Текст книги "Крыс"

Утром меня разбудили и сводили позавтракать. Да уж, госпитальная еда – это не ресторанная, надо будет озаботиться своей солью, а то у меня был спичечный коробок, да остался в «Маркизе». После завтрака я выгнал машину и подогнал её к заднему входу госпиталя, там главврач принимал груз, сержант тоже тут была, она и сдавала его. Приём прошёл нормально, после чего последовала разгрузка. Когда она закончилась, я проверил, как стоит бочка в кузове, её поставили к кабине, завязал тент и направился к заму главврача, он мне и поставил необходимые штампы в путевой лист, что груз доставлен. Дальше просто, я покинул госпиталь и поехал по городу в сторону рынка. Где он находится, я уже узнал у санитарок. Как и в Житомире, тут преобладали военные, много их было, но это не мешало мне добраться до рынка. Кстати, он тут был хоть и мал, но разнообразие товара поражало, выбора было куда больше. Видимо, то, что город был ближе к границе, чем Житомир, сказывалось.

К моему удивлению, от всего товара я избавился махом. Когда я остановил машину неподалёку от рынка, на одной из тихих тенистых улиц, припарковался и заглушил мотор, то, когда наклонился, вытаскивая из-под сиденья сидор, услышал стук в дверцу. Подняв голову, я, к своему изумлению, увидел ту самую девицу, которой продал губную помаду. Мельком посмотрев в зеркала заднего вида, сразу опознал знакомую «эмку», стоявшую сзади. Только что её там не было.

Открыв дверь, я встал на подножку и спрыгнул на дорогу:

– Доброе утро, – поздоровался я.

Кстати, тот дивизионный комиссар сидел в машине, пристально разглядывая нас, поэтому я старался особо на девицу не пялиться, несмотря на её откровенно провоцирующий наряд.

– Здравствуй, – улыбнулась она. – Знаешь, я даже не поверила, когда тебя в кабине грузовика на перекрёстке рассмотрела. Пришлось поскандалить, чтобы шофёр свернул за тобой следом. Догадываешься, почему я за тобой поехала?

– Товар не понравился, вернуть хочешь?

– Ещё чего. Мои подружки в восторге. Я тебя искала, всех на уши в Житомире подняла, но так и не нашли. Вот и хочется узнать, зря это или нет. Ещё есть?

– А что хочешь? Я у того капитана полсидора выкупил.

– А что есть?

– Туалетная бумага, несколько рулонов, мыло душистое с разными ароматами. Тени, тушь для ресниц, специальные карандаши для бровей, помада, ну и духи, конечно. Даже два мужских одеколона есть и средство после бритья. Это всё, что было. Я с той нашей прошлой встречи ничего и продать не смог, работы много было, времени в обрез. А тут командировка в Луцк, вот и хотел распродать, не наше же. Я уже и жалеть начал, что связался с этими вещами. С другой стороны, хозяйке дома, где живу, подарил, так она мне такие жаркие ночи устраивала.

– Могу себе представить. Показывай всё что есть. Одеколон я мужу покажу, может, что возьмёт. Тем более у командующего армии скоро день рождения, будет что подарить.

Комиссар так из машины и не вышел, оба флакона в бумажной упаковке с яркими этикетками она сама к нему в машину носила. Тот понюхал и оба же взял. Я сам выбирал запахи, хорошие, резкие, то, что надо. Ещё у меня был один лосьон после бритья, он его тоже взял. Более того, всю туалетную бумагу и всё мыло. В общем, выкупили всё. Бабское купила девица, а остальное пожелал получить её муж. Он из машины хоть и не выходил, но в торговле участвовал, через жену. Он же и отсчитал большие купюры. Почему они с собой возят такие суммы, не знаю, но полторы тысячи у них нашлось. Основная цена шла за парфюмерию и косметику. В общем, отсчитывал тот в машине. Так что, мне тоже пришлось сесть в неё, на заднее сиденье.

– Это всё, или ещё что сможешь достать? – спросил комиссар, когда я, получив деньги, не пересчитывая, убрал их в карман куртки.

