Текст книги "Восточный круиз"
Автор книги: Владимир Синельников
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Шемсум
– Эй, бродяга! – Раздавшийся за спиной голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
Повернувшись, я увидел неподалеку на холме всадника с длинной пикой, украшенной каким-то пестрым флажком.
– Иди сюда! – кивнул мне всадник.
С противоположной стороны послышался топот. Я оглянулся. Дорогу к отступлению мне перекрывали еще два конника.
– А в чем дело? – Я не торопился приближаться ни к окликнувшему меня, ни к его сотоварищам.
– Ты не видишь, бродяга, с кем разговариваешь?! – Всадник тронул лошадь по направлению ко мне.
– Я нездешний, извините, если что нарушил, – как можно миролюбивее высказался я.
– Мы – Пограничная стража Шемсума. – Всадник почти наехал на меня, заставив отступить в сторону. – И в наши обязанности входит отлавливать праздношатающихся бродяг для отправки их на общественные работы.
– Но я не бродяга, – я попытался растолковать свой статус здешним зеленым фуражкам.
– А кто же тогда ты? – усмехнулся всадник.
От меня не ускользнул его внимательный, как бы ощупывающий взгляд, который я встречал в своем мире у карманников и блюстителей порядка. То есть у тех, про кого поется в известной песне: «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…» По всему было видно, что окружившие меня местные правоохранительные органы как раз не хотят. Да и смешно было бы думать, что в этом отношении наши миры сильно различаются…
Теперь надо было думать, как выпутаться целым и невредимым из этой проверки на дорогах. И еще, как назло, куда-то затерялся Бес. Вечно его нет на месте, когда нужен. Может быть, одно присутствие этого уродца отбило бы у местных стражников желание познакомиться поближе.
– Я посланник шахзаде Темира. – Я выудил из-за пазухи свернутый в трубку свиток, которым меня снабдил на прощание Корасайоглы.
– Ну-ка, ну-ка. – Всадник наклонился вперед и подцепил наконечником копья мою дорожную грамоту.
– Действительно, печать шаха Магриба. – Конник внимательно вгляделся в свиток. – Как ты попал в эти края? – взглянул он на меня поверх холки коня.
– Через горы, – я махнул рукой в сторону вздымавшихся пиков.
– Ты перешел Полуночные горы? – недоверчиво переспросил всадник.
– Ну да.
– А вот теперь я вижу, что ты врешь! – осклабился наездник.
– Да с чего ты взял?!
– Полуночные горы уже много лет непроходимы!
– Но я – то их прошел! И могу рассказать как… Но мои попытки объясниться пропали втуне. По глазам всадника было видно, что он уже принял решение.
– С тех пор, как эмир Шемсума, да живет он вечно, – наездник молитвенно возвел глаза к небу, – распорядился отловить всю городскую шваль, нам часто попадаются беглецы вроде тебя. Мы отведем тебя в положенное место…
– В Шемсум? – спросил я.
Мне было в принципе все равно, решат ли эти стражи сопроводить меня к городским властям. Там можно будет хоть объясниться. Чиновники должны с большим почтением отнестись к моей охранной грамоте. А с этими типами, мало чем отличающимися от разбойников, которых они должны ловить, договориться, видимо, невозможно.
– Какой Шемсум? – расхохотался наездник. – Изумрудный рудник – вот что тебя ждет!
– Я требую доставить меня к городским властям! – Я еще отодвинулся от всадника. – Если вы не выполните этого или не отпустите меня, вам придется жестоко поплатиться!
– Эй, Керим! – наездник обратился к одному из стоявших на холме. – Этот бродяга осмеливается еще и грозить!
– Хватит его слушать, – поморщился Керим. – До темноты надо успеть к колодцу. Вяжи его, и двигаем на запад…
– Постойте, не делайте этого. – Я попытался воззвать еще раз к их разуму. – Я действительно посланник шахзаде Темира и следую в Шемсум. Если вы согласны потерять день или два и проводить меня до города, я даже согласен оплатить ваши неудобства.
