Текст книги "Войско грозного царя. Том 1"

Начавшаяся Ливонская война отвлекла силы Московского государства на прибалтийский театр военных действий. Этим обстоятельством не замедлил воспользоваться крымский хан, в январе 1558 года пославший на Русь войско под командованием «царевича» Мухаммед-Гирея. Набег произошел в то время, когда московские полки пересекали немецкие рубежи.

Вероломное нападение крымцев вынудило русское правительство принять ответные меры. На р. Псел, в месте впадения ее в Днепр, построили крепость («Псельский город»), ставшую опорным пунктом в возобновившихся военных действиях против Крыма.[117]117
  РК 1475–1598 гг. С. 169.


[Закрыть] Тогда же в Москве вспомнили об отозванном с Днепра на Русь князе Вишневецком. В январе 1558 года его вновь отправили на Днепр, «на Хартущу» (Хортицу), поставив задачу укрепиться в Запорожье и атаковать татарские и турецкие владения. Войско Вишневецкого усилили отрядами испытанных русских «полевых» командиров – И. Ушакова Заболоцкого, Д. Г. Чулкова, Ш. В. Кобякова, М. И. Дьяка Ржевского, А. Щепотева, М. А. Павлова, В. Тетерина, а также несколькими приказами московских стрельцов, и, по-видимому, служилыми казаками.[118]118
  РК 1475–1598 гг. С. 166.


[Закрыть] Позднее к Дмитрию Вишневецкому присоединился князь А. Зайцев-Вяземский.

Русские и черкасские (запорожские) полки, уничтожая татарские поселения и отряды, вновь прошли вниз по Днепру вглубь неприятельских владений и, считанных верст не дойдя до Перекопа, вернулись к Монастырскому острову, превращенному Дмитрием Вишневецким в новую запорожскую крепость. 12 июня 1558 года (по другим сведениям – 12 июля 1558 года), находясь в походе под Ислам-Керменом (современный украинский город Каховка), Вишневецкий и Вяземский направили в Москву бежавшего из плена касимовского татарина Кочеулая Бастановца Сенгильдеева, сообщившего о готовящемся новом крымском походе на русские «украйны».[119]119
  РК 1475–1598 гг. С. 167; РК 1475–1602 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 33. Это нападение не состоялось. Войско крымского «царевича» Мухаммед-Гирея действительно собиралось, «разделясь» на три отряда, напасть на рязанские, тульские и каширские места, но, узнав от пленных о том, что на границе находятся полки И. В. Шереметева и Д. И. Вишневецкого, от р. Мечи (в 100 верстах от русского рубежа) повернуло обратно в Крым. – ПСРЛ. Т. 13. С. 314–315.


[Закрыть] («A сказал тот полененик, что он выбежал ис Перекопи, тому в четверг три недели минуло, июля в 8 день. А как он побежал ис Перекопи, а крымской царь со всеми людьми готов в Перекопи, а к турскому царю просить людей послал же. И как турской царь людей ему пришлет на помощь, и тогда крымской царь хощет итти на государевы украины, а того-де не ведомо, на которые места»).[120]120
  РК 1475–1602 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 33.


[Закрыть]

Военные действия продолжались и в 1559 году. В поход, «промышляти крымские улусы», было отправлено 8-тысячное войско Д. Ф. Адашева, а Вишневецкий во главе 5-тысячной рати ходил к Азову. Он должен был на построенных для него кораблях выйти в Азовское море и нанести удар по восточному побережью Крыма, облегчая действия второй русской рати, выступившей вниз по Днепру для нападения на западный Крым. В низовьях Дона Вишневецкому приказали соединиться с отрядом царского постельничего И. М. Вешнякова. Главной целью этой экспедиции являлось так и не осуществившееся строительство на Дону русской крепости. Вместе с казаками Михаила Черкашенина воевода разгромил на реке Айдар татарский отряд в 250 человек, шедший в Казанскую землю, но по неизвестным причинам на Керчь не пошел и вернулся в Москву. С Вишневецким к царю приехал черкесский князь Ичурук, просивший Ивана IV взять Черкессию (современная Адыгея) под свою руку.[121]121
  ПСРЛ. Т. 13. С. 315, 320; РК 1475–1598 гг. С. 179; Кушева Е. Н. Политика Русского государства на Северном Кавказе в 1552–1572 гг. // ИЗ. 1950. Кн. 34. С. 261.


[Закрыть]

Главным событием 1559 года стал Крымский поход окольничего Даниила Адашева. В нем приняли участие опытные военачальники: Ширяй Кобяков, стрелецкий голова Яков Бундов (в Большом полку), Игнатий Ушаков Заболоцкий и Матвей Дьяк Ржевский (в Передовом полку), почапский наместник Артемий Игнатьев и стрелецкий голова Василий Пивов (в Сторожевом полку). Рать была сосредоточена в новом Псельском городе, откуда, спустившись вниз по Днепру, вышла в Черное море. Внезапной атакой московским воеводам удалось захватить под Очаковым большой турецкий корабль, еще один был взят на «Чюлю-острове».[122]122
  РК 1475–1598 гг. С. 178–179; ПСРЛ. Т. 13. С. 215–216.


