Текст книги "Мономах. Снова в деле"

Глава 2

Казалось, целая вечность прошла с того самого момента, когда Сергей Толоконников последний раз созерцал развалины Грозного. Он не любил рассказывать об этом периоде своей жизни. После боевых действий в Чечне ему даже перестали нравится горы. Теперь он искренне не понимал, почему когда-то мечтал заниматься альпинизмом. Сергей с содроганием вспоминал высокие вершины, поросшие кустарником, где любое ущелье могло оказаться убежищем для чеченского снайпера. Чувство опасности не покидало его с той секунды, когда он впервые ступил на чужую землю. Чувство опасности, смешанное со странным ощущением упоенного восторга – вот он я, Серега Мономах, сильный и смелый, хожу тут и сам черт мне не страшен. Он знал, что его уверенность и спокойствие заряжали бойцов невидимой энергией, они верили ему, любили его и за глаза называли Мономахом. Возможно, если бы не тот роковой осколок разорвавшегося снаряда, Сергей бы по-прежнему воевал и наверняка уже получил бы звание полковника. И в конце концов купил бы себе альпинистское снаряжение. Но после ранения позвоночника Мономах уже не смог встать на ноги…

А ведь всего год назад он, майор Сергей Толоконников, командир легендарного отряда «Смерч», и думать не думал, что когда-нибудь будет вспоминать эти месяцы войны с брезгливым отвращением. Как будто чьи-то похороны. В том бою погибли почти все его ребята. Их безусые, юные лица часто снились Мономаху по ночам. Безусые, юные лица и звонкие мальчишечьи голоса, зовущие в никуда.

Иногда Сергею казалось, что он выбрал не тот путь, не надо было ему заниматься этим чертовым охранным бизнесом. Что толку, сидя в инвалидном кресле, отдавать распоряжения по телефону, когда всю самую интересную и сложную работу за тебя делают другие? Тем не менее его охранное предприятие «Олимп» процветало. В первую очередь благодаря тому, что Мономах, не отступив от собственных принципов, набрал в свою команду самых настоящих профессионалов – бывших спецназовцев, некогда служивших в отрядах «Альфа», «Вега», «Вымпел», «Витязь» и уволенных в запас по той или иной причине. Чаще всего причина была весьма простая – тяжелое ранение, после которого боец уже не обладал прежней выносливостью, то есть не мог участвовать в особо сложных операциях.

Об увольнении в запас обычно сообщалось уже в госпитале и не вполне тактично. Естественно, бывшего спецназовца награждали медалью, но тут же говорили, что свой долг перед Родиной он уже выполнил. Как известно, ничто не действует на бойца так удручающе, как мысль о том, что он никому не нужен. Это подкашивает не только физически, но и морально. После такого, воистину хамского обращения, многие, некогда прославленные герои спивались, многие оказывались в психушке. Из общей массы бойцов, уволенных в запас, только самый мизерный процент каким-то образом сумел приспособиться к жизни на «гражданке».

Открыв свое охранное предприятие, Мономах сразу решил, что будет набирать себе только профессионалов, то есть бойцов спецназа. Его ничуть не волновало, что бывший «альфовец» или «веговец» уже несколько месяцев, а то и лет не держал в руках оружия и больше походил на завсегдатая пивного бара, чем на бравого разведчика-диверсанта, у которого за плечами сотни «зачисток» вражеских объектов. Главное, что все эти капитаны, лейтенанты, сержанты когда-то прошли школу выживания, а если на какой-то период времени сошли на запасный путь, то не беда – несколько недель упорных тренировок, и все станет на свои места.

Мономах поставил на профессионалов и не ошибся. Не прошло и трех месяцев, как его охранное предприятие «Олимп» стало набирать обороты. А еще через два месяца даже появилась прибыль. Вначале ребята работали за минимальную зарплату, почти «за спасибо». У «Олимпа» не было даже собственного офиса, не говоря уже о подобающем техническом обеспечении. Лишь голый энтузиазм, желание работать и вера в то, что в конце концов им удастся победить бешеную конкуренцию. И они победили. Потому что парни, которые участвовали в «диверсионных операциях», а затем были выброшены за ненадобностью за борт военной жизни, оказались настоящими бойцами.