– Он еще и подкупить нас пытается, – осклабился напарник Керима. – Знай, бродяга, воины эмира Шемсума, да будет он благословен во веки веков, неподкупны!
Два всадника, стоящие поодаль, услышав про оплату, зашевелились и двинулись к нам.
– Давай сюда деньги, мошенник, – наклонился в мою сторону всадник, – они тебе больше не понадобятся. А мы их потратим на богоугодные цели.
– Попробуй возьми, шакал! – Я видел, что терять действительно нечего, и решил наказать хоть одного.
– С тобой по-хорошему, а ты не понимаешь! – Всадник отвел назад руку с копьем и ударил тупым концом, целя мне в голову.
Я развернулся боком и, поймав летящее в меня копье, резко наклонил его вниз. Не ожидавший от меня такой прыти всадник выпустил копье, но его подвела ременная петля, которая удерживала оружие в руке. Повинуясь силе инерции, наездник полетел с лошади вверх тормашками, описав в воздухе дугу вокруг воткнувшегося в землю копья. Я еще наподдал ему по пятой точке, заставив пропахать мордой по кочкам, и бросился бежать от подъезжающей пары. Но… от коня не убежишь… Да они и не стали пускаться за мной в погоню, один из всадников просто метнул в меня шары, связанные между собой длинным ремнем. Это дьявольское приспособление обвилось вокруг моих ног, и я со всего маху растянулся на земле, повторив полет первого стражника. От удара из глаз брызнули искры. Я еще успел удивиться, что от них не занялась пожухлая трава, в которую я воткнулся носом, как последовал еще один удар по затылку, и я провалился в беспамятство.
Когда я очнулся, доблестные блюстители закона как раз кончали делить мое золото. Распотрошенная котомка валялась чуть поодаль. Ни ножа, ни стилета, естественно, при мне тоже не было. Единственное, на что не позарились стражники, были штаны. То ли их пятнистая окраска отпугнула, то ли непривычный покрой…
– Поднимай, Сафар, бродягу! – скомандовал Керим. – Пора двигаться!
Сафар поднялся, и я увидел, что он щеголяет в моих ичигах. В следующий миг болезненный пинок под ребра заставил меня согнуться.
– Вставай, сын гиены! – наклонился ко мне исцарапанной при падении мордой стражник. – Или ты предпочитаешь гнить в этой пустыне?
Ничего не оставалось, как подчиниться. Эти мародеры на государственной службе вполне могли меня просто прикончить в случае неповиновения.
* * *
Следующий день запомнился плохо. Взошедшее солнце буквально за пару часов сожгло до волдырей обнаженные плечи и спину, а босые ноги я разодрал в кровь еще раньше, стараясь успеть за лошадью Сафара, к седлу которой меня привязали веревкой. К вечеру я тащился за всадниками в полуобморочном состоянии, почти не воспринимая окружающее.
Когда всадники неожиданно остановились, я сделал по инерции еще несколько шагов и, упершись головой в круп лошади, рухнул к ее копытам, нисколько не беспокоясь, что животное одним ударом ноги может расколоть мою голову, как орех. Мной овладело полнейшее безразличие ко всему…
* * *
Очнулся я уже в потемках. Вокруг ворочалось множество пропахших потом грязных тел. А привело меня в сознание то, что какой-то тип в рванине деловито пытался стащить с меня последнее, что на мне оставалось, – штаны. Злость ударила мне в голову, и я саданул пяткой этому типу промеж глаз. Он с воплем отлетел в сторону. От горевшего неподалеку костра поднялся какой-то человек и двинулся в нашу сторону. Ушибленный мною ворюга вскочил на ноги, видимо с целью реванша, но подошедший резко взмахнул рукой, и в воздухе свистнул длинный кнут, хлестко приложивший оборванца. Последовал еще один вопль, и любитель моих штанов вторично растянулся на земле.
– Вести себя спокойно, шваль! – прорычал подошедший. – Или, клянусь Аллахом, я сдеру шкуру с первого же смутьяна!
Сидевшие и лежавшие вокруг меня люди замерли, боясь пошевелиться. Кто бы ни был этот кнутобоец, он пользовался здесь непререкаемым авторитетом.
