Текст книги "Освобожденный"

Владимир Синицын
Освобожденный

Серия «Современный фантастический боевик»

Выпуск 216

Иллюстрация на обложке Айрата Аслямова

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

© Владимир Синицын, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Всегда есть вероятность того, что

В размеренную и спокойную жизнь

Вмешается он, великий благодетель Случай…

Пролог

О-о-о! Отпуск! Как много… всего в этом сладком слове! Пляж! Мо-ре-е-е! Молодые, красивые, голенькие, ну или почти голенькие, девочки! У-у-у! Даже слюнки потекли! Таиланд, Греция, пляжи Египта, Турции! Жара, песок, коктейль в запотевшем высоком стакане! М-м-ц! Бас-се-ейн… Да! Не-ет! Нет, господа, и еще раз нет! Это все хорошо. Но такой отпуск не для меня. Да, не для меня! Почему, спросите вы, и я отвечу: для меня отпуск – это лес, озеро, палатка и рыбалка, и самое главное – вокруг ни-ко-го! А в августе в лесу тепло и сухо.

И вот уже больше двадцати часов я в пути, на своей старенькой «Ниве» качу и качу по трассе вдоль выстроившихся елей и сосен. Куда? Так туда, в Карелию, на озеро возле трассы, недалеко от речки Кангаш. Знакомый по работе посоветовал, побывал он там и хвалил, типа «ну просто райское место». И вот я готовился целую неделю, собирал рюкзак, вещи, машину – и в путь. Мне осталось 84 километра, а солнце уже стало садиться. Но вот ночевать в машине мне не очень хотелось, и я гнал, гнал за сто. Хоть и гнал, но все равно не успел. Мост через реку я уже проезжал в полной темноте. Со слов Василия, так зовут моего знакомого, от моста вперед два километра, слева у дороги из земли торчит скала. «Как ориентир – самое то, мимо не проедешь», – так выразился Вася. Так и получилось. Скалу я заметил издалека. Слева у дороги возвышался каменный палец метров шесть в высоту, практически полностью покрытый мхом и лишайником. В свете фар он выглядел как часовой в камуфляже, вот за ним и был съезд с дороги, вполне себе такой заметный. Я аккуратно стал съезжать по грунтовке в сторону леса. Держа скорость не более 10 км/ч и включив люстру на крыше, полз по неровной дороге. Вспоминая инструкции Василия, я пытался добраться до озера, но, похоже, в темноте все же повернул не туда. Дорога шла среди стволов деревьев, и чтобы уехать не туда, нужно иметь талант. Так вот у меня, похоже, получилось. То ли усталость, то ли невнимательность, но я явно ехал не к озеру. Сначала дорога стала уходить вправо в сторону трассы, а затем снова влево, типа как бы в сторону озера. Медленно переваливаясь по ухабам, «Нивушка» ползла уже четвертый километр по лесу. У меня стали появляться мысли, а не повернуть ли мне назад, когда стена леса резко расступилась, и в свете звезд появилась гладь большого озера. То ли это озеро или нет, мне было все равно, главное, оно было, и я приехал. Отъехав от леса метров пятьдесят, я остановился, пора готовить ночлег, спать хотелось, хоть вставляй спички в глаза. Выйдя из машины, я прошелся, сделав круг, обойдя ее, выбрал место у старого очага, оставшегося от прежних туристов, и решил устраиваться. Время подходило к полночи. Надев рюкзак, взяв по сумке в руки, направился к старому кострищу. Дойти к месту ночевки я не успел, послышалось громкое шипение, и наступила темнота…

Глава 1

Реальность вернулась вибрацией – мелкой, пронизывающей все тело, отзывающейся болью в каждой клеточке организма. Вместе с болью появился и шум, скорее низкий гул, а вот тьма вокруг никуда не делась. Вибрация то усиливалась, то меняла темп…

Пришло осознание, что эта вибрация – не результат работы какого-то механизма, а целенаправленное воздействие на мышцы, после которого появлялись боль и чувствительность. Прошло какое-то время, продолжительность которого я так и не смог определить. Боль стала медленно проходить. Я смог пошевелить пальцами рук, импульсы боли в висках стали затихать, появились воспоминания. Вот я надеваю рюкзак, беру сумки и падаю. А дальше? Дальше в голове какая-то сплошная каша. Послышался шум серводвигателя, и крышка ящика, в котором я лежал, стала плавно подниматься вверх от ног за голову. В глаза ударил яркий свет, вызвав слезы и заставив зажмуриться.

