Текст книги "Охота"

Я немного подшаманил, на треть повысив их мощность, так что стартовали мы на большой скорости. Поначалу по нам мазали, поскольку наша скорость не соответствовала типу корабля, но потом автоматические станции пристрелялись, так что пришлось покрутиться, пока мы летели к границам. Несколько боевых кораблей рванули к нам. Щит нам сбили, было два попадания в корпус: одно так, мелочь, другое серьёзное, но хода мы не лишились. Все в скафандрах сидели, так что никто не пострадал.

Чудом, но мы всё же смогли прорваться. Когда заделали пробоины, в отсеки подали воздух из резервных запасов. К тому времени мы были уже в гипере, я на двадцать минут ушёл: буду делать мелкие прыжки, чтобы скинуть с хвоста преследователей.

– Лейтенант, никогда не обсуждайте мои приказы и не вздумайте их не выполнять, – жёстким тоном сказал майор и покинул мостик.

– Дебил, – только и сказал я, когда бронестворка закрылась.

Нет, приказы командиров выполнять нужно, но в данном случае он реально как носорог вперёд пёр. Могли тихо уйти, а теперь нас ловить будут.

Сидя в кресле пилота в ожидании выхода для промежуточного прыжка, я с некоторым облегчением вздохнул. Ещё немного, и пришлось бы задействовать «пятую колонну» в системе. К счастью, не произошло ничего серьёзного.

У корабельных искинов тех кораблей директората, которые я посетил, было два приказа. Один экстренный, согласно которому после получения через оборудование связи специального кода искины должны были помочь нам покинуть систему, атакуя флотскую и армейскую инфраструктуры и боевые корабли, заодно уничтожая собственные команды. Да, при таком отвлечении внимания наш уход точно остался бы не замеченным. К счастью, не пришлось задействовать этот код.

Что касается второго приказа, то его активация должна запуститься через десять дней. Всем кораблям, покинувшим систему и даже находящимся в гипере, стоит задача – уничтожить команду у себя на борту, причём незаметно, но максимально быстро; откачка воздуха из помещений в этом отлично поможет. После этого искины перегоняют корабли в одну их систем Фронтира и ожидают там моего появления, отстреливая всех любопытных, кто посмеет к ним сунуться.

В той системе находится одна из пиратских станций. Искины предупредят диспетчера о том, что у них тут отстойник и они ожидают появления владельцев. Будут пока проводить ремонт, ведь наверняка получат повреждения.

У кораблей, оставшихся в системе, вроде флагмана, задача другая – расстрел флотских баз (с сохранением гражданской инфраструктуры) с одновременным уходом из системы. Потом они также собираются в одной системе и ожидают меня. Думаю, что появлюсь там уже после окончания войны.

Корабли мне не нужны, продам их кому-нибудь. Восьмое поколение, его с руками оторвут. По моим прикидкам, процентов пятьдесят кораблей, пусть с повреждениями, но смогут прорваться, пересечь зону боевых действий и территорию республики и дойти до нужной системы на Фронтире. Маршрут я проложил неплохой, с пустыми системами. Идти будут одной группой, прикрывая друг друга.

Вот так воевать можно – масштабно. А то раньше реально болото было – скучно. Ладно, первое моё задание на новом месте службы было интересным, около миллиарда я должен на этом заработать. Глянем, что дальше будет.

Ну а пока я совершил несколько мелких гиперпрыжков. Нас преследовали; пару раз мы уходили, когда, судя по возмущению пространства, преследователи вот-вот должны были выйти следом. Однако мы сбросили хвост и направились к передовой, где в одной из систем нас должен был ожидать корабль, который поможет нам перейти места боёв – тот самый тяжёлый крейсер.

И вот спустя неделю, когда до места встречи оставалось два дня полёта, мне вдруг пришёл код от майора, командира нашей группы. Он прислал мне, казалось бы, обычный файл с информацией, но именно в ней и был замаскирован код, активирующий на моей нейросети закладку, которая должна была меня убить и которую я предусмотрительно удалил. Это интересно.

