Текст книги "Секс дыбом"

Глава 3
Моя территория

Как сказано в анкете, наш дом расположен в дачном (коттеджном) поселке «Переделкино». Поселок вполне приличный, соседи – культурные, образованные и интеллигентные люди (некоторые даже с писательским прошлым – хотя таких мало). Часто по вечерам соседи устраивают коллективное чтение русской классики, я и тайком от хозяина (заругает!) пробираюсь послушать.

Мне нравятся:

– Чехов;

– Гоголь;

– Толстой.

Мне не нравятся:

– Островский;

– Чернышевский;

– Гончаров.

Пока не определился с:

– Достоевским;

– Куприным;

– Тургеневым.

Только прошу – не стоит презрительно шипеть в мою сторону – дескать: «Смотрите, какой невежда! Ему, видите ли, не нравятся вот эти трое – величайший русский драматург, революционер и литературный папа Обломова! Да гнать его взашей метлой – и близко не подпускать к высокой литературе!»

Хулителям меня отвечу:

Во-первых, всё сразу нравиться не может – иначе, ты не вдумчивый читатель или слушатель, ты дурак набитый три раза!

Во-вторых, я имею полное право на предпочтения – как свободное мыслящее существо! И не вам – ценителям чего-то там – меня упрекать!

В-третьих, слог, господа и дамы, слог! Он либо легкий, либо такой, как у Чернышевского – вязнет на зубах, и его невозможно заглотить! Нет, конечно, умом я понимаю, что то да сё – Чернышевский – наше всё, но увольте! Пусть его слушают почитатели его творчества, а мне и Чехова вполне достаточно!

В-четвертых, как будто специально, на Островского, Чернышевского и Гончарова подбираются такие чтецы, что уже через пять минут весь поселок мирно дремлет под их занудные голоса! Невозможно выдержать, невозможно воспринимать – зато отличное снотворное, после которого просыпаешься бодрым и полным сил!

Всё, устал приводить аргументы – четырех достаточно! Пора спрыгнуть с забора, лишив литературные посиделки своего аристократического присутствия, и познакомить вас с участком и коттеджем.

* * *

Земли при доме – двенадцать соток. Неплохо, учитывая ее местоположение и ценность!

Земля вся благоустроена – частично заасфальтирована, частично засажена деревьями и кустарниками, частично пересекается парковыми, выложенными камнем тропинками. У нас есть даже фонтан с бассейном – размером три на три. Иногда хозяин выпускает в него живых карпов – поохотиться! И что тут начинается!

Конечно, главный в семье охотник – это я! Хозяин так – иногда со спиннингом ездит на ближайшее озеро, платит деньги и сидит с утра до вечера на берегу, пьет пиво, делая вид, что что-то ловит, иногда – чистит ружье и отправляется на юг на недельку – пострелять бекасов и жирных фазанов. Но прибытка от него – ноль! Ни разу я не видел, чтобы он вернулся домой с рыбой или птицей – хозяин съедает трофеи (если они есть) прямо по месту добычи!

Совсем другое дело, когда в нашем бассейне плещутся серебристые тельца с плавниками – да, они считают себя рыбой, но я-то знаю, что вскоре «рыба» превратится в отдельные безголовые тушки. В безголовые потому, что голову я им отъем обязательно!

Летом, примерное один раз в две недели, по Переделкино ездит трактор с бочкой, и тракторист громко оповещает собственников и арендаторов домов, что он приехал и привез живую рыбу. Хозяин останавливает тракториста, закупает килограммов двадцать карпа (шесть-семь штук), и они с трактористом вдвоём выпускают карпов в бассейн. А здесь уже я собственной персоной – готов когтями и зубами доказать, что отношусь к смертельно опасной хищной породе!

Карпы, раздувая жабры, ныряют в воду и расслабляются – а я вспрыгиваю на бортик бассейна и притворяюсь неотъемлемой частью пейзажа. Жду, пока они ко мне привыкнут! Я лежу, не шевелясь, и высматриваю подходящую добычу – крупного самца-наглеца, что смеет с гордым видом плавать у меня в бассейне!

И вот – сладостный миг! Я резко выбрасываю вперед лапу с остро отточенными когтями, затем вторую, третью и четвертую, запрыгиваю на карпа верхом и передней парой лап вцепляюсь ему в морду, заворачивая к небу – чтобы карп, подлец, не ушел на глубину! Он, конечно, начинает истово биться тушей о бортики бассейна – нагоняя волну в жалкой попытке освободиться от моей смертельной хватки. Но не на того напал!

Никогда Пан Чарторыжский не позволит примитивной рыбе удрать – особенно если почувствовал пьянящий запах свежей чешуи! Никогда! Во мне уже проснулся и ревет дикий зверь – мои когти безжалостно полосуют плоть карпа, зубы ищут его яремную вену – перегрызть и испить крови! В этот миг я похож на мифического вурдалака – нет, я не похож, я он и есть!

Битва в разгаре! Волны бьют меня со всех сторон, я задыхаюсь от недостатка кислорода, моя нежная шерстка прилипла к телу и похожа на линялый палас, а я сам похож на бобра – только без ласт и без передних выступающих зубов. Мне приходится несладко, но цель – высшая цель охотника – влечёт меня вперед, велит мне не отступать и не сдаваться!

Рыба-карп упорна и жизнестойка. Это вам скажет любой любитель-рыболов. Добыть ее (особенно, в честной борьбе) ох как непросто, но зато если получилось, если смог, смело и по праву гордись собой и наслаждайся сочным мясом карпа в сыром, свежем виде!

Все мои четыре лапы и бессчетное количество зубов работают без остановки. Я – терминатор! Я – разделыватель и потрошитель! Я – ужас, летящий на спине карпа, и от меня нет защиты! Рыбе никуда не деться, уйти по течению, сбежать в омут она не может – заперта в бассейне! И в итоге я обязательно добьюсь своего!

Конечно, рыба – тупа! Никто не станет этого отрицать. Мозгов у нее хватает только на то, чтобы жрать и метать икру время от времени. Но зато (вследствие своего примитивизма) рыба бьется за жизнь до конца, не понимая, что цивилизованное создание давно попробовало бы испросить почетные условия капитуляции.

Вдруг – противник проявит уважение и согласится? Вдруг, он не беспощадный безжалостный убийца, а нормальный такой парень – улыбчивый и комфортный в общении? Да мало ли чего бывает – вдруг просто совесть заест и велит перестать наслаждаться конвульсиями бедной рыбки?

Но рыба тупа, и в этом ее беда! Она не просит пощады, не говорит кошачьим (или человечьим) голосом – и увещевать ее бесполезно. Она никогда не увидит во мне друга, никогда не поймёт, что я – носитель тонкой чувствительной натуры, и жалость, и милосердие часто стучаться в мое сердце! Поэтому – что? Правильно – нужно ее изловить, наказать и съесть!

Мал по малу, удар за ударом, укус за укусом – мои когти и зубы делают своё дело! По поверхности воды плавает содранная с карпа чешуя, кровавые мутные потеки пачкают бортики бассейна – я рычу и утробно вою, победа близка!

Минута, две, три – наступает агония. Карп (некогда полный сил и преисполненный чувства собственного достоинства) переворачивается брюхом вверх и всплывает, а я с непередаваемым, восхитительным, небесным удовольствием вонзаю клыки ему в голову – прямо в глаза и начинаю пожирать его, чувствуя, как жизнь покидает его! И ем его плоть, одновременно выпивая душу – о, я сам Дьявол!

Постепенно я начинаю замечать, что творится вокруг меня. По периметру бассейна установлены три видеокамеры (хозяин – обеспеченный парниша, он может себе позволить купить и три, и четыре, и пять – сколько захочет!). Камеры тщательно, не пропуская ни одного кадра, снимают меня и бедолагу-карпа во всех подробностях – с первых же секунд охоты. Женя заранее позаботился!

Кстати, коли уж пришла такая мысль – нужно мне как-нибудь заглянуть на Youtube – вдруг, я уже звезда мирового уровня, и благодаря мне Женя зарабатывает на пропитание?

Вдруг, у меня уже миллионы просмотров, вдруг, на моем имени уже раскручиваются рекламные кампании, а толстые миллионеры подсчитывают прибыля, скрепя гусиными перьями и тщательно записывая колонки цифр в бухгалтерские гроссбухи? Да – было бы неплохо осознать себя не только красивым, но еще и успешным, и мегапопулярным!

А насчет рекламной кампании – у меня есть чуть-чуть домашних заготовок – броских запоминающихся слоганов! И неважно – обращена реклама к котам или к людям – слоганы универсальны!

«Если Вы ленивы и хочется спать – две кварты пива, и по лесу гулять!»

«Если водки перепил – долой с фронта, уволен, в тыл!»

«Если две понюшки насвая показалось Вам мало – закати третью, главное, чтоб кайфа хватало!»

«Если в коньяке не увидели жизни смысла, лишь эмоциональные опилки – дело в производителе, купите правильный коньяк в дорогой бутылке!»

«Если виски не пошёл – значит, не односолодовый он, а так – пережженный свиной мосол!»

«Если текила с лимоном и с солью не катит – встаньте, отожмитесь – валяться на кровати хватит!»

«Если ликеры – апельсиновый и манго – достали вас, спуститесь в магазин – купите квас!»

Ну и как? Можно меня приглашать на ночной конкурс пожирателей рекламы? Я ведь совсем не претендую на главный приз – согласен на вторую или на третью премию для начала. Потому что чувствую, в рекламе должно быть не только отрицание, но больше позитива, например: «Самбука хороша, сука! Пьется легко, хоть и итальянское барахло!»

Впрочем, ладно! Не кошачье это дело – разевать роток на чужой вершок. Пусть Женя, если получается, зарабатывает на рекламе – главное, чтобы обеспечивал меня всем необходимым – в том числе и охотой!

Забыл сказать. После того, как с карпом покончено (и его пока что живые собратья прижимаются в страхе к бортикам бассейна), я вытаскиваю рыбину из воды и в три приема (с перерывами, поскольку карп уж больно тяжелый) уволакиваю ее к себе в «дворовую нору» – как называет Женя мой личный небольшой деревянный домик.

«Дворовая нора» – о трех этажах, обустроена в центре участка, метрах в семи от бассейна, и там я предпочитаю столоваться летом. И спать в тенёчке, овеваемый теплым мягким ветерком.

Кто-то может сказать, что «нора» похожа на собачью конуру – и этот кто-то навсегда будет вычеркнут из списка моих друзей (и даже знакомых). Некорректно и вызывающе сравнивать кошачьего аристократа голубых кровей из Британии с шелудивым блохастым псом – будь он хоть породистым бульдогом! Мы (я и собака) отличаемся во всём!

Коты никогда не пойдут в услужение человеку, мы гордые и независимые, и корм нам дают просто так. За наши неоспоримые достоинства, мягкость и красоту. А собака вечно просит милостыню, готова ради ласкового словца какой-нибудь барышни нырнуть в озеро за палкой, которую для нее туда зашвырнули, готова часами ждать хозяина возле магазина, привязанная за поводок к перилам. Мерзкое подобострастие налицо!

Но не стоит о собаках – слишком болезненная тема, боюсь, войду в раж, и тогда добрых полтора часа буду только о них и говорить! Об овчарках и пуделях, о догах и шпицах, о таксах и борзых! О – какое отвращение вызывают во мне эти особи! Вернусь лучше к «норе».

Она такая большая, что в ней может поместиться человек. Да, ему пришлось бы немного согнуться, чтобы влезть целиком, и расширить проход внутрь (особенно, если человек любит пончики и толстый), но это – единственные неудобства! Всё остальное – только плюсы.

Имеются в наличии простор, комфорт, уют и моё персональное жизненное пространство, предназначенное для уединения. Вы думаете, что коты – существа социальные, и собственное жильё им не нужно? О, как вы наивны и даже глупы! А как же интим, как погружение в грёзы, как спокойный восстанавливающий сон?

Как, наконец, желание слиться с тишиной и отстраниться от постоянной человеческой трепотни, выматывающей душу переходами от согласных букв к гласным и от шипящих звуков к звонким? Хозяйская кровать? Хороша! Но «нора» – лучше! Поэтому прежде чем утверждать что-либо насчет котов (с умным видом), подумайте – вдруг окажитесь в дураках, и над Вами будут смеяться!

* * *

Помнится мне, несколько месяцев назад к Жене (не к жене!) прибыла дама с роскошной персидской красавицей на руках. Красавицу звали Марианна – и она была та еще штучка!

Бытует (особенно среди котов моего круга) мнение, что персидки – взбалмошные, излишне щепетильные, излишне требовательные и вообще – ставят себя так высоко, что и не подойти! Ослепительно прекрасные да – но чтобы добиться от них благосклонности, нужно извернуться ужом (или же догнать и съесть ежа!). И уж, и ёж – согласитесь – пренеприятнейшие твари, и иметь с ними дело – бррр!

Но моя Марианна (говорю открыто – моя!) оказалась другой! Не взбалмошная (и т. д. по списку), но, напротив, отзывчивая, ласковая и дружелюбная. Вероятно, я покорил ее слёту – поскольку перед моими котовыми чарами невозможно устоять. И если бы я был кошечкой, то, завидев себя в зеркале, сразу завалился бы на спину и раздвинул лапы – бери меня, мой красавец-властелин!

Следует отдать должное Марианне и ее смекалке – она сразу поняла, кто настоящий хозяин в доме (а кто так – мебель), спрыгнула с рук дамы (ее звали Софа) и присоединилась ко мне.

В программе нашего вечера были:

– немецкие кошачьи котлетки (весьма недурственны),

– десерт сухим кормом (печенье и бисквит),

– три вида молока на выбор (плюс неограниченное количество воды – газированной и still),

– прослушивание симфонии падающей воды («Журчание фонтана в вечерних красках»),

– расслабляющий массаж и обоюдное облизывание на мягком одеяле в «Норе» – возможно, со всеми вытекающими дальнейшими действиями!

Забегая чуть-чуть вперед, скажу – что они (действия) состоялись, последовали, случились, накатили на нас асфальтоукладчиком, обрушились на нас, подхватили и понесли – бесконтрольно и бесшабашно!

Но всему свой черёд.

Прежде чем сблизиться, каждая воспитанная кошечка должна понять, кто ее ухажёр (а посему процесс ухаживания со стороны сильной кошачьей половины должен быть благопристойным и уважительным). Куртуазным, я бы сказал.

В части ухаживания у галантного кавалера есть неоспоримое преимущество перед простонародным Ванькой – подвальным или помоечным – который ничего, кроме грубой силы и не менее грубых солдафонских шуток и замашек в процессе знакомства не использует. И, следовательно, ему никогда не покорить сердце рафинированной красавицы – она лучше вместо «Гурме» съест дохлую ворону!

Ко мне это не относится, я не Ванька (не Васька), я – Пан Чарторыжский и знаю, как и каким образом заслужить благосклонность персидки! И я это доказал.

После немецких котлеток и десерта я увлек Марианну к «Журчанию фонтана». Подсвеченные закатом струи воды выстреливались вверх и опадали в бассейн, создавая великолепную романтическую атмосферу.

Закатное солнце удлинило тени, вечерня тишина спустилась на «Переделкино», мы застыли рядом – хвост к хвосту – и слушали, слушали пространство вокруг. Марианна была настолько очарована, что даже перестала моргать. Я понимал ее чувства – и я сам не остался равнодушным!

Мы не издавали ни звука – мурлыкать и мяукать не хотелось, наше сознание объединилось с вечностью, и мы плыли по ней, впитывая красоту и гармонию мира – солнце, воду, сумерки и тишину! Уверен, если бы сейчас нас видел Мопассан, он бы создал свой лучший роман, а Шишкин написал бы лучшее полотно – «Вечер в саду в Переделкино».

К сожалению (а может, к счастью), очарование момента длилось недолго. Тьма сгущалась, краски постепенно тухли, и я вполголоса предложил Марианне заглянуть ко мне. Она согласилась без колебаний – видимо, моя куртуазность уже проделала брешь в ее чувственной обороне.

Что касается меня – я погрузился в необычное состояние – состояние отрешенности и безоговорочного принятия всего – что бы дальше между нами не произошло. Согласие так согласие, отказ – так отказ, тривиальное предложение «остаться друзьями» – я готов был принять всё, и принять с благодарностью. Я стал мягким, нежным и забыл, что я зверь!

Марианна влияла на меня чудесным образом. Мой первоначальный кураж куда-то испарился – я даже (о горе мне!) на несколько мгновений подумал, что быть кошечкой – примерное, так же приятно, как и котом, и не устыдился своих мыслей!

Интересно, что сказал бы по этому поводу старина Фрейд – хотя я лично с ним незнаком. Уж, наверное, представил бы на всеобщее обозрение одну из своих теорий: «Смотрите, птицы-звери, вот что бывает!»

«Возьмем кота и внушим ему, что он – кошка. Заставим поверить, что он кошка – покажем ему научно-познавательные фильмы о том, что он кошка, прочитаем ему лекции о том, что он кошка, а затем – повяжем на него розовый бантик, наденем на него гульфик и юбочку – и так отпустим пастись на просторе. И проследим, какие трансформации в его психике произойдут».

Вот будет потеха! Невероятный простор для анализа – масса экспериментальных данных, целые поля для исследований – и даже можно защитить несколько докторских диссертаций на тему: «Как из кота сделать кошку – и наоборот».

Фрейд был силен – ничего не скажешь! Жаль только, что прожил мало и не смог разобраться в половых фантазиях котов. А то бы, я уверен, четко и конкретно объяснил мне, что же со мной произошло рядом с Марианной, как это воспринимать, и как ко всему этому относиться. Поскольку если не объяснить, то становится жутко – а вдруг тяга превратиться в кошечку – это навсегда?

Но чур! Гнать подальше такие мысли – гнать, ощериться, отказаться! Всему миру заявить, что я – кот, и останусь им навечно.

Уф! Кажется, отпустило! Страх превратиться в создание противоположного пола вышел из меня толчками – я несколько раз дернулся, стиснув зубы – Марианна вопросительно посмотрела на меня своими прекрасными зелеными глазами – и я через силу улыбнулся. Марианне совсем ни к чему знать о борьбе, что развернулась у меня внутри – приватное и только моё!

* * *

В Норе было тихо и очень по-домашнему. Спокойствие и одновременно защищенность брусовыми стенами – что еще нужно для создания доверительной обстановки?

Толстое одеяло (недавно заботливо постиранное очередной гостьей хозяина) пахло альпийской свежестью и ароматами горных трав. И самое приятное – концентрированный химический запах порошка уже выветрился – на одеяле можно было не только спать самому, но и пригласить кошечку разделить ложе.

Дважды упрашивать Марианну не пришлось – она легла и лизнула шерстку на моем животе. Я тихо икнул, потом вздрогнул, а потом у меня подкосились лапы, и я завалился на бок – подставляясь так, чтобы ей было удобнее.

Если бы я был вепрь или волк, я бы завыл от страсти! Или, оставаясь самим собой, мяукнул бы так громко, что крыша Норы обрушилась бы на нас двоих и погребла обоих под руинами вечной любви. Но нет! Несмотря на крупную дрожь желания, охватившего меня, я помнил, что ответственность за наши судьбы лежит на мне, поэтому – никаких резких движений, никаких сорванных крыш и никаких развалин, больно бьющих по голове.

А Марианна улыбалась – я видел это в темноте. Она, конечно, понимала, какие муки я испытываю – ведь оказаться в объятиях такой красавицы мечтает любой кот (но только не любому дано)! Она мягко успокаивала меня лапкой, время от времени покусывая мне ушки и проводя там, где я чувствовал наибольшее возбуждение!

Уф! Даже вспоминая это, меня трясет! Хотя с момента нашей встречи прошло уже больше двух недель, я всё еще не могу успокоиться – и фантомные картины нашей близости заставляют меня подергиваться снова и снова – как будто всё это происходит со мной прямо сейчас!

Как тут не вспомнить бессмертные строки великого кошачьего поэта XIX века Порфирия Пушного!

 
Ты – богиня!
Ты – королева!
Ты – Афродита!
Ты – Венера!
 
 
В твоих глазах
Зрачки такие яркие,
Смотрю на тебя,
Смотрю с опаскою!
 
 
Я точно знаю,
Пробил мой час,
В тебе исчезаю,
Исчезаю сейчас!
 
 
Шерсть у тебя —
Словно шелк китайский,
Стоит коснуться тебя,
Корчусь от страсти!
 
 
Сразу ноет там,
Ноет сильно,
Страдаю, болею,
Потею обильно!
 
 
Желаньем снедаемый,
Готов порвать тебя на куски,
Впиться зубами в счастье,
Забрать с собой – унести!
 
 
Имя твоё шепчу,
Шепчу ночами и днём,
Говорю, говорю, не молчу,
От чувства горю огнем!
 
 
Милая Марианна,
Ты красоты идеал,
Роскошная пава —
Безумной любви оскал!
 
 
Спинка, лапки,
Коготки —
Без тебя – на плаху
Иль стреляться от тоски!
 
 
Без тебя – в омут
Головой!
Без тебя —
Ренту годовую со счета долой!
 
 
Без тебя потухли
Краски мира,
Ты – райская выхухоль,
Ты столь красива!
 
 
Ты – звезда
В подлунном мире,
Ты идеальная красота,
Ты – дива!
 
 
Молю,
Была чтоб моей —
Не его, не его, не его,
Не его, не его, не его,
Не его, не его, не его,
И даже не императора самого!
 

По странному стечению обстоятельств моя Марианна оказалось тезкой той – божественной, от Порфирия. Может быть, поэтому для меня, как кота, погруженного в литературу, она слилась воедино с великим художественным образом, созданным великим поэтом – и я умер, а потом снова воскрес!

Наши ласки были такими бурными, что я подспудно (краешком сознания) удивлялся, почему до сих пор на участок не приехала пожарная машина – тушить всепоглощающий огонь страсти! И я, и Марианна пылали, как два куска урана в пекле ядерного взрыва, мы впились другу в друга, слились, растворились – мы стали одним целым и одновременно достигли вершины экстаза. О – это незабываемо, и я, вероятно, пронесу это в своем сердце до конца дней!

Сразу хочу оговориться – обвинять меня в излишней эмоциональности, присущей кошечкам – все равно, что искать железный лом в груде трухлявых досок. Лома нет, и излишней эмоциональности тоже нет. У меня звериное каменное сердце, я циник и ловелас, я не испытываю никаких приступов мягкотелости – я охотник и всеми когтями за грубый котовый характер! Просто Марианна – она… У меня нет слов… Она… Слов нет… А так – я циник, охотник, зверь! И ни одной кошечке не позволю поработить моё сердце! Ну, разве что Марианне.

* * *

Кроме нижнего этажа, в Норе имеются еще два. Вы сильно удивитесь, если я скажу, что намеренно не занял их, а оставил для птичек? Для порхающих созданий – жаворонков, соловьев, зябликов!

Парадокс – не правда ли? Кот (плюс иногда кошечка) снизу и птицы (кои есть корм) – сверху. В прошлые времена меня бы за такую вольность по головке бы не погладили – уж так бы прищемили хвост, что убежал бы в Сибирь – а то и куда подальше.

Кот-ренегат, предавший идеалы борьбы с пернатыми! Еще немного – и он (т. е. я) переметнется на сторону собак. Взять его – заковать в кандалы, в столыпинский вагон – и в Норильск на веки вечные плавить алюминий для Прохорова!

Воздам хвалу небесам: нынче на дворе – культурный и толерантный двадцать первый век, и каждый сам себе командир, судья и палач. И прокурор, и адвокат.

Я, кстати, ни то, ни другое – ни третье, четвертое, пятое. Я – исследователь, поклонник литературы, ценитель кошачьих прелестей и натуралист. Во мне – масса положительных качеств и удивительных, обычно несвойственных котам, черт.

И я люблю наблюдать за птицами. Законом уже не запрещено!

Птички – они такие прикольные. Думал, какое слово лучше подобрать, и понял – что «прикольные» – самое оно. Птички – не коты. Их движения резки, порывисты, они постоянно чем-то озабочены и вечно смешно дергают головами, словно клюют воздух. Ну, а если видят зерно, семечки или хлеб – здесь их уже не остановить!

И каких только смешных и забавных звуков от них не услышишь. Переливы, песни, курлыкание, трещание, кряхтение и даже кваканье, похожее на песни лягушек из ближайшего обитаемого пруда. В общем, мир птиц весьма разнообразен и диковен – и после многих часов ненавязчивого наблюдения за их жизнью я пришел к выводу, что пока у меня есть немецкие котлетки, бисквит и парное мясцо, птички в моем присутствии могут чувствовать себя в безопасности. У меня хватит стойкости и выдержки характера не причинять им боль.

Что еще сказать о Норе и саде? Нора имеет форму усеченной пирамиды. Точка.

Сад: зелень, деревца, солнечный свет, большая будка с крышей – в ней часто жарят шашлык. Два кресла-качалки, два пуфика для ног, гамак из дырявой сетки – огромная сосна в центре участка – в общем, местечко многим на зависть. А мы с Женей здесь живем!

Но пора отправиться в хозяйский (и мой) дом. Дом огромен, и я специально пройдусь по нему от подвала до чердака – вспомнить всё.