Текст книги "Небесная стража: Рассказы о святых"

Небесная стража

Когда преподобный Кирилл строил Белозерский монастырь, некоторые жители окрестных селений удивлялись скорой работе и воображали, что старец обладает большим богатством. Один помещик, движимый корыстолюбием, вооружил своих людей и послал их ограбить монастырь.

Дионисий. Кирилл Белозерский в житии. Начало XVI в.

Разбойники дождались ночи, чтобы внезапно напасть на спящих иноков. Когда они подходили к монастырю, то увидели вокруг него множество вооруженных людей. Они решили выждать, но воины не уходили, и разбойники, тщетно прождав до полуночи, ни с чем возвратились домой. Они пришли в следующую ночь, но увидели вокруг монастыря еще больше воинов. Испугавшись, они пошли домой и рассказали обо всем своему помещику. Корыстолюбец, полагая, что в монастырь приходил кто-то из вельмож со свитой, чтобы помолиться и принять благословение от преподобного, послал в монастырь одного из слуг. Он должен был тайно выведать у монахов о вооруженных людях. Когда слуга возвратился с известием, что в монастыре не было ни богомольцев, ни посетителей, помещик испугался. Он понял, что Господь охраняет угодников Своих, и страшась праведного гнева Божия, тотчас отправился к святому Кириллу, со слезами исповедал перед ним свой грех и рассказал ему о чудном видении. Поблагодарив Бога, преподобный простил заблудшего и сказал: «Поверь мне, и другим скажи, что я с самого пострига в монашество ничего не имею, кроме одежды, которую ты видишь на мне, и книг». Помещик, удивленный кротостью преподобного Кирилла, возвратился домой, радуясь и благодаря Бога, что Он не допустил его оскорбить угодника Своего. С того времени помещик стал щедрым благотворителем обители.

Надежда непостыдная

Благочестивый отец семейства собрался по купеческим делам отлучиться из Александрии в Царьград. Опечаленная отъездом мужа жена спросила его: «Кому же ты поручаешь меня и дочь?» – «Госпоже нашей, Пресвятой Богородице», – отвечал он с несомненной надеждой на Заступницу Небесную.

Богоматерь Елеуса-Киккская. 1668 г.

Прошло несколько дней. Когда мать с дочерью сидели за рукоделием, их слуге пришла сатанинская мысль убить госпожу и, захватив дорогие вещи и деньги, бежать. И вот он берет из поварни нож и идет в горницу. Едва он коснулся порога, как вдруг поражен был слепотою и никак не мог двинуться с места. Слуга начал звать к себе госпожу, но она, удивившись такому странному поступку, сказала, что он сам должен прийти к ней. Слуга умолял ее, чтобы она подошла к нему или послала свою дочь; но госпожа, назвав его безумцем, не хотела говорить с ним. Тогда слуга в отчаянии выхватил из-за пазухи нож и поразил себя. На крик госпожи немедленно сбежались соседи; пришла стража и, застав злодея еще в живых, узнала, что с ним случилось. И все прославили Бога и Заступницу верных, Царицу Небесную.

Сила крестного знамения

Святой Никон в молодости служил в римском войске начальником отряда и отличался необыкновенной храбростью. Отец его воспитан был в язычестве, но мать приняла христианство. Любя военную службу, Никон продолжал ее и после смерти отца. Богобоязненная мать, страшась, чтобы он не умер идолопоклонником, старалась расположить его к христианской вере, но всё было напрасно. Никон ни о чем другом не думал, как только о славе и военных подвигах. Наконец, добрая мать, предавая его на волю Божию, сказала ему от всей полноты любящего сердца: «Сын мой! Если на войне случится тебе быть в опасности, то оградись крестным знамением – и тогда не поразит тебя ни стрела, ни копье, ни меч».

