Текст книги "Семена огня"

Владимир Свержин
Семена огня

© В. Свержин

© ООО «Издательство АСТ»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Пролог

Где Древо Познания, там всегда рай.

Фридрих Ницше

Лис смотрел в потолок, словно надеясь разглядеть отблески своего будущего в хрустальных подвесках люстры. Аттестационная комиссия Института Экспериментальной Истории ждала ответа или, как перевел для себя старший оперативный сотрудник Лаборатории Рыцарства Сергей Лисиченко, «последнего слова».

– А может, я лучше… – Лис почесал затылок, – за Камдилом в Валгаллу смотаюсь? Я ж точно знаю, он там ждет и страдает, а нам тут без него тоже ни дела, ни работы. Нет, правда: пива он не пьет, а там от жареного мяса, да без пива… вы ж видите, надо спасать.

– Нет, – руководитель Лаборатории Готлиб фон Гогенцоллерн, носивший в узких кругах оперативников кличку «Отпрыск», старательно подавил довольную усмешку. – Валгаллой займутся те, кому это по должности надлежит.

А вы, – он улыбнулся, предвкушая реакцию оперативника на плохо скрытый ультиматум, – согласитесь, в наших общих интересах, чтобы вы остались в Институте, а не отправились домой. Итак, вам мы предлагаем передать свой, без преувеличения, драгоценный опыт молодому пополнению.

– Шо еще за наезды на тему драгоценного опыта? – вспыхнул Лис. – Да, я действительно поставил командировки в сопредельные миры на самоокупаемость! Мы же прибыль Институту приносили, не жалея никаких человеческих сил, а тем более средств!

– Поймите, – осанистый мужчина профессорской наружности постучал по лакированной столешнице паркеровской ручкой, чтобы привлечь внимание разошедшегося оратора, – никто здесь не пытается на вас… гм… наезжать, или преуменьшать ваши заслуги. Наоборот, Институт оказывает вам чрезвычайное доверие…

Лис видел уже этого джентльмена в институтской комиссии по этике, где тот слыл ревнителем строгой морали и нравственности, особенно в отношениях оперативников с жителями соседних миров.

– А если я пару старых грехов припомню, может, сочтете меня недостойным такого доверия? – Сергей придал лицу страдальческий вид. – Может, тогда оставите на оперативной работе? Ну, чему я могу научить стажеров? Вот, скажем, Вальдар, тот да, у него мозгов бы и на три головы хватило. А я – так…

– Прежде всего вы научите их выживать, – резко, но с долей почтения ответил ему один из членов комиссии.

– Ага! – хмыкнул Лис. – А пока меня самого выживают!

– Не могу с вами согласиться, – в голосе председателя комиссии слышалась досада. – Институт наращивает масштабы внешней деятельности. Проходчики обеспечивают нам дополнительные возможности проникновения в сопредельные миры, и это дает бесценный шанс максимально стабилизировать полиорбическую систему, сохранить миллионы, миллиарды человеческих жизней! Пусть это звучит слишком высокопарно, но порою – спасти целые миры от катастроф!

Да что я вам объясняю общеизвестные вещи! Вы и сами участвовали в десятках специальных операций, за которые, по справедливости, в каждом из сопредельных миров следовало установить вам памятник…

– О, а шеф говорит, мы не занимаемся специальными операциями, сплошь одна научная работа.

Отпрыск кинул на сотрудника негодующий взгляд. Но председателя комиссии было трудно сбить с мысли, он продолжал, будто не замечая наметившейся пикировки.

– Поэтому Институту необходимо все больше оперативных работников, и от их подготовки зависит не только собственная жизнь сотрудников, но и…

– …спасение миров оптом и в розницу. При оптовом спасении скидка.

Говоривший умолк, пристально разглядывая острого на язык оперативника. Пауза затянулась, как узел на шнурке, и так же всех раздражала. Наконец, председатель комиссии отвел глаза, вздохнул, демонстративно захлопнул папку с личным делом Сергея и растянул губы в официальной улыбке:

– Поздравляем вас, вы назначаетесь инструктором на институтский Полигон. Сегодня отдыхайте, завтра знакомство с вашей группой стажеров.

