Текст книги "Запах легких денег"

Она грохнула пустым подносом об стол и выскочила из кабинета. Лева обалдело глядел на закрывшуюся дверь и медленно осмысливал происходящее. А происходящее окончательно выходило из-под всякого контроля. В народе наблюдалось неприкрытое шатание и разброд. Есть от чего прийти в полное отчаяние. Когда самые верные соратники покидают тебя, это говорит о том, что созданная тобой организация стоит на глиняных ногах и может рухнуть в самый неподходящий момент. И значит, сейчас надо принимать кардинальные меры по укреплению группировки. А для этого нужны три вещи – деньги, деньги и ещё раз деньги. Так что надо их срочно где-то доставать! А где их возьмешь, если его орлы даже такое пустячное дело не могут сделать – банк грабануть! Что уж говорить про более серьезные операции, как, например, махинации с фальшивыми авизовками.

– Вот, и эта недовольна! – сказал он сокрушенно. – А, не обращайте внимания! Она хорошая девочка, только со сдвигом! Находит иногда… – Он покрутил пальцем у виска. – А вообще, она у меня вместо матери. То отругает, то пожалеет. Я её со старой работы перетащил. Я же раньше в спорткомитете работал. Работа почти такая же, как здесь, только нервов больше уходило. Она меня успокаивала. А когда я тут начинал… Ну, ладно, об этом потом. Так, ну куда мне вас послать?

Друзья дружно пожали плечами. И отхлебнули по глотку кофе. И посмотрели друг на друга, прочитав в глазах у каждого полную неопределенность.

– Нам бы что-нибудь попроще, – ответил за всех Макс. – Пришел, взял, ушел.

– Рэкет, что ли? – поморщился Лева. – Да у меня этим студенты занимаются. А вы все-таки бывшие инженеры. Хотел вам что-нибудь поинтеллектуальней. Лоха, там, развести, банк раздербанить…

– Ну, не получился с первого раза банк, – буркнул себе под нос Жорик. – Мы же не знали, что там очередь. Научимся еще!

– Поздно уже учиться – работать надо! – Лева стукнул кулаком по столу. – Ладно! Есть у меня одна точка. Похоронное бюро «Райские кущи». Сидит там один деятель. Киселевич фамилия. Должен он одному фраеру триста тыщ баксов вместе с процентами. Тот ему давал на раскрутку два года назад. Кисель ему до сих пор возвратить не может. Мне один человечек из банка шепнул, он кредит получил на днях. Очень приличную сумму наликом. Не знаю точно, какую, но долг вернуть хватит. Правда, он говорит, что не получал. Врет! Придете, скажете, что от меня, заберете триста кусков и все! Половина из них – мой откат, остальное пойдет фраеру. В общем, начнет упираться, припугнете чем-нибудь. Сразу отдаст. Он из пугливых. Гарантию даю, это легкие деньги. Легче не бывает! Тут даже думать не надо! Ну что?

Макс переглянулся с друзьями, спрашивая их мнения. Друзья долго не думали, потому как на раздумье времени особенно не было. Жорик кивнул, Боря тоже. Они сразу поняли, что это последнее предложение. Если откажутся, больше предложений не будет. Или будет такое, от которого уже отказаться нельзя. Так что согласиться лучше сейчас.

– Пойдет… – уверенно сказал Макс.

– Ладно, попробуем… – согласился Жорик.

– Попытка не пытка, – пробормотал Боря. – Хотя, конечно, стремно…

Лева недоверчиво перевел взгляд с одного на другого и сказал строгим тоном, словно учитель нахулиганившим школьникам:

– Ну, смотрите у меня! Если с таким легким делом не справитесь, тогда не обижайтесь! Выгоню без выходного… Сколько можно нянчится! Пойдете газеты продавать. Там ума вообще не надо! Но это для бывших инженеров, думаю, западло!