С профессионалами хотели работать все – «новые русские», банкиры, мелкие предприниматели, бизнесмены и даже депутаты Государственной Думы. Уволившись с военной службы, Мономах не растерял старые контакты. У него остались приятели в МВД, на Петровке, в прокуратуре, у которых можно было выудить интересующую информацию, естественно, за определенную плату. Благодаря этим маленьким хитростям Мономаху удалось значительно повысить рейтинг собственного охранного агентства, тем более, что иногда его подопечным приходилось не только охранять клиентов, но и выполнять детективные услуги.

Короче, репутация у «Олимпа» была устоявшейся, клиентура – постоянной, самое время позволить себе расслабиться и отдохнуть где-нибудь на Канарах. Благо финансы позволяли, да и некогда богатырское здоровье неплохо было бы поддержать порцией положительных эмоций. Но Мономах даже представить себе не мог, что он хотя бы на месяц расстанется с любимым детищем. Он уже всем сердцем прикипел к своему «Олимпу», к своим охранникам, да и клиенты, несмотря на всевозможные причуды, казались ему не самыми плохими людьми на свете. Лишь одна-единственная мысль не давала Мономаху покоя – он никак не мог смириться с приговором врачей, утверждавших, что он никогда не сможет ходить. И хотя Сергей выслушал сотни одинаковых заключений самых разных специалистов, что-то мешало ему до конца поверить маститым профессорам. Впрочем, Мономах понимал: пока он будет верить в самого себя, у него не пропадет желание работать. Но стоит опустить руки, как все пойдет кувырком.

К сожалению, каждые полгода Сергей Толоконников должен был ложиться в клинику на обследование. И как раз две недели назад позвонил профессор Преображенский и тактично напомнил об этом.

Десять дней валяться на больничной койке никак не входило в планы Мономаха, и он наотрез отказался. Почему – и сам не мог объяснить. Возможно, потому, что летнее затишье наконец сменила долгожданная осень. А осенью, как известно, активизируются не только депутаты.

Однако на этот раз прогнозы Мономаха не оправдались – на календаре стояло начало октября, а на горизонте, кроме постоянных клиентов, перед которыми у «Олимпа» имелись долгосрочные обязательства, никто не появлялся. Даже Леха Дардыкин, лучший друг и соратник Мономаха, по натуре оптимист, совсем пал духом и вместо того, чтобы следить за физической подготовкой охранников, целыми днями пропадал у своей пассии. Сергею Толоконникову не оставалось ничего иного, как сидеть в своем офисе и заниматься самообразованием – слава богу, теперь любой владелец персонального компьютера имел доступ к глобальной сети Internet и при желании мог вытаскивать оттуда любую интересующую его информацию.

Телефон внутренней связи зазвонил как всегда неожиданно.

– Сергей Владимирович, вы заняты? – послышался в трубке взволнованный голос секретарши Наденьки.

Создавалось впечатление, будто девушка только что сдала зачет по стометровке и лишь после пробега приступила к своим непосредственным обязанностям.

– А что, собственно, произошло? – немного удивился Сергей. – Опять проверка из налоговой инспекции?

Чуть помедлив, Наденька уже более спокойно проговорила:

– К вам посетитель. Очень важный.

– Что ж, прекрасно. Приглашай его ко мне, буду рад.

И это была не просто вежливая фраза, которая обычно произносится в подобных случаях. Мономах на самом деле искренне обрадовался, что кто-то наконец пожелал воспользоваться услугами его агентства. Оставалось надеяться лишь на то, что посетитель побеспокоил его не по пустяку.