[Закрыть] Нападение русской речной флотилии застало врасплох крымского хана. Высадившись на западном побережье Крыма, Адашев разгромил посланные против него татарские отряды и, освободив множество русских и литовских полонянников, благополучно вернулся к Монастырскому острову.[123]123
  ПСРЛ. Т. 20. Ч. 2. С. 612–621; РИБ. Т. 31. Стлб. 240. С Монастырского острова Д. Ф. Адашев послал в Москву «с сеунчом» князя Ф. И. Хворостинина. По традиции, отличившиеся воеводы были награждены золотыми монетами, которые привез к войску князь Ф. М. Лобанов-Ростовской. – РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 47; ПСРЛ. Т. 13. С. 319. Вопреки этим фактам, А. А. Зимин считал поход Д. Ф. Адашева неудачным предприятием, писал, что он лишь вызвал «раздражение у своенравного монарха» – Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. С. 81. Согласиться с этим утверждением советского историка нельзя. Вряд ли небольшое (8-тысячное) войско Адашева могло свершить больше того, чего оно добилось в походе 1559 года. К тому же, сомнительно, что царь стал бы награждать воевод, вызвавших его неудовольствие.


[Закрыть]

Нападения татар на приграничные места не прекращались ни в этот, ни в последующие годы. Крымские набеги серьезно затрудняли действия русских войск в Прибалтике, оттягивая значительные силы на южные рубежи, которые не удавалось надежно прикрыть. Не удалось отвлечь врага и несколькими ударами, нанесенными по его территории князем Вишневецким со стороны Черкессии, вступившей в союз с Россией.[124]124
  Кушева Е. Н. Указ. соч. С. 262–263; Загоровский В. П. Указ. соч. С. 136.


[Закрыть] Отдельные татарские отряды прорывались через русские границы в 1559 и 1560 годах. Руководил этими нападениями на русскую «украйну» мурза Дивей. Первый свой удар он направил на Рыльск, уничтожив посад, но городом, где отбивались от татар рыльский наместник, князь Василий Иванович Елецкий, и воевода Петр Дмитриевич Тургенев, овладеть не смог.[125]125
  РК 1475–1598 гг. С. 188–189.


[Закрыть] В августе того же года отряды Дивей-мурзы (ок. 3 тыс. человек) прорвались «на Потегу» – т. е. через Потежский лес, тянувшийся между Тулой и Зарайском по левому берегу реки Осетра. Русские войска, вышедшие в погоню за уходившим в степь врагом, настигли татар на Дону, но Дивей-мурза приказал перебить «полон» и сумел оторваться от погони. В июле 1562 года последовало новое нападение. В ходе него 15-тысячное войско Девлет-Гирея выжгло посады и разорило окрестности Мценска, Одоева, Новосиля, Болхова, Черни и Белева. В июле, изменив Москве, вернулся на службу к польскому королю предводитель запорожских казаков князь Вишневецкий.[126]126
  ПСРЛ. Т. 13. С. 328 (Поход Дивей-мурзы 1560 года), 342 (Поход Девлет-Гирея 1562 года), С. 324 (измена Вишневецкого).


[Закрыть] Позже, во время похода в Молдавию, он был взят в плен, выдан турецкому султану и в октябре 1563 года казнен в Стамбуле – князя сбросили с крепостной стены на крюке, засаженном под ребро. В таком состоянии предводитель казаков жил еще 3 дня, пока турки не расстреляли Вишневецкого из луков.

В 1563 году 10-тысячное татарское войско приходило к Михайлову. Командовали им «царевичи» Мухаммед-Гирей и Алды-Гирей и Дивей-мурза, чьи загоны приходили на делиловские, пронские и рязанские места. В том же году Иван IV приказал оставить и разорить Псельский город, существование которого беспокоило не только крымского хана, но и литовскую, и польскую сторону.[127]127
  РГАДА. Ф. 123. Сношения России с Крымом. Кн. 10. Л. 59 об.


[Закрыть] Это стало вынужденным действием. Война в Ливонии затягивалась, поэтому московский царь решил без особой необходимости не раздражать Девлет-Гирея. Оборона южной границы принимала пассивный характер. Существовавшие небольшие порубежные крепости не могли полностью защитить страну от вражеских нашествий. По этой причине в бассейне реки Упы было построено несколько новых городов: «город на Плове» (1560), «город на Солове» (1562), Крапивна (1562). Весной 1563 года на реке Зуше был восстановлен Новосиль.[128]128
  Загоровский В. П. Указ. соч. С. 98–101.


[Закрыть] Предпринятые меры оказались своевременными – очень скоро обстановка на этом рубеже резко обострилась.

Настоящее нашествие обрушилось на Рязанскую землю осенью 1564 года. 60-тысячная крымская армия во главе с самим Девлет-Гиреем и двумя его сыновьями три дня (по другим сведениям – четыре) «приступала» к Рязани (Переяславлю Рязанскому). И хотя горожанам удалось отбиться с помощью оказавшихся в своих рязанских поместьях и севших в осаду воевод А. Д. и Ф. А. Басмановых, однако татары сильно разорили окрестные места: «многие волости и села повоевали меж Проньска и Рязани по реку по Вожу, а за город до Оки-реки до села Кузминского».[129]129
  ПСРЛ. Т. 29. С. 338.


[Закрыть]

Пробыв в Рязанской земле 6 дней, крымцы отошли в степи. Позже один из татарских отрядов под командованием «ширинского князя» Мамая численностью около 4 тыс. человек от рубежа вернулся, но был разбит войсками А. Д. Басманова и пришедшего к нему на помощь из Михайлова воеводы князя Ф. И. Татева. Большинство крымцев погибло, а 500 человек вместе со своим предводителем попали в плен.[130]130
  ПЛ. Вып. 2. С. 246. Сведения Псковской летописи в данном случае очень точны. Действительно, князь Ф. И. Татев-Хрипунов в том году был воеводой в Михайлове – РК 1475–1598 гг. С. 207.


