Текст книги "Возвышение Сталина. Оборона Царицына"

В суровикинской трагедии – одной из потрясающих кровавых страниц Гражданской войны – еще более раскрылось звериное лицо белогвардейской контрреволюции. Эта трагедия, относящаяся к 23 мая 1918 года, показала, как глубоко прав был тов. Ворошилов, разоблачивший тех, кто настаивал на том, чтобы покинуть эшелоны и походным порядком идти по белоказачьим станицам с женщинами и детьми. Нет сомнений, что это привело бы к мучительной гибели тысячи людей от руки классовых врагов, бешено ненавидевших Пролетарскую революцию.

Организаторы суровикинского избиения изобразили чудовищную расправу над больными и ранеными как «генеральное сражение с большевиками». За эту изуверскую резню белоказачий полковник Попов получил от атамана Краснова чин генерала.

Глава VII. Станция Чир – Рычково. Прорыв красных частей на левый берег Дона

Краснов, избранный 16 мая в Новочеркасске атаманом «Всевеликого войска Донского», отдал своему командующему армией, донскому генералу Денисову, директиву во что бы то ни стало захватить в ближайшее время эшелоны 3-й и 5-й красных армий, продолжавших двигаться в направлении на Царицын. Денисов приказал взорвать все мосты и разобрать железнодорожный путь, разрушить станции, и в первую очередь на участке Суровикино, Ляпичев, взорвать железнодорожный мост через Дон[33]33
  Как увидим ниже, в отношении взрыва моста через Дон троцкист Минин очень помог атаману Краснову. (Прим. авт.)


[Закрыть], активизировать борьбу между Доном и Волгой, захватить Калач и Воропоново и сгруппировать силы для генеральной атаки района Царицына. На заседании Большого войскового круга атаман Краснов говорил о задачах казачьей контрреволюции следующее:

«Я вошел в переговоры с германцами. Благодаря весьма искусной политике генерала Черячукина в Киеве, Николая Эльпидифоровича Парамонова и Владимира Александровича Лебедева в Ростове за шерсть и за хлеб мы получили орудия, винтовки и патроны. Чирский, а за ним Донецкий и Усть-Медведицкий и Хоперский фронты ожили, и началась настоящая война. Мы получили оружие. Наша борьба благодаря громадному военному таланту и твердой воле командующего Донской армией генерала Денисова и большой работоспособности его начальника штаба полковника Полякова приняла строго планомерный характер»[34]34
  «Донской край», № 97 за 1918 год.


[Закрыть].

Положение объединенных 3-й и 5-й красных армий было чрезвычайно тяжелым и напряженным; вопрос о связи с Царицыном оставался открытым. Железнодорожный мост через Дон, в 8 км к востоку от Рычкова, к 22 мая оказался взорванным. Это гнуснейшее преступление совершила белогвардейская шайка во главе с троцкистом Мининым[35]35
  С. К. Минин (1882–1962) – член РСДРП (б) с 1905 года, в 1917–1918 годах председатель царицынского комитета партии большевиков и городского Совета. В сентябре 1917 года избран главой городской Думы, прославился выпуском местных денег – «мининок». С апреля по июнь 1918 года одновременно являлся царицынским военкомом. С июля по ноябрь 1918 года – член РВС Северо-Кавказского военного округа, затем Южного фронта и 10-й армии, затем до июля 1919 года член коллегии НКВД в Москве. Делегат 8-го съезда ВКП(б), на котором вместе с Ворошиловым примыкал к «военной оппозиции» – то есть сторонникам отказа от старых военных специалистов, выступавшим против Троцкого. После Гражданской войны – на военно-политической и партийно-хозяйственной работе. С 1927 года – на пенсии по состоянию здоровья, благополучно пережил репрессии. (Прим. ред.)


[Закрыть], в то время пробравшимся на ответственный пост председателя Царицынского совета.

Двурушник, предатель, троцкист Минин боялся прихода в Царицын красногвардейских, большевистских эшелонов во главе с тов. Ворошиловым. Своей меньшевистской политикой Минин пытался установить в Царицыне «классовый мир» и допустить мирное сожительство буржуазно-кулацкой городской Думы и управы и других типичных буржуазных органов с Советом. Серго Орджоникидзе жестоко боролся против этих троцкистов; он писал Ленину и Сталину, что на каждом шагу здесь, в Царицыне, сталкивается с предательством и изменой делу большевистской партии.