– Тебе не жить, сын собаки! – прошипел оборванец, не поднимая головы.
– Это ты опять мутишь воду, Юздак? – вооруженный кнутом внимательно всматривался в скопище людей. – Смотри, не доживешь до Изумрудного рудника! Если еще раз тут что-нибудь произойдет, клянусь Аббасом, ты первый об этом пожалеешь!
Оборванец затих и медленно сдал назад. Кнутобоец поиграл для острастки своим орудием и вернулся к костру. Народ вокруг меня начал укладываться на землю. Я последовал их примеру и осторожно улегся на обожженную спину. Прикосновение к прохладному песку принесло некоторое облегчение, и я замер, глядя на многочисленные россыпи звезд. Вот и закончилось мое путешествие. Это ж надо – угодить в какую-то местную облаву. После того, как прошел Полуночные горы! Явно мой ангел-хранитель куда-то смотался вместе с этим маленьким гаденышем. Будь Бес со мной, предупредил бы о пограничном дозоре… Ну ничего, этот гибрид черта с летучей мышью, если не соврал, может питаться только моей кровью. Подождем, пока он проголодается, а там побеседуем. Я ему устрою такой пир, что он не забудет его до конца своих никчемных лет… Главное – дожить до его появления.
Вот так, весь в предвкушении грядущей разборки с отряженным мне Корасайоглы хранителем я незаметно заснул.
Проснулся я, когда еще только начинало светать. Рассветы в пустыне достаточно холодны, до восхода солнца пробирает буквально до костей. Вот и я пошевелился, пытаясь прижаться в поисках хоть какого тепла к лежащему рядом соседу, и мгновенная боль в спине напомнила о грядущих страданиях наступающего дня. Я осторожно приподнялся и присел, оглядывая окружающий пейзаж. Когда меня вчера приволокли сюда на веревке, было не до этого.
Вокруг меня лежало человек пятнадцать – двадцать различной степени оборванности и потрепанности жизнью. Пытавшийся за мой счет поправить свой гардероб вчерашний оборванец слился с окружающей толпой. Как я ни вглядывался в лежащие вокруг тела, не мог его опознать. Это было плохо. Судя по его последним словам, я нажил себе врага. И, если он не болтун, врага серьезного. А врага надо знать в лицо, иначе я рискую не дождаться появления Беса.
Постепенно народ начал со стонами и кряхтеньем подниматься. У всех ноги были скованы цепями, не мешавшими передвигаться шагом, но ставившими крест на любой попытке побега. Передвижной лагерь будущих каторжников располагался в небольшой песчаной котловине, окруженной холмами, на каждом из которых стоял часовой, внимательно оглядывавший местность. Судя по загаженности окружающего пространства, это было постоянное место отдыха, а значит, бежать отсюда не имело смысла. Наверняка котловина выбиралась не просто так и сопровождающие кандальников стражники предусмотрели возможные попытки подопечных слинять втихую до прибытия на конечный пункт.
– Эй, новенький! – оторвал меня от раздумий грубый голос.
Я повернулся в сторону почти угасшего костра.
– Да, ты! – высокий мускулистый мужчина указывал на меня кнутом. – Подойди сюда!
Я со стоном поднялся на сбитые ноги и подковылял к костру.
– Дьявол! – скривился кнутобоец, оглядывая мое обезображенное тело. – В следующий раз заставлю Ке-рима вернуть деньги!
– Шерх, – он обратился к стоящему рядом стражнику, – в твоем десятке был неплохой лекарь… пусть что-нибудь сделает с этим оборванцем, а то он не доживет до рудника.
– Тратить мази на эту рвань? – скривился десятник. – Уж лучше оставить его здесь. Шакалы будут рады дохлятине…
– Делай, что я тебе сказал! – поморщился кнутобоец. – Ходжа Хасан уже включил его в список кандальников, – он кивнул в сторону походного шатра на одном из холмов, – и, если этот оборванец не доживет до передачи в руки охране Изумрудного рудника, возмещать расходы Хасана придется нам с тобой…
– Пошли, шваль, – пихнул меня в спину недовольный десятник.
