Текст книги "Метро 2035: Крыша мира. Карфаген"

Второе ощущение, поразившее уже слух, – музыка. В глубинах подземелий еще не забыли старых песен, да и новые появились. Истлевшие гитары со сгнившими струнами умельцы заменили кустарно изготовленными новыми, а мятым духовым так вообще ничего не сделалось, из-за чего в притонах и борделях преобладали вариации на тему древнего как мир, но всегда гармонирующего с алкоголем стиля «ска». Главное же во всем этом – преобладание живой музыки. Записи на электронных носителях – вроде флэш-памяти и жестких дисков – оказались наименее долговечными, при том что большая часть их сгинула вместе с носителями во время электромагнитных импульсов, сопровождавших ядерные взрывы. Драгоценные оптические диски и кассеты – вообще не в счет. Ну а то, что все еще работало, оставалось уделом избранных, играло лишь в дорогих заведениях по особым случаям да в роскошных норах авторитетов из числа неприкасаемых. Были такие игрушки и на элитных уровнях. Но рассказы про них для серого большинства оставались легендами.

Сейчас звучало что-то тихое, мягкое, но в то же время пульсирующе-ритмичное. Такой музыки Змей никогда не слышал, и она заворожила его глубиной и естественностью. Это не могло быть живое исполнение – такое качество звука было бы невозможно выжать из грубых инструментов, сохранившихся от мира до Катастрофы.

Но больше всего поразил даже не этот волшебный, рассыпающийся хрустальными каплями звук.

Аромат. Изумительный, ни на что не похожий и невыразимо приятный, он заставил посредника вздохнуть полной грудью. Из недр памяти всплыло название этого легкого, щекочущего ноздри запаха: духи. Танцовщицы из развлекательных заведений Центрального уровня пользовались духами – но насколько жалки были те резкие, примитивные амбре, отчаянно стремившиеся забить окружающую вонь. А этот настолько контрастировал с привычными тяжелыми запахами туннелей, что Змей не удержался.

И открыл глаза.

В первое мгновение он подумал, что умер от побоев и очнулся в раю. Слишком неожиданным оказался исход последних тяжелых дней. Мягкое освещение, гладкие, казавшиеся прозрачными стены, музыка, аромат…

И та, что глядела на него спокойным, чуть любопытным взглядом.

Он видел красивых женщин. Слава богу, Карфаген успел укрыть в своих недрах довольно разнообразный генофонд. И пусть самые привлекательные девчонки разменивали свою красоту на звонкий вольфрам – красота она и под землей красота. И лучше всех была его Тана. Черт возьми, как же давно он ее не видел… Жива ли она вообще?

Змей поймал себя на том, что не может вспомнить ее лицо. Может, из-за действия проклятого препарата, но скорее всего – из-за этой женщины. Она ослепляла, заставляя забыть всех, кого он видел прежде. Светлые волосы, бархатная кожа, огромные синие глаза с бездонным, как затопленные шахты, взглядом. Лицо точеное, ни единого изъяна, как бывает у многих от плохого питания, дрянной воды и отравленного воздуха. Молодая. Она была словно из другого мира – того, что остался в ином времени и пространстве…

– Вы – ангел? – с хрипотцой спросил он.

Звук собственного голоса убедил Змея, что он все еще жив. Закашлялся в кулак, чуть подавшись вперед. Теперь стало понятно, что он сидит в глубоком кресле из натуральной кожи, с откинутой спинкой и подставкой для ног. Можно было подумать, что этот невероятный предмет мебели сделали специально под его фигуру, настолько удобно было в нем тому, кто привык к грубым сиденьям из камня и рассохшегося дерева.

Девушка рассмеялась – тихо и шелестяще. Произнесла низким бархатистым голосом:

– Кто угодно – только не ангел. Но спасибо за комплимент.

От звука ее голоса Змей окончательно пришел в себя. Хоть голос был волнующий, как и все в незнакомке, он точно принадлежал живому человеку.

– Где я? – оглядевшись, спросил Змей. – Странное место.

– Почему? – Девушка удивленно подняла брови.

– Ну, как… Чисто, богато так. Я такого не видел, хотя у крутых бандитов бывал. И музыка эта…

Он смутился, поймав взгляд собеседницы. Посредник вдруг понял, что та просто не понимает, о чем он говорит. Она действительно была из другого мира – пусть даже этот мир и находился в глубине горного массива, как и весь Карфаген. Змей вдруг перестал ощущать удобство этого чудного кресла, заерзал, пытаясь подняться. Это оказалось не так просто.

– Вставать необязательно, – улыбнулась незнакомка. – Может, хотите выпить?

– Не помешало бы, – пробормотал Змей. – А то в голове гудит.

Девушка поднялась с мягкого пуфика напротив. Слово-то какое – «пуфик». Откуда он вылезло в мозгу? Что-то полузабытое, из детства…

– Пожалуйста. – Девушка протянула гостю стакан, придерживая отворот своего необычного одеяния. «Халат, что ли? – подумал Змей. – Шут его разберет».

Стакан был тяжелый, с толстым дном. Настоящий, стеклянный. Даже какой-то нестандартный, с хитрыми гранями. По всему видать – дорогая вещь. Как, впрочем, и все в этом интерьере, наполненном непонятными, но удивительными и красивыми предметами. И ее рука – тонкая, но не худощавая, а такая, как надо, чтобы сами собой потекли слюни. И маникюр – не чета когтям шлюх из душных притонов.

Змей торопливо пригубил из стакана и даже не удивился, ощутив обжигающе приятный вкус неизвестного напитка. Похоже, коньяк, хоть и не было уверенности – ведь он никогда не пробовал настоящего коньяка.

От пары глотков Змея заметно повело. Он виновато усмехнулся:

– Теперь встать будет еще труднее. Чего-то я окосел с голодухи.

– Ой, надо было вам предложить перекусить, – спохватилась девушка. – Сейчас устрою.

– Спасибо, но сначала хотелось бы узнать, для чего я здесь? – Отчаянным рывком он все-таки умудрился выбраться из ласковых лап кресла. – Кто и зачем так хотел со мной встретиться, что притащил сюда мое бесчувственное тело?

Он встал у кресла, придерживаясь за спинку, чтобы позорно не грохнуться на глазах этой особы. Окинул молодую женщину с ног до головы пристальным взглядом. Произнес:

– Уж не вы ли?

Не сходившая с лица незнакомки полуулыбка застыла. В глазах красавицы мелькнула какая-то мысль, улыбка стала чуть шире.

– Давай позже, хорошо?

Неожиданный переход на «ты» вместе с новой, волнующей интонацией и мягким прикосновением заставил невольного гостя на время прикусить язык. Особенно, когда мягкая, но властная ладонь взяла его за запястье и потащила в соседнюю комнату.

Черт возьми, это была не комната – это был какой-то роскошный зал с мягкой подсветкой, плетеной мебелью и – внимание! – самым настоящим бассейном по центру! Здоровенным, метров пять на шесть, не меньше, глубоким, наполненным кристально чистой водой, со стенками и дном из сверкающей лазурной плитки. Тоже, кстати, подсвеченным откуда-то снизу. Плавательные бассейны Змей видел только на картинках в древних потрепанных журналах, он и представить себе не мог, чтобы такая роскошь сохранилась хоть где-то после Катастрофы. Даже авторитеты с полными чемоданами вольфрама не могли себе такого позволить – их просто не поняли бы простые неприкасаемые, знавшие цену чистой воде. Здесь же было воды достаточно, чтобы год поить бригаду рабочих молибденовой шахты средних размеров.

От бассейна, впрочем, его внимание отвлек небольшой стол, плотно заставленный закусками. Здесь было лучшее, что могли предложить подземные фермы. Змей, конечно, подозревал, что в дальних секторах выращивают что-то, о чем не рассказывают простым смертным, но даже подумать не мог, что кому-то в Карфагене доступна вымершая, как считалось, клубника и вот эти крупные черные ягоды, название которых он даже не знал.

Его, правда, больше привлекло тонко нарезанное вяленое мясо – определенно, не крысятина. И воздушный, почти настоящий хлеб. Последовав молчаливому приглашению хозяйки этой «пещеры сокровищ», Змей так же молча и сосредоточенно съел некоторое количество здешних деликатесов и остановился, с трудом подавив стремление набить брюхо до отвала. Не хотелось заблевать с непривычки это красивое место или, чего доброго, помереть от заворота кишок. После возращения, считай, с «того света» это было бы глупо.

Девушка наблюдала за ним, устроившись в низком плетеном кресле. В руках у нее был изящный бокал, и она взглядом указала на него гостю.

«Понял, не дурак», – мелькнула в голове банальная фраза. Змей взял со стола бутылку, уже не думая, откуда она здесь – из старых ли запасов, еще со времен катастрофы, или где-то в аграрных секторах уже научились делать изысканные напитки для избранных. Он просто плеснул в бокал ей, себе. Присел рядом на край такого же плетеного кресла. Пригубил, ощущая себя неловко и странно. Непривычный вкус – коньяк ему нравился больше. Отпил еще, чтобы привести в порядок мысли. Девушка неожиданно осушила бокал залпом – и он сделал так же.

Произнес, чтобы не затягивалась неловкая пауза:

– Хорошее вино… Так что я здесь делаю?

Хозяйка не ответила. Отставив бокал на стеклянный столик, она легко поднялась и подошла к краю бассейна. Оглянулась на гостя – и сбросила свой тонкий халат. Змей невольно приподнял бровь – на большее не хватило онемевшего от забытой расслабленности лица.

На девушке не было ничего, кроме этого мягкого света, который словно ласкал и облизывал ее гладкую кожу. Красавица словно светилась в переливах бликов от поверхности воды. Странно поглядев на Змея, она коснулась рукой блестящего металлического поручня и скользнула в воду. Тихо погрузилась и так же беззвучно вынырнула у бортика.

– Чего ты сидишь? – чуть улыбнувшись, проговорила она. – Вода такая приятная. Иди сюда.

Бокал в руке Змея предательски треснул. Что было дальше, он помнил смутно. Одно не вызывало сомнения: финал этого долгого пути сторицей компенсировал все невзгоды.

Хозяйка бассейна и вправду оказалась не ангелом, хотя это уже философский вопрос и зависит от того, как смотреть. Змей смотрел положительно, потягивая хмельной напиток в плетеном кресле, которое уже успело стать привычным. Удивляло только, почему девушка поторопила его одеться побыстрее – куда спешить после того, что между ними было?

Ответ не заставил себя долго ждать.

Хозяйка куда-то исчезла, зато перед слегка осоловевшим взглядом посредника возникла полноватая фигура в строгом костюме, с трудом удерживавшим парой пуговиц норовившее вывалиться брюхо. Лицом вошедший напоминал придавленную жабу, нездоровый зеленоватый цвет кожи лишь подчеркивал довольно отталкивающий образ. При этом человек пытался изобразить приветливую улыбку, которая неуловимо напоминала выражение брезгливого отвращения, с которым он смотрел на сидевшего перед ним гостя. Своим дурацким видом незнакомец не вызывал добродушной насмешки – он словно излучал грозную волну власти.

Змей невольно поднялся с кресла. Вошедший сделал небрежный знак: «сиди!». И сам грузно опустился в кресло напротив.

– Я полагаю, вы и есть тот самый Видящий по прозвищу Змей? – брюзгливым, чуть утомленным голосом поинтересовался он.

– Думаю, что да, – отозвался посредник. – Так это вы…

– Да, это я вас искал. – Человек взял со столика чистый бокал, брезгливо поглядел в него и зачем-то протер края. Плеснул воды из графина. Достал из внутреннего кармана жестяную коробочку, открыл, высыпал на ладонь пару таблеток, закинул в рот и запил водой из стакана. Снова поглядел на Змея. – Вижу, у вас есть вопросы. Не трудитесь, я все объясню. Можете пока отдыхать, угощаться…

Угощаться уже не хотелось, но Змей машинально взял с блюда какую-то ягоду, закинул в рот, пожевал, не чувствуя вкуса, не отрывая при этом взгляда от нового собеседника. «Вот же, как в жизни бывает: то годами бьешься в закрытые двери, пытаясь привлечь к себе хоть чье-то внимание, то перед тобой выстраивается очередь стремящихся тебя куда-то затащить, накормить, рассказать и все такое прочее», – подумал посредник.

– Вы меня не знаете, – заговорил мужчина чуть надменно, не давая усомниться в его превосходстве над собеседником. – Достаточно того, что я занимаю высокий пост в Директории. Назовем меня условно – Заместитель. Или короче – Зам.

– Ваш человек сказал, что меня разыскивает частное лицо, – заметил Змей. – Уж не знаю, чей вы там заместитель, но…

– Он не солгал. – Зам поднял вверх толстый указательный палец, доверительно подался вперед. – Я имею возможности пользоваться ресурсами Директории, но сейчас говорю с вами именно как частное лицо. Поэтому и нанял стороннего человека для поисков. Вы понимаете, о чем я?

– Честно говоря, не очень.

– Мне бы не хотелось, чтобы наш разговор стал известен за пределами этих апартаментов. Впрочем, теперь это нам уже не грозит…

Последняя фраза не понравилась Змею, заставив его напрячься. Похоже, ласковый прием не предусматривал возможность выбраться отсюда на свободу, если не хуже. Однако он пока никак не выразил свои опасения.

– Мне известно о вас многое, – продолжал Зам, отдуваясь и расстегивая пуговицы пиджака. Освобожденный живот, наконец, расслабленно растекся по толстым бедрам, его обладатель удовлетворенно крякнул. – И главное – это то, что, вопреки запрету, вы побывали на поверхности…

– Хочу напомнить, что это была инициатива Директории, – заметил Змей. – Это вы меня вынудили.

– Во-первых, не я, а другое ведомство. Во-вторых, вы нарушили инструкции, убили наших военных…

– Я не убивал ваших военных. Они виноваты сами – попали в «дыхание смерти».

– Это не важно, – нетерпеливо оборвал его хозяин.

– А что тогда важно?

– То, что вы достигли подножия Запретной Горы. Будем называть вещи своими именами – вы побывали на склоне Эльбруса.

Змей ответил не сразу. Перед глазами снова всплыли бесконечные серые стены ледника, к глубине которого они, задыхаясь, двигались вверх, все выше и выше, и, казалось, не было конца этому кошмарному пути. Пока, наконец, не показалось небо… Нет, небо показалось не просто так – за него заплатил своей жизнью Полковник, взорвавший себя вместе с газовым конденсатом и целой толпой обезумевших от наркотических испарений людей.

И солнце. Ослепительное, фантастическое, невероятное на фоне глубокого, как морская бездна, синего неба. Он никогда не видел моря, но теперь представлял его именно таким, как это небо.

Это было совсем недавно, но казалось, с тех пор прошла вечность.

– Я побывал не на склоне, – проговорил Змей. – Я побывал на вершине. Во всяком случае, в седловине между вершинами.

Собеседник удовлетворенно крякнул:

– Значит, информация подтверждается. И теперь я бы хотел знать точно: там, наверху, можно жить? Дышать продолжительное время, не опасаясь заражения или смертельного обморожения?

– «Дыхание смерти», – кивнул Змей. – Такое бывает у подножия хребта. Там, наверху, все иначе. И да – там можно жить. Несмотря на разряженную атмосферу, холод и ветер. Можно спуститься по леднику – и дышать станет легче. Главное – сам факт того, что жизнь на поверхности снова возможна.

– Это я и хотел услышать, – медленно произнес Зам. Он выглядел взволнованным, нервно облизывал губы. – Это и хотел…

– Одного я не понимаю: зачем надо было тащить меня сюда силой? – Змей пожал плечами. – Я не собирался скрывать эту информацию. Я нарочно шел в центр, чтобы рассказать это всем, кого встречу. В Центральном секторе у меня есть знакомые, которые быстро бы донесли мои знания до всех и до каждого…

– Именно поэтому и понадобились услуги такого специалиста, как Мориц, – сказал Зам. – Мне не надо, чтобы сведения о вашем путешествии расползлись в толпе. И точно так же не надо, чтобы эту информацию получил кто-то из руководства.

– Я не понимаю…

– Скоро поймете.

– Все равно факт нашей экспедиции не скрыть, – насупился Змей. – В конце концов, вы же понимаете: я не один в ней участвовал.

– Разумеется, я учел это обстоятельство, – Зам кивнул. – Мориц уже занимается поиском ваших друзей.

– Зачем?

Змей похолодел, осознав, что происходит: «Этот гад хочет зачистить свидетелей. Значит, дело еще серьезнее, чем я представлял. И даже апеллировать не к кому, если этот хмырь скрывает встречу от собственного руководства. Странно, что он так рискует, оставшись наедине с незнакомым ему человеком. Видимо, уверен, что я не сверну ему шею на всякий случай. Или просто не понимает, с кем имеет дело».

– Я вижу, вы прикидываете, как меня прикончить? – Зам криво улыбнулся, с любопытством разглядывая Змея. – Это неразумно. Отсюда вы не выйдете живым – на выходе охрана, да и весь уровень контролируется. К тому же у меня есть хорошее предложение, так что советую все-таки дослушать меня до конца.

– Я слушаю, – сухо сказал Змей.

– Вот и замечательно. Итак, известные вам новые сведения о внешнем мире должны остаться между нами. Только вы и я. Ну и узкий круг тех, кому мы доверяем. Вы уже успели познакомиться с моей женой?

Змей, как в дурном сне, рассматривал эту сногсшибательную красотку, которая стояла теперь у спинки кресла жабоподобного Зама, обняв того за шею и целуя его в дряблую щеку. При виде этих театральных нежностей гостя чуть не стошнило. А когда он вспомнил, что они только что вытворяли с ней в бассейне, перед глазами поплыли темные пятна.

– Не успел, – деревянным голосом произнес Змей. Кашлянул в кулак. – Не совсем…

– Диана, – глядя ему в глаза, томно произнесла девушка.

«Вот, значит, как. Диана».

– Дорогая, ты знаешь, кто это? – поглаживая ее нежную руку, самодовольно произнес Зам.

– Кто? – не моргнув глазом, спросила девушка.

– Это Змей. Помнишь, я рассказывал о нем? Видящий.

– Не может быть, – вполне убедительно удивилась Диана. – Тот самый Видящий?

Она смотрела гостю прямо в глаза бесстыжим взглядом, от которого даже видавшему виды неприкасаемому стало не по себе. Змей отвел взгляд.

– Расскажите, как это – быть Видящим? – с естественным любопытством, без тени фальши спросила Диана. – Что вы видели такого, что сбылось в реальности? Это ведь вроде пророчества?

– Не совсем, – пробормотал посредник. – Здесь никакой мистики. Это что-то вроде последствий неудачного эксперимента…

– Дорогая, у нас еще будет время поговорить на отвлеченные темы, – негромко, но с нажимом сказал Зам. – А пока оставь нас наедине.

Девушка молча убрала руку с плеча мужа и ушла, сверкнув напоследок взглядом. Змей ощутил некоторое облегчение: черт его знает, что за нравы царили на элитных уровнях; вроде тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо, но как-то…

– Дело вот в чем, – немного помолчав, продолжил Зам. – Я владею некоторой информацией, которая не станет всеобщим достоянием, пока все не случится…

– Что именно? – проговорил Змей, ощутив, как сердце пропустило удар.

– Не вдаваясь в подробности – скоро в нашей уютной норке станет тесновато.

– В ней и так тесновато. К тому же не для всех эта «норка» настолько уютна, как для вас и вам подобных.

– Будет хуже, – сказал Зам. – В том числе и «нам подобным».

– Я уже в курсе про черную воду, беженцев, заговоры, подавление бунтов и все такое. И про планы загнать недовольных в стойло мне тоже известно. Полковник рассказывал, земля ему пухом…

– Тому, кого вы называете полковником, была известна лишь часть информации, – покачал головой Зам. – Масштабы проблемы иные… Впрочем, подробности сейчас ни к чему. Важно лишь то, что имеющий информацию получает преимущество.

– В чем?

– В спасении.

– Все настолько плохо?

– Да. Карфагену конец.

Хозяин помолчал, давая гостю время осознать услышанное.

– И чем тут могу помочь я? – спросил Змей, хотя уже понял, куда гнет этот тип. Он решил, что Зам малость сгущает краски.

Человек-жаба оживился, подался вперед. Видимо, он давно ждал этого вопроса, и у него был готов развернутый ответ:

– У меня есть план. Ты не подумай – я не трус, не какая-нибудь конченая сволочь, которая думает только о себе. Ты даже не представляешь, сколько сил я положил на благо Карфагена, скольким людям помог…

«Ну, конечно», – мрачно подумал Змей.

– … Но проблема в том, что всех не спасти. Понимаешь? Мой план годится лишь для спасения группы из нескольких человек…

– … с вами во главе, – вставил Змей.

Сам же недоуменно подумал: «Спасение? От чего?»

– Разумеется! – обиженно фыркнул Зам. – А кого я должен спасать, кроме себя и близкого мне человека?

– Это вы сейчас про жену? – уточнил Змей.

– Да, про Диану. План такой: группа доставит на поверхность все необходимое для выживания. Что именно – тут потребуется твоя консультация – тебе ведь так или иначе идти с нами… Ничего, что я на «ты»? Между нами должны быть доверительные отношения.

– А куда вы собрались? – с любопытством разглядывая Зама, поинтересовался Змей.

– Как куда? – Хозяин изумленно вытаращился на посредника. – Туда, на вершину! Где чистый воздух, где можно жить. Хотя бы какое-то время. Ведь это путешествие не выдумка, я надеюсь? Если так – нам всем крышка.

Змей едва не рассмеялся в лицо этому богатому фантазеру. Но сдержался, подумав, что определенный резон в таком подходе имеется. «Если этот тип не преувеличивает степень угрозы, нависшей над подземным убежищем, то единственное место, где можно выжить, – там, ближе к вершине. Да, там тяжело дышать, там нет ничего живого. Но при хорошей организации, при достаточных запасах, с подготовленной и вооруженной группой выжить можно и там. А возможности у Зама, похоже, имеются. Есть, конечно, еще и Хрустальный город. Но там враги».

Зам напряженно смотрел на Змея, и, заметив его колебания, оживился:

– Послушай, всю организацию я беру на себя! Еда, топливо, оружие, амуниция, одежда – все, что потребуется, по твоему списку. Приборы, какие нужны для ориентации, связь. От тебя требуется только одно: провести нас из пункта «А» в пункт «Б»

– Это все, конечно, здорово, – медленно проговорил Змей. – Но меня интересует другое. Мои друзья.

– А что – друзья? – насупился Зам. – Я предлагаю тебе жизнь, будущее…

– Мне показалось, вы в свое будущее хотите взять того, кто вам дорог. У меня тоже есть такие люди. Если им будет грозить опасность, я даже разговаривать дальше не буду.

– Хорошо, мы что-нибудь придумаем.

– А я уже придумал. Они пойдут с нами. Конечно, если я соглашусь на ваши условия.

Хозяин заерзал в кресле. На его лице сменяли друг друга противоречивые чувства. Понять этого борова было легко: одно дело контролировать единственного проводника, пусть даже с очень сомнительной репутацией. Совсем другое – иметь дело с целой группой, контролировать которую не в пример сложнее. Не то чтобы Змей действительно принял всерьез этот безумный план. Но…

Он просто тянул время.

– А не много на себя берешь? – насупившись, поинтересовался Зам. – Не то у тебя положение, чтобы ставить условия.

– А по мне – так вполне себе то самое, – криво улыбнулся гость. – Не я за вами по Карфагену бегал, а ваш человечек – за мной. Мне вы на хрен не сдались, а вот вам без меня туго придется.

Поймав взгляд наливающихся кровью глаз, посредник решил сбавить градус, неуверенно заерзав на своем месте и повесив на лицо виноватое выражение. Пробормотал:

– Мне бы отойти ненадолго. Чего-то живот прихватило от всего этого. Где тут у вас…

Он сделал неопределенный жест в воздухе.

Зам хихикнул, указал:

– Туалет там. Да ты не дрейфь, я понимаю твои сомнения. Поверь, я все продумал. Время подготовиться у нас еще есть. Правда, не очень много…

Толстяк говорил еще что-то, но Змей уже не слушал. Никакой живот у него, разумеется, не прихватывало, дристать от страха – не его тема. Надо было бросить кость этому павлину, чтобы он мог полюбоваться собой на фоне слабого противника – классический способ запудрить мозги и подготовить выгодную для себя ситуацию.

Но думал он о другом. Точнее – о других.

О сестренке, своей маленькой Ксю. О ней должен был позаботиться Игнат, но теперь он сам нуждался в защите.

Об Игнате, которому предстояло вернуться в свое подразделение. Наверняка ему будет непросто доказать, что он не предатель интересов Директории, что он не нарушал присягу.

О Тане.

«Черт… Какой же я скот – совсем забыл о ней, плескаясь в бассейне с незнакомой красоткой». Хоть между ним и темнокожей танцовщицей не было никаких обязательств, но, похоже, возникло что-то большее, чем просто слова. И теперь Змею было невыносимо стыдно – что-то новенькое в жизни неприкасаемого, привыкшего к связям «на раз», не считающего нужным даже спрашивать имя партнерши. Тана возникла перед глазами, как возникали прежде его пророческие «видения». Она смотрела на него даже не с укором – с такой свойственной ей полуусмешкой, эдакой улыбкой Сфинкса.

«Нельзя дать этому гаду реализовать свой безумный план, – решил посредник. – Нужно выведать, в чем суть надвигающейся на Карфаген беды, – и донести информацию до всех его обитателей. Но как это сделать? Надо подумать».

– Я сейчас, – болезненно скривившись, пробормотал Змей.

Вылез из своего кресла и театрально засеменил, куда показал Зам. Быстро нашел туалет, скользнул внутрь. Как и все здесь, туалет напоминал дворец в миниатюре. Сверкающий кафель, душевая в углу, зеркала… «Зеркала, черт возьми! – обалдел Змей. – Чтобы всех эти уродов из Директории подземные черти побрали…»

Он сунул голову под кран с холодной водой, постоял так немного, отключив мозг. Глупо было бы рассчитывать на гениальную идею. Его загнали в угол, и, видимо, настал момент сыграть в поддавки.

Чьи-то пальцы коснулись его спины, и он едва не разбил себе голову о кран от неожиданности. Подняв взгляд, сквозь стекающие со лба струйки воды увидел в зеркале знакомую фигуру.

– Диана? Что ты здесь…

– Тс-с… – Она прикрыла ему рот ладонью. Прижалась к нему всем своим гибким телом, обвила свободной рукой. Убрав пальцы от его рта, впилась в него горячими пухлыми губами. Несколько секунд гость не мог сопротивляться, будто парализованный змеиным ядом. Затем все-таки нашел в себе силы избавиться от сладких, но слишком назойливых объятий.

– Ты что? – простонала Диана. – Не бойся, он не увидит.

– Ты не сказала, что замужем, – хрипло проговорил Змей.

– А тебя это когда-то останавливало?

– Не в этом дело… – посредник запнулся.

– Я знаю, в чем дело, – улыбнулась девушка – на этот раз натянуто и криво. – Дело в той черной шлюхе из стрип-куба? Не делай удивленное лицо – я все знаю. И готова забыть о ней. Только будь хорошим мальчиком…

Она снова прильнула к нему, но на этот раз Змей ловко выскользнул и быстро направился к двери, пробормотав:

– Извини…

– Ты пожалеешь об этом! – крикнула вслед Диана. – Слышишь меня?!

Он вернулся к бассейну еще быстрее, чем убегал. В голове тупо звенела мысль: эта семейка угробит его еще до того, как он даст ответ на предложение Зама, которое больше смахивало на ультиматум.

И почему-то вместо этой злой красавицы перед глазами возникла гибкая фигура темнокожей девушки, исполнявшей танец за стеклом стеклянного куба, каких немало было в бескрайних торговых рядах Месива. Такой он впервые увидел Тану, и вытеснить ее из его памяти не смогли бы самые роскошные женщины, оставшиеся на этой изуродованной ядерным огнем планете.

Посредник рухнул в кресло перед Замом, плеснул себе, не спрашивая, в стакан из бутылки чего-то крепкого. Выпил залпом под внимательным взглядом толстяка. Уставился в глубину стакана, будто там мог найти решение этой запутанной ситуации.