23 мая Серго Орджоникидзе телеграфировал Ленину и Сталину о том, что «…положение здесь [т. е. в Царицыне. – Вл. М.] неважное, нужны решительные меры, а местные товарищи слишком дряблы, всякое желание помочь рассматривается как вмешательство в местные дела, на станции стоят шесть маршрутных поездов хлеба в Москву, Питер и не отправляются. Еще раз повторяю, что нужны самые решительные меры – вокруг Царицына бушует контрреволюция. Орджоникидзе»[36]36
  Зинаида Орджоникидзе. Серго в Царицыне. «Красная звезда» от 18.11.1939 г.


[Закрыть].

Политическое и стратегическое значение района Царицына было очень велико, Царицын являлся центром всего юго-востока Советской страны. 31 мая состоялось постановление о назначении товарища Сталина руководителем продовольственного дела на юге России. 6 июня товарищ Сталин приехал в Царицын. Тов. Ворошилов в своей книге «Сталин и Красная армия» пишет:

«…В Царицыне он [товарищ Сталин. – Вл. М.] застает невероятный хаос не только в советских, профессиональных и партийных организациях, но еще большую путаницу и неразбериху в органах военного командования. Товарищ Сталин на каждом шагу наталкивается на препятствия общего характера, мешающие ему выполнить его прямую задачу. Эти препятствия обусловливались прежде всего быстро растущей казачьей контрреволюцией, которая получала в это время обильную поддержку от немецких оккупантов, занявших Украину»[37]37
  Ворошилов К. Е. Сталин и Красная армия. Воениздат, 1937, с. 5.


[Закрыть].

Под гениальным руководством товарища Сталина Царицын не только облегчил тяжелое продовольственное положение центрально-промышленных районов Советской республики, но и разгромил, как увидим ниже, блестяще и до конца донскую контрреволюцию атамана Краснова и всех тех, кто эту контрреволюцию организовал и ей помогал.

Разрушенный железнодорожный мост через Дон явился для ворошиловских эшелонов большим препятствием. 3000 вагонов и более 100 паровозов должны были стоять перед взорванным мостом, не имея возможности перейти на левый берег Дона и сосредоточиться в районе Царицына. Обстановка осложнялась еще тем, что ремонтные поезда эшелонов тов. Ворошилова ушли в Царицын с делегацией тов. Артема; эти ремонтные поезда в связи с наступлением белоказаков на Воропоново так и остались в Царицыне.

Тов. Ворошилов спросил инженерно-технических работников (горстка таких находилась в эшелонах), сколько времени нужно для исправления моста через Дон. После соответствующих расчетов те ответили, что мост можно исправить не ранее как через полтора-два месяца. После стольких дней невзгод и мучений похода стоять 45 или 60 дней всем железнодорожным эшелонам 5-й и 3-й армий среди голой степи в условиях постоянных белоказачьих налетов и нападений – поистине мрачная, гнетущая перспектива!

Опять, как в Белой Калитве и Морозовской, ряд ответственных участников похода стали требовать от тов. Ворошилова оставить все эшелоны, погрузить, что только можно, на конные повозки (их теперь, после объединения с отрядами Щаденко, было много) и обходным движением там, где имеются переправы через Дон, двинуться походным порядком на Царицын. Чем стоять около 2 месяцев, и ждать постройки моста, не лучше ли оставшиеся до Царицына около 100 км пройти в несколько дней, так рассуждали эти «прожектеры».

Этот паникерский план имел в эшелонах немало сторонников, так как на первый взгляд он казался многим легко осуществимым. Тов. Ворошилову снова приходилось доказывать всю преступность этого плана, отдававшего в руки контрреволюционного казачества тысячи железнодорожных вагонов с ценнейшим имуществом, потому что на повозки можно было взять лишь ничтожную долю этого имущества. Кроме того, было очень сомнительно, что участникам похода удастся благополучно преодолеть эти 100 км в условиях белоказачьего окружения. Все казачьи станицы на путях к Царицыну в это время подняли мятеж против Советской власти. Таким образом, 100-км путь проходил бы в исключительно неблагоприятной, враждебной классовой среде.