Вот только вышло так, что майор убил сам себя. Ну а что? В одну из ночей я пустил газ в его каюту, и он ещё крепче уснул. А я, пользуясь этим, поработал с его нейросетью. И теперь этот код активировал не мою закладку, а его. Я просто отправил ему файл обратно: мол, у меня не открывается. Майор открыл, а дальше, думаю, понятно, что произошло.

За время полёта всех раненых восстановили, и в тот момент, когда я получил код, большая часть группы сидела в кают-компании и резалась в настольную игру, только одна из девушек дремала в каюте, которую определили как женскую. Майор тоже находился в кают-компании и вдруг забился в судорогах, пена изо рта пошла. Команда у него опытная, сразу его подхватили и немедленно положили в реаниматор, но не помогло – мозг был уже мёртв.

Меня тут же вызвали с мостика, где я за пультом резался в симулятор. Зам командира группы тоже был майором, остальные члены группы – капитанами, да одна из девиц – лейтенантом.

Майор поинтересовался:

– Ты в курсе, что произошло и как это могло случиться?

Честно сказать, мне не понравилось, что он начал с меня. Подозревает или точно знает?

Я в недоумении пожал плечами и сказал:

– Я майора только на обеде видел. А сейчас на мостике в симулятор играл.

Я ничем не рисковал. Сеть свою от информации уже подчистил, даже закладку вернул на место, только поставил криво, не сработает. А когда майор активировал своё самоубийство, сработал вирус, и его сеть теперь тоже чиста. Я бы даже сказал, окончательно умерла вместе с ним. У майора, к слову, стояла сеть восьмого поколения, хотя флот республики официально использовал не выше седьмого.

В общем, зам погибшего всех опросил и у всех проверил нейросети. У всех было чисто. Так что оставили выяснение причин смерти майора до прибытия, тело убрали в мешок для перевозки трупов и положили в трюме эсминца.

Следующие двое суток прошли как-то нервозно. Казалось бы, разведчики – люди закалённые, но смерть майора заметно ударила по ним. И только когда мы вышли в нужной системе, все немного приободрились. Теперь в кресле капитана сидел второй майор, зам прошлого. Фамилия у него интересная – Осел. Не Осёл, а Осел.

Сразу после выхода я, матерясь, начал маневрировать – щита-то нет! – и, к счастью, удалось избежать столкновений с обломками. Быстро просветил систему – она была пустой, только виднелись следы боя. Я понял, что тут произошло.

– Свежий бой, – известил я командира. – Сутки, максимум двое. Победитель или победители ушли.

– Вызывай наших, – приказал он. – Передай код опознания.

– Кого наших? – не понял я и показал на экран, где боевой радар высвечивал обломки. – Вот они, наши.

– Уверен?

– Да, вон корма от нашего крейсера. Остальное в виде мусора. Видимо, детонация была. Не реакторов, чего-то послабее. Может, боеприпаса, ракет, например.

– Зафиксируй всё – и уходим.

– Господин майор, а наши?

– Думаешь, кто уцелел? И противник не подобрал?

– Могли уцелеть.

– Хм, ладно, рискнём. Давай свой личный код идентификатора.

– Есть.

Я включил оборудование связи и выдал в эфире свой код, сообщая, что в системе работает корабль 3-го флота республики, и запрашивая информацию о выживших. Отозвались двое, прятались в обломках, оба в скафандрах. Это была десантура, а скафандры у них экранируют, потому их и не засекли сканерами.

Я приблизился, они перепрыгнули на борт и прошли шлюзование. Спасённые встретили наше появление с огромным облегчением, чуть не плакали: они уже почти потеряли надежду. Пока майор общался с парнями, одного из которых с переломами ног сразу отправили в реаниматор, я продолжал слать вызовы.