Мы подошли к стоянке охранников, находившейся в некотором отдалении от охраняемого ими контингента. Здесь царил почти идеальный порядок. Часть стражников спала на расстеленных ровными рядами одеялах. Походные постели несущих стражу были аккуратно свернуты. Из котла, подвешенного над костром, струился аппетитный запах. Мой желудок, несмотря на жалкое телесное состояние, тут же напомнил о себе болезненной судорогой. Дозор Пограничной стражи не счел нужным покормить меня хотя бы раз за все прошлые сутки. Я сжал зубы, пообещав себе, что, если удастся выбраться из этой передряги, стражники, ограбившие и продавшие меня в каторжники, жестоко поплатятся за свои художества. Только бы выбраться из этих мест!
– Халк, – десятник обратился к следящему за казаном стражнику, – сделай что-нибудь с этим оборванцем, а то он не доживет до рудника.
Халк поднялся и молча обошел меня кругом.
– Да, – покачал он головой, – я всегда знал, что в Пограничную стражу Шемсума идут одни отбросы…
Он жестом велел мне лечь на землю спиной вверх. Я опустился на песок. Халк поковырялся в своем мешке и извлек какие-то флаконы. Прохладная жидкость коснулась моей многострадальной спины, и пальцы стражника стали ловко и осторожно втирать мазь в ожоги. Сначала жжение усилилось, потом практически сошло на нет, и я с радостью почувствовал облегчение.
– Перевернись на спину, – скомандовал Халк и повторил операцию с обожженными плечами и грудью.
– Откуда ты? – Он занялся моими сбитыми ногами, очищая набившуюся в раны землю. – Я вижу, ты не из наших мест.
– Из Магриба, – ответил я. – Меня послал с поручением на север шахзаде Темир, но по дороге я встретился с Пограничной стражей Шемсума…
– Ты варвар с севера? – Халк продолжал обрабатывать мои ноги.
– Да. – Я решил не распространяться о моем появлении в этом мире.
– Разве у тебя не было пропуска от шаха Магриба?
– Был, но стражники ограбили меня и отобрали свиток.
– В последнее время в Пограничную стражу Шемсума стекается одна шваль, – кивнул Халк. – С тех пор как эмир Шемсума решил навести порядок, воры и разбойники, чтобы не попасть на галеры и рудники, бросились в Пограничную стражу… там принимают всех без разбора.
– Почему? – Я поморщился от боли в ногах.
– Терпи. – Халк энергично очищал мои раны. – Почему принимают? А кто же согласится месяцами таскаться по пустыне, следя за границами? Только те, кому деваться некуда.
Халк сходил к походным вьюкам, сложенным неподалеку, и принес почти отжившие свой век галоши. После чего, нанеся на ступни моих ног какую-то бурую, пахнущую хвоей мазь, принялся их плотно бинтовать чистыми тряпицами.
– А нельзя как-то исправить положение? – поинтересовался я у лекаря.
– В каком смысле?
– Сообщить чиновникам Шемсума, что Пограничная стража задержала посланника шаха Магриба и продала его на рудники…
– Я простой стражник, варвар, – улыбнулся Халк. – Как я смогу сообщить об этом тем, кто действительно способен принять решение?
Он закончил бинтовать мои ступни и протянул галоши:
– Одень и повязки не снимай три дня.
– А заражения не будет? – спросил я. – Разве повязки не надо менять каждый день?
– Это горная смола, – пояснил Халк. – Ее держат на ранах до заживления…
– Мумие? – переспросил я.
– Ты знаком с этим средством? – с интересом взглянул на меня Халк.
– В моем мире… ну, на севере, – вовремя поправился я, увидев удивление в глазах собеседника, – это средство стоит бешеных денег… если, конечно, не подделка…
– Я сам добываю его в горах и готовлю, – улыбнулся Хал к. – Поэтому не переживай, варвар. Ничего плохого с твоими ногами не случится. Гораздо хуже то, что ждет тебя впереди…
– Не мог бы ты рассказать, что собой представляет место, куда меня продали?