Тов. Ворошилов, как единодушно свидетельствуют целый ряд очевидцев, настойчиво разъяснял, что оставить железнодорожные эшелоны на правом берегу Дона с ценным имуществом и вооружением, а затем окружным путем пробираться в Царицын – это значит вооружить и снабдить контрреволюцию, которая не только истребила бы участников этого похода, но и окрепла бы для борьбы за захват Царицына. Гарнизон же Царицына, до приезда товарища Сталина состоявший из нескольких красных отрядов, насчитывал не более 4000 человек. Классовый враг умышленно посылал в части царицынского гарнизона своих доверенных людей, которые записывались «добровольцами» в красные отряды, а затем вели в них подлую шпионскую и дезорганизаторскую работу. Долго удержать Царицын эти незначительные отряды, неполноценные в классовом отношении, без твердого руководства товарища Сталина и без рабочей и шахтерской армии тов. Ворошилова, не смогли бы, так как донская белоказачья армия Краснова к началу июня превосходила численностью красные части царицынского гарнизона в десять раз[38]38
  На 14 июня 1918 года Донская армия (без учета формирующихся и обучаемых частей) имела 40 000 бойцов, 56 орудий и 179 пулеметов. См.: Зайцов А.А. 1918: очерки истории русской Гражданской войны, с. 203. (Прим. ред.)


[Закрыть].

Тов. Ворошилов понимал, что ввиду развертывающейся Гражданской войны на Дону для Царицына крайне важно скорейшее сосредоточение 30 000 бойцов[39]39
  Всего населения в эшелонах было до 50 000 чел. (Прим. авт.)


[Закрыть] – луганских металлистов, донецких шахтеров, украинских бойцов 5-й и 3-й армий и отрядов тов. Щаденко. Эта, уже закаленная в тяжелых боях армия рабочих и крестьян-«иногородних» значительно укрепила бы оборону Царицына.

Тов. Ворошилов принимает решение о восстановлении разрушенных ферм железнодорожного моста через Дон, с тем чтобы пропустить через него все эшелоны к Царицыну по железной дороге. Но для того чтобы обеспечить возможно более быстрое проведение в жизнь этого решения, необходимо было создать вокруг эшелонов, стоявших в районе станции Чир, крепкий плацдарм и благоприятную зону, в которую не мог бы проникнуть противник.

Кроме того, наступательная операция, задуманная Ворошиловым и Рудневым в направлении станицы Нижне-Чирская, заставила бы отвлечь белоказачьи силы от Царицына.

Надо иметь в виду, что к 15 июня, т. е. ко времени сосредоточения эшелонов к станции Чир, во всем огромном районе по обе стороны железной дороги к западу и востоку от линии реки Дон хозяйничали белоказачьи полки генералов Мамонтова, Фицхелаурова и других. Тов. Ворошилову было ясно, что постройка моста будет проходить в невиданно тяжелых условиях. Для восстановления моста не имелось почти никаких необходимых технических приспособлений, так как все ремонтные поезда, как мы уже говорили, были в Царицыне. Одновременно с постройкой надо было драться с белоказаками, которые, как шакалы, рыскали всюду; особенно много их было в обширном районе станиц Голубинская, Добринская, Потемкинская, Есауловская, Кобылянская, Нижне-Чирская, Пятиизбянская и Калач[40]40
  Калач-на-Дону захватил полковник Макаров, который 22 мая зверски расстрелял 4600 человек. (Прим. авт.)


[Закрыть].