– Вряд ли получится, канал, через который я это всё достал, накрылся. Попробую, но вряд ли.

– Про капитана-пограничника соврал?

– Было такое, у поляка одного всё купил. Контрабанда, скорее всего. Только вот этого поляка взяли и уже по этапу отправили. Думать надо. Но если что будет, я вас буду иметь в виду.

– Хорошо. У нас квартира в Житомире. Пиши адрес… Если что будет, сообщи. Жена, я или домработница, кто-нибудь да будет дома.

– Понял.

Мы распрощались, «эмка» развернулась и уехала, а я, задумчиво посмотрев на свой ЗиС, энергичным шагом направился к рынку. Деньги есть, можно и потратить. Достало ходить в куртке на голое тело, не расстегнёшь, сразу майку видно. Надо пару рубашек взять, можно брюки и обязательно кожаную куртку. Три недели тут живу, в принципе ночами уже тепло, но всё равно пригодится. Гуляя по рядам, я выбирал себе обновки. Купил пару рубашек, одну серую, другую клетчатую, выходной костюм, а то у меня только рабочая одежда, и нашел, наконец, кожаную куртку. Правда, как сообщил продавец, она была танкистская, польская, но меня это мало волновало, главное по размеру и как новая. Купил также новенький сидор, пару ложек, вилок, два складных ножа, узелок с солью, с перцем, двухлитровую фляжку, трёхлитровый котелок, двухлитровый чайник и две глубокие тарелки. Война скоро, это всё может пригодиться. Ещё меня беспокоила обувь. Ботинки, купленные ещё в моем мире, неожиданно стали расползаться. Сапожник подновил их, но честно сказал, что кожа у подошвы гнильё. Так что, обнаружив в продаже сапоги, я их внимательно осмотрел и купил, с двумя парами запасных портянок. Ботинки я оставил тут же. Сапоги, которые я сразу надел, хорошо так сидели, я даже притопнул от удовольствия.

Все покупки я понёс к своему грузовику. Отперев дверь, сунул покупки под сиденье, осторожно потрогал наган, он вместе с патронами лежал в старом сидоре там же под сиденьем, и, подумав, снова запер кабину и направился обратно на рынок. Я видел там шмыгающих ловкачей. Денег у меня было много, почему бы не перевести их в золото или камешки? Рисковать так в Житомире не хотелось.

Правда, сразу я до них не добрался. Стопорнулся в продовольственных рядах, там купил крупы, полмешка сушёного гороха, полтора десятка банок консервов, включая шесть с тушёнкой, больше у продавца не было, ну и ещё немного полуфабрикатов, так что пришлось возвращаться. Это тоже мои запасы на будущее. Вот только потом я добрался до нужных людей. Один мужичок ходил рядом с плакатом «Куплю золото, украшения». Вроде как рядом, а если что, это не его.

– Товар есть? – спросил я у него.

– Что хотите предложить? – тут же заинтересовался он.

– Ты не понял, я купить хочу. Камешки или золото, украшения не особо интересуют. Есть что предложить?

Тот меня осмотрел цепким взглядом, кивнул и ответил:

– Товар есть, что в основном хотите?

– Золото бы взял. Камешки драгоценные тоже интересуют.

– Тогда идём.

Мы прошли через ряды на другую сторону рынка, зашли в одно из зданий и спустились в подвал. Тронув локтём рукоятку нагана, ага, как же, пойду я на дело, не вооружившись, шагнул следом и внимательно огляделся. Однако комната была пуста и больше походила на мастерскую, но главное тут были аптекарские весы. Продавец сообщил мне стоимость продаваемого драгметалла, убедился, что мне это по карману, и началось взвешивание. Продавал он в основном серьги да кольца. Были и цепочки, и даже с десяток царских червонцев.

Купил я всё, даже на пару камешков хватило: на бриллиант чистой воды, рассматривал его в лупу и поскрёб по стеклу, остался след, и на один довольно крупный рубин. Расплатившись, я сгрёб все покупки в небольшой холщовый мешочек, продавец подарил, и мы покинули подвал. Я направился к машине, а тот – по своим делам. Понятно, он меня нагрел, курс был просто грабительский, но я сознательно на это шёл.

