Текст книги "Искусство управленческой борьбы"

35. Продление картины мира в прошлое

Народ в день Нового года приносил своему государю горлиц. В большой радости государь всех щедро одаривал.

– Зачем? – спросил гость.

– Я проявляю милосердие, – ответил повелитель, – отпускаю птиц на волю в день Нового года.

– Всем известно ваше желание отпускать птиц на волю в день Нового года. Оттого и ловят горлиц, соревнуясь и убивая при этом огромное количество птиц. Если вы действительно хотите оставить горлиц в живых, лучше запретите их ловить. Если же отпускать на волю пойманных, спасенные из милосердия не смогут восполнить числа убитых.

И государь с ним согласился.

Продление картины мира в прошлое – столь распространенный прием, что о нем почти не стоило бы говорить. Каждый из нас, объясняя причины своего поведения, чаще всего говорит о прошлом, отвечая на заданный или незаданный вопрос «почему?».

В истории с горлицами интересен тоже вопрос «почему?».

Почему вся страна знала о том, откуда берутся выпускаемые на волю горлицы, а государь – нет?

• Ему могли не говорить этого из страха.

• Ему могли не говорить этого потому, что думали, что он и так прекрасно знает.

• Ему могли не говорить этого из корысти.

• Ему могли не говорить этого, чтобы не разрушать красивую традицию.

• Ему могли не говорить этого, чтобы на примере государя учить детей милосердию и доброте.

• Ему могли не говорить этого потому, что он не спрашивал.

• Ему могли не говорить этого потому, что ничего не говорили и прежде, – так уж повелось.

А вам говорят?

А если не говорят, то почему? Выберете сами причину из перечисленных. Проблема в том, что государь выглядит добрым, но глуповатым. Или не глуповатым, но лицемерным и жестоким к горлицам.

Когда нам не сообщают о чем-то, о неких свершившихся фактах, не стремятся продлить нашу картину мира в прошлое по одной из указанных причин, мы тоже в картине мира других людей выглядим не лучшим образом.

Ну, а гость?

Гость – это всегда равный. Если он – не равный – он либо захватчик, либо проситель. Если гость не продлевает нашу картину мира в прошлое, когда к тому есть возможность, значит, это не гость, а кто-то другой. А если хозяин не терпит продления в прошлое, значит, он не воспринимает гостя как гостя, а как кого-то другого. Не хотите расспросов – не приглашайте в гости! Не решаетесь расспрашивать – не ходите в гости!

Продление картины мира в прошлое – один из самых сильных методов воздействия, но и рискованных в части непредсказуемости последствий.

36. Излишняя тактичность и излишняя бестактность

В середине 70-х годов прошлого века я работал в системе министерства легкой промышленности в фирме, которая занималась научной организацией труда на предприятиях этой отрасли. Однажды меня вызвал директор нашей фирмы и предложил мне взять на работу одного «пострадавшего» – исключенного из партии по политическим мотивам, но хорошего специалиста. Сказал, что ввиду особого обстоятельства – исключения из партии – он настаивать на моем согласии не будет, но просит меня все же такую возможность рассмотреть. И охарактеризовал мне этого специалиста. Я сразу же догадался, что речь идет о моем бывшем руководителе, от которого я ушел несколько лет назад в связи с чисто рабочими разногласиями. Я сразу же согласился, хотя сразу предвидел будущие сложности отношений: отказать мне представлялось непорядочным.

Между нами сразу же сложились хорошие человеческие, но не очень внятные административные отношения. Я ничего не приказывал, боясь показаться Иваном, не помнящим родства, а только высказывал пожелания, которые он иногда принимал к сведению, а иногда нет. Словом, относился к нему как к «священной корове».

Однажды он предложил мне провести обследование аппарата министерства с целью определения его готовности к внедрению в отрасли одного крупного проекта.

– А кто будет проводить обследование?

– Я буду проводить! – ответил он решительно.

Я знал, что он в этом деле действительно специалист, и согласился. Подготовили и подписали контракт с министерством, и я занялся другой работой, всецело полагаясь на него, поскольку других дел у него практически и не было. Время на работу было месяцев восемь. Я тактично не досаждал ему своим контролем.

Работу нашей фирмы курировала одна высокопоставленная министерская дама, с которой я успел быстро поссориться.

Я выглядел очень молодо, и первую же нашу продолжительную встречу в ее кабинете она посвятила обильным общежизненным поучениям, периодически называя меня «молодым человеком», что меня крайне раздражало.

