Текст книги "Шпага и кнут"

Сжав кулаки и скрипнув зубами, Катарина дала себе слово, что обязательно посчитается с цыганкой, теперь это для нее дело чести.

В поисках путей спасения девушка подошла к окну. За мутными, давно не мытыми стеклами в темноте улицы расплывчато мигали фонари, слышались цокот копыт, посвист кучеров, хлопки хлыстов, грохот колес. Не иначе, гости разъезжались восвояси, а может быть, и сами король с королевой покидали дворец.

Будь Катарина не в этом дурацком платье с кружевами, а в более привычной для себя одежде, в которой совершала «подвиги» в окрестностях отцовского замка, окно послужило бы отличным выходом из создавшейся ситуации. Но в таком наряде она неминуемо оступится и грохнется на клумбу, а то и на мостовую.

Снаружи из коридора послышались шаркающие шаги. План спасения созрел мгновенно и, подхватив подол платья, Катарина метнулась к двери. Расчет оправдался – когда неизвестный человек вытащил подсвечник из ручек и распахнул двери, девушка оказалась скрытой за створкой.

Шаркающей походкой незнакомец направился в глубь комнаты к столу. Впрочем, он оказался не таким уж и незнакомцем, сегодня Катарине уже довелось увидеть этого человека в тронном зале – даже со спины невозможно было не узнать королевского звездочета, такой нелепый наряд ни с чем не перепутать. Ангелиус, кажется, так его назвала плутовка Лионелла.

Поддерживая подол платья, Катарина на цыпочках выбралась из своего укрытия и попятилась в распахнутую дверь. При этом она задела локтем створку, послышался предательский скрип. Девушка закусила губу и чертыхнулась про себя – вот ведь, дворец самого короля, а петли смазать не могут.

Несмотря на преклонный возраст, королевский звездочет явно не имел проблем со слухом и моментально обернулся на скрип двери. Водрузив на нос пенсне, он с удивлением воззрился на Катарину, замершую в дверях и бестолково комкающую в ладонях подол собственного платья.

Дабы не оставить времени на зарождение каких-либо сомнений в душе старичка, Катарина ляпнула первое, что пришло в голову:

– Я ищу баронессу Лионеллу.

Впрочем, Катарина и в самом деле очень хотела бы сейчас увидеть так называемую баронессу, и не только увидеть, но еще и основательно поколотить. Вспомнив, о правилах приличия, которые без особых успехов пытались привить ей учителя, выписываемые герцогом Готраном, и которых девушка благополучно выжила из отцовского замка, Катарина добавила:

– Добрый вечер.

Девушка даже попыталась изобразить реверанс, однако поклон получился не очень – учителя так и не смогли обучить ее премудростям хорошего поведения, приличествующего благородным дамам. Вернее, Катарина сама не уделяла должного внимания подобным урокам, считая все эти выкрутасы бесполезными и потешными кривляньями.

– Добрый вечер, юная леди, – отозвался звездочет, вернув, наконец, подсвечник на его законное место, то есть, на стол. – Увы, баронесса только что покинула дворец.

– Как?! – возмутилась Катарина.

Она едва сдержалась, чтоб не разразиться отборнейшей бранью. Вот ведь чертова цыганка! Опять улизнула! Впрочем, чего еще ожидать от воровки? Струсила отвечать за свои проделки.

– Баронесса отправилась на Чандайскую топь, – сообщил звездочет.

– А что, ее замок стоит на болоте? – язвительно поинтересовалась Катарина.

Уж она-то отлично знала, что жилищем так называемой баронессе может служить лишь какой-нибудь шалашик. Ну, да, ему место как раз на болоте, как и его обитательнице, да чтоб ее засосало в эту чертову трясину…

– Благородная баронесса Киатти отправилась к колдуну Мирингельму, – пояснил Ангелиус.

Катарина едва не расхохоталась. Знал бы это старый пенек, кого называет благородной. Сдержавшись от проявления такой непочтительности к сединам королевского астролога, девушка полюбопытствовала:

– И откуда только вы все знаете?

Старичок пожал плечами и просто ответил:

– Я сам указал ей дорогу к топи.

