Текст книги "Исцеление инженера Погодина"

– Здравствуйте…, – Сергей оторопел от неожиданности. – Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Наша работа такая…, ну как бы вам объяснить, территория закрытая, мы всё-таки, не только аптека, но и пункт оказания первой помощи, со стойки администратора приходят данные обо всех приезжающих, мы после брони заранее делаем запрос в министерство здравоохранения, чтобы пробили по базе о возможных хронических заболеваниях гостя. Забавно, но когда помощник принёс вашу карточку с лекарствами, я сразу понял, что в гости наконец-то заглянул Сергей Васильевич, поймите, мне достаточно взглянуть на лекарства, принимаемые вами, и я скажу – кто вы.

– Это законно, вообще?

– Может быть не совсем, но для нас главное – безопасность гостей, мы закупаем нужные препараты заранее, мало ли что с вами может здесь случиться, администрация не хочет проблем, – старик улыбнулся, показав фарфоровые зубы. – Вот, рекомендую, абсолютно новый препарат, очень эффективный, по одной таблетке перед сном и никакого зуда, раздражение снимает, как рукой…, но правила знаете, без алкоголя и других веществ, – он подвинул упаковку к окошку.

– Нет, вы лучше дайте мои лекарства.

– К сожалению, их нет у нас, – вздохнул фармацевт.

– Как же так, вы сами сказали, что готовитесь к приезду гостей, с хроническими заболеваниями? – раздражённо спросил Сергей.

– Вот мы и приготовились, это самое лучшее средство, уверяю вас, оно прошло все проверки и сертификации.

– Ладно, давайте, – Сергей заплатил и сунул в карман коробку и карточку. – До свидания!

– Доброй ночи, Сергей Васильевич, – попрощался старый фармацевт.

***

Инженер проснулся от всполохов молний, подошёл к окну. Странно, как будто выключили звук, сверкало за окном без грохотанья, только ливень шуршал за окном.

Нащупал в темноте новое «лучшее средство».

– Говоришь одну таблеточку?

Сергей порвал коробку, там была всего одна полоска с пятью большими таблетками, выдавил из фольги колёсико, закинул в рот. Приятно онемел язык и горло. Упаковку смял в комок, выкинул в никелированную мусорную корзину с расстояния нескольких шагов, попал и хлопнул в ладоши: – Трёхочковый!

Он подождал немного, зуд не проходил. Сергей положил под язык ещё одну таблетку, запил портвейном. Его охватило спокойствие, теперь он ощутил холодок под всей поверхностью кожи, которая как будто немного отошла от мышц и костей, а пространство между, заполнилось ментоловым освежающим гелем. Он потрогал красную бляшку на локтевом сгибе, язва была чужая, не его, не чувствовалось покалывания и раздражения, совершенно не хотелось, как обычно сжать руку, впиться ногтями и чесать, чесать.

Опять сверкнуло и прилетел звук грома, гроза двинулась ближе.

– Хорошие таблеточки, фармацевт был прав – прошептал Сергей, он достал ещё одну, повертел в руках:

– Ну а что, вроде всё хорошо, помогает.

– «Знал бы старичок», – усмехнулся он про себя, проглатывая лекарство с большим глотком вина.

Сергей стоял перед окном в грохоте и отсветах молний раскалывающих свод на множество обломков, ослепляющие молнии бились в чёрную водную гладь изломанными копьями и, казалось, небо убивало море, ещё и ещё раз.

Такие грозы Сергей видел только по телевизору, в передачах о тропических странах. Ливень за окном усилился, стекло покрылось сплошным слоем текущей воды, за разводами которой, очертания электрических небесных дуг расплывались в золотые ручьи и брызги. Гром стихал, а молнии всё сверкали и сверкали вдалеке, пока их вспыхивающие размытые силуэты не растаяли на горизонте. Снова сомкнулась темнота. Дождь слабел, капли уже не колотили по крыше и плитке, а монотонно шуршали. Небесный раствор шептал инженеру про важные вещи, но тщетно – человек ничего не понимал.