Я был не «молодой человек», а находился на службе и имел некоторые основания считать себя небезызвестным в республике специалистом в своей области. (Я был молод и не понимал, что выражение «молодой человек» не имело в виду меня принизить, а говорило лишь о ее ожесточившейся грусти по уходящей с годами женской красоте.)

Ровно в пять я поднялся и сказал, что мое рабочее время закончилось.

Она пришла в ужас от моей бестактности, на что я ей ответил, что своевременное окончание рабочего дня – тоже элемент научной организации труда.

И ушел.

После этого случая все акты моего подразделения ходил подписывать мой директор – меня она принимать отказалась. Я не жалел о случившемся, поскольку подписание актов – процедура малоинтересная, а просто не спеша подыскивал новое место работы. Это место для меня себя уже исчерпало.

Наступал срок окончания работы по обследованию аппарата министерства. Я спросил своего «подчиненного» о результатах.

– Ты знаешь, скажу тебе честно: я не сделал ни-че-го!

– И что же нам теперь делать?

– Не знаю, ответил он, – понимаешь, не-зна-ю!

Я понял, что дальнейший разговор бесполезен и что я попал в историю: под контрактом – моя подпись. Это я упустил контроль над ситуацией. Если теперь я даже и уволюсь, то репутация моя… Хорошо быть гордым, когда у тебя все в порядке. А когда уж очень не в порядке… Я стал жертвой своей излишней тактичности. По отношению к одному человеку и излишней бестактности по отношению к другому. В результате образовалось не просто пустое, а твердое пустое.

Излишний такт неизбежно приводит к неадекватной картине мира, на то он и излишний. Причина его – в неумении правильно выбрать свою роль, которое он и маскирует.

37. Раскрашивание картины мира

Итак, возникла необходимость срочно представить отчет об обследовании, которое не было проведено. Составить его так, чтобы не было замечено отсутствие обследования (как минимум, включающего в себя разработку и согласование программы обследования и инструментария, в частности, основательной анкеты, проведение опроса и т. п.), чтобы отчет был утвержден и мое подразделение получило премию за «выполненную» работу. При условии, что этому отчету уделит пристальное внимание аппарат министерства, коль скоро именно его обследованию отчет и должен был быть посвящен. И большая часть обследуемых работников являлись подчиненными упомянутой выше дамы. Тут без стратагемы было явно не обойтись.

Обследование должно было прояснить картину мира, в частности, готовности аппарата министерства к внедрению масштабного проекта.

Если какую-либо картину частично раскрасить яркими красками, то только эти части и будут бросаться в глаза. Другие детали будут как бы не видны. А если этих деталей вовсе нет? Как сделать так, чтобы на их отсутствие не было обращено внимание? Очевидно, раскрашенные части должны настолько отвлекать на себя внимание, чтобы других вопросов даже не возникло.

И я решил применить стратагему «красной тряпки»: раскрасить картину мира таким образом, чтобы раскрашенная часть действовала на моих потенциальных оппонентов, как красная тряпка на своего традиционного клиента.

Я написал отчет, где перечислил научным языком применяемые методы обследования. При этом не погрешил против истины. Если эти методы перечислить на обыденном языке, то получится нечто весьма банальное: ходил, видел, слышал, разговаривал, смотрел документы. Затем использовал формулу:

«Хотя результаты обследования нужны на последующих этапах, считаю необходимым представить уже сейчас наиболее важные выводы…»

И здесь тоже не погрешил против истины, просто «менее важных» не было вообще. А дальше страницах на двадцати развернутая, с указанием причинно-следственных связей, критика аппарата министерства. Я ведь все-таки действительно ходил, видел, слышал и т. д., хотя не предполагал, что это понадобится для отчета.

Думаю, по реальной полезности мой отчет даже перевесил несостоявшееся обследование. Но, положа руку на сердце, это было отчетом только по форме, а по содержанию – просто моим мнением, пусть и квалифицированным.

Отчет рассматривался при закрытых дверях, куда меня «в наказание» – и к моей несказанной радости – не пригласили. Возмущение приняло форму «за наши деньги – нас же и критикуют!». То, что обследование вообще не проводилось, удивительным образом так и не было замечено. Я на это надеялся, но все же был удивлен: как ты можешь не заметить, что тебя не обследовали?