[Закрыть]

Осенью 1565 г. войско Девлет-Гирея приходило под Болхов. Действия направленной против татар русской рати оказались неудачными из-за местнического спора, произошедшего между воеводами Передового полка П. М. Щенятевым и И. В. Шереметевым. Царю пришлось отправлять к Болхову опричное войско во главе с А. П. Телятевским, Д. И. и А. И. Хворостиниными. Узнав о приближении свежих русских сил, 9 октября 1565 года Девлет-Гирей ушел из-под Болхова. Выявленные в ходе этого набега недостатки в организации обороны южных «украин» вынудили правительство осенью 1566 года начать строительство на болховском рубеже новой крепости Орел.[131]131
  ПСРЛ. Т. 13. С. 405. Новый город получил название по р. Орлея (совр. Орлик), на берегу которой он был поставлен – недалеко от места впадения этой реки в Оку. – Загоровский В. П. Указ. соч. С. 103.


[Закрыть]

Нехватка войск на южном порубежье вынуждала правительство форсировать завершение грандиозных оборонительных работ по всей пограничной линии, начатых еще в начале 20-х годов XVI века. Ежегодно там трудились тысячи посошных людей, собранных из различных уголков страны, возводивших засеки от северских городов до мещерских лесов, стараясь управиться до той поры, «когда лес листом оденется». После этого работы прекращались, чтобы возобновиться весной следующего года. Возводились новые укрепления и регулярно возобновлялись старые фортификационные сооружения по «Берегу» – второму рубежу русской обороны. Их грандиозные размеры поразили Генриха Штадена, сохранившего подробное описание существовавшей здесь укрепленной линии. По его словам, Ока была «укреплена более чем на 50 миль вдоль по берегу: один против другого были набиты два частокола в 4 фута высотою, один от другого на расстоянии 2 футов, и это расстояние между ними было заполнено землею, выкопанной за задним частоколом».[132]132
  Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника. Л., 1925. С. 110


[Закрыть]

Вопреки всем затраченным усилиям, остановить татарские набеги не удавалось. Тактика пассивной обороны на хорошо укрепленных, но недостаточно прикрытых войсками рубежах позволяла татарам, используя малейшие ошибки русских воевод, прорываться в приграничные уезды, разоряя их и угоняя в плен местное население. За 25 лет Ливонской войны лишь в 1566, 1575 и 1579 годах источники не зафиксировали сообщений о нападениях крымских татар.[133]133
  Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.; Л., 1948. С. 17.


[Закрыть] Таким образом, тяжелая война на два фронта – в Прибалтике и на южных границах – стала реальностью, во многом предопределившей неудачный исход начатой Иваном IV в 1558 году борьбы за Ливонию.

Первоначально крымцам не удавались глубокие рейды в глубь русской территории. Осенью 1568 года отряды Шифир-мурзы Сулешова приходили на одоевские, чернские и белевские места, однако поспешно отступили, узнав о приближении к этим уездам русских войск. В том же году на южной границе, в верховьях Дона, был восстановлен город Донков (первоначальное название в XVIII веке изменилось на Данков).[134]134
  РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 238; Загоровский В. П. Указ. Соч. С. 148.


[Закрыть]

Полным провалом завершилась попытка захвата Астрахани, предпринятая турецкими и татарскими войсками в 1569 году. В случае успеха этого предприятия султан Селим II и его ближайший советник Мехмед Соколлу расчитывали установить свой контроль над Средним и Нижним Поволжьем и пресечь опасное для Османской империи продвижение русских войск и казаков на Кавказ.[135]135
  Пенской В. В. Иван Грозный и Девлет-Гирей. С. 156–157.


[Закрыть] Подготовка к походу началась еще в 1568 году. А весной следующего 1569 года по приказу Селима II в Кафу было переброшено 17-тысячное турецкое войско. На гребных судах османы собирались подняться Доном от Азака до Переволоки, а затем проложить канал между Доном и Волгой. После чего, переведя на Волгу корабли с артиллерией, турецким янычарам и сипахам предстояло спуститься к Астрахани и захватить ее. Новым астраханским ханом предстояло стать Крым-Гирею, сыну хана Сагиб-Гирея.[136]136
  Бурдей Г. Д. Русско-турецкая война 1569 г. Саратов, 1962. С. 13.


[Закрыть] Вместе с турецкими войсками должна была действовать Крымская орда хана Девлет-Гирея. Возглавить поход султан поручил кафинскому паше, беклербеку Касиму.

Астраханский поход начался в начале июля 1569 года. От Кафы до Переволоки 100 турецких галер с погруженными на них пушками шли 5 недель. 15 августа они достигли места, где ближе всего сходятся реки Дон и Волга.[137]137
  РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1569 г. № 2. Л. 69; Садиков П. А. Поход татар и турок на Астрахань в 1569 г. Приложение 1. С. 155.


[Закрыть] На Переволоке к турецкой армии присоединилось 50-тысячное татарско-ногайское войско. Однако осуществить задуманный в Стамбуле проект постройки канала Дон – Волга не удалось. Попытка перетащить «каторги» на Волгу волоком также провалилась.[138]138
  Садиков П. А. Указ. соч. Приложение 2. С. 165.


[Закрыть] Беклербеку Касиму пришлось вернуть корабли и тяжелую артиллерию в Азов и идти на Волгу походным порядком.