– Зачем? – опешила Катарина.

– Вы конечно же в курсе, какое несчастье постигло королевскую семью… – предположил было Ангелиус.

Однако Катарина тут же отвергла его предположение, потребовав подробностей:

– Нет, не в курсе. Расскажите.

– Как? Вы ничего не знаете? – удивился звездочет. – Его высочество, принц Тьеретт во время пикника подвергся нападению и был похищен неизвестными. Причем, нападение было не совсем обычным. Сопровождавшие принца гвардейцы утверждают, что ни с того, ни с сего на землю опустился густой туман, из которого появились чудовища, схватили наследника трона и бесследно исчезли.

– А при чем же здесь баронесса Лионелла? – нетерпеливо спросила Катарина, проявляя рискованное равнодушие к несчастьям королевского семейства.

– Миледи великодушно изъявила желание принять участие и предложила свою помощь. В похищении принца явно замешано колдовство, поэтому я и посоветовал баронессе разыскать Мирингельма. Это единственный известный нам чародей. Настоящее колдовство нынче большая редкость, но, как видите, иногда еще случается. Возможно, Мирингельм каким-то образом причастен к злодейству. По крайней мере, слухи о нем ходят очень недобрые. Но даже если он и не при чем, то может оказать содействие в поисках.

Катарина ненадолго задумалась. Интересно, что задумала эта чертовка Лионелла? Трудно ожидать, что простая уличная воровка отправится на поиски принца просто так, поддавшись благородному порыву, тем более, что и благородству-то никакому неоткуда в ней взяться. Неужели решила выслужиться перед королем и королевой, охмурить принца и оттяпать себе полкоролевства? Вот проныра!

– Скажите-ка, любезнейший, как вас там… – обратилась Катарина к звездочету.

– Ангелиус Торнелий Начитанный, – охотно напомнил старик. – Звездочет и личный астролог их величеств, а так же почетный член академии Звездознания и Космографии, глава королевского общества библиотекарей…

– Я поняла-поняла, что вы очень умный, – прервала старика Катарина.

Однако и титулов у этого звездочета, не каждый дворянин может похвастаться таким длиннющим представлением. Пожалуй, на фоне списка регалий Ангелиуса померкло бы даже имя самого короля.

– Скажите, уважаемый Ангелиус, а вам не показалось странным, что отправиться на поиски принца изъявила желание девушка? – спросила Катарина.

При этом она лихорадочно соображала, что же предпринять ей самой.

– Честно говоря, предложение баронессы было весьма неожиданным и вызвало у меня некоторые сомнения, – признал Ангелиус. – Однако эта благородная дама клятвенно заверила, что в ее распоряжении находится десяток верных слуг, отлично владеющих шпагой и мушкетом.

– Ну, да, – скептически усмехнулась Катарина.

Язык у цыганки как помело, врет на каждом шагу. И чтобы вот этой вот проходимке достался принц, награда и полкоролевства? Ну уж нет, такого Катарина не допустит. Слишком много чести для простой воровки. Пусть ей самой королевский отпрыск трижды не нужен, но и цыганке она его не уступит. Придется пока повременить с возвращением домой. В конце концов, зло должно быть наказано. Вот посчитается с воровкой, тогда можно будет и вернуться в отцовский замок с легкой душой и чистой совестью.

– Любезный, расскажите-ка мне все то, что уже рассказали баронессе – потребовала Катарина.

– Неужели вы собираетесь последовать за ней на поиски принца? – оторопел старичок.

– Именно так, – подтвердила Катарина и бойко солгала: – Не сомневайтесь, меня тоже сопровождают десять надежных слуг. Но мне потребуется ваша помощь, почтенный Ангелиус Торнелий… и дальше, как вас там…

На счастье Катарины звездочет удержался от нового перечисления всех своих должностей, регалий и заслуг перед королевством и просто выразил готовность посодействовать всем, чем только возможно в благородном деле освобождения наследника трона из рук неизвестных злодеев.

Решившись на дальнее путешествие и надеясь на приключения, Катарина сочла необходимым для себя: во-первых, переодеться, чтобы ноги не запутывались в подоле непривычного платья, во-вторых, вооружиться, чтоб было чем дать по зубам неизвестному чародею, в-третьих, обзавестись скакуном, достойным своего благородного седалища.