Вокруг меня образовалась некая пустота, но отчет утвердили и премию за «выполненную» работу мое подразделение получило. А через пару месяцев я перешел на другое место работы, как и намеревался. Позже меня в эту покинутую мною фирму приглашали читать лекции, а еще позже именно она распространяла по Советскому Союзу мою систему СААРС.

Раскрашивание картины мира не меняет ее по существу, но производит переакцентировку, меняя привлекательность маршрутов в том же самом лабиринте.

38. Прояснение картины мира

Прояснение картины мира достигается таким ее уточнением, которое придает ей более глубокий смысл. Лабиринт не меняется, но уточняются материал его стен и их точное расположение, что может повлиять на принятие решений человеком.

Прояснение достигается предъявлением человеку своей картины мира. Обычно преимущество оказывается на стороне того, кто предъявляет свою картину мира вторым. Но польза от сравнивания картин есть для обоих участников.

Один сказал:

– Я буду продавать Книгу Мудрости за сто золотых монет, и некоторые скажут, что это дешево!

Другой ответил:

– Я предложу ключ к ее пониманию, и почти никто не возьмет его, даже даром!

Благодаря диалогу, мы видим, что, собственно, собрался продавать первый.

Он думал, что будет продавать Книгу Мудрости, а оказывается, что, за редким исключением, он будет продавать книгу, на обложке которой написано: «Книга Мудрости». И покупать ее будут за эту обложку. Ведь:

продать можно только то, что покупают.

В картине мира первого люди выглядят как стремящиеся к мудрости и готовые за достижение ее платить. В картине мира второго люди хотят выглядеть как стремящиеся к мудрости, а до мудрости им нет дела.

На занятиях я спрашивал своих слушателей: а почему многие не возьмут ключ к пониманию, «даже даром»?

Были и правильные ответы, что люди чаще хотят казаться, а не быть мудрыми.

Но нередко звучал и такой ответ: люди хотят догадаться сами, без ключа-подсказки. Этот ответ кажется симпатичным. Но если его упростить и огрубить, то он звучит так:

«Ты меня хочешь научить мудрости?! Ты – меня?! Давай сюда свою книгу, а ключ забери себе. Надеюсь, что я и так догадаюсь, чего ты там хотел написать! Во всяком случае, я попробую сперва без ключа. Ты знаешь, какой я умный!»

Тому, кто считает себя умным, трудно стать мудрым.

Нередко человек отвергает предъявленную ему картину мира, но она тем не менее продолжает оказывать на него свое влияние. Потому что он уже не может прийти, вернуться в свою старую картину мира: в ней появился новый кусочек – то, что он увидел или услышал от другого.

Интриганы хорошо знают этот механизм: если долго и упорно наговаривать что-то на другого человека тому, кто в эти наговоры не верит, то «что-нибудь да прилипнет!».

Дело в том, что человек лишается незнания.

Лишение незнания – одно из самых страшных лишений. Если человека лишить дома – у него есть шанс приобрести дом снова. Но если лишили незнания – то это – навсегда. Это подобно тому, как лишиться части тела или лишиться близкого человека. И так же, как и в этом последнем случае, люди иногда кончают жизнь самоубийством или просто угасают.

Конечно, «что-нибудь да прилипнет!».

Одна из важных задач цензуры – государственной, религиозной, внутрифирменной или семейной – защитить человека от лишения незнания, а также защитить его право на незнание.

Предъявляя человеку свою картину мира, мы тем самым углубляем и проясняем ему его картину мира, но лишаем его незнания, а иногда и права на незнание, что ему может и не понравиться.

39. Мудрецы и разбойники

История, которая последует ниже, поможет показать, как можно лишить незнания читателя и тем самым вызвать легкое чувство дискомфорта.

Сообщник разбойника Чжи спросил его:

– Есть ли у разбойников свое учение?

– Разве можно выходить на промысел без учения? – ответил Чжи:

• угадать по ложным слухам, что в доме есть сокровища, – это мудрость;

• войти в дом первым – это смелость;

• выйти последним – справедливость;

• пронюхать, возможен ли грабеж, – знание;

• разделить добычу поровну – милосердие.

Без этих пяти добродетелей никто в Поднебесной не может стать великим разбойником.

Отсюда видно, что если без учения мудрецов нельзя стать добрым человеком, то тем более без их учения нельзя стать разбойником.

Но добрых людей в Поднебесной мало, а недобрых много. Поэтому польза, которую приносят поднебесные мудрецы, невелика, а вред – велик. Поэтому и говорят: «Когда рождается мудрец, появляется и великий разбойник».

