Текст книги "Охота"

А ничего, у меня сети девятого поколения есть. Поставлю себе универсальную, у меня их две в запасе. Вообще, сетей девятого поколения у меня три десятка, из них аж две – универсальные, есть и полный комплект имплантатов к ним. Поставлю и снова буду учить. Хотя если доберусь до Центральных миров, найду базы посвежее. Я потому и избавлялся от большей их части, две трети сбыл, девятого поколения только не трогал.

А пакеты баз корабельного техника и офицера-штурмовика я учил по технике восьмого поколения: девятое моя сеть не поддержала бы. Однако пакеты баз техника и штурмовика девятого поколения в запасе тоже есть, установлю новую сеть и буду их учить.

Мои мысли были прерваны шумом у двери. Открылось окошко, и мне забросили стандартный солдатский рацион. Его хватает на сутки. Вода из крана в углу, там же санблок. Хм, а не тюремный ли это транспорт? Да нет, карцер как карцер, камеры для перевозки военнопленных должны быть другими.

Так и оказалось. Это был крейсер среднего класса седьмого поколения, такие корабли директорат использовал при охране систем и тылов, для ближнего патрулирования. Это я понял через двое суток, когда в сопровождении боевого дроида и двух охранников в бронескафах меня, семенящего из-за кандалов, повели по коридору. Из-за дверей на меня поглядывали члены команды.

Через шлюзовую меня провели на борт другого корабля. Вот это и был тюремный транспорт. При передаче меня новому конвою я узнал, что мои данные и звание сообщили верно и что повезут нас в лагерь для военнопленных. Офицер, один из тех, что меня привел, явно маялся любопытством и потому спросил у офицера с транспорта: мол, куда этих повезут? И получил ответ (а с ним и я, активно греющий уши), что на Гетто.

Я ничего не слышал об этой тюрьме, но её название мне сразу не понравилось. Надеюсь, среди других военнопленных найду кого-нибудь знающего. Как оказалось, на этом крейсере кроме меня привезли ещё семнадцать республиканцев. Их уже передали ранее, я был последним.

Судно относилось к классу средних, но могло перевозить много людей, несколько тысяч. После передачи меня внесли в базу военнопленных, и конвоиры довели меня до одного из трюмов, переделанных в камеры в три этажа. На каждом этаже в три ряда стояли койки. Только в этом трюме могло уместиться около тысячи пленных. Но пока нас было в районе двух сотен, причём все офицеры. Похоже, их держат отдельно от солдат.

С меня сняли кандалы, и створки двери закрылись за мной. Турель под потолком пожужжала приводами, намекая, что подходить к ней не стоит, и я отошёл.

Осмотрев лестницы на верхние этажи, я перевёл взгляд на подходивших ко мне офицеров в таких же оранжевых комбинезонах и представился:

– Лейтенант Ал, командир лёгкого разведывательного крейсера. Третий флот, разведупр.

– О, Ал, и ты здесь? – окликнули меня с верхнего этажа. – Поднимайся, тут все наши, Третий флот.

– Иду, – крикнул я в ответ и, посмотрев на офицеров, похоже, старожилов, поинтересовался: – Господа офицеры, не знаете ли, что такое Гетто?

– Где ты такое слышал? – резко спросил один из военнопленных.

– Офицеры при мне обсуждали, куда транспорт идёт.

Поднявшийся в блоке после моих слов мат поразил даже меня. Уже наверху, где я действительно увидел пару знакомых лиц, мне объяснили, что Гетто – это планета на территории директората, которая в настоящее время проходит терраформирование. Светило в одной из систем есть, а атмосферных планет нет, вот и исправляют допущение.

Там уже можно жить, но орбиту планеты настроить не могут: ночью минус тридцать, днём плюс сорок. Там уже прижились растения и деревья, способные выдержать такой климат, и даже целые леса есть, но живут там пока одни только заключённые – зэки. Никакой власти нет, анархия: кто сильнее, тот и прав. Есть хочешь? Заработай или отбери.

