Текст книги "Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности. Книга 2. Отдельные аспекты защиты"

Другое дело – размер возмещаемых потерпевшему убытков. Именно он должен быть установлен. Однако определение размера убытков далеко не всегда производится судом, ведь вполне возможно и добровольное их возмещение по соглашению заинтересованных лиц. Следовательно, требование достоверности, несущее ярко выраженную процессуальную нагрузку, распространимо лишь на взыскиваемые судом убытки, т. е. не имеет универсального, и, что особенно важно, непосредственного гражданско-правового значения.

Как известно, обязательства по возмещению убытков относятся к определимым охранительным обязательствам, содержание которых устанавливается после их возникновения самими сторонами, либо, при наличии спора, судом. В этой связи правильнее говорить о требовании определенности убытков, имея в виду необходимость их стоимостного выражения в строго определенной цифре, т. е. денежной оценки соответствующего имущественного вреда.

Определимость обязательства по возмещению убытков делает невозможным использование в российской правовой доктрине концепций «нормативных убытков» и «заранее оцененных убытков». Ведь поскольку определение объема указанного обязательства производится только после его возникновения, размер убытков, в принципе, не может быть установлен до нарушения права (в нормативном акте или договоре). И если даже это последует[57]57
  Например, п. 9 Временной методики определения размера ущерба (убытков), причиненного нарушениями хозяйственных договоров, одобренной Государственной комиссией Совета Министров СССР по экономической реформе 21 декабря 1990 г., признавал за сторонами право определять размер ущерба (убытков), подлежащего возмещению в случае нарушения отдельных условий договора, путем установления твердой суммы или же размеров (ставок) ущерба (убытков) в зависимости от объема невыполнения и сроков нарушения договорных обязательств // СПС.


[Закрыть], такие «убытки» следует расценивать в качестве неустойки, причем исключительной.

Учитывая значительную практическую трудность определения размера подлежащих взысканию убытков в случае их принудительного взыскания, необходимо установить некоторые общие ориентиры, которым должен следовать суд при разрешении соответствующего спора.

В идеальном варианте имеющиеся в деле доказательства, действительно, достоверно свидетельствуют о конкретном размере убытков, что позволяет произвести их исчисление методом точных оценок. Гораздо чаще, однако, имеют место следующие отклонения от идеального варианта: 1) имеющиеся в деле доказательства подтверждают убытки определенного размера, но не позволяют установить их точный размер; 2) имеющиеся в деле доказательства не позволяют определить размер убытков даже приблизительно. В подобных случаях у суда и возникает дилемма: либо отказать в иске, ссылаясь на его необоснованность, либо, учитывая существование между сторонами обязательства и, соответственно, наличие у истца права на возмещение убытков, все-таки присудить определенную сумму (естественно, в пределах заявленного требования).

В случае, когда имеющиеся в деле доказательства, свидетельствуя с достоверностью об определенном размере убытков, не позволяют, тем не менее, точно исчислить его, вполне допустимы приближенные оценки с использованием одноименного метода. Метод приближенных оценок, таким образом, представляет собой своеобразное «округление» размера убытков, т. е. определение в случае невозможности точного подсчета приблизительной их суммы, разумно отклоняющейся от искомой. Названный метод, широко применявшийся в советской правоприменительной практике[58]58
  Подробнее о методе приближенных оценок и его использовании в практике Госарбитража СССР см.: Венедиктов А. В. Договорная дисциплина в промышленности //Изб. труды по гражданскому праву. В 2 т. Т. 1. – М., 2004. – С. 425–427.


[Закрыть], тем более должен быть востребован в условиях рыночной экономики.