Астрахань к тому времени была перенесена на новое, более защищенное место. Поиск его начали вскоре после покорения Нижнего Поволжья. В результате город решили строить на Саинчем бугристом острове (Шабан-бугре), русскими переименованном в Заячий остров (Заячий бугор). Это место находилось в 12–13 км от старого города, ниже по течению Волги, при впадении в нее реки Кутум.

К новой Астрахани турецко-татарская армия вышла 16 сентября.[139]139
  Вскоре после покорения Астрахани был начат поиск места для строительства укрепленной крепости. В результате новый город решили строить на Шабан-бугре (Саинчий бугор, русские назвали его Заячьим), который находился на 12–13 км ниже по течению Волги, при впадении в Волгу р. Кутум.


[Закрыть] Несмотря на помощь местных татар и ногайцев, паша Касим не решился штурмовать расположенную на Заячьем острове хорошо укрепленную крепость, гарнизон которой в начале 1569 года пополнил отряд окольничего Д. Ф. Карпова. Огонь русских пушек и удобное расположение новой русской твердыни не позволили туркам начать осадные работы и блокировать город.[140]140
  РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1569 г. № 2. Л. 104.


[Закрыть]

Убедившись в бесплодности своих действий, турецкий паша отвел войска от неприступной крепости и встал лагерем на старом городище, готовясь по повелению султана зимовать под Астраханью. Татарское войско должно было вернуться в Крым, однако известие об этом всколыхнуло всю турецкую армию, измученную тяжелым походом и ожиданием новых испытаний. Тем временем пришедшая с севера русская «плавная рать» кн. П. С. Серебряного и З. И. Сабурова смогла перерезать пути снабжения турецкой армии из астраханских и ногайских кочевий, обрекая ее на полуголодное существование. 26 сентября 1569 года Касим приказал начать отступление на Дон самым коротким путем – по Кабардинской дороге.[141]141
  Садиков П. А. Указ. соч. Приложение 1. С. 157.


[Закрыть] Вскоре оно превратилось в настоящее паническое бегство. Во время труднейшего пути, проходившего через безводные степи, турецкая армия потеряла умершими едва ли не три четверти своих воинов. Остатки войска, добравшиеся 24 октября 1569 года до Азова, попытались эвакуировать морем, но часть кораблей погибла во время бушевавших тогда осенних штормов.[142]142
  Бурдей Г. Д. Русско-турецкая война 1569 г. С. 41.


[Закрыть] Из 2000 участвовавших в походе янычар в Турцию вернулось всего 700 пехотинцев.

Неудача Астраханского похода беклербека Касим-паши не отбила у Девлет-Гирея желания воевать с Россией. Уже в мае следующего года его орда выступила в поход. Движение крымских войск не осталось незамеченным. Путивльский наместник П. И. Татев прислал в Москву с сообщением о готовящемся нападении обнаружившего врага «донецкого сторожа» Абрама Алексеева, но тот лишь ненамного опередил врага, вторгшегося в Рязанскую землю.[143]143
  РК 1550–1636 гг. С 174.


[Закрыть] Весь приграничный край подвергся страшному опустошению. Часть татарских «загонов» проникла и в Каширский уезд. Русским воеводам – князьям Д. И. Хворостинину и Ф. И. Львову – 21 мая 1570 года за Зарайском удалось разгромить один из таких «загонов» и освободить многих пленников, но опасность повторных татарских нападений сохранялась до конца лета – начала осени 1570 года.

Обстановка на границе оставалась очень напряженной. Русские разведчики передавали, что в степи «стоят люди многие крымские», а от табунов их «прыск и ржание великое», что «месечных сторожей на Обыкшенской да на Балыклейском громили татар человек с пятьсот и голову их Капусту Жидовинова взяли да товарищев их дву человек убили», писали и о других приготовлениях «крымских людей» к походу на Русь.[144]144
  РК 1475–1598 гг. С. 233, 234–235.


[Закрыть] Сообщения становились все тревожнее. Некоторые разведчики приносили вести, что видели огромное 30-тысячное татарское войско, идущее к границе 30 дорогами. Дважды в это лето царь выдвигал на «Берег» новые подкрепления, сам выезжал туда «искати прямого дела» с врагом. Но крымского нападения не произошло. А царь выступил с войсками из Александровской слободы в Серпухов (16 сентября 1570). На «Берегу» он пробыл 3 дня, потом, узнав, что «станишники», сообщившие о приближении татарского войска, «солгали», вернулся обратно. Все же в Коломне, Кашире, Серпухове и Тарусе были оставлены земские и опричные воеводы с полками. Тревога, поднятая паническими сообщениями дозорных улеглась только после приезда из Путивля в Серпухов станичного головы Ширяя Сумороцкого. Он сообщил царю, что проехал всю степь до устья Айдара, но не обнаружил ни одной татарской сакмы.[145]145
  РК 1475–1598 гг. С. 233, 234–237; РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. С. 263–270.


[Закрыть] Выявившиеся недостатки в организации станичной и сторожевой службы встревожили русское командование и вынудили его принять должные меры. Началась реорганизация дозорной службы «на Поле». Зимой 1570/1571 годов ею занялся известный военачальник князь М. И. Воротынский.

Девлет-Гирей отложил большой поход на Русь до весны следующего года. Начавшееся в 1571 году восстание в Казанской земле и возобновление ногайских нападений на русские границы значительно ухудшили положение Московского государства.