До машины я добрался нормально, но вынужден был остановиться у угла, наблюдая за нею. Нет, меня по пути никто не ограбил, просто рядом с машиной стоял мотоцикл с люлькой и её осматривали двое сотрудников комендатуры, судя по нарукавным повязкам. Вот ещё их тут не хватало. Машина у меня была армейская, вот они и заинтересовались, видимо, номер привлёк внимание. Незнакомый. Поправив одежду, я быстрым шагом направился к машине.

– В чём дело, товарищи? – поинтересовался я.

– Кто такой? – развернулся ко мне тот, что имел звание младшего лейтенанта. – Почему вашей машины нет в списках?

– Срочная доставка, может, не дошла информация? – пожал я плечами.

– Документы. По какой причине оказались тут?

– Обновку покупал, – приподнял я одну ногу, показывая левый сапог, пока второй изучал мои документы.

– В госпиталь доставляли? – уточнил он. – Ночью происшествие было, в курсе?

– Вы издеваетесь? Я спал на диване в гараже, когда часовой выстрелил у меня над ухом. Я там чуть не обделался от неожиданности.

– Ясно, – протягивая мне документы, ответил второй. – Можете ехать. Старайтесь не задерживаться в городе.

– Да это понятно, – буркнул я, убирая документы на место. – И так не собирался.

Открыв машину, я занял своё место и сразу запустил двигатель. Пока тот прогревался, я убрал мешочек с золотом к продовольствию, туда же сунул и наган, а вот нож так и остался у меня за голенищем новенького сапога. Развернувшись на узенькой улице, я покатил обратно, не сразу, но нашёл выезд, всё же мы заехали в город ночью, но разобрался и, покинув Луцк, покатил обратно в Житомир. Мне ещё мою ласточку ремонтировать, если Авдеев не успеет.

Опустив стекло и высунув локоть, ведь на мне была кожанка, я катил на сорока километрах в час, весело насвистывая. В таком режиме расход минимальный. Да и не торопился я, тем более ждали меня в части лишь завтра. В принципе эти сутки можно было использовать с пользой. Нужно подумать как. Ну, к порталу заверну, это понятно, но можно попробовать подкалымить.

В этот раз, как я уже говорил, ехал неторопливо, поэтому мог спокойно крутить головой, осматривая окрестности, вчера как-то не до этого было. Не доезжая до поворота на Ровно, я свернул с дороги к речке, впереди был автомобильный двухпролётный мост, мы там вчера проезжали, но река так и манила к себе голубой водой. Конец мая, конечно, но искупаться я был не прочь, хоть смою с себя пыль и пот, обязательные спутники простого трудяги шофёра. Мост виднелся в километре, когда грузовик, подминая кустарник, выехал на берег. Развернув его, чтобы выехать по своим же следам, я заглушил машину и бегом, гася скорость, сбежал вниз по крутому берегу. Охрану на мосту хорошо было видно, дзоты с обеих сторон, но они меня не интересовали. Присев у кромки воды, я попробовал ее на ощупь.

– Прелестно, – пробормотал я и передёрнулся в ознобе. Водица всё же была холодной.

Быстро скинув одежду, я ступил в воду и ещё больше передёрнулся.

Я с короткого разбега, поднимая тучу брызг, ухнул в воду, уйдя под неё с головой, проплыв метров семь, пока не вынырнул в середине реки. Уже через пару минут вода не казалась такой холодной.

Вернувшись к берегу, я взял майку, трусы и портянки, которые намотал сегодня, намочив, хорошенько намылил и оставил отмокать у берега, снова прыгнув на глубину. Минут через десять я заметил, что от моста по берегу ко мне идут двое в военной форме, один вроде командир, кажется сержант, другой рядовой боец с винтовкой и примкнутым штыком.

Когда они приблизились к моим вещам, я поплыл к берегу. Кстати, с командиром я ошибся, не сержант, а старшина.

– Гражданин, почему нарушаем? – строго обратился тот ко мне. – Тут охраняемая зона.

– Табличек я не видел, а раз их нет, то можно, – моментально отреагировал я, отчего старшина завис.