Имея в виду, что в районе станции Морозовская беспрерывно продолжались налеты, местные советские органы еще перед началом движения эшелонов 5-й и 3-й Украинских армий в направлении Суровикино, Чир просили тов. Ворошилова оставить часть войск в районе станции Морозовская. Так и было сделано. Но морозовцы продержались недолго. Окруженные со всех сторон, под сильным напором белоказаков они под руководством тов. Щаденко также собрались в начале июня в районе станций Чир и Рычково. Атаман Краснов пишет:

«Отходящие вдоль железной дороги к Царицыну части Щаденко напали с тыла на части генерала Мамонтова и поставили его в очень тяжелое положение, принудив бороться на два фронта. Были дни, когда положение генерала Мамонтова, имевшего очень мало патронов, было критическим. Казаки мамонтовской группы уже готовы были призвать на помощь немцев, но донской атаман не разрешил им этого, убедив их, что они сами справятся с большевиками. 14 июня войска генерала Фицхелаурова и генерала Мамонтова совместными усилиями овладели станцией Суровикино и принудили Щаденко бросить железную дорогу и грунтовыми путями отойти к станции Чир».

Строительство Чирского моста заняло почти двадцать дней. За эти дни стройки Ворошилову, как главному инициатору этого строительства, часто приходилось выслушивать упреки со стороны измученных борьбой людей в «никчемности», «дикости» и «своенравии» этой «нелепой затеи». На эти упреки не скупились даже очень близкие и ответственные работники, неустойчивое, паникерское настроение которых передавалось и в утомленные войска. Терпеливое разъяснение тов. Ворошилова и его ближайших помощников Пархоменко, Щаденко и Руднева успокаивало нервы, смиряло и ставило на свои места дезорганизаторов, которых с каждым днем становилось все меньше и меньше.

Одновременно с постройкой разрушенных пролетов железнодорожного моста почти непрерывно шли бои по обе стороны железной дороги на всем протяжении от Суровикино до станции Ляпичев (в последней находился переправившийся на левый берег Дона красный отряд). Особенно ожесточенные бои происходили в направлении мамонтовской базы белоказачьих формирований Нижне-Чирского района, которым стремились овладеть отряды 5-й и 3-й армий.

К 15 июня, к моменту отдачи приказа тов. Ворошилова о наступлении на Нижне-Чирскую, группировка обеих сторон была следующая. Белоказаки фактически сдавили со всех сторон красные эшелоны, сосредоточенные на 20-км железнодорожном участке между реками Лиска и Дон и окруженные кольцеобразным фронтом. Белоказачьи полки генерала Мамонтова располагались главным образом во Втором Донском округе, т. е. южнее железной дороги Суровикино, Царицын. Они прочно занимали основные базы формирований – Нижне-Чирскую и Цымлянскую, кроме того – хутора В. Солоновский, Н. Солоновский, Верхне-Солоновский. Станицы Кобылянская, Есауловская, Потемкинская являлись белоказачьими опорными пунктами, разбросанными вдоль реки Дон, к югу от Нижне-Чирской. К северу от железнодорожной линии Суровикино, Царицын, т. е. в Медведицком и Втором Донском округах, а также к востоку от станции Суровикино, в направлении хуторов Лисинский, Максимов, располагались полки Фицхелаурова, Секретева и Макарова. Базы белоказачьих формирований находились в Усть-Медведицкой, Клецкой; опорными пунктами вдоль реки Дон были станицы Пятиизбянская и Голубинская.

Эта группировка противника заставляла красное командование сгруппировать свои отряды таким образом, чтобы, во-первых, успешно отражать белоказачьи налеты и нападения на эшелоны, вытянувшиеся кишкой в районе станций Чир, Рычково; во-вторых, выставить крепкое охранение с таким расчетом, чтобы в районе строящегося моста через Дон не допустить непосредственного нападения на тех, кто производил восстановительные работы.

На совещании у товарищей Ворошилова и Руднева с 13 по 15 июня 1918 года было решено овладеть белоказачьей базой генерала Мамонтова – станицей Нижне-Чирская. План операции заключался в следующем[41]41
  Сводка операций, произведенных войсками группы тов. Ворошилова с 16 июня по 26 июня 1918 года. ЦАКА, д. № 207–802.


[Закрыть].

