Электронная библиотека » Владимир Свержин » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Фехтмейстер"


  • Текст добавлен: 26 января 2014, 02:11


Автор книги: Владимир Свержин


Жанр: Попаданцы, Фантастика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Мне очень хотелось повидать мир, но, как и моей матери, и ее матери, и тысячу с лишним лет всем женщинам нашего рода, мне предначертано было служить хранительницей священных тайн.

Когда мне исполнилось шестнадцать, мы с отцом решили бежать. Это было не просто, но он знал тропу, по которой некогда добрался до Карнаве. На единственной Царской дороге, связывавшей плато со столицей, беглецов поджидали стражи Ковчега, готовые убить всякого, рискнувшего огласить тайну его местонахождения. На тропе же нам угрожали только обрывистые склоны и дикие звери.

Нам удалось быстро добраться до Каира. Там мы надеялись продать кое-какие прихваченные золотые вещи, чтобы, купив билеты на пароход, добраться до Европы. Однако в ночь, когда мы должны были отправляться, произошло ужасное. Перед рассветом я услышала шум и возню в комнате отца. Я вбежала туда, но все было кончено. Лайош Эстерхази был убит несколькими ударами кинжала. Не буду скрывать, я очень испугалась. Я схватила билеты, деньги и свой единственный документ, выправленный в имперском посольстве – австрийский паспорт, в котором я значилась как Лаис Эстерхази, дочь князя Лайоша, и бросилась наутек, спеша унести ноги.

Попутчица смахнула непрошеную слезу в уголке глаза и невольно всхлипнула, должно быть, вновь переживая давние события.

Платон Аристархович, вздохнув, достал из кармана шинели небольшую серебряную фляжку с коньяком, которую вопреки царскому указу всегда носил при себе, и налил немного опаляющей жидкости в крышечку.

– Это «Корвуазье». Выпейте, полегчает.

Как всякий уважающий себя контрразведчик, Лунев привык всегда подвергать сомнению услышанное. Но с другой стороны, и крупицы правды он ловил, как говорят охотники, верхним чутьем. В 1904 году, когда он по делам службы находился в Париже, не было газеты, которая бы не трубила о чудесном возвращении, а затем об ужасной гибели князя Эстерхази. Многие считали причастной к убийству невесть куда пропавшую дочь покойного, но следов ее тогда не сыскалось.

– Благодарю вас, – переводя дыхание после коньяка, проговорила женщина. – Почти чудом мне удалось добраться до Венгрии. Отец рассказывал, что в его отсутствие всем имуществом распоряжается младший брат Иштван, но, как оказалось, он скончался за год до того, и все досталось моему единокровному брату Миклошу. Я нашла его в Айзенштадте в замке наших предков. Не скажу, чтобы он был рад встрече. Он, как и многие, полагал, что именно я виновна в гибели отца.

– Как же вам удалось переубедить его?

– Мне не удалось, – печально вздохнула Лаис. – Но я предрекла Миклошу скорое изменение его судьбы, и поскольку оно и впрямь оказалось очень скорым, брат решил поверить мне на слово.

– Что же это было за пророчество? – спросил, точно невзначай, Лунев, невольно чувствуя, что разговор интересует его все больше и больше.

– Я обещала ему неожиданное повышение по службе и удачную женитьбу. Капитана Миклоша Эстерхази назначили адъютантом императора. Там на приеме в честь дня рождения Франца-Иосифа он познакомился с герцогиней Саксен-Кобург-Готской и вскоре стал ее мужем. Он и без того был весьма богат, женитьба же сделала его богатым несметно. На радостях он предложил мне хорошее ежемесячное содержание, если я уеду из империи куда-нибудь подальше.

– Боялся очернить свое имя?

– Конечно, – вздохнула рассказчица. – Ведь меня разыскивали по всей Европе. А доказать свою непричастность к этому ужасному убийству я не могла. Полагаю, что в нем замешаны нотеры – стражи, опасавшиеся, что отец укажет посторонним дорогу в священный город.

– Но в таком случае эти изуверы, должно быть, угрожают и вам?