Одно из самых страшных татарских нашествий на Россию произошло в 1571 году. С весны на Оке, в районе Коломны, стояли немногочисленные земские полки во главе с воеводами И. Д. Бельским и М. Я. Морозовым (в Большом полку), И. Ф. Мстиславским (в полку Правой руки), И. П. Шуйским (в полку Левой руки), М. И. Воротынским (в Передовом полку) и И. А. Шуйским (в Сторожевом полку). Под их командованием находилось не более 6 тыс. воинов.[146]146
  Борисов Н. С. Русские полководцы XIII–XVI вв. М., 1993. С. 158


[Закрыть] Получив достоверные известия о готовящемся татарском нападении на Русь, 16 мая 1571 года из Александровской слободы к «Берегу» выступило опричное войско во главе с Иваном Грозным и его доверенными воеводами Д. А. Бутурлиным, В. Ф. Ошаниным, Ф. М. Трубецким и Ф. И. Хворостининым.[147]147
  РК 1475–1598 гг. С. 239.


[Закрыть] Царь со своими полками собирался стать в Серпухове.

Девлет-Гирей, знавший от пленных и перебежчиков о бедствиях, обрушившихся на Московское государств – море и «меженине» (засухе), о продолжающейся войне в Ливонии, о сосредоточении немногочисленных русских полков лишь на «перелазах» (переправах) через Оку в районе Коломны и Серпухова, выступил в свой самый успешный поход на Русь. Сведения, убедившие хана действовать смелее, доставили галицкий дворянин Б. Ю. Сумароков (перебежал к татарам на реке Молочные Воды), а также дети боярские К. Тишенков и О. Семенов, калужские служилые люди Ж. В. и И. В. Юдинковы, каширянин С. Лихарев по прозвищу Сотник, некто Русин из Серпухова и 10 их слуг. Эти изменники переметнулись к татарам уже на русской территории, в Болховском уезде.

Первоначально Девлет-Гирей собирался ограничиться набегом на козельские земли и повел войско к верховьям Оки. Форсировав эту реку через Быстрый брод, татарская армия стала продвигаться к Болхову и Козельску. Но на «Злынском поле» хан принял предложение одного из перебежчиков, белевского сына боярского Кудеяра Тишенкова, идти к Москве. Изменник обещал хану провести крымское войско через неохраняемые «перелазы» в верховьях р. Жиздры, там, где еще не ходило крымское войско. Этот обходной маневр стал для русских воевод полной неожиданностью. В середине мая 1571 года 40-тысячная татарская армия в районе Перемышля перешла Жиздру и начала обходить расположение опричного войска с тыла, выдвигаясь в направлении Москвы.[148]148
  О численности татарского войска см.: Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе // РИЖ. Пг. 1922. Кн. 8. С. 52. В отечественной исторической науке сложилось несколько устойчивых мифов об этом татарском нашествии. Так, А. А. Зимин, вслед за автором Пискаревского летописца, спутавшим маршруты движения крымского войска в 1571 и 1572 годах, полагал, что татарское войско в мае 1571 года наступало на Москву через тульские места. – См.: ПСРЛ. Т. 34. С. 191; Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. С. 452. Другой историк, Б. Н. Флоря, утверждал, что К. Тишенков, явившийся (с другими перебежчиками) к стоявшему на «Злынском поле» хану, предложил ему перевести татарское войско через р. Оку (Флоря Б. Н. Иван Грозный. М., 1999. С. 264). Злынское поле находится южнее Болхова, уже за Окой (См. об этом Загоровский В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI в. Воронеж, 1991. С. 165), понятно, что изменник мог обещать провести татар лишь через лежавшую у них на пути Жиздру.


[Закрыть] Внезапной атакой противник разгромил отряд царского кошевого воеводы Я. Ф. Волынского. Только тогда Иван IV узнал о прорыве вражеского войска за окский рубеж («Берег») и приближении татарской конницы к его стану. Русские войска были растянуты вдоль Оки и могли быть уничтожены по частям. Опасаясь за свою жизнь, царь, с которым в Серпухове было 6 тыс. опричников, ушел мимо Москвы в Ростов.

Оставшиеся на Оке русские воеводы, получив сообщение о начавшемся наступлении врага, также снялись со своих позиций и быстрым маршем двинулись из Коломны к столице. Им предстояло опередить направлявшуюся туда же крымскую армию. 23 мая (в канун Вознесеньева дня) русские полки подошли к Москве – всего на сутки раньше войск Девлет-Гирея. Задержал неприятеля, хотя и ненадолго, оставленный в качестве заслона небольшой отряд под командованием опричного воеводы Я. Ф. Попадейкина-Волынского. Уничтожив его, татары заняли пригородные села. Сам хан остановился в Коломенском, а его сыновья – в Воробьеве.[149]149
  Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С. 53. О действиях отряда Якова Федоровича Попадейкина-Волынского см.: Пенской В. В. Иван Грозный и Девлет-Гирей. С. 184.


[Закрыть] Отступившие с Берега полки И. Д. Бельского и И. Ф. Мстиславского встали в Замоскворечье и за Москвой-рекой и приняли бой с подошедшим татарским войсом. Кроме земской армии в обороне Москвы принял участие опричный полк В. И. Темкина-Ростовского.[150]150
  Большой полк полк расположился на Большой Варлаамской улице и в устье Яузы; полк Правой руки – в Замоскворечье на Якиманке (недалеко от стрелецких слобод); Передовой полк – на Таганском лугу, «против Крутицы». Опричный полк В. И. Темкина-Ростовского находился за р. Неглинной. – Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. С. 453–454; Пенской В. В. Указ. соч. С. 184–185.