Глава 1

Человек таков, каким его сотворил Господь Бог, а часто еще хуже.

Мигель Сервантес

Лис остановился у приоткрытой двери.

– Пятьдесят девять, шестьдесят, шестьдесят один, – слышалось из комнаты. Сергей чуть задержал руку.

«Вот молодцы, не теряют времени даром, повторяют устный счет», – оценил он, крепко обхватывая пятерней дверную ручку.

– Ну, мои верные боевые хомячки, дождались нашествия своей участи?!

Представшая его взору картина заставила умолкнуть, не произнеся заготовленной фразы: «Судьба в моем лице костлявой пятерней стучится в вашу дверь». Впрочем, справедливости ради, «стучится в моем лице» ему и самому не особо нравилось.

В келейке институтского подземелья, неизменной резиденции камдиловской оперативной группы, его дожидались трое. Причем один из дожидавшихся, вне всякого сомнения, была «одна», а второй – вверх ногами.

– Я что-то пропустил? – переводя заинтересованный взгляд с одного незнакомого лица на другое, спросил новоиспеченный инструктор. – Не, друг, пойми меня правильно, я не против обратной ориентации. Если тебе нравится ходить вниз головой – у нас свободное общество, и не таких… – он замялся, – терпят. Не перегружай лишними мыслями полушария задничного мозга. Спасибо, шо снял с рук носки и обувь. Но все же, парень, ты зачем влез на стол?

Тот, к кому были обращены эти недоуменные слова, еще раз выжался под сдавленное «шестьдесят два» и ловко спрыгнул.

– Прошу извинить, господин инструктор. Карел зе Страже.

– Это где ж у нас такая стража?

– Я из Богемии, – широко улыбнулся атлет. Надо сказать, улыбка здорово украшала его открытое, хотя и чуть грубоватое лицо. Он прижал ладони к брючным швам и отрапортовал: – Прошу извинить, господин инструктор, Карел зе Страже, распределен стажером в оперативный состав Института Экспериментальной Истории после окончания специальных курсов в Праге.

– Из служивых? – глядя на выправку собеседника, поинтересовался Лис.

– Так точно. Полк президентской гвардии, сержант, – выпалил Карел.

– Особые навыки?

– Чемпион Республики Чехия по историческому фехтованию.

– Ну-ну, чемпион, – Сергей покачал головой. – Ладно, посмотрим. Небось, еще и рыцарские корни имеются?

– Так точно. Наш род славен в Богемии с двенадцатого века. Он был известен при Иоанне Люксембурге как…

– Понятно, еще один аристократ на мою голову! Придется запасаться бархатными памперсами и кружевными слюнявчиками.

– По-моему, у вас предвзятый взгляд на наше будущее сотрудничество, – вмешалась дотоле молчавшая девушка в строгом костюме, подчеркивающем все, что он, по идее, должен был скрывать. Лицо ее, удлиненное, с небольшим безукоризненно прямым носом, чуть припухлыми губами и зелеными глазами, разрез которых намекал на отдаленные восточные корни, без колебаний можно было назвать красивым, вот только выражение крайней серьезности способно было повергнуть в отчаяние любого, кто собрался бы петь ей серенады.

– Сотрудничество? – переспросил Лис. – Барышня, это вы с кем сейчас говорили?

– С вами, господин инструктор, – не меняя тона, ответила девушка. – Будем знакомы. Гараева Евгения Тимуровна, – представилась она, – выпускница факультета психологии Уральского государственного университета. С отличием окончила спецкурсы. Должна заметить, господин инструктор, что ваше отношение, вот это «верные боевые хомячки», этот тон свидетельствуют о психологическом дискомфорте, быть может, подавляемом страхе.

– Так, – Лис склонил голову набок и смерил говорившую взглядом, не предвещающим ничего хорошего, – кроме памперсов, надо будет захватить веревку и мыло. Мужчины, с кем из вас явилось это противовоздушное создание? Провожающих просят выйти из помещения. Эй, Король, Карел, или как там тебя? Это твоя дама?

