Текст книги "Войско грозного царя. Том 1"

Одной из причин неудачных действий нового магистра стала несогласованность действий и откровенно враждебные отношения между государствами, на помощь которых рассчитывал Кетлер – Швецией и Данией, воевавших до 1570 года, Швецией и Литвой, даже между Литвой и Польшей до их объединения в 1569 году. Именно это обстоятельство позволило русским войскам до поры до времени вести успешные военные действия в Прибалтике. 9 (по другим сведениям – 14) февраля 1560 года войско во главе с воеводами – князьями И. Ф. Мстиславским и П. И. Шуйским – заняло Мариенбург (Алыст).[229]229
  РИБ. Т. 31. Стлб. 236; Прибалтийский сборник. Т. 2. С. 385; РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 62; Форстен Г. В. Указ. соч. С. 108.


[Закрыть] Летом того же года началось новое большое русское наступление. На этот раз целью московских воевод была крепость Феллин (Вильян). Несмотря на неравенство сил, ливонское рыцарское войско двинулось навстречу 60-тысячной русской армии, которой командовали воеводы И. Ф. Мстиславский, М. Я. Морозов и А. Ф. Адашев.[230]230
  РК 1475–1598 гг. С. 189.


[Закрыть] Вперед был выслан 12-тысячный отряд князя В. И. Барбашина. Перед ним поставили задачу перерезать дорогу, по которой шло сообщение Феелина с приморской крепостью Гапсаль.

Передовую рать и атаковали ливонцы. Но в столкновении с русскими войсками, произошедшем 2 августа 1560 года под Эрмесом, главные силы ордена были разбиты. В бою конница Барбашина окружила, разгромила и уничтожила отряд немецких рыцарей во главе с ландмаршалом Филиппом фон Беллем (ок. 1 тыс. человек), пытавшимся внезапно атаковать русских всадников. Среди убитых в сражении и взятых в плен ливонцев оказался 261 рыцарь. В плен сдалось 120 рыцарей и 11 комтуров, в том числе и сам ландмаршал фон Белль – лучший военачальник Ливонии. Его пленил «пахолик» – боевой холоп Алексея Адашева.[231]231
  РИБ. Т. 31. Стлб. 251–252; Форстен Г. В. Указ. Соч. С. 110. Б. Рюссов писал, что «избитыми» ливонские рыцари потеряли в этом сражении 500 человек. – Прибалтийский сборник. Т. 2. С. 390–391.


[Закрыть] Позднее он (фон Белль) был доставлен в Москву и там, за вызывающую дерзость, казнен по приказу царя Ивана IV (вместе с братом Бернтом Шалем фон Беллем, комтуром голинским и 3 другими старшими рыцарями – Генрихом фон Галеном, фогтом боушенбургским, Христофором Зиброком, фогтом кандавским и комтуром фон Беленом).[232]232
  Гращенков А. В. Надгробная плита ливонского рыцаря Бернта фон Белля // История и реставрация памятников Московского Кремля. М. 1989. С. 62–63.


[Закрыть] Рыцари были обезглавлены, а тела их брошены собакам.

Победа при Эрмесе открыла русским путь на Феллин (современный эстонский горо Вильянди) – в то время одну из сильнейших крепостей Ливонии, где проживал бывший магистр В. Фюрстенберг. Там же была сосредоточена большая часть ливонской артиллерии – «кортуны великие», закупленные в немецком Любеке.[233]233
  РИБ. Т. 31. Стлб. 247. Курбский называет феллинскую артиллерию «кортунами» по имевшейся в замке пушке «Картуна» (весом в 4 пуда – 64 кг). Позднее она использовалась русскими артиллеристами при осаде Полоцка.


[Закрыть] Осадив замок, который обороняло 300 наемных кнехтов, армия Мстиславского, Морозова и Адашева подвергла его трехнедельному непрерывному орудийному обстрелу. Здесь, под Вильяном, русские войска впервые с начала войны вели правильную осаду, окружив замок шанцами. Об этом сообщил Б. Рюссов, написавший: «московит обвел [замок] окопами».[234]234
  Прибалтийский сборник. Т. 2. С. 392.


[Закрыть] В результате бомбардировки орденской крепости зажигательными ядрами, в ней не осталось ни одного целого здания. 30 августа 1560 г. после разрушения городской стены немцы-наемники из крепостного гарнизона, вопреки уговорам Фюрстенберга, сдали город русским воеводам. Среди пленных, захваченных в этой крепости, оказался и сам бывший магистр.[235]235
  РИБ. Т. 31. Стлб. 257–258. ПСРЛ. Т. 13. С. 330; Прибалтийский сборник. Т. 2. С. 392–393; РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 82.


[Закрыть]

В завоеванном Вильяне были оставлены на воеводстве И. И. Очин-Плещеев, О. Д. Меншиков-Полев и Р. В. Олферьев. Однако царь, которому сообщили о взятии города и сделанных военачальниками распоряжениях, приказал переменить воевод. Вместо Очина-Плещеева в Вильяне был оставлен впавший в немилость А. Ф. Адашев, во время этого похода командовавший «нарядом» – русской артиллерией.

Овладев Феллиным, большой воевода – князь Иван Федорович Мстиславский, ослушался царского наказа о немедленном выступлении на Колывань (Ревель) и двинул войска на замок Вейсенштейн (эстонское название – Пайде, русское – Белый Камень). Но, выступая в поход, он не взял с собой стенобитенный «наряд» и потому так и не смог взять хорошо укрепленный Вейсенштейн. Простояв под «Пайдой-городком» 6 недель (до 18 октября 1560 года), русские воеводы вынуждены были отступить в свои крепости, потеряв на приступах много посошных людей.[236]236
  ПЛ. Вып. 2. С. 240; Форстен Г. В. Указ. соч. С. 112.


