого эшелона. После непродолжительной артподготовки и ударов с воздуха три группы немецких полевых армий, перейдя государственную границу СССР, устремились своими танковыми и механизированными дивизиями вглубь страны, сокрушая всё на своём пути. С фронта уже начали поступать победные реляции о том, что группа армий «Север» под командованием генерала фон Лееба успешно ведёт бои в Советской Литве.

Буквально полчаса назад фельдмаршал фон Бок, командующий группой армий «Центр», доложил, что его войска, не смотря на упорное сопротивление русских, успешно развивают наступление в направление Минска, который будет захвачен точно в срок, определённый планом «Барбаросса». После захвата столицы Советской Белоруссии армии фельдмаршала фон Бока должны были нанести сокрушительный удар по главному городу большевистской России – Москве, и окружить город с юга и севера, штурмом захватить и, тем самым, завершить разгром Красной армии. Гитлер был так уверен в своей скорой победе, что даже успел разослать союзникам приглашения с предложением принять участие в военном параде, который он собирался провести в Москве в честь успешного завершения «молниеносной» войны на Востоке. Вот такие грандиозные события начали разворачиваться с 4-х часов утра на Восточном фронте.

Машина с рейхсфюрером, тем времен, прибыла на аэродром, где на взлётной полосе шефа СС ждал самолёт. Гиммлер вышел из автомобиля и быстро зашагал к трёхмоторному «Юнкерсу», около которого выстроился экипаж. Рейхсфюрер вскинул руку в партийном приветствии и ловко взбежал по траппу в самолёт. Погода была прекрасная, и потому полёт обещал быть спокойным и недолгим.

Самолёт вырулил на взлётную полосу, взмыл в воздух и взял курс в направлении западной части Германии, а точнее в район Северный Рейн-Вестфалия, где в южных окрестностях небольшого городка Бюрен находился замок Вевельсбург.

Рейхсфюрер сидел в мягком кресле и смотрел в иллюминатор. Он не любил летать, но сегодня утром ему позвонил лично фюрер.

– Генрих, – услышал Гиммлер в телефонной трубке торжественный голос Гитлера, – сегодня в 4 часа утра войска вермахта перешли границу большевистской России. Мы стоим на рубеже судьбоносных событий. Германию и немецкий народ ждут великие дела. Я же, как вождь, творящий новую историю, просто обязан со всех сторон взвесить степень выполнимости этой грандиозной программы в каждый данный момент, чтобы с возможно большей ясностью показать самую её суть. Это значит, что мне должно больше думать о самой цели, нежели о пути к этой цели. Именно поэтому Генрих, Вам надлежит завершить, как можно быстрее, работы над проектом, о котором мы говорили. Я должен точно знать своё будущее, пророчества слишком туманны и обтекаемы, мне нужны более весомые результаты для того, чтобы привести Германию к победе и создать тысячелетний рейх.

Гиммлер, волнуясь и оттого немного заикаясь, заверил фюрера в скором успехе проводимых исследований. Он не мог объяснить себе своё чувство панического страха перед Гитлером. В то время как перед всемогущественным рейхсфюрером СС в буквальном смысле все дрожали и трепетали, но сам Гиммлер, когда с ним разговаривал, Адольф Гитлер, начинал так сильно волноваться, что порой терял дар речи. Фюрер знал об этой слабости своего подчинённого и считал, что такое поведение вполне нормальным, ведь Гитлер видел в себе не только мессию, несущего миру новый порядок, но и обладателя мистическим даром и магическими способностями.

Гиммлер всегда ловил себя на мысли, что фюрер завораживал его, как завораживал десятки и сотни тысяч своих сторонников, выступая на партийных съездах в Нюрнберге. Если сказать, что все немцы, от мала и до велика, любили Гитлера, значило, ничего не сказать. Немцы его боготворили. Рейхсминистру СС много раз приходилось видеть, как с трепетом и восторгом встречали жители Берлина торжественную процессию, когда фюрер на автомобиле проезжал по улицам столицы в дни празднеств. А в день открытия Олимпийских игр весь стадион, стоя, вначале громом аплодисментов и затем рёвом десятков тысяч голосов приветствовал своего обожаемого вождя. Гиммлера так не любили и никогда не встречали, а потому он панически боялся потерять расположение к себе признанного вождя Германии. Рейхсминистр прекрасно знал, что происходит с людьми, которые теряли доверие фюрера – в лучшем случае они оказывались в концлагере.

