Книга: Русский героический эпос - Владимир Пропп

Книга написана доступным языком, и Пропп щедро делится примерами, что делает чтение не только познавательным, но и увлекательным. Он показывает, что, несмотря на разнообразие сюжетов, многие сказки следуют схожим схемам.

Что особенно радует, так это то, как Пропп заставляет задуматься о том, почему мы продолжаем рассказывать эти истории. Они не просто развлечение; в них заложены глубокие культурные смыслы и уроки. Она открывает глаза на мир сказок с совершенно новой стороны! Это особенно ценно, когда перечитываешь сказки своему сыну, при этом видя в них совсем иное, чем просто впечатление от волшебства. Хотя это тоже немаловажно ️

Книга «Русский героический эпос» - отчасти напоминает учебник, наполненный невообразимо многогранной информацией, начиная с периода разложения пербытно-общинного строя и завершая путешествие современным положением эпоса. На мой взгляд неискушенного читателя подобной тематики - это уникальная исследовательская работа по изучению эпоса, как народного творчества.

P.S. Сразу оговорюсь - до учёного и эксперта в данной области мне как до луны пешком, поэтому прошу всех не согласных оставить тапочки при себе, как-никак осень на пороге. Я не претендую на звание гения, а просто делюсь своими впечатлениями.

Информации очень много и разобраться во всех хитросплетениях былинных сюжетов непросто. Однако мне понравилось с какой методичной дотошностью автор старался донести до читателя истины, заложенные в сказках, рассказах, легендах, песнях о героях историй. Да, местами голова шла кругом и язык ломался от трудновыговариваемых имён и слов. И всё-таки сюжетная основа благодаря такой исключительной щепетильности чувствуется прекрасно. Я не говорю, что всё и сразу запомнила и уяснила. Мне предстоит ещё не раз перечитывать и стараться понять некоторые глубинные слои - и всё же - это прекрасное приключение вместе с персонажами эпоса различных периодов и народов.

«Брак героя - обычный конец сказок, но не былин».

Вся книга поделена на 6 разделов:
I Часть первая. Эпос в период разложения первобытно-общинного строя
II Часть вторая. Русский эпос эпохи развития феодальных отношений
III Часть третья. Русский народ в борьбе с татаро-монгольским нашествием
IV Часть четвёртая. Эпос эпохи образования централизованного русского государства
V Часть пятая. Судьба эпоса при капитализме
VI Часть шестая. Современное состояние эпоса

Авторский слог, как и следовало ожидать, научно-сухой, однако не лишённый некой дерзости и легкости. Временами он тяжеловесен, так как идёт довольно глубокий анализ некоторых былин, в которых фигурируют, как знакомые персонажи, так и почти неизвестные. Мне было интересно читать про Добрыню-змееборца, об Алёше и Тугарине, об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. Были и другие разборы, но всё-таки сердцу было ближе любимые персонажи из детства.

«Облик врага менялся в зависимости от реальной исторической борьбы русского народа».

Хотелось бы ещё отметить новое оформление недавно вышедшее в издательстве МИФ. Красочная и яркая лицевая и задняя обложка с переливающимися узорами, элементами декора и этноса, белая бумага, оранжевый фон на форзаце и нахзаце, хороший шрифт, эстетичное внутреннее оформление, есть немного чёрно-белых рисунков.

«Змей - одно из наиболее ярких художественных воплощений того зла, против которого в раннем русском эпосе ведётся борьба».

Атмосфера всей книги исключительно научно-исследовательская, которая затрагивает приличный исторический пласт литературы старого времени и немного нового. Читается отнюдь нелегко, поскольку содержит бессчисленное количество выдержек из других источников, а также былины, сказки и разборы.

«Богатырско сердце разговорчиво и неуемчиво:
Пуще огня-огничка сердце разыграется».

Плюсы:

I Глубокая и яркая исследовательская научная работа по литературоведению и истории русского героического эпоса,

II Авторский слог суховат, что полностью оправдывает тематику книги,

III Обворжительно-яркое оформление книги: красивая и многогранная лицевая и задняя обложка с переливающимися золотом элементами декора и этнической составляющей, белая бумага, крупный шрифт, оранжевый фон на форзаце и нахзаце, эстетичное внутреннее оформление книги, включающее в себя несколько чёрно-белых рисунков,

IV Книга затрагивает приличный временной отрезок с первобытно-общинного строя и до современности,

V Много интересной информации и разборов былин,

VI Есть поясняющие сноски внизу страниц,

VII А также объёмные примечания в конце книги.

