Текст книги "Будущая загробная жизнь: Православное учение"

Глава 4 Единение загробного мира с настоящим. Общение душ в загробном мире

Полнота внутренней жизни души за гробом, соответствующая ее назначению, требует бытия в сообществе существ себе подобных, поэтому для такой общественной жизни необходимы взаимные отношения между духовно-нравственными существами – духами и душами. Следовательно, в первый период загробной жизни деятельность душ составит единение и общение с душами, пребывающими еще на земле и между собой, а во второй период – только между собой в Царстве Небесном.

После Страшного Суда, когда произойдет окончательное отделение спасенных душ от погибших, между ними прекратится всякое общение. Взаимодействие же в раю продолжится в вечности, ибо без него невозможно представить и блаженства, а в аду оно прекратилось со времени Воскресения Христова и изведения оттуда праведников. В аду нет общения, его жители лишены этого блаженства, они не видят друг друга, а видят только злых духов.

Духовно-нравственные существа, духи (добрые и злые) и души, как пребывающие еще на земле, в теле, так и в загробном мире, взаимно действуют друг на друга, где бы они ни находились. Следовательно, и души, пребывающие в загробном мире, взаимно действуют друг на друга.

Священное Писание открыло нам, что Ангелы Божии живут не уединенно, а общаются друг с другом. Господь Иисус Христос сказал: сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят… они равны Ангелам (Лк. 20, 35–36). Следовательно, природа души подобна природе Ангелов, а потому и души будут между собой в духовном общении.

Общительность есть природное, естественное свойство души, без которого ее существование не достигает своей цели – блаженства. Только при общении душа может выйти из того неестественного состояния, о котором сказал ее Творец: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему (Быт. 2, 18). Эти слова относятся ко времени, когда человек был в раю, где нет ничего, кроме райского блаженства. Значит, для совершенного блаженства недоставало только одного – подобного ему существа, с которым бы он общался. Эту истину засвидетельствовал Господь в раю, а потом Святой Дух повторил ее устами святого царя Давида: как хорошо и как приятно жить братьям вместе! (Пс. 132, 1.) Блаженство требует именно взаимодействия, общения, основанного на единении. Значит, для полноты блаженства нужно общение с благочестивыми душами, по свидетельству того же царя Давида, повелевающего не пренебрегать дружбой с людьми, но избегать общения с неблагочестивыми: блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей (Пс. 1, 1).

Общительность есть природное, естественное свойство души, без которого ее существование не достигает своей цели – блаженства.

Душа, отрешившись от своего тела, продолжает свою деятельность как существо живое и бессмертное. Если общение составляет естественную потребность души, без которой, следовательно, невозможно и ее блаженство, то эта потребность полностью удовлетворится за гробом в обществе избранных угодников Божиих – в Царстве Небесном. После всех свидетельств Священного Писания об общении праведников в раю и наш разум приходит к тому же заключению о жизни избранников Божиих в загробной жизни. Сам Господь Иисус Христос это взаимодействие душ в первый период загробной жизни показал в притче о богаче и Лазаре.

Глава 5 Вечная любовь – закон бессмертия. Влияние живых на загробную участь усопших

В этой главе будет показано, в чем заключается единение, союз и общение загробного мира с живущими на земле. Рассмотрим здесь отношения душ, пребывающих в нерешенном состоянии, с живыми. В этой главе, для внутренней связи частей и полноты предмета, по необходимости придется повторить уже сказанное прежде в разных местах.

В предыдущей главе была показана внутренняя загробная жизнь души и деятельность всех ее сил. А так как, по свидетельству Господа, не хорошо быть человеку одному (Быт. 2, 18), то, значит, для полноты бытия душе необходимы союз и общение с подобными ей духовно-нравственными существами. Значит, души нерешенного состояния находятся во взаимодействии как с душами, еще пребывающими на земле, так и с душами, находящимися в загробном мире, но в состоянии уже спасенном. Состояние же погибших не имеет никакого союза и общения ни с состоянием спасенных, ни с состоянием нерешенных, потому что души погибшего состояния, и на земле пребывая, не имели ничего общего – ни союза, ни общения – с добрыми душами, принадлежащими к состояниям спасенных и нерешенных.