[Закрыть]

После первых стычек, закончившихся в пользу русских (в одном из боев был тяжело ранен воевода Иван Дмитриевич Бельский), Девлет-Гирей, остановившийся, как было сказано выше, в селе Коломенском, послал 20 тыс. татар к стенам Москвы, приказав поджечь городские предместья. Благодаря поднявшемуся сильному ветру пламя из пригородных слобод перекинулось на город, за три часа выгоревший почти целиком. От взрыва складированных в башнях Кремля и Китай-города запасов пороха сильно пострадали крепостные укрепления. По свидетельству немцев-опричников И. Таубе и Э. Крузе, «произошел такой пожар, и Богом были посланы такая гроза и ветер и молнии без дождя, что все люди думали, земля и небо должны разверзнуться. Татарский царь сам был так сильно поражен, что отступил немного со всем своим лагерем и должен был снова устраивать лагерь. И в три дня Москва так выгорела, что не осталось ничего деревянного, даже шеста или столба, к которому можно было бы привязать коня. Огонь охватил также пороховой склад, стены которого были больше 50 сажен, и сожрал все, что еще оставалось; все двери в замке и городе, наполненном мертвыми телами, выгорели».[151]151
  Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С. 53.


[Закрыть]

Во время пожара погибло множество москвичей. В числе задохнувшихся от дыма был большой воевода земской рати князь И. Д. Бельский – получивший раны в предыдущих боях, он был на своем дворе, попытался найти укрытие от огня в каменном погребе, где и погиб.[152]152
  Во время пожара 1571 года погиб не только князь И. Д. Бельский, но и еще один боярин – Михаил Иванович Воронцов. – РГАДА. Ф. 188. Рукописные собрания РГАДА. Оп. 1. № 38. Л. 2; РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. С. 307.


[Закрыть] Однако русские войска, находившиеся «на лугах», прежде всего Передовой полк М. И. Воротынского, сохранили боеспособность. Поэтому 25 мая 1571 года Девлет-Гирей повернул свои войска в направлении Каширы и Рязани, распустив часть отрядов в «войну», для захвата «полона». Вскоре отягощенные добычей и огромным числом пленных крымцы двинулись обратно. Возвращаясь в свои улусы, татары прошли через Рязанскую землю. Следовавший за отступающим неприятелем полк Михаила Воротынского в силу малочисленности не смог помешать противнику опустошить и разорить весь край, о чем вспоминал позднее в своих записках Г. Штаден: «Ваше римско-кесарское величество усмотрите также, какие огромные убытки причинил крымский царь великому князю и его стране. И если великий князь правил бы еще сотню лет и даже более того <…> то и тогда он не мог бы преодолеть того раззорения, какое крымский царь причинил Москве и Рязанской земле». И ниже: «Рязанскую землю крымский царь опустошил; великий князь держит [там] по деревянным острогам (Heusern) или замкам лишь некоторое количество стрельцов. Все князья и бояре вместе с их крестьянами уведены из Рязанской земли в Крым в полон».[153]153
  Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. С. 60–61.


[Закрыть]

Помешать отступлению татар русские воеводы не смогли, хотя и двигались к рубежу вслед за ними. Именно тогда был уничтожен врагами город Кашира.[154]154
  ПКМГ. СПб., 1877. Ч. 1. отд. 2. С. 1299. Утверждение Р. Г. Скрынникова о разорении татарами во время этой «войны» 36 городов к югу от Оки (Скрынников Р. Г. Опричный террор. Л., 1969. С. 128) источниками не подтверждается.


[Закрыть]

15 июня 1571 года к вернувшемуся из Ростова в подмосковное село Братошино царю Ивану Грозному прибыли крымские послы, угрожавшие новым вторжением, требуя вернуть Девлет-Гирею его «юрты» – Казань и Астрахань. Царь серьезно отнесся к этим угрозам и согласился передать крымскому хану Астрахань, хотя сознавал опасность воссоздания мусульманских ханств на Волге.[155]155
  РГАДА. Ф. 123. Кн. 12. Л. 402 об. – 403. Позже, уже после победы своих войск в сражении при Молодях, отвечая на повторное требование Девлет-Гирея отдать ему Казань и Астрахань, московский царь заявил послам крымского хана: «Ныне [над Русским государством] одна сабля – Крым», но если он уступит Среднее и Нижнее Поволжье (территорию бывших Казанского и Астраханского юртов), – «тогды другая сабля будет Казанская земля, третья сабля будет астороханская, четвертая – ногаи, а толко Литва не помиритца, ино пятая сабля будет». – РГАДА. Ф. 123. Кн. 14. Л. 180.


[Закрыть] Однако Девлет-Гирей отказался пойти на компромисс, поэтому возобновление войны между Москвой и Крымом стало неизбежным.

В новый поход на Русь крымский хан повел 40 тыс. армию (по другим, явно преувеличенным сведениям, Девлет-Гирей смог собрать 120 тыс. человек).[156]156
  Пенской В. В. Указ. соч. С. 230–231.


[Закрыть] Она состояла из татар, ногайцев и 7 тыс. турецких янычар. Хан не сомневался в успехе нового похода, расписав и разделив русские города и уезды между находившимися при нем мурзами.[157]157
  Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. С. 111–112; ПСРЛ. Т. 34. С. 192. По другим сведениям, хан Девлет-Гирей разделил между своими мурзами даже московские улицы – ОР РГБ. Ф. 310. № 310. № 754. Л. 377 об.