Противоречащим назначению правосудия будет отказ в иске и в тех случаях подтвержденного нарушения права, когда имеющиеся в деле доказательства не позволяют использовать даже метод приближенных оценок. Не снимает остроты проблемы институт так называемых «номинальных убытков», поскольку присуждение чисто символической, показательной суммы является по существу тем же самым отказом в иске, правда, в несколько завуалированной форме[59]59
  Институт номинальных убытков (nominal damages) используется в странах общего права, где должник в соответствующих случаях присуждается к уплате чисто номинальной суммы. Главная функция этого института состоит в том, что таким образом в судебном порядке формально признаются нарушение права кредитора и ответственность за это должника (Гражданское и торговое право зарубежных государств. Т. I. / отв. ред. Е.А. Васильев, А.С. Комаров. – М., 2004. – С. 463).


[Закрыть].

В силу ст. 2 ГПК РФ, п. 1 ст. 2 АПК РФ основной задачей гражданского (арбитражного) судопроизводства является защита нарушенных или оспариваемых прав. При этом принимаемое судом по результатам рассмотрения дела решение должно быть законным и обоснованным (ч. 1 ст. 195 ГПК РФ, ч. 3 ст. 15 АПК РФ).

Когда обстоятельствами дела подтверждается нарушение права и тем самым возникновение обязательства по возмещению убытков, разрешаемый судом правовой конфликт сводится по существу только к определению объема данного обязательства. Отказ в иске в этих условиях по мотиву его недоказанности является самоустранением суда от выполнения стоящей перед ним задачи предоставить защиту действительно нарушенному праву. Ведь поскольку установление содержания спорного определимого обязательства – вопрос права, а не факта, именно суд ex officio должен разрешить данный вопрос. Кроме того, решение суда, основанное на двух противоречивых выводах – о наличии между сторонами спорного материально-правового отношения, по правовой природе требующего определения объема, с одной стороны, и об отсутствии оснований для такого определения, с другой, – вряд ли можно признать обоснованным.

Итак, решение об отказе в иске по мотиву невозможности определения размера убытков от установленного нарушения, являясь внутренне противоречивым, не соответствует сущности правосудия, призванного разрешить возникший юридический конфликт, который в данном случае сводится к спору сторон об объеме действительно принадлежащему истцу права. Это означает, что у суда имеется только один отвечающей задаче защиты нарушенного права выход: основываясь на положениях теории адекватной причинной связи, выявить и взыскать типичные, обычные для подобного нарушения убытки, определив тем самым размер убытков самостоятельно, по своему усмотрению (метод адекватных оценок).

Таким образом, по общему правилу метод адекватных оценок применим только после обнаружения невозможности достоверного определения размера убытков. Вместе с тем в качестве исключения допускается немедленное использование данного метода. Речь идет о случаях возмещения морального, репутационного вреда, вреда от волокиты в сфере судопроизводства и исполнения судебных актов (процессуальной волокиты), а также вреда от нарушения исключительных прав.

Определение морального вреда как физических и нравственных страданий однозначно свидетельствует об его неимущественной природе, которая не может измениться только оттого, что соответствующее явление в науке, законодательстве или практике его применения будет именоваться иначе, например, психическим вредом. Очевидно, это дело вкуса, на который, как и на цвет, согласно известной поговорке «товарищей нет»[60]60
  С сугубо прагматической точки зрения правильнее все же сохранить терминологию «моральный вред» как устойчивое лексическое сочетание, ставшее своеобразным правовым фразеологизмом (Шарапов Р. Психический вред в уголовном праве //Уголовное право. – 2004. – № 2. – С. 79).


[Закрыть]. В действительности проблема морального вреда видится в другом, а именно, в выяснении вопроса, на восстановление каких именно потерь направлена денежная компенсация этого вреда – неимущественных или имущественных.

Казалось бы, ответ лежит на поверхности: если моральный вред является вредом неимущественным, то в случае его причинения должны компенсироваться нематериальные потери. Вместе с тем гражданско-правовое регулирование нацелено на имущественные отношения. Личные неимущественные отношения, не связанные с имущественными, попадают в орбиту цивилистического внимания лишь постольку, поскольку они представляют собой неотъемлемую принадлежность определенного лица как участника гражданского оборота. Без набора определенных нематериальных, индивидуализирующих лицо благ принципиально исключается его участие в правовых отношениях. Поэтому-то возникающие по поводу нематериальных благ отношения защищаются нормами нескольких юридических отраслей, включая цивилистическую.