В общем, ясно. А теперь, значит, и военнопленных решили туда же направлять. И что-то мне на Гетто не хочется. Средство спасения у меня есть (это я о шаттле), но орбита охраняется, не проскочишь. Буду думать. Хотя почему бы и не побывать на планете? Найду, как сбежать.

* * *

Летели мы больше двух месяцев, и скука на тюремном транспорте меня убивала. Я соорудил шахматную доску и играл с коллегами по несчастью в шахматы и шашки – хоть какое-то разнообразие за этот долгий путь. Видимо, по пути мы посещали разные системы: военнопленные всё прибывали, и вскоре все места в нашем блоке, как и в остальных, были заняты.

Так и добрались до Гетто. На планету нас высаживали с помощью грузовых ботов, даже не оборудованных. Был вечер, небо закрывали тучи, но отлично были видны холмы, покрытые изумрудной травой, и желтые скалы – странное сочетание.

Вообще высаживать на планету военнопленных в больших количествах – не самое умное решение, пусть даже аборигенов тут больше. Военные – это военные: рано или поздно они возьмут власть. Однако, как оказалось, администрация планеты, находившаяся на орбите, знала, что делала. Нас высаживали небольшими группами в разных местах у посёлков местных. Аборигенов было значительно больше, и пусть они зэки, но из директората, и нас, как республиканцев, они не любили.

На планете процветало рабство, и, несмотря на то что ошейники с нас сняли, у аборигенов стало на несколько тысяч рабов больше. И пусть среди нас хватало серьёзных бойцов, но и среди аборигенов были такие же. К тому же они были вооружены, пусть и пороховым оружием. В общем, шансов у нас не было.

Местные, окружив место посадки и не давая нам сбежать, дождались, пока бот взлетит, после чего стали сжимать кольцо окружения. Среди высадившихся были не только офицеры, но и рядовой состав, сержантский, причём процентов десять из них – женский пол. Видимо, на тюремном транспорте перевозили и женщин. М-да, значит, директорат снабжает своих граждан на этой планете бесплатными рабами и женским полом? Неплохо продумано: детей нет, все стерильны. И ведь ничего не сделаешь, любой бунт будет ликвидирован силами солдат с орбиты. Есть там такие силы, я уверен.

– Держать строй, – скомандовал один из старших офицеров, в прошлом капитан тяжёлого крейсера, флаг-майор.

Женщин мы поставили в центр обороны, как и тех, кто бесполезен в скорой драке. А то, что она будет, понимали все: нас будут ломать, поскольку склонные к побегу рабы никому не нужны.

Я толкнул стоявшего рядом здоровяка, лейтенанта десанта, показал ему игольник, который достал из Щели, и шепнул:

– Увёл у конвоира, без привязки. Разрывные иглы, полный магазин. Я валю всех, кого вижу с этой стороны. Вы бежите и забираете оружие.

– Понял.

Пара бойцов, слышавших наш шёпот, стали также шёпотом передавать информацию остальным, а я выдвинулся вперёд. Потом подумал, что стоило бы передать оружие тому, кто стреляет лучше. Так и сделал, отдав игольник лейтенанту.

Игольник, в его огромных руках казавшийся крохотным, едва слышно застрекотал, и одиннадцать аборигенов, находившихся с нашей стороны, задёргались и попадали. Причём лейтенант берёг боезапас: выпустил по одной игле в голову каждого аборигена. Валил нагло.

Несколько солдат рванули к упавшим, у которых были ружья-переломки, а лейтенант громко заорал:

– Всем лечь!

Команда сработала. Даже я рухнул где стоял, на меня сверху двое упали, чуть не задавили. А лейтенант продолжил стрелять по открывшимся аборигенам. Он был настоящий мастер: несколько секунд – и из пяти десятков зэков живых не осталось. Да, было несколько ответных выстрелов дробью, и несколько наших вскрикнули (видимо, зацепило), но на этом и всё.

