Текст книги "Ценю предательство иллюзий (сборник)"
Автор книги: Владимир Сурнин
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Шрифт:
-
100%
+
Владимир Сурнин
Ценю предательство иллюзий (сборник)
© «Ліра-Плюс», 2012
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Предисловие
Удивить поэзией современного человека не просто, зачастую она ему мало интересна. Не та жизнь, скажем ценности поменялись, просто сейчас не ее время. Но так или иначе каждый из нас попадает в полосу эмоций и, захлебываясь ими, мы судорожно хватаем глоток свежего воздуха. Именно тогда, мы ищем спасение и приходит поэзия… Такая…
Ценю предательство иллюзий,
В них есть надежды обретенье.
И если мир до строчки сузить,
Получится стихотворенье.
Какая разница, насколько
С реальностью сомкнутся грёзы?
Допустим, на шлепок осколка, —
И будут, без обмана, слёзы.
В грядущее легко поверить
И жить, о чём-нибудь мечтая…
А без мечты закрыты двери,
Куда лишь избранных пускают.
Не люблю убеждать, потому что каждый должен это почувствовать нужно ему или нет…
Сборник «Ценю предательство иллюзий» – избранное поэзий Владимира Сурнина, собранное исключительно поэтическим пристрастием издателя. Поэтому с особым трепетом представляем не только поэзию, но и свое отношение к ней…
Муза
Когда трещали ребра у Союза,
И Ельцин слал Америке привет,
Нечаянно уснула моя Муза,
Чтобы очнуться через много лет.
Такая запятая – не игрушка,
За нею явь и бесконечность строк.
…Я заждался тебя, моя старушка,
Нам это расставание не впрок!
Пока, на грани выдоха и вдоха,
Мы старились, по мере наших сил,
Прошла, как буря, целая эпоха,
Которую никто не уяснил.
Кто голодал там, а кто ел от пуза,
Кто вопрошал других: как дальше жить?
Но я молчал – молчала моя Муза,
Чтоб лишь сейчас опять заговорить.
И слову, что в пыли еще сокрыто,
И скорби тех, кто жизни видел дно, —
Всему вокруг моя душа открыта:
Ей быть другою, видно, не дано.
Пусть в этой жизни прозы выше крыши,
Пусть говорят: поэзия не в счёт, —
Кто хочет слышать, тот меня услышит,
А кто услышит, тот меня поймёт.
Нам вряд ли заслужить с тобой медали:
Таких, как мы, имущие не чтут.
Но мы с тобой ещё не всё сказали,
Нас если не сегодня, но прочтут.
Тому, кто близок, не бывать обузой,
Пусть грешникам зачтется за грехи.
…А ты живи и будь со мною, Муза!
Нам, может быть, воздастся за стихи.
Новый век
Осенний сумрак…
Дождь и тлен
Опять пришли, но что погода?
Нас кружит ветер перемен,
Каких не видела природа.
Без пылесосов и крюков
Они, подобно урагану,
Сдувают всюду пыль веков,
Ломая города и страны.
Мир закачался и оглох,
Убитый воплями досуга.
На переломе двух эпох
Не могут люди друг без друга.
Увы, мой друг в земле сырой,
Но это разве что меняет?
Пусть его нет, но я живой,
А жить и память помогает!
Стремится выжить человек
И пережить паденье тронов.
…Но видит, глядя в новый век,
Опять царей и царских клонов.
На злобу дня
Пищат пернатые стозвонно,
Плывёт за окнами рассвет…
Встаёт на ноги полусонно
Страна, в которой правды нет.
Отсюда, где мертвели, ссорясь,
И где мирились без труда,
Поодиночке Бог и Совесть
Ушли, краснея от стыда
За тех, кто лжи подставил уши,
Кто фарисействовал умно.
Кто говорил, что он на суше,
А сам тянул страну на дно.
За тех, кто, не боясь расплаты,
Готов был только пить и есть…
А впрочем, нету тех, кто святы,
Греховны равно страх и лесть.
Одной страны простые люди,
Какие есть – в том нет вины,
Мы все – ответчики и судьи —
Перед Историей равны.