Потом я позвал второго из парней, который был командиром взвода в звании мастер-сержанта, и он с нашего оборудования стал отправлять запрос. И сразу поступили три ответных сигнала: две спаскапсулы, находившиеся на спутнике одной из планет без атмосферы, и ещё один выживший техник в скафе. Мы сначала забрали его, тоже поломанного от взрыва, а потом спустились к капсулам.

Капсулы я взять не мог, только пассажиров. Они перешли к нам на борт, и нам пришлось поделиться с ними скафандрами: у многих их не было. Всего было спасено тридцать семь человек. Поскольку эсминец мог брать не больше двадцати – система жизнеобеспечения на большее не рассчитана, – половине спасённых пришлось сидеть в скафандрах.

После этого я, поднявшись с поверхности спутника, разогнался и ушёл в прыжок. Придётся прорываться своими силами. И нам это удалось. От директората мы ушли, а вот наши загнали нас в ловушку. Причём действовала глушилка гипера, не сбежишь. Пришлось сдаваться, но своим можно.

Пока нас проверяли, я, сидя в карцере, прикинул расклады по своему первому заданию. Жаль, крейсер потеряли, но задание наша группа, похоже, выполнила. Об этом прямо не говорили (вообще была компания молчунов), но по их виду было ясно, что всё сделали как надо.

Что касается крейсера, то он укрывался на нижней орбите спутника, когда в систему вдруг вышла группа боевых кораблей директората – три линкора и несколько крейсеров – и атаковала его. Удалось узнать, как они выяснили место стоянки крейсера: в стороне скинул маскировку разведывательный корвет директората, он и навёл своих на наш корабль. Стечение обстоятельств. Из ста человек команды уцелела едва треть, всего пять офицеров.

Сутки мы просидели в карцере и ещё три дня ожидали попутного конвоя. Тело погибшего майора осмотрел врач, а потом нас всех, включая остатки команды крейсера, погрузили на транспорт, шедший в тылы в составе конвоя, с нашим эсминцем в трюме, и направили в тыл, в наш ППД.

Вот так после почти полуторамесячного отсутствия мы вернулись на базу. После возвращения, уже через час, я лёг в капсулу, а ещё через четыре покинул её, забрав свои вещи. Мне вернули, наконец, мой собственный облик, который меня более чем устраивал, и я был этому рад, так как мне не особо нравился внешний вид того мичмана, личину которого пришлось носить эти неполные два месяца.

Я только начал обустраиваться в номере служебной гостиницы, как за мной прибыл посыльный, который сопроводил меня в офис службы безопасности нашего разведупра. Сперва меня четверо суток держали в камере, причём без объяснений – видимо, такой психологический прессинг. Сеть мне выключили, и учить базы я не мог.

Я прождал сутки – реакции нет. Наконец, под одеялом достал медицинский планшет, включил себе сеть и продолжил учить базы. К тому времени у меня все базы из пакета пилота-универсала среднего класса кораблей были выучены во втором уровне, база по пилотированию – в третьем, и ещё одну в третьем я учил в настоящий момент. Стоит отметить, что без капсулы учиться куда дольше.

Кстати, когда мне возвращали прежний облик, обнаружили этот выученный пакет и внесли информацию по нему в карту ФПИ. Заодно сняли с сети копию информации и убрали ту кривую закладку. Я в капсуле без сознания был и узнал об этом уже потом, когда в номере гостиницы протестировал себя с помощью медицинского планшета. И да, закладку на мою ликвидацию убрали, но зато добавили шесть новых, которые должны были следить за мной. Я убрал их уже в камере – да пошли они к чёрту.

Ну а потом меня вызвали на допрос и начали спрашивать, не было ли у нас с покойным майором конфликтов. Тупая попытка поймать меня на слове. Я рассказал о той ситуации на мостике, когда майор выказал своё недовольство тем, что я не выполняю его приказ. Больше, мол, ничего не было. А о том инциденте рассказать было нужно, потому что о нём знал зам майора.