Что делать дальше, офицеры уже знали. Солдаты вооружались. Нас было всего полторы сотни, из них семьдесят человек пошли на штурм поселения, а остальные остались. Становилось холодно. Вон аборигены как тепло одеты, знали, что скоро будет похолодание. Оставшиеся снимали с трупов тёплую одежду, которая не сильно запачкана, и передавали девушкам, чтобы они могли согреться.

Тем временем начался штурм поселения. Там шёл настоящий бой: зеваки видели, что произошло, и успели предупредить своих. Первым делом мы захватили здание, на котором виднелась антенна оборудования связи. Мы тут явно не первые, а значит, должны быть рабы из наших, республиканцев. Освободим.

Работали жёстко, аборигенов особо не жалели, живыми старались брать только женский пол, успевая полапать. Иногда среди женщин встречались и наши, наложницы и рабыни. Да, не один месяц директорат отправляет сюда военнопленных. Именно военнопленных: не с захваченных планет, а вроде нас, взятых в бою.

Я тоже участвовал в захвате селения. Оно было примерно на полтысячи жителей. Около сотни каменных жилых домов (явно сами строили) и плюс десятка три разных мастерских или вроде того. Говорили, что здесь анархия, но как-то не заметно. У аборигенов явно имеется вполне себе централизованная власть.

Мы нашли подземные тюрьмы и освободили почти две сотни рабов. Понимая, что нас ждало то же самое, наши озверели окончательно. Когда зачистка закончилась, уже совсем стемнело. Тех, что ожидали в поле окончания штурма и зачистки, провели в поселение, и они начали обживать дома. А остальные оделись в тёплую одежду, найденную в домах (я подобрал себе отличный зимний костюм с меховой шапкой и унтами), и стали собирать трупы, распределяя оружие.

Командовал нами флаг-майор, тот самый. Решали, что дальше делать будем, спрашивали совета у бывших рабов, живших здесь и знавших местную специфику. Как я и думал, нашему поселению недолго существовать: с орбиты быстро спустят солдат, а против бронескафов, дроидов и авиационной поддержки наши дробовики не пляшут.

Поэтому после недолгого совещания решили собрать всё самое ценное и уходить в горы. Там много пещер, в которых можно скрыться. Здесь существуют банды, и мы решили стать одной из них: освобождать наших и уничтожать рабовладельцев. Техника тут была колёсная, старые малые ховеры, которых мы нашли где-то с десяток. Сейчас немногочисленные техники готовили их к выезду.

А вот я задумался. Мне с парнями не по пути. И, сказав одному из часовых, что хочу прогуляться по округе, я покинул территорию поселения и побежал прочь. В тяжёлой меховой одежде было непривычно. Интересно, чьи это шкуры? Неужели тут водятся подобные звери? Надеюсь, я их не встречу.

В Щели у меня был только один транспорт, тот самый шаттл, остальное место было занято нужным оборудованием и вооружением. Я модернизовал машинку до предела, в том числе снял систему маскировки с одного из захваченных курьеров восьмого поколения и установил на шаттл. Так что шансы покинуть планету у меня всё же были. Но торопиться не стоит. Подучиться нужно, благо всё необходимое для этого у меня есть. Ну и первым делом поставить сеть – ту, универсала девятого поколения.

Пока бежал, прикинул. Всё же зря я использовал план «А», два месяца потерял, теперь непонятно, где нахожусь. Стоило использовать план «Б»: банально свалить на крейсере, потом избавиться от него и отправиться в Центральные миры, сменив ДНК. А теперь просто так не улететь: я с этими парнями и девчатами воевал и должен устроить всеобщий побег, раз уж имею такую возможность.

На шаттле я могу добраться до орбитальной группировки и взять там всё под контроль. Сети сниму у охраны и поставлю нашим, а дальше они сами справятся. Причём могут сразу и не бежать: зачистят всю планету, освободят наших и потом спокойно улетят. Сюда только транспорты прилетают, и я уверен, что не сразу поймут, что произошло.