– Попрошу без оскорблений! – нахмурилась девушка. – Этим вы только подчеркиваете свою беспомощность.

– Укашляться! – Сергей обреченно махнул рукой. – За шо мы решили наказать слаборазвитые цивилизации? Утешьте меня, мамзель, скажите, что вы не идете в оперативники.

– Нет, не иду. Меня распределили в Отдел Разработки. Я буду составлять психологические профили конфронтационных карт фигурантов разработки, – пояснила она. – Но для лучшего понимания специфики будущей работы я должна пройти активную практику на… как их там… полевых выездах.

– Угу, полевых, значит. Поля колхозные, поля бескрайние ждут не дождутся. Да, утешение получилось неполноценным. Ценным, но не полно.

– Скажите, вы что – женоненавистник? У вас проблемы с женщинами? Если хотите, мы можем поговорить об этом.

– Я просто мечтаю с вами об этом помолчать. Об этом и обо всем другом. Может, вас кто-нибудь уже предупреждал: пока говорит инструктор, ваши несравненные уста должны напоминать улыбку Моны Лизы, то есть не открываться. И запомните: на время, как вы сами изволили выразиться, полевых работ, я вам царь, бог и воинский начальник. А также отец родной и в чем-то даже родина-мать.

А шо касательно хомячков, то некоторым светилам гуманитарных наук стоило бы знать, что это нежное, ласковое обозначение человека, сиречь, хомо. А уж какой там хомо – прямоходящий, умелый или, пока побоюсь этого слова, разумный, – еще предстоит выяснить. Кстати, прямоходящая, кроме как воздух сотрясать, еще какие-нибудь полезные навыки имеются?

Девушка фыркнула, демонстративно отвернулась, но, понимая, что положение обязывает ее отвечать, с нескрываемым превосходством бросила:

– У меня, между прочим, коричневый пояс по айкидо!

– Понятно. Время, потраченное с пользой, но впустую.

– Это как?

– Это так, и все. Но перейдем к следующему телу. У нас еще один незамутненный экземпляр хомячка с высшим образованием имеется. – Лис перевел взгляд за противоположную часть письменного стола, рядом с которым стоял невысокий, изящного сложения брюнет. Блестящие, точно вороново крыло, длинные локоны оттеняли светлую кожу аристократически тонкого лица. – Так, король у нас есть, дама в комплекте, а ты, стало быть, валет?

Молодой человек мягко склонил голову:

– Вы угадали, месье. Бастиан де Ла Валетт, к вашим услугам. Выпускник Сорбонны:, история, политология, богословие.

– Ага. Вундеркинд, значит.

– Если вам угодно, да. Я также играю на многих старинных музыкальных инструментах: клавесин, арфа, лютня.

– Мало того, что вундеркинд, еще и конкурент. Не разбивай мое исстрадавшееся сердце. Ты, часом, из лука не стреляешь?

– Нет, – Бастиан мотнул черными кудрями. – Но очень неплохо метаю ножи. Увлекаюсь с детства, – пояснил он.

– Ладно, – покачав головой, вздохнул Лис. – Король, дама, валет и… Джокер-2. – Он на мгновение замолчал, вспоминая пропавшего без вести Джокера-1, Вальдара Камдила.

– Ничего так расклад, глядишь, и сыграем.

Лис закончил читать текст вводной, аккуратно сложил лист, с усилием провел по сгибу ногтем и поглядел на ждущую комментариев группу.

– Ну что, приговоренные, у вас есть еще время отказаться, передумать. В конце концов, Институту всегда нужны подающие надежды уборщицы, – он помолчал, оглядывая группу, и добавил – А также грузчики и официанты.

– Если рассмотреть ваши намеки с точки зрения…

– О, дочь неосторожного Тимура, остановись на точке и слушай сюда, – он сделал предостерегающий жест. – Значит, так. Меня к вам приставили не то пастухом, не то нянькой – ни то, ни другое мне совершенно не в тему. Но приказы командования, прошу раз и навсегда запомнить, не обсуждаются, а выполняются беспрекословно, точно и в срок.