Дверь кабинета с треском распахнулась, и порог решительно переступили двое высоких парней. Окинув помещение профессиональными взглядами и убедившись, что в кабинете кроме Мономаха никого нет, шагнули назад, в приемную. Вместо них в дверном проеме появился невысокий крепкий мужчина лет сорока семи в темно-сером костюме и ярком галстуке. Лицо, словно высеченное из мрамора, маленькие, глубоко посаженные глаза, выдающийся вперед подбородок – человека с такой внешностью очень легко запомнить. Тем более, что в свое время он был любимцем многих телеканалов. Журналисты, энергично пихая друг друга локтями, боролись за право первым взять у него интервью. Теперь, после отставки, интерес к генералу Боброву несколько поугас, однако даже сейчас на экране время от времени мелькала его физиономия. С присущей ему безапелляционностью генерал в основном ругал нынешнее правительство, президента, коммунистов, жириновцев и иногда делал сенсационные заявления, ничуть не заботясь о том, что тем самым открывает военные секреты.

И хотя за последние полгода имидж Боброва претерпел некоторые изменения, но, как подозревал Мономах, сущность этого человека осталась прежней. Генерал был не из тех людей, которые меняли свои принципы, как галстуки. Чувствовалось, что он не привык все делать наполовину, и если уж Бобров соизволил переступить порог этого кабинета, то не для того, чтобы удариться в воспоминания о Чечне, где он, будучи главой Совета безопасности, провел несколько месяцев.

– Здравствуйте, – энергично поздоровался генерал и подошел к столу, чтобы обменяться рукопожатием.

– Здравствуйте, – кивнул Толоконников, решив, что с этим человеком надо держать ухо востро.

– Здесь можно курить? – не дожидаясь разрешения, Бобров вытащил из кармана пиджака пачку «Кэмела» и щелкнул зажигалкой.

«Интересно, зачем он ко мне пожаловал? – принялся размышлять Мономах, не сводя с посетителя внимательного взгляда. – Телохранители у него есть, жена не гуляет, дети тоже ведут себя вполне прилично – не колются, не скандалят, тусовки не посещают. Любовница?.. А что, это вариант! У такого мужика, как генерал Бобров, должно быть много женщин. И хотя он подчеркнуто демонстрирует любовь к законной супруге, уверен, грешки за ним водятся».

На мгновение Сергею показалось, что Бобров не знает, с чего начать разговор и как потактичнее изложить свою просьбу. И он решил помочь генералу. Так сказать, сделать первый шаг.

– Наверное, вы не случайно обратились именно к нам, – медленно начал Мономах. – И прежде чем прийти сюда, вы узнали все о нашем агентстве. Хочу еще раз подчеркнуть, что «Олимп» имеет вполне устоявшуюся репутацию, и наши клиенты всегда или почти всегда остаются довольны работой моих сотрудников. Исключения столь редки, что…

– Я много наслышан о ваших подвигах в Чечне, – неожиданно перебил генерал. – И именно поэтому я здесь.

Такая резкая смена темы повергла Мономаха в замешательство. Впрочем, он тут же внутренне собрался и посмотрел на генерала с любопытством.

– Интересно, какой период моей биографии интересует вас больше всего? – сам того не желая, Мономах произнес эту фразу с неприкрытым сарказмом и тут же пожалел об этом – нарываться на грубость не входило в его планы.

К немалому удивлению Толоконникова, Бобров совершенно не обиделся. Лишь едва заметно усмехнулся и аккуратно затушил сигарету о край пепельницы.

– Я приехал сюда не для того, чтобы заключать с вашим агентством договор. У меня, слава богу, своих телохранителей хоть пруд пруди. – Бобров выразительно посмотрел на дверь. – Сидят балбесы в приемной, болтают с вашей секретаршей и рады по уши, что какое-то время могут не думать о безопасности своего хозяина.

– Если я правильно понял, вы здесь, чтобы познакомиться со мной? – холодно уточнил Мономах.

– Да.