Когда года пройдутся плугом,
И бури сила истечёт,
Она одарит по заслугам —
И по заслугам проклянёт!
Из вечных тем
Писал поэт не без успеха,
Что там, где властвует булат,
Копящим злато не до смеха:
Остаться живу был бы рад.
А там, где злато правит балом?
Ответ для нас предельно прост:
Одним – лафа, и все навалом,
Другим – дорога на погост.
Нам повторяют то и дело,
Как надоевшие стихи:
Не в демократии, мол, дело,
А люди, собственно, плохи.
Что поголовно вымирают,
Так это их самих вина.
Они не тех, мол, выбирают,
Отсюда – бедствует страна.
Всё это правильно отчасти,
Но кем задумана игра?
У тех – тузы краплёной масти,
У нас – пустые номера.
И это – в облике закона…
Одних он грубо потрошит,
К другим не входит без поклона,
А третьих – вообще смешит.
Мы начали, но карта бита,
И понимаешь без прикрас:
Там, где господствует элита,
В загоне самый бедный класс.
Когда он там разбогатеет?
Стать богачами всем – смешно.
У нас народ так не умеет,
У нас так не заведено.
У нас не станут брать нахрапом,
И хуже – слабого душить.
Нет, лучше за границу драпать,
Или, без дела, водку пить.
Но есть надежда: в час печали,
Когда себе уже не рад,
Заговорят те, что молчали,
Прозреет наш «электорат».
Откроется всё то, что скрыто,
И, мерседесами пыля,
По миру разбежится свита —
Та, что играет короля.
И мы, которых до упора
Держали в темноте кулис,
Раскинем руки, как актеры,
Которых вызвали на бис.
Нашим «патриотам»
Двадцатый век, дитя прогесса,
Дал то, что не смущает нас:
Сближенье разных интересов,
Сплетенье рук, слиянье рас.
Всё то, что классики вещали,
У нас случилось без затей.
И хоть мы позже начинали, —
Не позади Европы всей.
И те, кто просто верят чуду,
И те, кто ничего не ждут,
К нам приезжают отовсюду
И даже, пешие, идут
Транзитом, в поисках работы…
Но уж никак не умирать!
Ликуйте, горе-патриоты,
Вам есть теперь, кого карать.
Во всех просчетах, безусловно,
Что были или быть могли,
Не только пришлые виновны, —
Еще жиды и москали.
Вы их готовы гнать – по праву
Первородства и кулака.
Такую надо вам державу?
На время или на века?
Мне жалко вас, предтечи рая,
Где любят чистоту кровей.
У вас от скуки умирают,
Вам не положено детей.
Ведь вы – субстанции, не люди,
Чтоб лишь одну идею чтить.
Где всё сверкает, как на блюде,
Там нечем что-то оттенить.
Всё было хорошо ли, плохо —
Вам быть собой не надоест.
Приходит новая эпоха…
«А Васька слушает, да ест».
Вороньё
Спешат календари, меняя даты,
Листая жизнь, как чистую тетрадь.
Кто скажет наперед, что будет свято,
А что не станут даже вспоминать?
Таят волхвы названия открытий,
Спасает душу Ариадны нить.
Мы не боимся никаких событий,
Поскольку их не в силах отменить.
У них нет ни названья, ни причала,
Что стало плотью, то рекой течет.
Но и в стихии есть свое начало,
И в жизни каждой мера и отсчет.
На прошлое полезно оглянуться,
Хотя бы чтоб не повторять вранья.
В истории немного революций,
А сколько налетает воронья!
Над полем, что не обойти стопами,
Где много отцвело, но вновь цветет,
Оно кружит, кромсая нашу память,
А с нею всё, что за душу берёт.
Подите прочь, гурманы мертвечины,
Искатели имён на черепах!
Копаться в том, что было, есть причины,
Но нет причин для пляски на гробах.
Из дома, где поразъезжались гости,
И где уж сколько лет как не живут,
Вы тащите «неправильные» кости,
Но мёртвые ведь сраму не имут!
Не разделить погибших за отчизну!