Главный удар возлагался на отряды, входившие в правофланговую группу Руднева, Локотоша, Бобырева; левофланговая группа Харченко и Крючковского наступала от Ерицкой, Верхне-Чирской. Таким образом, обе группы должны были охватить Нижне-Чирскую концентрическими ударами. Трудность наступления для группы тов. Руднева заключалась в том, что на ее флангах нависали белоказачьи отряды Фицхелаурова. В районах хутора Максимов и станции Чир группировались резервы, которые по обстановке должны были быть брошены в нужном направлении. Одновременно с развитием этой наступательной операции к югу от железной дороги Суровикино, Чир, Рычково отряды морозовцев, отряд Питомина и другие части 5-й армии должны были обеспечивать эшелоны и отражать белоказачьи налеты с севера от железной дороги, не давая противнику возможности препятствовать восстановлению железнодорожного моста через Дон.

Этот оперативный план, по существу, преследовал цель не только захватить станицу Нижне-Чирская, но и посредством боев за нее (а тов. Ворошилов утверждал, что овладение базой белоказачьих формирований Нижне-Чирской потребует много усилий, жертв и времени) выиграть пространство, т. е. отогнать белоказаков еще дальше на юг и выиграть время главным образом для строительных работ по возведению моста. Кроме того, нижне-чирская операция отвлекала белоказачьи силы от Царицына и тем самым облегчала его положение в первой половине июня. Взяв боевую инициативу в свои руки, можно было тем самым сковать волю противника, не давая ему возможности хозяйничать в этом районе и заставляя его постоянно считаться с волей и энергией красных войск.

Результатом этого оперативного плана явились бои, которые продолжались с большим упорством с 16 июня и до конца июня, т. е. до момента постройки моста и прохода всех эшелонов через Дон. Постараемся коротко охарактеризовать эти бои.

Общее наступление, которое должно было начаться с рассветом 16 июня, пришлось немного отложить, так как ряд красных частей еще не был готов к наступлению. Морозовцы получили следующую задачу по обеспечению всей операции:

а) захватить хутор Ближне-Осиновский и занять фронт на юг до реки Чир, где связаться с частями 2-го Донецкого полка, который обеспечивал тыл наступающей колонны Локотоша, и затем.

б) наступая на север, северо-восток и восток по бугру от хутора Ближне-Осиновский до Бурацкого, не допускать нападений противника на железную дорогу с севера, держа тесную связь с отрядом Питомина.

В 10 часов было получено сообщение, что красный отряд, переброшенный на левый берег Дона, по оригинально устроенному «понтонному» мосту из бочек с настилом досок из разобранных сараев занял станцию Ляпичев и продвинулся к северу от реки Донская Царица и занял участок хутора Грачевский до реки Дон. Этот маневр был очень удачен и выгоден для бойцов, занятых постройкой моста. К вечеру 16 июня противник начал проявлять активность. Он повел наступление с линии хуторов Сулацкий и Верхне-Солоновский на восток и юго-восток, но был отброшен. На другой день, 17 июня, отряды Локотоша и Бобырева, ведя бои с передовыми частями белоказаков, подошли к хутору Кустовский, где были встречены сильным ружейным и пулеметным огнем из домов, садов, колодцев и отдельных кустов. Командиры отрядов Локотош и Бобырев, выполняя приказ тов. Ворошилова, указали своим частям окопаться и перенесли центр тяжести боевой работы на свою артиллерию, которой было приказано открыть интенсивный огонь по хутору Кустовский, чтобы зажечь его с целью заставить белоказаков отойти к югу от этого хутора. К 12 часам хутор Кустовский, подожженный нашей артиллерией, загорелся.

Видя накопление красных сил в направлении на Нижне-Чирскую, противник начал проявлять активность, перегруппировывая свои силы в районе Пятиизбянская, Каменская. Этот маневр преследовал основную цель – отвлечь наше внимание на север и ослабить продолжавшийся напор на Нижне-Чирскую. Например, когда наша дальнобойная артиллерия открыла огонь по району хутора Каменский, оттуда сразу же выскочили более 300 всадников, которые стали скрываться в балках. Кроме того, у хутора Малые Лучки переправились до 400 человек белой пехоты и 200 человек белой кавалерии с целью ударить в тыл нашему отряду.