План был неплох, но к нему нужно подготовиться, так что в ближайший месяц даже думать о нём не стоит. Буду вбивать знания в виртуальных тренажёрах, чтобы в нужный момент не оплошать. Пусть виртуальный опыт, но всё же опыт.

Кстати, стало ясно, чем занимались аборигены из захваченного нами поселения, а то я как-то упустил этот вопрос. Нет, возделанные поля я видел, но тут обнаружил множество теплиц. Хорошая вещь: днём открывают, ночью закрывают и включают отопление. Сейчас уже, похоже, минус двадцать, не меньше: пар изо рта идёт, всё вокруг инеем и льдом покрывается. И тут наверняка есть охрана. Надеюсь, наши выслали сюда боевую группу, ведь освобождённые из рабов должны были сообщить об этих теплицах, которых тут много, полсотни точно.

Я решил, что отошёл достаточно далеко: посёлок остался километрах в шести за спиной. Осмотревшись, я на всякий случай достал боевого дроида, и он подтвердил, что свидетелей рядом нет, кроме нескольких крупных животных. Ага, аборигены ещё и крупным рогатым скотом занимаются, у них тут и коровники есть. Удивляет только, что всё это находится не рядом с посёлком.

Я убрал дроида и достал шаттл. С каким облегчением я прошёл внутрь и, сняв тяжёлую меховую одежду, устроился в тёплом салоне – не передать. Подняв машину и активировав режим маскировки, я полетел прочь. Скорость держал небольшую, километров пятьдесят в час, что вполне соответствовало скорости ховера, да и высота была небольшая, не больше трёх-пяти метров.

Для таких моих телодвижений были причины. Ни за что не поверю, что нас не промаркировали. Во время полёта нас группами по десять человек водили в медсекцию судна и укладывали в лечебные капсулы. Говорили, что якобы для прививок, но я этому не верил и был убеждён, что нам поставили маячки. Но где? Диагност покажет.

Летел я в горы. Они оказались не так уж и близко, километров четыреста будет, и на месте я был как раз на рассвете. Причём старался лететь на разной скорости: если мой маркер отслеживают, то могут заподозрить, если буду двигаться на одной. А так я как на ховере на плохой и хорошей дороге: то до тридцати километров в час сбрасывал, то до семидесяти разгонялся. Маскировка должна быть хорошей.

Оборудование сканера моего шаттла модернизировано, да и по сути, от шаттла только корпус остался: я превратил суденышко в мини-корабль, даже небольшая пушка была. И всё с ним хорошо, но шумноват: свист движка достаточно громкий.

Сканер шаттла показал несколько лагерей: шатры из шкуры, костры, силуэты ховеров. Похоже, те самые бандиты, ну или вольные люди. Я завис в километре от одного из них и просканировал лагерь в разных диапазонах. И увидел, что люди внутри шатров светятся. Понятно: им в кровь внедрили изотопы, которые в определённом спектре излучают свет. Думаю, что на глубине метров пятидесяти сканеры людей уже не видят, а вот на поверхности они как на ладони.

Так я и подтвердил своё предположение, что нас промаркировали. Ошибся только в одном: никаких радиомаяков, вживлённых в тело, не было, хотя, честно скажу, я на это ставку делал, двести кредов поставил. У нас на борту тюремного транспорта был открыт тотализатор, денег ни у кого, кроме меня, не было, но ставки делали.

Сканер шаттла засекал, как время от времени нас с ним облучали с поверхности. Значит, охрана наверху видит фактически в реальном времени, что и где происходит. Хорошо, что я летел, маскируясь под ховер. Я ещё и связь глушил на радиодиапазонах, но, как теперь выяснил, радиомаяка во мне не было, а вот мой маркер сканер на орбите видел отлично, маскировка шаттла тут не помогала. Но то, что у меня не ховер, сканер видеть не должен: судя по спектру излучения, он настроен именно на маркеры изотопа, а не на предметы.