Иерусалим. Храм Гроба Господня

Слова матери имели спасительное действие и вскоре подтвердились. Римские войска выступили против варваров. Сражение было кровопролитное, и победа начинала уже склоняться на сторону неприятеля. Неустрашимый Никон, движимый славою отечества, сражался с необыкновенной храбростью – и вдруг очутился один среди неприятелей. Находясь в столь явной опасности, он вспомнил слова матери и, устремив глаза на небо, перекрестился и воскликнул из глубины сердца: «Христос, Боже всесильный! Яви надо мною в час сей силу Креста Твоего, чтобы отныне и я был рабом Твоим». Он почувствовал в себе необыкновенную силу и, поразив множество неприятелей, ободрил и воодушевил своих. Победа была на стороне римлян, и все войско прославило геройские подвиги Никона. По окончании войны войска были распущены. Никон, возвратившись домой в объятия нежной матери и рассказав ей все случившееся с ним, исполнил данное им обещание и сделался рабом Христовым.

Полководец-отшельник

Преподобный Афанасий, пустынножитель Афонской горы, столь прославился благочестием и даром чудотворений, что в монастырь его стекались отовсюду не только простолюдины, но и вельможи, и архиереи, чтобы учиться у него богоугодной жизни. В числе многих прибыл на Афонскую гору грузинский князь Торникий, который долгое время с честью служил в греческих войсках и пользовался славою опытного полководца. Уединенная и строгая жизнь отшельников пленила Торникия; он решил принять монашество и остаток своих дней провести в обители преподобного Афанасия. Греческие воины долго жалели о разлуке с добрым, мужественным и опытным начальником.

После смерти греческого императора Романа II управление государством приняла вдовствующая императрица Зоя. В это время персы стали делать набеги на соседние греческие области и, опустошая их, угрожали всему государству. В этих трудных обстоятельствах императрица, решая, кому поручить войска для отражения персов, вспомнила о Торникии и хотела опять призвать его на службу, но пустынник отказался. Тогда преподобный Афанасий, в присутствии старейших и уважаемых иноков, с отеческою властью сказал ему: «Мы все дети одного отечества, и потому все обязаны защищать его. Обязанность наша – молиться о победе над врагами и молитвами отражать их; но если верховная власть признает нужным употребить на пользу общую и руки наши, и грудь – мы беспрекословно должны повиноваться. Брат возлюбленный, кто думает и поступает иначе, тот прогневляет Бога. Если ты не послушаешь царя, устами которого вещает Сам Господь, то будешь отвечать перед Ним за кровь твоих соотечественников, которых ты мог, но не хотел спасти; будешь отвечать и за разорение и поругания храмов Божиих. Итак, иди с миром и, защищая отечество, охраняй Святую Церковь. Не бойся утратить сладостные для нас часы богомыслия. Моисей предводительствовал войском и беседовал с Богом. В любви к ближнему заключается и любовь к Богу. Дерзну сказать, что любовь к ближнему приятнее Богу, нежели ревностное попечение о спасении только своей души; ибо «никтоже из нас себе живет, и никтоже себе умирает».

Торникий повиновался и, сложив на время монашескую одежду, принял начальство над войском. Поход его был успешен. Разбив в нескольких сражениях персов, он принудил их заключить выгодный для Греции мир. Он возвратился в Царьград. Императрица предлагала ему различные награды, но Торникий просил только средств на устроение Иверского монастыря на Афонской горе. Признательная государыня с радостью исполнила его желание и повелела поставить его архимандритом новосозидаемой обители.

Иверский монастырь существует и доселе. В его ризнице хранятся воинские доспехи Торникия, замечательные по их тяжести и драгоценным украшениям, и свидетельствуют каждому, что можно служить вместе и Царю Небесному, и царю земному.

Чудотворная сила святых икон

В сирийском городе Раммелии один из знатных сарацин вошел вместе с другими из любопытства в церковь Святого Георгия и, увидев священника, читавшего молитвы перед иконою великомученика, сказал: «Посмотрите на безумного, что он делает? Доске поклоняется. Но дайте мне лук и стрелу, я прострелю доску». И тотчас пустил стрелу в икону. Но стрела, вопреки данному ей направлению, поднялась вверх и, падая, пронзила сарацину руку. Рука опухла, и он, стоная от сильной боли, кричал, что умирает.