Не выживет, лишь прошлое жуя,
Политика, похожая на тризну,
И власть, что хуже стаи воронья.
Мысли вслух
Когда читать газету между строк,
То понимаешь лучше, без обмана,
Что более, чем запад и восток,
Нас разделяет глубина кармана.
Но это наблюденье не сюрприз,
Хотя я до конца себе не верю:
Ведь это наш, родной капитализм,
Стучится в дом и нагло лезет в двери!
Когда и как успел он повзрослеть?
И почему един во многих лицах?
Смеётся, кто сумел разбогатеть,
И плачут, кто сумели лишь родиться.
Слепому эта правда не видна,
А зрячему туда открыта дверца:
Мы все одна, по имени, страна,
Но тысячи границ лежат на сердце.
Придет беда, как было, и не раз, —
Кто встанет у родимого оконца?
Одни уедут, чтоб не видеть нас,
Другие просто не увидят солнца.
Вопрос не в том, что страшно умирать,
Ведь раньше, если надо, шли на это.
А в том, кого сегодня защищать?
И я не знаю на него ответа.
Философский вопрос
Природа, ты о будущем хлопочешь,
О том, что ценно для тебя – вдвойне.
…Люби, покуда жив, кого захочешь,
Романы заводи на стороне!
Но берегись животного начала.
Что толку от Адамова ребра?
Коль во плоти душа не ночевала,
Не выйдет ничего из-под пера.
Лишь там, где похоть омывает стужа
И доконать святое не даёт,
Росток любви проклюнется наружу,
И с будущим в согласии живёт.
Что перевесит в битве тьмы и света?
Чьё первенство в игре добра и зла?
В неведении кружится планета,
Покуда чья-то правда не взяла.
На то и время, чтоб лечить печали
На то и время, чтоб лечить печали,
Покуда жив, мне не расстаться с ним.
Давно все клятвы сердца отзвучали,
Но я люблю, как раньше, и любим.
Пусть не пою, и смолкли серенады,
Пусть говорят, что явь не лучший сон, —
Мне то, что ты со мной, уже награда,
Ведь сердце бьётся с сердцем в унисон.
Кому-то и вдвоём с годами тесно,
Иному и на старость – бес в ребро.
А мне с тобой и думать интересно,
И на стихи затачивать перо.
Зачем и перед кем нам притворяться?
Я никогда вранья не выносил.
Мне без любви твоей что потеряться,
Но даже так подумать – нету сил!
Прошла пора, когда я верил вёснам
Прошла пора, когда я верил вёснам,
И мне хотелось жизнь, как воду, пить.
Лишь детство, себя видя уже взрослым,
Природу не боится торопить.
Куда спешить? И так мы будем старше,
Нам ворошить былое не с руки.
А время что? Оно всегда на марше,
И каждый год меняет лепестки.
Живи, чтоб помнить каждое мгновенье!
Чтоб их собрать, не хватит сотни лет.
…Я думаю, что жизнь – стихотворенье,
В котором не кончается сюжет.
Друзья уходят, позже или раньше
Друзья уходят, позже или раньше,
Там, где они, не плачут и не ждут.
Уходят те, кто не выносит фальши,
А кто её не слышит, те живут.
Я тоже скоро кандидат на вылет
И лишь хочу, насколько хватит сил,
Исполнить то, о чём мы говорили,
Что каждый знал и недоговорил.
Тогда мы все окажемся на равных
И друг за друга, может, постоим.
Хотя бы в детях и словах заглавных,
Которые на память будут им.
Жить вечно не загадано и тошно
Жить вечно не загадано и тошно
Неси свой крест, покуда хватит сил.
И я иду, не все осталось в прошлом,
Я кое-что оттуда прихватил.
Вот вечер, и на листьях сумрак стынет,
И мы сидим, ещё как бы тайком…
Любимая, от губ твоих и ныне
Парным, забытым пахнет молоком!
Неважно, сколько лет уже промчалось
И сколько еще будет за спиной.
Ты мне как будто только повстречалась,
И я стою, от счастья сам не свой.
