Текст книги "Избранное в 3 томах. Том 2: Экономика"

Политическая ошибочность и противоречивость проводимых в России ультралиберальных монетаристских рыночных идей МВФ (своих идей наши реформаторы не проявили), рассчитанных на развивающиеся страны и незначительно скорректированных действующим правительством, усугублены упрощённостью представлений нынешних лжедемократических властей о возможностях и закономерностях формирования рыночных структур и отношений, игнорированием или незнанием своей страны, её истории и реальных достижений в социальной и других сферах. Результаты реализации этих идей общеизвестны, их пагубное воздействие на производство и жизненный уровень населения очевидны. В период 1990–1994 гг. ВВП сократился с 1128,54 млрд. долларов (неофициальные данные Госкомстата РФ) до 733,59 млрд. долларов и составит в 1995 г. менее половины доперестроечного уровня. Особенно быстро снижается физический объём производства товаров – 20 % в год, в меньшей степени услуг – до 10 %. Ужасающая ситуация складывается в отраслях обрабатывающей индустрии, в частности в машиностроении, где объём производства только за 1994 г. снизился в станкостроении – на 52–58 %; электротехнической промышленности на 50 %; приборостроении – 56–67 %, практически ликвидировано сельскохозяйственное машиностроение – культиваторов, тракторных сеялок, картофельно-уборочных комбайнов, зернопогрузчиков, доильных установок в 1994 г. было произведено на 83–93 % меньше, чем в 1993 г., тракторных косилок – на 50 % и т. д., почти в 10 раз сократилось производство тракторов, по сравнению с 80-ми годами, заметно сокращается выработка электроэнергии – 92 % к 1993 г. и 82 % к 1989 г. Лишь добыча и экспорт энергоресурсов остаются на сравнительно высоком уровне, обеспечивая основной приток в страну валюты, расширяется сфера финансовых и других посреднических услуг, откачивая оборотные средства из других важных секторов экономики.

Обвальное сокращение физического объёма промышленного производства, в частности тракторов, сельхозмашин, грузовых автомобилей сопровождается монопольным ростом цен на данную продукцию, непосильным образом усложняющим ситуацию и без того в подавленном (дорогими кредитами, дешёвым импортом, высокими транспортными тарифами и ценами на капитальное строительство, низкой покупательной способностью населения и др.) отечественном агропромышленном комплексе. А ситуация в АПК критическая: из года в год сокращаются посевные площади, снижается урожайность сельхозкультур, уменьшается плодородие почв, дорожают корма, разваливается материально-техническая база. Реальный объём финансирования АПК в 1995 г. сократился по сравнению с 1990 г. в 8 раз. В результате стремительно сокращается производство – только в 1994 г. продукции растениеводства на 10 %, животноводства – на 8 %, растут цены: на жиры пищевые – в 5 раз, хлеб и хлебобулочные изделия – в 4–4,2 раза, яйца и сахар – в 3,2 раза, мясо и мясопродукты – почти в 3 раза. Прекращает своё существование на селе сфера соцкультбыта, расцвели пьянство и воровство.

Массовое сокращение производства, особенно в отраслях обрабатывающей индустрии, привело к критическому износу основных фондов. "Демократы" унаследовали со времён СССР такой износ в 42 %, в настоящее время этот показатель составляет порядка 70 %, что значительно превышает все допустимые нормы. Такое сокращение также сопровождается вытеснением отечественных производителей промышленной и сельскохозяйственной продукции с внутреннего рынка. Доля товаров российского производства в розничной торговле сократилась с 77 % в 1992 г. – до 65 % в 1994 г. с тенденцией дальнейшего уменьшения в 1995–1996 гг. Ассортимент предлагаемых покупателю товаров в значительной мере состоит из импортных изделий, в том числе: мужских костюмов, брюк, обуви, женских блузок, туфель, джемперов – более чем на 40 %, телевизоров цветного изображения 50 %, видеомагнитофонов – 80 %. Свыше половины потребляемых населением кондитерских и ликёроводочных изделий, соков, мяса, птицы, цитрусовых импортного происхождения, а также сахара – более 25 %, мясных и молочных продуктов – 20 % и т. д. Россия потеряла многие важные рынки сбыта своих товаров, особенно в Европе и арабском мире, однако продолжает участие в экономических санкциях Запада против своих традиционных торговых партнёров и крупных должников – Ирака, Ливии, Сирии, Югославии и ряда других стран. Теряя рынки, друзей и позиции в мире, Россия не приобретает взамен ничего, кроме обещаний, улыбок и приветствий, а также нарастающей внешней задолженности и гуманитарного хлама.