Сергею показалось, что море меняет цвет, он протёр очки и открыл окно. Действительно, море осветилось странным светом, голубоватые, золотистые, розовые и зеленоватые всполохи, кружились в завораживающем танце, сливались в мерцающие сферы и внезапно распадались, как шарики ртути при сотрясении, на много мелких волшебных фонариков. Спать расхотелось, он решил сходить на берег и посмотреть ближе, включил свет, осушил ещё стакан. Одевшись, он спустился по тёмной лестнице и вышел со двора. Вдохнул влажный, тёплый воздух, пахло цветами и можжевельником. Дождь закончился, в темноте было слышно, как по дорожкам и водосливам журчала небесная влага, вниз к морю, торопясь разбавить солёный прибой. Отель, определённо экономил на электричестве, красивые чугунные фонари не горели. Сергей включил экран телефона и осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрой плите двинулся вниз в сторону берега.

Выйдя на широкую аллею, спускающийся к морю, он оглянулся назад, тёмная громада отеля нависала над ним, все кроме него спали, даже в холле было темно.

– «Наверно они не ждут сегодня новых гостей?»

На седьмом этаже в его люксе горел оставленный свет, и ему показалось, что кто-то стоит у открытого окна, он снял и протёр ещё раз рубахой очки, нацепил на нос – нет, никого не было.

Сергей немного постоял, задрав голову, наблюдая за своим номером, видно как шевелилась занавеска от ветра.

– «Сквозняк», – решил он, проходя к воде мимо шеренг белых шезлонгов, блестящих от дождевой воды, расставленных по линеечке заботливым персоналом.

Вблизи, мерцающие переливы моря ещё больше завораживали, казалось под водой у берега кто-то, обвешенный неоновыми лампами, танцует под медленную, неслышную, но наверно чудесную музыку. Он выключил фонарь, пустынный пляж освещался только морским огнём. Возбуждённый, не веривший своим глазам, посмотрел по сторонам, хотелось поделиться впечатлениями, но увы, он был единственным свидетелем этого чуда.

Сергей разделся, кинул вещи на ближайший лежак, вступил в тёплую воду и двинулся навстречу зовущим огням, расплывшимся в близоруких глазах, он зашёл по грудь, светлый кружок подплыл к нему, прохладно и мягко коснулся тела. Сергей зачерпнул его ладонями и поднёс к лицу прозрачный сгусток, это была маленькая медуза розоватого цвета, он аккуратно опустил её обратно в воду. В это время его окружили крупные голубовато-сиреневые колокола, они смыкались в сплошное желеобразное покрывало на поверхности моря. Вдруг он почувствовал, внезапное и резкое жжение, будто его хлестнули по животу пучком крапивы, Сергей вздрогнул и провёл по воде ладонью, стараясь отгрести от себя, этих красивых, как оказалось не совсем дружелюбных субстанций, но было поздно. Его сильно ужалило в спину и в грудь, а потом полыхнуло всё остальное тело ниже уровня воды, мышцы свело от ожога и сбилось дыхание. Инженер повернулся, преодолевая сопротивление живого плотного убийственно-жгущего киселя, ринулся к берегу, смог сделать по инерции два широких шага, и потерял сознание от болевого шока. Тело содрогнулось, мочевой пузырь и кишечник извергли содержимое.

Человек корчился под водой, облепленный толстым слоем дрожащих студенистых существ. Миллионы стрекательных клеток – книдоцитов микроскопическими гарпунами впились в его тело и напитали ядом, резко увеличивающим проводимость клеточных оболочек. Запустились вулканические процессы перестройки организма. Потоки ионов бились и прорывались сквозь цитолеммы, митохондрии разогрелись до предельных температур, органеллы разрывались. Митоз ускорился в тысячи раз, в считанные секунды обновлялись микрокирпичики внутренних органов, почки и кишечник перестали справляться, отработанный биоматериал и продукты распада, чёрно-красной жижей вырвались из разверзнутого рта в море, привлекая ещё больше медуз. Верхний слой кожи с язвами и болячками отслаивался и пожирался прозрачными овальными тельцами, и тут же на теле нарастала новая нежно-розовая плёнка.