– Можешь вылезать, – услышал я мужской голос, – одевайся, это твоя одежда, ее почистили.

Я сел, приоткрыл один глаз, свет хоть и был ярок, но уже не так резал глаза. Я открыл глаза, стал осматриваться. Сидел я в большой ванне с высокими стенками – мне до плеч, голый. В комнате стояли еще две такие ванны, а напротив моей стоял мужик лет сорока, лысый, среднего роста. Он улыбался и заинтересованно смотрел на меня. Черты лица европейские, а вот кожа смуглая, как у метисов. Он снова произнес:

– Давай, давай, выбирайся. Да не бойся ты! Для тебя все самое худшее уже позади.

Язык, на котором говорил мужик, был совсем другой, не русский, не английский, совсем какой-то не земной. Но я его свободно понимал. Я кивнул и стал выбираться, тело слушалось с трудом. Я кряхтел, как старик. И это в мои-то 28 лет!

На тумбе, в метре от ванны, лежали мои трусы и футболка, я это знал, хотя вид у них был какой-то неродной, что ли. Сделав несколько шагов до одежды, я почувствовал, что кровь стала быстрей бегать по телу, вызвав испарину. Натянув одежду, я повернулся к нему и сам стал нагло его рассматривать. У него в руке обнаружился блестящий пистолет с иглой вместо ствола. Заметив мой взгляд, он произнес:

– Это инъектор, сейчас вколю стимулятор, и тебе станет лучше, после криокапсулы всегда так, все тело ломит. Меня зовут Зур Гине, я свободный торговец.

Он прислонил пистолет к моему плечу, и я почувствовал укол. От места укола по телу стало расходиться тепло, и оно как бы стало наливаться энергией. Плечи сами собой распрямились, а на губах появилась улыбка, независимо от моего желания.

– Ага, вижу, стимулятор подействовал. Ну и как мне тебя называть, а, парень?

Я задумался, пытаясь вспомнить, но мозги работали со скрипом. Все же знания о себе всплыли.

– Вла-ди-мир, – по слогам произнес я хриплым голосом, кашлянул и добавил: – Михайлович Степнов.

– Что-то слишком длинно и непривычно, а покороче как-то можно? Неудобно, – произнес, жестикулируя, Зур.

– Да, конечно, – сказал я сиплым голосом, – можно Вова или Вован, а можно просто Михалыч, выбирай любое.

Зур улыбнулся, задумался на несколько мгновений, а затем с расстановкой произнес:

– Ми-ха-лыч! А мне нравится, будешь Миха Лыч. Ты не против? Ну вот и ладненько. Пойдем, надо тебя приодеть, покормить, ну уж потом и поговорим. Пошли.

Зур развернулся и махнул рукой, маня за собой. Пошел он на белую стену, в ней появился проем двери, створки разошлись в разные стороны. Я направился за ним. Пройдя в коридор, я опешил. Мы оказались в тоннеле длиной метров семьдесят-восемьдесят. Пол был железный, а стены, похоже, пластиковые. Дверь, из которой мы вышли, находилась где-то в середине этого большого коридора высотой метра четыре и шириной не меньше шести. На стенах были встроенные панели 20,5 метра, которые еле светились, но когда мы двинулись в левую сторону, они начали становиться ярче.

Идя за Зуром, который, кстати, был одет в обычный серый комбинезон, я пытался понять, где же я нахожусь. То, что это какое-то транспортное средство, я уже понял по постоянному гулу, работают двигатели. А вот какое? Корабль или, скорей всего, какой-нибудь лайнер большой, напрашивалась мысль, самая логически подходящая. Да, но как я на нем оказался? И вообще, что со мной произошло? Ладно, не будем бежать впереди телеги, а подождем развития событий, глядишь, все и разъяснится.

Пройдя метров пятнадцать, Зур зашел в помещение, я за ним. Это был склад. Склад как склад – полки, стеллажи, ящики, контейнеры разной формы, но размер… Все это находилось в помещении где-то шесть на шесть и длиной метров двадцать.