Физическое сокращение производства, а также резкое снижение рентабельности пока остающихся "на плаву" предприятий, ухудшение их финансового положения вследствие нарастающего вала дебиторской и кредиторской задолженности, кризиса "неплатежей" подорвало и истощило налоговую базу бюджета, породило рецидив его неисполнения на всех уровнях. Несобираемость налогов приобрела тяжелейший для нормального функционирования государства характер, обостряемый ростом экономической преступности. В 1995 г. было выявлено свыше 13 тысяч нарушений налогового законодательства (в 1994 г. – 8,3 тыс., 1993 – 3,2 тыс.), предъявлено к взысканию в бюджет 7,5 трлн. рублей (1994 г. – 3,8; 1993 г. – 0,6), что свидетельствует о беспрецедентных масштабах криминала "теневой экономики", особенно во внешнеэкономической сфере, топливно-энергетическом комплексе и цветной металлургии. Практически ситуация с налогами стала неуправляемой.

Таможенная политика построена в настоящее время таким образом, чтобы стимулировать ввоз готовых изделий, а не средств труда, технологий, материалов и комплектующих, на базе которых могли бы развиваться новые эффективные производства и создаваться рабочие места. Ни одно государство в мире не допустит нарушения национальных интересов собственных товаропроизводителей. Мы же делали и продолжаем делать то, что во всём мире считается ущербным для нации. Кажется, что плохого в том, что наши рынки и магазины забиты импортом – широкий выбор на все вкусы и запросы. Но это хорошо лишь тогда, когда наши товары способны конкурировать на внутренних рынках и пробиваться к покупателям на внешних. Наверное, расчёт был на то, что наши промышленные монстры сами приспособятся к рынку, сами найдут нишу на отечественных и зарубежных рынках. Однако тот, кто знает особенности жёстко централизованно управляемой экономики, врождённую неповоротливость универсально-специализированных предприятий-гигантов, объективную невозможность быстрой перестройки технологий и проведения технического переоснащения оборонных, к примеру, предприятий, прекрасно понимает сложность и цену адаптации российских предприятий к рынку. В этих условиях отдать рынки иностранным производителям означает, мягко говоря, оказать медвежью услугу собственной экономике, интересам Российского государства.

Особенно остро встала проблема внешней задолженности России, принявшей на себя по "нулевому варианту" соглашений с другими республиками СССР весь его долг. За 1995 г. эта задолженность составила 124 млрд. долларов, то есть порядка всего производимого за год ВВП, и почти в 5 раз превысила национальный экспорт. Правительство переступило ту качественную черту в международных кредитных отношениях, за которой новые займы идут уже не на развитие национальной экономики, решение задач необходимых экономических реформ, а привлекаются всё больше на обслуживание ранее полученных кредитов. При этом западные кредиторы ловко уходят от реструктуризации платежей по этим долгам, препятствуя приемлемому для России их погашению и расширению притока в страну инвестиционных кредитов. Тем самым, на словах ссылаясь на неблагоприятные условия внутри России для инвестирования, потенциальные зарубежные инвесторы сами же способствуют ужесточению инвестиционного голода в стране, выкачивают из неё последнее, что ещё может как-то оживить национальную экономику. По официальным данным 15–20 млрд. долларов, а реально – свыше 50 млрд. долларов российского происхождения находятся "в бегах" из России, и правительство мало что делает, чтобы вернуть их на Родину. Возрастающая внешняя задолженность, бегство национального капитала, захлестнувшая экономику страны долларизация уже образовали чрезвычайно опасные для её суверенитета, уровня и направлений развития рычаги внешнего управления национальным производством, структурной политики, в целом воздействия на характер формирования общественного строя.

Однако это лишь видимая, статистически улучшенная картина промышленного сектора экономики. На самом деле обстановку в производстве можно назвать странной. По ряду сведений до 30 % всей товарной массы, производимой промышленностью, относится к так называемому теневому бизнесу. Существуют десятки тысяч структур, в том числе и при предприятиях, которые под законным прикрытием производят и реализуют неучтённые товарные массы, осуществляют бартерный обмен продукцией, иногда на основе взаимозачётов за якобы оказанные друг другу услуги, укрывая таким образом истинные масштабы экономических оборотов. Феномен теневого бизнеса в промышленности совершенно не изучен, не объяснён и не пресекаем, хотя и прекрасно освоен за короткий срок. Бог с ними – этими новыми формами товарного производства и налично-денежного обращения. Хуже другое – государственная казна по ряду оценок не добирает до 40 % налогов, что наносит гигантский ущерб прежде всего рядовому жителю, его насущным жизненным интересам, негативно накладывается на все общественно-экономические преобразования.