Мышцы непроизвольно сокращались с бешеной скоростью, жир сжигался, высвобождая энергию для биохимических реакций в цитоплазме. Разогретые, сбитые с программы поджелудочная железа, гипофиз, щитовидка, надпочечники в его теле, напичканные час назад мощным препаратом, выстреливали ансамблем гормонов, смешивались в крови с секретом морских обитателей, рождая неизвестное науке вещество, химерные молекулы проникли в клеточные ядра, рихтуя структуру ДНК, впитались в кости, ткани, внутренние органы и в нервную систему. В химических синапсах забурлили нейромедиаторы, забарабанили по мембранам, разжигая в нейронах мощнейшие импульсы. Возбуждающие горящие ручьи побежали по нервным волокнам, искря между собой, восстанавливая забытые связи, сливаясь в спинном канале в единый световой поток, излившийся в головном мозгу ядерным облаком микроскопических раскалённых дендритов, прожигающих путь в самые потаённые уголки подсознания.

Голова его неестественно выгнулась, тело скрутило от страшнейшей боли. Нечто горячее, желеобразное, то, что несколько минут назад было Сергеем, напоминающее огромного фосфоресцирующего дождевого червяка, билось в мутном облаке у берега, всклочивая морскую пену, издавая глухие и страшные нечеловеческие звуки.

***

Площадь свечения в море уменьшалась, мерцание становилось бледнее, пока совсем не растворилось в тёмной массе воды. Штиль и тишина.

Оставшиеся после ночной грозы тучки, сбежали к горизонту, там топтались и розовели на краях, наверно им стало неловко за шумную ночную вечеринку. Небо расчертили сиреневые гипотенузы, и вот, – волшебное мгновение, показался полыхающий кусочек причины всего происходящего на земле, безмолвного свидетеля рождения и умирания, ярко-оранжевый зрачок солнца, раздвинув веки облаков, удивлённо и строго-торжественно косился на виновато притихший земной мир, как будто уже в чём-то его подозревал.

Бездыханное тело Сергея, покачивало морским дыханием, верх и вниз по галечному склону ниже уреза воды, ласковая влага толкнула его чуть сильнее, словно хотела разбудить и перевернула на бок, лицом к пляжу.

Инженер вздрогнул, вздохнул и закашлялся, выплюнув большой сгусток багровой жижи с голубоватыми мерцающими разводами, открыв глаза, удивлённо озирался по сторонам, не понимая, как он здесь очутился, в памяти остались всполохи молний и нежный зов: – «Я был в номере, гроза…, пил вино и таблетки, вот блин, надо быть аккуратнее…, где, сука, мои трусы? – он перевалился на четвереньки, выбрался на берег, трусов не нашёл. Ломило кости, болели мышцы так, как будто он вскопал гектар земли вручную. Пошатываясь, натянул штаны, огляделся, надеясь, что никто не видел его наготы и эпического появления из моря. – Фу-у, пронесло, вроде никого! Накинул рубаху, и взял с лежака очки.

– Странно! – резало и двоилось в глазах, он зажмурился и сдёрнул оправу с лица. Разомкнул веки и посмотрел на небо, море, пляж, картины размазывались, зрачки не могли сфокусироваться и пейзажи вокруг напоминали ускользающие виды с полотен импрессионистов.

– «Может, побочное действие от таблеток?» – Сергей запаниковал. – «А если вообще ослепну, надо почитать противопоказания!».

Он сунул очки в карман и пошёл в номер, странно, несмотря на боль в ногах, он с лёгкостью и без отдышки забрался в гору, а потом на свой этаж, не запыхавшись и не вспотев, как обычно. Открыв дверь, Сергей перерыл вещи в поисках упаковки, потом вспомнил, бросился к мусорной корзине, высыпал её на плиточный пол, перетасовал скомканные салфетки и корки от бананов, но упаковку от вчерашних колёс так и не нашёл.

– Так, а где сами таблетки? Одна блестящая пластинка!

На столе её не было. Он посмотрел под кровать, под шкаф, пошарил по карманам, ничего: – «Наверно я положил и упаковку, и таблетки в карман, выпали на пляже, или когда бежал», – мозг технаря пытался из последних сил рационально всё объяснить.