Ущемление нематериальных благ, принадлежащих лицу как субъекту реально сложившихся или потенциально возможных гражданско-правовых отношений, непременно сказывается на полноценности его участия в таких отношениях. «Страдающий человек, – отмечает Е.Н. Гриценко, – внешне выглядит печальным, отрешенным от происходящих событий, он испытывает одиночество, изолированность, особенно от тех, кто заботится о нем, чувствует себя неудачником, несчастным, потерпевшим поражение, не способным к достижению прежних успехов. Уныние, упадок духа, мысли о своей профессиональной некомпетентности, об утрате смысла жизни все чаще посещают его. Понижается и общий физический тонус. Появляются соответствующие этому различного рода функциональные расстройства, нарушается сон, аппетит»[61]61
  Гриценко Е.Н. Моральный вред как последствие преступлений против жизни и здоровья: дис… канд. юрид. наук. – М., 2005. – С. 73.


[Закрыть]. В свою очередь снижение активности участия в имущественном обороте требует, с одной стороны, восстановление ее на прежнем уровне (в том числе путем получения дополнительных положительных эмоций) и, с другой стороны, неизбежно приводит к упущению в состоянии «упадка» материальных доходов. Как видно, физические и нравственные страдания (неимущественный вред) обязательно влекут за собой имущественные потери (реальный ущерб и упущенную выгоду). Они, в действительности, и компенсируются в случае причинения морального вреда. То же происходит при причинении вреда жизни и здоровью, восстановление которого производится путем возмещения убытков. А вот сам процесс восстановления неимущественного блага (психологическая реабилитация, лечение болезни и т. д.) вряд ли можно урегулировать с помощью гражданско-правовых норм. Говоря проще, имуществом можно возместить только имущественный вред.

Следовательно, компенсация морального вреда имеет целью восстановления имущественных потерь потерпевшего. В то же время очевидна особенность таких потерь, выражающаяся в принципиальной, заранее известной невозможности их точного определения судом[62]62
  Весьма точно охарактеризовал физические и нравственные страдания Ю.А. Тарасенко: «Их можно только вообразить» (Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. – С. 913).


[Закрыть]. Поэтому бессмысленной оказывается даже попытка такого определения. С учетом данного обстоятельства законодатель предусмотрел использование здесь судом только метода адекватных оценок. Напротив, в случаях причинения вреда жизни и здоровью гражданина возможно исчисление убытков с помощью четких критериев – степени утраты трудоспособности и принадлежности к кругу лиц, основным источником существования которых должны были являться средства умершего.

Сделанные выводы в полной мере относятся и к случаям причинения вреда от процессуальной волокиты.

Пункт 1 ст. 1 Федерального закона от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» (далее – Закон о компенсации) предусмотрено право на компенсацию за вред от процессуальной волокиты. Данный вред, причиняемый властным субъектом публично-правового отношения, обязанным разрешить соответствующий правовой вопрос в разумный срок, приводит к имущественным потерям, достоверное исчисление которых принципиально невозможно. По этой причине для определения размера убытков здесь также может быть использован только метод адекватных оценок. Единство природы морального вреда и вреда от процессуальной волокиты, выражающейся в изначальной невозможности точного подсчета связанных с ним имущественных потерь, подтверждается п. 4 ст. 1 Закона о компенсации, в силу которого присуждение рассматриваемой компенсации лишает заинтересованное лицо права на компенсацию морального вреда за аналогичные нарушения.

Согласно п. З ч. 1252 ГК РФ в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом для отдельных видов результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, при нарушении исключительного права правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение указанного права. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения. При этом правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков. Размер компенсации определяется судом в пределах, установленных настоящим Кодексом, в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела с учетом требований разумности и справедливости.

Юридическая природа компенсации за нарушение исключительного права определяется по-разному.