В пути я видел три лагеря: настроив сканер, я мог их видеть за пару километров. Дальность можно было увеличить, но я опасался, как бы на орбите не засекли использование высокотехнологичного оборудования. Здесь ничего подобного иметь не разрешалось.

Вход в пещеры я нашёл, но там стояла охрана одной из банд, и я продолжил поиски, пока не обнаружил на крутом склоне выходы других пещер. Сюда сложно подняться без скалолазного оборудования, поэтому неудивительно, что их облюбовали только птицы. Один из входов был достаточно широк, и я на шаттле поднялся и влетел внутрь метров на тридцать.

Уже окончательно рассвело, когда я, кутаясь в меховую одежду, покинул кабину. Во время полёта я успел перекусить офицерским пайком, поэтому сразу приступил к делу. Убрал шаттл, достал двух штурмовиков, и мы стали углубляться в пещеры. Один дроид шёл впереди, другой – замыкающим. Необходимо было уйти насколько возможно глубже, чтобы сканер меня не видел. Дальше начнётся работа медкапсул.

Через час мы нашли отличную пещеру: тут был такой массив камня, который сканер не возьмёт. Пока техник выравнивал пол, штурмовики брали под охрану пещеру. Поскольку их было двое, а в пещеру вели четыре входа, на двух других сапёрный дроид поставил мины. После этого я установил на станинах три капсулы: диагност, лечебную и хирургическую. Питал их мобильный реактор.

Я проверил капсулы, и их тестирование показало, что они полностью работоспособны. Ёжась – ох уж и холодно! – я разделся и забрался в диагност, поставив задачу полной расширенной диагностики. Крышка капсулы опустилась, и я уснул. Полная диагностика, тем более расширенная, длится минут сорок, и пациент во время неё находится без сознания.

Когда крышка диагноста открылась, я, подвывая от холода (минус пять точно было, а я обнажён), быстро накинул на себя куртку и просмотрел на экране показания искина. М-да, лечебной капсуле придётся не только маркеры убирать, но и поправить моё физическое здоровье. Это сутки работы, не меньше. А сделать нужно: здоровье перед установкой сети должно быть идеальным, ведь при последующем лечении капсула ориентируется на изначальные показатели.

Перекинув информацию с искина диагноста на карту памяти, я загрузил файл в искин лечебной и стал настраивать план лечения и смены ДНК. Снова раздевшись, забрался в капсулу, и как только крышка опустилась, уснул, на этот раз уже на двое суток. Даже чуть больше, пятьдесят шесть часов понадобится капсуле, но лечение пройдёт очень тщательно и качественно, да и ДНК будет изменена – девятое поколение, ё-моё. И лечение прошло отлично, никто меня не побеспокоил, хотя я этого опасался, потому и возвёл такую серьёзную оборону.

А потом в приёмник хирургической капсулы я положил контейнер с зёрнышком нейросети – универсал девятого поколения – и десять имплантатов. Эта сеть имела десять слотов для них. Два имплантата – на интеллект плюс сто пятьдесят. Ещё один имплантат – на память плюс сто пятьдесят. Боевой пилотский имплантат для укрепления тела. Имплантат силы. Имплантат для удалённого управления техникой, который ещё называют имплантатом погонщика. Ну и три оставшихся имплантата – это защиты от нейровоздействия, регенерация плюс сто и фабрика нанитов.

С регенерацией я смогу восстановить своё тело, пусть и не сразу, даже если мне его располовинят, главное, чтобы голова осталась на месте. Фабрика нанитов – это что-то с чем-то. Нет, она не взаимодействует с телом. Её задача – имплантаты и сеть. Она способна управлять ими и даже менять, то есть преобразовывать один имплантат в другой, если мне это нужно.

Причём этот имплантат был с фабрикой не девятого поколения, а даже десятого, но сеть с ней работать может, поэтому я его и поставил. Не знаю, где разведка директората добыла это чудо, но я порадовался такому трофею. База знаний для этой фабрики нанитов у меня есть, и я изучу её одной из первых.