– Что ж такое со мной происходит? – Сергей сел на кровать, опустив руки. Он почувствовал страшную усталость, захотелось спать. Уже в полусознательном состоянии стащил одежду и сразу провалился в темноту.

***

Инженер Погодин открыл глаза позже обычного с воспоминанием об удивительном сне: он парил в тёмных глубинах, освещаемые голубыми и розовыми всполохами. Его тело запуталось в длинных прозрачных приятных на ощупь нитях, он пытался вначале выбраться из них, но потом бросил, и завис в толще воды, наполненной стонами китов и потрескиваниями дельфинов.

– Странный сон, – Сергей поднял и напряг правую руку, в дневном свете, она казалась сделанной из полированного мрамора, чётко вырисовывались мускулы и жилы и не следа от расчёсов и язв, гладкая чистая кожа, покрытая, чётко различимыми золотистым мягкими волосками. – «Я ещё сплю. Как всё похоже на реальность».

Вдруг, он резкой ударил себя по щеке, надеясь проснуться окончательно, но рука, оставалась такой же гладкой и мускулистой.

– Что за хрень? – сунув ладонь под простыню и проведя по груди и животу, он не обнаружил знакомых шершавых зудящих островов. И ещё, он вдруг обратил внимание, что не чувствует своих обычных ощущений от тела и кожи, никакого зуда и свербления.

Спрыгнув с кровати, инженер бросился к зеркалу и обмер. На него смотрел человек, очень похожий на Сергея Погодина, но с чистой кожей, поджарым телом, совершенно лишённым жировой прослойки, он напоминал известную статую Давида работы Микеланджело. У Сергея задрожали колени, он опустился на тумбу рядом с зеркалом, мозг отказывался воспринимать происходящее:

– «Может это глюк, на самом деле всё по старому, просто под остаточным действием лекарства в голове рождается картина, передаваемая зрительным рецепторам. То есть я вижу не то, что отражает зеркало, а то, как бы я хотел выглядеть? Но почему тогда ничего не зудит и на ощупь гладко, и кожа не пахнет сукровицей, разве бывают такие материальные иллюзии?»

Он встал, напряг мышцы, на животе отчётливо проступили кубики, не виданные им на своём прессе со студенческих лет, весь рельеф давно почил под жировыми наслоениями. Кстати, изменились даже волосы, они стали светлее, только глаза остались прежние, серые и насмешливые.

– Глаза, мои глаза! Что-не так!

Только сейчас он понял, что смотрит без очков. Инженер чётко видел каждую веснушку, каждую ресничку на лице, на расстоянии двух метров от зеркала, хоть подавай заявление в лётное училище.

Он подошёл к окну и посмотрел вдаль.

– Вот это да! – он различал камни на берегу, последние лежаки на пляже и свой купальный белый мыс, и ряды молов за ним, а там ещё какие-то крыши, раньше размытые. На всякий случай ещё потёр глаза, не забыл ли он снять линзы, нет! … Его зрачки были чистые без всяких включений.

Главное и самое классное ощущение! Тело и чужая незнакомая кожа, обычная гладкая оболочка здорового человека!

– «Как же определить, наяву это или нет?» – мысль его лихорадочно заработала. – Шрамы, шрамы…на месте, – он пощупал след от операции по удалению аппендицита, еще на руке несколько от детских порезов… – Это ничего не доказывает.

Сергей метался по комнате, проскакивая мимо зеркала, отворачивал голову, забегал в ванную зажмурившись, включал свет, потом резко открывал глаза, смотрел на себя в отражение над раковиной, но иллюзия мускулистого тела со здоровой кожей сохранялась.

Его осенило: – «Фотоаппарат! Электронная беспристрастная матрица запечатлеет объективную картину!»

Схватив камеру, он сделал несколько снимков своего отражения. Потом поставил на стол, настроил задержку срабатывания затвора 10 секунд, и сделал ещё пару кадров, отбегая от фотоаппарата и меняя позы:

– «Видели бы меня, сейчас бывшие коллеги по работе».