Он наблюдал за мной, пока я голышом выбираюсь на берег, сажусь и начинаю стирать бельё, но наконец у него прорвалось.

– Документы можно?

Дотянувшись, я достал из куртки документы и протянул их ему. Тот изучил и вернул их, но что-либо сказать не успел, его немного странным голосом окликнул боец. Он крутился у машины, а тут замер у переднего колеса, что-то разглядывая. Подбежали мы вместе и так же синхронно выругались, колесо и обод были испачканы чем-то красным, с серыми кусочками, похожими на серое вещество, что хранится обычно у людей в черепной коробке.

– Тут клок волос на колесе, – указал боец.

– Давил кого? – резко повернулся старшина.

– Ты дурак, что ли? Я бы это первым делом смыл. Сам не понимаю, что произошло.

– А я, кажется, понимаю, – ответил тот, посмотрев на поломанные кусты, через которые я проехал к берегу. – Юрьев, остаёшься тут, присматривай за этим типом, а я по его следам пробегусь. Сигнал подай, чтобы помощь прислали.

Убежал тот недалеко, метрах в сорока остановился и присел, что-то осматривая, после чего достал из кобуры наган и стал осматриваться, явно ища следы. Боец же достал из кармана галифе белую тряпицу и замахал ею над головой. Среагировали у моста быстро, оттуда цепочкой бегом к нам потянулось отделение красноармейцев с командиром во главе, по форме или лейтенант, или выше. Их легко отличить по командирской форме, другая цветовая гамма да фуражки ещё. Я же спустился к воде и продолжил стирку.

Когда они добрались до нас, то особо на меня не обратили внимания, картинка мирная была – постирушки. Вернувшийся старшина о чём-то доложил старлею, прибывшему с бойцами, и подозвал меня. Я как раз выжимал постиранные вещи, вешая их на ветки ивы, поэтому, сначала заглянув в машину, надел новые трусы и майку, и лишь потом, стараясь не уколоть босые ноги, подошёл к обоим командирам.

– Ну что, вредитель, пошли, посмотришь на дело своих рук, – сказал старшина, и мы с командиром направились к тому месту, что так привлекло внимание старшины.

Честно говоря, признаюсь, от его слов у меня сердце в пятки ушло, может, действительно случайно кого задавил. В кустах же никого не было видно, но, добравшись до нужного места, я успокоился.

– По голове проехал и по ногам, – прокомментировал старшина, указав на труп мужчины в старой польской армейской форме. Рядом лежали карабин, бинокль и открытый блокнот, который тут же поднял старлей.

– Наблюдатель, – кивнул он. – С утра запись вёл, все колонны подсчитал, сволочь. Видимо, он не поверил, что грузовик будет давить кустарник, и не успел среагировать.

– Да я его даже не слышал, рёв мотора и хруст кустарника всё заглушил, – непослушными губами, несколько растерянно ответил я и тут же встрепенулся. – Товарищ командир, а что мне полагается за уничтожение вражеского наблюдателя? Премия там али награда?

– Нет, ты смотри какой ловкач, – усмехнулся старлей, указав на меня старшине. – Быстро среагировал… Ремень тебе по мягкому месту полагается, чтобы смотрел, куда едешь.

– Ну, хотя бы справку напишите, что я участвовал в уничтожении наблюдателя, чтобы я комбату ее предъявил?

– Ты разве служишь? – удивился лейтенант, видимо, старшина не успел сообщить ему, кто я и откуда.

– Вольнонаёмный в автобате, – коротко ответил я.

– У вольнонаёмного новенькая машина? – покачал тот головой.

– Да это не моя, моя в ремонте, а тут срочная доставка груза, вот меня и направили. А машину из резерва дали. Так-то я на «полуторке» езжу… Так что там насчёт справки?

– Будет тебе справка. Сейчас прочёсывание закончим, труп к тебе в кузов закинем. Довезёшь его до моста, там и решим, что делать.

– Ладно, пойду со стиркой закончу.