Выйдя от авторитета, друзья направились к машине, стоящей невдалеке от входа в офис охранной фирмы «Мечта идиота». «Фольксваген» был ещё на ходу, поскольку Боря за ним тщательно следил, и в умелых руках он мог послужить неплохим средством для заработка. Во всяком случае, Боря надеялся, что именно его старый железный конь поможет ему справиться с возникшими трудностями освоения непривычной профессии рэкетира. Как? Да очень просто…

– Завязывать надо с этим, – проронил по пути водила. – Одни заморочки. А если этот из похоронного отстреливаться начнет. Сам же потом нас и похоронит.

– Мы тоже не вчера родились! – проворчал Макс. – Возьмем стволы с собой и вперед!

Он даже сам не верил в свои слова. Стволы им, конечно, выдадут, если они попросят, да вот только смогут ли они их в ход пустить? В живого человека стрелять, это не из пушки по воробьям. Тем более если этот человек не бандит, а обычный бизнесмен, хоть и гробовщик.

– Так больше все равно нечем заняться! – заметил Жорик.

– Почему нечем? Можно нищими пойти поработать! – напомнил Макс о предложении Левы. – Надо попробовать себя в каждой профессии. Может, в этом занятии мы найдем себя. Поймем, наконец, свое призвание. А, Жорик, может, в тебе спит гениальный побирушка, а ты этого не знаешь! И мир теряет в твоем лице одного непризнанного гения! Может, пока ещё не поздно восполнить утрату?

– Ну, чего сразу нищими? – заныл Жорик. – Как будто других профессий нет, хороших и разных? Давай лучше займемся гробовщиком.

– Да не боись, – успокоил его Макс, хлопнув по плечу. – Мы тебе ничего отрезать не будем! Останешься целым и невредимым. Только на глаз можно черную повязку надеть.

– Вы можете нищими работать, а только это не по мне! – возмутился Боря. – Я лично могу извозом заняться. Не так рисково, и бабки неплохие можно заработать. Если не лениться.

Они сели в «фольксваген», и Боря включил движок. Уверенней всего он чувствовал себя за рулем любимой тачки. Здесь все было знакомо и дорого – никаких тупых лохов, хитрых бизнесменов и охранников-теннисистов. Разве что гаишники, так с ними всегда можно договориться с помощью шуршащих бумажек.

– Один мужик из Подольска, – вяло начал Жорик, незаметно подмигнув Максу, – подвез двоих до Москвы. А они и говорят: «Доехал, теперь плати». Отобрали все бабки, выкинули его из машины и уехали. А тачка у него почти новая была…

– Да, это дело опасное! – Макс понял, к чему клонит Жорик. – Можно так нарваться. Хорошо, если тачку отнимут, а то можешь и костей не собрать.

– Так я подозрительных сажать не буду, – уверенно заявил Боря. – Только интеллигентных мужиков или мамаш с дитями.

– Ну-ну… – пробормотал Макс и покачал головой, словно знал наперед, чем все это закончится.

Боря категорически отказался работать нищим, всецело полагаясь на свою машину. Он был в ней уверен на все сто. Сомневался немного в порядочности пассажиров, но решил, если вдруг возникнут проблемы с оплатой, спуску им не давать. И вот на следующий день он выехал на охоту. Сначала катался в центре города, потом вдоль Весеннего проспекта, пересекающего город с одного конца на другой, и покрутился возле центрального рынка. За четыре часа беспрерывной езды он заработал триста рублей. Двух клиентов довез до вокзала, одного до больницы. А остальное время катался по улицам, надеясь увидеть на обочине фигурку с поднятой рукой. И увидел. На обочине голосовала молодая женщина с ребенком на руках. Боря обрадовался, подкатил к тротуару, опустил стекло на правой дверце.

– В Куркино подвезете? – спросила женщина и мило улыбнулась.

– О, это далеко, на другой конец города, – начал торговлю Боря. – Меньше, чем за двести не поеду.

– Идет! – без разговоров согласилась женщина. Видно, торопилась и ей было все равно, за сколько ехать. Или была на содержании у богатенького мужа. Одним словом, денег не жалела. Она открыла заднюю дверцу, забралась в машину и стала укачивать ребенка.

Боря отъехал, довольный, что попался такой удачный клиент. Ну, как не порадоваться, и женщина, что вполне безопасно, и на заломленную вдвое цену сразу согласилась. Боря даже попытался наладить разговор.

