Текст книги "Таймырский Эрмитаж"

Владимир Усольцев
Таймырский Эрмитаж

Эрмитаж[1]1
  Эрмитаж – от французского hermitage – приют отшельника.


[Закрыть]

Пролог

– Ну что, Колюня, ещё чуть-чуть, и мы у цели. Можешь не торопиться. У дедушки день рождения послезавтра. Эх, оттянемся от души!

– Да я и не тороплюсь. Лодка сама чуть ли не летит. Ветер-то попутный… Павел Фёдорович, а вы вправду нам двойную северную ставку дадите?

– Ну так я ж сказал, двадцать процентов ваши.

– Так это, выходит, нам десять лимонов может перепасть?

– Выходит так. Радуйся, Колюня.

И Колюня – крепкий бугай лет сорока пяти – разулыбался, как подросток, которому пообещали подарить самый крутой “Харлей Дэвидсон”.

– В Москве-то пекло сейчас. А здесь – красота…

– Это точно! Спасибо деду, что он именно здесь запрятался. Всю его капусту срубим и отдохнём заодно красиво. А главное – тут остерегаться некого.

– Да… В первый раз так подфартило. Курорт, а не работа…

– А что, Коля, не переименовать ли нам это “Озеро Сожаления” в “Озеро Радости”?

– Я не против.

– И я “за”. Сейчас мы так на нашей карте и напишем, поставим дату и подпишемся…

Так и появилась собственноручная надпись и подпись Павла Фёдоровича Лопатина на карте, ставшей впоследствии одним из вещественных доказательств в громком уголовном деле. Да… Географические названия просто так не даются. Они имеют свои глубинные истоки, и одним росчерком пера озеро сожаления в озеро радости не превратить. И те жизнерадостные туристы в этом вскоре убедились…

Глава 1. С чего всё началось

Всё началось более сорока лет тому назад. Дежурный семинар отдела синтеза кристаллов по философии. Обсуждение гипотезы Большого взрыва[2]2
  Согласно современным представлениям, Вселенная возникла около четырнадцати миллиардов лет назад из чрезвычайно малого точечного объёма (сингулярности) в результате так называемого Большого взрыва. Следы Большого взрыва наблюдаются и сегодня. Они служат доказательством того, что это грандиозное событие действительно произошло в момент зарождения Вселенной.


[Закрыть]. Отчаянный спор, продолжившийся на квартире завлаба и закончившийся лишь в третьем часу ночи по причине полной неспособности спорщиков воспринимать бессвязную речь оппонентов и связно выражать собственные озарения. Победителем в споре стала двухкомпонентная жидкость без цвета, но с запахом – “Московская особая”. Истина оказалась в ней – так решили невыспавшиеся спорщики, встретившись на другой день в лаборатории, и на этом бесспорном суждении спор о зарождении Вселенной завершился.

Неизвестно, задумывались ли впоследствии другие участники спора над началом всех начал. Но доподлинно известно, что младший научный сотрудник, недавно защитивший кандидатскую диссертацию, Олег Дудинский стал часто и подолгу размышлять об этом грандиозном событии. Вообще надо сказать, что Олег был увлекающейся натурой. Увлекающейся натурой был и его научный руководитель – тот самый заведующий лабораторией. Но увлекались они совершенно по-разному. Завлаб, известный в мире специалист и, разумеется, доктор химических наук с перспективой в ближайшее время стать членкорром, а там, глядишь, и полным академиком, был безмерно увлечён кинетикой[3]3
  Кинетика – от греческого “кинетикос” (движущийся) – здесь протекание процессов во времени.


[Закрыть] зарождения и роста кристаллов, фазовыми диаграммами и прочими физико-химическими премудростями. И только. Остальное его не интересовало. А вот его подопечный Олег увлекался теми же премудростями вовсе не безмерно и не исключительно.