Одежду ей предоставил звездочет. Откуда только в его гардеробе взялся такой наряд? Пожалуй к приставке Ангелиуса Начитанный следовало бы еще добавить и Запасливый.

Наконец-то удалось сменить порядком надоевшее кружевное тряпье и неудобные туфельки на более привычные телу камзол, панталоны и ботфорты. Если бы в ее распоряжении было достаточно времени, Катарина любовалась бы и любовалась своим отражением в зеркале. Свои светлые волосы девушка спрятала под широкополой шляпой с пером и сейчас снова стала похожа на задиристого мальчишку-бретера.

Со всем остальным дело обстояло гораздо хуже. Впрочем, проблему вооружения Катарина решила довольно-таки легко, просто «позаимствовала» шпагу и пару пистолетов у одного из королевских стражников, благо, тот мирно дрых на посту. Шпага с трудом вынималась из ножен и, судя по ржавчине на лезвии, не использовалась по назначению не только ее прежним владельцем, но и вообще когда-либо. А беглый осмотр пистолетов выявил, что огнестрельное оружие пребывает в ничуть не лучшем состоянии, чем холодное. Интересно, мушкеты у королевских стражников такие же запущенные? Кажется, до прошлого вечера жизнь в королевстве и в самом деле была слишком уж спокойной. Похоже, на ближайшем привале придется основательно заняться чисткой оружия.

А вот добыть себе достойного скакуна оказалось весьма проблематично. Понятное дело, что на королевскую конюшню девушку никто не пустит и коня ей никто не даст, какими бы благородными намерениями она не объясняла свое требование. В этом деле ей не смог бы помочь и Ангелиус. К сожалению для себя и в отличие от цыганки, в конокрадстве у Катарины не имелось никакого опыта. Впрочем, совсем не это остудило пыл юной дочери благородного лорда Готрана. Ведь если она попадется на конокрадстве в конюшне самого короля и это дойдет до отца, тут уж никакими отговорками не отделаешься. Даже ради соперничества с ловкачкой Лионеллой идти на такой риск Катарина не могла себе позволить. Не для того выпутывалась из сложнейшей ситуации, в которой оказалась благодаря коварной цыганке, чтобы снова навести на себя подозрения в краже.

Размышления девушки прервало пофыркивание, раздавшееся совсем рядом. Оглянувшись, Катарина увидела ослика. Того самого облезлого ослика, верхом на котором приехала во дворец днем.

Катарина покраснела от досады. Ну уж нет, только не это. Снова садиться на это несуразное животное, чтобы каждый встречный тыкал пальцем и улюлюкал вслед… Второй раз она такого позора не переживет.

Ослик раскрыл пасть и выдавил из себя жуткий пронзительный звук. Он словно почувствовал, что в нем снова нуждаются, подал голос и даже забил копытцем, наверняка искренне считая себя настоящим боевым жеребцом и красноречиво намекая на полную свою готовность к подвигам.

Катарина застонала, осознав безвыходность ситуации. Как ни крути, а более достойного скакуна, чем этот облезлый осел, сейчас под рукой действительно нет. Да и время уходит, лихая цыганка опережает ее уже намного. Следует отдать ослику должное, сюда он домчал девушку довольно резво, несмотря на неказистый вид.

Скрипя зубами и чувствуя себя круглой идиоткой, Катарина оседлала осла.

На ее счастье, в этот поздний час город был не слишком оживлен и мало кому удалось посмеяться над странной наездницей, гарцевавшей верхом на облезлом ослике. Лишь стражники у дворцовых ворот откровенно ржали вслед. Было бы время, она б уж им ребра-то пощекотала острием теперь уже ставшей своей ржавой шпаги.

Вскоре Катарина покинула город и выехала на дорогу, ведущую к Чандайской топи, раскинувшейся за пределами королевства в трех днях пути, если верить словам Ангелиуса.

Глава четвертая

Лионеллу немало удивил знакомый насмешливый голос, раздавшийся за спиной:

– Ну и где же все твои слуги, баронесса? Кажется, их у тебя целый десяток и все вооружены до зубов.