[Закрыть]

В Москве также готовились к новым сражениям. В апреле в Коломне был проведен смотр собранных войск. Во главе двинутых к южному рубежу ратей царь поставил М. И. Воротынского, прославившегося участием во многих походах и битвах того времени. Театр военных действий им был изучен досконально – в 1571 году Михаил Воротынский руководил составлением первого русского воинского устава – «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе», реорганизовавшего службу охраны южнорусских рубежей.

С весны 1572 года стеречь рубежи «от Поля по украинам» были поставлены новые воеводы, начавшие готовить свои крепости к возможному приходу татарских полчищ. Разрядные книги упоминают следующих воевод: кн. Ю. К. Курлятева и В. И. Коробьина в Донкове, кн. А. Д. Палецкого и М. Назарьева на Дедилове, кн. М. Ю. Лыкова в Новосили[158]158
  В 1572 году в Новосили «годовал» воевода Василий Измайлов.


[Закрыть] (на реке Зуше), Д. А. Замыцкого в Мценске, В. Г. Колычева и Д. Ф. Ивашкина на Орле, Л. З. Новосильцева в Ряжске, кн. И. И. Лыкова в Болхове, Г. М. Кульнева в Карачеве, кн. Г. И. Рыжкова Долгорукого в Шацке, кн. Б. В. Серебряного в Брянске, М. В. Тюфякина в Стародубе, Ф. Ф. Нагого в Чернигове, кн. И. Г. Щербатого в Новгороде-Северском, кн. Г. И. Коркодинова в Путивле, кн. Д. В. Гундорова в Рыльске, Я. И. Судимонтова в Рос лавле.[159]159
  РК 1475–1598 гг. С. 246.


[Закрыть]

Армия Воротынского насчитывала, по спискам, 20 034 человек, а с боевыми холопами – до 50 тыс. человек.[160]160
  Документы о сражении при Молодях в 1572 г. // ИА. 1959. № 4. С. 166–183; Волков В. А. Войны и войска Московского государства. М., 2004. С. 154. По подсчетам В. В. Пенского, русская «береговая» рать насчитывала 30–35 тыс. чел., но без учета кошевых людей. – Пенской В. В. Указ. соч. С. 212.


[Закрыть] Вместе с казаками и другими формированиями, привлеченными к обороне «Берега», ее состав можно определить в 73 тыс. человек.[161]161
  В Московском летописце подробно перечислены различные части стоявшей на Оке армии. Помимо 50-тысячного разрядного войска здесь находились: «литвы, немец, черкас каневских 1000, казаков донских, волских, вятчен, коряковцов и иных 5000» (ПСРЛ. Т. 34. С. 223). 1000 вооруженных пищалями казаков прислали за свой счет в Серпухов богатейшие русские солепромышленники Строгановы (Введенский А. А. Дом Строгановых в XVI–XVII вв. М., 1962. С. 34).


[Закрыть] Полки размещались в городах по Оке, вдоль которой были восстановлены старые укрепления.

Предваряя перечень полковых воевод армии Воротынского, следует отметить важное обстоятельство: впервые под единым командованием военачальника из «земщины» находились и земские, и опричные войска. Большой полк под командованием М. И. Воротынского и И. В. Шереметева встал в Серпухове;[162]162
  Здесь же, в Серпухове, находился «гуляй-город» (подвижная сборная крепость), которым ведали воеводы от «наряда» – князья С. И. Коркодинов и З. И. Сугорский. – РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. С. 308.


[Закрыть] полк Правой руки Н. Р. Одоевского и Ф. В. Шереметева – в Тарусе; полк Левой руки А. В. Репнина и П. И. Хворостинина – на Лопасне; Передовой полк А. П. Хованского и Д. И. Хворостинина – в Калуге; Сторожевой полк И. П. Шуйского и В. И. Умного-Колычева – на Кашире.[163]163
  РК 1475–1598 гг. С. 246–247.


[Закрыть] Воеводы «украинных» городов (Дедилова, Донкова, Орла, Новосили, Ряжска, Епифани, Шацка, Пловы и Соловы) получили приказ при появлении врага с частью своих ратей немедленно отойти назад, к Оке, и соединиться здесь с главными силами, укрепившись их перед решающей схваткой с татарами.[164]164
  Документы о сражении при Молодях. № 4. С. 174–177.


[Закрыть] В полном составе остались лишь гарнизоны Михайлова, Зарайска и Одоева, находившиеся на самом опасном направлении.

Несмотря на принятые меры, у царя Ивана Васильевича не было полной уверенности в возможности русской армии остановить вторжение татар на Окском рубеже. Поэтому после апрельского смотра сосредоточенных в Коломне войск он уехал в Новгород, куда еще зимой 1571/1572 годов отправил 450 возов с государственной казной.[165]165
  Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. С. 450, 475.


[Закрыть] В Новгороде Иван Грозный написал духовную грамоту – завещание, отметив факт своего «скитания по странам» и изгнанничества «от бояр», которых он обвинял не только в самовольстве, но и в тайном пособничестве татарам.[166]166
  Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. № 104. С. 426–428. С подозрениями царя об измене ряда видных военачальников, якобы сговорившихся с крымским ханом, АА. Зимин связывал казнь М. И. Воротынского, Н. Р. Одоевского и М. Я. Морозова (Зимин А. А. В канун грозных потрясений. Предпосылки Первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 10–11). Эта гипотеза ничем не подтверждается, но фактом остается глубокое убеждение Ивана IV в том, что Кудеяр Тишенков и другие перебежчики действовали в согласии с недовольными царем боярами. Сохранилась крестоцеловальная грамота князя И. Ф. Мстиславского, который уже летом 1571 года «признался», что «всей Русской земле изменил, навел есми с моими товарыщи безбожного крымского Девлет-Кирея царя». Впрочем, никакого наказания он не понес, что ясно показывает надуманный характер таких обвинений в адрес одного из самых видных государственных деятелей России второй половины XVI в. (СГГД. Ч. 1. № 196. С. 562). Следствие о «крымской измене» продолжалось и в 1574 году, много позже ареста и казни М. И. Воротынского, Н. Р. Одоевского и М. Я. Морозова – Допрос царем Иоанном Грозным русских пленников, вышедших из Крыма // ЧОИДР. 1912. Кн. 2. Смесь. С. 32.