– Какой у вас малыш смышленый! И не плачет совсем. Другие как разорутся. Я часто женщин с дитями вожу. С ними никаких проблем. Никогда не…

И тут он запнулся, потому что почувствовал, как ему в щеку уперлось что-то твердое и холодное. Скосил глаза и увидел прямо перед собой ствол черного блестящего пистолета. Женщина ловко вытащила его откуда-то из свертка с куклой и воткнула Боре в скулу. Металл приятно холодил кожу разгоряченного радостью водилы.

– …нарвешься… – автоматически продолжил Боря и надавил на тормоз.

Машина с визгом остановилась посреди дороги.

– Гони бабки, дядя! – хрипло сказала женщина.

И Боре пришлось выложить всю свою дневную выручку.

А в это время Макс с Жориком отправились на вокзал. Приоделись похуже, погрязнее и подырявей. Жорик специально для этого дела разодрал свой старый пиджак, в котором мог ещё ходить и ходить, надел свои юношеские брюки, которые тут же лопнули по шаговому шву и еле доставали до щиколоток, и повязал на один глаз черную ленту. А Макс нарисовал себе цветком зверобоя фингал под глазом и накрахмалил волосы так, что они стали торчать во все стороны. Затем надел драную грязную майку и страшно потертые джинсы, на которых дырок было больше, чем карманов. Теперь они ничем не отличались от бомжей и если бы участвовали в конкурсе на самый отвратительный нищенский облик, то заняли бы первые места. Однако конкурс устраивала сама жизнь, и она же распределяла призы. Так что вполне могла дать вместо первого приза такую оплеуху, от которой неделю звенело бы в ушах.

Оказалось, что на вокзале и без них хватает нищих и бомжей, которые довольно профессионально собирали подаяние с таких же нищих, а потому скупых и прижимистых граждан. Они торчали на самых видных местах, где больше всего толкалось народа. Одни сидели на земле, вытянув ноги, через которые перешагивали торопящиеся на поезд пассажиры. Другие стояли на своих двоих и хватали пассажиров за локти, противными голосами рассказывая о своей горькой доле.

– Я не местный! – верещал гнусавым голосом какой-то инвалид на одной ноге. Вторую ему заменял костыль. – Приехал из самой Москвы. Нас выгнали с насиженных мест беженцы с Кавказа. Потерял ногу в боях с конкурентами. Не дайте помереть с голоду бывшему главному инженеру одного из закрытых оборонных предприятий.

Макс оглядел прилегающую к вокзалу территорию и спросил напарника:

– Ну что, Жорж, драная твоя душа, где встанем? Где будем собирать наше законное подаяние?

Жорик тоже окинул взглядом вокзальную площадь и заприметил одно неплохое местечко, которое на удивление оказалось вакантно. Он показал Максу грязным пальцем в сторону дверей.

– Давай у входа! Там никто не стоит. И больше народу ходит. Столько бабок насобираем!

Макс с ним согласился, и они с Жориком заняли пост возле входа в здание вокзала, надеясь, что приезжающие и отъезжающие проявят к ним сострадание и не откажут в мелочи. Причем Макс встал с одной стороны дверей, а Жорик с другой. Не простояли они и пяти минут, и даже не получили ни копейки, как к ним подвалил безногий инвалид-москвич. От него разило перегаром, потом, мочой и гнилой помойкой. Во рту у бомжа не было ни одного зуба. Вероятно, это оказался самый главный вокзальный нищий, короче говоря, пахан.

– Вы кто такие? – поинтересовался он, не глядя на Макса и рассматривая что-то вдали. Видно, проверял, где находятся другие нищие, то есть его основные вооруженные силы, которые в случае надобности подтянутся в один момент.

– Мы от Левы Меченого, – доложил Макс. – Прибыли к вам в порядке оказания шефской помощи. А то, поди, не справляетесь тут! Работы, поди, невпроворот!

– Какого ещё Меченого? – прохрипел старый пират. – Не знаю такого! И вас я не знаю! Откуда вы взялись, недоноски!