Включил просмотр снимков на дисплее, покрутил колёсико увеличения, выдохнул: похоже его глаза не врали, каким то образом инженер Погодин вылечился за одну ночь от своего запущенного нейродермита, и мало того, сбросил лишний вес, а еще фантастичнее – куда-то делась его близорукость. Он давно собирался сделать операцию на глаза, всё не хватало времени, а потом и желания, плюнул, решив «всё равно красивее не станешь».

– «Нет, невозможно, картинка на экране камеры тоже трансформируется сознанием», – мозг кипел, не принимая действительности, пытался найти естественное объяснение столь скорых метаморфоз телесной оболочки, в чудеса Сергей не верил, единственная правдоподобная причина исцеления, – это действие неизвестных таблеток, проданных вчера странным стариком, название которых он даже не запомнил, а упаковку потерял. Он решил сходить и поговорить с этим мутным фармацевтом.

Завтрак он проспал, перекусил бананом. Принял душ со своим новым телом, к которому надо было привыкать. Намыливая твёрдую плоть под красивой кожей, он подумал, что если это иллюзия, то очень качественная, полюбовался на себя в зеркало в неглиже, по очереди напряг грудные мышцы, пресс, поиграл ягодицами и бедренными мышцами, усмехнулся про себя: – «Надо заново привыкать к такому телу, любуйся не залюбуйся, и желательно нарциссом не стань…, еще не хватало на себя дрочить».

Сергей показал кулак зеркалу: – Смотри у меня…, классная галлюцинация, только попробуй закончиться. Внезапно он ещё раз резко ударил себя в челюсть, гораздо сильнее, чем утром. Сверкнуло в голове, на секунду ему почудился в зеркале рыхлый изъеденный язвами человек…, он зажмурился: – «Пожалуйста, нет!», – открыл глаза, увидел инженера в теле греческого бога, улыбнулся, – А если это сон, так на хрен тогда реальную жизнь!

***

В отпускном гардеробе Сергея, в связи с известными причинами, отсутствовали шорты и футболки. Застегнув по привычке рубаху до самой шеи и задержавшись под острым кадыком на воротнике, он улыбнулся, вспомнив, что ему нечего теперь скрывать, лёгким движением пианиста, пробежал пальцами на три пуговки вниз, отворяя ворот до груди. Напоследок, закатал рукава сорочки выше локтя и с радостным чувством хлопнул дверью номера, пробежал через главный холл, поздоровался с девушкой у стойки регистрации, посмотрел на себя в зеркало, остался доволен увиденным и быстрыми легкими шагами двинулся в сторону променада.

За аптечным прилавком стояла пожилая женщина.

– Здравствуйте, вчера вечером перед закрытием, мне отпустили лекарства, новейший препарат, антигистаминные таблетки, я даже не посмотрел название, а коробочку потерял, не могли бы вы по пробитым чекам посмотреть название.

– Что-то я вас не припомню, а во сколько вы заходили? – спросила она удивленно.

– Примерно, около полуночи, вроде в половину, кафешка рядом должна была закрыться, – вспомнил Сергей.

– Молодой человек, в нашу аптеку вы не могли зайти, во всяком случае, в указанное время, мы закрываемся в десять вечера.

– Как же так, я точно помню, что заходил именно к вам, сначала выпил пива в соседней кафешке и заглянул сюда. Вчера у вас работал парень здоровый такой, потом старик нарисовался, на доктора похожий… Он-то мне и посоветовал новый препарат.

Женщина удивлённо и немного испуганно рассматривала странного, возбуждённого покупателя:

– Вы знаете, у нас нет никаких парней и стариков, в штате отеля числится врач – мужчина, но он не старый, а здесь работаю только я и моя сменщица…, вы что-то перепутали.

Сергею стало не по себе: – «Неужели ему приснился вчерашний визит?»

Он понял, что не сможет больше ничего узнать, у подозрительно глядевшей на него дамы-фармацевта, … уходя он спросил:

– Извините, а к вам поступает информация о приезжающих в отель гостях, может быть данные об их хронических болезнях, чтобы сориентироваться по нужным препаратам?