[Закрыть]

* * *

Успехи русского оружия ускорили начавшийся распад Ливонской конфедерации. В июне 1561 года на верность шведскому королю Эрику XIV присягнули города Северной Эстляндии, в том числе Ревель.[237]237
  Комендант Ревельского замка Каспар фон Ольденбокен (близкий к Г. Кетлеру человек) отказался сдать крепость шведскому генералу К. Х. Горну и успел ввести в крепость литовский отряд. Осада цитадели продолжалась 6 недель. Гарнизон замка прекратил сопротивление, лишь израсходовав все продовольственные приказы. – Прибалтийский сборник. Т. 3. С. 131–132; Костомаров Н. И. Ливонская война. Ч. 1. СПб., 1864. С. 93.


[Закрыть] В том же году на Ригу двинулись литовские войска под командованием гетмана Н. Ю. Радзивилла (Рыжего). По вильненскому соглашению от 28 ноября 1561 года Ливонское государство прекращало существование, передав свои города, замки и земли под совместную власть Литвы и Польши. Магистр Кетлер получил в личное ленное владение вновь созданное на части земель бывшего Ордена герцогство Курляндское и Земгальское, став вассалом польского короля и великого князя литовского Сигизмунда II Августа.[238]238
  РГАДА ф. 79. Оп. 5. Ед. хр. 1. Л. 8–9; Прибалтийский сборник. Т. 2. С. 399; Т. 3. С. 130.


[Закрыть] В декабре в Ливонию были направлены литовские войска, занявшие города Пернау (Пернов), Вейсенштейн (Пайде), Венден (Кесь), Эрмес, Гельм, Вольмар (Владимирец Ливонский), Трикатен (Трикат), Шванебург (Гольбин), Мариенгаузен (Влех), Резекне (Режица), Люцин (Лужа), Динабург (Невгин) и Кокенгаузен (Куконос). Отряд из 300 драбов под командованием ротмистров В. Таминского и Я. Мондревского был направлен к Ревелю, однако этим городом литовцы овладеть не смогли – Северная Эстляндия к тому времени перешла под власть Швеции.[239]239
  Lietuvos Metrika. Kn. 7. (1553–1567). Vilnius, 1996. № 14. Р. 38, № 18. Р. 40.


[Закрыть]

Так, в военные действия в Прибалтике оказались втянуты новые силы. И если с захватившим Ревель Шведским королевством московской стороне первоначально удалось достичь согласия (20 августа 1561 года в Новгороде с представителями шведского короля Эрика XIV было заключено перемирие на 20 лет), то вооруженный конфликт с Великим княжеством Литовским, начавшийся отдельными приграничными столкновениями, вскоре перерос в настоящую войну. Борьба за ливонское наследство привела к резкому обострению отношений между Москвой и Вильной. В июле 1561 года в листах, направленных старостам и державцам, Сигизмунд II Август приказывал объявить на торгах о сборе литовского шляхетского ополчения на войну с Московским государством.[240]240
  LM. Kn. 7. №. 32. Р. 53–54.


[Закрыть] Обстановку осложнила начавшаяся борьба за город Тарваст (Таурус). 20 сентября король Сигизмунд II Август оповещал украинских старост и державцев о взятии московскими войсками Тауруса, который, по его словам, неприятель «несправедливе посел».[241]241
  LM. Kn. 7. №. 51. Р. 69.


[Закрыть] Однако литовская шляхта не спешила на сборные пункты. В 1562 году, накануне истечения срока перемирия с Русским государством, встревоженный состоянием военных сил Великого княжества Литовского король изменил свои планы. Он попытался продлить перемирие, направив в Москву дворянина Б. И. Корсака, до той поры запретив украинным воеводам и старостам чинить «зачепки» на границе.[242]242
  LM. Kn. 7. №. 76. Р. 89.


[Закрыть] Но оттянуть начало военных действий ему не удалось. В марте 1562 года, сразу же после окончания срока перемирия с Литвой, Иван IV приказал своим воеводам начать войну против этого государства.

Выполняя волю московского государя, ранней весной 1562 года сосредоточенное в Смоленске войско во главе с И. В. Боль шим Шереметевым, И. М. Воронцовым и татарскими царевичами Ибаком и Тохтамышем ходило воевать «литовские места» к Орше, Мстиславлю, Дубровне, Копыси и Шклову. Двумя месяцами позже в набег на Витебск, совершил из Великих Лук князь А. М. Курбский;[243]243
  К Витебску русские полки подошли 20 мая. Три дня они осаждали город, разорив витебские посады, затем ушли обратно в Великие Луки. На обратном пути были опустошены окрестности еще одного литовского города – Суража. – Янушкевич А. Н. Ливонская война. Вильно против Москвы. 1558–1570. М., 2013. С. 60.


[Закрыть] летом из Смоленска под Мстиславль и на Двину ходили полки князей П. С. и В. С. Серебряных, а из Великих Лук – рать князя М. Ф. Прозоровского и М. М. Денисьева. В Ливонии войска князей И. Ф. Мстиславского и П. И. Шуйского захватили города Тарваст (Таурус) и Верпель (Полчев).[244]244
  ПСРЛ. Т. 13. С. 330; Форстен Г. В. Указ. соч. С. 112.