Максу этот разговор не понравился. Он-то был уверен, что вокзальный народ обрадуется прибытию подмоги. Или, во всяком случае, отнесется с пониманием к собратьям по несчастью. Но волчьи законы капитализма срабатывали даже на этом захолустном участке бренной земли.

– Местные мы! – зло проворчал Жорик, который услышал их разговор. – Карячинские. Но временно безработные. Лева нас к себе пристроил. И сказал, на вокзале нищими работать. А он знает, что говорит. Значит, здесь временная нехватка кадров.

Однако инвалид выслушал его без всякого энтузиазма. Было похоже, что он Леву Меченого и впрямь не знает. Или, скорее всего, только делает вид, что про такого авторитета не слыхал. Ведь Леву Меченого в Карячине каждая собака должна знать. И каждый бомж.

– Не знаю, чего он вам сказал! – рявкнул пират. – Но если хотите здесь стоять, за место платите! Знаете, сколько за это место заплатить нужно? Али нет?

– Сколько? – поинтересовался Макс просто ради любопытства. Платить он, конечно, не собирался ни копейки. Нечем им было платить.

– Тыщу баксов! – выдал инвалид. – Понял, чучело!

– Чего тыщу? – не поверил Макс. – Баксов!

– Ага, баксов! Плати и стой, сколько душе угодно.

– Кому платить? – уточнил Макс. Просто, чтобы знать, кто хозяин этого места, и сообщить о нем Леве. А уж Лева с этим хозяином разберется по всем правилам. То есть устроит ему одно правило, после которого он станет хозяином только одного места. На кладбище.

– Кому! – передразнил его инвалид, корчась и морща лицо. – Ясное дело, кому! Мне! Я тут главный! Мне все платят!

Макс хмыкнул и покачал головой. Его даже стал веселить этот одноногий оборванец.

– Да если б у меня была тыща баксов, я бы два года жил припеваючи в свое удовольствие и даже на работу не ходил. Понял, держатель общака!

Бомж поглядел на него вытаращенными глазами и стал постепенно наливаться краской.

– А если у вас нет тыщи баксов, так какого хрена вы тут торчите! А ну пошли отсель! – И он замахнулся на Макса костылем.

Макс ловко увернулся, и костыль просвистел у него прямо над ухом. Если бы немного замешкался, так, скорее всего, уже лежал бы на грязном асфальте с проломленной башкой.

– А что, постоять нельзя, что ли? – крикнул Жорик. – Все равно место пустует!

– Так потому и пустует, урод двуногий, что ни у кого тыщи баксов нету! – заорал в ответ инвалид.

Жорик схватился за костыль и хотел вырвать его из рук разъяренного пирата. Но тот вдруг громко свистнул, и тут же со всех сторон к центральному входу стали подгребать бомжи, размахивая кулаками и костылями. Где-то невдалеке показались вокзальные менты, которые тоже поспешили на свист. Макс понял, что сейчас их будут бить, и, может быть, даже ногами. Оставаться в этом заповеднике нищих и бомжей больше не имело никакого смысла. Вряд ли им теперь кто-нибудь подаст хоть копейку. Скорее всего, подадут несколько увесиситых ударов ногами по телу. И Макс с Жориком взяли ноги в руки и задали такого стрекача, что только пятки засверкали.

Больше никто из троих уже не сомневались в том, что легкие деньги даются потом и кровью. На поход в похоронное бюро они были обречены.

Глава 4
«Похоронный марш»

В городе Карячине, как и в любом другом российском городишке, существовали похоронные конторы. Без подобных заведений не существует ни один мало-мальски населенный пункт. Ведь население то растет, то уменьшается, словом, не находится в статическом состоянии. И значит, какая-то часть этого самого населения закономерно отправляется в иной мир, чтобы продолжить там загробное существование в соответствии со своими земными заслугами. Во всяком случае, так утверждает церковь, а она знает, что говорит. Но проводить туда умершего должны живые, и кто ещё может помочь им в этом, как ни похоронная контора. Но когда похоронных контор становиться больше, чем этого требует насущный момент, происходит черт знает что.