Расположившись на привал на лесной полянке, разведя костер и поджаривая на огне тонкие ломтики мяса, нанизанные на прутик, цыганка не ждала гостей и менее всего была готова к встрече с владелицей герцогской кареты, так удачно прибранной к рукам совсем недавно.

Обернувшись, Лионелла, смерила соперницу гордым взглядом и с вызовом ответила:

– Чтобы надрать твою изнеженную благородную задницу, мне не понадобятся слуги.

Катарина в свою очередь окинула цыганку взглядом. Подобно ей самой, Лионелла также сменила платье на мужскую одежду, лишь вместо шляпы голову цыганки покрывала алая косынка, повязанная на пиратский манер. Интересно, она одевалась из того же гардероба придворного звездочета или снова успела кого-то обобрать?

– А вот сейчас проверим, насколько ты крута, – произнесла Катарина. – Защищайся!

Не без труда вытащив из ножен ржавую шпагу, Катарина изготовилась к бою, приняв стойку по всем правилам фехтовального искусства. Уж что-что, а шпагу-то держать девушка умела неплохо. По крайней мере, ей самой казалось именно так. Понятное дело, что никто ее этому специально не обучал. Во-первых, в замке лорда Готрана лишь один человек знал толк в фехтовании – сам герцог, во вторых же, если бы герцог узнал, что кто-либо обучает его младшую дочь тому, чего юной леди знать совсем не полагается, виновного ждало бы суровое наказание. Так что Катарине приходилось самой постигать запретную для нее науку, разглядывая картинки в трактате из замковой библиотеки, да гоняя палкой деревенских мальчишек.

Ослик за спиной пронзительно взвизгнул, словно подбадривал свою хозяйку. Увидев низкорослое длинноухое животное под седлом, Лионелла расхохоталась. Похоже, воинственность соперницы ее нисколько не впечатлила.

– Защищайся! – повторила Катарина, теряя терпение. – Сейчас посмотрим, чья задница будет в синяках!

– Да это и так ясно! – отозвалась Лионелла.

Сорвав с пояса кнут, цыганка взмахнула кнутовищем. Кончик длинного хлыста обвился вокруг клинка соперницы и в следующий миг Катарина поняла, что осталась безоружна. Лионелла явно владела кнутом гораздо лучше, чем Катарина шпагой. Вырванный из руки клинок с дребезжанием впился в ствол дерева за спиной цыганки.

– А ну-ка, попляши благородная госпожа! – задорно воскликнула Лионелла, снова взмахнув кнутом.

Даже сквозь сапоги Катарина почувствовала хлесткий удар по ступням и непроизвольно подпрыгнула, чем вызвала смех своей противницы. Следующий взмах кнута снова заставил Катарину подпрыгнуть, и вновь Лионелла обидно рассмеялась. Такого оскорбления дочь герцога стерпеть не могла. Она рванула из-за пояса пистолеты и взвела курки.

– Сейчас ты у меня плясать будешь! – угрожающе пообещала Катарина.

Под дулами пистолетов Лионелла слегка побледнела, чем вызвала торжество в душе Катарины. Стрелять в почти безоружную противницу Катарина вовсе не собиралась, но отнюдь не из соображений благородства – просто до сих пор не удосужилась почистить оружие и убедиться в его пригодности для стрельбы, а потому очень опасалась, что при первом же выстреле пострадает сама. Однако припугнуть наглую цыганку было необходимо.

Торжество Катарины длилось недолго. Лионелла обвила кнутом ноги противницы и резким рывком свалила ее на землю. От удара спиной о землю Катарина выронила один из пистолетов, однако не растерялась. Подставив под следующий удар другой пистолет, Катарина перехватила кнут и дернула на себя. Теперь упала Лионелла, не удержавшись на ногах. Сцепившись, крича и визжа, как две дикие кошки, девушки принялись кататься по земле.

– На тебе, воровка!

– Получи, конопатая!