Наряду с вышесказанным происходит размывание научно-технического потенциала, свёртывание высокотехнологических наукоёмких производств вследствие недостаточного финансирования и валютного голода, ухода высококвалифицированных кадров, потери рынков сбыта и партнёров по кооперации. Спад производства за 1990–1994 гг. в промышленности средств связи, электронной и электротехнической индустрии, станкостроении и некоторых других высокотехнологических отраслях и производствах составил 70–80 %, а в ряде случаев – 100 % (роботостроение). Вполне реальна угроза безвозвратной потери технологической основы реконструкции и модернизации производственного аппарата страны, обновления инфраструктуры, поддержания обороноспособности на необходимом уровне, превращения России в колониальную провинцию заморских цивилизаций.

Интеллектуальная и техническая элита страны создавала уникальные виды техники, технологии, обладающие высоким и признанным экспортным потенциалом, поддерживала на высоком уровне обороноспособность страны.

На недавно прошедшем совещании руководителей оборонных предприятий отмечалось, что оборонные заводы уже не могут выпускать отдельные важные изделия по причине износа оборудования, разрыва технологических цепочек и оттока кадров с предприятий. Коллективы этих уникальных предприятий несут большие убытки от дурацких налогов на естественную безопасность производства (производственные мощности размещены в одноэтажных зданиях, отдалённых друг от друга лесными помесями, за которые им приходится платить арендную плату за лес, как неиспользуемую площадь, и постройки в увеличенном размере).

Военно-промышленный комплекс РФ за последние годы почти не выпускает новых видов вооружений. Большая часть экспонируемой на выставках военной техники, включая истребители, танки, зенитно-ракетные комплексы и т. д., представляет собой рассекреченные образцы эпохи СССР. Массовое производство новых образцов вооружений Россия наладить не в состоянии. Лётчики не набирают навыков полёта, налёт учебно-тренировочного цикла составляет 1/4 часть от необходимого (нет горючего). Та же ситуация в ВМФ и т. д.

Единственная страна, которая может осуществлять замкнутый постиндустриальный цикл – это Россия (в границах бывшего СССР). Это знают и всячески стремятся не допустить наши новоявленные доброжелатели из-за океана. Им грезится слабая, раздробленная, запутавшаяся в национальных и политических распрях Россия, сползающая в пучину экономической катастрофы. Нас хотят превратить в сырьевой придаток Запада, управляемый "взращенными" в Америке "демократами", в котором 5 % богатых и 95 % нищих.

Серьёзным и весьма тяжёлым для общества явлением до последних пор насаждаемости идеологии шоковых реформ является возгонка цен в стране на всё, кроме живого труда. Делается это под предлогом необходимости выравнивания внутренних цен с мировыми. Бесспорно, ориентир на мировые цены при обеспечении мирового качества продукции нужен промышленности, целью которой стала задача самовыживания и выхода на международный рынок, необходимость конкуренции с импортной продукцией внутри России.

Понятно, что при разнице между внутренними и международными ценами производители, скажем, алюминия, нефтересурсов, не захотят продавать свою продукцию на внутреннем рынке по более низким ценам, тем более что им предоставлено право самостоятельных экспортных поставок. Однако как же быть отечественному товаропроизводителю продукции конечных отраслей, например машиностроителям? Известно, что производительность труда в отечественном машиностроении в 2–3 раза ниже мировой, уровень заработной платы в 6–10 раз ниже, чем в промышленно развитых странах. Удельный вес заработной платы и начислений на неё в структуре себестоимости составляет от 15 до 30 %, накладные расходы чрезвычайно велики и в 3–4 раза превышают уровень накладных расходов в промышленности развитых стран. Ясно, что прямая возгонка цен до уровня мировых на материалы, энергоресурсы, перевозки при нынешнем уровне производительности труда, заработной платы, высоком уровне накладных расходов заведомо делает продукцию отечественного машиностроения неконкурентоспособной. На переходном периоде к рыночной экономике недопустимо не управлять процессами формирования цены, уровнем рентабельности, взяв за критерий производительность труда и эффективность производства. Ратуя за мировой уровень цен на ресурсы на внутреннем и внешнем рынках, никто, заметьте, наверху даже не ставит вопроса о том, что и товар "рабочая сила" как ресурс должен стоить или приближаться к мировой цене. Бензин? Да это понятно. Его цена должна быть доллар за литр. А труд? "Извините, это мы не регулируем", это дело "предприятий". Не делается даже попытки государственного подхода к оценке стоимости важнейшего для человеческой жизни ресурса – стоимости его труда. В любой демократической стране, даже со слаборазвитой экономикой, есть регламентируемая государством минимальная часовая или дневная ставка заработной платы, которая в любом случае не унизительна, как это имеет место с минимальным уровнем зарплаты в России.