Жизнь душ, находящихся в спасенном и нерешенном состояниях, основана и управляется одним общим законом, связующим все духовно-нравственные существа с их Творцом – Богом и между собой, законом бессмертия, который есть вечная любовь. Души обоих состояний загробного мира, спасенного и нерешенного, если они были соединены еще на земле дружбой, родством, сердечными отношениями, и за гробом продолжают искренне, чистосердечно любить, даже больше, чем любили во время земной жизни. Если же они любят, то, значит, помнят своих оставшихся на земле. Зная жизнь живых, усопшие принимают в ней участие, скорбя и радуясь вместе с живыми. Имея общего единого Бога, перешедшие в загробный мир надеются на молитвы и ходатайство за них живых и желают спасения как себе, так и живущим еще на земле, ожидая их ежечасно к себе на покой в загробное Отечество. Ежечасно, потому что знают обязанность всех живущих на земле быть готовыми к переходу в загробный мир в любой час.

Жизнь душ, находящихся в спасенном и нерешенном состояниях, основана и управляется одним общим законом, связующим все духовно-нравственные существа с их Творцом – Богом и между собой, законом бессмертия, который есть вечная любовь.

Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8), учит апостол. А Спаситель Сам о Себе сказал, что Он есть путь и истина и жизнь (Ин. 14, 6). Следовательно, жизнь есть любовь, и наоборот, любовь есть жизнь. Как вечна жизнь, потому что вечен Бог, так, следовательно, вечна и любовь. Поэтому апостол Павел учит, что любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится (1 Кор. 13, 8), а переходит в иной мир вместе с душой, для которой любовь, как жизнь, является необходимостью, потому что душа бессмертна. Следовательно, любовь для живой души естественна, без нее она мертва, как свидетельствует и само Слово Божие: не любящий брата пребывает в смерти (1 Ин. 3, 14). Итак, любовь вместе с душой переходит за гроб в Царство Небесное, где без любви никто существовать не может.

Любовь – это Божественное свойство, естественное, данное душе от рождения. По учению апостола, она остается принадлежностью души и за гробом. Любовь, зарожденная в сердце, освященная и укрепленная верой, горит и за гробом к Источнику любви – Богу и к ближним, оставшимся на земле, с которыми была соединена Господом крепким союзом любви. Если мы, христиане, все связаны священными узами неумирающей любви, то сердца, исполненные этой любви, разумеется, и за гробом горят той же любовью к Богу и к ближним, и особенно к тем, с кем были соединены, при благословении Божием, особым родственным союзом любви.

Любовь – это Божественное свойство, естественное, данное душе от рождения. По учению апостола, она остается принадлежностью души и за гробом.

Здесь, кроме общей Заповеди Христа Спасителя: любите друг друга, как Я возлюбил вас (Ин. 15, 12), Заповеди, данной не телу, а бессмертной душе, присоединяются и другие виды святой родственной любви. Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин. 4, 16), учит апостол любви Иоанн. Значит, умершие, пребывающие в Боге, любят нас, живых. Не только пребывающие в Боге – совершенные, но и не удаленные еще совсем от Него, несовершенные, сохраняют любовь к оставшимся на земле.

Только одни погибшие души, как совершенно чуждые любви, так как она была им в тягость еще на земле, сердца которых постоянно были полны злобы, ненависти, и за гробом чужды любви к своим ближним. Что душа усвоит на земле – любовь или ненависть, с тем она переходит в вечность. Если умершие имели истинную любовь на земле, то после перехода в загробное состояние они продолжают любить нас, живых. Об этом свидетельствуют евангельские богач и Лазарь. Господь показал, что богач, находясь в аду, при всех своих скорбях помнит об оставшихся на земле братьях, печется об их загробной участи. Следовательно, он любит их. Если так способен любить грешник, то какой нежной родительской любовью горят сердца переселившихся в Царство Небесное родителей об их оставшихся на земле детях-сиротах! А какую пламенную любовь испытывают усопшие супруги к своим живущим на земле вдовствующим супругам; какой ангельской любовью пламенеют сердца усопших детей к своим оставшимся в этом мире родителям! Какую чистосердечную любовь испытывают ушедшие из этой жизни братья, сестры, друзья, знакомые и все истинные христиане к оставшимся на земле братьям сестрам, друзьям, знакомым и всем, с которыми их соединяла христианская вера!