– Что ж, мне очень приятно. К сожалению, не могу уделить вам слишком много времени: дела, знаете. Клиенты ведь народ непредсказуемый, а угодить каждому невозможно, хотя мы и очень стараемся. И если в назначенное время я не смогу принять человека, который записался на эту встречу заранее, он здорово обидится. Вы понимаете, что я имею в виду?

«Надеюсь, я выразился предельно ясно? – мысленно прикинул Толоконников. – И он наконец поймет, что я не расцениваю его визит, как явление Божье. Интересно все-таки, что генералу от меня нужно?..»

Бобров, продолжая улыбаться, не отрываясь, смотрел на Мономаха. От его цепкого, оценивающего взгляда становилось не по себе и невольно в памяти возникала знаменитая, крылатая фраза про кролика и удава.

– Я наблюдаю за вами очень давно, и мне нравится ваша жизненная позиция, – наконец разжал губы Бобров. – Вы умеете приспосабливаться к любым условиям, и именно за это я вас уважаю. Уверен, что девяносто девять процентов людей, потеряв способность двигаться, вряд ли бы смогли жить нормальной, полноценной жизнью. Не говоря уже о том, чтобы открыть свое собственное дело.

Судя по всему, подобные комплименты из уст генерала срывались не часто (не считая, конечно, комплиментов в свой адрес). Нетрудно было догадаться, что Бобров сделал паузу лишь для того, чтобы дать собеседнику возможность высказать ответные слова благодарности. Однако Мономах решил твердо придерживаться выбранной тактики и демонстративно посмотрел на часы.

– Извините, но через пятнадцать минут у меня встреча с клиентом.

– Понимаю. Чтобы изложить мою просьбу, мне хватит и пяти минут.

«Значит, он все-таки пришел по делу», – мысленно усмехнулся Мономах и в упор посмотрел на Боброва.

– Я вас внимательно слушаю.

– Наверное, вы знаете, что совсем недавно я сделал публичное заявление о своем решении баллотироваться на пост президента? Так вот, мне нужны единомышленники, хорошая команда, которая помогла бы мне победить на выборах. Поэтому я здесь.

С трудом скрывая удивление, Толоконников уточнил:

– Вы хотите, чтобы я принял участие в вашей предвыборной кампании?

– Да.

– Чем я заслужил такую честь?

Не заметив в вопросе Мономаха подвоха, Бобров с энтузиазмом продолжил:

– Потому что вы – именно тот человек, который мне нужен. Я перебрал массу вариантов, прежде чем остановился на вас. Вы молоды, умны, предприимчивы, жизнестойки. Ко всему прочему, вы – настоящий герой нашего времени. Бывший офицер-спецназовец, ставший инвалидом во время Чеченской войны! Другой бы на вашем месте давно опустил руки, а вы продолжаете бороться с жизненными трудностями и с честью преодолеваете их. Между прочим, я беседовал со многими светилами медицины, и все они в один голос удивляются вашему феномену. Некоторые из них почти уверены в том, что с вашей энергией, вашей верой в собственные силы вам удастся победить свою болезнь.

– Я не настроен обсуждать с вами свои проблемы, – сухо отрезал Мономах. – Это касается только меня и никого другого.

– Извините, если я вас чем-то обидел, – на удивление быстро среагировал Бобров. – Но я пришел к вам с самыми искренними намерениями. Если вы поможете мне выиграть президентские выборы, я в долгу не останусь.

Напористость генерала и уверенность в том, что ему не посмеют отказать, раздражала. Мономах, с трудом сдерживаясь, чтобы не выставить именитого гостя за дверь, процедил сквозь зубы:

– Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите?.. И какого рода помощь вам требуется?

– Для того чтобы склонить на мою сторону миллионы избирателей, вы должны вступить в нашу партию и обнародовать это решение. Раскруткой вашей биографии займутся мои люди.

– Ну уж нет, – наотрез отказался Толоконников, возмущенный до глубины души. – В эти игры я не играю!..