От того, как вы себя поведете, зависит, кто вам больше нужен.

– А вариант «соратники» не рассматривается? – обиженно спросил Бастиан де Ла Валетт.

– Под микроскопом, – скривился Лис. – Жаль, не захватил с собой. Ладно, оставим душеспасительные речи. Как вы слышали, задание простенькое. Мы с Вальдаром такие щелкали, как говаривала моя бабушка, «чтоб жирок растрясти», – между обедом и файв-о-клоком.

– Оно и видно, что растрясли, – недовольно пробормотала девушка.

– Послушайте, сударыня, как признанный душелюб и людовед, авторитетно предостерегаю от обсуждения моих параметров, потому как обсуждение ваших привлечет слишком большой интерес всех имеющихся поблизости хомо эректусов. А потому ограничьте свою речевую активность темами вводной.

Повторяю для тех, кто в танке: времена дикие, нравы гнусные, века темные. Место где-то между немытой Францией и дремучей Германией. Если пойти налево и упорно не сворачивать, упремся в Реймс. Однако налево мы не пойдем, как бы нам того ни хотелось. Потому шо институтская комиссия по этике сделает из вас чучела и поставит для устрашения в практикантском буфете.

Ситуевина, в принципе, обыденная: некий энтузиаст дворецкий, естественно, чужими руками, во время королевской охоты немножко поохотился на своего государя и преуспел в этом куда больше, чем сам монарх в истреблении ни в чем не повинного кабана.

Затем этот защитник животных, горя желанием облегчить страдания недобитых горем родственников, принялся доводить их при помощи холодного оружия до окончательной готовности. Сейчас где-то в местных лесах, буквально чащобах, скрывается вдова покойного кесаря всея Франкии Гизелла вместе с малолетним сыном Дагобертом Дагобертычем. Наша задача: отыскать их, утереть горючие слезы и обеспечить безопасную транспортировку в надежное место по ту сторону Луары. Кто не знает, это такая река. Ясно?

– Так точно! – рявкнул Карел зе Страже.

– Вполне ясно, – поддержал его Бастиан.

Евгения Гараева лишь демонстративно поджала губки.

– Это хорошо, что ясно. Значит, если шо, будет у кого спросить. Потому как я, честно сказать, ни рожна не понял, на кой мы туда премся и за каким лешим Институту понадобился этот наследник с его мамашей.

– Чего тут можно не понять?! – выпалила в гневе девушка. – Речь идет о женщине и ребенке!

– Сколь неожиданное просветление рухнуло на эту прелестную головку! Мадемуазель, если Институт примется спасать всех женщин и детей, пострадавших в исторических передрягах доступных миров, придется туда послать столько народу, что проблема перенаселения нашего мира тихо свалит с повестки дня. Более того, придется звать на помощь зеленых человечков с Марса. Причем им лучше общаться пересвистыванием, иначе отдельно взятые в Институт психологи обеспечат залетным гуманоидам торжественный вынос мозга на блюдечке с голубой каемочкой.

Евгения вновь поджала губы и хмыкнула:

– Как только подобным субъектам доверяют работу инструктора?!

– Вот тут я с вами, госпожа моя, вынужден согласиться.

Шоб дальше не было вопросов из публики, вношу ясность, только раз, и больше никогда. Я, Сергей Лисиченко, по прозвищу Лис, старший оперативный сотрудник Института, по личной просьбе уважаемых мною людей должен научить вас выживать, мои бесценные для руководства хомячки. А заодно и побеждать. И я вас этому научу, если в процессе сам вот этими руками не удавлю. С объяснениями все. А теперь вернемся к работе. Бастион, тебе есть чем выпалить?

– Бастиан, – поправил молодой человек, чуть склонив голову. – Конечно. Речь идет о сыне короля Дагоберта II, чрезвычайно интересного франкского государя из династии Меровингов. В детстве он был похищен из дворца и подменен сыном некоего вельможи. Узурпатор велел убить мальчика, но слуга пожалел ребенка…

– И отдал семи гномам?