Рейхсфюрер СС вновь посмотрел на часы. Было без двух минут семь. Гиммлер включил радиоприёмник, так как ровно в 7 утра по немецкому радио должен был выступить с обращением к народу Германии Адольф Гитлер. В приёмнике стояла тишина. Голос вождя раздался вдруг и неожиданно. Шеф СС даже вздрогнул. Гиммлер покрутил ручку громкости. Он любил яростные и буйные выступления фюрера.

«Обременённый тяжёлыми заботами, обречённый на месяцы молчания, я, наконец, могу говорить свободно. Германский народ! В этот момент идёт наступление по своему масштабу сравнимое с величайшими сражениями, которые когда-либо видел мир. Сегодня я снова решил вручить судьбу и будущее рейха и нашего народа нашим солдатам. Я освобождаю их от химеры, именуемой совестью! Да, поможет нам Бог в этой борьбе! Я верю в вас, немцы!» – прокричал радиоприёмник и внезапно замолчал.

Сидя у иллюминатора самолёта, Гиммлер смотрел вниз, где под крылом самолёта медленно проплывали ухоженные поля Германии. Неожиданно шефу СС вспомнился недавний день рождения Адольфа Гитлера. Тогда в огромном зале собралось более пятисот человек приглашённых, среди которых были генералы вермахта, гаулейтеры и соратники вождя по партии, некоторые из которых вместе с ним сидели в тюрьме после провала их выступления в Мюнхене.

Фюрер был в прекрасном расположении духа, он много шутил и смеялся. После поздравлений Гитлер, как всегда, разразился программной речью. Гиммлер поражался умением фюрера говорить без подготовки, быстро и чётко мыслить и эти мысли умело излагать перед многотысячной аудиторией своих сторонников. Рейхсминистр помнил почти дословно, что сказал в тот день кумир миллионов немцев.

– ….мы должны быть готовы к тяжелейшей борьбе, с которой сталкивалась когда-либо нация. Только благодаря стойкости мы сможем созреть для господства, нам предначертанному. Мой долг, как немца – продолжать эту борьбу, не считаясь с потерями. Жертвы будут огромны… Нам придётся отказаться от многого из того, что было ценным для нас и сегодня кажется невосполнимым. Города превратятся в руины, замечательные памятники архитектуры исчезнут навсегда. Это время не пощадит нашу священную землю. Но я не страшусь этого. Во всех тех случаях, где дело идёт о разрешении на первый взгляд невыполнимых задач, прежде всего, нужно сосредоточить всё внимание народа на этом одном вопросе и сделать это с такой силой, как если бы от этого зависела вся судьба народа. Если же война будет проиграна, то немецкий народ не должен существовать. Нечего заботиться о том, чтобы такой народ пережил своё поражение. Это будет означать, народ оказался слабым, и не имеет право на будущее. Но моя вера в грядущую победу непоколебима. Немецкий народ – это я, а я – это немецкий народ! – такими словами под бурные овации соратников Гитлер закончил свою речь.

Как только фюрер сел, тут же из своего кресла вскочил Геббельс и, подняв над головой, словно факел, бокал с вином, громко, почти в голос, прокричал: «Мы являемся свидетелями величайшего события в истории. Гений создает мир! Его голос мы слышали, когда Германия спала. Его руки снова создали из нас нацию! Он один никогда не ошибается! Он всегда как звезда над нами! За здоровье Адольфа Гитлера, нашего любимого фюрера!»

Гиммлер даже немного поморщился, когда вспомнил тот тост своего товарища по партии. Он завидовал ораторскому искусству Геббельса и немного опасался его, так фюрер полностью доверял Йозефу. Именно поэтому шеф СС дал команду службе имперской безопасности собирать негласное досье на рейхсминистра пропаганды и агитации.

Гитлеру очень понравился тост Йозефа Геббельса. Фюрер тогда поднялся со своего места, подошёл к своему министру и крепко пожал ему руку. Этот поступок был высшим знаком уважения и доверия. Гиммлер в тот момент почувствовал столь сильную зависть, что сию же секунду отправил бы Геббельса в концлагерь Дахау, если бы на то была его воля.