Движение красных отрядов на Нижне-Чирскую и упорный бой у хутора Кустовский, что в 6 км к северу от станицы, создавали реальную угрозу Нижне-Чирской и вызвали сильное беспокойство белого командования. Станица Нижне-Чирская являлась наиболее крепким контрреволюционным гнездом, колыбелью мамонтовско-денисовских белоказачьих формирований. Отряды Фицхелаурова, наступая на фронт Люсинской, Бурацкой, терпели неудачу и отбрасывались донецкими и морозовскими полками в исходное положение.

Все белые хутора и станицы района Нижне-Чирская оживились, как встревоженный муравейник. Тревога за Нижне-Чирскую электрическим током прошла по белоказачьим полкам Мамонтова и Фицхелаурова, вызвав особую активность белых на огромной территории Медведицкого и Второго Донского округов. Уже 18 июня было известно, что начались переправы белоказачьих частей в район Потемкинской, Есауловской, Кобылянской, Пятиизбянской, Голубинской станиц, на левый берег Дона, а также в направлении эшелонов и строящегося моста. Это была демонстрация, продиктованная стремлением создать у красных впечатление, что белоказаки переходят по всему фронту в контрнаступление. Такое повсеместное оживление в стане врага заставило командование красных армий 19 июня сосредоточить внимание всех красных частей на основной задаче – на охране эшелонов от нападения и на еще более высоких темпах строительства железнодорожного моста.

В период с 19 по 24 июня по всему фронту расположения красных войск белоказаки пытались прорваться в район эшелонов. Они тремя-четырьмя цепями вели наступление на Ближне-Осиновский, Бурацкую между Трехтрубочным Логом и правым берегом Дона, но, неся значительные потери, каждый раз откатывались. Попытки противника овладеть левым беретом реки Чир и прорваться в районах хуторов Лисинский, Ерицкий, с тем чтобы атаковать эшелоны с юга, также потерпели полный крах.

Упорство красных частей и энергичные переходы в контратаку, как только показывались цепи противника, не боязнь, а желание принять штыковой бой с белоказаками – это было основной причиной того, что все наступательные попытки противника в направлении эшелонов, стоявших между реками Лиска и Дон, и в направлении строящегося моста отбивались и терпели неудачи. По показаниям пленных, командование белоказаков было уверено, что большевикам мост построить не удастся и что, «пока большевики возятся с этим мостом», полки Мамонтова и Фицхелаурова сумеют пополниться и совместным ударом на железнодорожный участок Чир, Рычково с юга и севера овладеют красными эшелонами. В последнюю декаду июня красная разведка показывала, что скопление белых в районе Пятиизбянская, Нижне-Чирская и на левом берегу, в районе Дункин, Ковылев продолжается. Белоказаков насчитывалось более 25 000.

Середина 1918 года была тяжелым временем для Советской республики, окруженной со всех сторон огневым кольцом врагов. Сибирь и Поволжье были в руках контрреволюции, Украину и Донецкий бассейн до линии Миллерово, Ростов, Батайск оккупировали германо-австрийские войска. Царицын и Астрахань являлись последними железнодорожными и водными узлами, через которые представлялась возможность перебросить из свободных от белоказаков областей Дона и Кубани хлебные, рыбные и мясо-жировые запасы в голодающие рабочие центры – Москву, Питер, Тулу и в другие города блокированной Страны Советов.

Большевистская партия и В. И. Ленин послали И. В. Сталина в Царицын в качестве главного общего руководителя продовольственного дела на юге Советской республики. Но для того чтобы выполнить поставленную партией задачу и срочно перебросить огромные хлебные, рыбные и мясные запасы, имевшиеся на юге, товарищу Сталину пришлось в первую голову организовать и укрепить советские, партийные, профессиональные органы и заняться организацией военной обороны обширных районов Царицынской и Астраханской губерний. Штаб Северо-Кавказского военного округа во главе с военным руководителем, ставленником предателя Троцкого, бывшим генералом царской армии Снесаревым, находился в Царицыне. Первое же соприкосновение с этим штабом и его работниками со всей ясностью показало товарищу Сталину, что дело обороны находится здесь в руках замаскированных саботажников и ярых врагов советской власти, которые, как увидим дальше, очень скоро были разоблачены, раскрыты и по указанию товарища Сталина изгнаны из района Царицына, а некоторые физически истреблены[42]42
  См. Приложения I и II.