Олег поступил на химфак Московского университета на волне подъёма химии, когда на всех углах висели лозунги “Коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны, плюс химизация народного хозяйства”. Газеты и радио рисовали радужные перспективы ближайшего будущего, в котором именно химия будет творить чудеса. Эта пропаганда в случае с Олегом своей цели достигла, и химия стала его первым серьёзным увлечением. Пока он учился в университете, поднялась волна популярности физиков, увлекшая и Олега. Он избрал себе специализацию “физическая химия” и оказался в конце концов в лаборатории синтеза полупроводниковых материалов академического института в Москве. Это был разгар полупроводниковой революции в электронике. Стоит ли говорить, что работа на острие науки и техники с головой увлекла Олега.

Он быстро защитил кандидатскую диссертацию и перед ним забрезжили перспективы выхода на докторскую. Но он к своему удивлению заметил, что работа стала его как-то тяготить. Всё стало обыденным и пресным. Душа искала нового увлечения, и оно не замедлило явиться. Новой его страстью стали… иностранные языки. Ещё в университете он без малейшего напряжения освоил английский язык на таком уровне, что и выпускники инъяза могли бы ему позавидовать. А теперь Олег решил взяться за немецкий. Для химика такой выбор вполне логичен – немцы всегда были сильны в химии, и завлаб поддержал Олега. Немецкий дался Олегу ещё легче, чем английский. За немецким последовал чешский. Этот несколько странный для учёного выбор объяснялся просто: лаборатория Олега начала сотрудничество с коллегами из Праги. Общение с ними проходило преимущественно на русском, иногда на английском. Олегу показалось, что это не совсем вежливо, и ему захотелось исправить такое положение. Через полгода, выехав в первую командировку в Прагу, он поразил и порадовал своих чешских коллег, вполне сносно общаясь с ними на их родном языке.

Тот самый философский семинар случился вскоре после возвращения Олега из Праги, и Олег оставил мысль о штурме очередного языка – французского, а навалился со всем жаром на проблему мироздания. И это стало его увлечением на всю жизнь. Французский же так и остался невыученным.

Олег с энтузиазмом засел за теорию относительности и квантовую механику, без которых не разобраться в космологии[4]4
  Космология – раздел астрономии, изучающий свойства и эволюцию Вселенной в целом.


[Закрыть]. Вскоре он понял, что без глубоких знаний в математике в этих дисциплинах не обойтись. Пришлось ему засесть за знаменитый курс высшей математики Смирнова, далеко выходящий за пределы университетского курса для химиков. В конце концов он осознал, что хоть он уже и мог бы читать лекции и по теории относительности, и по квантовой механике где-нибудь в пединституте, до уровня физика-теоретика, способного сказать своё слово в космологии, ему было недостижимо далеко.

Его увлечение сыграло с ним злую шутку. Он уже не мог с былой отдачей работать в лаборатории. Докторская перестала его привлекать, и он решил вообще уйти из науки. Ему подвернулось хорошее место в “почтовом ящике”[5]5
  “Почтовый ящик” – в советские времена так назывались в обыденной речи режимные предприятия оборонного комплекса.


[Закрыть] в Пензенской области, где почти не было науки, но было размеренное серийное производство и почти в два раза более высокая зарплата. И, главное, новая работа не мешала его увлечению космологией. Его мозгам не приходилось более раздваиваться. Рутина производства такого напряжения, как в научной лаборатории, не требовала. На новом месте Олег… Нет, на новом месте он был уже зрелым специалистом с непререкаемым профессиональным авторитетом, руководителем среднего звена и, разумеется, никто не позволял себе типичного для академической среды панибратства; на новом месте он стал Олегом Ивановичем.

Жизнь наладилась. Олег Иванович хорошо зарабатывал, в семье было всё в порядке, подрастала дочка-отличница. Хорошая трёхкомнатная квартира, дача и даже автомобиль “Нива”. У Олега Ивановича появилось новое хобби, которое совсем не мешало ему размышлять над загадками мироздания, но здорово услаждало жизнь – рыбалка. А каких чудо-карасей – “сковородников” – привозил Олег Иванович с окрестных озёр и щедро делился ими с соседями! И вот однажды…

* * *

Дело было на рыбалке. Олег Иванович с коллегами выехал на Волгу с ночёвкой в надежде взять спозаранку на блесну пару-другую судаков. Прибыли на известное одному опытному спиннингисту место, поставили палатки, разожгли костёр. Выпили, закусили, и потекла беседа. Как ни странно, но собеседники Олега Ивановича стали расспрашивать его… о современной химии.