Проходя мимо машины, я открыл тент и откинул задний борт, чтобы бойцам труп было удобнее грузить, потом сбегал с ведром к воде и отмыл колесо, да и задние тоже, и они испачканы были. Я как раз убирал постиранное бельё в кабину, когда с погрузкой было закончено. Труп был в кузове, туда же забрались трое бойцов, старлей сел ко мне в кабину, и мы, покинув берег реки, выехали на полевую дорогу и направились к шоссе и мосту. Там сгрузили, и пока я бегал за водой и отмывал кузов, лейтенант, начальник охраны моста, всё оформил. Меня, кстати, как свидетеля записали, даже показания сняли. Так что задержался я всего на полтора часа, после чего продолжил путь.

К счастью, до самого Житомира со мной так ничего и не случилось, и я добрался до места. Подъехал к опушке леса, оставил там машину и спрятал большую часть припасов в дупле, один комплект посуды, включая наган с запасом патронов, и золото. Пока возить его с собой было опрометчиво, не стоит забывать, что мне нужно посетить отделение милиции. В общем, избавившись от части припасов, я проехал мимо того места, где когда-то перешёл в этот мир, и печально вздохнул, снова было пусто.

Уже был вечер, седьмой час, скоро стемнеет, поэтому я направился в наш парк. В принципе всё, что планировал, сделал, осталось сдать машину и заниматься своей работой. Ничего, портал заработает, я в этом был уверен. Въехав в город, я покрутился по улицам и подъехал к воротам нашей части, давя на клаксон. Часовой проверил мои документы и лишь потом пропустил на территорию автопарка. Дальше просто, машину под навес, сдавать обратно я её завтра буду, все вещи оставил в кабине, её я запер, после чего направился на место своего первого постоя. Надеюсь, хозяйка про меня не забыла. Оказалось, нет, разрешила воспользоваться летним душем и постелила свежее бельё, так что выспался я знатно.

Утром до десяти часов я отчитывался за рейс и участие в двух вооружённых конфликтах – это я про вора в гараже и того наблюдателя у моста, что произвело впечатление на Кравцова, всё же я выполнял его приказ. Тот меня даже похвалил поначалу и тут же начал выпытывать подробности, как и что было. Пришлось говорить правду, что в обоих случаях я был косвенным свидетелем. Про последний, как боролся с наблюдателем, тоже рассказал, отчего Кравцов, покраснев, схватил со стола книжицу «ПДД» и гонялся за мной вокруг стола.

Выскочив в коридор, я закрыл дверь и заблокировал её ногой, хорошо она наружу открывалась. На ту посыпались удары, но я стоял крепко.

– В чём дело?! – услышал я знакомый голос с вопросительной интонацией. Обернувшись, сморщился, будто съел лимон. Особисты всегда, что ли, подстерегают людей в таких ситуациях?

– Ничего особенного, у нас разные мнения на манеру вождения. Почему-то товарищ техник-интендант первого ранга решил убедить меня в своём мнении, применив силу.

– Откройте дверь.

Отскочив, я спрятался за особиста, но Кравцов уже успокоился и начал поправлять форму, зло поглядывая на меня. Его тоже понять можно, мой косяк – его косяк.

– Что случилось? – спросил у него особист.

– Да ничего особенного, сами разберёмся, товарищ политрук, – попытался уйти тот в сторону от вопроса, но особист был настойчив. Пришлось тому всё рассказать.

Кравцов закончил рассказ этими словами:

– … искупаться он решил, гадёныш. А если там не диверсант был бы, а отдыхающий, например?

– Не думаю, что подобная ситуация сложилось бы, – серьёзно ответил особист, он успел устроиться за столом хозяина кабинета. – Я ведь так понимаю, что поляк до последнего момента старался не выдать своего местоположения, именно поэтому и погиб под колёсами машины Брайта. Если бы и был отдыхающий, он бы успел отскочить. Да и какой сейчас отдых, страда вокруг, вспашка и посевы… Вольнонаёмный Брайт! – вставая, рыкнул особист.

– Я! – машинально вытянулся я.

– От командования отдельного автомобильного батальона выношу вам благодарность.

– Есть! – заулыбавшись, ответил я.