В обществе в угоду идеологическим постулатам радикал-демократов на ускоренное создание слоя богатых людей произошло беспрецедентное в мировой практике опасное расслоение по уровню доходов. До 60 % населения имеют среднедушевые доходы ниже официального прожиточного минимума. Разрыв в доходах 10 % самой богатой части общества и 10 % самой бедной в 1995 г. составил как минимум 15-кратную разницу. Уровень минимальной заработной платы в 5–6 раз ниже прожиточного минимума. Можно ли вообще называть заработной платой то, чего хватает на неделю полунищенского существования. Ведь даже животным следует задавать кормов и содержать их в соответствии с минимальными нормами. Доведены до абсурда межотраслевые разбросы в оплате труда. В монопольных отраслях промышленности (нефтегазодобыча, энергетика, транспорт и др.) заработная плата на порядок выше, чем в машиностроении. Благо, если бы эти отрасли были образцом технологического и организационного совершенства, не допускали спала производства конкурентоспособной продукции. Похоже, что государство, отпустив цены, сознательно предоставило этим отраслям индульгенцию на необоснованный рост заработной платы. Причина уже названа: эти отрасли – главный источник получения прямых и косвенных валютных поступлений. Темпы роста стоимости электроэнергии, топлива, перевозок вдвое превышают рост цен в конечных отраслях – потребителях.

Каждый лишний рубль в незаработанной зарплате одной отрасли означает рубль, искусственно вырванный из другой, менее благополучной. Происходит не естественное межотраслевое перераспределение доходов в соответствии с достигнутым техническим уровнем и производительностью труда, а сознательно лоббируемая сверху (через цены) перекачка средств из обрабатывающих отраслей в добывающие, сырьевые, из промышленного сектора экономики в финансово-кредитную систему, из производственной сферы в посредническо-торговую. Такая политика несправедлива, необоснованна и чрезвычайно опасна. Она не стимулирует развитие производства, повышение его технического уровня, снижение производственных затрат. Она, наоборот, разлагает сознание людей, которые всё больший интерес видят в том, где выгодней работать сегодня, сейчас, а не как организовать собственную эффективную работу и хорошо зарабатывать.

В результате проведения удручающей трёхлетней ценовой и денежной политики государство вольно или невольно "наказало" своих доверчивых граждан.

Во-первых, вклады населения, которые оценивались в 1991 г. примерно в 400 млрд. руб. под ударами 3000-кратной инфляции как реальная денежная масса практически исчезли (со всеми вытекающими для жителей России последствиями). Сознательно способствуя формированию новых шкал цен на все виды продукции, продовольствия, услуг, и десятки раз меняя их, государство полностью изменило структуру потребления, запутало население в понимании динамики и соотношения цен, собственных доходов и реального уровня жизни. Однако здесь ларчик открывается просто. Разделите текущие цены и зарплаты на 3000 – и вы придёте к очевидным выводам.

Реальные доходы трудящихся упали в 2–3 раза, цены на большинство товаров и услуг либо остались на прежнем сопоставимом уровне, либо выросли от 1,5 до 3,5 раз. Относительно дешевле стала только теле– и радиоаппаратура. Очевидно, это и было главной задачей возгонки цен: обнулить сбережения трудящихся, снизить уровень доходов и изменить структуру потребления товаров и услуг, а сэкономленный таким образом общественный продукт пустить в сферу непроизводительного, спекулятивного по характеру капитала. С этой задачей демократическое правительство справилось успешно.