Минусы/Предупреждения:

Только предупреждения:

I Несмотря на яркую обложку - это не художественная литература,

II Читается непросто, здесь лучше не торопиться и изучать книгу вдумчиво.

На мой взгляд, это прекрасный фундаментальный труд по изучению русского героического эпоса, изданного в очень красивом оформлении. Книга отнюдь непростая и запомнить всё и сразу не получится, нужно будет перечитывать и не раз.

Понравится тем, кто любит литературу и хочет разобраться в глубинных смыслах сюжетов былин, историй и мотивов знакомых персонажей сказок.

Сборник состоит из трех монографий, отдельно прокомментирую каждую. Морфология волшебной сказки - это короткая работа, целью которой является выведение универсальной формулы волшебной сказки. Утверждается, что все волшебные сказки могут быть описаны этой формулой, кроме того, смена мест элементов формулы невозможна, то есть на порядок событий в сказке тоже накладывается строгое ограничение. Я, как обладатель высшего математического образования, формулы очень люблю, однако формула Проппа отнюдь не математична и я могу объяснить, почему. Несомненный прорыв работы в том, что автор первый проанализировал сказку не с точки зрения ее сюжетных и культурных особенностей, а со стороны ее структурных элементов. Все выделенные структурные элементы действительно присутствуют в волшебных сказках, в том числе и зарубежных. Однако важно то, что формула разрабатывалась на сказках из сборника Афанасьева, и только в рамках этого сборника она может быть доказана. Это значит, что автор все таки говорит не о морфологии сказки вообще, а о морфологии русской народной сказки. Даже в рамках сборника Афанасьева автор нашел слишком большое количество исключений (из выведенного им правила), о чем он честно сообщает и приводит список примеров. В заключении говорится, что все сказки по сути имеют только один обязательный элемент, а именно отправление главного героя из дома, все остальные слагаемые вариативны (но это же прямое противоречие поставленного в начале утверждения!). Несмотря на это, я смогла согласиться с выделенными структурными элементами, рада была прочитать неизвестные мне сказки (сборник Афанасьева свободно доступен в рунете) и получила искреннее удовольствие от монографии.

Исторические корни волшебной сказки начинаются с главного минуса научных трудов Владимира Проппа, но так как он характерен всем его представленным в сборнике исследованиям, то я отдельно коснусь этой темы чуть позже. Основная мысль работы заключается в том, что единый исторический корень всех волшебных сказочных сюжетов - это обряды посвящения в первобытно-общинных обществах, которые в свою очередь основаны на представлениях о загробной жизни. Дело в том, что посвящаемый как бы проходил через смерть, воскресая для своего (иногда - для чужого) племени новым ее членом. Представления о загробной жизни различны и менялись в течение многих веков, отсюда и разные элементы в сказке. С развитием человеческих социальных образований, в частности во время перехода к земледелию и патриархальной индивидуальной семье, обряды отмирали, теряли свою сакральность и превращались в сказку: то есть создатели сказки уже относятся к описываемым в ней событиям, как к воображаемым и мифическим. С появлением же в обществе классовости сказка стагнирует в наиболее низких классах (крестьянском или народном уровне) и замещается новыми литературными формами, попадая в "высшие" слои. Современный читатель может не соглашаться с выводами автора, но проведенная исследовательская работа заслуживает внимания, потому что рассматривает дошедшие до 20го века мифологические верования различных племен аборигенов Африки, Австралии и Океании, а так же сохранившиеся свидетельства коренных американских народов. Это было очень интересно, хотя если вам некомфортно читать про откровенно мракобесные обряды первобытных сообществ, то лучше эту работу пропустить (особенно главы Таинственный лес и Большой дом). Аналогичное воззвание к тем, кто не способен воспринимать спокойно описания обращения с женщиной в доклассовом обществе (глава Невеста), хотя на мой взгляд, античность или средневековье социальное положение женщин не то чтобы сильно улучшили.

