Текст книги "Мифы о мире мертвых. От Осириса и Хель до похищения Персефоны и «Божественной комедии»"

Глава 2. Земля мертвых в Океании

У народов окраин ойкумены, сохранявших быт каменного века, мифы о загробной жизни сводились, как правило, к инверсиям. Они считали, что на том свете умершие продолжали жить так же, как на земле, только пища их была ядом для живых, они принимали живых людей за духов – все было наоборот.

В Океании жили полинезийцы и другие племена, которые знали земледелие, имели культ вождей и развитую мифологическую концепцию сотворения мира, помнили о миграциях с одного острова на другой. У них легенды о загробной стране и ее месте в мифологической картине мира были более сложными.

ПРЕИСПОДНЯЯ И МИР МЕРТВЫХ В ПОЛИНЕЗИИ

В полинезийской мифологии По – тьма, изначальный хаос, но также царство духов умерших, подземный мир. Там господствует хозяин мертвых Миру или хозяйка Милу. Духи большинства умерших попадают в По и со временем погибают, но духи вождей и героев отправляются на запад, в край Пулоту (у западных племен), или возвращаются на легендарную прародину полинезийцев – Гаваики (у жителей восточных островов).

Пулоту иногда представляют островом, посреди которого растет чудо-дерево – его листья могут превращаться во все яства. Там есть озеро Вай-ола: если старик искупается в нем, то станет молодым. Попасть в Пулоту можно, скатившись в преисподнюю, по дну которой течет река – она переносит духов в загробный мир. Духи не должны озираться по сторонам и пытаться вылезти из реки, иначе не достигнут острова. По ночам духи могут возвращаться из Пулоту к своим земным жилищам.

Гаваики – рай с изобилием пищи и красивыми женщинами; чтобы туда проникнуть, духи должны пройти испытания, подобие земных инициаций. В дом Гаваики – жилище мертвых – ведут тропы со всех сторон света, но главный путь указывает заходящее солнце. Четыре ветра дуют по дорогам мертвых и доносят души до Гаваики. Из дома мертвых ведут лишь две тропы – вверх и вниз. Дух, проникающий в дом, проходит очистительные церемонии и выбирает дальнейший путь: те, что хотят остаться с матерью-землей, направляются вниз, в преисподнюю, а те, что хотят попасть в горний мир чистых духов, поднимаются вверх, где вскоре забудут о прошлом. На Новых Гебридах верили, что души умирают дважды или трижды, прежде чем умрут окончательно. Считалось, что духи предков продолжают существовать, только пока их связывает с живыми постоянная память и жертвенные дары.

АИД И ПЕРСЕФОНА: МИФ МАОРИ И ПЕРВАЯ ШКОЛА

Не только земные герои, подобно греческому Орфею, хотели вывести подруг из преисподней. Божества загробного мира, подобно греческому Аиду, напротив, искали подруг на земле, в мире живых.

Маори в Новой Зеландии рассказывали, что однажды Миру покинул свой нижний мир и пришел на землю, где влюбился в прекрасную девушку Хине-ранги. Ночью он проник в ее дом и произнес заговор. Влюбившись в неведомого мужчину, девушка понесла.

Ей пришлось признаться отцу-вождю, что ее муж – гость из иного мира и живые не могут увидеть его. Тогда родичи решили хитростью изловить божество – они заделали все щели в доме, и Миру не заметил наступления дня. Он пришелся по сердцу соплеменникам Хине-ранги и остался с ними. Вскоре у них родились дети, но Миру не мог забыть о своей стране. Он уговорил девушку и ее отца вместе с соплеменниками посетить нижний мир. Те добрались до деревни, где жил Миру и поселились в большой дом знаний, где можно было научиться разным умениям и забавам: игре в веревочку, искусству управления деревянными куклами, резьбе по дереву. Учителем был сам Миру.

Фронтон общинного дома маори. В общинных домах проходило большинство церемоний, таких как свадьбы и похороны.

Wellcome Collection

В обмен за науку вождь отдал Миру и младшую сестру Хине-ранги. Когда люди овладели искусствами преисподней, они вернулись в верхний мир, оставив младшую сестру в земле Миру. Она утешала мужа в разлуке с земной женой, а Хине-ранги оплакивала расставание. На земле люди построили дом знаний, обретенных в нижнем мире.