[Закрыть]

Противник не оставался в долгу. Получив известие о первых русских нападениях, Сигизмунд II призвал каждого из своих воевод подняться на войну и «оземши Бога на помочь, замкам, местам, волостям и селам того неприятеля нашего московского к тамошнему краю прилегалым и где досягнути можешь, такеж плен, пустошенье и шкоду мечом и огнем и всяким способом и обычаем неприятелским чинил, колько тобе Бог поможет». В тех же разосланных по стране листах король сообщал о выступлении в поход гетмана Николая Юрьевича Радзивилла.[245]245
  LM. Kn. 7. №. 85. Р. 93–94.


[Закрыть]

Весной 1562 года литовские войска произвели ответные рейды на русскую территорию – смоленские места и псковские волости (в окрестностях Себежа и Опочки), после чего бои развернулись по всей линии русско-литовской границы. В августе 1562 года произошло новое большое нападение «литовских людей» – на этот раз на русскую пограничную крепость Невель двинулись войска черского каштеляна ротмистра Станислава Лесневельского. Воевода А. М. Курбский, находившийся тогда в Великих Луках, «ходил за ними», сумел настигнуть, но не разбил и сам был ранен в том бою. По русским сведениям, у Курбского было 15 тыс. человек, у противника – 4 тыс. человек; по польским, явно преувеличенным, данным – 45 тыс. у русских и 1,5 тыс. человек у литовцев.[246]246
  ПЛ. Вып. 2. С. 242–243; РК 1475–1598 гг. М., 1966; ПСРЛ. Т. 13. С. 340; Kronika Marcina Bielskiego. Księga VII. Warszawa, 1832. S. 155–156; Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wazystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. T 2. Warszawa, 1846. S. 412–413.


[Закрыть] За эту неудачу позднее в Первом своем послании Курбскому Иван Грозный укорял изменившего ему князя Андрея: «Како же убо под градомъ нашимъ Невлемъ пятьюнадесятъ тысящъ четырехъ тысящъ не могосте побити, и не токмо убо победисте, но и сами от них язвлени едва возвратистеся, сим ничто же успевшим».[247]247
  Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 42–43.


[Закрыть]

Литовские нападения продолжались и осенью 1562 года. В Ливонии гетман Николай Радзивилл вновь овладел Тарвастом, пленив там русских воевод Тимофея Матьяса Кропоткина, князя Неклюда Давыдовича Путятина и Григория Еремеевича Большого Трусова. Другое литовское войско, воспользовавшись неудачей Курбского, в сентябре 1562 года разорило порубежные псковские волости: Муравеино, Овсище, Коровий Бор. Противник пришел «без ведома, и полону много взяша, скота, людей посекоша, и церкви пожгоша и дворы боярскиа и земледелцов».[248]248
  ПЛ. Т. 5. Вып. 2. С. 243.


[Закрыть]

Не обращая внимания на эти болезненные, но все же мелкие уколы, Иван Грозный готовил большое наступление на Великое княжество Литовское. В Великих Луках собирались царские полки, двинувшиеся в декабре 1562 года на Полоцк.[249]249
  РК 1475–1598 гг. С. 197–198; ПСРЛ. Т. 13. С. 345. Большой поход русских войск в Литву должен был состояться в мае-июне 1562 года. Однако он был отложен из-за нападения 15-тыс. татарской армии крымского хана Девлет-Гирея на окрестности Мценска, Одоева, Новосиля, Болхова, Черни и Белева. – ПСРЛ. Т. 13. С. 342; Новосельский А. А. Указ. соч. С. 428; Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. С. 96.


[Закрыть]

Этот город давно привлекал внимание Ивана IV своим выгодным стратегическим положением в верхнем течении реки Западная Двина, на стыке русских, литовских и ливонских границ. Полки выступали из Великих Лук на протяжении недели – с 10 по 17 января. Сам царь Иван Васильевич вышел в Полоцкий поход 14 января 1563 года.[250]250
  ПСРЛ. Т. 13. С. 247–248.


[Закрыть]

Полоцк в XVI веке.

Сохранить в тайне подготовку экспедиции и направление движения войск не удалось. Во время похода из полков в Полоцк бежал окольничий Богдан Хлызнев-Колычев, предупредивший полоцкого воеводу Станислава Довойну о приближении московского войска, его численности и о планах русского командования. По литовским документам известно имя еще одного перебежчика – сына боярского Семена Буйко, который «поведил» о выступлении Ивана IV в поход на Полоцк.[251]251
  ПСРЛ. Т. 13. С. 250; ПСРЛ. Т. 29. С. 305; LM. Kn. 7. №. 148. Р. 138.


[Закрыть]

Впрочем, скрыть движение большой массы вооруженных людей было невозможно. Не таил своих планов и царь, отправивший в Полоцк грамоты в которых он предлагал воеводе Довойне и епископу Арсению Шишке, чтобы они «похотели к себе государьского жалования и государю служити».

Поход проходил в тяжелой обстановке. Войска вынуждены были двигаться по единственной дороге, на которой постоянно возникали заторы, останавливающие и без того медленное движение полков, пушек среднего и легкого «наряда», обозов.[252]252
  ПСРЛ. Т. 29. С. 305.


[Закрыть]

С большим трудом войско достигло Полоцка, осада которого началась 31 января 1563 года. Город был хорошо укреплен, его защищало целое войско, насчитывающее не только 1000 наемных солдат местного гарнизона, но и ополченцев из числа взрослого мужского населения (всего в Полоцке в указанное время проживало не менее 12 тыс. жителей; по польским сведениям – 20 тыс.).[253]253
  Маслов П. Д. Указ. соч. С. 354. Д. Н. Александров и Д. М. Володихин определяют численность полоцкого гарнизона в 1–2 тыс. человек. – См.: Александров Д. Н., Володихин Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI вв. М., 1994. С. 100. По-видимому, численность полоцкого гарнизона исследователями несколько завышена, вряд ли она превышала 1000 человек, т. к. после сдачи крепости в русский плен сдалось только 500 жолнеров. Войска московского царя не штурмовали внутренние цитадели, а при бомбардировках не могло погибнуть 3/4 гарнизона.