Какого же размера этот корабль, промелькнула мысль. Зур открыл пластиковый ящик, вынул оттуда черный пакет и протянул его мне:

– Это комбинезон «Увекс», – увидев мой непонимающий взгляд, добавил: – Это универсальная одежда, надевай.

Я взял пакет, покрутил его в руках, а он вдруг распался на несколько частей, содержимое его упало на пол. Это были полусапожки, сантиметров сорок в голенище, черного цвета, и сложенная в несколько раз серая ткань. Увидев ботинки, я сразу ощутил, как у меня замерзли ноги, я ведь все это время ходил босиком.

– Давай, давай, – подбодрил меня Зур.

Я стал надевать комбез, надеть который не составило особого труда, но размер… Я сам-то не маленький мужчина, метр восемьдесят с лишним, весом так слегка под девяносто шесть килограммов.

«Твою мать!» – выстрелила мысль в мозг. Как оказалось, был! Так вот он, комбез, был размера на три больше. И вот здесь я завис. Я себя помню упитанным молодым человеком с животиком. А сейчас обнаружил себя очень худым, можно сказать тощим.

– Блин! Не понял, сколько же прошло времени, чтобы я так исхудал? – похоже, я это произнес вслух. «Что-то я ничего не понимаю. Да что же за хрень со мной происходит!» – метались мысли в голове. У меня вдруг затряслись руки, стали неметь губы и закружилась голова. Я стал оседать на пол, хватаясь рукой за стеллаж, ноги меня уже не держали. Перед глазами все поплыло. Я сполз на пол, усевшись на задницу.

– Ну наконец-то, – довольно произнес Зур, и меня снова кольнуло в плечо, – а я-то уже думал, что ты какой-то мутант! Ха-ха! Все-все, щас отпустит!

И действительно, через пару минут в голове прояснилось, организм стал приходить в себя, наливаясь энергией, даже стало как-то весело. Я заулыбался.

– Боевой стимулятор. Ого-го-о! Это вам не гражданская химоза! – довольный собой, констатировал Зур. Я смог подняться, надел ботинки или полусапожки, не знаю, как они называются, были они на пару размеров больше.

– Зур, и как можно в этом балахоне ходить? – подняв руки, спросил я, на что он ответил:

– Очень даже неплохо! – И надавил на выпуклость на груди слева. Комбез стал ужиматься, дыра спереди срослась.

– Блин, да он же живой! – воскликнул я. Зур рассмеялся. Комбинезон как бы подстраивался под мое тело, затем плотно обхватил, даже стало неприятно. Но не прошло и пары секунд, как он вновь зашевелился, ослабляя хватку, и ботинки с брючинами соединились в одно целое.

– Да, так намного лучше, – улыбаясь, произнес я. – Зур, может, ты мне объяснишь, что же со мной произошло, а то я себя как-то того, не очень…

– Конечно-конечно, но сначала мы дойдем до столовой и ты поешь. Ну, а потом я попробую объяснить, что с тобой произошло.

Стоило Зуру это произнести, как в животе у меня заурчало так, что услышали бы и за пять метров, и я почувствовал, хочу не просто есть, а жрать. Слона, конечно, я бы не съел, но индейку умял бы без остатка.

В комнате, которую Зур назвал столовой, было два стола – один на шесть стульев, у другого стояло два. Вот за него мы и сели. В стене на уровне груди была встроена дверца, как у микроволновки, и панель с кнопками справа от нее. Зур набрал какую-то комбинацию, аппарат загудел, и раздался звонок. Зур открыл дверцу и вынул обычный поднос со стаканом и квадратной тарелкой, поставил передо мной.

– Не знаю, чем вы питаетесь на своей планете, – начал он, – но девяносто восемь процентов всех разумных Содружества могут употреблять в пищу мясо этого морского животного, это тушеное мясо ската, естественно, синтезированное в пищевом синтезаторе. Так что давай ешь, тебе нужно набирать вес. А потом я тебе все расскажу.