– Горы Калидаг, в которых находятся Изумрудные рудники, очень богаты на самоцветы. Благодаря этим камням наш эмир – один из самых богатых в Хорасане… Вот только работать в тех горах не будет ни один свободный человек ни за какие деньги…
– Почему?
– Халк, ты закончил с этим оборванцем? – Рядом с нами возник десятник.
– Да, – кивнул Халк. – Теперь его ранам ничего не грозит.
– Пошли, – обратился ко мне Шерх. – Нечего тебе рассиживаться здесь.
Вот так Халк и не успел рассказать мне о конечном пункте моего не совсем добровольного, а вернее, совсем недобровольного путешествия. На прощание лекарь сунул мне кусок черствой лепешки, вызвав этим неодобрительно-удивленный взгляд своего шефа.
* * *
Через двое суток наш караван прибыл в предгорья Калидага. Когда по обеим сторонам от дороги начали попадаться отвалы отработанной породы и заброшенные шахты, к нам навстречу выехала кавалькада всадников. Ходжа Хасан, глава каравана, переговорив с встречающими, ускакал вперед, а нас погнали почти бегом вверх по тропе.
Вскоре перед нами открылось мрачное ущелье, на входе в которое высилась не менее мрачная крепость, контролирующая единственную дорогу, ведущую в горы. Ворота со скрипом открылись, и нас начали заводить во внутренний двор.
– Что-то мало народа в этот раз ты привел, Бекар, – обратился к начальнику охраны один из местных стражников.
– Скоро и этого не будет, – пообещал мрачный Бекар, поигрывающий своим страшным кнутом, – в Шемсуме стараниями городской стражи почти не осталось бродяг и нищих…
– Ничего, – улыбнулся стражник, – эмир, да благословенно его имя, найдет бездельников для работы.
– Не сомневаюсь, – кивнул Бекар. – На охрану рудника надо раз в пять меньше стражи – он сам себя с успехом защищает, да и Пограничная стража слишком разбухла… так что работники найдутся…
– Не шути так, Бекар, – недобро ощерился принимающий, – а то как бы тебе самому не залететь в эти места…
– Я воин, – ответил Бекар, – а не мародер, нашедший теплое местечко. Если эмир пошлет таких, как я, на рудники, то кто же будет стоять на охране его сокровищ? Уж не ты ли?
– А хотя бы и я, – высокомерно заявил стражник.
– Тогда не завидую я эмиру, да будет процветать он в веках, – ухмыльнулся Бекар. – Если бы ты не успел вовремя пристроиться сюда, то мог вполне попасть к своим более глупым дружкам туда, – Бекар ткнул пальцем в землю. – Сколько их сейчас рубит камень? Или они и там находят кого грабить?
– Пошли! Пошли, оборванцы! – проигнорировал последние слова Бекара стражник и начал подгонять нас к дальнему углу двора, где дымила кузница.
Когда я проходил мимо Бекара, он проводил меня внимательным взглядом, но ничего не сказал.
Около кузницы моих сотоварищей принялись споро освобождать от кандалов и цепей. Я устало присел около стены. Мне не было нужды становиться в очередь к кузнецу. Учитывая жалкое состояние моих ног, меня не стали заковывать в дороге. Поэтому я сейчас имел редкую возможность отдохнуть.
– Я рассказал твою историю Бекару, – возле меня остановился Халк. – Он пообещал сообщить в Шемсуме кому следует. У нашего начальника большой зуб на Пограничную стражу…
– А сейчас этого нельзя сделать?
– Увы, – покачал головой Халк. – Ходжа Хасан не стал даже слушать Бекара. У него налаженные отношения со стражниками границ. Они ему сбывают за полцены захваченных путников, а Хасан сдает их за полную цену здесь…
– Работорговец…
– Какой есть, – пожал плечами Халк. – Так что жди и постарайся выжить в этих подземельях.
– Постараюсь, конечно, – вздохнул я. – Но где гарантия, что Бекар сделает то, что обещал?
– Не равняй его с этим сбродом, – Халк кивнул на сгрудившихся у противоположной стены местных стражников. – Бекар – воин и человек слова.