На письменном столе владельца похоронного бюро «Райские кущи» Петра Киселевича лежали аккуратные пачки долларов в банковской упаковке. Они радовали глаз и возбуждали самые вдохновенные материальные желания. При виде такого богатства на любого нормального человека нахлынули бы всевозможные корыстные мысли, которые, пожалуй, затмили бы его разум своим количеством и разнообразием. Но Киселевичу корыстные мысли разум отнюдь не затмили, а как раз наоборот, он их усердно обдумывал. И думал он в одном направлении – в какое бы дело вложить эти деньги, чтобы они принесли ему максимум прибыли. И побыстрей.

Похоронный бизнес шел плоховато, если не сказать хреново. Ритуальных контор в городе развелось видимо-невидимо, покойников на всех не хватало, и рентабельность предприятия падала на глазах. Собаки-конкуренты постоянно снижали расценки на свои ритуальные услуги, и потенциальные клиенты перебегали к ним, оставив Киселевича одного наедине со своими гробами, коих на складе уже скопилось невероятное количество.

Года два назад он уже брал в долг у одного знакомого предпринимателя, более-менее сносно на эти деньги просуществовал, но когда пришло время долг возвращать, решил, что предприниматель может подождать еще. Но тот оказался не таким олухом, каким представлялся вначале, и обратился за помощью к своей крыше – Леве Меченому. Но Киселевич этого ещё не знал, и даже думать, не думал, что по его душу могут прийти крепкие парни, которые вытрясут из него эту душу вместе с деньгами.

Вместо этого он думал над тем, как ему поменять профиль деятельности на более прибыльный. Для начала он решил заложить всю свою контору с потрохами и получить под эту недвижимость в «Прямстрямбанке» солидный кредит. Кредит в пятьсот тысяч условных единиц он со скрипом получил, и то только благодаря знакомству с начальником кредитного отдела и хорошим откатом. Но вложить эти деньги в дело Киселевич решил совсем в другом месте – в Москве. По его мнению, столица открывала самые широкие возможности для любого бизнеса, в том числе и похоронного.

И сейчас директор, не спеша, с удовольствием пересчитывал деньги, тыкая пальцем в каждую пачку, бормоча при этом себе под нос:

– Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…

Считать деньги он любил и делал это с упоением. Если бы не надо было тратить время на их зарабатывание, он бы только тем и занимался, что пересчитывал.

– Двадцать семь, двадцать восемь…

Конечно, нельзя сказать, что деньги были смыслом его существования, смысл жизни он видел в том, чтобы их делать, но само по себе обладание большой суммой доставляло ему неимоверное удовольствие.

– Сорок пять, сорок шесть…

Наконец, насчитав пятьдесят пачек по десять тысяч каждая, он пробормотал:

– Ровно пятьсот тысяч.

После чего радостно потер руки, аккуратно уложил все пачки в пластиковый кейс, закрыл крышку и провернул колесики шифрового замка. Новенькие долларовые купюры получили свое новое хранилище, надежное и недоступное для чужаков. По крайней мере, так казалось их хозяину. Киселевич поднялся из-за стола, подошел к сейфу, вделанному в стену, достал из кармана ключ и открыл дверцу. Он решил спрятать деньги в ещё более надежное хранилище. И уже поставил кейс в сейф, как вдруг подумал, что этот сейф, несмотря на прочность стенок и сложность кодового замка, не настолько надежное хранилище, как обыкновенная человеческая хитрость. Иной раз и самый прочный сейф не спасет капитал от руки взломщика. А хитрость спасет.

Он вынул кейс из сейфа, закрыл дверцу, провернул ключ и сменил код. Сейф оказался запертым, но хранил в себе только лишь никому не нужную документацию.

Выйдя из кабинета вместе с кейсом, Киселевич направился по коридору в столярный цех. Там не было уже никого, поскольку всех работников он отпустил по домам. Делать им здесь было абсолютно нечего – гробов уже навыделывали на месяц вперед.