[Закрыть].

В эти тяжелые, решающие дни июня 1918 года товарищ Сталин ждал скорейшего завершения строительных работ по возведению моста через Дон и прихода луганских металлистов и донецких шахтеров в Царицын. Он указал военному руководителю Северо-Кавказского военного округа Снесареву отдать приказ об объединении всех красных вооруженных сил, находившихся на правом берегу Дона, и назначить общим командующим их тов. Ворошилова.

Вот содержание этого приказа, отданного по войскам Северо-Кавказского военного округа от 23 июня 1918 года за № 4.

«1. Все оставшиеся части бывших 3-й и 5-й армий, части бывшей армии Царицынского фронта и части, сформированные из населения Морозовского и Донецкого округов, объединить в одну группу, командующим которой назначается бывший командующий 5-й армией тов. Климент Ефремович Ворошилов.

2. Всем названным выше воинским частям впредь именоваться „Группой войск тов. Ворошилова”.

3. Все начальники частей, отрядов и армий, перечисленных выше, в § 1, обязуются беспрекословно подчиняться всем приказам тов. Ворошилова; предупреждается, что неповинующиеся будут предаваться Военно-революционному трибуналу. Кроме того, так как подобным неповиновением они наглядно покажут, что они не понимают или почему-либо не желают выполнять революционную дисциплину, которая требует от каждого подчиненного прежде всего беспрекословного выполнения всех распоряжений назначенного советской властью начальника, все такие неповинующиеся должны немедленно отрешаться по своему несоответствию от занимаемых ими командных должностей.

4. Командующему группой тов. Ворошилову приказываю:

а) Действуя в полной связи с командующим Царицынским фронтом тов. Крачковским, вывести всю свою группу на левый берег реки Дона, овладеть участком от станции Калач до железнодорожного моста через Дон (железная дорога из Царицына на Лихую), перекинуть всю свою артиллерию, обозы и подвижной железнодорожный состав на левый берег Дона.

б) Очистить от казаков всю территорию левого берега Дона на участке ст. Калач, железнодорожный мост через Дон между станциями Ляпичев и Чир.

в) Все переправы на указанном выше участке Дона обеспечить авангардами должной силы, выдвинув их на правый берег Дона.

г) По выполнении указанного установить самую действительную связь со штабом Северо-Кавказского округа.

д) Как только позволит боевая обстановка, срочно, но последовательно привести все части группы в должный порядок, переформировать все отряды и армии, соответственно, в роты, батальоны, полки и бригады, согласно новым штатам частей Красной армии…

е) Напоминаю о необходимости самой интенсивной разведки и по возможности ежедневных оперативных и разведывательных сводок.

ж) По выполнении всей операции вы назначаетесь ответственным начальником всех войск, расположенных на Царицынском фронте, от р. Иловля включительно до станции Гашунь включительно».

Кроме того, в приказе командующему Царицынским фронтом было указано:

«1. Поддержать всемерно самую действительную связь со штабом тов. Ворошилова и при его выходе на левый берег Дона оказать ему активное содействие войсками вверенного вам фронта.

2. По окончании операции вы поступите в подчинение тов. Ворошилова».

23 июня товарищ Сталин подтвердил этот приказ следующим документом:

«Подтверждаю назначение т. Ворошилова командующим частями бывших 3-й и 5-й армий, бывшей армией Царицынского фронта и частями, сформированными из населения Морозовского и Донского округов.

Член Совета народных комиссаров, народный комиссар СТАЛИН»[43]43
  ЦАКА, д. 207–802, л. 5.


[Закрыть].

Этот приказ возлагал на тов. Ворошилова новую, еще более ответственную работу оперативно-стратегического характера, когда ему нужно было сейчас же после перехода на левый берег Дона объединить под своим непосредственным руководством все войска Царицынского фронта, от реки Иловля до станции Гашунь (фронт составлял 350 км без Камышинского района, а с включением последнего – до 500 км).

Одновременно предстояло провести большую работу по переформированию множества различных отрядов в цельные оперативно-тактические единицы (дивизия, бригада, полк, батальон, рота и т. д.), и все это в условиях непрерывного, неослабного натиска со стороны классового врага с опытным в боевом отношении офицерским и рядовым составом.