– Возможно, увы, и такое, – печально согласилась Лаис, – потому-то я и решилась скрыться у самого края земного круга. Но как знать, быть может, враг притаился совсем рядом? Быть может, там? – Она сделала широкий жест. Лунев повернул голову в сторону окна, за которым темнели эллинги Воздухоплавательного Поля. В прежние дни петербужцы радостно следили здесь за полетами воздушных шаров и даже настоящего дирижабля, казавшегося чудом инженерной мысли. При этом воспоминании в уме Лунева вновь всплыла неказистая фигура коллежского асессора Снурре. «И все же надо проверить, что об этой девице имеется в архиве департамента полиции».

– Я вижу, господин полковник, вас мучает вопрос. Задайте его, я вовсе не обижусь.

– О чем, собственно, речь? – с удивлением, смешанным с опаской, проговорил Лунев.

– Вы же хотите знать, для чего я рассказываю вам все это?

– Ну, положим.

– Как только я увидела вас, я поняла, что нити наших судеб крепко переплетены.

– Даже так, вы можете видеть нити судеб?

– Не всегда, довольно редко, но порой могу. И в этот раз мне представляется, что от того, как повернется ваша судьба, а вместе с ней и моя, будет зависеть будущее России.

Глава 2

Из нитей судеб миллионов личностей соткана ткань для смирительной рубахи нашего общества.

Михаил Бакунин

Платон Аристархович неспешно шел по Садовой улице. Его радовал вид заснеженных домов, строгих и чопорных, будто взирающих на пешеходов с оценивающим интересом. Забавляли снежинки, белой мошкарой кружащие вокруг фонарей. Это был просто-таки невероятный, сказочный рождественский снег, неслышно заметающий город, снег без снарядных воронок и торчащих осколков развороченных скал и, главное, без грязно-бурых пятен запекшейся крови.

Встречные пешеходы кидали порою на Лунева недоуменные взгляды, им было невдомек, что могло вызвать странную, беззаботную улыбку на лице сурового на вид полковника. Они не понимали, не могли понять, каково это – идти, не ожидая, что из темноты вдруг с предсмертным свистом вылетит снаряд, или где-то поблизости, точно кто-то рванул в клочья брезент, похоронит ночную тишь пулеметная очередь…

Мир этих людей был по-своему полон войной, по-своему сложен и опасен, а потому улыбка на губах прогуливающегося по Садовой полковника казалась им неуместной.

Госпожу Эстер у здания вокзала ожидали запряженные тройкой сани, но Платон Аристархович отказался от ее любезного предложения доставить прямо к дому «благородного спасителя». Его радовала возможность неспешно пройтись по улицам, по которым в последний раз довелось вот так хаживать бог весть сколько лет назад. Остановив извозчика в изрядном отдалении от своего жилья, он шел, продолжая размышления, прерванные внезапным появлением «сей романтической особы». По всему, его новая знакомая не годилась в шпионки, и все же мысли полковника, то и дело сбиваясь с правильного, стройного течения, возвращались к недавней спутнице. «Вот же незадача!» – Лунев тряхнул головой, отгоняя навязчивый образ.

«Не ходи в Апраксин двор, там сидит на воре вор! – внезапно припомнился ему услышанный когда-то детский стишок. – Отправляйся на Сенную, там обвесят и надуют!» Сенная площадь осталась позади. Впереди, озаренные пробивающимся из окон светом, маячили строгие чугунные решетки Пажеского корпуса.

«Возможно, в жандармерии на эту красотку имеется увесистый том, – неведомо чему усмехнулся контрразведчик, против воли возвращаясь к недавней спутнице… – Да, занятная штучка. Надо бы узнать, чем она занимается в то время, когда не ездит в поездах и не попадает в передряги с упившимися вояками. Уж точно не модисткой служит! – Он зачерпнул пригоршню снега, неспешно скатал и запустил немудрящий метательный снаряд в фонарный столб. – Впрочем, может, и вовсе ничем толком не занимается. Она ведь сказала, что брат выделил ей неплохое содержание. Тот, и вправду, очень богат, что и говорить. В последние годы только и слышно: „Миклош Эстерхази купил то, приобрел это“. Одна его коллекция бриллиантов чего стоит?! Поговаривают, богатство его не уступает размерами состоянию Ротшильдов. Возможно, поэтому князь и решил выделить новоприобретенной сестре денег и отправить с глаз долой – чтоб фамилию не позорила.