Меня снова отправили в камеру на двое суток, и прессинг продолжался. Потом опять вызвали на допрос.

– Как вы объясните то, что майор Болло хотел отстранить вас от пилотирования судна и арестовать?

Видимо, следователь знал или догадывался о том, что майор активировал закладку в моей нейросети с целью моей ликвидации, но сказать об этом прямо не мог и прижать меня этим тоже, вот и делал акцент на косвенных уликах.

– До меня эту информацию не доводили.

Я догадался, что зам командира нашей группы, который, видимо, был в курсе попытки моей ликвидации и некоторых планов майора Болло, рассказал о них следователям. Однако снова прижать меня было нельзя. Поэтому решили без моего согласия провести процедуру копирования памяти, хотя и знали, что у меня стоит природный блок. Понятно, что ничего не вышло.

Поэтому перешли к силовым методам воздействия. Им было необходимо моё личное признание: без этого дело развалится. Дважды меня превращали в полную отбивную, причём не стоит думать, что я не сопротивлялся: одному быку глаз выдавил, второму так по яйцам заехал, что ему только реаниматор помог. Но и меня реаниматор дважды из-за кромки вытаскивал.

В общем, месяц так мурыжили, пока не поступил приказ отпустить меня. Доказать ничего так не смогли, а я на сотрудничество не шёл.

Я покинул управление СБ (и в суд ведь не подашь, всё под грифом «секретно», самому же и хуже будет) и сразу направился в отдел кадров, где подал прошение о переводе меня из разведывательного управления в патрульные силы. Объяснил своё решение тем, что не понравилась атмосфера в управлении, да и с коллегами не сошёлся. Но не вышло: на моём личном деле было указано, что перевод запрещён. Меня теперь записали за разведуправлением на постоянку.

Тогда я затребовал отпуск, он положен после рейда в тыл противника. Меня и тут хотели кинуть: мол, я его уже использовал, пока сидел в камерах СБ. Ага, на курорте был, четыре раза сердце заново запускали; наверное, от восторгов оно останавливалось.

Вот тут я уже озверел окончательно и чуть не прибил капитана. Так ему и сказал: или он оформляет мне нормальный отпуск, или я валю и из флота, и из государства. Государств много, получу там гражданство. Достали. Капитан блеять стал, что дезертиров нигде не любят, а я объяснил ему, что на Фронтире ещё как любят. В общем, вот так я получил отпуск.

Я пошёл в гостиницу, забрал свои вещи из сейфа, куда их перенесли из номера, который пришлось освободить, так как меня долго не было, и с лётной палубы на дежурном челноке полетел к орбитальному терминалу. Спустился вниз с помощью орбитального лифта, внизу нанял глайдер-такси, и меня доставили до дорогого частного медцентра, где я лёг на десять дней в капсулу обучения.

А когда через десять дней меня подняли, я узнал шокирующую новость. Три дня назад произошла диверсия: взорвалась база флотских, больше пятидесяти тысяч погибших. Ну, кто там погиб, мне плевать, главное, что уроды из СБ тоже ликвидированы. Неужто кто-то всерьёз думал, что я забуду, как приятно мы проводили время?

Вернувшись в столицу, я направился на биржу наёмников, где устроился в пилотском тренажёре и шесть часов гонял по пилотированию крейсеров. Все базы я выучил до третьего уровня, а четыре даже и до четвёртого. До сдачи на сертификат ещё рано, но какое наше время?

После тренажёра – на курорт, где трое суток (прежде чем лечь на следующие десять дней) отдыхал, купался в тёплых водах тропических морей и кадрил приглянувшихся мне девчат из отдыхающих и персонала. А после отдыха снова залёг на учёбу.

На сайте флота выложили списки погибших, предназначенные для родственников, и я трижды их изучил. Чёрт, трое сотрудников СБ из тех, что мной занимались (а всего их одиннадцать было за месяц), посменно работали, гады, и в тот момент отсутствовали. Ничего, я ещё доберусь до них.