– Какие игры? – В голосе Боброва послышалось изумление. – Неужели вы считаете меня несерьезным политиком?

«Сказать ему все, что я о нем думаю?.. – принялся размышлять Мономах. – Нет, пожалуй, не стоит – обидится. Все-таки он – мой гость и пришел сюда с самыми искренними намерениями. Его дело предложить, мое – отказаться. И сделать это необходимо как можно тактичнее».

– Честно говоря, я предпочитаю оставаться независимым, – негромко начал он. – Спасибо, конечно, за доверие, но я не могу принять ваше предложение о сотрудничестве. Мне нравится работать только на самого себя, это во-первых. А во-вторых, даже если бы я согласился участвовать в вашей предвыборной кампании, у меня просто-напросто не хватило бы должного опыта. Боюсь, что я могу завалить вам все дело.

– Но не будете же вы всю жизнь сидеть в этом кабинете и тратить свой ум, свою энергию на то, чтобы «новые русские» чувствовали себя в полной безопасности? Сегодня ваша фирма известна всей Москве, у вас нет отбоя от клиентов, но никто не знает, что может произойти завтра…

– И что может произойти завтра?

– Поверьте, со мной лучше дружить. Я расправляюсь со своими врагами беспощадно. А вы ведь не хотите попасть в число моих недругов?

– Не хочу. Но и в друзья не набиваюсь.

– Я и не собираюсь предлагать вам свою дружбу. Деловое сотрудничество, не более.

Воистину у генерала Боброва было ангельское терпение. Ведь только что ему отказали открытым текстом, однако он продолжал настаивать на своем, уверенный, что рано или поздно сумеет переубедить собеседника.

«Деловое сотрудничество, черт бы его побрал! – в сердцах выругался Мономах. – Если он так упрямо идет к своей цели, значит, я ему позарез нужен. Но что он может предложить мне взамен? Неужели генерал думает, что я из той породы людей, которых можно легко купить?»

– Сто тысяч долларов вас устроит? – вдруг спросил Бобров. – Сто тысяч долларов на счет в зарубежном банке плюс оплата вашего лечения в Швейцарии.

«Откуда у него такие деньги?» – растерялся Мономах, но постарался ничем не выдать своего удивления.

– Если я не ошибаюсь, отечественные медики не дают никакой гарантии, что вы когда-нибудь станете на ноги? – прищурившись, уточнил Бобров. – Даже после сложнейшей операции позвоночника ваши шансы неутешительны – в лучшем случае, пятьдесят на пятьдесят. Но я консультировался с зарубежными специалистами, и они твердо заверили меня, что в одной из клиник Дюссельдорфа давно научились управляться с подобными пациентами. Сами понимаете, это стоит немалых денег – профессор Гюнтер, хирург с мировым именем, работает только за очень большие гонорары. Тем не менее попасть к нему чрезвычайно трудно. Но если вы согласитесь играть на моей стороне, я почти уверен – рано или поздно вы сможете ходить. Разве не об этом вы мечтаете вот уже почти год, с тех самых пор, когда осколок разорвавшегося снаряда застрял в вашем позвоночнике?

Аргументы генерала звучали вполне убедительно, и Мономах вдруг так сильно разволновался, что ощутил удары собственного сердца. Соблазн принять предложение Боброва был велик, но все же Толоконников решил повременить с окончательным ответом. Неожиданно ему показалось, что в этой шахматной партии он, хотя и играет белыми, все равно рано или поздно получит свой шах, а затем и мат. И результат игры ни в коей мере не зависит от того, согласится он работать с Бобровым или пошлет генерала подальше.

Бобров, словно почувствовав сомнения собеседника, насмешливо улыбнулся.

– Ну так как, герой? – спросил он. – Решил?

– А можно мне немного подумать? – То, что генерал перешел на «ты», не понравилось Мономаху.

– Нет, думать нет времени. Говори сейчас «да» или «нет».