Одни авторы, признавая данную компенсацию качественно отличающейся от возмещения убытков, рассматривают ее в качестве самостоятельного вида ответственности[63]63
  Симкин Л.С. Из практики рассмотрения дел о правовой охране программ для ЭВМ // Вестник ВАС РФ. – 1997. – № 8. – С. 78; Гаврилов Э.П. Некоторые актуальные вопросы авторского права и смежных прав //Хозяйство и право. – 2005. – № 1. – С. 32.


[Закрыть], неустойки (штрафа)[64]64
  Капятин В.О. Интеллектуальная собственность. – М., 2000. – С. 424.


[Закрыть] и т. п.

Другие авторы видят сущность компенсации в возмещении имущественных потерь[65]65
  Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации. – М., 2003. – С. 384; Хохлов В.А. Авторское право: законодательство, теория, практика. – М., 2008. – С. 246.


[Закрыть]. Так, В.А. Хохлов подчеркнул, что компенсация за нарушение исключительного права имеет туже самую направленность и природу, что и возмещение убытков, – восстановление имущественного урона правообладателя[66]66
  Хохлов В.А. Там же.


[Закрыть].

На самом деле, как было показано выше, компенсация в гражданском праве, нацеленном на регулирование имущественных отношений, не может иметь иного назначения, кроме возмещения материальных потерь. При нарушении исключительного права, являющегося в силу прямого указания ст. 1226 ГК РФ правом имущественным, его обладатель неизбежно несет убытки, которые, в отличие от убытков при причинении морального, репутационного вреда и вреда от процессуальной волокиты, достоверно исчисляемы. Однако, учитывая серьезную затруднительность такого подсчета, законодатель предоставляет потерпевшему возможность, не предпринимая попыток доказать конкретный размер убытков, потребовать от суда его немедленного определения методом адекватных оценок. При этом установлены границы судейского усмотрения, не имеющие ничего общего с «нормативными» и «заранее оцененными» убытками, размер которых a priory определяется в точной цифре.

Итак, в области гражданского права терминология «компенсация вреда» следует применять в случаях, когда для определения размера причиненных нарушением имущественного или неимущественного права убытков используется метод адекватных оценок. При возмещении морального и вреда от процессуальной волокиты метод адекватных оценок используется как единственный. При нарушении исключительных прав применение данного метода допускается как альтернатива общему порядку исчисления размера убытков. Наконец, при возмещении иного имущественного вреда метод адекватных оценок должен быть использован судом после обнаружившейся невозможности определения достоверного размера убытков. Следовательно, компенсация вреда – это возмещение убытков с использованием для их подсчета метода адекватных оценок.

Учитывая изложенное, правила определения размера убытков по усмотрению суда целесообразно разместить в разделе ГК РФ «Общие положения», изложив их следующим образом: «В случае невозможности или затруднительности достоверного определения размера подлежащих взысканию убытков, а также в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и другими федеральными законами, суд взыскивает в пользу потерпевшего денежную компенсацию причиненного вреда. При определении размера такой компенсации учитываются конкретные обстоятельства дела, критерии, предусмотренные настоящим Кодексом и другими федеральными законами, а также требования разумности и справедливости».

Таким образом, обязательство по возмещению убытков возникает в случаях причинения имущественного вреда (как обязательственного, так и внеобязательственного). Денежное деликтное обязательство – разновидность обязательства по возмещению убытков, возникающее в случае внеобязательственного причинения. Обязанность компенсации морального вреда, вреда от процессуальной волокиты и вреда от нарушения исключительного права наряду с корреспондирующим ей правом составляет содержание денежного деликтного обязательства.

Согласно ст. 1082 ГК РФ удовлетворяя требование о возмещении вреда, суд в соответствии с обстоятельствами дела обязывает лицо, ответственное за причинение вреда, возместить вред в натуре (предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т. п.) или возместить причиненные убытки (и. 2 ст. 15). В условиях свободы договора мыслимо возмещение в натуре и обязательственного вреда. В соответствующих случаях имеет место обязательство натурального возмещения, решение проблемы которого должно производиться в свете следующих соображений.

1. В юридической литературе высказано мнение, что в силу ст. 1082 ГК РФ «возмещение в натуре не дает права требовать возмещения упущенной выгоды»[67]67
  Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. В 3 т. Т. 2 [Электронный ресурс] /под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. – М., 2006. (автор комментария – Е.Н. Васильева) // СПС.


[Закрыть].

С этим трудно согласиться.

Натуральное возмещение – это не объем возмещения, а способ, посредством которого может быть восстановлена только физически осязаемая материальная часть причиненного вреда. Специального изъятия из принципа полного возмещения здесь не наблюдается. Соображения же справедливости требуют сохранения за потерпевшим права на возмещение всех причиненных ему убытков, включая иную, помимо возмещаемой в натуре, часть реального ущерба, а также упущенную выгоду.

2. В ст. 1082 ГК РФ речь идет об определении предмета деликтного обязательства судом. В то же время предмет данного обязательства, которое относится к числу определимых, может быть обозначен сторонами самостоятельно. В любом случае правоотношение может быть отнесено к числу обязательств натурального возмещения или обязательств по возмещению убытков лишь после определения его предмета.

С другой стороны, обязательства по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, являются денежными с момента своего возникновения. Соответственно соглашение сторон о замене этого обязательства обязательством, предусматривающим возмещение вреда в натуре, т. е. иной предмет, является новацией, которая запрещена нормой п. 2 ст. 414 ГК РФ. Не исключена, однако, возможность предоставления натурального возмещения в счет конкретных периодических платежей, поскольку в этом случае длящееся денежное обязательство по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, в целом сохраняется, не новируясь в обязательство натурального возмещения.

3. Новация имеет место, когда стороны достигают соглашения о возмещении в натуре вреда, причиненного нарушением обязательства, поскольку такой вред закон именует убытками (см. п. 1 ст. 393 ГК РФ). В то же время при отсутствии соответствующего соглашения сторон присуждение к возмещению обязательственного вреда в натуре недопустимо.

Таким образом, обязательство натурального возмещения возникает в следующих случаях: 1) при причинении внеобязательственного вреда – как на основании не запрещенного законом соглашения сторон, так и на основании судебного решения; 2) при причинении обязательственного вреда – только на основании соглашения сторон.

Наконец, в случае с обязательствами натурального возмещения не имеет практической актуальности вопрос о размере причиненного вреда. Ведь при таком возмещении стоимостная оценка урона с юридической точки зрения оказывается излишней, поскольку эффективность гражданско-правовой защиты связывается здесь с иными категориями – степенью повреждения вещи, однородностью, качеством заменяющей вещи и т. п.

Обязанность уплатить проценты за пользование чужими денежными средствами наряду с корреспондирующим ей правом составляют содержание охранительного правоотношения, возникающего при нарушении денежного обязательства. Взыскание процентов годовых – привлекательный и эффективный на практике инструмент гражданско-правовой защиты, что обусловлено высоким уровнем развития в современном обществе товарно-денежных отношений и отсутствием для потерпевшего необходимости доказывать имущественные потери, причиненные нарушением права.

Для уяснения сущности предусмотренных ст. 395 ГК РФ процентов целесообразно сопоставить их с индексацией, убытками и неустойкой[68]68
  В гражданско-правовой науке предусмотренные ст. 395 ГК РФ проценты отождествляются и с убытками (Чернов В.М. Абстрактные убытки по Гражданскому кодексу РФ// Проблемы развития и совершенствования российского законодательства / под ред. В.Ф. Воловича. – Томск, 1999. – С. 21–22; Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, ч. 1 (постатейный) / под ред. Н.Д.Егорова, А.П. Сергеева. – М., 2006. – С. 754–755), и с неустойкой (Попов А. Ответственность за неисполнение денежного обязательства //Хозяйство и право. – 1997. – № 8. – С. 80; Хаскельберг Б.Л., Ровный В.В. Индивидуальное и родовое в гражданском праве. – М., 2004. – С. 230–232).


[Закрыть].

Индексация представляет собой механизм восстановления в условиях инфляции покупательной (меновой) способности денег как всеобщего, универсального эквивалента. Следовательно, экономически индексация в интересующем нас плане направлена на приведение нарицательной стоимости обесцененного денежного обязательства в соответствие с его реальной стоимостью. При этом с юридической точки зрения при индексации увеличивается объем существующего обязательства, т. е. другого обязательства не возникает. А вот взыскание процентов всегда производится в рамках самостоятельного охранительного правоотношения, возникающего дополнительно к нарушенному обязательству.

Как известно, в основу гражданско-правового регулирования денежного обращения положен принцип номинализма: изменения в покупательной силе денег не меняют суммы долга; изменения эти не влияют на платежную силу денег, которая всегда определяется «по номиналу»[69]69
  Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. – М., 1999.– С. 107.


[Закрыть]. То есть в области регулируемых цивилистической отраслью общественных отношений индексация является изъятием из общего правила о ее недопустимости, а поэтому возможна только в исключительных случаях. Данному выводу в полной мере соответствует закрепленное в части 1 ст. 183 АПК РФ правило о том, что индексация присужденных денежных сумм на день исполнения решения производится в случаях и в размерах, которые предусмотрены федеральным законом или договором.

К сожалению, отмеченные обстоятельства не принимаются во внимание в практике применения положений ст. 208 ГПК РФ. Свидетельством тому служит следующее типичное дело, рассмотренное Президиумом Московского областного суда.

Заочным решением Коломенского городского суда Московской области с Б. в пользу Ф. взыскана сумма долга.

Ф. обратился в суд с заявлением об индексации взысканной судом денежной суммы на основании ст. 208 ГПК РФ.

Определением Коломенского городского суда Московской области производство по заявлению Ф. прекращено.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда определение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Отменяя указанные определения и направляя дело на новое рассмотрение, надзорная инстанция отметила, что предусмотренная ст. 208 ГПК РФ индексация взысканных судом сумм на день исполнения судебного решения представляет собой один из способов возмещения убытков, понесенных в результате обесценения денег (инфляции); таким образом, вывод суда о том, что оснований для рассмотрения заявления в порядке ст. 208 ГПК РФ не имеется, нельзя признать правомерным[70]70
  Постановление Президиума Московского областного суда от 19 апреля 2006 г. № 277 по делу № 44 г-209/06 // СПС.


[Закрыть].

Конституционный суд Российской Федерации признает за федеральным законодателем право на дифференциацию механизма регулирования индексации присужденных денежных сумм в арбитражном и гражданском судопроизводстве[71]71
  Определение от 6 октября 2008 г. № 738-0-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью «Дальневосточная трастовая компания» на нарушение конституционных прав и свобод ч. 1 ст. 183 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации»//СПС.


[Закрыть].

Такой подход вполне оправдан. Как вытекает из п. 1 ч. 1 ст. 22 ГПК РФ, суды общей юрисдикции рассматривают и разрешают исковые дела по спорам, возникающим не только из гражданских, но и из семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений. Логично поэтому принципиальное признание в части 1 ст. 208 ГПК РФ возможности индексации ранее взысканных денежных сумм на день исполнения судебного решения. В то же время, учитывая принцип номинализма, индексацию по процессуальным правилам гражданско-правового обязательства, независимо от подведомственности дела, следует допускать только в случаях, предусмотренных законом[72]72
  См., напр.: ст. 318, 1091 ГК РФ.


[Закрыть] или договором.

Механизм индексации может быть использован и при исчислении размера убытков, причиненных кредитору нарушением денежного обязательства. В этом случае объем соответствующего охранительного обязательства, возникающего при нарушении денежного обязательства, оказывается определенным методом адекватных оценок.