Еще бы! С такой-то родней кому захочется очутиться в центре скандала! Если и впрямь эта милая кокетка не лжет, то выходит, что она в родстве и свойстве едва ли не со всеми монаршими дворами Европы! Даже у нас. – Лунев напряг память, вызывая в уме заученные еще в Академии Генерального Штаба родственные связи европейских коронованных особ. – Да что далеко ходить – супруга великого князя Кирилла Владимировича, царского кузена, – старшая сестра ее новой невестки. Занятно, весьма занятно! Хотя подобные связи действительно объясняют особое положение госпожи Эстер».

Он остановился возле освещенной витрины магазина. «Граммофоны и пишущие машины», – гласила вычурная надпись на вывеске. Было уже довольно поздно, но за стеклом еще горел свет. Военная пора заставляла торговцев с остервенением бороться за каждого покупателя, работать, не считая часов, до последнего клиента!

«Пишущие машины», – по слогам повторил Лунев, волевым усилием переключаясь с таинственной служительницы храма Эстер на имевшиеся в деле о заговоре улики. Таковых на сей момент было совсем немного, и потому на общем безликом фоне служебной переписки между инстанциями особо выделялась одна бумага, строго говоря, и послужившая детонатором, воспламенившим кажущийся мир и покой императорского двора.

Это было письмо, перехваченное военной цензурой в Харькове. Вернее, письмо не было перехвачено. Его доставил в полицию обычный почтальон, заявив, что на его участке нет указанного адреса. Конверт бесхозного послания сильно пострадал, должно быть, от дождя, буквы по большей мере расплылись и были абсолютно неразборчивы. И все же первые литеры названия улицы читались ясно: «Рыб…». В городе имелась улица Рыбная, но указанного номера на ней не оказалось, да и обозначенного в качестве адресата «полковника» никто из окрестных жителей не знал и припомнить не мог.

Лунев машинально толкнул дверь и, отряхивая снег с рукавов шинели, вошел в помещение. На него сразу пахнуло теплом и той дивной смесью уюта и деловитости, которую создавали расставленные кругом шедевры инженерного гения и научной мысли человечества.

– Чего изволите? – Немолодой приказчик незамедлительно возник перед запоздалым клиентом, изгибаясь в поклоне.

– Покажите мне печатные машины.

– К сожалению-с, новых поступлений не было, но у нас есть замечательные «Ундервуды» всего только прошлого года выпуска. Очень хорошие. Печатают четко, бумагу не рвут. Можно сразу приготавливать несколько копий. Для вас, – приказчик вскользь смерил полковничий мундир возможного покупателя, – это будет весьма кстати.

Лунев молча обвел глазами представленные ему образчики.

– Сию минуту, я сейчас заправлю бумагу.

– Сделайте одолжение, – не отвлекаясь от своих мыслей, утвердительно кивнул Лунев.

«На одной из таких машин и был напечатан текст нашего загадочного послания. Брошено оно в почтовый ящик, несомненно, в Харькове, иных штемпелей на конверте нет. Но текст, похоже, свидетельствует об определенной близости к императорскому двору».

«Дражайший кузен и кум! – гласило послание. – Как ты знаешь, события у нас в Петербурге продолжают развиваться стремительно, неуклонно приближая конец нынешнего царствования. Недовольство императорской семьей тем больше, чем сильнее влияние на нее „полоумного Старца“, чем меньше деятельной воли в поступках самого государя. Считаю должным сказать тебе, что недовольных, готовых к решительным действиям, предостаточно не только в гвардии, но и вокруг трона. Даже и среди тех, кто чувствует ступнями его ступени и свысока взирает на них.

Полагаю несомненным, что дамоклов меч, висящий над российской короной, уже скоро рухнет на нее всей своей тяжестью. В этот час прямая обязанность и долг чести всякого дворянина, а тем паче каждого офицера, сделать правильный выбор…»

– Вот, пожалуйте. – Расторопный приказчик ловко вставил белые листы, проложенные черной копировальной бумагой. – Если желаете – сами испробуйте.

Лунев мельком поглядел на круглые белые клавиши из слоновой кости, на черные значки буквиц, размял озябшие пальцы и неспешно, литера за литерой, отпечатал слово, заменявшее подпись в адресованном никуда письме:

ФЕХТМЕЙСТЕР.

Платон Аристархович задумчиво расправил еще недавно девственно чистый лист, любуясь достигнутым результатом, словно пытаясь в ровном начертании букв узреть душу неведомого заговорщика.