Я покончил с едой за пять минут, стараясь есть как можно медленней. Кстати, мясо было вкусным, сочным и ароматным, и самое главное – сытным, по вкусу напоминало рыбу. Запив все зеленым соком, я облегченно выдохнул и приготовился слушать Зура.

– Неделю назад, – начал он, – у меня забарахлил главный реактор, и я стал искать систему, где можно было спокойно произвести ремонт. Ближайшей была система Д 230070211+СК, обитаемых планет в ней нет, да и сами планетоиды, которые находились в ней, никого не интересовали. В общем, обычная проходная система с несколькими астероидными полями. Вот я и решил спрятаться за одним из планетоидов. Продолжая сканирование, проходя на край астероидного поля, я и нашел остатки твоего корабля. Да-да, я нашел тебя в космосе! Что случилось? Я не знаю.

Носовая часть твоего корабля была практически уничтожена, да и остальная пострадала немало. Кроме тебя, я нашел еще два трупа. Все, что можно было снять с обломков, я, конечно, с них снял. Откачал остатки топлива. Тебя я нашел в покореженном грузовом трюме, в криокапсуле. В медблоке твоего корабля сохранился управляющий искин. Он был в рабочем состоянии, и расколоть мне его не составило труда, старье. Вот там и сохранилась информация, не вся, конечно, но все же о тебе кое-что нашлось. Дело примерно обстояло так. Аварские пираты перевозили какой-то груз, негабаритный, с одной базы на другую, экипаж три человека. Ну они и взяли попутный груз – пятерых рабов, ты не был востребован в полете, вот и провел весь полет в криокапсуле. Из памяти медискина я узнал, что ты техник из персонала очистных станционных систем. До полета на этом корабле ты проработал на базе пять лет, потом тебя решили отправить для ремонта на другую базу, которая пострадала после сильных боев. Когда тебя похитили аварцы с твоей родной планеты, я так и не смог выяснить. Вот где-то так. Да, согласно данным медискина, я нашел обломки через год после аварии. Ну и так, для проформы, питания для капсулы, в которой ты находился, оставалось на 29 суток. Пока ремонтировался реактор, я обчистил обломки корабля пиратов до силового каркаса. Возле этих обломков я провел две недели. Сейчас мы уже в пути, идем в систему, принадлежащую независимому миру Ворган. Там на космической торговой станции я продам все, что нашел, и оставлю тебя на ней. На планету я спускаться не намерен, все свои дела порешаю на станции. Лететь нам туда почти три месяца. Подготовиться время у тебя будет. Я тебе, конечно, помогу, но на многое рассчитывать не надо. У нас в Содружестве все делается за кредиты. Это деньги такие межпланетные. Да, вот еще, индекс интеллекта у тебя 148 единиц, это совсем неплохой показатель, по данным медкапсулы тебе сейчас 36 биологических лет. У тебя стоит нейросеть «Техник-3у», неактивная. Не знаю, зачем тебе ее отключили. Еще у тебя установлен рабский имплант и имплант на подавление памяти. Вот ты ничего и не помнишь. Пока мне тебе больше нечего сказать. Пойдем, я покажу тебе твой кубрик, тебе нужно поспать и отдохнуть, а вот завтра и продолжим.

Зур встал, показывая, что разговор окончен. Я побрел за ним. Выйдя из столовой, мы прошли всего метров пять и остановились у двери, окрашенной в зеленый цвет. Зур приложил руку к желтой панельке сбоку двери, она открылась, уехав в стену. Он протянул руку, указывая внутрь:

– Это твоя комната. Моя следующая. Все, до завтра, Миха!

– До завтра, Зур!

Глава 2

За спиной с легким шипением закрылась дверь. Я оказался в комнате 3×3 метра, да и потолок был примерно на такой же высоте. На стене справа, а точнее, в стене имелся экран с метр длиной и полметра шириной. Под ним стояли стол и стул. Все это было серым, в тон стен и потолка. Я сразу сел на стул. Осмотрелся. Больше в комнате, или, скорее, в каюте ничего не было. Уныло как-то. На столе лежала штуковина, очень похожая на планшет, только уж как-то грубо оформленная. Повертев головой, я произнес скорее для себя, чем для кого-то:

– Ну и где я тут буду спать, на полу, что ли?