Стараясь одолеть друг друга, обе изрядно утомились. Наконец, это их занятие прервал дикий ор. Расцепившись, девушки недоуменно посмотрели на ослика. Тот распахнул пасть, обнажив крупные желтые зубы, и снова заорал, словно намекая, что пора бы уже прекратить заниматься ерундой.

– Тихо ты! – прикрикнула на него Катарина.

Ослик фыркнул и кивнул головой, будто указывал на что-то за спинами соперниц. Обернувшись, девушки увидели, как какой-то долговязый небритый мужик отвязывает от дерева лошадь, одну из тех, что прежде были запряжены в фамильный экипаж герцога Ламберании и на которой Лионелла покинула королевский дворец.

– Эй, ты, убери свои грязные лапы от моей кобылы! – возмущенно крикнула Катарина.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет, кругом одни воры. Прямо среди бела дня готовы обокрасть, стоит только чуть-чуть отвлечься.

– Не трогай мою лошадь! – не менее возмущенно крикнула Лионелла.

– С каких это пор она стала твоей?! – снова возмутилась Катарина.

– А ты попробуй докажи, что она твоя! – огрызнулась цыганка.

Обе вполне могли бы снова вцепиться друг в друга и продолжить потасовку, но из леса появились еще трое бородатых мужчин.

– А вы, дамочки, не отвлекайтесь, – хохотнул один из них. – Мы вас тут пограбим немножко и уйдем, а вы пока продолжайте, хоть нам вас мутузить не придется.

Девушки переглянулись. Похоже, увлекшись выяснением своих очень непростых отношений, они подверглись нападению самых обычных, даже заурядных грабителей. Впрочем, это даже нельзя было назвать нападением, разбойники просто брали, что хотели, нисколько не опасаясь противодействия со стороны двух молоденьких девчонок. Один спокойно отвязывал лошадь, другой деловито рылся в походной котомке Лионеллы, остальные двое присматривались к девушкам, явно размышляя, стоит ли их разуть или такие малоразмерные сапоги ни самим не натянуть, ни другим не продать.

Рука Лионеллы метнулась к кнуту, в следующий миг девушка вскочила на ноги. Катарина последовала ее примеру и схватила свои пистолеты.

– А ну, убирайтесь отсюда! – потребовала Катарина, пригрозив разбойникам оружием.

– Ты хоть стрелять-то умеешь, девочка? – хохотнул один из грабителей.

Судя по всему, воинственность двух молоденьких девчонок разбойников ничуть не впечатлила.

– Сейчас узнаешь! – сердито воскликнула Катарина.

Забыв, в каком состоянии пребывает огнестрельное оружие, тайно позаимствованное у нерадивого стражника, девушка вскинула один из пистолетов, целясь в помятую шляпу на голове разбойника, и спустила курок. Раздался лишь сухой щелчок. Разбойники обидно заржали.

– Ну ты и дура! – сердито прошипела Лионелла.

– Сама дура! – огрызнулась Катарина и вскинула другой пистолет.

Однако и в этот раз выстрела не последовало, пистолет лишь слабо пшикнул, выпустив облачко порохового дыма.

– Толку от тебя, конопатая!.. – ругнулась цыганка и взмахнула кнутом.

Удар кнута пришелся по отвисшей заднице разбойника, уже отвязавшего лошадь от дерева. Тот взвыл от боли.

– Ах, вы так?! – воскликнул старший из грабителей. – Не желаете делиться по-хорошему?!

Разбойники со всех сторон устремились к девушкам. Перехватив за ствол ставший уже бесполезным пистолет, Катарина метнула его в ближайшего разбойника. Получив удар рукоятью в лоб, тот упал с ног.

– Держи! – крикнула Лионелла.

Захлестнув кнутом рукоять шпаги своей соперницы, цыганка вырвала клинок из дерева, куда сама же воткнула его совсем недавно. Катарина перехватила рукоять шпаги на лету, сама поражаясь своей ловкости. Кончик кнута Лионеллы заставил отступить двух разбойников, Катарина же взмахом шпаги сбила шляпу с головы их предводителя и приставила острие клинка к его груди. Попутно девушка не отказала себе в удовольствии отвесить хорошего пинка мужику, получившему удар в лоб ее же пистолетом и пытавшемуся теперь подняться на ноги.