[Закрыть] Помимо обнесенного стенами с 9 башнями острога, внутри города находились две мощные цитадели – Верхний и Нижний замки, возведенные на высоких холмах и обнесенные каменными стенами и башнями. (Верхний замок был прикрыт 7-ю двухъярусными башнями, Нижний – 5-ю башнями). Понадеявшись на крепкие стены и гарнизон, полоцкие державцы не только отклонили предложение о сдаче города, но и казнили посланного к ним парламентера.[254]254
  ПСРЛ. Т. 29. С. 305.


[Закрыть]

Невзирая на грозный вид полоцких укреплений, русские войска, завершившие тяжелое и длинное «путное шествие», приступили к осаде города. Действовали они слаженно и решительно. Уже на следующий день двумя стрелецкими приказами (Василия Пивова и Ивана Мячкова) был занят важный в стратегическом отношении Ивановский остров на реке Полоте.[255]255
  РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 116; Александров Д. Н., Володихин Д. М. Указ. соч. С. 97.


[Закрыть]

Первый удар осаждающих пришелся на Полоцкий острог, окружавший посад и Верхний и Нижний замки. Русские источники подчеркивали надежность его укреплений, тянувшихся от р. Полоты до Западной Двины.[256]256
  ПСРЛ. Т. 29. С. 310.


[Закрыть] Овладеть крепостью можно было только благодаря правильной осаде. 4 февраля вокруг Полоцка были поставлены туры, а утром произошел первый приступ, в ходе которого «голова стрелецкой Иван Голохвастов с стрельцами зажгли у литовских людей у острогу башню над Двиною рекою, и стрельцы было влезли в башню и в острог». Однако русское командование посчитало, что продолжение штурма чревато большими потерями и отозвало стрельцов.[257]257
  РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 120.


[Закрыть] Ситуация изменилась 7 февраля, когда из Великих Лук доставили «большой наряд». Его надлежало установить на батареях под городом, но осаждающие, воодушевленные прибытием артиллерии, удвоили усилия, которые были вознаграждены 9 февраля 1563 года. В этот день полоцкий воевода принял решение оставить острог, отступив во внутренние цитадели – замки. Отходя, литовские солдаты стали поджигать дома мещан, которые пытались этому помешать. Факт убийства полоцких «посадских людей» отметил автор Лебедевской летописи.[258]258
  ПСРЛ. Т. 29. С 310.


[Закрыть] Возможно, поэтому горожане предпочли сдаться начавшим штурм русским воинам. Так был взят Полоцкий острог. В нем было пленено по польским сведениям 20 тыс., по русским – 12 тыс. полочан.[259]259
  Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wazystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. T 2. Warszawa, 1846. S. 413; РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 125–126. Более достоверны русские данные, т. к. именно русским воеводам сдались находившиеся в остроге полочане. Д. Н. Александров и Д. М. Володихин, наоборот, более точными считают сведения, сообщенные Мачеем (Матвеем) Стрыйковским (Александров Д. Н., Володихин Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI вв. С. 102). По данным Лебедевской летописи, только в «государьской стан» вышло 11 160 человек – «мужеска полу 3907 человек, а женок и девок 7253 человеки» (ПСРЛ. Т. 29. С. 310). По Разрядной книге Полоцкого похода царя Ивана Васильевича 1563 года, выходцев было 11 060 чел. (Витебская старина. Т. 4. Ч. 1. Витебск, 1885. № 3. С. 52). Но помимо «государьского полка», полочане входили и в другие, «воеводские полки». В другой разрядной книге указано: «А литовского полону в остроге и на посаде, что взяли и записывали их у государя в полку, и по записке того дни взято полону литовского 12 000». – РК. 1550–1636 гг. С. 118.


[Закрыть]

Через день началась бомбардировка замка пушками «большого наряда». Огонь вели поставленные за Двиной тяжелые орудия «Кортуна» (трофейная ливонская пушка), «Орел», «Медведь» «и иныя пищали [и] ис тово наряду многих людей в городе в Полоцку побило». 11 февраля в непосредственной близости от городской цитадели установили еще одну батарею – «две пушки ушатые» и «стеновое» орудие. Город обстреливали и «верховые пушки» (мортиры), поставленные «круг города по всем местом».

В ночь с 12 на 13 февраля 1563 года осажденные попытались контратаковать неприятеля. По-видимому, они намеревались захватить или уничтожить русские пушки. Это нападение было отражено, но не без труда и потерь, в том числе и среди командного состава – в ожесточенном ночном бою получил ранение один из воевод, Иван Васильевич Большой Шереметев.[260]260
  Янушкевич А. Н. Указ. соч. С. 73.


[Закрыть]

Продолжающейся бомбардировке замков литовское нападение не помешало. Уже 13 февраля со стороны «Великих ворот» по цитаделям открыли огонь пушки «Кашпирова» (в документе – «Шашпирова»), «Степанова» и «Павлин».[261]261
  РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 126–127.