Подготовив всё, я лёг в хирургическую капсулу. Крышка опустилась, и началась операция. Она продлится восемь часов, но капсула не будет торопиться меня поднимать: ещё четыре часа будет помогать распаковывать сети и имплантаты, после чего они уже самостоятельно должны запуститься. Эти четыре часа сэкономят мне две недели в реальном времени.

Установка прошла отлично. Когда я очнулся, перед глазами развернулся новый, пока непривычный мне рабочий стол сети. Можно было начинать изучать базы знаний. Я достал из Щели десантный комбинезон, которых у меня в запасе было ещё пять штук, актировал обогрев почти на полную – холодно! – и просмотрел показания хода операции. Сеть встала, имплантаты прижились, на полную работоспособность они выйдут через месяц-полтора. Да, скорее всё же через полтора.

Я провёл процедуру очистки всех капсул и убрал их в Щель, оставив только мобильный реактор. Дроиды-штурмовики, продолжавшие меня охранять, доложили, что за это время (а я уже почти трое суток нахожусь в пещере) ничего не происходило. Поэтому менять местонахождение я пока смысла не видел, меня всё устраивало.

Я достал из Щели обучающую капсулу и все три тренажёра, расставил их у стен. Проверил работоспособность тренажёров, вставил нужные картриджи. Подготовил и обучающую капсулу: вставил пробирку с разгоном и нужные медкартриджи, которые будут поддерживать моё состояние, пока я учусь. Тренажёры оставил в режиме ожидания. Залив через считыватель на сеть пакет баз офицера-штурмовика девятого поколения (все базы были шестого уровня), я лёг в капсулу. На этот раз на десять суток.

А дальше так и пошло время. На десять суток я ложился в обучающую капсулу, а после трое суток отдыхал от учебы, отрабатывая выученные знания в тренажёрах: утром – боевой, после обеда – для техников, в полдень – снова боевой и вечером – пилотский. Я поддерживал свои навыки на высоком уровне. Так весь день и был занят, с перерывами только на приём пищи и сон. И так трое суток, пока снова на десять дней не ложился в капсулу на обучение.

Жил я на борту шаттла: пещера была большая, хватило места и для него. В шаттле можно было разложить сиденья, превратив их в койку, имелся в нём и санблок, причём при модернизации я расширил его, и теперь в нём была ещё и душевая.

Так прошли три с половиной месяца. За это время я изучил и отработал весь пакет баз офицера-штурмовика в шестом уровне. У меня в Щели имелся боевой бронескаф штурмовика восьмого поколения, и теперь я мог использовать его, что и делал: ходил в нём, фактически не снимая – привыкал.

Думаете, это всё? Нет. Во время долгих разведывательных патрулирований я от скуки буквально на коленке собрал оборудование, которое, как в Центре сертификации, могло ставить метки на сеть, чтобы получать дистанционный доступ к оборудованию. Вот я и поставил эти метки. Каждая из них имела свою особенность. А скачал я их со своей сети плюс снимал с пленных. Поэтому коды метки офицера-штурмовика у меня были.

Вот так я вернул себе метки пилотов малых и средних боевых кораблей, сапёра, погонщика и на днях поставил новую – офицера-штурмовика. Теперь я управлял дроидами через сеть, это куда быстрее и удобнее, чем через планшет или голосовые команды.

Кроме пакета офицера-штурмовика я за эти месяцы изучил также базу знаний по управлению имплантатом фабрики нанитов. Это оказалась куда более крутая вещь, чем я изначально думал. Выяснил, что я могу модернизовать сеть до двенадцатого поколения, причём та будет выдавать те коды, которые я захочу, и сможет маскироваться под сеть седьмого, восьмого или девятого поколений – по желанию.