– Ну, что решил? – нетерпеливо спросил Зам.

Змей медленно взял из вазы виноградину или что-то в этом роде – он давно забыл, как выглядят фрукты. Бросил в рот, стал жевать, не чувствуя вкуса. Тянуть время становилось все сложнее.

– Я еще не решил, – проговорил он. – Тут надо вот еще что обдумать…

Он замолчал, наблюдая, как к креслу Зама возвращается Диана.

– Обдумать можно и даже нужно, – благосклонно кивнул боров. – Только решать надо быстро. Тут вот еще какая проблема…

Змей так и не узнал, какая проблема беспокоила этого могущественного человека. Батарею бутылок среди роскошных закусок на столике обильно обрызгало кровью вперемешку с мозгами. Только после этого до сознания обалдевшего посредника долетел звук выстрела.

Голова Зама с зияющей кровавой дырой вместо глаза запрокинулась назад – туда, где с пистолетом в руке стояла Диана.

– Давно мечтала сделать это, – глухо сказала она.

Это зрелище дорогого стоило. Сверкающее хромом, с тонкой инкрустацией штучное оружие в карающей руке безжалостной языческой богини. И принесенная в ее честь жертва.

Ледяная красота смерти.

Полгода назад Змей бы вскочил, выхватил из рук девушки пистолет, стал бы лихорадочно соображать, что делать, куда бежать. Он был человеком действия и всегда знал, как поступить, чтобы минимизировать проблемы. Но с тех пор произошло слишком много всего в его жизни, и на дымящуюся дыру в чужой голове он смотрел с отрешенным видом. Даже сердце не стало биться чаще. Хотя нельзя было сказать, что произошедшее его совсем не удивило.

– Ты… Убила своего мужа, – тупо сказал он.

– Нет, – пронзительно глядя ему в глаза, прошипела красавица, – это ты убил его.

– Что ты несешь?!

– Ты влез к нам в дом, и муж встал на мою защиту. А ты его предательски грохнул в затылок. Если ты думаешь, что блюстители поверят тебе, а не мне – то ты ошибаешься.

– Ты спятила… Зачем ты это сделала?

– Теперь у тебя нет выбора, – жестко, но с пробивающейся в голосе дрожью продолжала девушка. – Или ты будешь со мной, или тебя затравят, как собаку.

– Да меня теперь затравят в любом случае. Идиотка чертова…

– Я спасу тебя! Я знаю все планы мужа, я сама занималась организацией. Мы уйдем вместе в твой светлый снежный мир…

Теперь в ее голосе появилась странная мечтательность, что в совокупности с трупом Зама и пистолетом в руке создавали дикое, сюрреалистическое впечатление.

– Я в курсе всех его дел, я лично собирала группу для экспедиции – мой муж должен был быть вне подозрений. Все уже подготовлено – не хватало только тебя. С тобой я готова пойти хоть на край света, как это ни пошло звучит. Веришь мне?

«Ни на йоту, шлюха», – мелькнула в голове посредника резкая мысль, от которой ему даже стало неприятно. Потому вслух сказал просто:

– Точно – сумасшедшая…

– Я была бы сумасшедшей, если бы согласилась отправиться в неизвестность с этим ублюдком. Он всегда был ничтожеством и даже не понимал этого. Думал, что его власть что-то значит там, за пределами Карфагена. Даже я, избалованная баба, понимаю, что любой мальчишка, умудрившийся выжить наверху, ценнее этого самовлюбленного борова.

– А со мной туда, значит, можно?

– Ты совсем другой.

– Да что ты про меня вообще знаешь?! Дура оранжерейная…

– Я видела тебя там, на двенадцатом уровне, когда ты произносил свои речи…

– Ты была на средних уровнях? Что ты там делала?

Диана растерянно моргнула, словно не зная, что сказать. С трудом произнесла:

– Я была у гадалки. У ясновидящей. Она предрекла мне тебя…

Перед глазами у Змея потемнело от ощущения нереальности происходящего. Трудно было поверить, что существуют еще такие вот оторванные от реальности дуры. Хуже всего было то, что эта дура – не такая уж дура. Бывает так: вроде и человек неглупый, а как ляпнет что-то, понимаешь – идиот.