Русский героический эпос - моя любимая часть сборника, потому что я наконец-то ознакомилась с личными историями былинных персонажей и вообще описываемыми в них событиями. Я считаю, что исследование Проппа лучшее место для такого знакомства, потому что вряд ли современный читатель способен понять архаичный народный язык записанных песен (даже современники Проппа, которые эти песни исполняли, уже неспособны были объяснить многие слова и выражения). Время расцвета былин - это дофеодальная и раннефеодальная Русь, в основном до момента образования Московского государства. Былины - действительно очень красивое народное творчество, и я рада, что по их мотивам создавались и создается письменная и драматическая литература. Если вам интересно узнать, как все таки выглядели Илья, Добрыня и Алеша, какими целями руководствовались и как взаимодействовали с другими богатырями; кто все же были эти, другие богатыри; как население Руси относилось с христианизации, правящему сословию, татаро-монгольскому игу и прочим серьезным историческим потрясениям - надо читать эту книгу.

Теперь про главный минус работ Владимира Проппа. Автор пытается притянуть за уши марксистско-ленинскую идеологию даже туда, где она не просто неуместна, а явно противоречит поставленным утверждениям. Цитаты Маркса и Энгельса щедро насыпаются в контексты описаний первобытной мифологии и обрядности. Изначально я думала, что это просто требования научного сообщества того времени: не опубликуешь ни одной научной работы без поклонов в сторону "высочайшей социалистической культуры", поэтому приходится тащить Маркса с Лениным каждый десяток страниц. Однако в контексте русского героического эпоса автор говорит об этом так, будто искренне верит, что средневековые крестьяне пошли бы поднимать на вилы князей и бояр, если бы Маркс и Ленин родились на восемь веков раньше и объяснили бы им, глупым, как стоить социализм. Не поймите меня неправильно: закрепощение крестьян действительно имело место быть и очевидно, что сами крестьяне могли осознавать свое положение, но сомневаюсь, что даже Ленин смог бы это изменить. Современная история нам показала, что культура СССР вовсе не была "высочайшей ступенью" развития государства, хотя вклад советских ученых и самого Проппа, разумеется, очень высок.

Прочитано в марафоне #книжные_сокровища (книжное сокровище)

Другим потрясающим приёмом автора является додумывание за т.н. "народом", который "на самом деле хотел сказать то-то". Что такое "народ"? Какие нафиг "классовые антагонизмы" в древней Руси? Очевидная попытка приписать далёкой эпохе свои собственные представления.

На самом деле былины в этом сочинении – несутьважный материал, а так… повод для разговора. В принципе мог быть, какой угодно другой – общественная жизнь муравьёв, эволюция ирригационных систем, рецепты ухи. На самом деле объектами описания здесь являются непогрешимый автор (который настолько крут, что создал научную монографию, не используя пруфы, и его за это не попёрли из профессии), его сенсей и ещё один авторитетный учёный-фольклорист В.Г.Белинский (а вы не знали?), а также классовая борьба русского народа в стиле «Скотт Пилигрим против всех». Былины же здесь так… под руку подвернулись.

В книге имеются:

1. Попытки дать определение жанру «былина». Былина – это всегда поэзия (первый и самый важный признак данного жанра!). Но вообще-то часто встречается вариант «стихопроза»… И вообще-то по ряду признаков эпос первоначально имел прозаическую форму… Во-вторых, герои былин всегда сражались не за личные интересы, а за общественные, и эпос – это «по умолчанию» героический эпос и другим быть не может (второй отличительный признак!). Но потом выясняется, что таковых сюжетов в русских былинах – половина. В прочих же герои решают исключительно личные проблемы. Автор: «Не обращайте внимание. Это баги. Это капитализм всё испортил. Это вообще не настоящие былины, строго говоря». На вопрос «что же они тогда такое?» ответа не даётся. В общем, определение жанра рассыпается прямо на глазах. Какие признаки позволяют отличить былину от сказки, баллады или исторической песни, так и осталось загадкой.