Сейчас она замаскирована под восьмую инженерную. Два имплантата пришлось спрятать, потому что эта сеть имела восемь слотов. Ещё из-за этой сети я поставил себе две метки – корабельного инженера и техника-универсала. Я потяну эти специальности по знаниям, главное, чтобы оборудование допустило меня к себе как пользователя, что и произойдёт благодаря меткам.

Это я всё к чему – пора было покинуть эту не самую гостеприимную планету. Пришло время отработать в реале то, что я отрабатывал в боевом виртуальном тренажёре – взять систему под контроль в одно лицо.

Я убрал всё оборудование и дроидов и пешком направился к выходу из пещеры, в которой гулко раздавались шаги моего бронескафа. Три летающих дрона-разведчика изучали боковые ответвления и коридор до выхода, страхуя меня от неприятных сюрпризов. Как и ожидалось, снаружи была ночь, я специально так подгадал.

Я достал шаттл и поменял скаф: всё хорошо с этим аппаратом, но в массивном бронескафе в салоне не устроишься, пришлось менять на обычный спасательный. Да и вообще шаттл после модернизации стал тесноват. Если раньше в нём свободно размещались четверо, то теперь – с трудом двое. Но я же для одного себя делал.

Взлетел нормально. Аккуратно поднявшись на орбиту в режиме маскировки, осмотрелся, используя пассивный сканер. Флотская охранная группировка тут была: на этой стороне орбиты светились восемь вымпелов – семь малых кораблей и один крейсер. Но станции я не видел, а она должна быть. Возможно, находится с другой стороны планеты. Желательно начать именно со станции, так как все нити охраны и обороны, внутренней и внешней, сосредоточены там.

Но крейсер стоило бы взять. Опасный противник, пятый класс. Он даже имел две небольшие лётные палубы – по боту встанет или несколько истребителей, ну и рота космодесанта. Есть и казармы. Сразу видно, что службу исполнения наказаний снабжают по остаточному принципу: крейсер был шестого поколения, а малые корабли – седьмого. Четыре корвета, один эсминец и два фрегата. Причём крейсер был постройки республики, видимо, трофей.

Я решил начать с крейсера, не трогая пока малые корабли. Расставлены они были в шахматном порядке. Да, так они покрывают большую часть орбиты, но внимание их сосредоточено не на планете, а на внешней угрозе. А за планетой наблюдают спутники слежения, и я пролетел рядом с одним из них.

До обшивки крейсера добрался благополучно, маскировка работала отлично, не подвела. Я прижался к его корпусу в районе дюз, и тут мне пришлось замереть. Теперь стало понятно нелогичное построение кораблей обороны: шла разгрузка тюремного транспорта, который сейчас, выходя из-за планеты, как раз отходил от орбиты и, разгоняясь, приготовился уйти в прыжок.

И как только это произошло, большинство малых кораблей направились на место базирования – похоже, к станции, – но крейсер остался на этой стороне. Малые корабли явно выполняли в системе патрульные функции и иногда, при прибытии очередного транспорта, охранные: мало ли он хвост приведёт. А вот идентификатор крейсера свидетельствовал о том, что он частный, и это меня озадачило: ведь система закрыта для посещения гражданских.

Мне пришлось ещё час подождать, пока движение с этой стороны окончательно не стихнет. После этого я откачал воздух из салона шаттла, поскольку шлюзовой у него не было, и выбрался наружу. Створка у шаттла закрылась, а я, аккуратно ступая, двинулся к шлюзовой крейсера.

Подошвы ботинок были намагничены, и мне казалось, что они неприятно громко звучат по броне. Пройдя пару метров, я плюнул и отключил магниты, после чего оттолкнулся и поплыл вокруг башни малой плазменной пушки, в обход двух сенсоров на обшивке, к шлюзовой. Добраться до неё сложно, но мне это и не нужно.

А нужен мне был ближайший технический вход на борт корабля. Им пользуются дроиды, и вход имеет прямое подключение к управляющему искину крейсера. Это слабое место у этого типа боевых кораблей, потому что у таких крейсеров должно быть три управляющих корабельных искина.