– Не совсем. Его переправили в Британию, где тот обучался в монастыре, принадлежащем так называемой кельтской христианской церкви, которая не признавала первенства римского епископа и значительно отличалась своей обрядовостью. Считается, что у кельтских христиан много общего с друидами, их церковь как бы выросла из местного жречества и переняла их древние знания.

– Чрезвычайно ценная информации. Пока не знаю, зачем она нам сдалась, но очень познавательно. Но, видите ли, мой юный друг, – Лис сделал жест, точно поправлял указательным пальцем несуществующее пенсне, – этот интересный государь уже у самого Господа выясняет, кто там, в Риме, папа, дядя или отставной козы барабанщик. Нас интересуют его сын и матушка оного.

– О да, конечно. Но, – с неизменной улыбкой продолжал Бастиан, точно пропуская мимо ушей лисовские колкости, – в нашем мире этот юноша действительно спасся. Сторонники дома Меровингов, священного дома франков, видели в нем законного наследника. За горячий нрав они прозвали юного Дагоберта Плант Ар, то есть Пылкий Росток. Род, идущий от него…

– Ты хочешь сказать, что он предок Плантагенетов? – насторожился Сергей.

– Именно так.

– Ай, молодца! Ты проявляешь незаурядные способности, присущие сапиенсообразному хомячку. Родина тебе это припомнит. Итак, друг мой, ты прояснил некоторые пикантные моменты из биографии подзащитного, хотя и оставил за бортом вопрос: на фига сей беглый принц нужен Институту? Ну да Бог с ним, в конце концов, это дело яйцеголовых, – наставник выразительно посмотрел на девушку, – разработчиков. А мы, скромные вершители истории, занимаемся всякой ерундой типа подвигов, эпических деяний и прочих сюжетов для баллад и поэм.

А сейчас, – Сергей обвел группу интригующим взглядом и вытащил из-под старого тумбового стола увесистый железный ящик, – старый мудрый Лис выдаст мальчикам и девочкам подарки. – Он открыл крышку и достал, нанизав на руку, точно баранки, золотистые, изукрашенные крупным янтарем обручи с гранеными кристаллами горного хрусталя, сверкающими в лобной части. – И вот что, мои шаловливые непоседы, сама эта штуковина у вас с башки не свалится, там все продумано. Но потерять ценные подарки дядьки Лиса вам разрешается исключительно вместе с головой, потому как это не только украшения для вечеринки по поводу вашего благополучного возвращения, но и залог вашего присутствия на этой самой вечеринке.

– Это средство закрытой связи? – догадалась Евгения. – Но я слышала, они куда меньше. Их носят, как крестик на груди.

– И вы правильно слышали, о неспадающая пелена глаз моих. Но вот в чем дело: благодаря этой штуковине вы становитесь еще и обладателями камер полного кругового обзора, которые самостоятельно передают информацию на Базу в режиме онлайн. И в нужный момент умные люди смогут вкинуть вам прямо в мозг пару толковых слов. Если же разместить камеры у вас на груди, то вид-таки будет довольно пикантный, но весьма однообразный, а главное, совершенно бесполезный для спасения ваших ценных, особенно на ближайшем невольничьем рынке, персон.

– Я бы попросила…

– Просить – это не ко мне и не сейчас. Сказано – обручи на голову, значит, на голову. Сержант, у тебя вопросы есть?

– Никак нет!

– Ох, елкин дрын! Значит, так. Карел, ты уже вполне усвоил азы хождения вверх головой, а потому верю, что и все остальное поймешь с небольшими дополнительными усилиями. Ты отправляешься на операцию в образе храброго благородного размахая. Уверяю тебя, ни одного президента Чехии мы тут не встретим, поэтому вот прямо сейчас прекрати гаркать, будто вздумал поговорить с Прагой без телефона. Ты так всю дичь распугаешь, и мы бесславно подохнем с голоду. Усек мысль?

– Так!..

Лис сделал жест ладонью, точно обрубая конец фразы.

– Так – и все. А можно просто – усек. Ну шо, подопытные варианты сверхчеловеков, увенчайте себя средствами закрытой связи – и вперед, все на охрану пылких насаждений.