[Закрыть] Бомбардировка продолжалась до 14 февраля, причем в последние два дня «изо всего наряду били без опочивания день и ночь». Меткий артиллерийский огонь наносил осажденным ощутимый урон. В ночь на 15 февраля московские стрельцы выжгли часть крепостной стены. Укрепления замка сильно пострадали: из 240 городень внешней деревянной стены было выбито 40, ощутимые потери понес и полоцкий гарнизон, численность которого сократилась до 500 человек.[262]262
  ПСРЛ. Т. 29. С. 310; Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wazystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. T 2. S. 413. Все взятые в Полоцке в плен неприятельские солдаты (500 чел.) были щедро награждены царем и отправлены на родину. – Александров Д. Н., Володихин Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI вв. С. 107.


[Закрыть]

Полоцк был взят 15 февраля 1563 года, после трехнедельной осады, на рассвете, «как нощные часы отдало». Его укрепления оказались почти полностью разрушеными русской артиллерией. Крепостная стена была выжжена почти на 300 саженей. Сильно пострадали и другие городские укрепления. Не дожидаясь неминуемого штурма, воевода Станислав Довойна сдал крепость русскому командованию.[263]263
  Витебская старина. Т. 4. Ч. 1. С. 54–55, 122; Прибалтийский сборник. Т. 3. С. 140; Форстен Г. В. Указ. соч. С. 327–330, 470; РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 129–131.


[Закрыть] В плен попал весь полоцкий гарнизон. Оставив себе захваченный «наряд» (20 орудий) и казну, царь все прочие богатства отдал воинству, как и при взятии Казани в 1552 году. В течение двухнедельной осады Полоцка русское войско потеряло убитыми 86 человек: «убили пеших четырех детеи молодых да голову казатскую, а стрелцов 66 человек, да боярских людеи 15 человек».[264]264
  ПСРЛ. Т. 29. С. 313.


[Закрыть]

Полоцкая крепость сильно пострадала во время осады, поэтому оставленные в городе воеводы П. И. Шуйский, В. С. и П. С. Серебряные получили наказ возобновить старые укрепления, разрушенные русской артиллерией. «Город делати» должны были П. В. Зайцев и дьяк Б. А. Щекин. Помимо проведения ремонтных работ им предстояло возвести дополнительные оборонительные сооружения в наиболее уязвимых местах, обнаруженных в ходе боев за Полоцк.[265]265
  АИ. Т. 1. СПб., 1841. № 169. С. 321–322; РК 1475–1598 гг. С. 200.


[Закрыть]

Одновременно с этим началась подготовка к новым операциям против Литвы. Однако вскоре после блестящей победы под Полоцком русские рати стали терпеть поражения. Литовцы, встревоженные потерей одной из лучших своих крепостей, прикрывавшей северо-восточные рубежи страны, собрали все наличные силы, направив их к московской границе. Командовавший литовской армией гетман Николай Радзивилл Рыжий хорошо подготовился к новому русскому наступлению и смог нанести царским воеводам неожиданный и болезненный контрудар.

Сражение, произошедшее на реке Уле (у деревни Овлялицы),[266]266
  В историографии Битва на Уле часто именуется Сражением при Чашниках. Чашники – местечко (ныне город в 90 верстах от Витебска.


[Закрыть] обернулось тяжелым поражением для русской армии, прежде всего из-за полной неожиданности неприятельского нападения. Войско воевод П. И. Шуйского, Ф. И. Татева и И. П. Охлябинина, насчитывавшее около 18 тыс. человек, в январе 1564 года двинулось из Полоцка к Орше. У села Барань, «на Друцких полях», оно должно было соединиться с войском П. С. и В. С. Серебряных, которое почти одновременно с полоцкой ратью выступило в поход из Вязьмы.

О численности рати Шуйского, Татева и Охлябинина точных сведений нет. В русских источниках отмечается только, что она состояла из 3 полков, размещенных в Полоцке,[267]267
  РК 1475–1598 гг. С. 204.


[Закрыть] в иностранных данные разнятся от 8 до 30 тыс. человек.[268]268
  Янушкевич А. Н. Указ. соч. С. 86.


[Закрыть] Но даже минимальная и, вроде бы, наиболее вероятная оценка численности русского войска в 8 тыс. человек, выступивших с Шуйским из Полоцка, сделанная кардиналом Джованни Франческо Коммендоне, сопровождается у него указанием на гибель 9 тыс. московитов. Без объяснения, как могло погибнуть воинов больше, чем было в строю накануне битвы.[269]269
  «Король получил письмо с уведомлением, что 26-го января воевода Троцкий, гетман литовский, с частью своего войска, побил множество Москвитян и захватил 3 тысячи повозок с оружием и снарядами. Король принимал тогда лекарство и, не веря этому известию, был весь вчерашний день в великом волнении. Ныне прибыли новые письма от гетмана, в коих он извещает, что когда вступил, с 6-ю тысячами литовцев в страну, занятую в прошедшем году московским государем, по сю сторону Двины, Шуйский, воевода московский, бывший в Полоцке, выступил против него с 8 т[ыс. ] русских, и при реке Уле, в 11 милях по сю сторону Полоцка и около 26 от Вильны, произошла битва, в которой русские разбиты, три главных боярина взяты в плен, около 9 т[ыс]. воинов убито, московский воевода бежал к Полоцку, и его преследовали на пять миль. Пишут, что из литовцев убиты только 22 человека и около 700 ранено». – Копия с письма, присланного в Варшаву на имя пана Радивилла великим гетманом литовским // ЧОИДР. Кн. 3. 1847. Приложение. Известия о России, извлеченные из писем кардинала Коммендоне к кардиналу Борромео. С. 8.