Святой апостол Петр, отходя от этой земной жизни, обещал современникам помнить их и после смерти: буду же стараться, чтобы вы и после моего отшествия всегда приводили это на память (2 Петр. 1, 15). Итак, и находящиеся в аду любят и заботятся о нас, и пребывающие в раю молятся за нас. Если любовь – это жизнь, то можно ли допустить, что наши умершие нас не любят? Часто бывает, что мы судим о других, приписывая им то, что находится в нас самих. Сами не любя ближнего, думаем, что все люди не любят друг друга. А любящее сердце любит всех, не подозревая ни в ком вражды, ненависти, злобы, а в недоброжелателях видит и находит себе друзей. Следовательно, тот, кто не допускает мысль, что усопшие могут любить живых, сам имеет холодное сердце, чуждое Божественного огня любви, духовной жизни, далекое от Господа Иисуса Христа, соединившего всех членов Своей Церкви, где бы они ни были, на земле или же за гробом, неумирающей любовью.

Не все люблю, что помню, а все, что люблю, то помню и забыть не могу, пока люблю. А любовь бессмертна. Память – это сила, способность души. Если для деятельности душе на земле была нужна память, то она не может лишиться ее за гробом. Память земной жизни или успокоит душу, или предаст суду совести. Если допустить мысль, что за гробом у души нет памяти, то каким же образом может быть и самопознание, и самоосуждение, без которых немыслима загробная жизнь с наградой или наказанием за земные дела? Поэтому все, с чем и с кем встречалась душа, живя на земле, никогда не изгладится из ее памяти. Следовательно, усопшие, дорогие нашему сердцу, помнят нас, оставшихся еще на некоторое время на земле.

Все, с чем и с кем встречалась душа, живя на земле, никогда не изгладится из ее памяти.

Душевное состояние человека составляют: мышление, желания и чувства. Это деятельность души. Бессмертие души делает бесконечной ее деятельность. Жизнь доброй либо злой души относительно близких продолжается и за гробом. Добрая душа думает, как спасти своих близких и всех вообще. А злая – как погубить. Добрая душа думает: «Как жаль, что оставшиеся на земле верят, но мало, или вовсе не верят; думают, но мало, или совсем не думают о том, что Бог за гробом приготовит человеку!» Евангельский богач, и в аду любя и помня своих братьев, думает о них и принимает участие в их жизни. Души, исполненные истинной любви к ближнему, все равно, где бы они ни были, на земле или за гробом, не могут не принимать живого участия в состоянии ближнего, не могут не сочувствовать скорби или радости. С плачущими – плачут, а с радующимися – радуются, по свойству заповеданной любви. Если же любят, помнят, думают о нас отошедшие наши, то, естественно, что их любовь принимает живое участие в нашей участи.

Могут ли умершие знать жизнь оставшихся на земле? Почему же евангельский богач просит Авраама послать из рая кого-нибудь к своим братьям, чтобы предохранить их от горькой загробной участи? Из его прошения открывается, что он подлинно знает, что братья живут, как и он сам жил, в беспечности. Откуда же он знает? А может быть, братья живут добродетельно? Сам Спаситель научил в этой притче, что наша земная жизнь имеет влияние на загробное состояние умерших. В какое душевное состояние приводила умершего богача жизнь его братьев? Он сокрушался от их неправедной жизни. Как сильно тревожила она несчастного богача в аду! Спаситель ничего не сказал о том, заботились ли живые братья об усопшем. А их попечение о нем было бы так ему необходимо! Две причины побуждали несчастного богача просить Авраама направить братьев к нравственной, богоугодной жизни. Во-первых, он никогда на земле не думал о спасении своем и своих братьев. Любя себя, он и жил для себя. Здесь же, видя нищего Лазаря в славе, а себя в уничижении и скорби, испытывая уколы самолюбия и чувство зависти, он просит у Авраама помощи. Во-вторых, спасая братьев, он надеялся и на свое собственное спасение – уже через них. Разумеется, если бы они переменили образ жизни, то вспомнили бы и о нем, а вспомнив, приняли бы участие в его загробном состоянии молитвами к Богу.

Наша земная жизнь имеет влияние на загробное состояние умерших.