– Ну почему же на полу, – голос звучал из потолка и как-то не по-человечески, с металлическим оттенком, – для этого предусмотрено спальное место.

– Ты кто? – спросил я, покрывшись испариной от неожиданности.

– Странный вопрос, – произнес все тот же голос, – хотя вы ведь не помните. Я искин малого грузового корабля серии «Барон».

– Искин, – проговорил я, – это что же, искусственный интеллект?

– Да, так и есть, – прозвучал ответ. – На стене слева от вас имеется клавиша ручного управления. Напротив двери в стене встроены душ и туалет, дальше за столом – шкаф, там ваши вещи. Управление такое же.

– Спасибо за информацию, – сказал я.

– Обращайтесь, – сказал искин и замолчал.

Я задумался, и чувство времени куда-то пропало. Я сидел и размышлял.

Восемь лет коту под хвост! Как такое может быть? Где я? Как я мог вообще попасть в космос? Мне что, все это снится? А если это и вправду не сон? И что же мне вообще теперь делать? В голове какая-то непонятная нейросеть, импланты, криокапсула, сплошная хрень какая-то. Жо-о-опа полная!

Мысли просто свернулись в большой тугой клубок. Понимания того, как во всем этом разбираться и как вообще теперь жить, не было. Страх стал сковывать тело, медленно скручивая его спазмами. Сознание поплыло, и снова пришла спасительная тьма.

Вновь боль вернула меня из забытья. Я лежал на боку, придавив своим же телом руку, которая потеряла чувствительность. Малейшее движение вызывало острую боль в руке и в боку. Я открыл глаза. Сразу пришла новая боль, щека занемела от лежания на металлическом рифленом полу. А ощущение слизи от натекшей слюны еще вызывало и раздражение и зуд.

– Что-то я какой-то слабенький стал, потерял сознание, – пробурчал я. – Раньше я за собой такого не наблюдал.

Первая попытка встать завершилась полным провалом, рука подломилась, и я рухнул на пол, встретив его своим лбом.

«Рог обеспечен», – промелькнула мысль. Было больно, но вполне терпимо. С трудом поднявшись, кряхтя и охая, рухнул на стул.

– Я как руина! Да что же со мной такое? Я как пердун старый, бля, откуда это все, я же молодой? – глотка пересохла, и фразу я просипел.

Откинувшись на спинку и прижавшись затылком к прохладному пластику стены, я тупо уставился в потолок. Серый, набранный из квадратов панелей, он навевал лишь серую тоску. В мозгу постепенно все стало приходить в норму. Почему-то захотелось пить и потом сразу есть.

– Искин, ты где? – просипел я.

– Я здесь, – прозвучал с потолка тот же голос.

– Я могу поесть? – поинтересовался я.

Послышался щелчок, и дверь ушла в стену.

– Можете проследовать в столовую, – произнес искин.

Покачиваясь, я побрел на плохо слушающихся ногах в столовую.

– Хорошо, что рядом, – пробурчал я себе под нос, – а то бы и не дошел!

Я просто рухнул на стул, войдя в столовую.

– Искин, ты можешь мне сделать то же самое из еды, что делал Зур? – просипел я.

– Да, – прозвучал ответ.

– Тогда мне то же самое и два напитка, – просипел я и закашлялся.

Раздался звонок зуммера. Я встал и, уже не качаясь, подошел к синтезатору, открыл дверцу. Забрал поднос, отправился назад. Сразу опрокинул один стакан с жидкостью в себя, стало лучше. Кстати, напиток был очень похож на яблочный сок. Он очень быстро угнездился в желудке, и тот довольно заурчал. Еда проскочила внутрь живота, нигде не зацепившись. Второй стакан довершил пиршество.

«Однако как же мало надо для счастья!» – подумалось мне.

– Спасибо хозяевам! – довольно рыгнув, произнес я, прихлебывая остатки сока из второго стакана.

Возле стены, в том месте, где находилась дверца синтезатора, стоял прямоугольный ящик с дыркой сверху. Утилизатор «Комок-2», откуда-то из глубины памяти выплыло знание. Я чуть не подавился напитком, закашлялся.

– Не понял, это еще что за хрень? – удивленно воскликнул по-русски я.

– Не понял вашей команды, повторите, – произнес искин.