Оказавшись у технического входа, я стал подбирать код. Работал мысленно, через сеть. Мне даже не пришлось проникать на борт корабля: вирус попал в сеть и переподчинил все искины, причём для команды это осталось незамеченным. Теперь я был на прямой связи с главным искином крейсера, велев ему пока продолжать выполнять приказы команды: пусть и дальше ничего не подозревают.

Полазав в памяти искина, я выяснил, что глава администрации Гетто, недовольный малым количеством боевых кораблей, полгода назад купил этот крейсер на аукционе трофейной техники, оформив его на своё имя, и передал в аренду своей же охране. На борту крейсера дислоцировались взвод солдат из охранной службы, бот и два штурмовика класса «космос – атмосфера». Этого вполне хватало для решения боевых задач с этой стороны поверхности планеты.

От искина узнал и новости. Выяснил, что ту группу, с которой меня высадили на планете, именно вот эти уроды, находящиеся на борту корабля, перехватили при отходе в горы. Обездвижили их подавителями, отобрали оружие и передали в другие поселения. А прежнее поселение было сожжено, но его сейчас восстанавливают. Туда уже заселяются поселенцы из аборигенов, которым выдали новых рабов.

Узнал и о силах охраны, которыми располагала система. Прежде всего это малая охранная станция седьмого поколения, полностью комплектная. На окраинах системы висят диспетчерские модули, артиллерийские и ракетные платформы пустотного базирования. Минных объёмов нет. Вроде и глубокий тыл, но республиканские рейдеры сюда залетают. Хотя одной станции с её вооружением вполне хватит отбиться и от двух рейдеров.

Стоит отметить, что к станции пристыкованы четыре внештатных модуля. Дело в том, что планета производит в три раза больше продовольствия, чем потребляет. И вот в этих модулях находятся четыре фабрики по производству пищевых картриджей. Помните те теплицы? Оказалось, в них выращивают специальные грибы, которые быстро растут и содержат много белка. Эти грибы и идут на производство содержимого картриджей.

На планете содержатся и стада животных, но мясо на такую ерунду, как картриджи, не тратят. Раз в три месяца приходит транспорт с трюмами, оборудованными стазисом, и развозит мясо по жилым планетам. Натуральное продовольствие очень ценится, доход с этого администрация имеет немалый, а государство получает налоги. Ну и фермерам что-то перепадает, раз они так трудятся.

Что-то я отвлёкся. Так вот, флотская группировка в системе насчитывает два лёгких крейсера, шестнадцать малых боевых кораблей и два десятка истребителей на лётной палубе станции. Есть также шесть штурмовиков, которые могут работать в атмосфере. Имеются два однотипных средних авианесущих крейсера республиканской постройки: оказывается, глава администрации купил два, и второй стоит в районе полюса.

Также есть батальон солдат, который дислоцируется на территории станции. Взводы на крейсерах несут службу посменно. На станции три тысячи сотрудников и их семьи, хотя она свободно может принять и десять тысяч. На фабриках по производству пищевых картриджей работают жёны работников и армейцев, несущих службу в охране. Остальным гражданским хода сюда нет.

Я также узнал, что через две недели придёт очередной тюремный транспорт. Через семь дней ожидают грузовое судно, оно должно забрать готовые пищевые картриджи, которые идут флоту директората. Судно крупное, но относится к среднему классу. Через двенадцать дней прибудет судно-контейнеровоз, то самое, со стазисом в трюмах. С его прибытием на планете начнут забивать скот, доставлять овощи и остальное.

Это пока всё, что мне удалось узнать от взломанного мной искина крейсера. Однако этого хватило, чтобы составить план дальнейших действий. Дарить кому-то станцию или уничтожать её я не собирался. Она станет компенсацией… да вот хотя бы за моё пленение. Бред? Да по фигу. Грузовое судно, которое прибудет за пищевыми картриджами (в памяти искина были его параметры), вполне сможет увезти станцию в сложенном виде, а разобрать её на модули я смогу.