К счастью, у него в услужении была одна христианка. Призвав ее, он сказал: «Я был в церкви и хотел прострелить икону Георгия, но не получилось, стрела вонзилась мне в руку, и я от нестерпимой боли умираю». Она сказала ему: «И ты думаешь, что хорошо сделал, дерзнув против иконы святого мученика?» – «Да неужели икона имеет такую силу, что я теперь страдаю?» – спросил сарацин. На это служанка отвечала: «Я человек неграмотный и отвечать тебе на это не умею; но позови священника: он даст тебе ответ». По ее совету сарацин, призвав священника, сказал ему: «Я желал бы знать, какую силу имеет та доска, или икона, которой ты в церкви поклонялся?» Священник отвечал: «Я поклонялся не доске, но Богу моему, Создателю всех, и молил изображенного на доске святого великомученика Георгия, чтобы он был ходатаем обо мне пред Богом». – «Если же Георгий не Бог ваш, – спросил сарацин, – то кто же он такой?» – «Он слуга Бога и Господа нашего Иисуса Христа, – сказал священник. – Был человек, нам подобный, но за исповедание имени Христова, мужественно претерпев мучения и смерть, получил от Него благодать творить чудеса. Любя его, мы почитаем и его икону и, глядя как бы на него самого, поклоняемся ей и целуем, подобно тому, как и ты делаешь по смерти твоих родителей и братьев, когда, смотря на их одежды, плачешь и целуешь их. А что иконы, как изображения слуг Божиих, имеют силу, это ты испытал на себе, дерзнув выстрелить в икону святого мученика». – «Что же мне делать? – спросил сарацин. – Посмотри на мою руку: я умираю». – «Если хочешь жить, – сказал священник, – то вели принести икону святого Георгия, поставь ее над постелью и засвети лампаду, пусть она горит всю ночь, а утром возьми из лампады масла и помажь руку. И веруй, что получишь исцеление».

Чудо Георгия о змии. XV в.

Немедленно святая икона была принесена. Сарацин с радостью встретил ее и, исполнив все, что советовал ему священник, получил исцеление. Удивленный и обрадованный чудом, он спросил священника: «Нет ли чего написанного в книгах о святом Георгии?» Когда же священник принес книгу и читал ему о жизни и страданиях святого, сарацин, слушая со вниманием и держа в руках икону мученика, со слезами обратился к святому: «Святой Георгий! Ты был юн, но разумен; я стар, но безумен; ты жил немного, но угодил Богу; я дожил до старости и отвержен Всевышним. Помолись Богу своему, чтобы и я был рабом Его». Потом припал к ногам священника и умолял его сподобить его святого крещения. Священник, видя его веру и искреннее желание, но и опасаясь сарацин, крестил его ночью. Приняв крещение, он начал открыто проповедовать Иисуса Христа и принял мученическую смерть от озлобившихся сарацин.

Родительское наставление и Суд Божий

Из-за страшной нужды один отец – для спасения семейства от голодной смерти – решил продать единственного своего сына, юношу благонравного и сильно им любимого. Залившись слезами, он говорил ему: «Сын мой, ты видишь тяжкое наше положение, видишь угрожающую нам голодную смерть. Одно только остается средство к спасению всех нас – продать тебя». Добрый сын спокойно и твердо отвечал: «Родитель, я готов». Когда настало время вести его к одному вельможе, чтобы продать, отец, благословив сына и дав ему наставление служить господину с усердием и верностью, в заключение сказал: «Много горя придется тебе испытать в чужом доме, потому держись крепко Церкви Божией, этой тихой пристани в бурном море жизни, и, сколько будет возможно, не оставляй церковного богослужения; в нем ты найдешь и утешение, и наставление, и подкрепление».