Если завтра они придут, с удовольствием подумал Киселевич, то узнают потрясающую новость – их директор исчез, оставив после себя неплохо налаженное производство гробов и наработанный за несколько лет список клиентов. И ещё узнают, что на банковском счету их фирмы нет ни копейки денег, но зато есть кредитный вексель на огромную сумму, что будет означать только одно – похоронная фирма «Райские кущи» – полный банкрот.

В столярном цеху на верстаках лежали свежеструганные доски, заготовки гробов, сколоченные из этих досок, готовые гробы, обитые материей, и гробы, покрытые лаком с прибитыми по бокам бронзовыми ручками. Словом, в мастерской был широко представлен весь процесс изготовления гробов от заготовок до конечной продукции. Просто можно водить сюда студентов для ознакомления с этим оригинальным производством.

В одном из углов мастерской стоял настоящий шедевр похоронного искусства. Полукруглая крышка, состоящая из двух половинок, откидывающихся на петлях, мягкая постелька из белой атласной тканы, покрытая темным лаком и отполированная поверхность, бронзовые литые ручки – словом, не гроб, а шедевр. Этот гроб заказал как-то один криминальный авторитет для своего друга и соратника, да не успел за него расплатиться. Авторитета самого пришлось хоронить, правда, в другом гробу, подешевле. А этот шедевр так и остался невостребованным и ждал своего часа. Вернее, своего богатенького постояльца. Но времена изменились, авторитеты пошли не те, уже не обладали той широтой размаха и экономили даже на похоронах своих приближенных.

Киселевич откинул половинку крышки с шедевра, положил внутрь кейс с долларами, накрыл его атласным саваном, так что стороннему наблюдателю показалось бы, что гроб совершенно пустой, и закрыл крышку. Потом, пыхтя и отдуваясь, заставил его другими заготовками, выстраивая своеобразный штабель из гробов. Так что шедевр оказался в буквальном смысле похороненным. Пускай денежки полежат в гробу до вечера, решил Киселевич, время до отхода поезда ещё есть. Так оно надежней!

Вечерние сумерки скрывали как очертания фасадов, так и сокровенные помыслы некоторых искателей приключений вроде директора похоронного бюро. Но, как бы он не пыжился построить личный план своего будущего процветания, его судьбу решали другие, те, кто играет судьбами, как игральными костями, выбрасывая единицы и шестерки, и отводит каждому человеку соответствующее место – либо тот будет единицей, либо шестеркой. И одним из таких игроков был доморощенный авторитет Лева Меченый. Именно в руках этого бандита находилась судьба Киселевича, ведь посланцы судьбы, направленные легкой левиной рукой, уже подъезжали к его фирме на своей колеснице.

Когда директор пыхтел под тяжестью свежеструганных гробов, заставляя ими тайник с полумиллионом долларов, перед стеклянной дверью его похоронной конторы тормознул старенький «фольксваген». Из машины вылезли три начинающих рэкетира: бойкий парень Макс, флегматичный здоровяк Жорик и шустрый водила Боря. Не мешкая, они подошли к входной двери, которая светилась изнутри бледным рассеянным светом, как и единственная витрина с выставленным на всеобщее обозрение гробом. В простенке между дверью и витриной висела мраморная вывеска:

«Похоронное бюро „Райские кущи“

Оказывает ритуальные услуги круглосуточно»

Макс переглянулся с Жорой и показал пальцем на звонок. Жорик нажал кнопку. Где-то внутри затренькало что-то тягуче-мелодичное, напоминающее похоронный марш. Но в ответ на звонок внутри не раздалось ни звука. Никто не спешил открывать дверь, никто не хотел видеть в своей конторе новых клиентов. Может быть, потому что директор конторы их не ждал или догадывался, что это пришли не клиенты, а совсем наоборот – кредиторы. Жорик нетерпеливо позвонил ещё раз. И опять безрезультатно. Словно он позвонил в морг, закрытый по причине отсутствия контингента.

– Никого нет, – констатировал он.

– А написано – круглосуточно, – заметил Макс и ещё раз перечитал вывеску. Да, так и написано золотым по белому – услуги оказывает круглосуточно. Им и надо оказать маленькую услугу – выдать долг в размере двухсот тысяч баксов. Значит, не все услуги здесь оказывают, и совсем не круглосуточно. Называется, не верь глазам своим.