– А вот скажи-ка Олег Иванович, правда ли, что химики могут, так сказать, проектировать новые вещества? Всё заранее рассчитают, опишут, распишут, молекулу нарисуют, а потом – раз в тигель или в пробирку насыпят всяких реактивов, а там что-нибудь доселе невиданное и образуется. Причём с заранее заданными свойствами.

– Кое-что могут, но далеко не всегда.

– То есть, слаба ещё наука?

– Ну это как сказать. Фундаментальная наука в принципе со строением вещества разобралась. Основные закономерности уже изучены. Делаются, например, расчёты атомных спектров с большой точностью. А спектр водорода так вообще просчитан с точностью чуть ли не до десяти знаков. То есть, науку слабой называть было бы несправедливо.

– Так ты, выходит, мог бы нам самый лучший полупроводник спроектировать. Мы тебе задаём нужные свойства, а ты посчитаешь-посчитаешь и на тебе – получай, что заказывали.

– Ну с полупроводниками так просто не получится. Одними расчётами ничего не добьёшься. Без экспериментального поиска не обойтись.

– А что так? Это же вроде алхимия получается – сыпь, мешай, что-нибудь получится.

– Ну не совсем так. Вслепую сегодня уже никто не сыплет и не мешает. Но точно рассчитать синтез не удаётся – никакая ЭВМ[6]6
  ЭВМ – электронная вычислительная машина, устаревшее обозначение компьютера.


[Закрыть] не справится.

– А когда вычислительная техника разовьётся, то рассчитаешь?

– Ну, если достаточно разовьётся…

– А я, Иваныч, вот почему этим делом интересуюсь. В главке[7]7
  Главк – так называли в просторечии основные структурные подразделения министерств – Главные управления.


[Закрыть], как ни совещание, так только и слышишь “с заранее заданным свойствами”… Ну а я так думаю, если об этом наверху, как попугаи, твердят, то ни хрена из этого не получится.

– Ну почему. Кое-что получится. Но далеко не всё и не всегда.

– Так я вот на последнем совещании сижу и со сном борюсь. И представляю себе: сидит бог за лабораторным столом и творит мир. Справа у него шкаф с реактивами, а слева – шкаф с технологическими картами. Все карты пронумерованы. И вот бог достаёт первую, читает её и точно по инструкции создаёт землю. Потом небо. Или наоборот, не знаю, как там в библии. Ну и так по порядку, пока всё не создал. Ну богу-то всё можно, на то он и бог. А вот чтобы мы начали чего-нибудь лепить с заранее заданными свойствами, сомневаюсь.

– Как ты сказал? Шкаф с технологическими картами?

– Ну да…

Олег Иванович почувствовал, что в мозгу его что-то щёлкнуло. Родилась ещё неосознанная догадка, какой-то яркий образ, описать который словами ему никак не удаётся.

Все угомонились, загасили костёр и разошлись по палаткам. Лишь Олег Иванович, возбуждённый промелькнувшей мыслью, остался у кострища. Стояла ясная прохладная безлунная ночь. Мириады звёзд ярко сияли в чёрной бездне и отражались в слегка трепещущей глади воды. Технологические карты сотворения мира не давали ему покоя. Он так и не смог высказать словами свою догадку. Но она оставила глубокую засечку в его сознании. “Теперь я знаю, о чём мне надо поразмышлять”, – подумал он и полез в свою палатку.

Рыбалка оказалась для Олега Ивановича не вполне успешной – он вытянул лишь одного судачка килограмма на полтора. Но выездом на Волгу он остался более чем доволен. Он чувствовал, что здесь он вышел на тропинку, ведущую его в правильном направлении.