– Это утилизатор, – ткнул я пальцем в агрегат у стены, произнеся это уже на новом языке.

– Да, это бытовой утилизатор «Комок-2», самая простая и дешевая модель, – сообщил искин бесстрастным голосом.

«Да, – подумал я, – есть над чем поломать голову». А вслух произнес:

– Искин, поднос в утилизатор?

– Да, – прозвучал бесстрастный голос.

– Я могу вернуться в свою комнату?

– Да, каюта временно закреплена за вами, – прозвучал тот же бесстрастный голос.

Я поднялся и отправился в свое новое жилье, по пути закинул в утилизатор использованную посуду и поднос.

В каюте, как ее назвал искин, я сразу уселся к столу. Самочувствие резко улучшилось.

«Надо больше жрать, будете здоровы», – промелькнула радостная мысль. Прислушался к себе, голова слегка шумит и почему-то болит самую малость левое плечо.

Да, похоже, восемь лет жизни прошли для моего здоровья не бесследно, да и сами годы как-то не оставили ни следа в памяти, – эта мысль буквально давила и угнетала. Думать о чем-либо не было ни малейшего желания.

Полежу, а может, и посплю, решил я.

Я нажал на слегка выступающий квадрат сантиметров пяти. В стене появилась щель на всю длину возможной кровати. Затаив дыхание, я наблюдал за действом. Из стены медленно вылезла полка с метр шириной. На ней лежала подушка, вполне себе такая земная, даже наволочка была вполне обычного вида и цвета – бледно-зеленого. Было и одеяло, сложенное пополам, оно лежало по центру кровати. Все было затянуто прозрачной пленкой. Стоило дотронуться до подушки, как пленка сжалась в комок и осталась лежать на одеяле.

«Раз есть мусор, должен быть и утилизатор», – подумал я и стал искать его. Он и нашелся в углу у двери, копия того, что в столовой. Закинув остатки пленки в утилизатор, я взялся за одеяло. Когда-то у меня был пуховик, этакое чудо, прошитое в небольшую клеточку, вот так же выглядело одеяло. Подушка была мягкой и приятной на ощупь. Очень захотелось прилечь.

«Надо бы раздеться», – подумал я, и тут до меня дошло, что я не знаю, как это сделать.

– Искин, – обратился я к потолку.

– Слушаю, Миха, – не замедлил ответить искин.

– Как мне снять комбинезон? – поинтересовался я.

– Все просто, – стал говорить искин, – достаточно прижать ладонь к утолщению на груди и подержать более пяти секунд.

Что я и не замедлил проделать. Комбинезон как бы ожил, зашевелился и резко увеличился в размере, ботинки отделились и стали больше размером. От горла до паха он разделился, образуя дырку.

– Ну правда как живой! – не удержался я. – Спасибо, искин.

– Всегда рад помочь, – ответил железный управленец.

Стянув продвинутую одежду, я бросил ее на стул, а ботинки задвинул под ложе. Взяв одеяло в руки, улегся. Укрывшись, вытянулся всем телом, расслабился. Постель завибрировала и чуть прогнулась под моим весом. Стало мягко и удобно.

– Хорошо-то как! – И незаметно для себя я провалился в царство Морфея.

* * *

На этот раз пробуждение было приятным, не было ни боли, ни страха. Открыв глаза, обнаружил, что в каюте темно.

– Искин, – произнес я.

Потолок, медленно набирая мощность, стал светиться. В каюте стало светло.

– Слушаю, Миха, – произнес искин.

– Очень хочется узнать, сколько же я спал, – сказал я.

– Четырнадцать стандартных часов[1]1
  Стандартный час Содружества равен 65 земным минутам.


[Закрыть], – ответил искин.

– Вот это я дал, – произнес я, вставая. Я сел на кровати, в животе заурчало.

Когда я зашел в столовую, Зур уже ждал меня, сидя за тем же столом и потягивая напиток из стакана.

– Как себя чувствуешь? – спросил он вместо приветствия.

– Спасибо, намного лучше, – ответил я, – только вот жрать очень хочется.

– Это нормально, у тебя истощение второй степени. – Послышался звонок синтезатора. – Бери, ешь. Не знаю, что у тебя вышло с твоими бывшими хозяевами, но кормили тебя неважно.