Обязательство по уплате процентов, равно как и обязательство по возмещению убытков – охранительные правоотношения, отличные от нарушенного. Основанием же возникновения любой правовой связи охранительного типа выступает нарушение субъективного права – составной юридический факт, одним из неотъемлемых элементов которого являются неблагоприятные для потерпевшего последствия.

По смыслу п. 2 ст. 15 ГК РФ неблагоприятные последствия как часть нарушения, порождающего обязательство по возмещению убытков, выражаются в расходах, которые потерпевший произвел или должен будет произвести для восстановления нарушенного права, утрате или повреждении его имущества (реальном ущербе), а также в неполученных доходах, которые потерпевший получил бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенной выгоде). В отличие от этого неблагоприятным последствием нарушения права, влекущего возникновение обязательства по уплате процентов, в силу прямого указания п. 1 ст. 395 ГК РФ является пользование должником денежными средствами кредитора (денежными средствами, причитающимися кредитору).

Разумный подход к толкованию права дает повод утверждать, что законодатель, употребляя термин «пользование», вовсе не связывает допустимость взыскания процентов с установлением факта реального использования должником денежных средств кредитора. Достаточно наличия возможности пользования деньгами, практическая реализация которой всецело зависит от ее обладателя. Поэтому неосуществление возможности пользования денежными средствами с полным основанием можно считать одним из способов пользования этими средствами. Изложенное позволило в свое время автору этих строк сделать вывод о том, что в области денежных отношений действует безусловная презумпция фактического характера: лицо, обладающее возможностью пользования деньгами, пользуется ими. Соответственно, при наличии обстоятельств, исключающих для должника возможность пользования денежными средствами кредитора, обязательство по уплате процентов не возникает[73]73
  Груздев В.В. Ответственность за нарушение денежного обязательства: основание и условия применения // Право и экономика. – 1999. – № 11. – С. 13–15.


[Закрыть].

Не соглашаясь с последним утверждением, Л.А.Новоселова полагает, что в подобных случаях скорее имеется повод для обсуждения вопроса об отсутствии вины ответчика[74]74
  Новоселова Л.А. Проценты по денежным обязательствам [Электронный ресурс]. – М., 2003. Электронная версия печат. публ. // СПС.


[Закрыть].

Между тем именно завладение должником возможностью пользования деньгами кредитора образует неблагоприятные последствия, которые входят в состав соответствующего нарушения права и необходимы для порождения рассматриваемого охранительного обязательства. Происходит своего рода «кража» возможности пользования денежными средствами. Тот факт, что указанная возможность находится вне пределов вины должника, со всей очевидностью вытекает из следующего. Предположим, должник в соответствии с законом или договором отвечает за нарушение денежного обязательства независимо от своей вины, в связи с чем обсуждение вопроса о ней лишено какого-либо смысла. Однако, обладание должником возможностью пользования чужими денежными средствами по-прежнему остается непременным условием возложения на него обязанности уплатить проценты.

Обязательство по уплате неустойки – регулятивное обеспечительное правоотношение, возникающее до нарушения права и подлежащее исполнению в случае такого нарушения. Естественно поэтому существование неустоечной обязанности не ставится в зависимость от возможных неблагоприятных последствий. А вот реальные неблагоприятные последствия в силу ст. 333 ГК РФ лишь учитываются судом при уменьшении подлежащей взысканию неустойки[75]75
  Законом либо соглашением сторон может быть предусмотрена обязанность должника уплачивать неустойку (пени) при просрочке исполнения денежного обязательства. В подобных случаях суду следует исходить из того, что кредитор вправе предъявить требование о применении одной из этих мер, не доказывая факта и размера убытков, понесенных им при неисполнении денежного обязательства, если иное прямо не предусмотрено законом или договором (абз. 2 п. 5 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 8 октября 2010 г. № 13/14).


[Закрыть].