ПУТЕШЕСТВИЯ В ПУЛОТУ

В Западной Полинезии и на архипелаге Фиджи верили, что Пулоту располагается под водой (реже под землей) на западе. Духи умерших вождей и героев следуют на тот свет на лодке: они доплывают до горизонта, ныряют в океан или плывут в Пулоту на волне. Прежде чем попасть в Пулоту, дух умершего проходит испытания: смерть – это такой же переход в иное состояние, как возмужание, которое требует инициации, чтобы юноша стал настоящим воином.

Хозяин Пулоту – Хикулео; он же правит лодкой смерти и доставляет умерших на тот свет, подобно греческому Харону. Хикулео родился от земных родителей, а в могущественного духа превратился после смерти или изгнания из мира людей. По другим мифам, он появился из сгустка крови, рожденного земной женщиной от союза с духом (пришельцем из-за океана). Нередко обитатели загробного мира – людоеды, и Хикулео не исключение: по одной из версий, он поедал своих братьев и сестер, пока младший брат не прогнал его в Пулоту. Из нижнего мира Хикулео посылает слуг за человечьим мясом; смерть человека – жертва для Хикулео. Стены его дома в Пулоту выложены остекленевшими глазами умерших, лодка на причале опирается на человеческие тела (схожим образом устроен дом мертвых в скандинавской преисподней Хель). Посыльным Хикулео служит попугай, иногда он считается воплощением божества. Другое его воплощение – морская змея. Хикулео – хозяин культурных растений на земле.

Пулоту – прародина культурных растений, домашней птицы, свиней. Из Пулоту ведут начало ремесла, искусство мореходства, изготовление алкогольного напитка – кавы. В одном тонганском мифе рассказывается, как три культурных героя добыли в Пулоту ямс. Они явились в дом Хикулео, когда его не было в жилище. Незваные гости попрятались, один из них даже превратился в камень, но Хикулео, хоть и был слеп, учуял человеческий запах, как русская Баба-яга. Хикулео велел жителям Пулоту найти пришельцев, но поиски были безуспешными. Тогда хозяин загробного мира приказал гостям явиться в своем облике.

Настало время испытаний, и Хикулео велел героям съесть все, что для них приготовлено. Задача была не из легких, настолько изобильны были припасы. Но одна гостья была так прожорлива, что съела не только весь ямс и свинину, но и даже корзины, в которых доставили пищу. Хикулео изумился и придумал другое задание: гостям нужно было собрать бесчисленные плоды со сливы. И здесь нашелся умелец, у которого было множество щупалец, так что он без труда обобрал дерево. Третье испытание было на выносливость – нужно было долго продержаться под водой. Но и это не составило труда для героя, обращавшегося в камень.

Тогда Хикулео велел им возвращаться в мир живых, потому что они устрашили всех в Пулоту. Но героям хотелось взять с собой что-то из богатств иного мира. Прожорливая героиня приметила гигантский ямс на берегу и проглотила клубень. Когда путешественники прибыли обратно, она выплюнула ямс на землю – так в Полинезии распространилась эта культура. В другом варианте мифа героиня забеременела от съеденного и родила ямс на земле.

Рассказывали также, что некогда жили супруги, у которых было девять детей. Старший внезапно заболел и умер. Только похоронили старшего, как смерть постигла следующего сына, и так черед дошел до седьмого. Он решил сам оставить свое тело и отправиться в Пулоту, чтобы узнать причину семейного несчастья, и велел не хоронить тело в земле, пока не вернется.

В нижнем мире он увидел дом Хикулео, где на костре готовился ямс. Юноша не удержался и отломил один отросток от клубня ямса. Когда Хикулео вернулся, он заметил, что отросток исчез. Когда пропали еще шесть отростков, по числу умерших братьев, пришелец открылся Хикулео и поведал хозяину о несчастье, постигшем его семью. Хикулео признал, что взял братьев к себе, а юноша пришел вне очереди – смерть была назначена не ему, ведь семья еще не похоронила шестого брата. Хозяин Пулоту отпустил гостя и пообещал, что люди избегнут внезапной смерти.

Юноша вернулся, но обнаружил, что его тело уже в могиле. Он заплакал и дал обет скитаться по разным землям, не заходя лишь в Пулоту. С тех пор он стал бродячим духом, и никто из живых людей не появлялся в загробном мире.