– Что будем делать? Уходим? – уточнил Боря, собираясь двинуть обратно к машине. Его так и тянуло к ней, и он был рад любому поводу, только бы отсюда побыстрее слинять.

– И что шеф скажет? – Макс посмотрел на него строго, как смотрел на них совсем недавно Лева Меченый. – Опять, скажет, не справились! Опять, скажет, лопухнулись! Тогда уж точно не помилует! В раз выгонит! И все, окажемся на улице! Тогда даже нищими не возьмут!

И его внутри всего передернуло от воспоминания о походе на вокзал в качестве бомжа.

– Да, где сейчас работу найдешь? – согласился с ним Жорик. – Ты, кажется, уже попробовал на своей шкуре, как легкие деньги достаются?

– Ну что ж, можно и другую работу поискать, – неопределенно высказался Боря и вернулся обратно к двери. Несмотря на это заявление, он даже не представлял себе, где ещё можно легально заработать на жизнь.

– Нет, ребята, надо эти бабки выбить, чего бы нам это ни стоило! И тогда в нас поверят! И мы сами в себя поверим! – твердо решил Макс и кивнул Жорику. – Ломай!

Жорик с ним согласился, что эта вся афера с похоронной конторой – их последний шанс. Если не справятся с этим делом, Лева точно их не помилует и отправит куда-нибудь подальше с глаз долой. Он подошел к двери, прикинул для начала, как ему получше её высадить, потом отошел недалеко, на несколько шагов, и с разбега ударил по двери плечом. Дверь сорвалась с петель и упала на пол, разбив стекло. Жорик таким же образом упал на неё сверху.

Тут откуда-то из темноты коридора в вестибюль выкатился перепуганный насмерть толстенький пузатенький человек – владелец этого скорбного заведения Петя Киселевич. Он уже собрался было открыть дверь, но сделать это ему так и не удалось. Видно, клиенты пришли слишком нетерпеливые. Так и норовят дверь высадить! «Значит, это все же не клиенты», – понял директор. Клиенты всегда звонят жалобно и просяще, а рэкетиры нагло и протяжно, несмотря на то, что звонок один и тот же.

– Добро пожаловать… – изумленно пробормотал он.

Макс с Борей вкатились в вестибюль следом за упавшим. Жорик проворно поднялся с пола, потирая ушибленную коленку. Макс постарался напустить на себя грозный вид, и кажется, ему это удалось. Киселевич дрожал как осиновый лист, хотя виду и не показывал. Как он, оказывается, вовремя спрятал деньги! Десять минут задержки и все, плакали его денежки.

– Чего не открываешь? – рявкнул Макс, решив добавить к грозному виду не менее грозный и отвязный тон. И, кажется, на директора это подействовало. Он затрепетал ещё больше и пробормотал испуганно:

– Я был в туалете. Что-то живот прихватило.

– Ты, что ли, Киселевич – директор этой конторы? – рявкнул Жорик.

– Он самый, – представился гробовщик. – Что вам угодно, господа? Хотите кого-нибудь похоро…

И запнулся на полуслове, поняв в один момент, насколько двусмысленно сейчас звучит эта фраза. А вдруг пришедшие господа только и мечтают похоронить одного толстенького директора похоронной конторы.

Господа тем временем наступали на Киселевича. А тот испуганно отступал спиной к стене, поближе к двери в свой кабинет, и даже задел плечом за косяк. Немного сдвинулся в сторону и уже во второй раз довольно точно попадал в проем. Господа же неотступно следовали за ним, пока не подвели его к столу. Киселевич наткнулся спиной на стол, не глядя, обошел его и опустился на свое рабочее место, испуганно переводя взгляд с одного на другого. Жорик с Максом грозно нависли над ним, а Боря застрял в дверях, отрезая директору возможные пути отхода.

– Мы от Левы Меченого! – веско сказал Макс. – Знаешь такого?

– Кажется, что-то припоминаю… – испуганно пробормотал Киселевич.