– Но правила дорожного движения всё же выучишь, и товарищ техник-интендант за этим проследит.

– Есть, – повторил я, но уже уныло.

Особист ушёл, а мы с Кравцовым продолжили с бумагами. Потом я сдал машину, Авдеев нашёл на кабине пару царапин, за которые мне дали втык, но тут я отмазался, мол, за диверсантом охотился, гоняя его по кустам. Бочку тоже сдал, завсклад, когда мне её выдавал, напомнил об этом раза три. Правда, бензина в ней уже не было. Там литров пятьдесят оставалось, слил в три двадцатилитровые канистры, что купил на пути к Житомиру у одного водителя. Канистры в Союзе были дефицитом, но я всё же смог их достать, переплатив чуть ли не в два раза. Всю наличку на это пустил, но смог, а так я их прикопал на опушке, неподалёку от схрона в дупле. Опять-таки на будущее. Скоро с бензином начнутся серьёзные напряги, и иметь хоть и небольшой, но свой запас было неплохо.

Потом я проверил, как моя «Маркиза», – мост ей уже сняли, но новый (с разбитой машины) ещё не поставили, сообщил Кравцову, что иду в милицию, насчёт вызова, и покинул территорию автобазы. Конечно же, я думал о причинах этого вызова – узнали, что я «липовый» Брайт? Возможно, но и надежда на сгоревший архив тоже была. Кража у меня точно липовой была, так что вряд ли насчёт неё, да и справку пора было менять на паспорт, может, из-за этого вызвали? Так, менять я его в Москве должен. Действительна эта справка месяц, потом или обновлять её или ехать за паспортом. В общем, посмотрим. Хм, а ведь тот профессор Брайт стал известен после восьмидесятых годов прошлого века, значит, такая фамилия уже должна быть известна в детдоме, наверняка есть воспитанники, что её имеют. Это поможет мне с адаптацией, ну и для проверки. Я надеюсь на это.

Войдя в здание управления, я подошёл к стойке с дежурным.

– Вы к кому? – поинтересовался он.

– Вызвали, – пожал я плечами.

– Кто вызывал? Фамилия следователя есть?

– Нет. Но это, наверное, по поводу кражи у меня документов, это дело Веселов вёл. Хорошая такая фамилия, запоминающаяся.

– Ожидайте.

Отойдя, я присел на стул, но сидел недолго, минут через пять ко мне вышел сержант и повёл по коридорам куда-то в подвал, там, оказывается, тоже кабинеты были, а я до этого только на втором этаже был, у Веселова. Сотрудник, что встретил меня в кабинете, даже не привстал из-за стола, лишь указал на стул перед собой.

– Вы в курсе, что архив вашего детдома сгорел?

– Вообще-то я об этом говорил Веселову.

– Да? – удивлённо поднял неизвестный милиционер левую бровь. – Мне он об этом не сообщал… Ладно, у вас в детдоме двое Брайтов, но ни одного Романа воспитатели припомнить не могут.

– Вы, небось, директрису спрашивали? – усмехнулся я. – Странно, что она вообще помнит, что детдомом руководит. Ставленница по линии партии, дочь какой-то шишки. Завела моду, коза, давать детям фамилии известных людей.

– Шишки? Хм, хорошо сказал… Ладно, допустим. В общем, не буду ходить вокруг да около, подтвердить твою личность не удалось. По указанному адресу ты не проживаешь, никакого Брайта там не знают.

– Тоже мне удивили. Мне по линии детдома должны были выделить комнату в коммуналке, ну или квартиру, а фонды закончились, вот и предложили тем, кто не собирается жить в Москве, сделать липовые адреса проживания.

– Это же незаконно.

– Так-то оно так, – воздохнул я. – Но мне тогда показалось это удачной идеей. Тем более из детдома я сбежал в пятнадцать лет, работал, и только заглянул однажды, когда исполнилось шестнадцать, получил паспорт, удостоверение шофёра, а комсомольский билет у меня и так был. История, как видите, простая, можно сказать обычная.

– Хорошо, разберёмся. Фамилии и имена воспитателей можешь сказать?