Из крепости показался Ходжа Хасан, за которым несли небольшой ларец.
– Ну все, – заторопился Халк. – Мы отправляемся обратно. Удачи тебе, северный варвар.
Ларец, содержащий, видимо, добычу рудника, с особым тщанием погрузили на вьючную лошадь, которую сразу же окружили плотным кольцом воины Бекара. Раздалась команда, вновь заскрипели открываемые ворота, и доставившие нас сюда стражники умчались прочь.
Мне же предстоял еще один, неведомый этап моей, вдруг ставшей такой богатой на приключения жизни. Когда нас, прогнав бегом по погрузившемуся в сумерки ущелью, загнали в большую клеть и начали торопливо опускать под землю, я, глядя поверх голов стоящих вокруг меня товарищей по несчастью на быстро уменьшающийся прямоугольник неба, подумал, что, может быть, лучше бы было не выныривать из той горной речки в моем мире…
Или пришла пора пригласить Каргарона, заточенного в Кайсаабаде? Но что-то мне подсказывало – еще не все так необратимо, чтобы обращаться за помощью к демону. Неизвестно, свое ли имя он назвал мне и как поступит, оказавшись рядом со смертным, один раз сумевшим вырваться из его лап.
Изумрудный рудник
– Итак, ублюдки, я ознакомлю вас с правилами здешнего места. – Перед нами остановился бугай, поигрывая короткой дубинкой. На боку у него болтался короткий прямой то ли меч, то ли кинжал.
Мы стояли в большом рукотворном подземном зале. На стенах и своде виднелись многочисленные следы работы подземных рудокопов. Пара светильников освещала это место, более похожее на чистилище или саму преисподнюю. Клеть, в которой нас опустили в эти недра, быстро ушла вверх, и несколько человек споро задвигали шахтный колодец массивной, стянутой железными полосами крышкой. Наконец она с глухим звуком вошла в специальные пазы, окончательно отрезав нас от внешнего мира.
– Вот оттуда, – бугай показал дубинкой в направлении колодца, – есть только один путь – сюда. Обратно еще никто не поднимался. Поэтому сколько вы здесь проживете, зависит от вашей удачи. И желания работать. Просто так здесь хлеб не ест никто. Все понятно?
Толпа вновь прибывших в это преддверие ада подавленно молчала.
– Раз все понятно, – осклабился бугай, – можете разойтись. Место ночлега вам покажут. Завтра вас распределят по выработкам.
– А ужин? – раздался робкий голос из толпы в спину уходящего надсмотрщика.
– Я же сказал: просто так здесь не дают ничего, – развернулся в нашу сторону бугай. – А коли сегодняшнюю смену вы не отработали, ужина вам не будет.
Я брел в толпе, стараясь не думать о голодном бурчании желудка. Ведший нас рудокоп остановился в следующем зале.
– Можете переночевать здесь. – Он повернулся к толпе. – Далеко не расходитесь. Гора источена вдоль и поперек выработками, и неопытный человек может запросто заблудиться. Каюм не одобрит отсутствия кого-либо на утренней перекличке…
– А кто такой Каюм? – вылез вперед тип, в котором я опознал похитителя моих штанов.
– Глава здешних надсмотрщиков, – ответил провожатый.
– Он из Шемсума? – продолжал расспрашивать Юздак. – Из Портового квартала?
– Из Шемсума, – кивнул головой рудокоп, – а из какого квартала, не знаю. Со мной он такими подробностями не делился. Если хочешь, расспроси его сам. Может, он тебе что и скажет, прежде чем изувечить…
Юздак отстал от провожающего, скрывшись в толпе. А тут начали подходить пропыленные и усталые рудокопы.
Пока старожилы рудника разыскивали в толпе новичков знакомых и пытались узнать последние новости с поверхности, я отошел в сторону. Среди этого контингента у меня не могло быть ни родственников, ни знакомых. Постепенно в зале новоприбывшие перемешались с местными. Кто нашел знакомого, кто знакомого знакомых, кто земляка. Мне неинтересно было вслушиваться в обрывки разговоров о событиях и сплетнях Шемсума или Хорасана. Гораздо важнее было узнать о местных правилах и обычаях. Не помешало бы также расспросить о таинственном Каюме, тем более если им так настойчиво интересовался Юздак, обещавший сжить меня со свету.