Пусть говорят, что обниматься поздно,
Что правда это маленькая ложь…
Пусть даже так, и все остынут звёзды,
Но ты одна мне светишь и зовёшь.
Там, где конец, сомненье бесполезно,
Там, где начало, легче дышит грудь.
Не уходи! Твои глаза как бездна,
В которой мне не страшно утонуть.
Есть в осени свое очарованье
Есть в осени свое очарованье,
И есть печаль, знакомая до слёз.
Она в полях, укутанных в молчанье,
И в шёпоте, текущем от берез.
Она в игре теней на косогоре,
Где дуб один и не поймет, как жить.
…Она в душе разлита, словно море,
Способное навек приворожить.
Мне эту влагу пить и не напиться,
Мне этот день не потерять в мечтах.
В них живо все, что может возвратиться
Хотя бы в мыслях или же в стихах!
Плыви, печаль моя, ищи дорогу,
Где осень манит золотым крылом.
Ты преходяща? Ну и слава Богу!
Мы грустное оставим на потом.
Любовь
Язык не затем, чтобы всем отвечать,
Как граблями, память ероша.
Завидую тем, кто умеет молчать,
Но это – тяжелая ноша.
Ты с нею жила и мирилась вполне,
Ведь чувства таить не зазорно.
Но так, хоть и принято, жить не по мне,
Уж лучше орать во все горло.
Засяду за стол и, пусть это смешно,
Тебя зарифмую, как знаю.
Да, годы не те, но любить не грешно,
Ведь я за любовь отвечаю.
Не все шоколад, что лежит на устах,
И тот, кто ревнив, не пропащий…
Как сладко нам любится в юных летах,
А в зрелых – любить еще слаще!
Листки календаря
Как дни ненастною порою,
Как тени в круге фонаря,
Мелькают немо под рукою
Листки, листки календаря.
Мне их бояться нет резона:
Года вбирая, как магнит,
Я словно дерево, где крона
Ещё зелёная шумит.
В ней утешенья ищет ветер,
Защиты – стаи разных птиц.
И всё же, осень краской метит
Пунктиры будущих границ.
Вот тут чуть-чуть, а тут сильнее
Багрянец лёгкий, а за ним —
Чтоб было ярче и желтее,
И выразительней, чем грим.
Нет, я не прячусь от гримёра,
Я уважаю этот труд.
И мою крону, без укора,
В его всевластье отдадут.
Когда и как, ещё не знаю,
Но, вдаль шагая по земле,
На всякий случай примечаю
Зарубки на своём стволе.
2010
Навеянное весной
День, как строка, летит на запад,
Ручей всё громче говорит.
И каждый миг, и новый запах
Весну приблизить норовит.
Куда она спешит? Не знаю.
Но, удлиняя жизни путь,
Всё лучше, глубже понимаю
Необходимой смены суть.
Боясь инерции, покоя,
Который только бури ждёт,
Она – залог, что всё живое
Своё продленье обретёт.
И в этом вовсе нет подвоха,
И нет обид, наоборот:
Приходит новая эпоха —
И свой вершит круговорот.
2010
Оттепель
Я думал, что ушли морозы,
Я думал, что ушли снега.
Весна утёрла марту слёзы,
И он забыл, что ей слуга.
Надел нарядную рубаху,
Стал зазнаваться и пыхтеть.
И получил в ответ, с размаху,
То, что и должен был иметь.
Вернулся холод, нежа чувства,
И снова сделалось бело.
И землю, что чернела густо,
Опять метелью замело.
И понял первенец весенний,
Катая снежные мячи,
Что нет пока стихотворений,
Где лето сразу горячит.
Ведь так в природе не бывает,
Она спокойно курс ведёт.
А тем, кто это забывает,
Ох, больно по рукам даёт!
Желтый лист
Я бы мог на пари,
Но и так удивись:
Среди лета горит
Жёлтым пламенем лист.
На берёзе высокой,
Что ветер качал,
Он один-одиноко
С утра запылал.
Поспешил ты с приветом,
Лесной бузотёр.
Не ко времени этот
Июльский костёр.