Судя по манере излагать мысли, человек, отправивший письмо, довольно резок и, без сомнения, решителен. Он требует, настаивает, пусть даже и слегка маскируя свои требования мишурой светской учтивости. Если полагать, что изложенное в данном образчике эпистолярного жанра – правда, а не бредовая выдумка наподобие неисчислимых революционных орд господина Нечаева,[2]2
  С. Г. Нечаев – русский революционер, организатор тайного общества «Народная расправа», автор «Катехизиса революционера», активно применял методы провокации и мистификации.


[Закрыть]
то государю и впрямь есть о чем беспокоиться!

Эзопов язык письма весьма прозрачен, автор даже и не удосужился всерьез зашифровать столь компрометирующее послание. Скажем, особы, могущие взирать свысока на ступени трона, – не иначе как великие князья. Они, в отличие от прочих смертных, сами на этих ступенях располагаются и, естественно, смотрят на них сверху вниз. Но вот «Фехтмейстер»?..

Будь неведомый покуда автор профессиональным разведчиком, не стоило даже сомневаться в том, что прозвище его никак не связано с родом деятельности. Но если это не так, а вероятно, это не так – настоящий шпион никогда бы не ошибся адресом, – то резонно предположить, что заговорщик и впрямь признанный в гвардии мастер клинка. А ежели данное предположение верно, то число возможных подозреваемых сравнительно невелико. К тому же неведомый корреспондент неосторожно писал «у нас в Петербурге». Между тем большая часть гвардейских полков сейчас на фронте, и это тоже значительно сужало круг поиска.

Лунев восстановил в памяти приложенный к письму список инструкторов и учителей фехтования, служивших за последние десять лет в Петербургском округе. Перечень их был не слишком длинным, к тому же всех унтер-офицеров контрразведчик отбросил с самого начала. Никто из них не мог вращаться в придворных и офицерских кругах. Оставалось восемь человек, из которых пятеро сейчас находились в действующей армии.

– Ну, как вам машина? – по-своему оценивая задумчивость клиента, поинтересовался приказчик.

– Хороша. – Полковник вытащил отпечатанный лист и поднес к глазам.

Так и есть, у букв наличествует свой характер. Вот, у «т» чуть-чуть, самую малость, не допечатывается ножка, а на «е» какая-то точка…

– Желаете приобрести?

– Возможно, – уклончиво ответил Лунев. – Однако не нынче, иным разом. – Приказчик едва сдержался от бурного выражения неодобрения. – А скажите, голубчик, – между тем продолжал Лунев, – много ли у вас таких вот машин покупают ныне?

– Отчего ж, – без особой охоты, но все же вполне учтиво ответил продавец, – покупают. Вот и господа офицеры берут. Нынче-то небось в штабах работы много, а их в Петрограде теперь вон сколько. Да и магазин у нас солидный. Место хорошее, товар знатный.

– Это верно, – согласился контрразведчик, – работы много.

В его голове отчего-то не желал складываться образ ловкого фехтовальщика, орудующего клавишами пишущей машинки, точно рапирой, легко и непринужденно. «Быть может, все же „Фехтмейстер“ – лишь кодовое обозначение? И я копаю не в ту сторону?»

– А вот еще, – выходя из задумчивости, проговорил Лунев. – Вы случайно такие вот пробные листы для каких-нибудь нужд не храните?

– Ну что вы? – приказчик развел руками. – Нам без надобности.

– Очень жаль. – Полковник направился к выходу.

– А вот не желаете ли, скажем, пластинку купить? Панова есть, Вяльцева. Или вот новый Шаляпин.

– Нет, благодарю.

Лунев вышел на улицу, и за спиной его над дверью печально звякнул колокольчик.

До квартиры, арендованной Луневым здесь же на Садовой еще двенадцать лет назад, оставалось идти не более четверти часа. Миновав здания Гостиного двора и Публичной библиотеки, Платон Аристархович перешел Невский. За спиной, дребезжа в темноте, прокатился трамвайный поезд. Сей наследник конки, уже привычный жителям столицы, неизменно вызывал живейший интерес у приезжих. Лишь семь с небольшим лет назад колеса первого самобеглого вагона коснулись земли Санкт-Петербурга, но появился-то он здесь куда раньше! Правда, до сентября 1907 он ездил лишь зимой, по рельсам, уложенным на лед замерзшей Невы.

– Ваше высокоблагородие, огоньку не найдется? – Перед Луневым стоял инвалид в долгополой солдатской шинели с пустым рукавом.

– Да-да. – Лунев достал из кармана коробку шведских спичек.