Известие о том, что в народе этот жанр назывался «старина», а «былина» – термин исключительно научный, читатель получит только через 300 страниц от начала (с подачей «ну так, к слову пришлось»). То, как сам народ определял для себя, что такое «старина», автора не интересует в принципе. Ему ж лучше знать. Ему и Белинскому. (Народ: «Ну да, ну да, пошёл я нафиг…»)

2. Белинский, Добролюбов и Чернышевский – лучшие учёные-фольклористы за всю историю существования русской государственности. А вы не знали? (Ф.И.Буслаев, А.Н.Веселовский, Вс.Миллер, М.Халанский и мн. др.: «Ну да, ну да, пошли мы нафиг…»)

Каждая глава – разбор одной былины, и каждая глава начинается с поливания «буржуазной науки» ядрёным гуано (пруфов не будет, они просто не правы и точка) и продолжается фразой «а вот Белинский…» или «и только Белинский…». Доходило до откровенно смешных вещей:

Правильную точку зрения на образ Василия Игнатьевича высказал Белинский, несмотря на то что былина о Василии Игнатьевиче в том виде, в каком она известна сейчас, в его время ещё не была известной. В сборнике Кирши Данилова этого сюжета нет.

Т.е. былины не знал, но дал её герою исчерпывающую характеристику… О как!

Вообще местами в книге фееричная логика:

…случаи, когда былина о змееборстве Добрыни начинается с похищения Забавы и отправки Добрыни, всё же есть. Правда, их имеется только два (Рыбн. 40 = Гильф. 93, 191) и они принадлежат к художественно наиболее слабым и с точки зрения идейного содержания наименее интересным вариантам этой былины.<…> Таким образом, эти два случая показывают невозможность подобной трактовки сюжета в русском эпосе.

Т.е. они существуют и тем самым показывают, что их не могло быть! Былины Шрёдингера – национальное достояние России!

Вот другие сногсшибательные открытия Белинского, до которых не смогли додуматься своими куцыми мозгами дореволюционные учёные:

Белинский устанавливает, что в лице Садко выражен совершенно национальный характер. В Садко есть русский размах, когда он, например, сразу закладывает всё своё имущество. В нём есть русская удаль, когда он, испробовав все средства, чтобы спасти себя хитростью (тоже русская черта), и, видя, что дело доходит до смерти, смерти не боится, а бесстрашно бросается в пучину моря. Наш анализ покажет, что Белинский был прав во всех своих утверждениях. Взгляды Белинского полностью игнорировались и замалчивались в дореволюционной русской науке.

Для Белинского Дунай – подлинный герой. <…> Трагический конфликт, по мнению Белинского, вызван хвастливостью Дуная и его пристрастием к вину.

А Колобок вляпался в неприятности, потому что сбежал от бабушки с дедушкой. Этот факт, я уверена, тоже замалчивался дореволюционной наукой и потому нуждается в немедленном обнародовании!

В другом месте тот же Белинский с разгромным счётом побьёт исследователя Дашкевича, который проанализировал все варианты былины об Алёше Поповиче и Тугарине, но, как полагал В.Пропп, не смог сделать из этого правильных выводов, а Белинский, видевший единственный покоцанный вариант этого текста всё в том же сборнике Кирши Данилова (который содержал слегка олитературенные варианты былин, а не записи профессиональных собирателей) – смог! И неважно, что у Белинского про собственно былины всего одна статья (критическая, а не научная, как и прочие его статьи). На эту статью В.Пропп и будет ссылаться всю книгу. Вернее, не на неё, а на том собрания сочинений, где она помещена, чтобы было не так заметно, что это ссылка на всего лишь один небольшой текст. Чувствуете уровень научной проработки и опережение своего времени? Это ещё цветочки. А вот грибочки.