Во-вторых, товарные запасы продукции, сырья и материалов, которые были накоплены в промышленности, в том числе и за счёт вкладов населения, которые в 1991 г. оценивались в 900 млрд. руб., успешно перетекли в собственность всевозможных товариществ, совместных предприятий, коммерческих структур, кооперативов, которые десятками создавались при каждом предприятии. Вспомните знаменитую фразу "разрешено всё, что не запрещено". Первичные капиталы этих новых предприятий образованы таким образом за счёт общенародного достояния.

В-третьих, инфляция съела накопления предприятий и поставила их перед необходимостью тесной "дружбы" с коммерческими банками, которые постепенно замкнули на себе до 50–60 % всех финансовых обязательств промышленности. Расцвет банковско-кредитных институтов на фоне удручающего положения промышленности само по себе ненормальное явление в нормальной экономике. Появился ещё один слой собственников – собственники финансового капитала. Плохо то, что этот капитал не работает на промышленность, он оторван от производственного капитала, не проявляет интереса к слиянию и не торопится инвестировать промышленное производство – главный источник будущих доходов и благосостояния.

В-четвёртых, и этого оказалось недостаточно. Ведь у каждого жителя на руках оказалась символическая доля национального общественного богатства – приватизационный чек. Это же потенциальная собственность! И вот уже нас убеждают в необходимости срочно (в течение года) определиться, что мы должны с ней делать. Нас уговаривают по радио, по телевидению вложить чеки в какие-либо фонды, которые, расплодившись как грибы, начали обещать "молочные реки и кисельные берега". Чем всё это кончилось, знают все. Ни один фонд сегодня не может выплачивать дивидендов, похвастаться успешным использованием приобретенных за чеки акций приватизированных предприятий, созданием новых производств и рабочих мест. Люди вновь оказались обманутыми.

Затем новая идея в духе О. Бендера. Если у населения ещё есть деньги, то почему бы не поиграть с ним. И вот сотни финансовых компаний как "наперсточники" на базаре обещают чудеса приумножения наших капиталов. Правительство сознательно молчит, ведь у нас демократия, не дай Бог заденешь чьи-то большие интересы. Правил игры нет, как и запретов, законодательство – в пользу смелых и наглых. И только когда скандалы с десятками инвестиционных компаний всколыхнули страну, вдруг заговорили о необходимости ограничений их деятельности, о провалах в законодательстве, нечистоплотности и даже криминальности руководства фондов и компаний. Однако ни одного процесса, ни одного наказанного. Что это? Наивность государственных мужей или сознательная, рассчитанная поминутно акция, спланированная в интересах государственную и финансовую власть предержащих.

Попытка создать массовую опору режима в лице собственников ваучеров ещё больше отделила народ от собственности. Рассеивание 1–2 акций среди миллионов номинальных собственников полностью лишает их какого-либо права оказывать влияние на функционирование средств производства. Резко снизился уровень душевого потребления продуктов питания. Минимальное потребление продуктов человеком (на уровне африканских стран) должно обеспечивать получение 2150 ккал. Сейчас эта цифра в России колеблется от 1700 до 2000 ккал (суточный рацион узников Бухенвальда составлял 1500 ккал). Калорийность добирается не за счёт белка, а за счёт углеводов (в том числе алкоголя). Дети хронически недополучают нужное количество белка. Люди с белковым дефицитом имеют пониженные показатели умственной и физической активности. Для преодоления этого дефицита при нормальных условиях жизни потребуется 2 поколения. В 1989 г. в России рождалось 2 млн. человек (умирало 1,5 миллиона). Сейчас число умерших превысило число появившихся на свет на 1 млн. человек. Уровень жизни мужского населения снизился за 10 лет с 65 до 53 лет! Перейдена граница, за которой следует уничтожение генофонда нации.

Оглядываясь назад, невольно задаешь вопрос. Можно ли было более изощрённо спланировать процесс ослабления государства, разорения трудящихся, разрушения пусть нездорового, но жизнеспособного государства. Лучшей акции не провела бы ни одна разведка мира, если бы вдруг задалась крамольной целью развала великого государства.