ОРФЕЙ И РЕАНИМАЦИЯ НА ГАВАЙЯХ

Рассказывали, что герой Хику некогда спустился с гор и вступил в связь с женщиной-вождем Кавелу. Со временем он соскучился по матери и оставил возлюбленную. Несчастная не пережила разлуки, и дух ее ушел в преисподнюю – Милу. Хику решил вернуть ее: с друзьями он отправился на лодке туда, где небо касается воды, а затем велел спустить себя в пещеру Милу на веревке. Обитатели преисподней удивились – живые еще не спускались туда. Милу отпустил дух Кавелу. Хику впустил его в тело через разрез на большом пальце левой ноги и массажем догнал дух до сердца, так что ход крови восстановился, а Кавелу воскресла.

Герой полинезийских легенд Кена почти повторил историю греческого Орфея. Сначала он был слугой у группы певцов и танцоров, которые выступали на праздниках и делали красивые татуировки. Кена должен был поддерживать огонь в их очаге, и его жизнь была похожа на жизнь европейской Золушки. Но Кена сам удостоился татуировки, и она была так прекрасна, что ни одна женщина не могла устоять перед ним. Кена же полюбил замужнюю красавицу Тафио. Когда ревнивый муж убил ее, Кена отправился за возлюбленной в загробный мир Гаваики и почти вывел дух на землю, но не удержался и заключил его в объятья. Дух Тафио не смог вернуться в тело, как дух Эвридики из греческого мифа. Мудрая мать успокоила удрученного сына: он уже знает дорогу в Гаваики и может попытаться еще раз. Кена вновь отправился в загробный мир и на этот раз был более осмотрителен – его возлюбленная обрела жизнь, а имя героя стало нарицательным и теперь означает преданного любовника.

ПРЕДАННЫЕ РОДСТВЕННИЦЫ И ПРЕВРАЩЕНИЯ ДУХА

Преданные жены в полинезийских мифах тоже мечтали о возвращении умерших супругов с того света.

В мифах острова Пасхи известен был герой Уре Аваи, который любил превращения. Соплеменники убили Уре за то, что он дурачил их. Уре не мог отправиться в рай Гаваики и принужден был скитаться как злой дух. Однажды ночью он добрел до огромного вулкана, на дне кратера которого было пресное озеро и росли банановые деревья. Дух не удержался и наелся бананов.

Наутро хозяин плантации решил убить злого духа. Сын хозяина был другом Уре Аваи и принялся бегать по острову с криками, чтобы предупредить духа о беде. Дух изумился жадности хозяина и обещал дать ему больше, чем взял, – заполнить весь кратер деревьями и съедобными растениями. В ответ хозяин угостил духа, приготовив ему белого петуха. Наутро жители увидели, что заросли бананов, ананасов и сахарного тростника покрыли все склоны вулкана.

Слухи о чудесах, творимых духом, дошли до его вдовы Рару и маленькой дочери. Они отправились искать его по всем пещерам и гротам и добрались до жилища старой колдуньи. Та сказала, что странницы должны приглядываться ко всем странным находкам, особенно к рыболовным крючкам – в крючок мог обратиться дух умершего.

Однажды Рару склонилась к источнику, чтобы напиться, и заметила крючок. Она запрятала крючок в корзину и на радостях пошла набрать цветов для праздника. Но любопытная дочка открыла корзинку, крючок выпрыгнул и исчез. Пришлось вновь обращаться к колдунье. Она велела присмотреться – нет ли чего необычного в месте, где пропал крючок? И правда, там выросло красивое растение пуа. Вдова посадила его возле дома, и растение уже начало разговаривать с дочерью, как вдруг опять исчезло… На этот раз Уре Аваи превратился в рыбку. Жена стала стеречь ее – преданность была вознаграждена, и на третий день дух превратился в ее мужа.

На Гавайях рассказывали также о некоем юноше, который заболел и потерял сознание. Его дух вышел из левого глаза в виде насекомого и отлетел в угол дома. Дух увидел собственное тело, и оно показалось ему огромным. От страха он укрылся на крыше. Люди заметили его, всполошились и принялись кричать – дух превратился в птицу и перелетел на пальму. Так он стал перелетать с дерева на дерево, пока не добрался до местности Кекаа, откуда открывался путь в преисподнюю на отдельном острове.