Гиммлер всегда тяжело переживал успех других, когда фюрер приближал к себе кого-то из соратников по партии. Рейхсминистр пропаганды был как раз одним из тех людей, которые могли войти в кабинет Гитлера без доклада и в любое время суток. Подобных соратников набиралось немного, но, к сожалению, Генрих Гиммлер, в их круг не входил. Нет, он не мог сказать, что Гитлер ему не доверял, но…

Итак, на дне рождении фюрер, обходя своих гостей, остановился возле Гиммлера. Шеф СС в тот миг был готов пасть ниц перед вождём, но позади фюрера стоял Геббельс и довольно чему-то улыбался. Видимо, он в очередной раз тайком сделал Гитлеру какой-то приятный сюрприз.

– Конечно, ему легко, – с неприязнью думал Гиммлер о рейхсминистре пропаганды, – никакой конкретики, одни слова. Болтать умеет всякий!

– Дорогой Генрих, – обратился к вытянувшемуся в струнку рейхсфюреру СС Гитлер, – вот, Йозеф, – кивнул он в сторону Геббельса, стоявшего у него за спиной, – вновь порадовал меня своими успехами. Я поражён той простотой, с помощью которой можно решать грандиозные задачи по деморализации противника. Геббельс, например, утверждает, что чем грандиознее ложь, тем легче готовы ей поверить люди! Как Вы, Генрих, это находите? Я считаю, что Йозеф прав, ибо победителя никто не спросит, правду он говорил или нет!

– Мой фюрер, я занимаюсь практическими делами и мне трудно что-либо говорить о том, что нельзя посчитать, потрогать или…

– Или отправить в лагерь? – засмеялся фюрер, прервав соратника. Гиммлер смутился и не нашёлся, что ответить. В присутствии Гитлера он буквально терял самообладание, хотя подчинённые считали, что рейхсфюрер СС обладает сильным характером.

– Ну, не обижайтесь, Генрих! – Гитлер покровительственно похлопал его по плечу.

– Мой фюрер, я только хотел сказать, что вся моя деятельность находится в практической сфере, я бы даже сказал в материальной области, нежели в духовной. Но думаю, что войска СС более эффективны, чем пропаганда.

– Мало повергнуть врага грубой физической силой, его ещё надо убедить в том, что он повергнут себе во благо. Смогут ли ваши войска сделать это? – парировал Геббельс выпад, направленный в его сторону.

– А долго ли вы будете убеждать в этом поверженного противника? – с небольшим сарказмом ответил Гиммлер.

– Пропаганда длится до тех пор, пока ей не станут безоговорочно верить, до тех пор, когда уже не знаешь, что выдумка, а что правда. Наша пропаганда станет квинтэссенцией любой религии… идёт ли речь о небе или о мази для волос, или расовой чистоте, – продолжал разглагольствовать Геббельс.

Гиммлер хотел ответить, но фюрер не дал ему этого сделать, он взял его под руку и направился в сторону балкона.

– Генрих, как продвигаются наши изыскания в рамках программы «Встреча с будущим»? Кажется, такое наименование вы дали этим исследованиям? Я не требую от вас немедленного доклада, всё-таки сегодня день моего рождения, но в самое ближайшее время мне понадобятся результаты от реализации этого проекта, – на этом их разговор закончился. Гитлер ушёл к гостям, оставив рейхсфюрера СС наедине с тяжёлыми раздумьями. Работы по проблематике прогнозирования будущего с привлечением лучших специалистов по эзотерике и медиумов Германии шли полным ходом, но докладывать о каких-либо результатах было ещё преждевременно, ибо реальных результатов пока не существовало.

Сегодняшний разговор с фюрером в такой знаменательный и торжественный день, когда войска вермахта начали решающее сражение на Востоке, Гиммлер воспринял очень настороженно. Он знал, что Гитлер прекрасно разбирается во всех хитросплетениях оккультных знаний, ибо сам считался мистиком и медиумом, имевшим дар предвидения, который не раз спасал Гитлера от смерти в годы Первой мировой войны. Как-то однажды в беседе с фюрером, когда Гиммлер случайно обмолвился, что не понимает, почему датой для нападения на большевиков выбрано именно 22-е июня. Гитлер без долгих предисловий тут же разъяснил ему, что этот день является древним праздником солнцестояния, а через две руны после этого знака начинается руна «зиг», означающая победу.