– Благодарствую! – поднося к огню папиросу, вымолвил служивый и добавил чуть тише: – Господин полковник, вы уж, того, поосмотрительней будьте, там за вами малый хвостом вьется, морда ненашенская, как бы чего дурного не вышло.

Лунев оглянулся, опуская в карман спичечный коробок и нащупывая рукоять маленького пятизарядного браунинга. Местные остроумцы именовали такие пистолеты – «опасная игрушка для самоубийц». Он мельком повернул голову, оглядываясь через плечо, точно привлеченный перезвоном отправки электрического вагона. Невысокая мужская фигура, плохо различимая в темноте, резко повернувшись, скрылась в подворотне.

– Экая чертовщина, – пробормотал себе под нос Лунев, поворачиваясь и уже открыто глядя в сторону Невского. – Кому это я вдруг понадобился? – Он простоял еще несколько минут, но соглядатай не появлялся. – Может, почудилось? – не выпуская на всякий случай браунинг из руки, вздохнул Платон Аристархович.

Всю оставшуюся дорогу он шел, тщательно прислушиваясь к шагам за спиной и пытаясь догадаться, вправду ли его кто-то выслеживал, или же померещился бывшему солдату «коварный враг».

У самого подъезда стоял роскошный новенький автомобиль «делоне-белльвиль». Возле мотора перетаптывался с ноги на ногу дюжий казак-атаманец. Увидев полковника, тот вытянулся во фрунт, вскидывая руку к папахе. «К кому бы это?» – отвечая на приветствие, подумал Лунев, вспоминая всех живущих в подъезде. Но не успел он припомнить каждого из соседей, как из машины, словно чертик из табакерки, выскочил еще один человек.

– Лейб-гвардии Атаманского казачьего полка сотник Холост! – на всю Садовую отрапортовал офицер.

– И что ж с того? – с недоумением глядя на стоящего перед ним казака, осведомился Лунев. – Я, чай, не сваха, на что мне знать, холосты вы или женаты?

– Фамилия моя Холост, – ничуть не смутившись, явно не впервой, ответил улыбающийся атаманец, – звать Сергеем Ивановичем. Лет сто тому обратно предку моему, войсковому старшине, писарь документ выправлял, да с пьяных глаз перепутал: там, где фамилия значиться должна, семейное положение влепил. А так-то у него прозвание было Жук! Мы о-го-го, еще те Жуки были! – Сотник поднял кулак, видимо, демонстрируя впечатляющие размеры жуков. – Ну а писарь, стало быть, волосья на тыковке своей подергал и предложил моему незабвенному пращуру аж десять целковых за то, что в пачпорте напишет фамилию по-благородному – «Холост-Жук».

– И что? – уже заинтересованно глядя на балагура, спросил контрразведчик.

– Предок мой славный почесал старательно лоб да за пять рубликов и шкалик зелена вина согласился просто Холостом зваться, а то уж совсем несусветно получается. Так вот с тех пор уже век холостыми и значимся. С барышнями удобно знакомиться – женат, не женат, а все холост.

– Ловко! – усмехнулся Платон Аристархович. – А ко мне у вас что за дело?

– Прибыл к вашему высокоблагородию с высочайшим предписанием! – отчеканил сотник, протягивая Луневу опечатанный конверт. – Шо тот ревизор! Приказано быть вам отцом родным, тенью и у-у-у!.. – Он погрозил кулаком, явно копируя поведение высокого начальства, отдававшего приказ. – Насчет «у-у-у» я не настаиваю.

– Ну что ж, – полковник не смог удержаться от невольной улыбки, – пожалуйте в дом.

– Слушаюсь, господин полковник! – с видом бравого служаки отчеканил казак, а затем насмешливо бросил через плечо: – Васек, береги мотор, шоб его местная шантрапа на грузила не разнесла!

Бородатый швейцар в черной бархатной тужурке, отделанной серебряным галуном, предупредительно распахнул двери, кланяясь с предельно доступной для его спины почтительностью.

– Добрый вечер, ваше высокоблагородие! – елейным голосом выговорил он, мельком поглядывая за спину Лунева. – С назначеньицем вас!

– Здорово, Прохор! – Лунев мельком кинул взгляд туда, куда смотрел швейцар. На дверце автомобиля красовался внушительных размеров двуглавый орел под императорской короной.