Пока я ел, он продолжал говорить:

– Дела обстоят так. Ты обеспечен едой, жильем, и, самое главное, ты в безопасности. По законам Содружества типа… э-э-э… жизнь разумного бесценна, – он рассмеялся, слегка раскачиваясь на стуле. Через пару минут, успокоившись, он продолжил: – Но мы не в Содружестве! Да и многим глубоко безразличны эти законы. Рассказывать тебе о самом Содружестве у меня нет ни малейшего желания, все равно все узнаешь сам. Скажу одно: Миха, не верь официальным данным, там полное гуано. Но это так все, лирика. Будем говорить конкретно, и конкретно о тебе. Питание, перелет, лечение и, само собой, твое спасение потянет тысяч на пятьдесят кредитов. А это много, поверь мне. В твоем случае есть одно преимущество. Много обломков! Я не все еще разобрал, но точно тебе скажу, ты мне не должен. Одна твоя криокапсула потянет на двенадцать тысяч кредитов, – он усмехнулся, отхлебнул из стакана и продолжил: – Да, в криокапсуле имеется место для хранения вещей, ага. Так вот, там были твои вещи, что там – понятия не имею, сам разберешься. Сейчас они у тебя в каюте в шкафу. Значит, так, с долгом мы разобрались. Теперь дальше. Экипажа у меня нет, я управляюсь сам. Э-э-э, а, ладно, неважно. Ты получишь ограниченный допуск к базе данных транспорта – читай, смотри. Коридор, столовая, каюта, ну и комната для занятий, если захочешь. Это все, где ты можешь находиться. Извини, но больше я тебя никуда не пущу. Да и не нужно тебе туда. Я понимаю тебя и даже, наверно, угадаю твой вопрос, но сразу говорю: нейросеть я тебе не смогу активировать, просто не знаю как, – он усмехнулся. – Да ты не унывай, на станции тебе ее активируют без проблем. Да и возьмут не много, кредитов пятьсот, не больше.

– У меня вопрос, – произнес я, перестав жевать.

– Давай свой вопрос, – добродушно согласился Зур.

– Как пираты могли мной управлять?

– А, так это вообще без проблем, – улыбаясь, сказал Зур, – у тебя стоит рабский имплант. Вот он и заставляет тебя все делать. Его можно настраивать по-разному, точно не скажу как. Знаю, что за пару лет можно и в овощ превратиться, но ты вроде ничего, соображаешь. Не боись, на станции Омма, куда мы летим, рабство запрещено. Все?

Я кивнул. Он встал, потянулся и стал медленно прохаживаться, продолжая говорить:

– Осталось сорок шесть стандартных суток до стыковки на станции. Тебе многое нужно узнать, так что скучно не будет. Видеться мы с тобой будем редко, у меня много работы. Искин тебе поможет и все, что надо, подскажет. Ну, а если будет что-то неразрешимое, свяжешься со мной, – сказав все это, он вышел из столовой. А я так и остался сидеть с ложкой в руке.

Доев, я попросил у искина еще одну порцию еды, которую не спеша умял. После чего вернулся в каюту.

– Ну что же, начнем знакомство с новым миром, – сказал я сам себе, – и начнем мы с разбора своих вещей.

Шкафа я не обнаружил, но слегка выпуклый квадратик на стене все же я заметил. Часть стены уехала в сторону. С виду обычный шкаф, разделенный на две части, в одной части крючки, в другой полки. Внизу лежал мой земной рюкзак. Сердце сжалось, снова подступила тоска. Вздохнув, я поставил рюкзак на стол. Откинул клапан, потянул веревку, стягивающую горловину. Сверху лежала грязная и вонючая футболка серого цвета.

– Искин, а как можно постирать вещи? – спросил я. На торцевой стене от входа появился проем, внутри вспыхнул свет, освещая открывшееся помещение, явно душ.

– Бросишь туда, дрон заберет, – ответил тот.