Строго соблюдая родительские наставления, сын приобрел доброе расположение господина своего. Но однажды он нечаянно увидел свою госпожу в преступном и постыдном действии. И хотя он сдержал это в тайне, все равно стал с этой минуты ненавистен и нестерпим для госпожи. Чтобы избавиться от слуги, женщина решила оклеветать его перед своим мужем. Притворившись испуганной, она сказала супругу, что раб имеет злой умысел на жизнь его, и разными хитростями убедила предать слугу смерти. Муж согласился. По тогдашним законам, купивший раба имел полную власть над ним – как над своей собственностью – и без всякого суда мог лишить его жизни.

Встретившись с судьей, господин сказал ему: «Я пришлю к тебе одного из рабов моих с платком; прикажи отсечь ему голову и, завернув в платок, отдай тому, кто придет к тебе за ответом». И тотчас послал осужденного на смерть слугу своего к судье, приказав отдать ему платок.

Дьякон служит в православном храме во имя Святого Николая Мирликийского. Корея. Сеул

Юноша, ничего не подозревая, спокойно пошел к судье, но, проходя мимо церкви, услышал богослужение и, согласно родительскому наставлению, зашел помолиться. Богослужение продолжалось, а между тем госпожа, нетерпеливо желая видеть голову ненавистного ей слуги, поспешила послать к судье за ответом любимца своего, участника ее преступления. Этот слуга, проходя мимо церкви и услышав в ней богослужение, тоже остановился – из любопытства. Добрый юноша, увидев своего товарища, спросил его, куда он идет. Тот отвечал: «К судье за ответом. Ты был у него?» – «Нет еще, – отвечал он, – мне хочется дослушать службу. Сделай милость, отнеси ему этот платок вместо меня, а я схожу за ответом». Товарищ, взяв у него платок, поспешил к судье, – и судья тотчас приказал отсечь ему голову. По окончании божественной службы приходит к судье осужденный на смерть слуга и получает от него что-то завернутое в платок. Как же изумились господин и госпожа, когда увидели в живых того, кого послали на смерть! Но они ужаснулись, когда увидели в платке голову любимого слуги. Узнав, как это произошло, они увидели в этом провидение Божие. И преступная жена раскаялась.

Пути Провидения

В Царьграде жил знаменитый вельможа, Ксенофонт. Он обладал большим богатством и был человеком благочестивым: отличался смирением, кротостью и благотворительностью. Богобоязненная жена его Мария во всем подражала ему. Сыновья их, Иоанн и Аркадий, обучаясь разным наукам, воспитывались также в страхе Божием. Знатность их рода и высокие должности, на которые предназначались дети вельмож, требовали хорошего образования, и родители отправили их в Финикию, в город Берит, в котором в то время находилось знаменитое училище правоведения.

При отплытии море было спокойным, но вскоре поднялась сильная буря, и корабельщики должны были спустить паруса. Корабль, обуреваемый волнами, стал наполняться водой. Все пришли в смятение и ужас. Аркадий и Иоанн, представляя себе, что они уже не увидят своих родителей, заливались слезами и молили Бога о спасении. Между тем буря не утихала, а становилась еще сильнее. Тогда корабельщики, не видя никакой надежды на спасение корабля, пересели в лодки. Иоанн и Аркадий, видя бегство корабельщиков и гибель, сняли с себя одежды, чтобы удобнее было плыть, и бросились в море. Слуги последовали их примеру. Ухватившись за обломки корабля, они разнесены были волнами в разные стороны.

Провидению угодно было явить над благочестивыми юношами свою заботу и спасти их. Иоанн был выброшен на берег. Когда он очнулся и увидел себя нагим, то не знал, что ему делать и как явиться в таком виде перед людьми. В раздумье, идя берегом, он увидел монастырь и обрадовался, надеясь там найти пристанище. В монастыре он принят был с братскою любовью и участием в постигшем его бедствии. Там, размышляя о чудном своем спасении и о тихой богоугодной иноческой жизни, он почувствовал к ней расположение. Иноки, полюбившие его, старались еще более утвердить его в этом. И он постригся в монашество. Упражняясь в посте и молитве, он скорбел о брате своем Аркадии, считая его погибшим в море.