«Мотор-то из царского гаража! – про себя отметил Лунев. – То-то Прохор суетится!»

Домашние уже давно смирились с грустным фактом, что даже в те редкие часы, когда глава семейства дома, он все равно на работе. Впрочем, правду сказать, уже много лет сие обстоятельство мало беспокоило супругу Платона Аристарховича.

Шестнадцать лет назад выйдя замуж за подающего надежды выпускника Академии Генерального штаба, вчерашняя гимназистка очень скоро поняла, что жизнь не удалась, светских раутов не предвидится и бывать в столице придется урывками. Благоверный, едва грянула война с японцами, умчался бог весть куда, в Забайкалье, хотя мог остаться здесь, при Генеральном штабе. Затем он мотался по Европе, как гончий пес за добычей, и не добыл там ничего, кроме ордена и первой седины на висках. Потом, повздорив с начальством, и вовсе уехал на Кавказ, обрекши себя на добровольную ссылку.

Следовать за мужем в страну диких увешанных оружием бородатых разбойников молодая дама отказалась наотрез. С тех пор она жила в квартире на Садовой, запоем читая романы, по воскресеньям занимаясь столоверчением и воспитывая четырнадцатилетнего сына – кадета. Большую часть жалованья Лунев присылал ей, оставляя себе не более, чем нужно было для мало-мальски сносного быта. Правда, в те считанные разы, когда он приезжал в столицу, встречи в семейном кругу были тоскливы, как напев муэдзина. Говорить было не о чем, да и незачем. Все было тихо и благопристойно, словно на уроке закона божьего.

Осведомившись, желает ли Платон Аристархович ужинать, или же чаю, супруга тихо затворила дверь кабинета, оставляя офицеров наедине. Привезенный сотником пакет был аккуратно вскрыт. Лунев быстро пробежал глазами четкие ровные строки, выведенные каллиграфическим почерком. Пожалуй, графологи сказали бы, что их автор – любитель прекрасного и неуклонно ищет совершенства во всем. Под текстом стояла подпись генерал-лейтенанта князя Орлова. Как было известно едва ли не каждому в Царском Селе и его окрестностях, этот барственный потомок мятежного стрельца возглавлял личный императорский гараж, а заодно и Военно-Походную канцелярию государя. Почтеннейший Владимир Николаевич рекомендовал сотника Холоста как человека преданного и в высшей степени надежного, а кроме того, «обладающего известной ловкостью и многими полезными умениями».

– Что ж это за умения у вас такие? – Лунев перевел взгляд на стоящего перед ним худощавого офицера.

– Да так. – Сотник взмахнул рукой, точно разминая кисть. – Хотите, могу цыганский романс спеть, или, что ли, чай заварить?

Платон Аристархович усмехнулся самым уголком губ. В облике этого ерничающего казака чувствовалось нечто жесткое, вроде упрятанной в кулаке свинчатки.

– Князь Орлов пишет, что полковник Спиридович по его приказу выделил вас мне в помощь, и он целиком согласен с этим выбором.

– Ага, а включая дедукцию, можем установить, что ежели я приехал на автомобиле по распоряжению полковника Спиридовича, то я, во-первых, умею водить мотор, во-вторых, он принадлежит к императорскому гаражу, и в-третьих, я не только шофер, но и офицер императорской охраны. Как говорил великий Шерлок Холмс: «Элементарно, Ватсон».

– Вы читали мистера Конан Дойля?

– В оригинале.

Лунев с нескрываемым интересом вновь поглядел на стоящего перед ним атаманца. Казак, свободно владеющий английским, казался ему столь же удивительным, сколь и фехтмейстер, печатающий на пишущей машине.

– Какими еще языками владеете?

– Всеми европейскими, – без намека на скромность небрежно сознался удивительный сотник. – И кое-какими восточными.

– Ого! – Стоящий перед ним офицер вызывал все больший и больший интерес контрразведчика. Его подмывало спросить, где и когда сотник выучился языкам, но он уже твердо решил ознакомиться с его личным делом поподробнее и потому неспешно продолжал светскую беседу. – Стало быть, теперь вы назначены моим личным шофером.

– Шофером, телохранителем и уже поминавшимся ныне доктором Ватсоном, если, конечно, пожелаете.

– Ну, положим, личный страж у меня уже есть.