Глава 2. И честные люди могут зарабатывать большие деньги

Перестройка рванула вперёд с ускорением, и “почтовый ящик”, где работал Олег Иванович, незамедлительно приказал долго жить. Проблему мироздания пришлось отложить в сторону и заняться проблемой выживания. К самому популярному в те годы челночному бизнесу не лежала душа, но всё шло к тому, что ему, несмотря на возраст – не за горами уже маячил пятидесятилетний юбилей, придётся мотаться через границы. Но нежданно-негаданно ему позвонил однокашник по университету из Риги.

– Олег, это я, Янис, не забыл?

– Янис? Мацнерс?

– Он самый.

– Вот это да! Какими судьбами?

– Да вот, вспомнил тебя добрым словом и решил узнать, как поживаешь.

– Как поживаю? Тебе всё рассказывать, или хватит двух слов: пока наживу.

– То есть ваучеров не накопил, заводов не купил?

– Да куда там… А сам-то ты как?

– Да примерно так же.

– Ну зато вы теперь независимые.

– Да толку-то… Сплошная безработица… Но я тебе по другому поводу звоню.

– Валяй.

– Я тут в Москве был недавно в твоём институте и узнал, что ты полиглотом стал.

– Да какой там полиглот. Три языка – это всего лишь триглот. Ты же тоже, как минимум, триглот.

– Нет, я всего лишь полутораглот – русский и английский со словарём.

– Ну так что тебе мои языки?

– Хочу предложить хорошую работу в Германии.

– Звучит заманчиво. А ты какое к этому имеешь отношение?

– Понимаешь, мы тут торгуем медью со Швецией. И обдирают нас шведы, как липок. Хотелось бы в Германии контакты наладить.

– Кто это мы?

– Гену Широкова из Свердловска помнишь?

– Ну кто же его забудет? Сейчас, наверное, “Уралмашем” рулит.

– Ну не совсем так, но кое-чем рулит. Вот мы с ним медь и продаём. Он на Урале её достаёт, а я тут со шведами связь держу…

Разговор был вскоре продолжен в Москве, где собрались бывшие однокашники – долларовые миллионеры Янис и Гена и малоимущий Олег Иванович. По окончании разговора Олег Иванович стал их партнёром с правом получения двенадцати процентов прибыли от продажи меди на немецком рынке.

Вскоре, получив туристическую визу в Германию и три тысячи долларов подъёмных, Олег Иванович оказался в Рурской области, где, по его представлениям, более всего нуждались в уральской меди. Заранее продумав свои действия, Олег Иванович первым делом разыскал торгово-промышленную палату земли Северный Рейн-Вестфалия. К его приятному удивлению он был очень приветливо встречен вначале секретаршей у входа, а несколькими минутами позже и компетентным клерком, пригласившим его в просторную переговорную комнату. Беглый немецкий язык Олега Ивановича, богатая старомодная лексика, свидетельствовавшая, что он немало прочитал немецкой классики, и умилительный акцент привели немецкого собеседника в восторг. Узнав, что Олег Иванович ищет солидных покупателей на крупные партии меди, клерк тут же распорядился распечатать соответствующие страницы из толстенного справочника “Кто что поставляет?”.

– Вот вам список фирм, имеющих отношение к меди. Но я вам рекомендую обратиться прежде всего вот к этим трём, – клерк размашисто обвёл фломастером три абзаца из списка.

– Огромное вам спасибо! Я могу от вас прямо сейчас позвонить им?

– Конечно, разумеется. Хотя стойте. Давайте я сам позвоню одному моему приятелю.

Клерк набрал номер и с воодушевлением заговорил. Через полчаса Олег Иванович на такси подкатил к офису фирмы “Крюгер ГмбХ”, входные двери которой были отделаны массивной медью. Ещё через два часа с факса фирмы в Ригу ушло предложение о сотрудничестве на английском языке с краткой припиской Олега Ивановича “Сможет ли Гена отгружать столько катодной меди[8]8
  Катодная медь – чистая медь, полученная в результате электролиза.