Узнал также, что информация о громком случае угона боевых кораблей из столичной системы директората разошлась и по соседним странам; стало известно об этом и в республике. Я смотрел видео, как всё происходило: да, там бойня была, и корабли, с искинами которых я поработал, прорвались и ушли. Республиканцы считали, что диверсия на базе флота – это месть наших диверсантов, поработавших в столице директората. Пусть и дальше так считают.

Я всё ещё не достиг планки минимума для сдачи на сертификат, хотя и приблизился к нему: ещё два раза по десять суток – и можно будет сдавать. По этому пакету требования выше, чем по сертификации пилота-универсала малого корабля. До конца отпуска оставалось пять дней, так что я потратил два дня на освоение изученного: по шесть-семь часов зависал в пилотском тренажёре биржи наёмников, неплохо начало получаться. Платил из своего кармана.

А потом я снова на трое суток отправился на курорт, после чего прибыл на новую базу флота свежим, загорелым и отдохнувшим. На уничтоженной военной станции – вирус рулит! – располагалось множество служб, включая и подразделения разведки нашего 3-го флота. И так как подрыв произошёл в самый пик рабочего времени, то погибших было множество.

За месяц моего отпуска погибшие структуры и подразделения развернули снова, уже на другой базе, некоторые с нуля. Это касалось и штаба разведупра. Так что когда я по окончании отпуска прибыл к месту службы, многие сначала и не поняли, кто я и что мне нужно. Оказалось, с уничтожением базы и архива обо мне забыли. Кадровый отдел со своим архивом тоже погиб. Теперь стало понятно, почему обо мне не вспоминали и даже не допрашивали меня в связи с подрывом базы.

Я скинул им несколько заретушированную запись моей беседы с капитаном-кадровиком о том, что отпуск я получил после выполнения задания. На меня быстро оформили новое личное дело. Вскоре выяснилось, что я был под следствием, но доказать ничего не смогли. И в связи со всеми этими изменениями я подал прошение о переводе меня из разведупра в другое подразделение. Дело оформлено новое, и запрета на перевод уже не было.

Командир из кадровых разведупра, не раз бывавший на заданиях, а теперь переведённый на штабную работу, прямо спросил, что мне у них не нравится.

– Отношение, – ответил я. – Знаете, как-то больше не хочется восстанавливаться в реаниматоре после допросов в СБ, на которых тебя в отбивную превратили. И сдали меня вроде как коллеги по службе, а потому доверия у меня к вашим сотрудникам нет и уже не будет. Так о каком совместном выполнении заданий может идти речь? К чему проблемы множить?

– Хм, убедительно. Вы у нас пока в резерве. Предлагаю не множить сущности, а дать вам возможность поднять свои навыки и получить под командование разведывательный крейсер. Мы как раз получили три, только с верфи. Вы – пилот-универсал, будете сам себе команда.

– Вот как? Хм, хорошо. Тогда с прошением о переводе я подожду. Но если снова попытаются меня подставить, переведусь не думая.

– Договорились, лейтенант. Я отправил заявку в госпиталь на ваше ускоренное обучение и надеюсь, что через месяц вы получите под командование уже крейсер. Из этих трёх вряд ли, команды уже начали комплектоваться, но будут ещё поставки: восполняем потери.

Я подумал, что меня, видимо, хотят просто пока попридержать в резерве. Но мне всё это тоже на руку, и обучение как раз в тему. Поэтому я согласился. Вещи убрал в Щель, прошёл в госпиталь, где меня уже ждали, и лёг на новые десять суток учёбы.

* * * Минуты три назад я очнулся. Со стоном сел – звякнули ручные и ножные кандалы – и осмотрелся. Корабельный карцер, без сомнения. Хм, снова оранжевый комбинезон и ошейник на шее. Я попал в руки военных директората, а они используют такие вещи, как ошейник, что порицается в цивилизованных мирах – это я о Содружестве.