– Сейчас вспомнишь! – сказал Жорик зло и со всего маху вдарил кулаком по стене рядом с головой Киселевича. Со стены сорвался висящий на ней диплом лауреата конкурса лучших гробовщиков и грохнулся на пол, звонко разбив стекло.

Киселевич испуганно вздрогнул и с жалостью посмотрел на осколки былой славы.

– Нам угодно получить с тебя должок! – рявкнул Макс. – Триста тыщ баксов. Платить думаешь или как?

– Конечно, конечно! – забормотал Киселевич. – Обязательно заплачу! Непременно заплачу! Потом…

– Как это потом?! – рявкнул Жорик. – Как потом?! Мы что, ждать будем? У нас таких, как ты, целая толпа. Если каждого ждать, с голоду помрешь!

Он прижал Киселевича коленом к спинке кресла и задышал в лицо.

– Короче, давай бабки и свободен! Мы тебя больше не задерживаем. Можешь отправляться к своим покойникам и веселиться с ними хоть до утра.

Киселевич насколько возможно отвернул голову в бок, чтобы не вдыхать прокуренный аромат, исходящий из глотки Жорика.

– Но у меня сейчас нет таких денег, – заблеял он.

– А нас это волнует? – хмыкнул Макс.

– Нет, правда, – виновато пожал плечами Киселевич. – Прибыли никакой. Очень мало клиентов.

– Как это мало клиентов? – искренне удивился Макс. – В стране смертность растет день ото дня, а у тебя клиентов мало?

– Мало. Правда! – Киселевич стукнул себя кулаком в грудь. – Зачем мне врать? Конкуренция сейчас, знаете, какая! На каждом углу похоронные конторы! На всех просто покойников не хватает. Ко мне всего два-три покойника в неделю приходят. И те – голь перекатная! С них и взять-то нечего. Задаром хороню…

– И ты думаешь, мы не знаем, сколько ты с них дерешь? – со знанием дела заявил Боря, который не поленился побывать в бюро до налета и все разузнать о графике работы и оплате услуг. И он хорошо знал, что по сравнению с другими ритуальными конторами, в «Райских кущах» родственников усопшего буквально раздевали на глазах.

– Но мне же надо платить столярам, рабочим, водителям, могильщикам! – попытался оправдаться Киселевич. – Такие накладные расходы, просто жуть!

– А мы кто, не рабочие, что ли? – вдруг сказал Жорик. Он всегда считал себя рабочей лошадкой и хотел получать оплату за свой труд по максимуму. О моральной стороне дела речи не шло, потому как его ещё в школе научили, что любой труд почетен. Даже труд рэкетира.

Он схватил бедного директора за шиворот и хотел оторвать от кресла. Но Киселевич, не будь дурак, ухватился руками за подлокотники. Однако Жора оказался парнем достаточно крепким, и ему вполне хватило сил приподнять гробовщика вместе с креслом. Воротник директорского пиджака затрещал и стал отрываться по шву. Кресло опустилось на пол. Вместе с задом его хозяина.

– Посмотрите финансовую отчетность, – взвился Киселевич. – Узнаете, какой у меня доход. Еле-еле свожу концы с концами. А я ещё и налоги плачу, и ментам отстегиваю, и санитарному врачу, и директору кладбища, и за аренду помещения, и членские Союза похоронщиков, и…

Макс прервал поток его восклицаний, иначе Киселевич перечислял бы свои расходы до утра, очевидно, надеясь разжалобить рэкетиров, чтобы они, видя его бедственное положение, сами отдали бы ему свои кровные.

– Нам Лева Меченый сказал, ты кредит в банке получил! – веско сказал Макс, демонстрируя свою информированность.

– Я ничего не получал, – запыхтел Киселевич, отдуваясь и отплевываясь. – Это гнусная клевета!

Он начал показывать бумаги, лежащие у него на столе, пытаясь доказать свою правоту. Бумаг была огромная масса, здесь и счета клиентов, и сметы на похоронные услуги, и отчеты в налоговые органы, и прочая дребедень. Не было только ни одной самой завалящей бумажки, которая доказывала бы честность директора.