– Генрих, нам отводится только два месяца на разгром большевиков. Главная наша цель в России – это даже не Москва, а Кавказ и Сталинград. Вы же знаете, что именно в тех местах древние цивилизации оставили свой след. В районе Волги на месте Сталинграда когда-то находилась столица Хазарского каганата, – фюрер подошёл к огромному глобусу и пальцем указал Гиммлеру, где находился древний город. Затем он поднял свои чуть выпуклые водянистые глаза на замершего от избытка чувств подчинённого. – Друг мой, ну а Кавказ мне нужен не только для того, чтобы отрезать Москву от нефти! Вы ведь прекрасно знаете, что моя главная цель – Эльбрус. Эта вершина есть место упокоения душ наших нордических героев, которых мы призовём к помощи в победе над всеми нашими врагами. Цель Германии, а стало быть, и цель всей моей жизни есть мировое господство. Мы немцы, высшая раса, а потому уникальная. Но чистоте нашей крови угрожает Россия – этот восточный колосс с его варварскими обычаями и амбициями. Вы меня понимаете?

– Да, мой фюрер! – с замиранием сердца прошептал Гиммлер.

– Я уже восстановил историческую справедливость, присоединив Австрию и создав единую Германии. Я, наконец-то, получил в свои руки Копьё Судьбы, Генрих…

Гиммлер хорошо помнил те события, так как тогда все службы СС весьма напряжённо работали в Австрии. И эта работа завершилась тем, что в ночь с 11 на 12 марта 1938 германские войска, заранее сосредоточенные на границе в соответствии с планом «Отто», вторглись на территорию Австрии. А уже 13 марта в 19 часов Гитлер торжественно, как триумфатор, въехал в Вену. Два дня спустя фюрер в полном одиночестве посетил музей Хофбург, в котором хранилось священное копьё. Считалось, что именно тем копьём некий римский легионер по имени Лонгин, выходец из германских земель, ударил в самое сердце распятого на Голгофе Иисуса Христа. Древняя легенда, которая хорошо была известна фюреру, гласила, что тот, кто объявит копьё своим и откроет его тайну, возьмёт судьбу всего мира в свои руки. Гитлер глубоко верил такого рода легендам. К тому же, он уже стал счастливым обладателем некоторых главных реликвий власти. В частности, кроме Копья Судьбы фюреру удалось завладеть и короной Карла Великого. Однако оставался ещё один не найденный атрибут мирового господства – это Священный Грааль, без которого по плану фюрера невозможно было возрождение новой немецкой расы и создания тысячелетнего Третьего рейха.

Гиммлер хорошо понимал желания вождя и очень хотел быть единственным доверенным человеком Гитлера, именно поэтому рейхсфюрер СС разослал во все концы света археологические экспедиции, составленные из офицеров СС, которые рыскали по странам в поисках священных атрибутов верховной власти и прочих исторических артефактов.

От раздумий и воспоминаний Гиммлера отвлёк его помощник. Он тихо подошёл к креслу, в котором сидел рейхсфюрер и доложил, что они прибыли на место, и самолёт вот-вот начнёт посадку. Шеф СС приоткрыл глаза и взглянул в иллюминатор. Земля быстро приближалась. Гиммлер крепко вцепился в подлокотники кресла и стал бледнее обычного. Он никак не мог привыкнуть к полётам и всегда сильно волновался. Вот и сейчас только после того, как самолёт сильно тряхнуло, и стало ясно, что шасси коснулись земли, рейхсфюрер с облегчением перевёл дух.

Самолёт приземлился на полевом аэродроме вблизи небольшого провинциального городка Падерборн. Бортмеханик открыл дверь, быстро опустил на землю трап и замер возле открытого люка. Рейхсфюрер встал из кресла и стремительно направился к выходу.