Лунев хлопнул в ладоши. Дверь моментально распахнулась, и в проеме, словно джинн из бутылки, образовался статный, широкоплечий детина в черкеске Дагестанского конного полка. Темные глаза горца смотрели подозрительно, а росшая почти от самых глаз борода придавала его лицу дикое, если не свирепое, выражение. На поясе «личного стража» висел, отливая серебром, увесистый кубачинской работы кинжал.

– Хорош, – оглядывая сумрачного джигита, констатировал сотник. – Малых детей пугать – самое то. Раз приснится – и все, прачка без дела сидеть не будет.

Гордый сын кавказских гор нахмурился, становясь от этого еще более грозным, если только к совершенству его облика можно было что-то добавить. Лунев не сомневался ни в том эффекте, который вид его вестового производил на неподготовленных людей, ни в том, что сущность в точности соответствует видимости.

Еще совсем недавно Заурбек Даушев был известным на всю округу абреком, сиречь разбойником. Полиция гонялась за ним без малого пять лет и почти изловила в прошлом августе. И вероятнее всего непременно бы схватила ловкого налетчика, когда бы вдруг он сам не явился в штаб Дагестанского конного полка с сообщением, что он с нукерами желает поступить добровольцем. Спустя всего три месяца виц-унтер-офицер Даушев числился едва ли не лучшим наездником всей горской кавалерии. Но о том, что толкнуло неуловимого абрека на этот шаг, как, впрочем, и о многом другом, горец молчал.

– Ну, полно хвалиться-то, – не спуская взгляда с атаманца, бросил Лунев. – Чего уж, признайте, что страж у меня преизрядный.

– Ну, ежели того медведя, который около швейцарской с блюдом стоит, тоже в стражи записать, то этот не в пример лучше.

В холле действительно стояло чучело крупного медведя с блюдом в передних лапах. На этом блюде гости, не заставшие хозяев, оставляли свои визитные карточки.

– Похвалько! – хмыкнул Лунев. – Кажется, так у вас говорят?

– Ну, говорят-то всяко. – На лице сотника появилась задорная усмешка. – А вот ежели хотите, то давайте испытаем. Желаете ли, я ему фору дам? Скажем, пять безвозвратных ударов?

– Вы что ж это, серьезно?

– Отчего нет? Полагаю, нам здесь никто не помешает. О чинах на время можно забыть. Ну что, приступим, что ли?

Лунев недоверчиво поглядел на своего будущего помощника. По всему выходило, что против Заурбека ему не выстоять. Однако ж уверенность нового соратника была столь велика, да к тому же… Платон Аристархович погладил бровь, как зачастую делал это во время раздумий: «Мне достоверно следует узнать, так ли хорош сей вояка, как о том пишет Орлов».

– Ну что ж, – наконец вымолвил он, – желаете снять китель?

– Да ну! Пустое это. Всякий раз перед махачем заголяться – рубаху в клочья истреплешь! Поди, объясняй потом, шо хотел банально завалить врага, как ту елочку под самый корешок.

– Как пожелаете, – согласился Лунев, проникаясь азартом своего «доктора Ватсона». – Итак! Раз, два, начали!

Не заставляя себя долго упрашивать, Заурбек кинулся на ухмыляющегося казачьего офицера. Он вообще не слишком жаловал казаков, а этот и вовсе отчего-то вызывал у него открытую неприязнь. Точно волк, почуявший опасного чужака, он рвался в бой, готовый примерно расправиться с врагом, как делал это с удовольствием, и не раз.

– Ах-ах-ах. – Правый кулак Заурбека, метивший в челюсть дерзкого сотника, пронзил то место, где только что красовалась его ухмыляющаяся рожа. Казак змеей выскользнул из-под удара. Левая рука горца немедленно вылетела вперед, метя обидчику в грудь. Таким ударом грозный абрек выбивал дух из всякого, кому доводилось почувствовать его на себе. На этот раз удар снова попал в пустоту, едва задев пуговицу на офицерском кителе.

– Это номер два! – явно глумясь, выкрикнул казак. Затем были номера три, четыре и пять с тем же неказистым результатом. – Теперь моя очередь, – насмешливо продолжил сотник, и тут же Заурбек почувствовал, как ладонь противника легко коснулась его атакующей руки чуть выше локтя, продолжая ее движение. Еще мгновение, и, сам того не желая, он вдруг развернулся, теряя равновесие и чувствуя на горле твердое, как дубовый брус, предплечье худощавого казака. Еще никогда Заурбеку не доводилось проигрывать в рукопашной схватке один на один, а уж так глупо…

Он дернулся, но тщетно. Ладонь второй руки атаманца аккуратно придерживала его затылок, фиксируя голову, точно в тисках.