– Нет, конечно, мы же не лечебное учреждение и набор лекарств у нас стандартный для любой курортной аптеки.

– Понятно, извините за беспокойство, наверно, я действительно что-то перепутал, – он закрыл за собой дверь, а женщина ещё долго возмущалась про себя, и разумеется, пожаловалась пришедшей сменщице на странного мужчину: – Представляешь, забежал тут один малахольный, говорит у нас был в около полуночи, таблетки купил. … Может он в Карджут мотался ночью гулять, что ему там продали? Приезжают, пьют до беспамятства, а потом шляются, не понимая где я и что я…

Выйдя, Сергей внимательно посмотрел на часы работы аптеки: с 9 до 22 часов, без перерыва и выходных.

– «Я же был здесь вчера ночью…, вот рядом, пиво пил… погоди-ка…». Он заглянул в кафе, подойдя к стойке, узнал вчерашнего бармена по имени Натан.

– Вам пива, как вчера? – спросил парень, опережая вопрос инженера.

– «Слава богу, кафе не приснилось…», – с облегчением подумал он: – Да, спасибо Натан…, красивое у вас имя, необычное.

Бармен улыбнулся, доставая бокал: – Я принесу, присаживайтесь.

Сергей выбрал столик на улице, по привычке в уголке, подальше от глаз.

– «Значит и в аптеку заходил…, похоже, тётка врёт, может препарат левый», – размышляя о вчерашнем вечере и чудесных ночных превращениях, он незаметно выпил пару пива, заказал ещё бокал.

Если бы в это время его видели люди, наверно бы удивились. Мужчина за столиком в углу, постоянно смотрел на свои руки, гладил их, подносил к глазам и внимательно рассматривал, будто видел свои конечности впервые.

Расплатившись, и оставив довольному Натану внезапные и щедрые, дневные чаевые, Сергей прогулялся по пустынному, в это жаркий полуденный час, променаду, рассматривая сверху загорающие тела на пляже. Разгорячённые люди, покидали свои облитые потом шезлонги, забирали полотенца, панамы и поднимались в номера. Приближалось время обеда.

Инженер заглянул в сувенирную лавочку, она оказалась удивительна обширна, и с богатым ассортиментом: от магнитиков, картин, ласт, масок, пляжной одежды, до восточных сладостей и спиртного. Он послушал гул в больших нездешних ракушках, погулял между рядами с развешенными нарядами, сумками и шляпами. Купил себе розовые шорты и белую майку, и тут же в магазине сняв рубаху и штаны, натянул обновки и, немного нервничая, покинул помещение.

Ловя солнце голыми локтями и коленями, задыхаясь от незнакомых дотоле ощущений, перехватывая заинтересованные взгляды женщин и напряжённые, сопернические прищуры мужчин, он, не торопясь, уже в пятый раз отмерял перспективу.

– «Как хорошо быть просто здоровым», – обычная для большинства людей ситуация, казалась Сергею чем-то невообразимым. – «Определённо, к этому надо привыкать».

Нагулявшись вдоволь, он поднялся к себе.

– Ох, какой вы сегодня! – удивилась Анфиса, она, опять «по совпадению» оказалась в номере.

– Какой? – улыбнулся Сергея, бросая на кровать пакет с сорочкой и штанами.

– Мужчина с обложки. Такой вы стройный, оказывается, а всё шароварами, да рубахами своими мешковатыми прикрывались. И пятна, я смотрю, прошли.

– Да, слава богу. Наверно солнце помогло… и море.

– Анфиса, не хотите вечером в кафе сходить?

– Персоналу не разрешено.

– Очень жаль.

– Может, когда-нибудь, я уговорю вас на фотосессию? Вы идеальная модель!

– Скажете тоже! – Анфиса покраснела, быстренько закончила уборку и убежала.

После обеда он спустился к морю. Выбрал свободный шезлонг в центре пляжа, не торопясь, лавируя в гуще тел, кинул полотенце, разделся и встал на самое видное место у кромки воды.

– Господи, спасибо тебе! – еле слышно шептал Сергей.