Я прошелся по залу, внимательно присматриваясь к здешним старожилам. Мое внимание привлек пожилой мужчина, безучастно привалившийся к одной из стен. Он с самого начала не пытался отыскать знакомых в толпе вновь прибывших и не интересовался новостями с поверхности.
Когда развалилась очередная империя моего мира, в которой мне довелось родиться и жить, на книжные прилавки хлынул поток воспоминаний бывших лагерников. Из них я вынес одно – в любой стране места заключения формируются по сходному принципу: наружная охрана, состоящая из наемников, и внутренняя, где в основном окапываются уголовники. Исключений нет. И моя страна еще раз подтвердила это правило. Главное же в этих местах – не высовываться без нужды и иметь своевременную информацию о действующем раскладе сил.
– Не помешаю? – Я присел рядом с рудокопом.
Он скользнул по мне безразличным взглядом и отвернулся.
Я достал из кармана половину лепешки, что мне сунул Халк на прощание, и, разломив на две половины, предложил сидящему рядом. От лепешки тот не отказался. Глядя, как он быстро управился со своим куском, я сделал еще одно умозаключение: и в отношении кормежки здешняя зона ненамного отличалась от соответствующих мест моего мира.
– Меня зовут Максим, – представился я.
– Боркай, – нехотя промолвил рудокоп.
– Я смотрю, ты нездешний, – продолжил я разговор, видя, что Боркай замолк.
– С чего ты взял? – взглянул на меня рудокоп.
– А по поведению, – я кивнул в сторону толпы. – Ты даже не пытался разыскать знакомого…
– Просто я так давно здесь, что у меня не осталось знакомых и родственников наверху…
– За какие же грехи ты попал в эти места? – продолжал выпытывать я. – Если, конечно, это не секрет.
– Какой секрет… – вяло произнес Боркай. – Я начинал работать на этом руднике еще вольнонаемным…
– Что же тогда заставило тебя остаться?
– Что? – криво усмехнулся рудокоп. – Тогда уж, скорее, кто… Наш эмир, да будет он проклят в веках!
– Неужели тебе не позволили уехать?
– Не только мне одному. Все, кто работал в этих забытых Аллахом местах, остались навсегда под землей.
– Почему?
– Здешний рудник – один из немногих, на которых держится казна эмира. А когда люди начали бежать с этой работы, отказываясь от любых денег, эмир заставил работать бесплатно, за кусок хлеба и миску похлебки…
– Что же подвигло людей к бегству из этих мест?
– Ты не местный, что ли? – впервые проявил интерес к моей персоне рудокоп.
– Нет, – покачал я головой. – Я с севера.
– Варвар, значит, – понимающе кивнул рудокоп.
– С чего ты взял, что северяне – варвары? – не удержался я от вопроса, не имеющего отношения к моей теме расспросов. Просто стало интересно, что меня моментально относят к варварам, узнав о гипотетической родине.
– А кто же? – удивился в свою очередь рудокоп. – Варвары они и есть. Не чтят Аллаха и пророка Мухаммада. Да еще чуть что – сразу хватаются за нож.
– Я не думаю, что они это делают без причины. – Я решил защитить своих неведомых земляков.
– Так базар на то и базар, чтобы торговаться, а не мериться силой, – возразил мне Боркай.
Из этого я понял, что северяне решали проблемы обсчетов и обвесов в Хорасане самым радикальным способом. Они мне положительно начинали нравиться все больше.
– Ну ладно, оставим в покое моих земляков, – я решил вернуться к более насущным проблемам. – Почему нас так торопливо загнали под землю? Неужели это нельзя было сделать утром?
– Вот теперь я точно уверен, что ты нездешний, – внимательно оглядел меня Боркай. – А поначалу подумал, что Каюм решил приставить к нам соглядатая…
– Ты не ответил на мой вопрос. – Я продолжил расспросы: – И кто такой, кстати, этот таинственный Каюм?