[Закрыть]

Находясь на марше, русские воеводы, успокоенные прошлыми победами, не приняли необходимых мер предосторожности. Не велась разведка, отряды служилых людей двигались по узким лесным дорогам нестройными толпами, без оружия и доспехов, которые везли за ними следом на санях. Никто даже не подумал о возможном нападении литовцев. Тем временем находившиеся первоначально в Лукомле гетман Николай Радзивилл Рыжий и польный гетман литовский Григорий Ходкевич, получив через лазутчиков точные сведения о русском войске, двинулись ему навстречу.

В глухих чащобах близ реки Улы (современное название Улла), левого притока Западной Двины, литовцы подстерегли московскую рать. 26 января 1564 года у деревни Овлялицы противник неожиданно атаковал ее на тесной лесной дороге. Войско противника было сравнительно немногочисленно – от 4-х до 10 тыс. человек (10 тыс. указывает лишь М. Бельский, который, как полагает А. Янушкевич, стремился «уменьшить эффект от победы литовской армии[270]270
  Янушкевич А. Н. Указ. соч. С. 86. Сноска 249.


[Закрыть]), но его неожиданному удару сопутствовал полный успех.[271]271
  ПСРЛ. Т. 134. С. 377; ПСРЛ. Т. 29. С. 329; РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 147–149.


[Закрыть] Не успев принять боевой порядок и вооружиться, русские воины поддались панике и начали спасаться бегством, бросив обоз – 5 тыс. саней. Главный воевода, князь П. И. Шуйский, за поразительную беспечность заплатил собственной жизнью. Один из лучших русских полководцев, знаменитый покоритель Нейгауза, Кирнпе, Дерпта, Лаиса и других ливонских крепостей и замков погиб, по одним сведениям, в начавшемся избиении своих почти безоружных воинов, по другим – убитый местными крестьянами («А князя Петра Шуйского збили с коня, и он з дела пеш утек и пришел в литовскую деревню; и тут мужики его ограбя и в воду посадили»). Впрочем, убийцы русского воеводы были казнены победителями: «И сведал виленской воевода и тех мужиков велел переимати и казнити, а тело выняти, и погребе чесно в Вильне в Стонис[л]аве в римской церкви. И сам за ним шел и погреб возле великого князя дочери Елены, коя была за Олександром, королем литовским».[272]272
  ПСРЛ. Т. 34. С. 190.


[Закрыть]

И в Литве, и в Ливонии, как показал еще Г. В. Форстен, масштабы и результаты произошедшего сражения склонны были преувеличивать. Сообщение о гибели 9000 «московитов» и всего 22 литовцев (!) выглядит действительно фантастическим. Этим подчеркивалась малоискусность русских в военном деле.[273]273
  Форстен Г. В. Указ. соч. С. 478; Филюшкин А. И. Изобретая первую войну России и Европы. С. 430. По различным отчественным источникам, русское войско потеряло от 150 до 700 воинов. – Солодкин Я. Г. Князь П. И. Шуйский – герой и неудачник Ливонской войны // Балтийский вопрос в конце XV–XVI вв. Сб-к научн. статей. М., 2010. С. 272–273.


[Закрыть]

Все же поражение было серьезным. В числе павших на Уле москвичей были и другие военачальники: князья С. Д. и Ф. Д. Палецкие. В плен попали командовавший Передовым русским полком воевода З. И. Очин-Плещеев, третий воевода Большого полка И. П. Охлябинин и 700 человек дворян и детей боярских. Узнав о разгроме войска Шуйского литовцами, вторая русская рать князей Серебряных отступила от Орши к Смоленску, по дороге разорив окрестности Могилева, Мстиславля и Кричева. 9 февраля 1564 года это войско, перейдя смоленский рубеж, благополучно вернулось на свою сторону.[274]274
  ПСРЛ. Т. 13. С. 377–378; ПСРЛ. Т. 29. С. 329; РК 1475–1598. С. 204–205; АЗР. Т. 3. СПб., 1848. № 35. С. 134; Абрамович Г. В. Князья Шуйские и российский трон. Л., 1991. С. 107–108; Письмо гетмана литовского Н. Радзивилла о победе при Уле. 1564 г. // ЧОИДР. 1847. Кн. 3. № 3. Отд. III. С. 1–9; Форстен Г. В. Указ. соч. С. 478.


[Закрыть]

Вскоре после поражения под Улой (в апреле 1564 года) из Юрьева в Литву, спасаясь от царской немилости, бежал известный русский военачальник, когда-то пользовавшийся особым расположением царя – боярин и воевода князь А. М. Курбский, имевший подробную информацию о численности, местах сосредоточения и планах командования.

Военные действия, шедшие летом 1564 года, представляли собой обмен ударами на разных направлениях, которые отвлекали силы противника с одного участка фронта на другой. В этих условиях сведения о расположении главных сил московской армии, полученные в Вильне от Курбского, приобрели исключительно важное значение. Раньше других началось контрнаступление литовских войск в Ливонии. В июне 1564 года (по псковской летописи – в июле) гетман Александр Полубенский напал на «юрьевские волости». В ответ на этот набег юрьевский воевода Михаил Яковлевич Русалка Морозов послал отряд Дмитрия Кропоткина на «немецкие пригороды». В августе псковское ополчение Василия Вишнякова отбило несколько нападений литовских отрядов на порубежные места. В сентябре черниговские воеводы, князь Василий Иванович Прозоровский и Фома Иванович Третьяков, нанесли поражение пришедшему на Северскую «украину» войску Петра Сапеги. В бою русские ратники «знамя Сапегино взяли». Тогда же большая рать Николая Юрьевича Радзивилла приходила к заново укрепленному Полоцку. После трех недель безуспешной осады отряды противника отступили, «а городу ничего не учинили».[275]275
  ПЛ. Вып. 2. С. 245–246; РК 1475–1598 гг. С. 206; РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. С. 165–166.