– Ладно, я согласен. Я буду помогать вам, но с одним условием.

– Интересно, с каким?

– Я не стану вступать в вашу партию.

– Это непринципиально, – удивительно легко согласился Бобров. – Главное, чтобы вы работали в моей команде с полной отдачей.

– За такие деньги я и мои люди будут работать на совесть. Но если ваши приказы будут противоречить общепринятым законам, я немедленно выхожу из игры. И никакого криминала. Это мой принцип.

Подумав, Бобров кивнул.

– Хорошо, меня вполне устраивает такой поворот событий, – он протянул руку и улыбнулся. – Я знал, что рано или поздно мы договоримся… Значит, так. Перейдем к делу. Вы должны послать своих парней охранять один весьма важный объект. И чем быстрее, тем лучше.

– Но десять минут назад вы заявили, что вам не нужны охранники.

– Разве? – удивился Бобров.

– Да. Цитирую: «у меня своих телохранителей хоть пруд пруди».

– Мне не нужны личные телохранители. Мне нужны профессиональные охранники для того, чтобы обеспечить безопасность важного объекта. Ваши ребята мне вполне подойдут.

– Вы как-то слишком мудро выражаетесь… Давайте перейдем к конкретным предложениям. И какой же важный объект нужно охранять?

– Мою дачу.

– Вы там живете? – удивился Мономах.

– Нет. Иногда провожу выходные. Но не регулярно. Моя семья на даче вообще не бывает. Ни жена, ни дети. Им там не очень нравится. Впрочем, их можно понять – дом стоит в лесу, а вокруг никакого забора. И телефона нет. В случае непредвиденных обстоятельств приходится бегать к ближайшим соседям. А они живут километрах в семи… К тому же у нас есть комфортабельный коттедж в Рублево. Вот там моя семья бывает с удовольствием.

Это было даже не смешно, а грустно и обидно до слез – в агентство Мономаха обращались самые разные клиенты, но никто не ставил его ребят в такое унизительное положение. Они, профессионалы, должны будут охранять пустой дом!

– Вы вообще-то отдаете себе отчет, что вы мне предлагаете?! – В голосе Мономаха прозвучали металлические нотки. – Вы говорите о деловом сотрудничестве, почти партнерстве, и тут же посылаете моих людей выполнять бессмысленное задание. Или вы что-то от меня скрываете?

– Во-первых, вы зря развели такую панику. Да будет вам известно, что это задание кажется бессмысленным только на первый взгляд. В прошлые выходные, когда я ехал в Выковку, в меня стреляли. Информация не прошла по сводкам, потому что я не обращался в милицию. Нет смысла раздувать шумиху вокруг этого покушения. – Генерал Бобров подался вперед и испытующе посмотрел на Мономаха. – Нет никакой гарантии, что это не повторится в ближайшее время. Моя дача совершенно не защищена. Ставить сигнализацию – поздно, проводить телефон – проблематично…

– Тогда не ездите туда.

– Вы хотите, чтобы мои противники решили, будто я струсил?.. Нет, дорогой мой, так не получится. Пока я жив, я буду ездить куда захочу. И на дачу, в том числе… – неожиданно генерал Бобров рассмеялся. – Вы, наверное, думаете, что я – самодур? На самом деле моя дача – это единственное место, где я могу отдохнуть от семьи и от политики. Расслабиться, походить по лесу. И никакая сволочь не может помешать мне!

– Хорошо. Считайте, что вы меня убедили. И как скоро вам нужна охрана?

– Желательно с завтрашнего дня.

– Нет, – твердо заявил Мономах. – Так скоро не получится. У меня нет свободных людей. Только через десять дней.

– Через неделю.

Сергей недовольно поморщился.

– Генерал, вы не на базаре. Не стоит торговаться, а то я могу передумать.

– Ладно, – уступил Бобров. – Через десять дней так через десять дней. Лучше поздно, чем никогда.