3. Метод исследования былин в данной «научной» монографии: Всё как завещал товарищ Белинский: берём текст былины и просто пересказываем его, вставляя свои комментарии, рассчитанные, судя по всему, на детей младшего школьного возраста (вот этот герой здесь поступил плохо, а этот – хорошо, а вот здесь выражено народное возмущение против поработителей-капиталистов). При рассмотрении вариантов былины пару-тройку версий отмечаем как «удачные», а прочие – как «неудачные» или «менее удачные». И вообще как можно активнее привносим метод литературной критики в научный обиход. Наука же так в этом нуждается: в выставлении оценок, во вкусовщине. И никаких доказательств! Боже упаси! Их должны заменять ссылки на Белинского или категоричность формулировок (например, «это не выдерживает никакой критики» или «это не так»). Нужно всеми силами воздерживаться от приведения доказательств! От анализа тоже нужно воздерживаться. Не стоит ходить по тонкому льду гипотез, лучше работать Капитаном Очевидность. Мысль, выданная шумно, многословно и с апломбом, сойдёт за новую инфу. Если навалить сверху словесной лапши с пересказом, читатель и не заметит, что его надули.

Автор стабильно игнорирует те неясные места, которые как раз таки требуют его исследовательского комментария. Взять, допустим, его пересказ былины «Илья Муромец и Соловей-разбойник». Думаете В.Проппу интересно, почему антагонист назван Соловьём (а не Дроздом, Скворцом или Синицей)? Ну, он как бы свистит, и это всё объясняет. Почему Соловей-разбойник сидит в засаде у какого-то непонятного «Леванидова креста»? Ну, это христианство… просто случайный баг. Почему в конце былины убитому Соловью «славу поют»? Автор надеется, что под рукой у читателя полного текста былины не случится…

Если какие-то факты противоречат концепции В.Проппа, тем хуже для фактов. Автор, как гоголевский пан голова, слышит только то, что хочет.

В.Пропп воюет с «исторической школой», которая пыталась найти в былинах отражение реальных событий или личностей, но при этом он же уверен, что география и хронология в былинах описаны как сто процентов реальные. Народ, дескать, ничего не домысливал, не переиначивал: как было на самом деле, так в былине и есть. Мне надо объяснять, что по факту всё было гораздо сложнее и интереснее?

Автор изобретает новые термины вместо старых, которые, по его мнению, конечно же, никуда не годятся, потому что разработаны «буржуазной наукой» – вроде «рифма смысла» (к счастью, не прижился). При этом он не считает нужным дать определение терминам, которыми он сам часто пользуется. Например, какая конкретно совокупность людей имеется в виду под «народом»? Это слово упоминается в книге едва ли не чаще, чем слово «былина», и является универсальной затычкой для всех логических дыр. Не знаешь, чем объяснить очередную свою невнятную теорию – вали всё на мнение народа (что бы он из себя ни представлял).

Конфликты в былинах могут быть, по мнению В.Проппа, только классовые. Гендерные конфликты, например, он в упор не видит, как и многие прочие, потому что они якобы не характерны для былин. Эстетическая составляющая былин его тоже не очень интересует.

Былины заимствовали сюжеты из сказок и баллад. Это, как полагает автор, неправильно. Былины не должны были так делать. Это их портит. Но былины постоянно почему-то так делали. Это, должно быть, пагубное влияние капитализма. Шляются всякие тут беспутные былины по дискачам с капитализмом, а потом в подоле приносят! Специалист по сказкам (две полноценные книги!) в упор не видит в былинах сказочных сюжетов. Например, былина о Даниле Ловчанине – это сказка «Пойди туда не знаю куда, принеси то не знаю что», из которой выкачали почти всю фантастику и отрезали хеппи-энд. И ГГ один в один и ситуация. Но пан голова замечает только то, что нужно.

В целом забавно было видеть, как, отечески грозя пальчиком, В.Пропп диктует эпосу, каким ему надо быть, о чём мечтать и к чему стремиться. Временами даже казалось, что автор работал в паре в духом Владимира Вольфовича. Местами такая шизофреническая дичь, словно инопланетянин писал. Странное дело, но с шизофрениками есть, действительно, кое-что общее – непонимание чувства юмора/иронии. Знаете, что В.Пропп считает комичным с точки зрения народа? Красочные, развёрнутые описания богатых одежд, домов, породистых коней. Наверно, он думал, что на этих моментах крестьяне хохотали и толкали друг друга локтем, фыркая в кулак: «Ты подумай: шитый золотом кафтан с серебряными пуговицами, соболиная шуба, зелёного сафьяна сапоги, подбитые золотыми гвоздиками! Вот умора! Ни в жизнь бы в таком ходить не стал!»