Если мудрецов прогнать, а разбойников оставить в покое, в Поднебесной наступит мир и больше не будет беды. Пока мудрецы не перемрут, не переведутся великие разбойники.

Управлять Поднебесной, уважая мудрецов, означает соблюдать выгоду разбойника Чжи.

Разбойник делится с нами своей картиной мира. И хотя она нам совершенно не кажется адекватной, но все же нашу картину мира проясняет и углубляет, не правда ли?

Разве великие мировые разбойники не учились у мудрецов?

В любом учении бывает три стадии:

• некритическая. Чтобы усвоить какое-либо учение на уровне знания, необходимо подойти к нему некритически, с полным доверием. Стать его искренним поклонником. Получить моральное право его пересказывать. Тот, кто пропускает первую стадию, становится недоучкой. Тот, кто застревает на ней, становится зомби;

• конструктивно-критическая. Для того чтобы усвоить учение на уровне понимания, необходимо подойти к нему конструктивно-критически, с желанием его улучшить, усовершенствовать, устранить его внутренние противоречия и несоответствия фактам, придать ему стройность и красоту. Тот, кто эту стадию пропускает, – становится перебежчиком, а тот, кто на ней застревает, – вечным учеником;

• деструктивно-критическая. Для того чтобы усвоить учение на уровне его преодоления, необходимо обнаружить его пределы, его ограниченность и неспособность к дальнейшему развитию без радикальной перестройки. Разрушить до основания и выявить пригодные элементы для построения иного, более совершенного учения. Тот, кто с этой стадии начинает, пропуская первую и вторую, становится невеждой. Тот, кто не пропускает ни одной из трех стадий, кто их последовательно и без лукавства проходит, становится преемником.

Можно предполагать, что великие разбойники рекрутируются в основном из среды недоучек, перебежчиков и невежд и имеют с мудрецами лишь негативную связь из ненасытных амбиций.

Но учитель – одновременно и ученик самого себя.

И он тоже должен проходить последовательно все три стадии, если хочет тоже быть преемником самого себя, т. е. развиваться. Он не должен становиться зомби самого себя или перебежчиком от самого себя.

Освободиться от влияния чужой картины мира можно, лишь последовательно пройдя все три стадии ученичества. Иногда для этого достаточно лишь небольшого диалога, хотя бы с самим собой.

40. Поворачивание картины мира

Бывает, человек разглядывает какой-либо рисунок и не может ничего понять. Подходит знакомый и просто переворачивает лист в руках разглядывающего. «А… – говорит тот, – спасибо, а то я не мог ничего понять!»

Хуже ситуация, когда разглядывающий держит рисунок неправильно, но что-то там все же видит, не без помощи фантазии, разумеется… И все же вполне доволен тем, что видит. А когда ему повернут лист бумаги правильной стороной…

В маленькой деревушке был такой обычай: когда деревенский священник женил кого-то, он должен был поцеловать невесту. Это была старая традиция.

Одна женщина, которая выходила замуж, была очень этим озабочена и встревожена.

Вновь и вновь она говорила своему жениху: «Пойди и скажи священнику, чтобы он не целовал меня после совершения обряда».

Перед свадьбой она снова спросила жениха: «Ты ходил к священнику и говорил ему?»

Жених ответил печально: «Да!»

Невеста спросила: «А что ты так печально говоришь об этом?»

Жених ответил: «Когда я сказал это священнику, он очень обрадовался и сказал, что тогда он возьмет только половину обычной платы за свадьбу».

Чтобы не оказаться в положении невесты, надо все же интересоваться чужими картинами мира.

Некогда Генри Форд сказал простые слова:

Если и существует секрет жизненного успеха, то он сводится к одному: умению поставить себя на место другого.

Собственно, это и означает, что адекватную картину мира невозможно получить, не имея представления о картинах мира людей, с которыми имеешь дело, и не интересуясь этим.

Одна пожилая супружеская пара после долгих лет совместной жизни праздновала золотую свадьбу. За общим завтраком жена подумала: «Вот уже пятьдесят лет, как я стараюсь угодить своему мужу. Я всегда отдавала ему верхнюю половину хлебца с хрустящей корочкой. А сегодня я хочу, чтобы этот деликатес достался мне…»

Она намазала себе маслом верхнюю половину хлебца, а другую дала мужу. Против ее ожидания, он очень обрадовался, поцеловав ей руку, и сказал: «Моя дорогая, ты доставила мне сегодня самую большую радость. Вот уже более пятидесяти лет я не ел нижнюю половину хлебца, ту, которую я больше всего люблю. Я всегда думал, что она должна доставаться тебе, потому что ты так ее любишь!»