Что я могу рассказать? Я изучил базы до уровня, позволяющего сдать на сертификат, и сделал это. Потом неделю ждал, пока придут с верфи новые разведывательные крейсера, и получил под командование один из них. В экипаже был я один. Пришлось изучить три базы знаний пятого уровня по разведывательному оборудованию, которое было на борту.

Получив со складов боевых дроидов, сапёрных с минами и учебную капсулу, а после и своё первое задание, я начал работать. Задание было простое – работать в тылах директората, наводить на их корабли наши рейдеры, а также сообщать, куда противник перебрасывает силы.

Немало кровушки попортил я флотским директората: не раз у них полностью пропадали конвои, да и одиночки тоже. У меня на связи было девять рейдеров с командором-координатором, который нами командовал. Однажды мы даже заманили на минное поле боевую группу, которая охотилась на наши рейдеры, и совместно её уничтожили. Вот так и работали: то поодиночке, то группой. Опыт показал высокую эффективность такой работы. Так прошли три месяца.

По ночам я учился: ложился в капсулу, поднимал базы. За это время я полностью изучил пакет пилота-универсала кораблей среднего класса и до половины – пакет баз корабельного техника-универсала по восьмое поколение.

Что я ещё могу сказать? Я говорил, что я мстительный? И не скажу. Я не мстительный, просто злопамятный. Помните тех трёх сотрудников СБ, что работали со мной и, к моему огорчению, уцелели при подрыве базы? К моменту получения мной крейсера с ними случились разные несчастные случаи, и спасти их не успели, даже высокий уровень медицины не помог. Так что о них больше можно не вспоминать.

У одного из них, капитана, на квартире была секс-игрушка – робот, причём универсал. Так вот, он отключил сеть капитану, пока тот спал, и перешёл в режим самца. Проснулся капитан от неудобства в заднице и навалившейся на него тяжести. Когда квартиру вскрыли, капитан был уже мёртв. Это он мне молотком дробил пальцы. Как архаично.

А химия на меня, кстати, не действовала. Мне её кололи, я чуть не помер, но она не помогла разговорить меня. У меня в желудке были три капсулы нейтрализатора: я доставал их из Щели и глотал, когда кололи. В реаниматоре меня чистили от нейтрализатора, снова кололи, а я снова глотал. Так что и тут ничего не вышло. А медик, который колол, был как раз из выживших. Он отправился на стол чёрного хирурга, и куда ушли органы этого уродца, любителя втыкать иглы в живых людей, я не знаю.

Третий был из следователей. С ним поначалу возникла проблема: он отсутствовал, в командировке находился. Но когда вернулся, свалился в мусорный утилизатор, где его живьём и расщепило. После этого на мусорные люки наварили решётки, чтобы офицеры флота больше не поскальзывались и не падали в открытый люк.

Жестоко? Да. Но когда они меня пытали, я им придумывал куда более страшные смерти, так что ещё легко отделались. И не надо мне говорить, что они свою работу выполняли. Работу по-разному выполнять можно, они это делали неправильно, за что и поплатились.

Три месяца я, не возвращаясь на базу, работал в тылах директората. Ещё шестнадцать боевых кораблей, пять транспортов и девять гражданских отправились к отстойнику, где стояли другие мои корабли. Главный искин – кластер на дредноуте – отвечал за охрану моих трофеев. Ему отправлялся код, и он брал под охрану прибывающих новичков.

Поначалу пираты, рядом со станцией которых разместилось такое серьёзное флотское соединение не самого слабого поколения, нервничали. Но я оплатил гиперсвязь и через их гиперприёмник вышел на кластер искинов, после чего уже через оборудование связи дредноута повёл переговоры с главой клана пиратов.

Я заплатил сто тысяч кредов за право годовой стоянки моих кораблей, используя для этого дроида. Чип я оставил на борту корабля как раз для этого дела. Управляя дистанционно челноком с дроидом на борту, я подвёл его к станции, откуда мне навстречу вылетел такой же челнок, передал деньги и вернулся.