Таким образом, исследуемые проценты – это плата за несогласованное с кредитором, а поэтому неправомерное пользование денежными средствами, не имеющая ничего общего с вознаграждением за полученный в рамках регулятивного правоотношения заем. Образно выражаясь, это цена «украденной» возможности пользования деньгами. Обязательство по уплате процентов является самостоятельным охранительным правоотношением, основанием возникновения которого является нарушение субъективного права как составной юридический факт. К числу его элементов относятся: просрочка денежного обязательства; неблагоприятные последствия в виде завладения должником возможностью пользования денежными средствами кредитора (денежными средствами, подлежащими передаче кредитору) с одновременным лишением такой возможности самого кредитора; причинная связь между данными просрочкой и завладением. В известных случаях еще одним элементом нарушения выступает вина должника. Только исключение из указанного состава такого элемента, как неблагоприятные последствия в виде завладения должником возможностью пользования денежными средствами кредитора (денежными средствами, подлежащими передаче кредитору), способно превратить проценты в законную неустойку, установленную на случай просрочки денежного обязательства.

Признание предусмотренных ст. 395 ГК РФ процентов платой за пользование денежными средствами вовсе не свидетельствует о недопустимости применения при их взыскании правовых норм, рассчитанных на случаи нарушения права[76]76
  Так, Б.Л. Хаскельберги В.В. Ровный полагают, что точка зрения, признающая проценты годовых платой (вознаграждением) за пользование капиталом, выводит их «из-под действия основных принципов реализации гражданско-правовой ответственности» (Хаскельберг Б. Л., Ровный В.В.Указ. соч. – С. 222). Однако какого-либо обоснования такой фатальной неизбежности авторы не привели.


[Закрыть]. Напротив того, поскольку речь идет о неправомерном пользовании, взимание соответствующей платы должно производиться с учетом всех особенностей, присущих охранительным обязательствам.

Охранительные обязательства по уплате процентов за пользование чужими денежными средствами, начисленных за определенный период, на первый взгляд, кажутся длящимися, включающими несколько возникших за этот период однотипных прав и обязанностей. Признание названных обязательств длящимися, помимо прочего, препятствует «задавниванию» требования об их исполнении, так как начальную дату течения срока исковой давности следует при этом рассматривать как постоянно обновляющуюся[77]77
  Розенберг М.Г. Исковая давность в международном коммерческом обороте: практика применения. – М., 1999. – С. 42.


[Закрыть].

Представляется, однако, что в данном случае повторяются юридические факты (нарушения субъективного права), порождающие охранительные обязательства. Ведь по законам логики каждое нарушение субъективного права должно порождать самостоятельное охранительное обязательство. Нарушения же здесь совершаются ежедневно в течение всего периода просрочки, влекущей начисление процентов. Соответственно ежедневно возникают и обязательства уплатить проценты. А так как полная защита неоднократно нарушенного права связана с кумулятивным взысканием всех начисленных платежей, обязательство по уплате процентов с возникновением очередного обязательства автоматически не прекращается, т. е. первое охранительное обязательство дополняется последующими аналогичными обязательствами. Следовательно, требование об уплате процентов годовых, начисленных за определенный период времени, по существу является требованием об исполнении всех возникших за тот же период охранительных обязательств. Изложенное подтверждает правильность подхода, согласно которому право на взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами возникает при продолжении просрочки, в связи с чем срок исковой давности должен исчисляться отдельно по каждому соответствующему платежу[78]78
  Научно-практический комментарий к части 1 Гражданского кодекса РФ для предпринимателей. – М., 1999. – С. 20 (автор комментария – Е.А. Суханов); п.10 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ № 15/18.


[Закрыть].

В абзаце 1 п. 51 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»[79]79
  Далее – постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8.


[Закрыть] содержится следующее известное разъяснение: «Размер процентов, подлежащих уплате за пользование чужими денежными средствами, определяется существующей в месте жительства кредитора-гражданина (месте нахождения юридического лица) учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства. В настоящее время в отношениях между организациями и гражданами Российской Федерации подлежат уплате проценты в размере единой учетной ставки Центрального банка Российской Федерации по кредитным ресурсам, предоставляемым коммерческим банкам (ставка рефинансирования)».