[Закрыть]?”.

Первый же опыт Олега Ивановича в качестве продавца меди был более чем успешный. Предложенная ему фирмой “Крюгер” ценовая формула была сказочно выгодной и недостижимой для многочисленных торговцев медью из СНГ, рыскавших по Европе в первые послеперестроечные годы. Две другие фирмы, помеченные клерком торговой палаты, оказались поскупее, и вся медь от Гены и Яниса шла в адрес “Крюгера”. Занятия немецким языком вознаградились сторицей. Через год и Олег Иванович был миллионером, правда в марках ФРГ.

* * *

Олег Иванович подружился с владельцем фирмы господином Крюгером. Бывая в Германии, он нередко заглядывал к нему в гости, даже если в этом не было никакой деловой необходимости. В такие дни, вечерами, сидя на веранде большого дома Крюгера перед ухоженным садом, они потягивали пиво и рассуждали обо всём на свете. Как-то Крюгер заметил:

– Очень трудно заработать первый миллион, Олег. Второй и следующие придут сами собой.

– Честно признаюсь, у меня уже есть миллион, и достался он мне без особых трудов.

– Это потому что ты из России. Это страна фантастических возможностей. Помяни моё слово, будешь ты вскорости миллиардером.

Господин Крюгер переоценил возможности России. А может быть, возможности Олега Ивановича. Миллиардером он не стал ни вскорости, ни через пятнадцать лет. Тем не менее, Олег Иванович постепенно стал обладателем достаточного капитала, чтобы считаться в Германии представителем среднего сословия. Торговал он не только медью, но и сталью, казеином, какао и кофе. Услугами его торговой фирмы охотно пользовались производители и потребители по простой причине – Олег Иванович не заламывал торговую наценку, считая, что зарабатывать надо не высокой ценой, а большими объёмами товара.

Не пропал втуне и чешский язык Олега Ивановича. Он регулярно просматривал чешский интернет и однажды увидел объявление о продаже небольшого пивзавода в чешской глубинке. Не долго думая, Олег Иванович посетил городок Краликовец, пообщался с главным пивоваром, осмотрел завод и решился на покупку. Главный пивовар убедил его, что если удастся обновить оборудование, то пивзавод, благодаря популярности своей старинной торговой марки “Краликовецке”, неизбежно станет прибыльным. Вложив полтора миллиона долларов, Олег Иванович уже через два года в налоговой декларации показал первую прибыль. С тех пор пивзавод работал, как часы, и прибыли его неуклонно росли.

Хоть и разбогател Олег Иванович, он не торопился со строительством особняка. Он и сам не мог объяснить, что отталкивало его от напрашивающейся мысли о строительстве роскошной виллы, какие росли, как грибы после дождя, по всей России. Наверное, не хотелось ему участвовать в конкурсе тщеславия. Да и выставлять своё материальное благополучие напоказ он считал глупым и к тому же небезопасным. Просторная трёхкомнатная квартира его вполне устраивала. Пользовался он скромным при его доходах автомобилем “Фольксваген-Пассат”, и его соседи по дому не могли даже предположить, что их сосед миллионер.

Новое тысячелетие, приход которого шумно отмечался по всей планете, принесло Олегу Ивановичу страшное горе. Первого января двухтысячного года жена с дочкой-студенткой выехали на дачу за заготовленными грибами. Олег Иванович накануне простудился, и составить им компанию не мог. Звонок в дверь его удивил – у жены были свои ключи, и она не стала бы его больного выдёргивать из постели, открыла бы дверь сама. Олег Иванович удивился ещё сильнее, увидев в двери милиционера. Сердце его неприятно кольнуло. Предчувствие не обмануло. Милиционер принёс известие, что его родные погибли в автокатастрофе. Какой-то пьяный идиот на “Камазе” на большой скорости выскочил на встречную полосу и смял их “Пассат” в лепёшку.

