Текст книги "Герой"

Понедельник.

Все начинается с него.

А что было вчера? Воскресенье. Голова гудит. Ещё бы, мы вчера с Андреем столько выпили, я просто везунчик раз сумел вовремя встать на работу. Впрочем, это все неважно. Какое бы горе нас не постигло, все забудется. Надо жить настоящим, вроде бы так мне говорили в детстве.

Так. 7 утра. В 9 надо быть на работе. 20 минут на дорогу, 20 минут принять душ, пол часа поесть. Еще одеться, привести себя в порядок… Пол часа посплю, вчера было слишком хорошо, надо ещё отдохнуть.

8:00. Черт. Я опять проспал. Черт. Почему же этот дурацкий будильник не звонил? На еду нет времени. Бегом в душ. Черт…

Ну вроде бы успеваю, еще пол часа есть. Можно даже идти не спеша. Вон дети бегут в школу. Помню и я несся сломя голову, только чтобы учитель не поставил минус, из-за которого дома меня вновь высекут. Интересно, образование у них такое же дурацкое как раньше? Зачем мне, обычному рабочему на фабрике, знать когда, кто и как смог подчинить энергию черной дыры? Лучше бы этот ученный придумал транспорт для передвижения, а то каждый день приходится тратить кучу времени чтобы передвигаться. Вон, у наших дядюшек-великанов чего только нет, и какой-то подземный туннель, по которому они могут в считанные секунды оказаться в любом месте нашего прекрасного города, и какой-то штуки в стене, входя в которую они оказываются в других городах или даже странах.

Чем хуже я, простой рабочий? Да, у меня нет дорогих штанов или идеально выглаженной рубашки, но ведь я честный человек и никого не обманываю, живу по правилам, и хоть не издаю их, зато соблюдаю. У меня есть друзья и работа. Есть понятия о добре и зле. Я знаю за что меня осудят, а за что похвалят. Нет скелетов в шкафу. Да и шкафа, если честно, тоже нет.

Но всё же на улице красиво. Может быть именно поэтому они заставляют нас так много ходить по улице, чтобы мы радовались и ценили красоту которая нас окружает?

Бред. Я уже миллион раз здесь проходил и еще сто миллионов раз пройду и тут все будет точно таким же, даже если дом снесут, на его месте построят новый, точно такой же. Я слышал что это делается для того, чтобы люди не терялись в столь огромном городе. Но мне кажется это не так. Дело в чем-то другом. Может быть так легче управлять городом? Я не знаю, да и не узнаю скорее всего никогда, они держат простой народ в неведении. Да и пусть, от нас все равно уже давно ничего не зависит. Зато каждый раз я вижу разных людей, хоть что-то меня успокаивает-нас они ещё не успели полностью подчинить. Но чувство свободы мнимо.

Какое красивое здание. Ему уже лет двадцать, может быть больше, а его как будто вчера построили. Моя прабабушка хвасталась мне как она проектировала его. Но сейчас о ней никто не помнит кроме меня, даже ее собственная дочь забыла. Этот стеклянный гигант шикарен. Здесь больше полсотни этажей, а если быть точным-63. Бабушка говорила что это самое высокое здание в нашей округе. Могу поспорить, не один год оно строилось. И люди приложили немало усилий для этого. Ещё бы, больше двухсот метров вверх. Несколько вертолетных площадок, этаж отведен для бассейна, огромная столовая на пять тысяч мест, и пара на три тысячи мест, около десятка актовых залов, новейшее оборудование во всех кабинетах, около сотни человек охраны и повсюду камеры. Наверное, красивый вид с него открывается. Но мне никогда не попасть на крышу. Что уж там, вообще в здание. Оно только для господ.

Они занимаются нашими делами, придумывают какие-то нелепые законы, которые мы обязаны соблюдать, если нет-штраф. Опоздал на работу? Штраф. Не помог женщине донести сумки? Штраф. Нелестно отозвался о господах? Штраф? Два штрафа? Штраф. После четырех штрафов следует суд, на котором чаще всего людей убивают даже не выслушав. Мать часто читала мне лекции на этот счёт в детстве. Она говорила: «Сынок, не смей нарушать закон. После первого нарушения за тобой начинается пристальная слежка. И ты уже сам невольно нарушаешь во второй раз из-за гнета смотрящих, а если ты из крепких и тебя не напугать преследованием, они сами подставят тебя. Им ненужны люди со штрафами, хотя они думают что делают это на благо общества, но какое общество возможно без людей. После двух штрафов открывается ничего, ты все теряешь. Для тебя начинается пустота.» Откуда ей все это известно? Она не отличалась особым умом, но на этот счет так ясно и красиво изъяснялась. Странно… Будь жив мой отец, возможно он помог бы разгадать мне эту загадку.

Что же мы пили вчера? Меня вдруг понесло на размышления и воспоминания о старом. Надо бы завязывать столько пить, денег до конца месяца еле хватает.

Ну вот и работа. Наконец-то можно уйти с головой и ни о чем не думать целых восемь часов. Восемь часов монотонной работы, которую я проделываю уже не первый год и которая не требует от меня особых усилий. Ну и что? Зато платят. И на этом спасибо, как говорится.

***

Сегодня сделал 240 деталей, если так и дальше пойдет, то можно рассчитывать на премию и тогда уж я точно с наслаждением проведу время с Андреем. Хотя…

–Эй, стой. Да подожди же ты,-звал меня какой-то странный мужчина.

–Мы знакомы?-спросил я у него, как только тот подошёл.

–А ты разве забыл? Вчера, в баре «легион», мы вместе пили. Ты, я и твой друг, как там его… Алексей вроде бы.

–Андрей

–Да, точно, Андрей. Мы договорились встретиться на следующих выходных в том же самом баре ровно в пять часов. Забыл?

–Не помню, но раз договорились, значит встретимся. Мы всё равно собирались идти туда на этих выходных. А ты тут какими судьбами?

–За тобой слежу.-после этих слов из меня как будто все живое вышло, я начал вспоминать что и где я мог бы сделать противозаконного, благо он продолжил говорить и мне стало легче.– Да ты чего, расслабься, я же пошутил. Иду с работы. А работаю в ресторане за тем домом.

И неизвестный, уже успевший меня до смерти напугать, показал рукой в сторону тридцатиэтажного жилого дома, строившегося для семей рабочих, но в котором также проживали безработные и калеки, существующие лишь на то, что им пожертвуют. А жертвовали им крайне мало, потому что порой люди с работой вынуждены были голодать. В телевизоре называли это «тяжелым временем» и призывали потерпеть пока последствия войны не удастся решить, но все знали что дядюшки ни в чем себе не отказывали.

–Я там работаю официантом. Работа не перспективная, но зато платят да и перекусить иногда удается за счёт заведения. А вы где работаете?

–На этом заводе. Извините меня, но я спешу. Всего вам хорошего.

–До встречи в баре, друг.

От последнего слова меня аж передернуло. Мы с Андреем то не зовём себя друзьями, хотя ближе у нас никого нет, а тут совершенно посторонний человек называет тебя другом. Не думаю что когда-то перестану удивляться людям. Я его вообще не помню, но он знает про Андрея, имя которого почти правильно назвал, а с местом вообще не ошибся. Надо было узнать что он от нас хочет, а то после таких встреч я не горю желанием появляться в том баре. Мы где только и с кем только не пили, но никогда еще никто не окликал на улице. А вообще, он вроде бы неплох, только вот слишком приветливый и эмоциональный, таким быть опасно в наши дни.

***

Вот и подъезд. Захожу.

–Здравствуйте, Мария Ивановна.

–О, это ты, ну привет-привет. Тут тебе письмо пришло, забирай пока я не забыла.

–Спасибо, но мы оба знаем что если вы забудете-вас уволят.

–Поэтому и забирай своё письмо, чтоб меня не увольняли.

Иду дальше. Лестница. На пятом этаже здороваюсь с Константином. 7 этаж. Михаил. Иду дальше. На 14 делаю передышку-курю с Михаилом Васильевичем. Он жалуется на свою дочь и сердце. Добрый старик, который ради своей дочери готов на все, но не понимает что дочь ради него ничего не будет делать. Она появляется в его жизни только когда ей что-то надо. У него двухкомнатная квартира. Одну комнату он сдает, во второй живет сам и делает игрушки из дерева в свободное время, которые у него скупает женщина в шикарной шубе с моего этажа. В остальное время работает. Жалуется не только на сердце, а на весь своей 63-х летний организм.

Вот я и на 19 этаже. Достаю ключи. Открываю дверь, прохожу, закрываю. Темнота. До сих пор не поменяли лампу. Ну ничего, на ощупь все сделаю.

Вот я и дома. Кидаю конверт на тумбочку с левой стороны, вешаю на одинокий крючок свою старую куртку. Следом вешаю шарф. По-быстрому скидываю ботинки, иду на кухню. Завариваю чай. На электронных часах в стене 20:49.

Успел до девяти, отлично. Ещё бы чуть-чуть и начали проверять документы, а у меня уже две черты есть. Ещё бы одна и все. Штраф. А с моим бюджетом это будет равносильно смерти.

***

«Уважаемый ***, мы рады сообщить вам замечательную новость, которая навсегда изменит вашу жизнь. Коллегия господ рассмотрела вашу заявку, от 2053 года и пришла к выводу данную заявку удовлетворить. За вами активно велась слежка на протяжении этих двух лет. Вы показали себя с хорошей стороны и по нашему общему мнению, вы готовы стать тем, кем хотели-одним из нас. На своей прежней работе можете больше не появляться (вы же прекрасно понимаете что это приказ, который нельзя нарушать, верно?). Также вам настоятельно рекомендуется ограничить свое общение с простыми людьми. То, что вы услышите или увидите на своей будущей работе должно оставаться в пределах работы. Все ваши тайны отныне тайны государства.

Оставшуюся неделю вы можете провести как вам угодно. Слежка отменяется. В понедельник вы должны быть ровно в 9:05 в «Центре».

Надеемся вы все поняли и у нас не будет недопониманий. Это не в ваших интересах.

Ждём вас на новой работе, всего доброго.»

***

Да уж. Вот тебе и письмо. Я уже забыл когда подавал заявку. Вроде бы это было сразу после школы. Или нет, может быть через год после нее. Интересно, почему они приняли это решение только сейчас. Зачем ждать два года? Да и что это за слежка? А самое интересное, почему нужно перестать общаться с обычными людьми.

Ладно, это все я выясню в понедельник. Ну а пока что можно отдохнуть, расслабиться. Целая неделя отдыха впереди. Шикарно.

***

Однако слежка не отменилась, а наоборот, усилилась. Наблюдение велось круглые сутки без перерыва. Под старые, отсыревшие, испорченные живностью и сыростью доски было засунуто такое количество прослушивающих приборов, сколько можно найти у самого страшного параноика. И то, может быть под полом нашего «героя» таких устройств было больше. Кроме того, в стены были встроены сканирующий устройства, определяющие самое еле заметное движение. На телефон поставлена дополнительная прослушка, которая определяла не только кому и когда ты звонишь, но куда звонишь, что говоришь и в какой руке держишь трубку. На потолке установлены датчики усыпляющего газа, готовые сработать при малейшей необходимости. Квартира теперь контролировались не только изнутри, но и снаружи . Если бы кто-нибудь из господ захотел что-нибудь сделать, находясь хоть за тысячи километров от этой квартиры, ну, например, включить свет в прихожей или вскипятить чайник, ему бы это стоило такого же усилия, как и нам с вами взять рядом лежащий предмет. Кроме того, около его дома всегда дежурили три человека, сменяющееся раз в четыре часа. Куда бы он ни вышел-они за ним.

Примерно в такое положение поставил себя наш герой, подав, как ему казалось, незначительную заявку в «Центр»-стеклянный гигант.

***

–Ну что, мы идём в «Легион», друг? –спросил у меня самый близкий мне человек, раньше никогда не называвший меня другом. Мы бы назвали себя приятелями, товарищами, но никак не друзьями, это сразу меня смутило.

–Андрей? Но что ты тут делаешь? В прошлый раз ты был у меня несколько лет назад, на похоронах моей матери.

–Сегодня воскресенье, обед был пару часов назад, а это значит что сейчас мы идём пить и веселиться, прямо как неделю назад. Ты разве забыл? Мы же договаривались.

–Нет, я не забыл. Но видишь ли, за эту неделю многое изменилось в моей жизни. У меня теперь новая работа, я стал сотрудником стеклянного гиганта. А в письме, через которое мне сообщили о новой должности, было чётко сказано что мне следует ограничить общение с людьми.

–Что за глупости? Мы ведь с детства знакомы и не можем просто так прекратить общаться. Тем более ограничить это не значит прекратить, а мы и так неделю не виделись, так что ты на законном основании можешь уделить мне вечер в этот день, я ведь не прошу о многом.

–Я понимаю, но я не хочу вылетать с работы, ещё не устроившись туда. Завтра все уточню и обязательно расскажу тебе что и как, ну а сегодня я не могу с тобой пойти, уж прости. Ты тоже зря не трать свои деньги, возвращайся домой.

–Нет-нет, домой я не пойду. Я уже встретился с тем парнем, что был с нами неделю назад. Как он тебе? Лично мне он понравился, в нем есть что-то необычное, то, чего нет в большинства сегодняшних людей, он приветливый и отзывчивый. Похоже придётся идти с ним вдвоём, раз ты у нас сегодня сторожишь свою комнатку.

–Не держи на меня зла, Андрей. Я правда не могу пойти, пойми меня. Остерегайся этого парня. Кто знает, кто он такой и откуда, вдруг он по нашу душу. Просто следи за языком, хорошо? Нам не нужны проблемы.

–Без проблем, друг.

Он ушёл. Мне как-то не по себе. Я отказал другу, если я могу так его называть, а ведь раньше мы вон из кожи лезли ради друг друга. Чувствую добром это не кончится.

***

Понедельник.

Все начинается с него.

А что было вчера? Воскресенье. Вчера я специально лег раньше в постель, но долго не мог уснуть. Ещё бы, утром меня ждало самое важное событие в моей жизни. Я теперь работаю в стеклянном гиганте.

7 утра. На дорогу 20 минут, но лучше выйти за пол часа, чтобы при любых обстоятельствах не опоздать. Сейчас схожу в душ, это 20 минут. Потом завтрак, еще 20 минут. Потом приведу себя в порядок и можно будет выходить.

Теперь эту квартиру не узнать. Она за неделю превратилась из ночлега обычного рабочего в уютный уголок человека, заново начавшего свою жизнь на 3 десятке своей жизни. Хозяин повесил новые, цвета жизни шторы. Сделал генеральную уборку, выгреб весь ненужный хлам и отдал другим, тем, кто в нем больше нуждается, потому что в этом мире другие будут рады тому, от чего ты готов без сожаления отказаться. В холодильнике кроме выпивки и пары яиц появилась вполне здоровая и вкусная еда. Здесь вы больше не увидите разбросанной одежды, неубранной постели, здесь больше нет того настроения тоски, которое было раньше. Жизнь течет и играет всеми красками, также, как и играет судьбами людей.

Из прежней квартиры вышел совершенно новый человек. Даже его друг детства, Андрей, не сразу бы узнал его. Он вроде бы совершенно не изменился, все тот же мужчина, который только недавно принял этот новый для него социальный статус. Правда идет он уже совершенно другим шагом: уверенно наступает ногой на твердую поверхность земли, смотрит вперед себя гордо подняв голову. Старается не держать руки в карманах, но старая привычка дает о себе знать. Казалось бы, такие незначительные мелочи не могут изменить человека, но в действительности все не так, могут, и еще как.

Из дома он вышел в 8:25. Впереди у него целых 40 минут до начала новой, совершенно ему неизвестной и пугающей жизни. Идет не спеша, как бы примиряя на себя новую роль-«власть это я». Но он до сих пор не смирился с этим. До сих пор он сомневается в том письме, вдруг это какая-то дурацкая шутка? А даже если это все взаправду, хочет ли он там работать? Однако он пока что не догадывается, что мучает себя напрасными вопросами, все решено за него.

***

-Добрый день, мистер ***, прошу за мной. Я ваша новая наставница. Прошу любить и жаловать. Кстати, здесь мы обращаемся к другим людям строго по прозвищам, никаких имен и фамилий, забудьте про них. Мое прозвище-колендула5783, а ваше-харей6798. Я по-быстрому введу вас в курс дела, постарайтесь не забыть.

Пока мы шли в какую-то комнату, где мне должны были подобрать костюм господина, она и правда по-быстрому ввела меня в курс дела. Буквально за две минуты она рассказала мне о здешней жизни. Каждый человек в зависимости от цвета его костюма относится к той или другой сфере деятельности, и как правило, людям из разных сфер нельзя контактировать, если только у них нет общего дела. А ещё, цифры в прозвище это порядковый номер человека, занимающего эту должность, пугает, не правда ли? Девиз этого разделения «От каждого по способности, каждому по труду». Это мне сразу напомнило Советский Союз. И это очень странно, ведь я всегда думал что идея коммунистического государства нереализуема, а тут вот какое дело, моя процветающая страна живёт по этому принципу. А ещё, каждому сотруднику выдаётся шокер, больше похожий на обычную шариковую ручку, но моя наставница не советует им пренебрегать, ведь он может помочь в трудной ситуации. К тому же, он бесшумен, что делает его только лучше. Но не следует его носить в пиджаке, очень опасно для собственного здоровья, самое лучшее место для него-специальный карман брюк.

Оказывается, с улицы не видно даже половины могущества этого здания. Моя наставница рассказала мне про подземное продолжение этого мегаполиса, что как раз там, под землей, и находятся дядюшки-великаны. Но для господ вход туда строго закрыт. И мне даже не за чем пытаться туда проникнуть.

В комнате меня ждал желтый костюм. Как мне сказали, это цвет создателей. Отныне я должен проводить большую часть своего времени среди обычных людей, тщательно наблюдать за их жизнью, и создавать такие законы, которые в первую очередь пойдут не на улучшение их жизни, а на ликвидацию возможности восстания. Но мне дали другую формулировку. Мне сказали занять делом тех, у кого есть свободное время.

Признаться честно, мои новые обязанности меня смущают. Я всегда думал что государство это любящая мать, которая любит своего ребенка просто так, даже если он никто, даже если он никак ей не отплатит за ее любовь, а оказывается, государство это отчим, которому всё равно на тебя, главное чтобы ты его не притеснял и не выделялся на его фоне.

Она привела меня к моему кабинету, он вполне уютный, небольшой, но мне большой и не нужен. Дверь в кабинет открывается на себя, что придает этому помещению больше места, слева стоит темно-светлый шкаф, в котором висят несколько запасных костюмов, сверху лежат листы чистой бумаги, а внизу валяется какое-то барахло, видимо, от прошлого хозяина. Справа, на противоположенной стене от шкафа, висит зеркало радиусом примерно в пол метра. Мой стол стоит около окна так, что когда я за него сажусь, я поворачиваюсь передом ко входу и спиной к окну. На потолке одиноко висит лампа дневного света.

Только сейчас, после того как моя наставница покинула меня, ушла по своим делам, я неожиданно для себя осознал её красоту, грациозность и величие буквально во всем. Меня потрясло то, как она протянула мне руку представляясь. Сделала это изящно, с не скрытым величием. Так, как большинство людей гладит уличных кошек или собак, боясь в первое время смены настроения у животного и возможных последствий. Ее рука в это время была в ярко-белой кожанкой перчатке, которая гармонировала с ее белоснежным пиджаком. Волосы были аккуратно сложены в пучок на голове. Черты лица плохо проглядываются, складывается ощущение, что ее лицо это нечто целостное, то, что нельзя рассматривать по отдельности. И глаза, и уши, и брови, и все остальное складываются в единое и нераздельное прекрасное целое.

Оставшись один, я решил тщательнее исследовать своё рабочее место. Начал со шкафа, в котором я уже приметил ненужную мне коробку. Она оказалась достаточно весомой для меня. На верху были какие-то отчеты за прошедшие годы, а на дне я нашёл что-то похожее на дневник. В нем много бреда и каких-то непонятных мыслей, но я постараюсь зачитать основное.

«Мы не люди, мы роботы. Роботы-муравьи. Из дома на работу, а с работы домой. Мы трудимся чтобы продолжать трудиться. Денег, полученных за работу, нам еле хватает на месячное существование. Они создают такие условия, в которых мы можем лишь существовать и трудиться на их благо.»

«Цвет-принадлежность к какой-то фракции, они делят нас и не разрешают контактировать чтобы не возникало вопросов. Каждым они дают определённые задачи, которые нередко приводят к ухудшениям в других фракциях. Помню они дали мне задачу взорвать бомбу на площади, но я отказался. Поэтому и решил начать писать, вдруг меня скоро не станет.»

«Я чувствую как за мной смотрят, ощущаю как меня контролируют. Я уже не принадлежу себе, да и никогда не принадлежал. Я забыл как меня зовут. От меня осталось лишь прозвище-харей6797. Надеюсь когда-то это прекратится. Стук в дверь. За мной пришли. Прощайте.»

***

Стук в дверь. По моему телу пробежала дрожь. Она. Колендула5783.

–Харей6798, прошу следовать за мной. Приказ свыше. Оставьте свои дела, доделаете их завтра. А что это у вас в руках? Не отвечайте, я вижу. Оставьте его бумаги, их скоро заберут. А пока не заставляйте меня ждать, пройдемте со мной.

Я поднимаюсь из-за стола, обхожу стол, но случайно задеваю его правым боком. С него падает стеклянная подставка для ручек. Разбивается. Нагибаясь чтобы убрать сделанный мною же беспорядок, я краем глаза замечаю ее недовольное выражение лица. Уголки губ чуть ниже чем обычно, буквально на один или два сантиметра. Рот плотно закрыт, как будто она старается сдерживать родившиеся в ее голове слова. Глаза одновременно смотрят на меня и на то, что раньше было стеклянной подставкой.

–Прошу вас, идёмте, не заставляйте их сердиться. Это уберут за вас.

На лифте мы поднялись до 15 этажа. Затем длинный коридор. Массивная деревянная дверь. За ней 4 строгих с вида мужчин. Как я понял, один доктор, один помощник доктора и два охранника.

–Присаживайтесь, молодой человек. Как вам у нас, нравится?

–Да, вполне. Здесь довольно мило, -ответил я доктору, но похоже все почувствовали страх в моем голосе.

–Очень хорошо. Снимайте пиджак и закатайте правый рукав рубашки до локтя. Я сделаю вам укол. Не волнуйтесь, это не больно. Каждый сотрудник, работающий когда-то здесь проходил через это.

Игла вошла в моё тело легко, как к себе домой. Я не люблю уколы. Сначала вздрагиваешь от неожиданности, потом краем глаза замечаешь лицо врача. Стараешься не выдавать эмоций, но содержимое шприца слишком долго вливается в тебя, и ты уже не можешь спокойно сидеть, тебе кажется что ты сидишь в одной позе больше часа, у тебя резко затекает все тело, тебе необходимо пошевелиться, размять мышцы. Но тут ты слышишь долгожданное слово «готово», радуешься, как будто ты вернулся в детство, в тот самый праздник, день рождения, когда тебе наконец-то подарили велосипед. Но мне не дарили…

–А вы молодец, держались неплохо-начал успокаивать меня доктор. Прийдете ко мне в среду, проверим как реагирует ваш организм. Нам ещё нужно будет сделать два подобных укола и можете считать себя полноценным работником этого здания.

–Спасибо. Мне идти обратно в офис или могу быть свободным?

–Идите куда хотите. Но помните, в 21:00 вам надо быть дома, ответила мне Колендула.

И при этом так сурово посмотрела, как смотрят учителя в младших классах на бездарных детей. С упреком, с какой-то непонятной насмешкой. В тот момент мне показалось что она все обо мне знает.

Выходя за дверь я услышал как она говорит доктору «он держал в руках его бумаги», остальное мне подслушать не удалось так как дверь закрылась, да и охранник, провожающий меня не оценил бы зарождающегося во мне шпиона.

***

Откуда взялась эта странная мысль пойти в бар? Да ещё в понедельник, одному. Не помешало бы взять с собой Андрея, но… Мне не хочется, да и нельзя. Черт, я совсем забыл спросить об общении с другими людьми у календулы. Ну ничего, завтра проясню эту ситуацию. А сейчас мне нужно о многом поразмышлять, да к тому же рука болит, как-то не до веселья после этого визита к доктору. Зачем я тогда вообще туда иду, хотя ладно, я уже пришёл. Будь что будет.

Вот он. Бар «Легион». Красивое и говорящее название, да и с виду он выглядит могущественно. Он находится на первом и втором этаже 20-ти этажного жилого здания. Мимо такого не пройдёшь не заметив, здесь всегда много людей, они что-то обсуждают, чем-то делятся, и алкоголь в их организме делает такие разговоры беспечными, громкими. Порой люди забывают что и где говорят. А потом забывают их. Так бывает.

Снаружи и внутри это место не отличается от любого другого бара. Здесь также множество столов, бильярд, дартс, красивые и потасканные официантки и бармен, который не пропустит возможности вас надурить. Но все же здесь есть что-то необычное, что-то такое, ради чего сюда хочется вернуться.

–Эй, привет, странный незнакомец! Не ожидал тебя здесь увидеть. Мы же договорились встретиться здесь в воскресенье, ты что, забыл?

–Да я приболел, привет. А сейчас пришёл проветриться-ответил новый сотрудник стеклянного гиганта, то есть я.

–Эй, бармен, плесни нам на свой вкус, да следи чтоб наши стопки не пустели-нам многое надо обсудить.

–Извините, конечно, но я откажусь. У меня завтра тяжёлый рабочий день и надо быть в хорошем виде, понимаешь?

–Понимаю, понимаю, что же тут непонятного. Но ведь я не собираюсь тебя спаивать. Мы просто отметим нашу встречу, только и всего. К тому же, ни за что не поверю что ты пришёл в бар и ничего не выпьешь.

–Я здесь ненадолго, и буду с вами пить при условии что вы платите.

–Без проблем, приятель.

Мы выпили первую рюмку, пожали друг другу руки и странный человек, окликнувший меня когда-то на улице, продолжал говорить: «Я Константин, и работаю я официантом, если помните. А вот вы меня удивляете, после нашей встречи рядом с вашей работой, я вас там больше не видел. Брать больничный на неделю равносильно смерти, значит вас перевели на другое место? Это очень странно, ведь обычно так не делают с работником фабрики. Не хотите мне рассказать?»

Боль в руке усилилась, как будто там сидит что-то живое и просится наружу. Преодолевая эту боль я ответил ему: «Знаете, это вас не касается. Это моё личное дело. Я не стану делиться такой информацией с посторонним человеком. Вы сами должны все понимать, если нет, то мне за вас страшно.»

«Ну что вы, что вы, я вас прекрасно понимаю»-ответил мне он. Однако на лице его я сразу прочитал недовольство и что-то похожее на обиду. В ту же секунду его как будто осенило, улыбка воцарилась на его лице и он сказал мне шёпотом: «Я все понял. Все понял! Вас утвердили на работе в стеклянном гиганте? Да?! Не надо махать головой из стороны в сторону, я знаю. Все, кого принимают туда резко отстраняются от общения с людьми. Вот и вы также, где ваш друг Андрей, почему вы не пошли с нами вчера? Вы сказали что приболели, но ведь мне ваш друг сказал что вы просто не хотите идти. Так что, может расскажете мне правду? Вы планируете прекратить общение с Андреем? Но что же вы ему скажете? Хотя это не важно. Если я прав, вы обязаны перестать с ним общаться, хотя бы ради его безопастности. Какое у вас направление, за что вы ответственны?»

Тут я уже не выдержал этой боли в руке. Я машинально закрыл ему рот своей правой ладонью, благо она у меня не маленькая, грозно посмотрел ему прямо в глаза и спокойным голосом посоветовал ему молчать и больше не задавать таких вопросов. Боль в руке начала утихать. Я почувствовал облегчение и расслабился. Этот поступок был очень странным. Я никогда так не делал, я всегда был достаточно замкнутым для таких выходок. Такое ощущение, что во мне что-то изменилось. Похоже этот укол куда серьёзнее, чем я думал. Молча мы выпили ещё две стопки, после чего мне надоела это молчание и я спросил у него: «А вы что тут делаете?»

–Я?-удивительно переспросил он, как будто я мог разговаривать с кем-то ещё.-Да я так, зашёл отдохнуть.

В этот момент его взгляд столкнулся со взглядом бармена и мне сразу стало не по себе. Внутри появилось необъяснимое желание уйти, оказаться одному, чтобы никого не видеть. Мне показалось что они чего-то недоговаривают, что-то скрывают от меня. Это конечно глупости, но я ничего не могу с собой поделать.

–Спасибо за угощение, Константин. Но мне нужно домой. Я же говорил, я ненадолго. Всего вам хорошего.

Мы вновь пожали друг другу руку. Я крикнул бармену «хорошего вечера» или что-то похожее, не важно.

Я уже потянулся чтобы открыть дверь, когда кто-то окликнул меня. Это был Константин. Действительно, кому же ещё я был нужен.

–Эй, новый работник, аккуратнее там. Ещё увидимся.

Я вышел даже не дослушав его. Что может быть скучнее бреда незнакомого? Как будто мы с ним когда-то ещё встретимся, вот же дурак.

***

До дома я дошёл незаметно быстро, совсем не заметив времени. Дома, на кухонном столе меня ждал конверт, похожий на тот, в котором я получил уведомление о новой работе, только этот был меньше. И был уже на столе, что довольно таки удивило меня.

«Уважаемый харей6798, вот вам задание на завтра.

В 10 часов вам необходимо быть в кафетерии «роза». Там вы пробудете до 12 часов дня. После этого вы должны переместиться в кафе «зеркало» и пробыть там до 15:00, затем пройтись по бедному кварталу. Все это время вам нужно будет отмечать подозрительные явления, подозрительных людей. В общем, все то, что пожелаете нужным. После вы пойдёте к себе в офис, где напишите подробный отчёт о прошедшем дне и можете быть свободны.»

Знали бы мужики на фабрике за что мне платят деньги, они бы умерли от зависти. Наблюдать и получать вдвое больше чем получают те, кто беспрерывно, 10 часов подряд, работают не разгибая спины. Где же здесь справедливость? Или я просто не понимаю всего значения моей новой работы?

***

Разве мы задумываемся о времени? Почему за один миг с нами может произойти больше, чем за весь день? Почему событие, произошедшее не по нашей воле, произошедшее за секунды, меняет нашу жизнь сильнее нас самих? Неужели мы рабы обстоятельств? Похоже так и есть.

Миг и ничего нет. Всего лишь один момент, одна секунда, один взрыв..

В одно мгновение все разам оказались на полу. Страх всегда сидит в нас, подобно внутреннему голосу. Голосу, который спасает нас от гибели. Если бы не он, я бы не спасся. Ему я обязан тем, что дышу, вижу и существую.

Взрывная волна ничего не пощадила. Не важно кто ты, ребёнок, продавец газет или господин-Смерть не выбирает. Все, кто в этот момент находились на улице в 14:35, в 14:36 были уже мертвы.

Я с трудом поднялся на четвереньки, попытался осмотреться, но не смог. Голова раскалывается. Я упал на пол кафе «зеркало», постарался прислушаться к своему телу. Оно все болело. Я понял что стекло не пощадило меня, в правом боку боль достаточно сильная. Кто знает, может быть это даже и не стекло. Но не время жалеть себя. Надо встать. Вокруг переломанная мебель, кровь, изувеченные люди и я один из них. Мне помог встать какой-то мужчина, я не успел разглядеть его. В кафе был полный хаос: крики, стоны, мольбы о помощи, кого-то придавило столом, кому-то стекло угодило в шею и глаз, кому-то уже не помочь. Я с трудом добрался до выхода по кровавому, выложенному из осколков стекла, полу. Мне не пришлось открывать дверь, её здесь уже не было. Она отлетела в конец помещения «зеркала» и под ней даже кто-то шевелится, вроде бы.