Об это страсти к позолоте поётся без всякого восхищения.

А ведь люди небогатые тогда, как и сейчас, любили послушать о дорогой одежде, элитном жилье, необычайных кушаньях и напитках.

4. Наработки предшественников – фигня на постном масле. Даже если тот же Вс.Миллер скажет по поводу какой-либо былины умную мысль, В.Пропп вам об этом не сообщит. Например, он уверен, что Илья Муромец никогда не был в глазах народа святым, а только богатырём, воином. Вс.Миллер по этому вопросу накопал кучу интересного: и про святого Илью Печерского, и про совмещение в сознании крестьян некоторых губерний в единое целое образов Ильи Муромца и Ильи Пророка. Указал ли на это В.Пропп в своей книге? Даже не намекнул.

5. Сопутствующие проблемы Точно на таком же уровне автор судит о нравах средневековой Руси. Он не знает о существовании «Домостроя» и полагает, что все родители того времени поощряли активное общение девушек с противоположным полом, а в теремах их держали только всякие больные на голову люди. Церковь, оказывается, использовалась древнерусскими людьми как клуб, и князья, купцы, бояре приходили туда по воскресеньям «клубиться». Народ, если верить В.Проппу, в целом не интересовался православием, кроме небольшой группы людей – всяких там раскольников и староверов. И так далее, и так далее…

По итогу: эта книга не является научной работой (рецензенты у неё вообще были?). Это агитка, сделанная по политическому заказу. Все открытия, которые автор делает по ходу пересказа, выдаваемого за анализ былин, может сделать любой человек, если внимательно их прочитает. В.Пропп, как и полагается, перечисляет разработки других учёных по своей теме, но указывает преимущественно такие, которые выставляют этих учёных непрофессионалами (В.Пропп в принципе не видит в них коллег и поэтому говорит о них со снобистским пренебрежением).

Эта книга чудовищно морально устарела. На её фоне выигрывают даже книги фольклористов XIX века (А.Н.Веселовского, Вс.Миллера, Ф.И.Буслаева). Да, многие гипотезы этих учёных не подтвердились, что не удивительно, ведь они пришли на почти пустое поле, где до них трудились только любители-энтузиасты. Но они в отличие от В.Проппа знали, как грамотно вести научную дискуссию, видели в других фольклористах коллег, а не врагов, писали только про былины и обожали свой предмет в том виде, в котором он жил на свете – без оценок, поучений и попыток пришить его к «злобе дня».

В данной книге идёт глобальный анализ различных вариантов былин от разных певцов. Предполагают, откуда и почему рассинхронизация пошла, почему именно такие сюжетные ходы. Современному читателю они кажутся непредсказуемыми и порой абсурдными. Но то могло быть смешение эпох или художественная выдумка отдельного певца.

Илья у распутья трех дорог наезжает на камень с надписью, предвещающей тому, кто поедет по первой дороге, – убитому быть, по второй – женатому, по третьей – богатому. В полной форме песни Илья последовательно едет по каждой из этих трех дорог. В песне соединены три разных приключения. Как мы увидим, эти три приключения совершенно различны по своему характеру и принадлежат разным эпохам.

Также поняла различие между богатырями, эпохи разные и характеры даже.

Выдержанный, хорошо воспитанный, умеющий держать себя Добрыня и несдержанный, живой и непосредственный Алеша – прямые противоположности. Поэтому Добрыня иногда недолюбливает Алешу.

И моё самое любимое. "Россия для грустных" -- меня очень порадовало вместе со сноской авторов, цитирую:

А кто на Русь ни езживал, Никто с Руси счастлив не выезживал, И вам счастливым не выехать. (Тих. и Милл. 69)

А кто ни езживал на святую Русь, А счастлив со России не выезживал. (Гильф. 42)

В этих словах выражен огромный исторический опыт русского народа.

Русский героический эпос Владимир Яковлевич Пропп

И бесконечное количество раз думала, насколько же страшные и жестокие были времена. Любопытные моменты: презрение к власти напополам с желанием служить ей были и в те времена, у тех же богатырей были конфликты с князем Владимиром, особенно у Ильи. Может теперь становится понятно, почему эти произведения не включены нормально в школьные программы...