У входа в загробный мир дух встретил давно умершую сестру, которая умела возвращать души в покинутые тела. Сестра велела не входить по приглашению ее загробного мужа и, главное, ничего не есть: дом и еда – это лишь тени настоящих вещей, и вкусивший пищу того света уже не сможет вернуться к жизни (некогда целая лодка подплыла к острову мертвых; путешественники поели пищи духов и после этого не могли есть земную еду – погибли от голода). Сестра обещала, что, когда муж-мертвец уснет, она обойдет с братом весь остров духов и покажет ему их вождя.

И правда, она повела его посмотреть, как духи играют. Дух юноши увлекся было игрой – какая-то сила тянула его к умершим, но сестра оттолкнула брата: игра с мертвыми не менее опасна, чем их еда.

У группы народов майя – южноамериканских индейцев киче – тоже есть мифы об игре на том свете. Загробный мир у киче называется Шибальба, «исчезающее». Так же именуют богов преисподней. Шибальба насчитывала девять слоев или этажей, вход в нее находился на земле. Некогда владыки Шибальбы пригласили двух братьев поиграть в мяч и умертвили их. Некая девица чудесным образом забеременела от умертвленного и родила близнецов, культурных героев. Совершив множество подвигов, близнецы отправились в Шибальбу, где владыки преисподней подвергли их страшным испытаниям, а затем сожгли. Но герои воскресли на пятый день и снова отправились в загробный мир, переодевшись бродячими фокусниками. Они победили и убили владык Шибальбы, а сами превратились в солнце и луну. У индейцев майя каменные черепа окружали площадку для игры в мяч.

Бог смерти индейцев майя. Изображение на керамическом сосуде. VII–VIII вв. н. э.

The Metropolitan Museum of Art

Странствующий на том свете брат подошел к дому, где веселились духи, но сестра не пустила туда брата и подвела его к стене – за ней, на поле, были дома высоких вождей. Она показала проход, который охраняли три стража. Они пропустили странника, только когда он назвал имя вождя. Вход в дом вождя охраняли еще две чудовищные головы, которые хватали умерших и бросали в преисподнюю – По (или Милу). Юноше нужны были силы, чтобы оттолкнуть их и сказать, что он пришел увидеть «Священного».

Вождь духов отпустил странника на землю и велел рассказать обо всем, что он видел на том свете. Сестра довела его по побережью до отверстия в стене, и он оказался в мире живых. Воскресительница поместила дух брата в ноги у колен его тела и заставила достичь головы – юноша ожил и рассказал об увиденном.

Это распространенный у многих народов мотив о посещении того света, где умершего сопровождает могущественный покровитель (как Вергилий сопровождал Данте в «Божественной комедии»). В славянской традиции такая временная смерть называлась обмиранием. Попавшего на тот свет по раю и аду водил предок или сам Бог[5]5
  См.: Толстая С. М. Обмирание // Славянские древности. Т. 4. С. 462–464.


[Закрыть].

ЛЮБИТЕЛЬ БАНАНОВ НА ТОМ СВЕТЕ

Удивительные приключения ждали и другого любителя бананов – о них повествует гавайский миф.

Сын благочестивого крестьянина Малуэ не удержался и съел бананы, которые росли в святилище богов на Гавайях. Боги умертвили преступника за нарушение табу и рассказали отцу, что его сын понес наказание – отправился на самое дно преисподней По. Малуэ обнаружил тело сына с бананами во рту и поместил его на ложе прямо в доме. Он собирался умереть вслед за сыном и помочь его духу перебраться в лучшие места преисподней.

Боги разрешили своему почитателю отправиться в По. Они наделили его «телом духа» и дали полую бамбуковую палку, в которой помещались еда, оружие и куски застывшей лавы для добывания огня. На пути в По умершие собирались на острове, где растет дерево духов – последнее растение, которое они видят. Они взбирались на это дерево, садились на гнилую ветку и ждали, пока она не обломится. Малуэ подкрепился, прежде чем лезть, и ветка под его весом сразу сломалась – он провалился в преисподнюю По. Малуэ справился со стражами преисподней и направился ко дну преисподней, по пути отбиваясь от духов воинов. На дне он обнаружил своего сына – в наказание за нарушение табу он должен был без конца есть бананы. Отец взял было дух сына, но обитатели преисподней не выпускали его. Пришлось Малуэ снова подкрепиться пищей богов и высыпать лаву – пожар испугал злобных мертвецов. Тогда Малуэ запрятал дух сына в полый бамбук и поспешил домой. Ему удалось соединить дух и тело умершего, и вместе с воскресшим сыном они принесли умилостивительные жертвы.