– Только если с конца тридцать девятого года, я тогда сбежал, а когда был пару месяцев назад в детдоме, там, оказывается, новенькие появились, я их не знаю…

Я сообщил три фамилии воспитательниц и директрисы, они были известны, погибли в сорок первом, бомба попала в левое крыло детдома. Судя по тому, как милиционер заглядывал в блокнот, он сличал информацию, и, похоже, она подтвердилась, были там такие.

– Вот что, заниматься тобой некогда, следствие насчёт кражи идёт, хотя, мне кажется, это липа, не было никакой кражи, хотя один из проводников тебя и вспомнил, не сразу, но вспомнил. Значит, вот что, документы мы тебе выправим новые, но уже местные, подойдёт?

– Все, а шофёрское удостоверение? Комсомольский билет? Комсорг в части обещал выдать новый, но требовал не справки, а паспорт.

– Удостоверение шофёра и паспорт мы сделаем, оформим тебя в наше общежитие, а вот с комсомольским билетом решай с комсоргом.

– Понял, спасибо, товарищ милиционер.

Здание милиции я покинул только через два часа, но зато у меня в кармане лежали новенький паспорт и удостоверение шофёра. Тут даже фотограф был свой, что делал снимки. Причём в паспорте его не было, в удостоверение фото приклеили. Отойдя в сторону, я счастливо, но немного судорожно вздохнул и энергично зашагал в сторону вокзала. Очень хотелось пить, так что я утолил жажду у ближайшей бочки с квасом. Рядом пиво продавали, но мне его не хотелось.

Вернувшись в часть, я отловил комсорга и написал ему заявление. В этот раз он его завизировал. Комсорг обещал собрать членов ячейки через три дня. Только когда все эти бумажные дела были решены, я с авоськой, в которой была пятилитровая канистра с пивом и сушёная рыбка, прошёл в ремонтные боксы. Как я протащил пиво на территорию, это отдельный разговор, лазейки знать нужно. Ребята и старшина подарку обрадовались, сам я от пива отказался. Они его быстро разлили, пока прохладное было, так что у нас выдалось полчаса отдыха. Ну, а потом я, как и все, занялся делом, и к вечеру «Маркиза» была готова. Я даже вещи свои из ЗиСа перекидал в кабину «полуторки».

Этим же вечером, получив предписание вернуться в совхоз, я укатил в село, там были трудовые будни. Правда, кинули меня в этот раз не на дорогу, а на стройку, куда я возил песок с песчаного карьера. Две комсомольские бригады строили в центре села двухэтажный сельский клуб.

В принципе следующие недели до того памятного воскресенья так и шли в строительстве и работе. Но в Житомире, а вернее у своего схрона, я бывал, пополняя его. Даже бочку, полную топливом, закопал, если знать как, достать можно, да и экономил я, со своей машины сливал, так все делали. Ну и продовольствием запасался, всю зарплату на это тратил, уходить вместе с армией, отступая на восток, и бросать портал я не собирался. Тут где-нибудь устроюсь. Заработает он, должен заработать.

* * *

– Ты чего выскочил ни свет ни заря? – услышал я тихий шёпот за спиной. – Сам вчера говорил, что сил едва хватило домой прийти, совсем устал.

– Но мужские обязанности выполнил, – скрипнув доской крыльца, обернулся я к хозяйке.

– Ага, смазал кровать, чтобы больше не скрипела, – хихикнула хозяйка дома, где я стоял на постое.

Тут я уже живу полтора месяца, и с первых дней мы с ней, скажем так, подружились. Она часто отправляла своих малых детей к бабушке на другую сторону села, чтобы мы спокойно занимались любовными утехами. Самой хозяйке не было и тридцати, её муж сержант-доброволец погиб в финскую войну, так что вдова была не прочь побаловаться. Сам я предпочитал худышек, но не моделей, так что на пышек как-то не засматривался, а Анна, ничего, произвела впечатление своей страстью.

– Пошли, исполню свои настоящие обязанности, – приобнял я её, как только услышал далёкий гул множества авиационных моторов. Сегодня был тот самый день, воскресенье, раннее утро, рассвет.