Все попытки белоказаков до конца июня прорваться к красным эшелонам, а также помешать постройке железнодорожного моста у Рычкова окончились неудачей. Атаки белоказаков были почти непрерывны и повсеместны; особенную активность они проявляли в районах хуторов Ближне-Осиновский, Лисинский, Кустовский, Бурацкий, Трехтрубочный Лог и Ляпичев. Налеты происходили на рассвете и были комбинированного порядка: производился неожиданный конный набег как бы с целью разведки и затем наступление нескольких цепей пехоты или же пехотная атака, и если она оказывалась удачной, то для борьбы на поле боя и преследования высылалось несколько конных сотен. О характере этих боев активный их участник, ныне покойный тов. Михайловский писал:

«Передовая цепь Харьковского отряда. В цепи – Ворошилов. На цепь с гиком и свистом, леденящим кровь, несется мамонтовская кавалерия, но цепь молчит. Зычную команду Клима „Не стрелять. Пусть ближе подъезжают”, подхваченную сотенными и десятниками, все слышат и строго выполняют. Но вот казаки совсем близко. Новый зычный крик: „Пли!” – и цепь открывает адский ружейный и пулеметный огонь. Валятся лошади и люди. „Товарищи, за мной в атаку. Ура!” Мощное ответное тысячеголосое „ура”, и красноармейская пехотная лавина несется в атаку на кавалерию. Клим – впереди. Рядом с ним несколько отборных ребят. Патроны все расстреляны. Казацкий полковник вот совсем перед нами. Иван Локотош – командир Харьковского отряда – не крикнул, а взвизгнул каким-то неестественным, высоким фальцетом: „Клим, Клим, стреляй!..” Клим приложился. Выстрел… Полковник как будто подпрыгнул в седле, шапка взлетела вверх, и он свалился с лошади. Подскочившие партизаны срывают с него серебряную шашку и вручают Ворошилову».

Другие участники, как бы дополняя тов. Михайловского, рассказывают об этих боях:

«Наутро мы заметили среди белых большую суетливость и увеличение численности. К полудню к нам на участок прибыли тт. Ворошилов и Руднев. Я заметил прибывшим, что их появление на боевом участке почти всегда ознаменовывается со стороны казаков переходом в наступление и что уже сейчас заметно оживление в лагере противника. И действительно, вскоре казаки повели наступление. Мы установили, что наступают по крайней мере 7 цепей. Нужно заметить, что к этому времени наши части уже закалились. Вначале при появлении казаков, даже за 4–5 км, наши цепи поднимали неимоверную пулеметную и ружейную стрельбу. В последнее же время наши части приобрели выдержку и стойко выдерживали приближение неприятельских частей, сохраняя спокойствие. Было отдано распоряжение не стрелять до открытия пулеметного огня с командного кургана, на котором находились мы с тов. Ворошиловым. Тов. Кулику был отдан приказ открыть артиллерийский огонь, меткость которого произвела замешательство в рядах казаков, но наступления не остановила.

Подпустив казаков шагов на 400 к нашим цепям, когда у них раздалась команда „Вперед, в атаку”, мы открыли губительный пулеметный огонь, от которого, точно снопы, валились их цепи; но следующие цепи с обнаженными саблями мчались на нас, и тогда мы перешли в контратаку. Я уже расстрелял все свои патроны. В это время возле меня мчится на коне казачий полковник. Я крикнул Ворошилову, последний выстрелил вдогонку и сшиб офицера с лошади.

После мы установили, что казаки наступали так остервенело и рискованно потому, что были абсолютно пьяны, и, кроме того, их уверили, что это – последнее решительное наступление, после которого с нами будет покончено».

Успешные бои в районе Ближне-Осиновская, Нижне-Чирская, Ляпичев, Пятиизбянская сыграли решающую роль для сохранения в целости красных эшелонов и благополучного завершения героических работ по возведению пролетов железнодорожного моста через Дон. Эти бои еще более закалили волю к борьбе у красных бойцов, выработали у них упорство в преодолении всевозможных трудностей и обогатили их ценным боевым опытом.