Кинув футболку в проем, я стал выкладывать содержимое рюкзака. Рюкзак был на сорок литров, самый простенький – ручка сверху, два кармана по бокам, и он явно не полностью утрамбован. Внутри оказались десять армейских сухпайков, этакий желтый пакет 30×30 сантиметров, это знание пришло снова само собой. Под ними лежали в таком же состоянии, как и футболка, трусы и носки, они сразу отправились вслед за ней. Дальше, как ни странно, кожаные тапочки. Затем обнаружился какой-то инструмент, с виду похож на рифленую трубку, пока непонятного для меня назначения. Дальше я извлек из него куртку и брюки, выполненные в стиле милитари, с кучей карманов, тоже не первой свежести. Они тоже отправились в стирку. Потом я достал довольно неплохие туфли, по виду как из натуральной кожи, коричневого цвета. Все эти вещи я не помнил и, откуда они взялись, не знал. А вот все остальное – это были мои вещи, еще с Земли, и похоже, с тех пор их из рюкзака не доставали. Я вынул камуфляж, наш родной, российский, и кроссовки, правда, не совсем российские, но тем не менее родные. И футболка с надписью «Русь» на груди. Люблю я все, что связано с древней Русью. В карманах были вещи, которые порадовали больше всего. Нож с ножнами, который сам лично изготовил из рессоры, с лезвием в 32 сантиметра. Плоская фляжка на семьсот граммов, полная! Коньяк армянский, не самый дорогой, но все же, друзья подогнали. И последняя находка – флешка на 120 гигабайт с небольшим набором фильмов, мультиков, с нашей и зарубежной музой и электронными книгами разных жанров. Я же собирался на озере пробыть две недели, вот и взял вечерком почитать, послушать, посмотреть. Недолго думая, я отхлебнул из фляги большой глоток, медленно глотнул, затем второй.

– О боже, как же хорошо!

Не прошло и минуты, и по всему телу стало расходиться приятное тепло, тепло родины, родной планеты. Я развалился на стуле и просто наслаждался блаженством. С зажатой в руке флешкой, с закрытыми глазами я просидел так, наверное, с полчаса, пока расслабляющее действие коньяка не прекратилось.

После выпитого коньяка в мозгах как бы все разложилось по полкам. Мысли выстроились в нужную стезю.

«Если я смог восемь лет прожить в рабстве, – размышлял я, – то уж свободным я точно не помру. Факт? Факт! Значит, надо время полета до станции использовать с максимальной отдачей. Информация всегда была полезна. Жрать, и еще раз жрать! А через недельку можно и телом заняться».

Улыбка сама собой появилась на губах. Уныние и апатия, так давившие до этого, ушли.

«Может, еще накатить?» – мелькнула мысль.

– Ну уж нет! – вслух себе сказал я. – Пьянство еще никого до хорошего не доводило. Попустило, и ладно.

Все-таки соображать стало легче. Что повлияло, коньяк или еда и хороший сон, уже неважно, а вот выяснить стоимость спиртного стоит.

– Искин, э-э-э… в этом самом Содружестве… спиртное есть? – спросил я.

– Конечно, – ответ искина прозвучал с ноткой удивления.

– А стоимость?

– Уточните емкость и крепость напитка, – сказал искин.

– А какие есть?

– Малая, стандартная бутыль, а дальше уже всякие бывают, – стал выдавать информацию искин.

По описанию искина я понял, что малая бутыль – это аналог нашей чекушки. Стандартная – это шестьсот граммов. А дальше производитель как хочет, так и разливает. На голопанели, встроенной в стену, он стал показывать картинки бутылок. Все они были или квадратные, или плоские. А размер доходил до 3 литров. Также искин объяснил и какие бывают напитки, и какова их стоимость. Самое простое – это «планетарка», разбавленный синтезированный спирт, малая бутылка 20 кредитов. Вино, по описанию похожее на сидр, за стандартную емкость стоило 120–200 кредитов. Ну а за самый дешевый коньяк в малой бутылке придется выложить 600 кредитов.

– Стандартная бутыль, коньяк, выдержка двенадцать лет. Стоимость? – произнес я.

– Минимальная цена за бутыль три тысячи кредитов, максимум – двенадцать тысяч кредитов.

Я увлекся и просидел за изучением разных файлов и выслушиванием информации от искина до тех пор, пока не стала раскалываться голова. Поблагодарив искина, я разделся и завалился спать.