Заурбек почувствовал удар спиной об пол. Над его головой звучало:

– Вообще-то по ходу там ломаются шейные позвонки, но мы же одного царя солдаты.

Не ведая себя от ярости, дагестанец вскочил на ноги, выхватывая из ножен кинжал. Сотник стоял перед ним, как ни в чем не бывало, вот только в руке его красовался взведенный наган. Ствол револьвера глядел Заурбеку аккуратно между глаз.

– А вот еще, – все тем же насмешливым тоном продолжал Холост. – Ваше высокоблагородие, забыл сказать, я не только романсы петь умею, я еще при стрельбе не промахиваюсь. Никогда.

– Отставить, Заур! – решительно приказал Лунев, и горец с неохотой послал кинжал обратно.

Если бы звон оружия мог свидетельствовать о негодовании его хозяина, то этот рассказал бы многое.

– Да, – глядя на выхваченный Холостом револьвер, уважительно кивнул полковник. – Это было очень быстро.

– Ага, – пряча наган в кобуру, довольно кивнул атаманец. – Вы знаете, старина Буффало Билл говорил мне то же самое.

«До чего странный субъект! – не меняясь в лице, подумал контрразведчик. – Тем не менее Спиридович и Орлов и вправду имели веские основания рекомендовать его».

(Из донесения от …01.1915 г.)

…Как и предполагалось, полученные сведения заставили императора Николая II предпринять скорые и решительные меры по обнаружению и ликвидации заговора. Для этого ныне создается специальная группа во главе с полковником Луневым Платоном Аристарховичем, 1871 года рождения. Из потомственных дворян. Уроженец Киева. Окончил Киевское юнкерское училище. Служил в Лубенском гусарском полку. В 1899 году окончил Николаевскую Академию Генерального штаба по I разряду. В 1900 г. причислен к Генеральному штабу в звании капитана. С 1901 г. – в Особом Делопроизводстве. С 1902 г. по 1904 г. – руководил контрразведывательными действиями против японской агентуры в Санкт-Петербурге. С началом русско-японской войны прикомандирован к действующей армии. Работал против японской агентуры в Париже и Брюсселе. С 1907 г. назначен на Кавказ начальником контрразведывательного отделения 2-го Туркестанского корпуса. Успешно провел операцию по выявлению разведывательно-диверсионной сети турок в Баку и Дербенте с последующим использованием ее с целью дезинформации Энвер-паши.

Произведен в полковники Генерального штаба с причислением к свите Е.И.В. Флигель-адъютант. Награжден орденами Владимира 4-й степени, Анны 3-й, 4-й (Анненским оружием), Станислава 3-й степени и многими медалями.

Талантливый контрразведчик, умен, проницателен, решителен. В работе склонен к проявлению самостоятельности.

Полагаю целесообразной его скорейшую вербовку и дальнейшее использование в означенном деле.

Фехтмейстер

Высокая чугунная ограда с острыми пиками, тянувшаяся вокруг заснеженного сада, знатоку стилей во весь голос заявляла о приверженности вкусам, бытовавшим в эпоху Великого Петра. Впрочем, сам дом скорее напоминал рыцарский замок, такой, как его нарисовал бы любитель романов Вальтера Скотта. Круглая в сечении высокая башня с крышей-колпаком и длинным шпилем некогда царила над всей округой. Да и теперь она возвышалась над стоящими рядом трех– и четырехэтажными зданиями, однако сейчас это было не столь заметно. Роскошный мотор, разорвав ночную тьму желтыми фарами, свернул в переулок и остановился у самых ворот. Расторопный шофер поспешил открыть дверцу перед хозяином экипажа. Если бы рядом оказался запоздалый прохожий, при свете фонарей, горящих над входом и по бокам сеней, он бы смог рассмотреть высокую фигуру в долгополой шинели с красными отворотами. И, возможно, удивился бы, отчего вдруг его превосходительство должен идти к дому пешком, а не въезжать, как подобает, через ворота. Но самого генерала это, похоже, нисколько не смущало. Довольно поспешно он подошел к сторожке у ворот и стукнул висящим тут же бронзовым молоточком по начищенному до блеска прямоугольнику.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации