Текст книги "МоделBiblos. Модельный бизнес по-русски"

Мадам

Так уж повелось, что агентство «Парус моделз» с самого начала стали называть «Салон». Салон Мадам Вонг. С какого черта Вонг? Салон-то понятно. Ирина Юрьевна, директор агентства, поставленная управлять процессами превращения юных непорочных красавиц в пресыщенных желанных самок, еще три года назад растирала целлюлит (тогда, в начале девяностых, еще, правда, и слова такого не знали!) и отложения солей в суставах жен кремлевской знати и валютных проституток. Худо-бедно было заработано достаточно денег, прикуплен домик в пригороде, обеспечен по гроб жизни отец, неожиданно овдовевший и теперь неприкаянный. Наметились перемены к лучшему и в семейной жизни. На одном из приемов, куда была приглашена Мадам (тогда еще просто Ира-массажист) следить за осанкой и разминать в туалете больную спину клиентки из числа высокопоставленных жен, ей встретился щуплый, но шармовитый дизайнер (ученик великого Классика). Одетый в ладно подогнанный костюм, разве что без лейбла D&G на подкладе, Марик сразу заслужил ее внимание отточенностью манер, изысканностью обращения, неординарностью суждений. Ира, с детства отличавшаяся боевым нравом и побеждавшая мальчишек в дворовых спорах и соревнованиях, всегда млела перед эдакой рафинированной сексуальностью, хотя по комплекции ей бы больше подошел какой-нибудь качок из таких же, как она, массажистов, который как придавит, так уж придавит! Но нет. Ее комплексы относительно своей фигуры словно бы растворялись в слащавых, текущих, как водичка горного ручейка, фразах. Ее не раздражали ни высокий голос, ни излишняя жестикуляция подобных типов. Напротив, чуть ли не потустороннее вожделение охватывало ее, когда она представляла, как они ласкают ее мускулистое тело, исследуя каждую клеточку ее накачанного живота, рук, ног… Это было больше, чем сексуальное влечение. Это было космическое или, скорее, кармическое соответствие, совпадение на уровне божественном. И в планетарном масштабе. Теперь над этой странной парочкой кто потешался, а кто и благоговел. Они очень уж дополняли друг друга. Кому-то нравились изысканные манеры Марика, кто-то одобрительно относился к жесткой, не женской хватке Мадам. Агентство было открыто ею после одного пьяного разговора. На праздновании Нового года у друзей по институту на экране телевизора мелькнули наряды Славы Зайцева на «самых изысканных женщинах России», и кто-то из гостей вдруг совершенно трезвым голосом произнес:

– А как вы думаете, мужики, если Ирину поставить руководить такими телками, сдюжит? Дрессировке поддаются? Найти таких и даже лучше, по сцене погонять, нашить платьев всяких… Можно, наверное, даже за границу вывозить…

– Скажешь тоже, Эльдар! – Ирина прыснула в кулак. – Это фифы смотри какие! К ним же на козе не подъедешь.

– Так потому я и говорю. К этим не подъедешь. А к своим, воспитанным тобою… будьте любезны!

Дальнейшее потонуло в разноречивом гомоне. Гостей было немного. Кто-то после института женился на однокурснице, кто-то вернулся после длительной загранкомандировки, кто-то уже включался в борьбу за передел собственности, основывал чековые фонды, разрабатывал тактику перехвата приватизировавшихся по всей стране предприятий. Осоловевшие от водки бывшие однокурсники наперебой предлагали свое видение поднятой Эльдаром темы. Любимчик курса, умница и выдумщик Эльдар и сегодня оказался на высоте. Какую идею подал!

– Марик вон пошьет им…

С каждой брошенной фразой компания пульсировала, словно ночное небо в момент залпа артиллерийской установки, изрыгающей к звездам десятки искусственных звездочек праздничного салюта.

– Ирка, не стушуешься? – Валера-турист чуть не хлопал ее по плечу.

Туристом его прозвали за то, что на картошке он совершал постоянные набеги на корпус, где жили девочки-студентки. Обзаведшийся внушительным животиком – первые шальные заработки дали возможность вчерашней голытьбе питаться в лучших московских кафе и ресторанах – Валера проявлял самый живой интерес к женской теме.

К вечеру 1 января план был разработан, название придумано («Парус», естественно, предложил Эльдар – романтик и вместе с тем маркетолог от бога), утверждены ответственные за финансирование проекта, намечены первые действия в условиях ненасыщенного, но в то же время дикого и невостребованного рынка. Мадам слушала и не верила собственным ушам. Из заштатной массажистки она превращалась в уважаемую владелицу собственного бизнеса. Ну, положим, не совсем собственного, но не будут же бывшие ребята-однокашники, сбрасывающиеся на развлекуху себе, всерьез претендовать на агентство, барышей от которого изначально никто и не ожидает.

И вот Ира-массажистка стала Мадам. Марик с утра до вечера мотался по своим делам, выискивая оригинальные ткани, покупая импортные журналы «VOGUE» и «BAZAAR» для стимулирования вдохновения, встречаясь с потенциальными заказчиками, договариваясь с закройщиками и конструкторами, найти которых днем с огнем… А Мадам сидела в теплом офисе неподалеку от Смоленки и испытывала на своей шкуре первый опыт и разочарования от общения с клиентами и начинающими модельками.

Разочарований было много. Даже несмотря на постоянную финансовую подпитку, проблем поначалу возникало больше, чем удач. Но презентацию агентства отгрохали в лучших традициях того времени. Арендован был один из залов Центра международной торговли. В перегороженном холле построили подиум, по которому должна была пройти Клаудия Шиффер. По крайней мере, так было объявлено во множестве рекламных объявлений, проплаченных спонсорами новоявленного агентства. Помимо Шиффер на показ пригласили Эву Херцигову, но через другую фирму, занимающуюся гастролями звезд, поэтому непосредственно перед мероприятием Мадам не спала, постоянно созваниваясь и факсируя то в один, то в другой офис корректировки по приезду и условиям содержания в Москве топ-моделей. Штат агентства был уже основательный.

Помимо секретаря и самой Мадам в офисе постоянно находилась три менеджера, у каждого из которых были свои функции. Кирилл занимался администрированием планируемых мероприятий, в частности презентацией и всем, что с этим связано. Мадам не допускала его только до вопроса привоза топ-моделей. Все остальное парень схватывал на лету, несмотря на брошенный на полдороге институт. В агентство его пихнула мама, которая когда-то общалась с Мадам на прежней работе. Теперь Тамара Николаевна заведовала отделом рекламы крупной столичной газеты, и именно сюда в первую очередь пришла Мадам, чтобы разместить объявления о наборе девушек в новое агентство. Здесь они и повстречались вновь ко взаимному удовольствию. Мадам получила хорошие скидки на рекламные площади, а также менеджера. Тамара пристроила сына на тепленькое место. Работка непыльная, кругом девушки, а Кирюша все один да один. Тамара была из породы матерей, которые любовные победы сына воспринимают как собственные. Однако Кирилл отличался врожденной порядочностью и в отношениях с девушками придерживался правила «любить – так королеву», чем был чрезвычайно выгоден инвесторам, в интересы которых не входило запустить в свой курятник чужих лисиц. Именно поэтому во многих зарубежных агентствах во главе стоят директора с нетрадиционной ориентацией. Их задача – не девок портить, а бизнес налаживать и не мешать инвесторам вращаться среди моделей, быть центральными фигурами. А кто тянет одеяло на себя, будет изгнан с позором в менее привлекательные и интересные области деятельности.

В «Парусе» тоже был свой гей. Сергей отвечал за набор новых моделей. Он первый предложил поездки в другие города. Как оказалось, там тоже существуют модельные агентства, где спят и видят, чтобы их девушки работали в Москве. Сережа закончил английскую спецшколу, поэтому в планы Мадам входило в дальнейшем бросить его на участок работы по связям с зарубежными агентствами. На жизненный путь Сергея сильное влияние оказала история, произошедшая еще в школе. Воспитываемый в основном матерью, Сережа рос впечатлительным и мечтательным мальчиком: много читал, ездил в пионерлагеря, дружил с девочками, воспитывал дворовых кошек и собак, спасал птенцов, выпавших из гнезда по весне, собирал марки, пел в хоре при Большом театре вместе со знаменитым тезкой («Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…» повторяла за Сергеем Парамоновым вся страна). Он переходил из класса в класс с хорошими аттестатами, успевал помогать матери по хозяйству и заниматься то в актерском кружке, то в секции фехтования.

В седьмом классе к ним в школу вернулся уезжавший в свое время из Москвы Лева Тихомиров. Мальчик привез подарки школьным товарищам. Он жил с родителями в Англии и по совету мамы прикупил небольшие сувениры: кому пенальчик с летящими на всех парусах яхтами, кому набор разноцветных, пахнущих пластмассовой клубникой и лимонами ластиков. Сергею достался гвоздь… Гвоздь, который можно было надеть на палец и с ревом прибежать домой, пугая родственников. Сережа до отъезда Левы с первого по третий класс даже дружил с ним. Он и другие мальчишки в классе не совсем понимали, за что им привалило счастье такое – иметь невиданные доселе предметы буржуазной роскоши. В школьном саду на перемене, раскуривая купленные у остановки «Столичные», они обсуждали поступок Левы и приходили к выводу, что маменькин сынок зажрался в Лондоне. Подарки, которые должны были восстановить отношения с подзабытыми однокашниками, вызвали только раздражение к дарителю и зависть у многих одноклассников. Решение было принято, и Тихомиров в этот же вечер был избит на пустыре за школой. Сергей тоже ударил. Один раз небольно ткнул в бок кулаком, чувствуя, как сотрясается от рыданий и непонимания тело друга.

Следующие несколько месяцев Сережа ходил сам не свой. Никто не догадывался о причинах, совершивших столь сильный поворот в душе подростка. Но в результате чувство вины перед Левой вылилось в сильнейший комплекс, который Сережа, пытаясь побороть, стал топить, совершая дерзкие выпады в сторону ничего не понимающего Тихомирова. Днем на уроках и переменах Сергей инициировал насмешки и нападки на Леву, пока весь класс не начинал того буквально травить. А после занятий вечером приходил к нему домой и каялся, клялся в любви, и однажды между ними произошло что-то, чему не находил объяснения Сергей в течение всей своей последующей жизни, которая стала теперь складываться по нотам, написанным совсем другим композитором, чем предполагалось матушкой-природой. Девочки были бесповоротно забыты и отправлены на задворки Сережиного общения. Он вернется к ним позже, когда рвущаяся из глубин осознания самого себя сексуальность будет пытаться найти компромиссы и компенсировать гипертрофированное искривленное родство с противоположным полом. И будет поглощать общение, окружая их заботой и оберегая от минутных невзгод, как изголодавшийся по материнскому молоку жеребенок кружит вокруг кобылы в поисках набухших сосцов.

Сережу в «Парус» привел Марик, познакомившийся с ним на показе свадебных платьев, где тот первым отважился подойти к прогуливающемуся под ручку с Классиком Марику и восхищенно выпалить: «Мечтаю работать с вами. Хоть курьером, хоть…» Сережа захлебнулся эмоциями, и с того момента между Классиком и Мариком пробежала черная кошка, но зато Марик обрел верного оруженосца и любовника. Семейная жизнь с Мадам никак этому не мешала, так как их отношения уже в первый год после свадьбы превратились в простую формальность. Марик оказался махровым геем, и Мадам все чаще заглядывалась на стройные тонконогие фигурки и изящные передвижения по офису своих моделек.

Третьим менеджером в «Парусе» была девушка. Лиду Безуглую пристроил туда один из инвесторов. Ничуть не смущаясь, что его любовница будет свидетелем и активным действующим лицом в потакании интрижкам, которые тот собирался крутить налево и направо в собственном агентстве. Невзрачная, с красивыми живыми глазами и волнистыми, но не густыми, а растущими отдельными прядками, как у куклы, волосами, Лида начинала секретарем у Владимира Кисилева, ставшего вторым партнером в «Парусе» после основателя Эльдара и внесшего даже большую сумму в уставной капитал. Чем прельстила красавца Володю, Кису, как звали его Мадам, Валера-турист и другие однокашники, Лида Безуглая, отвечающая своей фамилии как нельзя лучше, никто понять не мог. Никакая она была. Без углов. Может быть, просто расхожее представление о том, что секретарша обязана спать с начальством, невзирая на внешние достоинства, – у большинства мужчин же весьма различные представления о красоте и привлекательности. Тем не менее необъяснимая влекущая сексуальность в ней присутствовала, и их связь продолжалась больше года, пока Кисилев не взял себе новую помощницу, а Лиду не сплавил в «Парус моделз».

Фирма Кисы занималась компьютерными поставками. Самые первые эйтишки, в конце восьмидесятых появившиеся на предприятиях и в некоторых учебных заведениях, проходили по документам (а зачастую без оных) через «Трейд-Юн». Потом, когда появились свободные денежные средства, Киса сотоварищи решали вопрос о перспективах вложения в тот или иной бизнес, благо полей непаханых оставалось на просторах перестроечной России столько же, сколько реальных плодородных, но невозделанных угодий. Сначала появился «Трейд-Юн-Саунд», ибо этап первоначального накопления капитала завершался тем, что эти капиталы надо было где-то тратить. В связи с этим в стране происходило открытие всевозможных мест отдыха и развлечений. Ночные клубы пошли, как круги по воде, и все они нуждались в обеспечении аппаратурой для дискотек и оформлении диджейских мест. У народа денег было еще не так много, поэтому многие клубы, оснащенные дорогущими световыми системами и звуковыми комплексами, пустовали. Но задача отмывания преступных капиталов частично была решена. Поди докажи, что в дизайн и обустройство нового клуба вложено не пять сотен тысяч долларов, а всего лишь две. Одновременно деятели типа Кисы зарабатывали свои проценты, вписывая в накладные суммы, якобы потраченные приобретающей аппаратуру стороной, которые в несколько раз превышали действительные. Какие-то клубы так и не открывали двери для посетителей, какие-то вдруг начинали зарабатывать и становились популярнейшими местами у нарождающейся тусовки. Кое-где в полутемных углах за столиками сидели крышующие, потягивая молочные коктейли и лениво наблюдая за резвящейся на танцполе молодежью.

Когда же клубное движение в какой-то момент пришло в упадок и поставлять оборудование стало некуда, Киса исполнил свою давнюю мечту. Сотни закупленных дек, установленные по арендованным полуподвалам и купленным по дешевке складским ангарам, стали в одновременном режиме перезаписывать музыкальные новинки, наводняя рынок дешевыми, но качественными записями «CURE» и «CHILLY», «OMD» и «DURAN DURAN». Чуть позже необходимость в дискотечном оборудовании вновь возникла, но никогда уже обороты «Трейд-Юн-Саунд» не приблизились в этой области к первоначальным. Компания планомерно осваивала выпуск музыкальных носителей, от кассет до CD. И сейчас каждый второй пиратский диск, который вы держите в руках, раздумывая, купить или нет, отдать ли деньги мафии или помочь кому-то из исполнителей получить свой процент отчислений от законно изданного музыкального альбома, производится на подпольных студиях, ниточки от которых тянулись когда-то к «Трейд-Юну».

Потом были «Трейд-Юн-Агро», занимавшаяся удобрениями, «Трейд-Юн-Спорт», развивавшая сеть магазинов товаров для отдыха и занятий физической культурой, «Трейд-Юн-Тур» – магазин путешествий по всему миру. Какие-то из новых направлений бизнеса шли на ура, какие-то хирели, несмотря на финансовые вливания и старания менеджеров-управленцев, которых Киса постоянно где-то выискивал и ставил во главе.

В ситуации с организацией модельного агентства он тоже проявил завидную активность. Не только деньгами поучаствовал, но и кадровую политику вел, рекомендовал людей на менеджерские позиции, постоянно приезжал в офис и советовал Мадам, что и как предпринять для повышения популярности агентства. Помимо этого, используя широкий круг своих связей в самых различных отраслях, Киса подтаскивал реальных клиентов, которые заказывали то девушек на выставку, то съемку каталога, то организацию презентации или корпоратива. Вот и сегодня он, едва ворвавшись в офис, как заснеженный локомотив на сибирский полустанок, уже гремел раскатистым голосом, представляя с порога «будущую звезду арт-выставок, мастера макияжа и просто потрясающего парня». Гений смущенно жался между вешалкой, заваленной всевозможной верхней одеждой, и входной дверью – коридорчик в «Парусе» действительно был узковат, и из-за этого постоянно возникали споры учредителей, Мадам и сотрудников. Кто-то требовал более просторного офиса, кто-то был недоволен отсутствием места, чтобы посадить охранников, кому-то казалось некрасивым, что модели вынуждены при входе в агентство терпеть неудобства, стаскивая в тесноте громоздкие зимние вещи. Гений был в стильном, сером крапинкой, но легком пальтишке. Повесив его на отыскавшийся свободный рожок вешалки, он бочком вошел в офис, кивнул и огляделся. Взгляд Гения сразу же отыскал понравившиеся ему фотографии, висевшие вокруг на стенах, и он подошел к одной, чтобы увидеть подпись автора внизу.

– Марио Тестино… – объявил он, оглядываясь на наблюдавших за ним Мадам, Сергея и Лиду, а в комнату уже входил пышущий здоровьем и кипучей энергией Киса.

– Прошу любить и жаловать: наш будущий стилист презентационного дефиле. – Он указал большими ладонями на Гения и, обведя руками пространство вокруг себя, объявил: – А это мои партнеры: «Парус моделз»! – И по очереди назвал имена менеджеров и приобнял за плечи Мадам, все еще настороженно смотревшую на вновь прибывшего, как бы сомневаясь в его способностях принять участие в грандиозной акции по презентации агентства в Центре международной торговли.

– А вы что думали? – вступила она в разговор. – У нас фотографы пока до такого уровня не доросли, чтобы их творения увековечивать на стенах, да еще в таких размерах.

– Нет, ну Стас Пухов, положим, настропалился снимать, набил руку на «джетстаровских» моделях, хотя часто одно и то же выходит у него… Все модели как будто из инкубатора: одни и те же позы, одинаковые выражения лиц, знаменитый фон – кирпичная кладка. Как ее увидишь, к гадалке не ходи – Пух снимал.

Сергей торопился высказать свою мысль, видя, как морщится Киса. Тот не любил, когда обсуждают и тем более хвалят то, к чему он не имеет отношения. Самые лучшие офис, модели, идеи и конечно же фотографы должны быть у него, у Кисы. И хотя Сергей старался объективно оценить ситуацию, Киса фыркнул и перевел тему.

– Напоить чаем, рассказать о задумке, обсудить все, поставить задачу Гению – он все сделает в лучшем виде.

Киса ни минуты не сомневался в том, что он делает, и заражал этой уверенностью окружающих. А когда что-то не получалось, так представлял ситуацию, что двух мнений быть не могло: это все происки завистливых конкурентов и несовершенства российского законодательства.

Киса еще раз выразил надежду, что все пройдет в лучшем виде, и удалился, подмигнув Лиде и сделав козу Сереже, который обиженно дернулся и огляделся: не заметил ли кто-нибудь такого панибратского отношения?

Гений остался обсуждать с Мадам, какой макияж подойдет к коллекции, которую собираются демонстрировать на презентации, и сколько рук необходимо, чтобы подготовить моделей. Через час он вышел из офиса «Паруса», получив исчерпывающую информацию, и поспешил до окончания рабочего дня встретиться со своими друзьями из компании «Русская косметика», чтобы договориться о получении различных средств по уходу за кожей и декоративной косметики. Еще через некоторое время он шел по Пятницкой к своему жилищу, придерживая на плече коробку с баночками и тюбиками, гулко погрохатывающими в ее недрах. Гений снимал мансарду у кого-то из художников, доставшуюся от не очень щедрого государства под рабочую студию. Платил сто долларов в месяц и не тужил, так как работа визажиста давала приличный заработок.

В последнее время он освоил технику боди-арта, и его стали приглашать на различные клубные шоу, где моделей расписывали то под диких африканских животных, то под музыкальные инструменты, то просто на потеху публике изображали цветочки вокруг сосков и отправляли бродить среди посетителей выставки, рекламируя какие-то товары. Как ни странно, желающих стать моделью для боди-арта было много, хотя в агентствах не очень любили этот вид работы. Поэтому у Гения под рукой всегда были девушки, которые соглашались стать роялем или зеброй, и ему не надо было обращаться в агентства. В «Парусе» ему понравилось, а еще больше он загорелся сделать реальное большое красивое шоу с участием европейских звезд и таким образом приблизить собственную славу еще на полшажочка. Гений не сомневался, что через несколько лет он станет действительно знаменитым художником. Все свободное время он посвящал рисованию не на живых телах, а на манекенах из папье-маше, изучая, как ложатся краски на изгибы и впадины, как сочетаются яркие цвета с тонами пастельными и как вписываются готовые «скульптуры» – он называл их арт-объектами – в различные интерьеры. В дальнейшем он планировал участвовать в выставках и продавать свои работы за большие деньги нарождающемуся классу «новых русских». Не тем, которые стреляют и назначают «стрелки», а тем, кто уже относится с пиететом к художественным галереям, следит за стилем и модой и покупает журналы по искусству. Или их женам. Он даже вел список потенциальных покупателей, занося туда тех, с кем встречался или знакомился, готовя себе на будущее базу данных. Сейчас он вписал в нее Мадам и Кису, с которым его свели после долгих обещаний все те же ребята из «Русской косметики».

Говорили, что Киса одно время интересовался косметическим рынком и все хотел вложить в него какие-то финансы, но потом, сообразив, что до получения прибыли с косметики в России надо будет ждать довольно-таки долгое время, оставил эту затею. Мадам вздохнула после этого с облегчением. Пустись Киса в эту авантюру, на модельную игрушку у него не оставалось бы ни средств, ни времени. А так ежемесячно на содержание офиса и поддержание имиджа в «Салон Мадам Вонг» поступало ни много ни мало около десятки зелени. Почти столько же вносил Эльдар, который реже появлялся и лишь изредка звонил Мадам, чтобы та прислала ему кого-нибудь из новеньких в загородную резиденцию – понежиться в джакузи и наесться до отвала экзотических фруктов, названия которых еще вчера терзали слух необычными сочетаниями звуков: личи, рамбутан, кумкват. Эльдар никого не напрягал и даже денег не предлагал поначалу. Был он недурен собой, весел, добр, кормил и рассказывал интересные истории, приключавшиеся с ним в разных странах и городах. Вино было вкусным, а вода в бассейне подсвечивалась нереальным лазурным светом откуда-то из глубины. Наутро девушку или девушек отвозили в ГУМ, где они с ошалевшими от возбуждения глазами разбегались между вешалок в поиске каких-то топиков и джинсиков, а на закуску покупали духи, и счастью не было предела. Эльдар не злоупотреблял.

Валера-турист вел себя более нагло. Появлялся в офисе без предварительного звонка, мог часами сидеть, отвлекая менеджеров от работы, листал альбомы и папки с фотографиями, тыкал пальцем, не стесняясь, в понравившиеся ему лица, а вернее, ноги. После одного из таких визитов, когда он с порога возопил: «И кто у нас новенькие?», не заметив сидевших в офисе клиентов, Мадам отвела его к себе в кабинет и мягко пожурила. Самое смешное, что Валерины набеги никогда не заканчивались просьбами познакомить или подружить его с кем-то из моделек, но шуму, копоти и волн в и так не самые спокойные будни агентства добавляли. В деле подготовки презентации Валере была отведена роль «рупора» – нештатного пиарщика мероприятия, так как Турист знал всех и вся, в течение дня созванивался по делу и без дела со множеством знакомых и незнакомых людей, решая свои вопросы и параллельно трезвоня о приезде топ-моделей первой величины. «Вы не слышали еще об агентстве „Парус моделз“? Так вот, именно они первыми в России привозят Клаву Шиффер на свой день рождения…» Люди охали, ахали и передавали из уст в уста полученную информацию. Для Москвы середины девяностых годов Клаудиа Шиффер была примерно таким же идолом, как кукла Барби для советских детей семидесятых – восьмидесятых.

В ночь перед мероприятием в офисе «Паруса» царило предновогоднее оживление. До полуночи двери практически не закрывались. Входили и выходили какие-то люди, прибегали курьеры со списками, не в меру ретивые мамаши моделей требовали у осатаневших вконец менеджеров хотя бы одну контрамарку, а Мадам, запершись в своем кабинете, не слезала с телефона – решить оставалось вагон и маленькую тележку вопросов. Уже все было согласовано с рассадкой VIP и расставлены по местам модели-статисты, каждая из которых отвечала за улыбку, встречающую важных гостей, решены транспортные вопросы (девушки-модели будут подъезжать ко входу на ретроавтомобилях светского клуба «Автоамерика»), сто раз перечеркнуто и утверждено фуршетное меню для прессы и важных персон, которые будут подпущены особо близко к звездам после показа. Успел надоесть Мадам и Гений, совавший свой нос, помимо сценического макияжа моделей, во все дела и советовавший подчас несусветную чушь.

Наступил день презентации. К Меркурию съезжались на крутых тачках гости и, подметая шедший весь день пушистый снег полами длинных шуб и шинелистого вида пальто, втягивались в дверную вертушку, обдуваемую теплым ветром, от которого мех искрился капельками воды. Подъезд ретроавтомобилей прошел незамеченным, так как застрявшая на Кутузовском в пробке кавалькада престарелых «крайслеров» и «понтиаков» с моделями въехала на пригорок перед входом в момент, когда основная часть гостей, потягивая халявное шампанское, уже рассаживалась вокруг подиума и бурно предвкушала ожидаемое действо.

За кулисами тем временем царил беспредел. Невесть откуда взявшийся там Борец наводил свои порядки. Он окинул жестким взглядом готовившихся к показу девиц и толкущихся же здесь топ-моделей, вокруг которых скакали персональные одевальщицы, отвел беспрекословным движением руки беспомощные попытки секьюрити предохранить территорию гримерки от бесцеремонного вторжения и явно намеревался предпринять какие-то активные действия в отношении находившихся повсюду и готовившихся к показу моделей. Некоторые девушки с интересом оглядывали его, иные пытались прикрыть свои худосочные прелести. Они явно не понимали, что делает тут этот мужчина в английском костюме и дорогих очках, с повадками крадущегося тигра и обманчивым профессорским видом. Но Борец оказался здесь отнюдь не случайно. Кое-кто из девчонок узнал его и теперь отводил глаза, путаясь в застежках, дрожащими руками пытаясь нацепить хоть что-то на себя и унимая страх.