Спас на престоле. Начало XVI в.

Но та же всемощная десница Божия сохранила и Аркадия. Выйдя на берег, он от всего сердца принес благодарение Господу Богу за свое чудное спасение, но сокрушался о неизвестной судьбе брата. Один крестьянин из ближнего селения дал ему одежду и привел к себе в дом. Подкрепившись пищей, он пошел в ближайшую церковь и долго со слезами молился о своем брате. Потом от усталости сел подле церкви и заснул. В сновидении является ему брат Иоанн и говорит: «Зачем ты, любезный брат, так сокрушаешься обо мне? По милости Божией я жив и здоров!» Проснувшись и поверив сновидению, Аркадий Чрезвычайно обрадовался и, воссылая благодарение Богу, хотел было возвратиться в Царьград, но мысль, что он придет без брата и крайне опечалит своих родителей, остановила его. Припоминая, как отец уважал иноческую жизнь, он сказал себе: «Пойду в монастырь». И он отправился в Иерусалим поклониться святым местам. Выйдя из Иерусалима с намерением поселиться в каком-либо монастыре, он встретил благочестивого, украшенного сединами инока и просил его помолиться о нем, потому что он в большом горе. На это старец сказал: «Не печалься, чадо; брат твой жив, и ты увидишь его, он в монастыре». Изумленный прозорливостью старца, Аркадий сказал: «Если так, то прошу тебя, введи и меня в иноческий чин». И старец взял Аркадия с собой в лавру Святого Харитона, постриг его и, преподав юноше наставление, как проходить иноческую жизнь, удалился, обещая увидеться с ним через три года.

Прошло два года по отбытии из Царьграда Иоанна и Аркадия. Родители, не получая о них никакого известия, послали одного из рабов своих в Берит, чтобы узнать, здоровы ли они. В Берите посланный узнал, что они там вовсе не были, и решил отправиться в Афины, поискать там. Но их не было и в Афинах. Возвращаясь в Царьград в смущении и печали, он встретил инока. Всматриваясь в лицо инока, он узнал в нем своего собрата, одного из числа тех рабов Ксенофонтовых, которые вместе с Иоанном и Аркадием отправились в Берит. После радостного свидания посланный спросил инока: «Что с тобой сделалось, почему ты облекся в иноческий образ, и где господа наши, которых я нигде не мог отыскать?» Инок вздохнул и, прослезившись, рассказал ему, что все, кроме него, потонули в море, и что поэтому он решил лучше скрыться навсегда в монастыре, нежели возвратиться к господам своим с такой ужасной вестью, а теперь он идет в Иерусалим на поклонение святым местам. Верный раб поражен был этой вестью и не знал, как ему явиться домой. Но тут посторонние люди посоветовали ему непременно идти и рассказать все господам.