Не истоптаны росы,
Не дозрели плоды.
А ты в самую осень
Уводишь следы.
Может, это не наша
Пристала пора
Унавоживать пашню
И кидать семена?
Чтоб не выбыла зелень,
Я готов хоть ручьём
Падать сверху на землю,
Или просто дождём.
Но…листок, как в раю,
Не выносит каприз, —
И сжигает мою
Недожитую жизнь.
Ненастье празднует погода
Ненастье празднует погода
И заставляет понимать:
Не мы хозяева природы,
А ей дано повелевать;
В любом обличье быть собою,
Чтоб каждый что-то находил
Своё и в радости покоя,
И в ярости стихийных сил.
Как женщина, она прекресна,
Манящей поступью дразня.
И рассердить её опасно,
И не любить её нельзя.
Шиповник
В кустах шиповника напрасно
Искать взаимную любовь —
Как думать, что мечта прекрасна,
Когда под ней струится кровь.
Листопад
В лесу покой и листьев жмени,
И даль, открытая для глаз.
Как будто занавес на сцене
Поднялся в неурочный час.
И на подмостках, где теснилась
Гурьба актёрская и хор,
Нежданно зрителю открылось
То, что скрывалось до сих пор:
И хлам ненужных декораций,
И без рубашки белой фрак…
Как говорится, без оваций,
И можно объявлять антракт.
2010
Имеет свойство возвращаться
Имеет свойство возвращаться
И удивлять на склоне лет
И боль души, и даже счастье,
Которого в помине нет.
Дождём, улыбкой мимолётной,
Весёлым смехом за спиной
Оно, хотя б на миг, придёт к нам,
Как солнце зимнею порой.
И луч его, во тьме тревожной
Сжигая годы, как гранит,
Своим теплом неосторожно
Надежду снова оживит.
О счастье
Мы и в годах, и не в разводе —
Так в наше время не живут.
Но счастье, как и раньше, в моде,
А это – ох, нелёгкий труд.
Труд – даже просто чтоб родиться,
И стать большим, и не упасть.
И замуж выйти, и жениться,
И не забыть, и не украсть.
Я через всё прошёл и знаю,
Ведя годам и помня счёт:
Лишь тот чего-то достигает,
Кто шёл и верил, что дойдёт.
Тогда тебе и боль – награда,
Тогда ты и в терпеньи – спец.
Тогда и пропасть – не преграда,
И если ссора – не конец.
Мне повезло любить и верить,
И жить, по мере лет и сил.
Пора, пора мне пыл умерить,
Но я люблю, как и любил!
Ведь отчего я так настроен?
Ответить мне немудрено:
Хоть мы c женой не ходим строем,
Но и порознь мы – как одно.
Лечить могла и боль, и голод,
И подставляла мне плечо
Та, без которой лёд – не холод,
И целовать – не горячо.
Мы изменились лишь отчасти,
Хоть время – строгий господин.
…И что такое наше счастье?
Когда ты в жизни не один.
2010
Ценю предательство иллюзий
Ценю предательство иллюзий,
В них есть надежды обретенье.
И если мир до строчки сузить,
Получится стихотворенье.
Какая разница, насколько
С реальностью сомкнутся грёзы?
Допустим, на шлепок осколка, —
И будут, без обмана, слёзы.
В грядущее легко поверить
И жить, о чём-нибудь мечтая…
А без мечты закрыты двери,
Куда лишь избранных пускают.
Пушкин
Знаком я с истиной бесспорной,
Что греет сердце много лет:
«Любви все возрасты покорны…»
Как верно написал поэт!
Хотя уже и не мальчишка,
Я постигаю каждый час:
И в двадцать пять,
и в сорок с лишком,
И в шестьдесят любить как раз.
Пока живёшь и светят звёзды,
Пока надежды по плечу, —
Писать стихи совсем не поздно,
И умирать в приливе чувств.
Но всё же лучше жить, не скрою…
Ах, Пушкин, что ты натворил:
Ты жизнь мою своей строкою
Счастливой быть благословил.