Страшно и больно видеть, что происходит в сельском хозяйстве. Земля – единственный природный восполняемый ресурс, который при разумной организации труда благодарно отдаёт на 1 рубль 2–3 рубля, требуя взамен уход и заботу. Россия потенциально может прокормить двойное население страны, нужно одно – целенаправленная политика возрождения сельскохозяйственного производства, разумное сочетание всех форм собственности, система льгот отечественным производителям сельскохозяйственной продукции, поддержка и развитие инфраструктуры агропромышленного производства, организация сбора, хранения и реализации продукции, создание региональных оптовых рынков, системы строительства на селе, технического оснащения хозяйств на базе долгосрочного кредитования и лизинга. Интересно было бы сопоставить сумму вывозимой из России валюты, затраты на ввоз продовольствия из-за рубежа с потребностью собственного сельскохозяйственного производства. На все средства, затраченные за последние годы на ввоз в Россию миллионов тонн сомнительной импортной продукции, наверное, можно было бы создать собственные технологические линии и производства. Именно в этом заключалась главная задача государства: "год ввозим, два года создаём собственные производства, постоянно развиваем их и всю жизнь пользуемся результатами" – такова должна была быть формула развития любой отрасли. А когда отечественный рынок наберёт обороты, пусть для разнообразия будут предложены и импортные товары.

Всё более проявляется генетическая реакция россиян против нынешнего социально-экономического уклада, что является следствием проводимой политики цен, распределения и уровня доходов, передела собственности, нажитой трудом трёх поколений населения страны. Исключение составляют "новые" русские, работники госчиновничьего аппарата, элитных валютодобывающих отраслей, финансовых учреждений и людей "свободных" профессий.

Рядовой житель России, когда видит бритую голову за рулём "Мерседеса" или 3-этажный особняк какого-нибудь местного "авторитета", знает, что у него в "законном" порядке украдена толика его личного достояния. Он посылает проклятья владельцам роскошных автомобилей, вилл и всем, кому адресованы рекламы отдыха на Канарских островах, и думает о том, что же произошло в стране за эти несуразные годы, почему он поверил этим "симпатичным ребятам-демократам"? Зачем голосовал за такую политику? Кто спрашивал его, хочет ли он жить именно в таком обществе, где никак не находит своё место, где его обманывают на каждом шагу, где нельзя отличить криминал от закона, где убивают и не наказывают, где белое сегодня красное, а завтра чёрное. Протестует уже не отдельный гражданин. Реакцию отторжения демонстрирует общество, социум. Сокращение средней продолжительности жизни до уровня стран третьего мира, количественное и качественное вырождение нации, рост (вдвое) числа самоубийств, массовое попрошайничество, "раскопки" мусорных ящиков бомжами и стариками, утрата нравственных начал и идеалов, рост числа преступлений, болезненная и бездуховная молодёжь, расцвет культа порнографии и насилия, цинизм и лицемерие власть имущих – вот далеко не полный набор новых черт нового общества. Живя в нищете, россияне привыкают жить и в тревоге потерять унизительные заработки, здоровье и саму жизнь, в угрозе лишиться своего убогого жилища. Население вымирает духовно и физически, освобождая жизненное пространство другим народам. В ряде сибирских регионов уже идет вырождение популяции человека! Жутко, что всё это происходит как бы само по себе, на фоне общей картины "возрождения" России. Тогда что же такое деградация России и кто должен принять на себя ответственность за такое "возрождение"?

Теперь уже всем имеющим разум и совесть очевидна катастрофичность результатов неподготовленных и неумелых реформ наших лжедемократов, осуществляемых в угоду непродуманным, заимствованным на Западе и уже тем вредным идеологическим постулатам новых отечественных буржуа "двойного гражданства". Все мы стали свидетелями очередного шараханья в действительно назревшем (и давно) переустройстве нашей экономики, общества в целом, в цепи почти столетних блужданий правителей-революционеров: большевиков – с октября 1917 г., демократов – с сентября 1991 г., в поисках экономического идеала проповедуемых ими чудес (коммунизма, общества всеобщего благоденствия и т. д.).

С экстремизмом, амбициями, политическими легендами, оборачивающимися народу нищетой, кровью и т. п., пора кончать. России теперь нужны не разрозненные потуги доброхотов – сторонников опережающего развития той или иной формы собственности, коллективизма или индивидуализма, а единое в масштабах всей страны общественное и политическое движение в пользу реальных экономических реформ. Россия нуждается в коренных, но постепенных преобразованиях и социальных переменах, придающих обществу долгожданную гармонию, открывающих перед ним реальные перспективы, очищающих её строй, раскрепощающих то многое, что дано именно российскому народу, возвеличивающих россиян адекватно их природной талантливости и трудолюбию, их уникальной духовности.