На просьбу пирата объяснить, для чего это всё, я пояснил, что у меня тут отстойник трофеев. И предложил главе клана, если он хочет подзаработать, выйти на представителей флотов ближайших государств (это две империи и моя республика) и предложить им купить мои трофеи. Ему настолько понравилось моё предложение, что мы торговались часа два и полпроцента за свои услуги пират честно выторговал, оговорив, что денежные средства должны быть на банковских чипах Главного банка Содружества.

Вот так и началось наше сотрудничество, которое продолжилось и тогда, когда я получил крейсер и начал работать в тылах противника. Иногда я выходил под маскировкой к окраинам систем, где действовала гиперсвязь, ломал её и общался с главой клана. Через месяц мне удалось добыть оборудование гиперсвязи: на том транспорте, который я взял трофеем, было пять корабельных. Четыре из них отправились в Щель, а пятым я оборудовал свой крейсер и с этого момента постоянно был на связи.

Я продавал не только корабли, но и базы знаний для обучения экипажа. Это была отдельная строка продаж, для техники восьмого поколения. Я перехватил курьера, погрузил на него два баула с нейросетями и базами знаний, и он в автоматическом режиме полетел к отстойнику. Добрался благополучно и находился на лётной палубе дредноута, о чём мне доложил его кластер.

Покупали суда и пираты, в том числе и других кланов. Они брали в основном гражданские, но не только. Один глава выкупил авианесущий крейсер с базами знаний и нейростями к нему, другой – лёгкий линкор. Где они шестьдесят и восемьдесят пять миллионов достали нужными мне чипами, не знаю, но раз деньги есть – они мои клиенты. Получили, что желали.

Курьер с деньгами вылетел обратно, когда понял, что всё, лавочку пора закрывать. Я встретился с ним за трое суток до того, как попал в плен, так что в Щели хранится семь сотен миллионов кредов – семьсот чипов-миллионников.

Я успел продать всё, кроме дредноута: он был редкой разновидностью сверхтяжёлого (десять километров в длину), и его я оставил напоследок. Но ажиотаж достиг пика, и обе империи пригнали сюда свои флоты, чтобы не платить, а просто забрать дредноут, который один стоил целого флота.

Бой был жарким, я изрядно потрепал боевые корабли жадных военных, значительно сократив численность их эскадр, однако они добили моего гиганта, да и я довёл до подрыва ректоров, и дредноут погиб. Пиратам тоже досталось, их станция пострадала, но глава её заработал столько, что вполне может купить новую.

Так что из потерь только дредноут, остальное я всё распродал за эти три месяца. Причём все носители купила республика: она в этом деле значительно отстаёт от других государств. В общем, хорошо расторговался, сумев при этом сохранить инкогнито.

Теперь о том, как так получилось, что я в кандалах сижу. Если бы я не хотел, кандалов бы у меня не было. Да, именно так. Я подставился, добровольно и по веским причинам. Понимаете, после того как со мной СБ поработала, я решил, что их стоит держать под присмотром. Поэтому на новой базе, где разместилась часть служб, в том числе наш разведупр и управление СБ, я аккуратно и осторожно взломал искины СБ. Ну и когда пользовался гиперсвязью, иногда выходил на них, и мне сбрасывали статистику.

И мне сильно не понравился разговор начальника флотского СБ нашего 3-го флота со своим замом. Речь шла о моей ликвидации. Адмирал собирался сделать утечку коллегам из директората, с которыми у них были контакты, с тем чтобы меня взяли, причём так, что я не пережил бы захват.

Вроде ситуация такая, что неприятно, но пережить можно. Однако дело было в том, что оба они играли. Знали они и что искин их взломан, и про искины базы, которые не прошли проверку у программистов.