Кровать не скрипела, лишь шуршала от наших действий и, когда послышались далёкие разрывы, Анна вскинулась было, но я её уложил обратно своей тяжестью.

– Что это?

– Не обращай внимания, учения, – был мой ответ.

До самого утра мы, скажем так, отдыхали, а чуть позже я окатился из бочки в огороде, собрался и направился к техническому парку совхоза, где и стояла техника нашего взвода. Все её там на ночь оставляли, там же стояла и моя «Маркиза». Вещи я ещё вчера собрал, подготовив к вывозу, заскочить к Анне и погрузить их в машину минутное дело, так что осталось ждать приказа. Но как оказалось, никто нам его давать не собирался, во дворе уже шёл митинг. О начале войны и о бомбардировках Киева уже все слышали, но председатель совхоза прямо сказал:

– Война дело далёкое, там справятся без нас, поэтому ни одну машину я не отпущу, будем работать, как работали. Мы столько сил и средств вложили в нашу армию, настало время показать, на что она годна. Это всё, товарищи, приступайте к работе по распорядку… Митрофан, подойди ко мне…

Я ввинтился в толпу и подошёл к парням из нашего взвода, их легко было распознать по красноармейской форме да по оружию. Старшина тоже был тут.

– Что делать будем? – спросил я.

– Ты не слышал? – повернулся ко мне Зайцев. – Выполнять поставленный приказ. У тебя задача стоит не снятая, обеспечивать песком и стройматериалами бригаду строителей. Всё, расходимся.

– М-да, – протянул, оглядываясь. – Как-то по-другому я представлял себе начало войны. Для местных война войной, но своё дело важнее.

Подойдя к своей машине, которая стояла в редеющем ряду, из него один за другим выезжали грузовики, я провёл все манипуляции, запуская мотор, привычно подогнал машину к заправочной станции и покатил на карьер. Мне ещё вчера прораб Фёдор велел подвезти две машины песка к левому крылу строящегося здания. Когда я вернулся, то обнаружил, что строители так и не появились, вообще никого не было. Походив по пустой коробке здания, вздохнул, нашёл лопату и полез в кузов, мелкими бросками скидывая песок на землю. Задача есть – её нужно выполнять.

Даже когда я вернулся вторым рейсом, строители так и не появились, но был председатель, он мне и пояснил, что все комсомольцы разом двинули в Житомир, записываться в армию. Ну а мне он велел освободить кузов от песка, помыть его и выдвигаться к совхозной столовой. Мерин, что таскал телегу с едой для трактористов, заболел, поэтому он решил выделить мою машину.

– Понял, через пару часов подъеду, – кивнул я.

Тот уехал на своём фаэтоне, а я, закончив с песком, спустился к реке и, побегав к машине с ведром воды, отмыл не только кузов, но и её саму, отчего она стала блестеть на солнце. Несмотря на то, что война шла где-то далеко, отголоски её здесь чувствовались, высоко прошли немецкие бомбардировщики, направляющиеся к Киеву или другим объектам, да и управление работами начало сбоить.

В столовой меня уже ждали, сначала покормили, потом я погрузил в кузов бидоны, одна из поварих забралась ко мне в кабину, и мы покатили по полевым станам, посетив шесть, да их и было шесть. Покормив всех работников, мы вернулись в село, но через полтора часа снова выехали, уже ужин развозили. Вот так вот и прошёл первый день войны для меня. Не знаю, как-то странно, даже осадок остался на душе от неправильности происходящего.

Вот следующий день принёс некоторое разнообразие, да и то это уже было под вечер. Во дворе у столовой меня нашёл Зайцев, ужин уже прошёл, так что мы только-только вернулись со станов.

– Проблемы с двигателем? – насторожился он, обнаружив, что я, подняв крышки капота, копаюсь в моторе.

– Да нет, профилактику провожу. Масла долить надо, расход всё же имеется. Что случилось?

– Да Баранов, этот молодой… баран, двигатель сжёг. Видел же парит, но всё тянул. В общем, бери его на буксир и тащи на базу, я уже отзвонился, там в курсе.

– Понял, сделаем. Где он?