На аэродроме шефа СС встречал профессор Виллигут, правая рука Гиммлера в его исследовательских работах, касающихся установления контактов с будущим. Доктор был не только самым известным в Германии специалистом по чёрной магии. Он также довольно успешно возглавлял одну из секретных лабораторий, которая занималась поисками древних цивилизаций и знаний, позволяющих разрабатывать новейшие технологии и магические методы для управления с их помощью человеческим сознанием и проведению генетических манипуляций в целях создания «сверхчеловека». Нужно сказать, что профессор Виллигут входил в число высшего командного состава СС. В официальных списках руководителей этого тайного ордена он был известен как группенфюрер СС Карл Вайстор.

Кроме профессора, на аэродром встречать могущественного шефа СС прибыл также штурмбанфюрер Вольфрам Зиверс. Этот высокопоставленный офицер СС считался заместителем рейхсфюрера по науке и отвечал за все исследовательские работы, которые проводились немецкими учёными в лабораториях и учреждениях, входящих в структуру СС.

– Хайль Гитлер! – одновременно выкрикнули встречающие. – Как долетели господин рейхсфюрер? – поинтересовался профессор Виллигут.

Гиммлер, вскинув правую руку вверх в партийном приветствии, вяло пожал протянутую руку и ответил: «Спасибо Карл! Немного устал! С само утра на ногах. Вам уже сообщили, что наши войска перешли границу СССР и успешно ведут наступление по всему фронту? Фюрер уверен, что война с большевиками продлится не более двух месяцев и закончится полной нашей победой».

– Я в этом так же не сомневаюсь, господин рейхсфюрер! – ответил профессор Виллигут.

– Желаете отдохнуть с дороги? – вступил в разговор штурмбанфюрер Зиверс.

– Нет, дорогой Вольфрам! У меня нет на это времени. Фюрера интересуют результаты наших исследований. Он лично звонил мне сегодня и просил подробно доложить о нашей работе в данном направлении! Поэтому едем в замок, а отдыхать будем после войны, не долго ждать!

– Как будет угодно, господин рейхсфюрер! – ответил офицер СС и подал знак стоявшим неподалёку около машины водителю. Шофёр быстро вскочил в кабину, и буквально через пару секунд он уже открывал дверцу «Мерседеса» перед важным гостем из Берлина.

Замок Вевельсбург, куда направлялся Гиммлер, находился в 20 километрах южнее Падерборна в районе провинциального городка Бюрен. Рейхсфюрер любил этот замок. В 1932 году Гиммлер, тогда ещё никому не известный соратник набиравшего силу будущего вождя германского народа, ездил по городам Германии, участвуя в избирательной компании Гитлера и его партии в рейхстаг.

Вевельсбург понравился ему сразу, как только Гиммлер увидел эту древнюю почти разрушенную крепость, построенную, по древнему преданию, гуннами несколько веков назад. Однако в тот момент время старинного замка ещё не пришло. И только после триумфальной победы фюрера на выборах, будучи уже рейхсминистром, Гиммлер вновь побывал в Вестфалии, но уже с большими полномочиями.

Эта поездка произошла 3 ноября 1933 года. Рейхсфюрер прибыл в Бюрен с многочисленной комиссией высокопоставленных чинов СС. Он приехал не только осмотреть замок Вевельсбург, но и купить его. Члены высокой комиссии тогда единодушно согласились с предложением своего шефа приобрести древнее строение для нужд СС. После этого Гиммлер не стал откладывать решение в долгий ящик и в начале 1934 года за символическую плату в одну марку в год арендовал разрушающийся замок в Вестфалии. Рейхсфюрер намеревался превратить древнюю крепость в духовный центр СС и нужно сказать, что он преуспел в этом деле.

По приказу шефа СС Герман Бартельс, самый лучший архитектор Германии, осуществил полный ремонт и реконструкцию приобретённого замка. После проведённых грандиозных реставрационных работ Вевельсбург буквально преобразился и обрёл новую жизнь. В замке, кроме личных апартаментов самого фюрера, появились также огромные залы для заседаний, комнаты для коллекций образцов старинного оружия, большая библиотека с 12 томами старинных фолиантов и древних рукописей, эзотерических сочинений и книг по магии. На нижнем этаже замка находились судебный зал и комнаты высших чинов СС, включая покои Гиммлера.

Располагаясь на небольшой возвышенности, замок Вевельсбург был виден издали. Особенно красиво он смотрелся в хорошую солнечную погоду на фоне синего безоблачного неба.