Он чувствовал себя, как прима на театральных подмостках, физически ощущал внимание окружающих людей.

Инженер зашёл в воду по пояс, по грудь и поплыл по-собачьи, почувствовав необычную легкость, будто невидимые мягкие длани придерживали его снизу, новое тело мгновенно выполняло любое его желание. Сергей, отчётливо представил, как соревнуются пловцы, до мелочей восстановил в памяти все их движения.

Опустил голову в воду, вытянулся как стрела и скользнул вперёд необычно быстро, выдохнул, повернул голову и на широком гребке правой рукой, сделал короткий вдох, размахнулся, развернул плечо вперёд и ударил об воду левой кистью, потом правой, туда – к горизонту. Стремительный выдох, ещё глотнул воздуха, сделал три широких движения плечами и он понял, что может больше не вдыхать. Ему хватает кислорода от одного вдоха на четыре, пять, и даже десять гребков, его обновлённые плоть и кровь впитали необходимое количество молекул кислорода для синтеза энергии и эффективного сокращения мышечных волокон. В несколько секунд, под любопытными взглядами отдыхающих и предупреждения спасателя, он порвал стометровую полосу воды, оставляя за собой пенный след, пересёк линию буйков, и рассекал открытое, такое теперь податливое и уютное море. Чужая стихия стала родной. Подняв голову над водой, Сергей услышал мегафон на берегу, остановился, оценил расстояние до полоски берега с корпусами отеля и медленно поплыл обратно. Инженер Погодин двигался изящно и очень легко, на одной задержке дыхания, онемев от восторга и страха, перед бездной своих новых возможностей, и осознания неведомо откуда взявшейся в его чреслах силе.

Глава третья

Как ветры осенние жали – не жалели рожь.

Ведь тебя посеяли, чтоб ты пригодился.

Ведь совсем неважно, от чего ты помрешь,

Ведь куда важнее, для чего ты родился.

Александр Башлачёв

Это случилось перед ужином. Сергей, по обыкновению стоял у окна с бокалом портвейна и любовался морем. Прошло пять дней после его исцеления, и он уже почти привык к своему новому телу, но сны не давали забыть его настоящую свербящюю основу, данную ему природой при рождении и в нарушении всех известных законов мироздания, вынутую из него, какой-то роковой силой, и замещённую чудесной и совершенной сутью. Так работает мастер, восстанавливая сломанный, или плохо работающий механизм, просто заменяет сбоящий блок, но человеческий одушевлённый организм в мириады раз сложнее, любой, самой затейливой машины. И если с Сергеем произошли столь чудесные метаморфозы, значит, есть демиург, неподвластный людскому сознанию, способный сделать подобное? Разум инженера метался в потёмках, пытаясь найти ответ, но не находил.

Ночью ему приснился сон. Чесалась грудь, вначале чуть-чуть, слегка, он потёр кожу, зуд усилился, стал расчёсывать сильнее, потекла кровь, но легче не становилось, дерма треснула под пальцами, ногти заскребли по ошмёткам разодранных мышц и оголённым рёбрам. Сергей с ужасом проснулся, когда во сне, сломав грудину, ухватился за тёплое трепещущее и мерцающее голубыми всполохами сердце.

Он отвлёкся от воспоминаний о страшном видении, и посмотрел вниз: что-то странное происходило на пляже. Вдоль кромки воды метались люди, в море уплывал круг в виде гигантского пончика, а в серединке кто-то маленький, размахивал руками. Дул ветер от берега, человечка относило из залива на глубину. На открытом пространстве, порывами северяка круг поднимало на ребро, скорость дрейфа увеличилась и ребёнку, кажется девочке, судя по яркому купальнику, не хватало не только сил грести к берегу, но и веса, чтобы удержать надувной пирожок плашмя на поверхности моря. Она соскальзывала, еле удерживаясь в своём утлом плавсредстве.

Пятеро мужчин бросились вдогонку, но течение и ветер делали своё дело, а люди плыли очень медленно. Сергей, понял, что парни не успеют, посмотрел по сторонам, и не заметил жилетки спасателя на берегу.