[Закрыть]

Неудачей закончился предпринятый русскими воеводами поход к литовской крепости Озерище, находившейся на псковском рубеже, в 56 верстах севернее Витебска. Здесь 26 июля 1564 года произошло сражение осаждавшей крепость 13-тысячной русской рати невельских воевод Юрия Ивановича Токмакова Ноздроватого и Федора Борисовича Шафера Чеглокова с 2-тысячным литовским отрядом. Его направил к Озерищу витебский воевода Станислав Пац (по сообщению русского летописца, у неприятеля было 12 тыс. человек[276]276
  ПСРЛ. Т. 29. М., 1965. С. 335.


[Закрыть]). Командовали литовским отрядом хорунжий Исидор и обозный Ян Снепорд.

В поход на Озерище воеводы Токмаков и Шафер Чеглоков выступили 22 июля и в этот же день осадили литовскую крепость.[277]277
  В разрядных записях кн. Ю. И. Токмаков-Ноздреватый и Ф. Б. Шафер Чеглоков перечислены отдельно от других невельских воевод, В. В. Лошкина-Карпова и Д. Ф. Пушкина. По-видимому, они оба и командовали войсками, выступившими в июле 1564 года из Невеля в поход на Озерище. – РК-1475–1598 гг. С. 206.


[Закрыть] Русское войско состояло из «конных людей и пеших» и из «судовых людей». В то же время летописец отметил, что «наряд» у русских воевод был лишь «лехкий».[278]278
  ПСРЛ. Т. 13. С. 384.


[Закрыть] Осада продолжалась всего 4 дня. Взять город при помощи полевых орудий не удалось. Ожидая прихода из Витебска «литовских людей», Токмаков «все дороги позасек, которые были к Озерищам». Тем не менее, отряду Исидора и Яна Снепорда, шедшему на помощь осажденному гарнизону, удалось пройти русские засеки. Токмаков, сняв осаду и отправив «наряд» и пехотные отряды в Невель, с одной лишь конницей атаковал литовцев. Русским воинам удалось смять передовой литовский отряд и захватить в плен 50 неприятельских воинов. После этого, не вступая в бой с подошедшими к Озерищу основными силами литовского войска, конница Токмакова ушла, перед отступлением перебив всех взятых в плен литовцев.[279]279
  ПСРЛ. Т. 29. М., 1965. С. 335.


[Закрыть]

25 июля 1564 года начался поход в Литву конной рати воеводы В. А. Бутурлина, выступившей из Смоленска под Мстиславль. Составившие его войско татарские, ногайские и мордовские отряды «воевали мстиславские места и кричевские и радомысльские и могилевские и многих людей побили и в полон взяли». Во время похода было захвачено 4787 полонянников.[280]280
  ПСРЛ. Т. 13. С. 385.


[Закрыть]

Положение России серьезно осложнилось возобновившимися набегами отрядов крымских татар и ногайцев на южное порубежье Московского государства. В связи с этим русское правительство осенью 1564 года решило заключить перемирие со Швецией, согласившись признать переход под власть короля Эрика XIV Ревеля (Колывани), Пернау (Пернова), Вейсенштейна (Пайде) и некоторых других городов и крепостей на севере бывшей ливонской Эстляндии. Перемирие было подписано в сентябре 1564 года в Юрьеве Ливонском (Дерпте) и вступило в силу 21 ноября того же года.[281]281
  Форстен Г. В. Указ. Соч. С. 479; Королюк В. Д. Указ. Соч. С. 62; Новицкий Г. А. Новые известия из истории дипломатической борьбы во время Ливонской войны // Вестник МГУ. Сер. 4. История. № 3. 1963. С. 37–38; Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. С. 122.


[Закрыть]

Нормализация отношений со Швецией позволила русскому командованию усилить натиск на Великое княжество Литовское. Успешно выдержав трехнедельную осаду Полоцка, в сентябре 1564 года осажденного польным гетманом Григорием Ходкевичем, царские воеводы перешли в наступление. Выступив из Великих Лук, русское войско вновь осадило пограничную литовскую крепость Озерище и 6 ноября «взяша городок огнем». Во время штурма был захвачен ротмистр Мартын Островецкий. Пленил его сын боярский юрьевец Карп Иванов, сын Жеребятичев. В бою за Озерище пали ротмистры Дзержинский и Прогалинский.[282]282
  РГАДА. Ф. 188. Оп. 1. № 38. Л. 1; ПСРЛ. Т. 5. Вып. 2. С. 246; Янушкевич А. Н. Указ. соч. С. 103.


[Закрыть]

Видимо, в ответ на этот русский успех в марте 1565 года литовцы осадили псковский Красный городок, затем под Вельей атаковали шедшее на помощь осажденным войско Ивана Андреевича Шуйского и Ивана Шереметева, вынудили его отступить, после чего прошли рейдом по юго-западной части Псковского края. Уходя, враги «полону много вывели, и помещиковы и христианские дворы жгли».[283]283
  ПСРЛ. Т. 5. Вып. 2. С. 247.


[Закрыть] Вскоре после этого, закрепляя свое присутствие на Полоцкой земле, русские власти начинают возводить на ее западных рубежах новые крепости. В 1566–1567 годах были построены Козьян, Красный, Ситно, Сокол, Суша, Туровля, Ула и Усвят.[284]284
  Сапунов А. П. Рисунки крепостей, построенных по повелению царя Ивана Грозного после завоевания Полоцка в 1563 г. с 6-ю рисунками // Полоцко-Витебская старина. Вып. 2. Витебск, 1912. С. 299–313.