Благочестие живых приносит усопшим радость, а нечестивая жизнь доставляет скорбь. Покаяние, а с ним и исправление жизни грешника на земле доставляет радость Ангелам. Поэтому все Ангельское воинство, а с ним и все сообщество праведников радуется и ликует на Небе. Священное Писание свидетельствует, что причиной радости на Небе является исправление грешника на земле. Небожители и так блаженствуют, но к их блаженству еще присоединяется новая радость, когда мы, еще пребывая на земле, начинаем отрешаться от суетного, временного, плотского и входить в сознание того, как далеко удалились от своего назначения, удалились от Бога.

Устанавливая предел беззакониям, неправдам, мы вступаем в новую жизнь, основанную на учении Христовом. Итак, наша земная жизнь во Христе и для Христа, жизнь богоугодная, нравственная, доставит радость и небожителям. Не одни только праведные души и Ангелы будут радоваться. И не достигшие еще совершенства умершие, и даже уже осужденные души будут радоваться жизни живых, боящихся Бога, молитвы которых Господь принимает.

Наша земная жизнь во Христе и для Христа, жизнь богоугодная, нравственная, доставит радость и небожителям.

Умершие найдут в нас, живых, своих благодетелей, постоянно улучшающих их загробное состояние. Теперь понятно, что не было на Небе радости для несчастного богача от земной жизни его братьев. Да и его участь была безотрадной в аду, по свидетельству Евангелия, именно оттого, что не было причины, производящей радость в загробной жизни, потому что не каялись и не исправлялись братья. А ведь они могли бы улучшить загробное состояние своего несчастного брата!

То, что души и в аду знают, как живут их близкие на земле, может подтвердить разговор святого Макария Египетского с черепом жреца. Однажды преподобный Макарий шел по пустыне и, увидев лежавший на земле череп, спросил его: «Кто ты такой?» Череп ответил: «Я был главным языческим жрецом. Когда ты, отче, молишься о находящихся в аду, мы получаем некоторое облегчение». Следовательно, и евангельский богач мог знать о состоянии жизни братьев на земле из своего собственного загробного состояния. Не видя для себя никакой отрады, как повествует Евангелие, он и сделал заключение об их грешной жизни. Если бы они вели жизнь более или менее праведную, то не забывали бы и своего умершего брата и чем-нибудь помогали бы ему. Тогда и он мог бы сказать, как череп жреца, что получает некоторую отраду от их молитв за него. Не получая же никакого облегчения за гробом, богач сделал вывод об их беспечной жизни. Умершие знают, какую жизнь мы ведем – добрую или злую, из-за ее влияния на их загробное состояние.

Деятельность души на земле во многом ограничивается грубым и вещественным телом. Деятельность души из-за ее тесного соединения с телом, подчиненным законам пространства и времени, находится в зависимости от этих законов. Поэтому деятельность души ограничена возможностями нашей плоти. Отрешившись же от тела, делаясь свободной и не подчиняясь уже законам пространства и времени, душа, как существо тонкое, вступает в область, выходящую за пределы вещественного мира. Она видит и познает то, что раньше было от нее скрыто. Душа, вступив в свое естественное состояние, и действует уже естественно, и ее чувства освобождаются. Тогда как прижизненное состояние чувств было неестественным, болезненным – следствием греха.

Следовательно, после отделения от тела душа вступает в естественные пределы своей деятельности, когда пространство и время уже не существуют. Если праведные знают (видят, чувствуют) загробное состояние грешников, несмотря на неизмеримое пространство между ними, и вступают в общение между собой, то они знают и наше земное состояние, несмотря на еще более непреодолимое пространство между раем и землей. Если же и грешные знают (видят и чувствуют) состояние праведников, то отчего же первые, находящиеся в аду, не могут точно таким же образом знать и состояние живых на земле, как знал несчастный богач в аду состояние своих братьев, пребывающих на земле? И если усопшие пребывают с нами, живыми, своим духом, то могут ли они не знать нашей земной жизни?

Деятельность души из-за ее тесного соединения с телом, подчиненным законам пространства и времени, находится в зависимости от этих законов.

Итак, несовершенные умершие знают жизнь живых из-за их собственного загробного состояния, по причине совершенства душевных чувств за гробом и из-за сочувствия живым.