– Ладно, – вздохнул Боркай, – так и быть, расскажу тебе историю Изумрудных рудников… все равно ведь не отвяжешься…
Картина из рассказа рудокопа складывалась, прямо сказать, очень неприглядная. Изумрудные рудники поначалу функционировали, как и любое другое подобное место, на принципах взаимной выгоды. Селившиеся в здешних местах рудокопы добывали самоцветы, которые скупались представителями эмира. И все было бы хорошо, не появись в один прекрасный день в горах Калидага вампиры. Вообще-то никто не знает, появились или существовали всегда. Может, кто-то из рудознатцев, шаривших по горам, потревожил их гнездо… а может, одна из многочисленных пещер или выработок каким-то образом имела выход в соседний мир и по ней сюда проникла эта нечисть… Ясного ответа никто так и не дал. Да он никого и не интересовал. Хуже было другое. Появившаяся нечисть начала взимать с поселенцев кровавую дань. Ночные упыри с легкостью проникали в хижины, снося хлипкие двери и окна… Естественно, народ бросился бежать из этих мест, что не устроило эмира. Лишиться такого источника пополнения казны, какого не существовало во всем обитаемом мире, властитель Шемсума не мог… И эмир нашел выход. Он приказал перекрыть доступ наружу оставшимся в выработках рудокопам и начал возводить крепость для охраны рудника. Скорее даже, не для охраны снаружи, а для контроля тех, кто находился внизу. На поверхности рудник в охране не нуждался. С этим прекрасно справлялись вампиры, уничтожившие за пару лет всех нелегальных добытчиков камней. Эмир остался полновластным хозяином здешних копей. Ему не пришлось даже тратиться на охрану морского побережья от контрабандистов из Боркуля и Зейнала. Сколько человек сложили головы на постройке крепости, об этом никому не известно, за исключением, быть может, эмира и его приближенных. Но потом встала другая проблема: рудокопы, запертые в подземельях и вынужденные работать исключительно за кусок хлеба, старели и умирали, свою долю с них взяли и вампиры, пока не удалось обрушить все выработки, хоть как-то соединявшиеся с верхним горизонтом и пещерами Калидага. Никто из Шемсума не желал добровольно ехать на Изумрудные рудники, памятуя, как эмир распорядился жизнями ранее работавших там рудокопов. Вот тогда кто-то из окружения эмира и придумал, как продолжить добычу самоцветов. В столице и остальных городах начали отлавливать нищих, жуликов, воров, грабителей, арестовывать несостоятельных должников. И весь этот пестрый контингент оседал в здешних подземельях. Столичное жулье быстро сообразило, что эта политика всерьез и надолго, и хлынуло в государственные структуры на службу. Были заполнены испытывавшие ранее острую нехватку в персонале гарнизоны у черта на куличках, разъезды Пограничной стражи, да и те же охранники Изумрудного рудника почти поголовно состояли из бывших грабителей и контрабандистов. Постепенно и в подземельях рудника сложилась своя элита, сплошь состоявшая из не столь проворных, как их собратья на поверхности, криминальных элементов Шемсума. Такое положение устраивало всех: и эмира, регулярно продолжавшего получать самоцветы, и уголовников, неплохо пристроившихся в надзирателях. Единственные, кто пострадал от такого расклада, – простые работяги. И если Каюм пока побаивался старых рудокопов, державшихся сплоченной группой, готовой дать отпор, то для вновь прибывающего контингента захвативший власть уголовник был всем: и дьяволом, и господом богом…
* * *
– Где он? – Громкий голос, раздавшийся в пещере, вырвал меня из объятий сна.
Я пошевелился, разминая затекшие за ночь мышцы. Так, пожалуй, недолго заработать и радикулит. Следом до меня дошло, где я нахожусь. Тут уж не до радикулита.
Вокруг начали подниматься разбуженные шумом мои спутники по этапу на каторжные работы.
У входа в помещение стояло человек восемь, среди которых безошибочно по надменному виду и властным повадкам выделялся главарь.
– Я еще раз спрашиваю: где он?! – с заметным раздражением повторил свой вопрос главарь.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?