Раз в месяц искины проверяли на возможность взлома, это штатно, и мои искины успешно её проходили. Но в данном случае работал хакер СБ: решили проверить систему на внешний взлом, и – как стена, блок, чего не могло быть, потому что не было у искинов такой защиты. Быстро всё проверили, и чья-то светлая голова связала это со мной, припомнив нелепые случаи гибели коллег. И взрыв базы в свете новой информации уже виделся несколько иначе. Тем более что директорат не подтверждал – но, впрочем, и не отрицал, – что базу взорвали именно они.

Я тут же отдал приказ на самоуничтожение тех иски нов, которые пока не трогали (их личности просто сотрутся, и улики пропадут), а сам решил попасть в плен. Причём не к тем, что сотрудничают с республиканцами, а к другим.

Это было просто: в режиме маскировки мой крейсер вошёл в систему, в которой находилась населённая планета, ранее принадлежавшая республике, и подорвался на умной мине, имевшей функцию маскировки. Естественно, я знал об этом минном поле. Помните курьера, которого я взял трофеем? Он был из этой системы и имел карту минных полей.

К крейсеру, который после подрыва появился на экранах радаров, тут же рванули патрули, и меня взяли. Так просто я не сдался, устроил бой на руинах крейсера, но обошлось без жертв, только бронескафы поцарапал, а иначе меня бы за потери на месте прибили. Так и попал в плен. Вырубили ошеломителем, и очнулся я вот только сейчас.

На своём корабле я всё прибрал в Щель, в том числе и станцию гиперсвязи, вернув корабль к заводским параметрам. В Щели осталось всего килограмм на пять свободного места, но всё было нужное.

Судя по шумам, мы куда-то летим. То, что я погиб или попал в плен, в управление разведки 3-го флота сообщат. Я ведь не просто так полез. Предварительно связался с капитаном одного из рейдеров, сообщив, что в той системе готовится крупный конвой, и я хочу узнать, сколько у них судов и какие силы охраны. Мол, объединившись с другими, мы сможем если не уничтожить конвой, то сильно его проредить, мы так не раз делали.

Меня сопровождал корвет связи, выступавший в качестве ретранслятора, и пилот корвета мой подрыв точно засёк. Так что спишут меня в официальные потери, и пока идёт война, я буду числиться если не пропавшим без вести, то в плену точно, так что искать меня не будут.

Я же сбегу и спокойно начну (потому что ещё не начинал) искать пропажу божка. Пора уже. Тем более денег накопил достаточно. Вообще, все маги хомяки – Дар, видимо, влияет. Я давно не придаю особого значения тому, с каким упорством зарабатываю, причём солидные суммы. Это всего лишь средства, и теперь, когда я скопил их достаточно, можно отправляться в Центральные миры. Пока всё идёт по плану.

Да, забыл добавить, что после побега, возможно (но пока не точно), сменю ДНК и получу чистую биографию. Лечебная капсула девятого поколения вполне на это способна. Правда, не самостоятельно, только под управлением сертифицированного врача, но я давно взломал искины всех капсул, так что они и без врача справятся.

Кстати, пока я совместно с рейдерами перехватывал грузы, положил в свои закрома (это я о Щели) капсулы виртуальных тренажёров восьмого поколения, новенькие, ещё в заводской упаковке. Их искины я тоже взломал, после чего активно использовал все три тренажёра. Один тренажёр – для пилотов, второй, редкий, – для корабельных техников и инженеров, и третий – боевой, для космодесанта, спецназ тоже в таких тренируется.

В пилотской капсуле я каждый день по часу отрабатывал свои навыки пилота. Учил технические базы, отрабатывая их в технической капсуле: выполнял разные каверзные задания, занимался ремонтом. Боевой тренажёр тоже не простаивал. Среди пакетов баз знаний, которые я увёл из столичной системы директората, боевых хватало. Закачал себе пакет баз офицера-штурмовика восьмого поколения – серьёзный род войск, сплав космодесанта и спецназа. Пока базы поднял в третьем уровне, но уже начал отрабатывать в капсуле тренажёра, кости и сухожилия так и хрустели. Эх, теперь всё потеряно с нейросетью.