ИОСИФ ПРЕКРАСНЫЙ НА ОСТРОВЕ МАНГАРЕВА

На острове Мангарева рассказывали историю о юноше, который отказался вступить в любовную связь с женой воспитателя. В отличие от библейского Иосифа юноша этот не был извлечен заезжими купцами из пустого колодца, символа преисподней, но происходил прямо из загробного мира – По.

Во времена первотворения, когда люди могли путешествовать на тот свет и обратно, земной человек усыновил юного обитателя преисподней. Он сам воспитывал и кормил сына, не жалея лучшей еды. Однажды он отправился на рыбную ловлю и велел жене накормить юношу.

Любопытная женщина не могла дождаться отъезда мужа и сразу принялась готовить. Проголодавшийся слышал, что готовится еда, но понимал, что стряпней занят не его приемный отец. Когда женщина принесла ему еду, она изумилась красоте юноши и предложила воспитаннику разделить с ней ложе из благоухающих листьев.

Юноша пришел в возбуждение, но сластолюбица почувствовала приближение мужа. Она велела воспитаннику сказать, что он так расчувствовался, потому что соскучился по своим близким в преисподней и хочет с ними увидеться. Воспитатель не мог отказать воспитаннику и повел его ко входу в По. Они миновали все горные хребты по пути на тот свет, а воспитатель не переставал выпытывать, что же произошло. У самого входа в По юнец признался, что женщина пыталась соблазнить его. На этом сходство с библейским мифом кончается: воспитатель посетовал, что воспитанник не воспользовался уроком, который хотела дать ему жена: они не были в родстве, значит, связь не означала самого страшного преступления в родоплеменном обществе – кровосмешения. Они зашли уже слишком далеко в пределы преисподней, и юноша не смог вернуться – так люди стали умирать окончательно.

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД НА МАНГАЙЕ

Согласно полинезийскому преданию острова Мангайя, пышные похороны устроили для первого умершего – Веетини. Погребение прошло с церемониальными танцами в лучах заходящего солнца. Родители вглядывались, не вернется ли их сын, но он ушел по солнечной дорожке в океане. Поминальные обряды продолжились на юге и на западе острова, и вот на востоке с лучами восходящего солнца появился Веетини: ему разрешили на время вернуться из преисподней в верхний мир, чтобы успокоить скорбящих родителей и научить живых обычаю подношения еды умершим. Отпущенное время пролетело быстро, и солнце начало клониться к закату, но Веетини упросил бога Тангароа задержать солнце, чтобы побыть еще с родными. Но все же ему пришлось отправиться в обратный путь. Напрасно родители пытались задержать его в объятиях – они обнимали лишь тень… С последними лучами солнца Веетини исчез навсегда.

С тех пор родственники умершего должны в знак траура срезать волосы и чернить лица, а церемонии продолжаются от 10 до 15 дней, в зависимости от ранга и возраста покойного. На могилу помещают пять кокосовых орехов – пищу умерших. Пятый орех символизирует расставание: кладя его, последний раз выкликают имя покойного. Погребальная песнь подробно описывает путь умерших в преисподнюю: путешествие на лодке, затем пешком, по черным острым камням, вслед за заходящим солнцем.

Пять – символическое число. Поминальные обряды совершаются в пяти местах: с обращением к четырем сторонам света и у могилы – это центр всего действа и вход в преисподнюю. Действие погребального обряда и описание пути на тот свет охватывает все стороны света с ориентацией на заходящее солнце, где находится загробный мир.

В архаических верованиях вторжение смерти в мир живых затрагивает не только общество людей, нарушая его социальные связи, но и космос в целом, частью которого является человечество. Именно поэтому смысл погребального обряда, в котором участвуют все члены первобытного коллектива, – восстановить не только социальные, но и космические связи; даже погребальная песнь напоминает космогонический гимн.

Когда, возвращаясь из Батыевой Орды в 1263 году, умер князь Александр Невский, русский митрополит Кирилл причитал: «Зашло солнце земли Суздальской!» Расправа над Яном Гусом и крестная смерть Христа вызывали у славянских реформаторов похожие ассоциации – померкло солнце.