Узнал его и Гений, метавшийся между самостоятельно подкрашивающимися модельками и раздававший указания помощникам, стилистам школы Натальи Варламовой, не успевавшим закончить работу до начала представления и подправлявшим то тут, то там детали грима. Бояться девочкам действительно было чего. Гений еще помнил единственный случай, когда судьба свела его с Борцом в стенах агентства «Jet Stars». Тот сразу предупредил, глядя Гению прямо в глаза и перебирая сандаловые четки: «Девочки тут мои. Других агентств не существует в природе. Я надеюсь, что тебе не надо объяснять, что работать с моими девочками ты будешь впредь только через „Jet Stars“, где бы ты ни встретился с ними в дальнейшем!» И хотя вины Гений за собой не чувствовал, холодок унижающего страха пробежал и между его лопаток.

Борец тем временем наметил жертву и, приблизившись к одной из девушек, старательно не смотревшей в его сторону, обходил ее теперь, чтобы встретиться взглядом. Та, как лань на водопое, еще не видя хищника, но обреченно почуяв его запах, замерла на мгновение и продолжила суетливо запихивать в сумку белье и колготки. Еще несколько шагов – и немая сцена была бы прервана, но Борец вдруг сделал неуловимое движение корпусом, при этом обеими руками как бы скашивая высокую траву, и бросившийся ему наперерез мужичонка в костюме и с рацией оказался поверженным и лежал теперь в отключке. Остальные дюжие молодцы в таких же темных костюмах на мгновение замерли, не в силах оценить произошедшее. Виданное ли дело – призванных обезопасить мероприятие сейчас самих обезопасят и обездвижат. Разделавшись с препятствием, Борец наконец перешел к цели своего визита.

– Ты. – Его палец не оставлял сомнения в том, к кому именно он обращается. – А еще ты и ты! – Он повернулся по кругу, словно пересчитывая собравшихся детей. Потерявшие дар речи секьюрити то ли изображали сцену из «Ревизора», то ли исполняли роль деревьев-великанов на лужайке под ясным небом. – Собрали свои манатки и шагом марш отседова! – В устах Борца эта фраза звучала сильнее трехэтажного мата.

К месту драмы приближались новые действующие лица. Это были Мадам и руководитель пресс-службы конгресс-холла ЦМТ Владимир Федорович Беленький. На сегодняшний день он был старшим по мероприятию, так как все остальные уже покойно сидели на гостевых местах и думать не думали, что может произойти какое-то ЧП во вверенном им хозяйстве.

Борец как будто ждал их. Резко повернувшись к подошедшей первой Мадам, он, не дав произнести той ни слова, просипел так, что слышали только стоявшие совсем близко девушки и не собирающиеся отмирать секьюрити:

– Здесь модели мои каким-то образом затесались. Я забираю их. Агентство твое закрою, ежели сама не угомонишься. Это бизнес мой, и не для баловства я создавал его.

Дальнейшее Мадам помнит как в наркотическом дурмане. Слабеющие ноги, семенящий рядом Беленький, немой вопрос Марика, рядом с которым она опустилась в кресло, дав отмашку все же начинать действо, опустошенные глаза моделей, которым кто-то из менеджеров срочно перераспределяет вещи, брошенные уведенными Борцом девочками. Никто из гостей, конечно, не заметил шероховатостей в показе, связанных с уменьшением количества манекенщиц. Слишком велико было внимание к приезжим топ-звездам. Те, кстати, работали из рук вон плохо. Публика встречала на ура каждый их выход, и мало кто обращал внимание на вялые реакции, дежурные улыбки и заученные позировки звезд, которым вся эта поездка принесла по несколько десятков тысяч долларов за выход на подиум и по двести – за ночь, проведенную с Эльдаром накануне презентации.