[Закрыть]

Все же вражеские нападения на этом рубеже повторялись и поздней, а в феврале 1569 года небольшой литовский отряд князя Александра Полубенского, насчитывавший всего 800 человек, внезапным нападением взял Изборск. Воевода Плещеев добровольно открыл городские ворота, так как противник использовал военную хитрость, пустив вперед воинов, переодетых в опричников. К Изборску было спешно направлено войско Михаила Яковлевича Морозова и Ивана Васильевича Меньшого-Шереметева. Уже через две недели крепость удалось отбить, пленив 100 литвинов из оставленного в ней Полубенским гарнизона.[285]285
  РК 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1981. С. 228; Янушкевич А. Н. Указ. соч. С. 122.


[Закрыть]

Стремясь укрепить свои позиции в тяжелой войне с Россией, власти Великого княжества Литовского пошли на объединение с Польским королевством. Решение об этом было принято на Люблинском сейме 1 июля 1569 года. Объединение военных потенциалов Литвы и «Коруны Польской» оказало в итоге решающее влияние на исход войны. Однако перелом в ходе боевых действий произошел далеко не сразу. Великое княжество Литовское, все предшествующие годы в одиночку воевавшее с Московским государством, нуждалось в мирной передышке. В июле 1570 года было заключено трехлетнее перемирие межу Московским государством и Речью Посполитой, по условиям которого за обеими сторонами сохранялись занятые ими территории.[286]286
  Новодворский В. В. Борьба за Ливонию между Москвою и Речью Посполитой (1570–1582). СПб., 1904. С. 5.


[Закрыть] Иван Грозный решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы нанести решительный удар по Швеции, где в сентябре 1568 года был свергнут его союзник, Эрик XIV. Новым королем стал младший брат свергнутого государя, Юхан III, женатый на сестре польского короля Сигизмунда II Августа Екатерине Ягеллонке. Он разорвал союзный договор с Россией, заключенный предшественником незадолго до свержения, в феврале 1567 года. В Стокгольме были ограблены прибывшие на ратификацию договора московские послы. Война между Россией и Швецией стала неизбежна. В этих условиях Иван IV решил принять мирные предложения польского короля. В начале июня 1570 года в Москве было заключено трехлетнее перемирие, позволившее русскому царю перебросить войска к шведскому рубежу.

Готовясь к наступлению на Ревель, Иван Грозный решил заручиться поддержкой части осевшего в Прибалтике немецкого дворянства и Дании, враждовавшей со Швецией. С этой целью на занятых Москвой землях Ливонии было создано вассальное королевство, правителем которого стал младший брат датского короля Фредерика II – принц Магнус Гольштейнский, в русских документах именовавшийся «Арцимагнусом Крестьяновичем». Переговоры с датчанами начались в ноябре 1569 года, но лишь в июне 1570 года принц прибыл в Москву. Осыпанный дарами, Магнус принял предложение Ивана Грозного стать его «голдовником» (вассалом) и был провозглашен «королем Ливонским». «В честь и в удовольствие» новому союзнику царь отпустил на свободу всех пленных немцев.[287]287
  Прибалтийский сборник. Т. 3. С. 195.


[Закрыть] К сожалению, попытка урегулировать отношения с соседними странами, сделать для них более приемлимым прорыв России к балтийскому морю, не удалась. Спустя 7 лет Магнус после первых значительных успехов польского оружия перешел на сторону Речи Посполитой.

21 августа 1570 года большое русско-ливонское войско во главе с «королем» Магнусом и воеводами И. П. Яковлевым и В. И. Умным-Колычевым подошло к Ревельской крепости. Оно насчитывало не менее 25 тыс. человек.[288]288
  Войско Магнуса насчитывало помимо 25 тыс. русских воинов еще 3 эскадрона гофлейторов. Позже в его лагерь прибыл кавалерийский отряд ротмистра Рейнгольда фон Розена и немецкие кнехты из Аренсбурга (с острова Эзель). – Прибалтийский сборник. Т. 3. С. 195.


[Закрыть] Но горожане, в июне 1561 года принявшие покровительство Швеции, ответили решительным отказом на предложение сдаться, направленное им Магнусом. Началась долгая и трудная осада хорошо укрепленного города. Русские, к тому времени уже имевшие достаточный опыт осады ливонских замков, соорудили напротив крепостных ворот деревянные башни, с которых вели интенсивный обстрел города. Однако на этот раз он не принес успеха. Защитники Ревеля не только оборонялись, но и совершали частые вылазки, разрушая осадные сооружения. Численность русского войска была явно недостаточной для взятия столь крупного портового города с мощными защитными сооружениями, перестроенными в соответствии с новейшими достижениями европейской фортификации.[289]289
  Б. Рюссов писал об укреплениях этой крепости: «Город Ревель почти весь был окружен валами, высокими ронделями (от франц. Rond – «круглый» – полукруглые выступы по углам крепостных стен), двойными рвами, и в некоторых местах был укреплен двойными валами». – Прибалтийский сборник. Т. 3. С. 261.


[Закрыть] Но русские воеводы настояли на решении продолжать осаду. Они надеялись добиться успеха зимой, когда море будет сковано льдом и шведский флот не сможет поставлять в город подкрепления. Не предпринимая активных действий, русские войска и их ливонские союзники занимались опустошением окрестных селений, восстановив против себя местное население. Между тем шведский флот успел до холодов доставить ревельцам подкрепление, запасы продовольствия, дров и боеприпасов, значительно облегчив положение осажденных. Осада затягивалась. Не принес успеха и начавшийся 16 января 1571 года обстрел Ревеля «огненными ядрами».