Плита камеры перехода с тихим шипением отошла в сторону, открывая путь между сопределами.

– Добро пожаловать, – ведя коня под уздцы, Лис обвел рукой окрестности. – Как вам место для пикника?

Дыра под замшелой скалой, вокруг которой на кольях громоздились волчьи черепа, выпустила вслед за Лисом широкоплечего воителя в чешуйчатой ромейской броне, его Прекрасную Даму и менестреля в длинной бесформенной хламиде, подпоясанной вервием. Местность, где находилось посвященное неведомо каким богам капище, должно быть, числилось непроходимой чащобой еще в те времена, когда предки тех волков, чьи отполированные ветром черепа болтались на кольях, еще лишь обдумывали тактику охоты на шерстистых носорогов и мохнатых мамонтов.

– Как-то неуютно здесь, – Прекрасная Дама запахнулась в длинный плащ с меховой оторочкой и хлопнула севшего на щеку комара.

– С благополучным прибытием, – хмыкнул Лис. – Можете поверить, пройдет не так много времени, и эта уютная полянка будет вспоминаться в ностальгическом ореоле. Здесь, во всяком случае, свежий воздух, и все, шо было страшного, уже болтается отдельно от туловища.

– Ну и пусть! – Евгения передернула плечами.

– Ладно, ладно, – Лис встряхнул руками, разминая запястья. – Засиживаться тут мы все равно не будем. Давай, сержант, ну, в смысле, благородный герцог, командуй!

Карел зе Страже удивленно воззрился на инструктора.

– Я?

– Хороший вопрос. Можешь попросить своего коня.

Посуди сам, довольно странно будет выглядеть, ежели в такой компании начнет распоряжаться дядька-оруженосец, приставленный твоим любящим папенькой для недопущения и предотвращения, а также в целях экстренного превращения движущихся целей в неподвижные, – Сергей погладил тисовый лук.

– А, ну да. Тогда нам отсюда нужно выбираться.

– И снова в цель! Валет, я бы на твоем месте уже приступил к воспеванию подвигов. – Инструктор закатил глаза и взвыл: – «И тут благородный воитель Карел воздел мощную длань и, почухав затылок, изрек: «А фиг ли мы тут стоим?» И поняли все, что ловить здесь нечего, кроме нас самих». Куда идем, молодой господин?

Благородный воин задумчиво поглядел на инструктора, пытаясь угадать ответ.

– Не знаю. К населенному пункту.

– Думаю, сейчас надо дать волю лошадям, они приведут к реке, – тихо предложил Бастиан и потянул носом воздух. – Где-то здесь неподалеку должна быть вода. На берегу есть шанс найти рыбаков, охотников, на худой конец углежогов.

– Это верно, что на худой конец, – согласился инструктор. – Хотя можно и не найти. Рек тут много, а народу мало.

– Можем пойти на север, – вопросительным тоном произнес «молодой господин». – Вон там, видишь, как деревья мхом поросли?

– Логично, – согласился Лис. – Но тогда лучше на юг. Смысла примерно столько же, но там как-то теплее.

– А куда ж тогда идти?

– Молодцы! – Лис изобразил на лице деланный восторг. – Я верил – мои патентованные хомячки не обманут надежд. Ладно, студенты, вдумайтесь в один мелкий факт: вот эта череповатая хрень – капище, и судя по состоянию шестов, совершенно не заброшенное. А дальше – «крибле, крабле, бумс!» – превратитесь из хомячков в землероек, уткнитесь носом в землю и отыщите, каким таинственным образом сюда попадают люди. Обращайте внимание на сломанные ветки, примятую траву, зарубки, привязанные ленточки и прочие следы человеческого присутствия. Напоминаю: если ветви на тропе обломаны только снизу – это кабаний путь, а с ними нам совершенно не по пути. Усекли?

Последние слова его были заглушены близким завыванием охотничьего рога. Сергей прислушался.

– А лес не такой уж и дремучий. Будем надеяться, что это всего лишь охота.