[Закрыть]

К счастью, страхи царя оказались напрасными – нападение врага удалось отбить, несмотря на то, что и в этом году русские сторожи не смогли своевременно сообщить о приближении к рубежам крымских войск, узнать их численность и направление движения.

Девлет-Гирей, полагаясь на многочисленность своей армии, шел прямо к главным «перелазам» через Оку. В ночь на 27 июля 1572 года ногайский отряд мурзы Теребердея, шедший в авангарде крымских войск, стремительным ударом сбил русскую заставу, прикрывавшую «Сенькин перевоз». Находившиеся на «Берегу» 200 детей боярских отступили, а татары стали разрушать укрепления на московской стороне реки. Другой неприятельский отряд, которым командовал Дивей-мурза, овладел окским «перелазом» рядом с устьем р. Протвы, «против Дракина». Несмотря на захват второго плацдарма, главные силы татарской армии начали переправляться через «Сенькин брод». Русские воеводы, находившиеся в Кашире (Сторожевой полк И. П. Шуйского и В. И. Умного-Колычева) и Тарусе (полк Правой руки Н. Р. Одоевского и Ф. В. Шереметева) не успели прикрыть эти переправы и помешать сосредоточению врага для решающего броска к Москве.

В ночь на 28 июля 1572 года прорвавшаяся через окский рубеж армия Девлет-Гирея по серпуховской дороге двинулась к Москве.[167]167
  РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. С. 311.


[Закрыть] В этот роковой час самым решительным образом действовал воевода Михаил Воротынский. Находившийся под его командованием Большой полк, оставив позиции под Серпуховом, пошел к Москве вслед за крымской армией, отрезая ей пути отступления. С флангов от Калуги наперерез прорвавшимся татарам шли Передовой полк А. П. Хованского и Д. И. Хворостинина, от Каширы – Сторожевой полк И. П. Шуйского и В. И. Умного-Колычева.

30 июля на реке Пахре, у деревни Молоди, в 45 верстах от Москвы, Передовой полк А. П. Хованского и Д. И. Хворостинина настиг арьергардные отряды армии Девлет-Гирея и разгромил их. Встревоженный ударом русской конницы, хан остановил наступление и начал отвод своих войск из-за Пахры. Пока же крымский правитель направил против войск Хованского и Хворостинина находившийся при нем 12-тысячный отряд, вступивший в сражение с русскими дворянскими сотнями.[168]168
  Документы о сражении при Молодях. № 4. С. 180.


[Закрыть] Умело маневрирующий Передовой полк, отступая, подвел противника под удар подошедшего к месту боев Большого полка, укрепившего позиции спешно поставленным «гуляй-городом». Начавшееся небольшими стычками, столкновение у Молодей перерастало в большое сражение, от исхода которого зависела судьба всей войны.[169]169
  А. А. Зимин полагал, что Большой полк оставался у Серпухова, куда отступил под натиском татар полк Хованского и Хворостинина. Там якобы войска М. И. Хворостинина и приняли первый бой, укрывшись за стенами «гуляй-города» (Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. С. 473). Однако в таком случае остается непонятным, как в условиях продолжающихся столкновений уже 30 июля и Большой полк и, что важнее, тот же «гуляй-город», оказались у деревни Молоди.


[Закрыть]

Под прикрытием ружейного и артиллерийского огня засевших в «гуляй-городе» стрельцов и немецких наемников дворянские конные сотни контратаковали татар, затем снова отходили за линию щитовых укреплений, потом вновь устремлялись на врага. Во время одной из атак суздальский сын боярский, Иван (Темир) Шибанов сын Алалыкин, пленил татарского военачальника Дивея-мурзу, неосторожно приблизившегося к русским позициям. После этого успеха «татарский напуск стал слабее прежнего, а русские люди поохрабрилися и, вылазя, билися и на том бою татар многих побили».[170]170
  ПСРЛ. Т. 34. С. 225.


[Закрыть] Тогда же погиб ногайский мурза Теребердей и был захвачен еще один знатный пленник – кто-то из астраханских царевичей. Вскоре сражение начало стихать, возобновившись через два дня, в течение которых происходили короткие столкновения конных разъездов. Получив известие о шедших к русским воеводам подкреплениях, Девлет-Гирей решил использовать последний шанс и повел свои войска в решительную атаку. 2 августа крымская армия штурмовала «гуляй-город», стремясь разгромить противника и отбить Дивея-мурзу. Во время ожесточенного сражения под стенами деревянной крепости Большой полк под командованием М. И. Воротынского смог обойти неприятельскую армию, нанеся мощный удар с тыла. Одновременно противник был атакован находившимися в «гуляй-городе» отрядами русской и наемной немецкой пехоты, оставшимися там под началом князя Д. И. Хворостинина.[171]171
  О значении «гуляй-города», о стены которого разбились татарские атаки, см.: Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. С. 111.


[Закрыть]