Олег Иванович трагедию не перенёс. Нет, он не пытался наложить на себя руки, не умер от горя, не запил и даже не перестал тщательно следить за собой. Но он изменился. Былого Олега Ивановича, жизнерадостного, целеустремлённого, пытливого, общительного уже не было. От него остался отрешённый от жизни призрак. Вся жизнь его стала призрачной. Кто-то, внешне очень похожий на него, автоматически подписывал бумаги, давал распоряжения, вёл переговоры, в результате чего капитал Олега Ивановича не только не уменьшился, а даже немного подрос. В каком-то полуобморочном состоянии он за полцены продал свою квартиру в Кузнецке, сохранив прописку, а сам стал мотаться между Москвой, Прагой и Дюссельдорфом, часто не отдавая себе отчёт, куда и зачем он летит. Его домом стали гостиничные номера и салоны самолётов.

Года через три после трагедии он начал постепенно приходить в себя. И помогла ему в этом обретённая по случаю объёмная монография по астрономии на немецком языке. Проглотив её сходу, он снова и снова возвращался к отдельным её главам, прежде всего к космологии. Проблема мироздания частично вернула былого Олега Ивановича к жизни. И тогда у него впервые появились мысли об уединении где-нибудь у чёрта на куличках, где он мог бы без помех сосредоточиться на тайне всех тайн – откуда и зачем возник наш мир?

* * *

Летом 2006-го года Олег Иванович посетил стенд собственного пивзавода на ярмарке пивоваров в Чешских Будейовицах. Там с ним заговорил на русском языке один восторженный ценитель его торговой марки. Им оказался земляк из России, давно уже живущий в Чехии и зарабатывавший на жизнь редким промыслом – консультациями для трейдеров на мировом валютном рынке “Форекс”[9]9
  “Форекс” – от английского foreign currency exchange – международная система биржевых торгов валютами.


[Закрыть]. Земляку каким-то образом удалось увлечь Олега Ивановича рассказом о неограниченных возможностях на “Форексе”, хотя Олег Иванович интуитивно скептически относился ко всем биржевым спекуляциям, разновидностью которых и есть тот самый “Форекс”. Он получал массу предложений вложить свободные средства в самые разные акции и всегда выбрасывал их в мусорную корзину, не вчитываясь. Но в этот раз его, очевидно, “Краликовецке” попутало. Он с интересом выслушал земляка и договорился с ним о встрече в Праге для более обстоятельного разговора. Через неделю Олег Иванович вознаградил старания земляка тысячей долларов – тот в течение дня посвящал его в тонкости трейдерства – и отложил эту тему в памяти.

Исключительная динамичность валютного рынка, где сделки заключаются ежесекундно, увлекла Олега Ивановича, и он с помощью интернета постарался вжиться в атмосферу “Форекса”. Он открыл демонстрационный счёт у одного из брокеров и довольно успешно поторговал условными деньгами, удвоив первоначальный условный капитал в течение месяца. Подивившись такому везению, он после долгих размышлений и наведений справок избрал себе другую брокерскую контору для игры настоящими деньгами. Новая контора устраивала его не только тем, что была одной из крупнейших в мире и пользовалась высокой репутацией, но и тем, что один из её офисов находился в Дюссельдорфе, где Олег Иванович чувствовал себя, как дома.

Начав реальную игру, Олег Иванович тут же убедился, что демонстрационная программа, на которой он тренировался, была подправлена так, чтобы начинающий трейдер легко успевал реагировать на изменения рынка. В реальности же хаотические скачки курсов следовали один за другим столь быстро, что разобраться, происходит ли сейчас рост или падение, было совсем не просто. Прибыльность в сто процентов за месяц в реальной игре могла быть лишь редкой случайностью. Увидев, как движется капризный валютный рынок, Олег Иванович избрал спокойную линию поведения и открывал позиции только тогда, когда тренды роста или падения казались очевидными. Он прекрасно понимал, что то, что кажется очевидным, на самом деле могло быть иллюзией. Тем не менее, он чаще угадывал, чем ошибался. Возможно, дело было в том, что он не испытывал азарта от игры. Выигрыши его почти не волновали, и Фортуна, наверное, вознаграждала его за это.