Решение возникло мгновенно. Он выскочил из номера в одних трусах, не закрывая двери, прыгая вниз через половину пролёта, чуть не снёс пожилую пару, возвращающуюся с купания. Рванул мимо сада и через мгновение пересёк променад, сквозь всполошенный пляж, перепрыгивая через шезлонги и тела, расталкивая зевак у прибоя, торпедой ворвался в воду, успев заметить, что гигантский лимонно-розовый пончик, где-то в трёхстах метрах от берега, относит в море уже без ребёнка. Девочка недолго барахталась и пропала под водой, на берегу ещё громче завизжала невнимательная несчастная мать.

Сергей плыл очень быстро, на одном вдохе, он опередил всех мужчин бросившихся на помощь. Любой специалист в водных видах спорта, наблюдая за ним, сказал бы, что человеку невозможно передвигаться по воде с такой скоростью без каких-либо приспособлений. В это время на пляже появился всполошённый спасатель, где он был, непонятно, может торчал в туалете всё это время? Увидев, унесённый ветром круг и кричащих людей, парень бросился к катеру, и пока он, чертыхаясь, отвязывал конец и заводил мотор, Сергей уже был на месте, где по его расчётам ушло под воду дитя. Глотнул воздуха и нырнул.

Загудело в ушах, он погрузился на десяток метров и завис в циановых сумерках, перебирая руками, повернулся вокруг себя, но не заметил ничего, кроме рыб и медуз. Пульс его замедлился. Инженер замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Вдруг он почувствовал движение воды, плотные струи обволакивали ноги и несли поток вправо вдоль берега. Сергей поддался стихии, поплыл всё быстрее по направлению подводного течения, и через минуту увидел впереди светлый силуэт на тёмно-зеленовато-синем, подсвеченном рассеянными солнечными лучами, фоне. Утонувшая девочка, лет восьми в ярком купальнике, раскинув руки и ноги, медленно колыхалась в толще воды.

Сергей бросился к ней, мягко обхватил тельце левой рукой и рванулся вверх. Вынырнув на поверхность, он легонько пошлепал её по иссиня-бледным щекам, ребёнок не реагировал. К ним подлетел катер. Сергей передал тело спасателю, тот газанул к пляжу, где уже маячил белый халат, врач из отеля готовился к реанимации.

Издалека, с воды, было видно, как расступились зеваки, когда лодка воткнулась в берег.

Сильно кружилась голова, трёхсотметровый рывок и долгое пребывание под водой, дали о себе знать: «Сколько он не дышал, пять – десять минут?» – Инженер Погодин не знал ответа, но сил осталось мало.

– «Значит, есть предел, а ты что думал, прокажённого в боги записали?»

Он медленно двигался к берегу брассом, подныривая под волну, периодически отрыгивая солёную водицу с мякотью недавно съеденных слив, нащупав гальку под ногами, пошатываясь, выбрался и сел на ближайший свободный лежак, взял чьё-то полотенце со спинки, вытер лицо.

Никто не купался, над пляжем повисла знакомая инженеру тишина. Подобное безмолвие бывает в траурных залах. Он встал, протолкнулся сквозь кольцо жадных на чужое горе наблюдателей, кивнул спасателю, Сергею показалось, что он и раньше где-то видел этого растерянного парня, тот узнал его, вяло махнул рукой.

Сергей сделал ещё шаг внутрь гиблого десятиметрового пятачка. Он увидел поникшие плечи и мокрую от пота лысину врача, склонившегося над безжизненным телом. В стороне, тихо скулила мать ребёнка. Человек в белом халате чётко и аккуратно, надавливая на грудину, делал массаж сердца, периодически выдерживал паузу и дышал, через кусок марли с треугольным надрезом, в рот девочки. В его движениях уже не чувствовал надежды, он просто выполнял свою работу, сколько там положено времени для реанимации – 15, 20 минут, или до трупных пятен?

– Можно я попробую? – не выдержав этой бессильной муки, и не ожидая от себя вопроса, внезапно спросил Сергей.

– Вы умеете? – доктор с облегчением поднял голову и посмотрел на добровольца.