– Это будет грандиозно! – довольно улыбнулся Гиммлер, подъезжая к замку и представляя окончательный вид своего детища и окрестностей вокруг него после завершения всех задуманный работ. – Замок станет не просто духовным центром СС, он станет местом поклонения всего германского народа и превратится в ворота в будущее. Сейчас 1941-й год, но через двадцать пять лет здесь всё преобразиться. Я создам вокруг Вевельсбурга город, который своей святостью и чистотой затмит сам Ватикан, – продолжал размышлять всемогущественный шеф СС, с каким-то внутренним умилением и нежностью разглядывая крепостные стены, башенки и прочие строения, которые были укрыты строительными лесами. Реконструкция крепости всё ещё не закончилась. Работы шли практически и днём, и ночью.

Ворота замка ещё до прибытия кортежа были предусмотрительно широко распахнуты. Важного гостя ждали заранее. Комендант Вевельсбурга штандартенфюрер СС Манфред фон Кнобельсдорф знал о прибытие высокого начальства и потому с самого раннего утра наводил на центральной площади и в личных покоях рейхсфюрера надлежащий порядок, так как ему была известна болезненная пристрастность Гиммлера к идеальной чистоте. Хотя этого можно было и не делать, так как ежедневно целый штат уборщиц и прислуги следил за тем, чтобы всё в замке блестело и сверкало чистотой, но рейхсфюрер был столь брезгливым человеком, что за едва заметный слой пыли на подлокотнике кресла или жужжащую на стекле окна муху виновник вполне мог оказаться в концентрационном лагере, расположенном неподалёку.

Гиммлер любил замок и очень часто приезжал в Вевельсбург. Рейхсфюреру казалось, что замок питал его какой-то мистической энергией и придавал сил. Гиммлеру нравилось размышлять, о планах на будущее в большом мраморном зале, пол которого украшало чёрное солнце, выложенное мозаикой в виде трёх свастик. От всего этого антуража рейхсфюрер испытывал необыкновенный прилив эмоций и вдохновения. Однако сейчас он не остался в этом зале, а сразу проследовал в библиотеку, где обычно вместе со своими ближайшими помощниками проводил спиритические сеансы, вызывая к общению духов великих предков. Профессор Виллигут и штурмбанфюрер СС Зиверс неотступно следовали за своим шефом.

– Присаживайтесь, господа! Я не буду долго говорить вам о судьбоносном решении фюрера покончить с советской Россией и большевизмом. Это – великий подвиг великого человека, создающего новую великую тысячелетнюю империю для великого германского народа. Наш святой долг вложить свой скромный вклад в грандиозные преобразования мира. Итак, какими успехами мы можем порадовать фюрера в этот знаменательный день. Начнём с Вас, Вольфрам! – Гиммлер развернулся к штурмбанфюреру СС Зиверсу, который вот уже почти целый год возглавлял институт прикладных военных исследований.

Офицер от волнения хотел встать, но рейхсфюрер движением руки остановил его. «Можете не вставать!» – бросил короткую фразу Гиммлер и уставился сквозь стёкла пенсне своими несколько навыкате бесцветными глазами на офицера СС.

– Мы уже успешно запустили программу «Лебенсборн». Сейчас полным ходом идёт особый генетический отбор женщин для решения сложных вопросов бесперебойного воспроизводства арийской расы. Работы идут весьма успешно. Мы уверены, что к концу 1945 года фюрер получит более 70000 тысяч арийцев, рождённых в рамках нашей программы. Эти «новые» арийцы в недалёком будущем составят элитный генофонд германского общества. И важно то, что управлять этим генофондом можно будет на уровне генетический памяти и целевых кодирующих установок. К тому же…, – вдохновенно докладывал штурмбанфюрер СС Зиверс.

– Это всё замечательно и очень интересно, – прервал доклад своего подчинённого рейхсфюрер СС, – но даже если программа пойдёт успешно, то тысячи арийцев, о которых вы, Вольфрам, говорите, в 1945-ом году будут слишком юны, чтобы выполнять конкретные военные и специальные задания. Это всё в перспективе. А что-то практическое у нас имеется? Фюреру нужны результаты сейчас, немедленно…