Нередко человек пытается вычислить чужую картину мира даже в тех случаях, когда это можно сделать простым вопросом. И задать этот простой вопрос мешает неистребимое желание проявлять догадливость. А это оборотная сторона страха оказаться недогадливым, бестолковым. Это очень тонкий механизм.

Вспомните ситуацию, когда вы плохо знаете какой-либо иностранный язык, а кто-то вам помогает своим переводом при разговоре с иностранцем. Вы нередко испытываете раздражение в двух вариантах:

• «Ну чего он мне не переводит-то, чего молчит? Я же не понимаю!»

• «Ну зачем он это-то переводит! Это я и без него понял!»

Мы видим, что грань действительно очень тонкая: как угадать, что понял и чего не понял другой? К тому же если он стоит, молчит и все время кивает!

Задавайте вопросы, чтобы понять чужую картину мира, а чтобы не показаться бестолковым, будьте внимательны и наблюдательны.

41. Чжуанцзы присоединяется к чужой картине мира

Царь Прекрасный пристрастился к фехтованию. Фехтовальщики осаждали его ворота, гостили по три тысячи человек и более. Днем и ночью перед дворцом происходили поединки. За год убивали и ранили больше тысячи удальцов. Страсть же царя оставалась ненасытной. Прошло три года. Царство стало приходить в упадок, соседи начали строить против него козни.

Наследник Печальный собрал придворных и спросил: «Кто взялся бы отвратить царя от его страсти и положить конец поединкам фехтовальщиков?»

«Это под силу только Чжуанцзы!» – ответили все придворные.

Наследник пригласил к себе Чжуанцзы, изложил просьбу, но и высказал опасения:

– У всех фехтовальщиков, которых принимает наш государь, волосы всклокочены, борода торчит вперед, шлемы надвинуты на глаза, платье сзади короче, чем спереди. У них сердитый вид, а речь косноязычна. Только такие царю и нравятся. Если же вы, учитель, предстанете перед государем в платье мыслителя, дело примет плохой оборот.

– Дозвольте мне приготовить себе костюм фехтовальщика! – попросил Чжуанцзы.

Через три дня Чжуанцзы в костюме фехтовальщика встретился с наследником и вместе с ним предстал перед царем. Царь ожидал их, обнажив клинок.

Не спеша Чжуанцзы вошел в зал, а глянув на царя, не поклонился.

– Если желаешь меня чему-нибудь обучить, – сказал царь, – покажи сначала свое умение наследнику.

– Я слышал, что великому государю нравится фехтование, поэтому и предстал перед царем как фехтовальщик.

– Как же ты управляешься с мечом? – спросил государь.

– Через каждые десять шагов меч в руке вашего слуги разит одного человека, на тысяче ли не оставляет в живых ни одного путника».

– Тогда в Поднебесной нет тебе соперника! – воскликнул обрадованный царь.

– Хорошо бы с кем-нибудь помериться силами, – сказал Чжуанцзы. – Сделав ложный выпад, я даю противнику как будто преимущество. Но, нанося удар позже него, я опережаю его в попадании.

– Вы, учитель, пока отдохните! Ожидайте приказ в своих покоях. Я же велю устроить забаву, и тогда приглашу вас, – сказал царь.

Царь устроил состязание меченосцев, и за семь дней только убитых оказалось более шестидесяти человек. Отобрав несколько победителей, царь велел вручить им мечи возле дворца, а сам призвал Чжуанцзы и объявил:

– Сегодня мы испытаем, кто искусней всех в фехтовании!

– Давно жду этого дня, – ответил Чжуанцзы.

– Какова длина оружия, которым вы, учитель, будете сражаться? – спросил царь.

– Могу сражаться любым мечом, который мне вручат, – ответил Чжуанцзы. – Но у меня есть три меча. Я готов драться любым, но только по выбору государя. Дозвольте о них рассказать!

– Готов выслушать речь о трех мечах, – согласился царь.

Итак, царь, который вначале не желал слушать, тетерь слушает.

Чтобы повернуть картину мира, надо сначала присоединиться. Чтобы поднять ведро с водой, надо сначала наклониться к нему и взять.