Купола и кельи на крыше храма Гроба Господня в Иерусалиме

Кто может изобразить скорбь Ксенофонта и Марии, когда они узнали о смерти своих детей! Но благочестивая чета не предалась скорби, а излила ее в слезах пред Богом. Целую ночь они молились и плакали. Когда же под утро заснули, то во сне увидели детей, предстоящих Иисусу Христу с великою славою. Пробудившись от сна и рассказав друг другу свои сновидения, они заключили, что дети их живы и служат Господу Богу в иноческом звании. И в то время как они взаимно старались друг друга утешить в печали и подкрепить, Ксенофонт сказал Марии: «Друг мой! Мне думается, что наши дети в Иерусалиме; пойдем и мы туда, поклонимся святым местам: может быть, мы там найдем их». И вот они, раздав много милостыни, отправились в Иерусалим и обошли святые места. Затем пошли и по всем окрестным монастырям в надежде найти детей; но нигде не находили их. Когда же они отправились в страны Иорданские, то на дороге встретили того прозорливого старца, который постриг в монашество Аркадия, и просили его помолиться за них. Старец, сотворив молитвы, сказал: «Кто привел Ксенофонта и Марию в Иерусалим, как не любовь к детям? Но не скорбите: дети ваши живы; идите, куда вы идете. А когда воротитесь во Святой град, тогда увидите детей ваших». После этого Ксенофонт и Мария пошли на Иордан, а прозорливый старец пошел во Святой град. Когда же он в Иерусалиме, помолившись в церкви Воскресения Христова, сидел близ Голгофы и отдыхал, тогда инок Иоанн, сын Ксенофонта и Марии, пришедший из своего монастыря на поклонение Гробу Господню, подошел к нему и поклонился. Старец, благословляя его, сказал: «Где ты был доселе, Иоанн? Родители твои ищут тебя, как и ты ищешь брата своего». Иоанн удивился, что этот старец все знает, и стал умолять его, чтобы он открыл ему, жив ли брат его, а если жив, то где находится. Тогда старец сказал: «Сядь подле меня и скоро увидишь брата». Спустя немного времени пришел другой брат – инок Аркадий, бледный и сухой от строгого воздержания и иноческих трудов и, упав к ногам своего старца, сказал: «Отче! Ты оставил свою ниву, не посещая ее уже третье лето; много выросло на ней без тебя терний и волчцов, и немало надобно будет потрудиться, чтобы очистить ее». – «Нет, – отвечал старец, – я посещаю ее и верую Господу, что на ней не терния, не волчцы, а зрелая пшеница, достойная трапезы Царя царствующих. Сядь подле меня». Когда Аркадий сел, старец, помолчав немного, спросил Иоанна: «Из какого ты места, брат Иоанн, и из какого рода?»

Лестница на Голгофу

Когда Иоанн начал рассказывать о своей родне, то Аркадий, всматриваясь в его лицо, узнал в нем своего брата и от сильного чувства братской любви, не дав ему окончить рассказ, воскликнул: «Отче! Это брат мой, Иоанн!» И бросились братья обнимать и целовать друг друга.

Через два дня возвратились от Иордана в Иерусалим Ксенофонт и Мария и, встретив у Гроба Господня того прозорливого старца, просили его исполнить обещание и показать им детей. Дети были подле старца, но старец приказал им ничего не говорить и стоять, потупя глаза в землю, чтобы их не узнали. Братья тотчас узнали своих родителей и несказанно обрадовались, но родители не могли узнать их, потому что они были в монашеской одежде и даже лица их изменились от иноческих подвигов. Старец сказал Ксенофонту и Марии: «Пойдите в вашу гостиницу и приготовьте трапезу; мы придем разделить ее с вами, и тогда я скажу вам, где ваши дети». Обрадованные родители поспешили исполнить его волю.

За трапезой Ксенофонт и Мария, занимаясь со старцем спасительной беседой, спросили его, как живут их дети. «Хорошо, трудятся для своего спасения», – отвечал старец. «Ах! Какие прекрасные у тебя ученики, – сказал ему Ксенофонт. – Как только мы увидели их, то обрадовались им, как родным детям. О, если бы и наши дети были такие!»

Тогда старец сказал Аркадию: «Чадо, расскажи нам, где ты родился и воспитался и откуда пришел сюда?» Когда Аркадий начал рассказывать, то родители тотчас узнали в них своих детей и воскликнули: «Это наши дети! О, наши дети!» И обнимая их, целовали и плакали от радости. Прослезился и старец.

Вид со стен Иерусалима на Масличную гору и колокольню русской православной церкви Вознесения

Насладившись лицезрением своих детей и воссылая сердечное благодарение Богу за ниспосланную им радость, Ксенофонт и Мария начали рассуждать между собой, для кого им теперь жить на свете и для кого сберегать имение. И, наконец, решили последовать примеру детей. Продали свое имение и раздали бедным; рабам дали свободу и от руки прозорливого старца приняли пострижение в иночество. Все они просияли верою и святою жизнью, а Ксенофонт и Мария сподобились от Бога и дара чудотворения.