То, что называют истинно прекрасным, мы сознаем в Божьем творении. Сам Господь говорит о Своем творении, что все, что Он создал… хорошо весьма (Быт. 1, 31). Мир духовный и мир физический составляют одно целое гармоничное единство. Не могло из рук Создателя выйти нечто уродливое. В творении Божьем все произошло и происходит не случайно (как учат материалисты, не признающие ничего, кроме материи), но совершилось и совершается по известному плану, в стройной системе, для известной цели, по неизменным законам. Все участвует в общем, все служит друг другу, все зависит одно от другого. Следовательно, все влияет друг на друга, и состояние чего-либо одного состоит в союзе с состоянием другого и с состоянием целого. Развитие духовного и физического миров идет параллельно, рука об руку, по закону жизни, однажды данному и неизмененному. Состояние целого, общего отражается на состоянии его частей. А состояние частей целого, взаимодействуя друг с другом, приводит их к согласию, гармонии. Эта гармония духовно-нравственных существ называется сочувствием. То есть, чувствуя состояние другого, и сам невольно приходишь в то же состояние.

В Царстве Бога, в Царстве духовно-нравственных существ, какими являются духи и человеческие души, властвует единая природа, одна цель бытия и один закон единомыслия, вытекающий из закона любви, связующий все духовно-нравственные существа и души. Бытие – это жизнь души не только для себя одной, но и для ее Творца – Бога, и для ближних. Ева была сотворена для Адама, и бытие ее души предназначено не только для нее одной, но и для полноты бытия Адама.

Бытие – это жизнь души не только для себя одной, но и для ее Творца – Бога, и для ближних.

Итак, состояние души обусловливается состоянием окружающих ее душ, с которыми она состоит в различных отношениях. Как быстро отозвалось на Адаме падшее состояние Евы! Самолюбие противоестественно душе, полнота жизни души обусловливается ее отношением к Богу и к существам, ей подобным. Жизнь души тесно связана с жизнью существ, ей подобных и состоящих с ней в разных отношениях, а потому и невозможно, чтобы один и тот же дух, животворящий их, не был проводником, приводящим души к согласию, единомыслию в различных состояниях.

Радость, печаль и вообще состояния души, принимаемые близко к сердцу, – это чувства. Сердцу также принадлежат предчувствия и сочувствие. И поэтому радость и печаль тоже неотъемлемо принадлежат сердцу. В народе есть поговорка, не лишенная истины, что «сердце сердцу весть подает». Не означает ли это проявление сочувствия? Ведь сочувствие – это естественное свойство души, так как ей свойственно и плакать, и радоваться вместе с ближними. Нравственное падение человека исказило природные свойства души, и они стали действовать превратно. Уменьшение веры и любви, плотские страсти, испорченность сердца обратили сочувствие в равнодушие. Человек так мало знает в сравнении с тем, что он в состоянии познать (насколько это ему будет дозволено Богом), что имеющееся знание практически приравнивается к незнанию. Эта истина высказана и святым апостолом Павлом, избранным сосудом Святого Духа.

Сколько таинственного в человеческой природе, которую составляют плоть, душа и дух! Душа и тело сочувствуют друг другу, и душевное состояние всегда отражается на теле, а состояние тела отражается на состоянии души. Итак, сочувствие – это природное свойство духовно-нравственных существ.

Сочувствие – это природное свойство духовно-нравственных существ.

Смерть вначале производит большую скорбь из-за видимого разлучения с родным и близким. Сила, степень скорби зависят от силы любви, связующей двух лиц, и от их взаимных отношений. Говорят, что скорбящей душе бывает гораздо легче после пролития слез. Скорбь без плача сильно угнетает душу. Душа находится в тесном таинственном союзе с телом, с помощью которого она проявляет различные душевные состояния. Итак, природа требует рыданий, горьких слез. А верой нам предписывается только воздержанный, умеренный плач. Вера утешает нас, что духовный союз с умершим не расторгнут смертью, что усопший своим духом пребывает с нами, живыми, что он жив.

Закон сочувствия состоит в том, что плач, слезы одного производят скорбное состояние в душе другого, и нередко мы слышим: «Твои слезы, плач, твоя скорбь и уныние наводят тоску и на мою душу!» Если кто-то уезжает в дальний путь, он просит того, с кем разлучается, не плакать, а молиться за него Богу. Умерший в этом случае похож на уехавшего. Поэтому неумеренный плач бесполезен и даже вреден, он мешает молитве, через которую верующему все возможно.

Молитва и сетование о грехах полезны обоим разлучившимся. Души через молитву очищаются от грехов. Эту истину засвидетельствовал Господь Иисус Христос: блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф. 5, 4). Поскольку любовь к усопшим не может угаснуть, постольку и положено проявлять к ним сочувствие – носить тяготы друг друга, ходатайствовать за грехи умерших, как бы за свои собственные. А отсюда рождается плач о грехах усопшего, через это Господь проявляет милость к умершему, по непреложному обещанию услышать просящего с верой. Вместе с тем Спаситель посылает Свою помощь и благодать и просящему за усопшего.

Умирая, усопшие просили не плакать о них как о несуществующих, а молиться за них Богу, не забывать и любить. И потому чрезмерный плач об умершем вреден и живому, и усопшему. Плакать нужно не о том, что наши близкие переселились в иной мир (ведь тот мир лучше нашего), а о грехах. Такой плач и Богу приятен, и умершим доставляет пользу, и плачущим готовит верную награду за гробом.

Чрезмерный плач об умершем вреден и живому, усопшему.

Но как же помилует Бог умершего, если живой о нем не молится, а предается неумеренному плачу, унынию, может быть, ропоту? Тогда, не чувствуя на себе милосердия Божьего, усопшие скорбят о нашей беспечности. Они на своем опыте узнали о вечной жизни человека. А нам, еще оставшимся здесь, остается только стремиться к улучшению их состояния, как заповедано нам Богом: ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33); носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал. 6, 2). Мы можем сильно помочь усопшим, если будем стараться в этом.

Еще в Ветхом Завете слово Божие предписывало для удержания человека от зла постоянно помнить о смерти, неизбежности перехода в загробную жизнь. Имея перед внутренним взором вечную жизнь, тем самым мы уже как бы не разлучаемся с умершими, а, уклоняясь от всего земного, греховного, прилепляемся к загробному состоянию. А так как все грешны перед Богом, и умершие, и живые, то по необходимости мы должны разделять участь усопших, которая и нас ожидает после смерти. Состояние умерших – это наше будущее состояние, а поэтому оно и должно быть близко нашему сердцу. Все, что только может улучшить это скорбное загробное состояние, приятно умершим и полезно нам.

Иисус Христос повелел быть готовым к смерти каждый час. Значит, надо быть в постоянном союзе и общении с опередившими нас на пути в загробную жизнь. Нельзя выполнить эту заповедь (помнить о смерти, представлять и предощущать суд, рай, ад, вечность), если не представляешь себе ушедших в загробный мир. Следовательно, память об умерших находится в тесной связи с этой заповедью. Нельзя представить суд, рай и ад без людей, в числе которых находятся и наши родственники, знакомые и все любезные нашему сердцу. А что же это за сердце, которое осталось бы равнодушным к состоянию грешников в загробной жизни? Видя утопающего, поневоле спешишь подать ему руку помощи, чтобы спасти. Живо представляя себе загробное состояние грешников, невольно станешь искать средства к их спасению. Итак, если нам дана память о смерти, то, значит, и память об умерших.

Если, видя погибающего, я стал бы только плакать, не употребляя никаких средств к его спасению, чем бы я улучшил его состояние? И Спаситель о таких бесполезных слезах наинской вдовы, хоронившей своего единственного сына, опору старости, утешение вдовства, сказал: не плачь (Лк. 7, 13).

Эту истину подтвердил христианам, плачущим о своих умерших, и святой апостол Павел. «Не скорбите!» – учил он. Понятно, что нам запрещается только вредное, а повелевается полезное. Плач запрещается, а великодушие разрешается. Сам Иисус Христос объяснил, почему плач бесполезен, сказав Марфе, сестре Лазаря, что ее брат воскреснет. А Иаиру сказал, что его дочь не умерла, а спит. Господь учил, что Он не Бог мертвых, но Бог живых; (Мк. 12, 27). Следовательно, все перешедшие в загробный мир живы. Что же плакать о живых, к которым и мы придем в свой час? Святитель Иоанн Златоуст учит, что не напрасны бывают молитвы за умерших, не напрасна милостыня. Все это установил Дух, желая, чтобы мы приносили друг другу взаимную пользу.

Хочешь почтить умершего? Твори милостыню, благодеяния и молитвы. Какая польза от многих рыданий? Такой плач Господь запретил, сказав, чтобы мы не рыдали, но молились о грехах умершего, что и доставит ему вечную радость. Господь такой плач, как молитва о грехах, благословляет: блаженны плачущие (Лк. 6, 21). Плач неутешный, безнадежный, не проникнутый верой в загробную жизнь, Господь запретил. Но слезы, выражающие скорбь от разлуки с близким на земле, не запрещены. На могиле Лазаря Иисус… Сам восскорбел духом и возмутился (Ин. 11, 33).

Плач Господь запретил, сказав, чтобы мы не рыдали, но молились о грехах умершего, что и доставит ему вечную радость.

Святитель Иоанн Златоуст умоляет нас, верных, чтобы мы не подражали неверным, не знающим, как христиане, обещанного воскресения и будущей жизни. Чтобы не раздирали наших одежд, не били себя в грудь, не рвали волос на голове и не делали бы тому подобных бесчинств и тем самым не творили бы вреда и себе, и умершему («Слово в субботу мясопустную»). Из этих слов святителя видно то, насколько бесполезен и даже вреден и тягостен неблагоразумный плач живых об умерших. Явление во сне священнику-вдовцу, который стал от отчаяния предаваться греху пьянства, умершей жены открыло, как тягостно усопшим от нашей дурной жизни и как сердечно они желают, чтобы мы, живые, проводили ее по-христиански, имея обетование воскресения и вечной жизни за гробом.

Итак, если и в аду души, участь которых еще не решена, при всем своем горестном состоянии помнят близких своему сердцу, оставшихся на земле, и заботятся об их загробной участи, то что же сказать о пребывающих в преддверии блаженства, об их заботе, попечении о живущих на земле? Их любовь, теперь уже ничем земным, никакими скорбями и страстями не умаляемая, горит еще сильнее, их покой нарушается лишь любвеобильным попечением о пребывающих на земле. Они, как говорит святой Киприан, уверившись в своем спасении, беспокоятся о спасении оставшихся на земле.

Дух человека, имеющий божественное происхождение, уверяет его в несомненном получении от Бога просимого, желаемого, оставляя для сердца спасительную надежду на Господа. Итак, надежда есть успокоение человеческого сердца в Боге, в получении от Него просимого или желаемого. Надежда – это понятие общечеловеческое, как состояние души, основывающейся на вере, составляющей естественную принадлежность души и, следовательно, всего человечества.

Нет ни одного народа, который не имел бы каких-либо верований, с тем только различием, что у диких, необразованных племен религия не составляет, как у нас, последовательного учения. Если вера естественна для человека, то, следовательно, надежда – это понятие общечеловеческое. Успокоение сердца в достижении чего-либо составляет надежду вообще. Люди на земле находятся в таких отношениях друг к другу, что в различных обстоятельствах надеются друг на друга, например, имея нужду в защите, помощи, в утешении, ходатайстве. Так, например, дети надеются на родителей, жены на мужей и мужья на жен, родственники на родственников, на знакомых, друзей, подчиненные на начальников, подданные на государя, а государь на подданных. И такая надежда согласна с волей Божьей, если только надежда на человека или государство не превышает надежды на Бога. Любовь – это основание надежды, и, связанные любовью, мы надеемся друг на друга. Мысли, желания и чувства составляют содержание невидимой деятельности души, носящей на себе отпечаток нематериального.

Душе присуща надежда на Бога и на себе подобные существа, с которыми она находится в различных отношениях. Разлучившись с телом и вступив в загробную жизнь, душа сохраняет при себе все, что ей принадлежит, в том числе и надежду на Бога и на оставшихся на земле близких и дорогих ей людей. Блаженный Августин пишет: «Почившие надеются получить помощь через нас, ибо время делания отлетело для них». Ту же истину подтверждает и святой Ефрем Сирин: «Если на земле, переселяясь из одной страны в другую, мы имеем нужду в путеводителях, то как это станет необходимо, когда будем переходить в жизнь вечную!»