– Продолжим или лучше сразу уковыляете туда, откуда пришли? – грозно осведомилась Катарина, надавив на клинок.

– Лучше сразу, – поспешно ответил разбойник. – Мы же просто пошутили.

– Проваливайте, шутники! – прикрикнула Лионелла. – В следующий раз не поздоровится!

Незадачливые грабители поспешили убраться восвояси.

– Ну и придурки, – хохотнула цыганка.

– Точно, – согласилась Катарина.

– Совсем никакого порядка в лесах не стало, – посетовала Лионелла. – Вот уже и разбойники на большую дорогу вышли.

– И не говори, – съязвила Катарина. – Даже у баронессы от кареты дверцы оторвали.

– Ага, а у герцогини карету вообще сперли вместе со всем барахлом, – подколола ее цыганка.

Перепалка грозила перейти в новую стычку, но готовая вспыхнуть ссора угасла сама собой, едва только девушки взглянули друг на друга. После недавней потасовки меж собой обе были растрепанные, исцарапанные, перепачкавшиеся.

– Ну ты и чучело! – расхохоталась Лионелла. – Тебя хоть сейчас на огород ставь ворон пугать!

– На себя посмотри! – со смехом отозвалась Катарина.

Сейчас, когда пар был выпущен, а сил уже изрядно поубавилось, причем больше в собственной драке, чем в стычке с разбойниками, у обеих не было никакого желания продолжать потасовку. Девушки принялись приводить себя в порядок, отряхивать одежду, вычесывать руками из волос хвойные иголки и листья.

– Зачем ты за мной потащилась, белобрысая? – полюбопытствовала Лионелла, застегивая на камзоле оставшиеся пуговицы. – Только чтобы подраться?

– Много чести для тебя, попрошайка, – буркнула в ответ Катарина, пытаясь отыскать в траве свою заколку для волос. – Я тут просто каталась верхом.

– Ну да, – язвительно рассмеялась цыганка. – Вас, благородных дамочек, хлебом не корми, только дай покататься по лесу верхом на ослах. Хоть бы врать научилась как следует.

– А тебе, я смотрю, и учиться не надо. Навешала тому старикану в шапке лапши на уши. Опять какую-то пакость задумала? Только не уверяй меня, что действительно решила разыскать принца из благородных побуждений.

– Ах, вот в чем дело! – догадалась Лионелла. – Ты тоже едешь к Чандайской топи.

– Это ты тоже, а я сама по себе! – воскликнула Катарина, гордо вздернув свой веснушчатый нос благородного происхождения.

– Не задавайся, ваша милость, а то опять по носу получишь, – осадила ее Лионелла.

– Сама не задавайся, а то снова причесываться придется. Если останется, что причесывать.

– Ой-ой-ой, какие мы грозные. На кой черт ты потащилась к топи? Не ты ли говорила, что принц тебе даром не нужен?

– Не твое дело. Зато, как вижу, тебе он очень нужен. Что? Надоело попрошайничать? Решила окрутить наследника трона и стать благородной дамой?

– Вот еще! – Лионелла насмешливо фыркнула. – Чтобы быть такой же разряженной дурой, как ты? Меня устроит и награда.

– Ну да, – хихикнула Катарина. – Вы, попрошайки, каждой монетке рады. Только дальше тебе придется топать пешком, я забираю свою лошадь.

– Интересно посмотреть, как у тебя это получится.

Катарина ненадолго задумалась. Что верно, то верно, отобрать у самозванки свою лошадь будет не так-то просто. Ловкая, как кошка, еще и кнутом так лихо машет. Не миновать новой драки, а кто выйдет победителем, еще неизвестно, как бы самой всего не лишиться. Она, конечно, не трусиха, но, пожалуй, сейчас лучше проявить осторожность. Она добьется своего и по-другому, уж изобретательности-то по части мелких пакостей ей не занимать.

– Ладно, не будем сейчас ссориться, – примирительно сказала Катарина. – Предлагаю тебе сделку. Идем до Чандайской топи вместе, а потом каждая сама за себя.

– Идет, – согласилась Лионелла.

Юной цыганке тоже совсем не улыбалось ввязываться в новую потасовку. Хоть она и считала соперницу никчемной пустышкой и неженкой, все-таки дочь герцога оказалась слишком уж сноровистой для благородной дамочки и дралась явно не впервые. Ничего, Лионелла уже обводила эту дурочку вокруг пальца, обдурит и еще раз. А пока им действительно лучше держаться вместе, мало ли, какие еще недоумки, желающие позаимствовать без спросу чужое добро, попадутся на пути.

В знак примирения девушки обменялись рукопожатием. Держа другую руку за спиной, Катарина скрестила пальцы. Если бы в этот момент она могла заглянуть за спину Лионеллы, то увидела бы, что цыганка сделала то же самое.

– А чем это пахнет? – спросила Катарина, принюхавшись.

– Ах, черт! – спохватилась Лионелла и метнулась к своему костру.

Огонь уже почти угас, однако это не помешало мясу, которое поджаривала цыганка, превратиться в угольки, распространяющие совсем не аппетитный смрад.

– Вот и пообедала, – удрученно вздохнула Лионелла.

– А больше ничего нет? – поинтересовалась Катарина.

Хоть витавший в воздухе запах мог вызвать только тошноту, все-таки сейчас юная дочь герцога почувствовала зверский голод. Торопясь догнать соперницу, она предусмотрела все, кроме съестных припасов для себя и своего неказистого скакуна. Впрочем, ослик в настоящий момент не очень-то страдал от забывчивости своей наездницы – засунув морду в кусты по самые уши, он неторопливо объедал ягоды.

– Только хлеб, – ответила Лионелла.

Она достала из котомки краюху серого хлеба. Катарина сглотнула, отвернувшись, чтобы не видела цыганка. Несмотря на голод, гордость не позволяла отпрыску благородного рода герцогов Ламберанских унизиться до того, чтобы просить поделиться куском хлеба безродную попрошайку.

Лионелла тронула Катарину за плечо и протянула ей ломоть.

– Держи.

В глазах цыганки Катарина не увидела ни упрека, ни насмешки, а предложение ее прозвучало столь обыденно, будто они были старыми подругами.

– Спасибо, – поблагодарила Катарина, причем, вполне искренне.

Сейчас она действительно была благодарна спутнице, за ее отзывчивость. Может быть, эта цыганка не такая уж и дрянная девчонка.

– Только знаешь, что, подруга? – произнесла Лионелла. – Давай-ка жевать на ходу. Поехали подальше отсюда. Кто знает, может, у тех недотеп где-нибудь поблизости куча приятелей. Как заявятся сюда всей толпой, да еще с оружием…

Признав предложение разумным, Катарина свистнула своего ослика. Взобравшись на спину осла, она вновь почувствовала себя посмешищем, но, на счастье их обеих, Лионелла воздержалась от колких замечаний, хотя по ее лицу было видно, что цыганка едва сдерживается от смеха.

Хлеб был черствым и невкусным, но проголодавшиеся девушки порадовались и этому. Цыганка оказалась гораздо опытней своей спутницы, что было и неудивительно, учитывая ее бродячий образ жизни, и с ее подсказки припасы обогатились ягодами и грибами, так что на ночевку девушки расположились боле-мене сытыми.

Катарина проснулась первой, когда ночная мгла еще только едва начала рассеиваться. Собственно, ей и спалось-то не очень замечательно. Всю ночь в траве неподалеку слышалось шуршание, над ухом звенели комары, доносилось кваканье полчища лягушек, свидетельствовавшее о близости Чандайской топи, где обитал таинственный и, судя по слухам, злобный чародей.

Лионелла безмятежно посапывала – привычную к ночевкам под открытым небом цыганку ничуть не беспокоили звуки ночного леса. Пожалуй, более подходящего случая избавиться от общества воровки трудно было бы сыскать. Немножко, конечно, совестно, все-таки, цыганка не позволила ей пропасть от голода, но справедливость прежде всего.

Осторожно поднявшись, Катарина освободила стреноженную лошадь. Услышав сопение за спиной, девушка обернулась, готовая выпалить целую кучу всевозможных оправданий, но оказалось, что позади стоит ослик. Лионелла по-прежнему мирно спала, не подозревая, что уготовила ей спутница.

Наблюдая, как хозяйка подтягивает подпругу и готовится взобраться в седло, ослик фыркнул и вдруг раскрыл пасть, явно намереваясь взбудоражить всю округу своим диким криком. Катарина показала ослу кулак и прошипела:

– Только попробуй! Уши узлом завяжу!

Угроза подействовала ненадолго. Свято уверовав в собственную незаменимость, ослик почувствовал себя оскорбленным до глубины души тем обстоятельством, что ему вдруг предпочли совсем другого скакуна, чем и собирался возмутиться во всеуслышание. Увидев как он снова раскрыл пасть, Катарина поспешно схватила осла за морду и силой сомкнула его челюсти.

– Предатель, – укоризненно прошипела девушка. – Черт с тобой, пошли.

Лошадь она просто хлопнула по боку и шепотом приказала:

– А ты скачи домой, к отцу.

Послушно фыркнув, лошадь неспешно скрылась меж деревьев, унося с собой практически весь небогатый походный скарб цыганки, притороченный к седлу. Катарина потянула ослика за повод.

– Идем, гад ушастый.

Ослик резво засеменил следом за хозяйкой, взмахами хвоста выражая безграничную преданность и полную готовность к героическим свершениям.

Когда солнце поднялось над оставшимся позади лесом, где они покинули Лионеллу, под ногами захлюпало, а еще через некоторое время пришлось перескакивать с кочки на кочку, чтобы не провалиться по колено в топкую грязь. Катарина начала всерьез опасаться, что осел увязнет. Пожалуй, лучше бы было оставить его на окраине болота. Хоть он, конечно, и гад порядочный, но все же девушка уже как-то привязалась к этому несуразному животному и ей было бы жалко, если бы осел вдруг провалился в бездонную промоину.

Однако, вопреки опасениям Катарины, провалился не ослик, а она сама. Оступившись, девушка вдруг оказалась по самый пояс в грязной жиже. Попытка выбраться успеха не принесла, топь крепко держала свою жертву. Катарина похолодела от ужаса.

– Эй, ты! – позвала она осла. – Как тебя там? Помоги!

В голову пришла несвоевременная и совсем неподходящая ситуации мысль, что надо было бы спросить имя осла у его прежнего владельца.

Ослик в очередной раз показал себя сообразительным существом. Поняв в какой ситуации оказалась его хозяйка, он подался вперед и качнул головой пытаясь бросить девушке свой повод, до которого, однако, Катарина не сумела дотянуться. Почувствовав, что ненадежная поверхность болота расползается под копытами, ослик поспешно отступил назад на кочку. Катарина закусила губу и застонала от чувства собственного бессилия. Вот тебе и приключения. Сгинет тут в этой трясине и никто не узнает, как бесславно окончила свои дни потомок славного рода ламберанских рыцарей. И кричать-то бесполезно, все равно никто не услышит.

Впрочем, у ослика по поводу бесполезности призыва о помощи имелось собственное мнение, что он и продемонстрировал, вздернув морду к небу и ошарашив всех местных жаб и лягушек своими резкими пронзительными криками.

Опустив голову, Катарина медленно и безропотно все глубже погружалась в трясину. К чему дергаться и вопить? Она умрет достойно, как и подобает истинной дворянке и благородной леди.

Когда мутная болотная жижа, кишащая водомерками, дошла до горла, вопли осла вдруг смолкли и послышался знакомый язвительный голос:

– Что, конопатая? Увязла?

Катарина вскинула голову. Рядом с ослом стояла Лионелла, держа в руках длинный шест.

– Может, поможешь? – поинтересовалась Катарина, стараясь не казаться слишком обрадованной, чтобы эта безродная попрошайка не возомнила о себе невесть что.

– Дай-ка подумаю. – Лионелла изобразила на лице задумчивость. – Ты украла мою лошадь со всем добром, бросила меня одну в лесу, хотела лишить меня моей награды за спасение принца… Ты знаешь, пожалуй, нет. Не вижу ни одной причины, чтобы вытащить тебя из болота.