2011
Дни человека – как трава…
Пс.103, 15
Дни человека – как трава,
Стоящая во чистом поле.
Приговорённая, не боле,
Цвести, звенеть, как тетива.
Кому и что она несёт
Своей красою неуместной?
Как миг, её пора пройдёт, —
И станет заурядным местом.
Но даже если поле спит,
Его достоинства серьёзны.
С него и самолёт взлетит,
И бабочка, и жук навозный.
2011
Сага о незрящих
«Безумный! в сию ночь душу твою
возьмут у тебя; кому же достанется
то, что ты заготовил?»
(Лк. 12, 20)
Я себя не забыл молодым —
Жаль, сегодня другие фасоны.
Мы любили, счастливые в дым,
Поимённо и всех поголовно.
Не боялись, что это смешно,
Было время на ахи и вздохи…
Слышу голос: «Всё это кино.
Вы отстали от нашей эпохи».
Но отметит придирчивый глаз,
Что усмешки не лучшего рода.
Если бог – золотой унитаз,
Вместо клятвы на верность —
свобода.
Как она соблазняет легко,
Совращает приманками тело!
И в аптеках полно мужиков,
А детей больше некому делать.
Каждый хочет бегом и сейчас,
Кутюрье совершенствует почерк.
Нет спасенья в смешении рас,
Чем вольготнее жизнь, тем короче.
Остаётся душа…Что темнить?
Рвутся к ней, вылезая из кожи,
Те, кто могут и чёрта купить…
Но незрящие гладят их рожи.
2011
Не предрекайте мне зимы
Не предрекайте мне зимы,
Я все равно в неё не верю.
Хотя иду в объятья тьмы,
Которая кружит за дверью.
Не предрекайте мне весны —
Она со мной давно простилась.
Хотя еще приходит в сны,
И в детях чудом повторилась.
Не предрекайте мне того,
Что будит окончанье лета.
…Не предрекайте мне всего
Известного давно сюжета.
Он слишком стар, чтоб горевать,
А я еще пока что молод.
Пусть меня будет врачевать
И осень, и студеный холод.
Во всём, чего и не просил,
Но есть во мне и вижу извне,
Я нахожу поддержку сил,
Что нам дарованы для жизни.
От автора
В моей творческой биографии это вторая книга.[1]1
Мы намеренно публикуем слово автора из второго сборника «Моя Америка». Избранная поэзия двух книг стала основой электронной версии поэтического сборника Владимира Сурнина «Ценю предательство иллюзий».
[Закрыть] Первая («На переломе двух эпох». – Ужгород, 2009) родилась спонтанно, как крик души, вырвавшийся наружу, быть может, даже помимо воли автора. Это как ребёнок, который появляется на свет иногда в «неурочный час». Но если он желанный, его любят и пестуют родители и, скорее всего, думают о втором. Так и я. После первой книжки невольно стали закрадываться мысли о продолжении. Вот только это продолжение затянулось во времени. Недаром считается: вторая книга пишется труднее первой. А от себя добавлю: и дольше… Кроме того, следует себя спросить: а созрело ли твоё «дитя»? Как законченный интеллектуальный продукт любая книга – это некий заряд чувств, информации, откровений автора, которые не так-то просто сделать предметом публичного внимания. Ибо трудно угадать, «как слово наше отзовётся». В конце концов, исчерпывающий ответ на этот вопрос может дать только читатель…
Мой читатель – человек неопределённого возраста. Он может быть и юным, и молодым, и средних лет, и пожилым. В принципе, это не имеет значения. Ведь стихи пробуждают чувства и если у меня наболело на душе, значит, у кого-то ещё они могут найти отклик и сопереживание. Какого бы возраста мы не были, чувства любви, картины родной природы, боль о любимом человеке и много чего ещё не оставляют нас равнодушными. В силу своего возраста я пережил и одно, и другое, и третье…Возраст делает человека мудрее, если, конечно, он всю жизнь не боялся думать, учиться, сострадать. Надеюсь, это как раз и есть та особенность моей книги, которая будет интересна читателю.
С уважением – Автор.
Страницы книги >> 1
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.С этой книгой читают:
