Текст книги "Сказка небес"

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПОХИЩЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ

День за днем продвигался караван вперед. Походные кибитки с многочисленной челядью и подводы, груженные приданым принцессы, тянулись по степной дороге, окутанные облаками пыли.

Восемь крепких рабов, держа на своих плечах роскошный паланкин, несли принцессу навстречу ее жениху, королю Голубой Долины. Караван знатной невесты сопровождал подданный короля Хармаса граф Готен – надменный дворянин, надушенный и напомаженный словно девица. На своем великолепном буланом жеребце он гарцевал подле паланкина, следуя наказу своего сюзерена не оставлять принцессу без присмотра.

Среди носильщиков шел и Барс. Дальняя дорога была утомительна для всего каравана, но больше всех страдали именно носильщики, поэтому злопамятная принцесса, желая помучить дерзкого раба, и включила юношу в их число.

От рассвета до заката стояла невыносимая жара, солнце нещадно выжигало равнину. За все дни пути на иссушенную зноем землю не пролилось ни капли влаги, редкие облачка, проплывавшие в небе, ветер уносил прочь. Люди бывалые утверждали, что все облака, рождающиеся над равниной, ветры гнали к Высоким горам, где собирали в единую сплошную массу, пеленой укрывавшую вершины пиков. Там, по слухам, располагалась легендарная Поднебесная страна.

Жители равнины издревле орошали свои пахотные земли, прорывая сеть каналов на полях, ибо надежды на милость небес не было никакой. Здесь же, на пустынных землях у самых границ королевства, все иссушал зной. Колеса кибиток и копыта коней взметали в воздух клубы пыли, которая сплошным облаком висела над дорогой, забивая людям глотки и глаза. Всадники закрывали лица платками, прислуга пряталась под пологами кибиток, принцесса же укрылась за легкими полупрозрачными занавесками своего паланкина. Лишь носильщики не имели возможности защититься от всепроникающей пыли.

Граф Готен изо всех сил старался сохранить гордый и независимо-надменный вид, как и подобает благородному дворянину, однако и он уже почти ничем не отличался от прочих всадников. Его роскошный камзол и накрахмаленные кружева сорочки посерели от пыли, капли пота прочертили дорожки на лице сквозь пудру и степную пыль. Прижимая надушенный платок к носу, он с удивлением поглядывал на Надима – грозный воин, закованный в стальную броню доспехов, крепко сидел в седле и по его виду совершенно не было заметно, что начальник стражи страдает от жары или пыли.

Заскучав, Милана откинула занавеску паланкина и выглянула наружу.

– Ты уже не улыбаешься, раб, – с издевкой заметила она, взглянув на Барса.

– Совсем необязательно постоянно улыбаться, чтобы чувствовать себя счастливым, – ответил юноша.

– Не думаю, что ты счастлив сейчас, – усомнилась принцесса.

– Почему же? Я несу на руках прекраснейшую девушку на свете, в которую влюблен и которая очень скоро полюбит меня. Разве этого недостаточно, чтобы чувствовать себя счастливым?

За время пути Милана успела наслушаться немало подобных речей от Барса и уже несколько привыкла к его дерзостям. Тем не менее, она нахмурилась и недовольно произнесла:

– Твое нахальство и твоя самоуверенность граничат с безумством. Когда ты перестанешь нести свой бред?

– Никогда, – ответил Барс. – И потом, в моих словах нет ничего безумного. Что невероятного в том, что такая девушка как ты полюбит такого парня как я?

– А то, что ты всего лишь жалкий раб, а я принцесса. И скоро я стану королевой Голубой Долины.

– Но пока ты ею не стала. Путь наш далек и многое еще может случиться.

– Что бы ни случилось, тебе не на что надеяться, раб. Лишь в одном случае я еще могла бы снизойти до тебя, если бы ты вдруг стал правителем Поднебесной страны. Но скорее небо упадет на землю, чем ты сменишь свои драные штаны на благородные одежды царя.

– Как знать, – многозначительно ответил Барс, усмехнувшись. – В жизни всякое случается.

– Только не такое. Знай свое место, раб, и не заглядывайся на трон государей.

– Я бы и рад знать свое место, да никто не может мне его указать, – насмешливо сказал Барс. – Где я только не был за последнее время: и в тюрьме, и на конюшнях, и в кузне, и на полях. И нигде не пригодился.

– Это потому, что ты никчемный человек, – попыталась уязвить его Милана.

– Однако теперь я здесь, у твоих ног и ты не собираешься меня отпускать, – усмехнулся Барс. – Значит, несмотря на всю свою никчемность, тебе-то я очень нужен.

– Не забывайся, раб! – рассердилась Милана. – Ты до сих пор не расстался с головой только потому, что об этом меня попросила одна маленькая девочка.

– Литина?! – удивленно воскликнул Барс.

– Да, кажется, так ее зовут. Только благодаря ей ты еще не сдох в придорожной канаве. Так что прикуси свой поганый язык и забудь свои безумные мечты.

С этими словами принцесса задернула занавеску, демонстрируя свое нежелание больше видеть ухмыляющуюся физиономию нахального раба. Барс рассмеялся.

– Заткнулся бы ты и в самом деле, парень, – мрачно посоветовал Барсу один из носильщиков. – Из-за тебя нас всех накажут. И так уже еле дышим.

– Ну, хоть ноги отдохнут, пока нас пороть будут! – весело отозвался Барс.

Граф Готен покосился на юношу и произнес, обращаясь к принцессе:

– Не понимаю, ваше высочество, зачем вы держите при себе этого наглеца. Его давно уже следовало бы повесить.

Милана ничего не ответила, она и сама себе не смогла бы объяснить почему до сих пор терпит все насмешки дерзкого раба. Барс же подмигнул графу и сказал:

– Если меня повесят, тебе, дружище, придется тащить эти носилки вместо меня. Впрочем, тебе будет полезно поразмяться, ты как-то плохо выглядишь, засиделся в седле.

Готен вспыхнул от возмущения, благородный дворянин совсем не привык к подобному обращению со стороны прислуги. Он с превеликим удовольствием отхлестал бы плетью молодого наглеца, но опасался гнева принцессы – все-таки этот дерзкий раб принадлежит ей, а король Хармас приказал потакать всем прихотям своей невесты. Скорее всего, узнав о притязаниях босоногого раба на руку Миланы, король сам прикажет четвертовать его, но пока они еще далеко от Голубой Долины.

Граф пришпорил коня и проехал чуть вперед, удостоив раба лишь презрительным взглядом. Барс ухмыльнулся.

Через некоторое время занавеска паланкина откинулась. Сидеть в бездействии в покачивающихся носилках было слишком скучно и девушка вновь выглянула наружу. Как ни был дерзок Барс, все же он по-своему развлекал капризную принцессу.

– Что-то тебя давно не было слышно, раб, – надменно сказала Милана. – Почему же ты замолчал? У тебя кончился запас твоих гадостей? Тебе больше нечего сказать своей госпоже?

– Ты непостоянна в своих желаниях как все женщины, – отозвался Барс. – Совсем недавно ты требовала, чтобы я прикусил язык и вот уже сама снова разговариваешь со мной и удивляешься почему меня не слышно. Я знаю, что небезразличен тебе, но никак не думал, что ты соскучишься так скоро.

– Тебя все-таки следует наказать за твою наглость, раб! – вновь рассердилась принцесса.

– Ты всегда успеешь это сделать, я никуда от тебя не денусь.

– Почему же? Ты ведь не побоялся сбежать из поместья Тилпа. Что не позволит тебе снова устроить побег?

– Ты сама должна это знать.

– Глупый раб! Если я спрашиваю, значит, не знаю. Объясни своей госпоже, что ты имеешь в виду?

Барс поднял глаза на Милану и улыбнулся.

– Разве можно объяснить любовь? Ты госпожа моего сердца. Со своим табором я исколесил полсвета и видел великое множество прекрасных девушек. Но никогда еще меня не мог пленить чей-либо взгляд. А к тебе мое сердце само накрепко приковалось незримыми цепями. Оно поет, когда я вижу тебя. Ты словно ангел, спустившийся с небес, твои глаза подобны бездонной глубине звездного неба, твой нежный голосок льется как ласковое журчание прохладного ручейка, а уста манят к себе страстным желанием поцелуя. Ты как будто специально создана для любви и наслаждения…

– Замолчи! – потребовала принцесса, прервав восторженную речь юноши.

– Я еще ничего не сказал о твоей фигурке, – сказал Барс, лукаво усмехнувшись.

– Я не желаю больше слушать эту чушь, – надменно произнесла Милана. – Твои желания неосуществимы. Забудь свои глупые мечты, раб.

– Забуду, но не раньше, чем расстанусь с головой.

– Это очень легко можно устроить, – пообещала Милана.

– Только не тебе, – возразил Барс, снова хитро усмехнувшись.

– Это еще почему? – поинтересовалась девушка.

– Потому, что я необходим тебе! – самоуверенно заявил Барс. – Ты можешь противиться своим чувствам сколько угодно, но я небезразличен тебе и поэтому ты ни за что не избавишься от меня, что бы ты ни говорила. Даже если я вдруг вздумал бы сбежать, ты тут же отправила бы за мной своих мордоворотов и вернула меня обратно. Я тебе нужен.

Принцесса презрительно усмехнулась.

– Наглость твоя действительно не имеет границ, раб. Но я объясню тебе кое-что, чтобы ты не слишком задавался. Ты действительно мне небезразличен, но чувства мои не имеют ничего общего с теми, о коих грезишь ты. Просто я желаю своими глазами видеть твои страдания, не более того. Ты будешь нести на своих плечах эти носилки, покуда не свалишься с ног.

– Обо мне не беспокойся, я готов нести тебя хоть в одиночку на руках до самой Голубой Долины. А вот эти парни действительно уже порядком притомились. Желая досадить мне, ты не щадишь и их. Они прошагали уже немалый путь, надышались пылью, их плечи болят и ноги сбиты. Если они споткнутся, тебе тоже придется несладко. Ведь на плечах-то они несут тебя.

Милана высунулась из паланкина и оглядела усталых рабов.

– Ты прав, – вынуждена была согласиться девушка. – Этим людям нужен отдых. Надим!

Услышав зов своей госпожи, начальник стражи подъехал ближе.

– Я здесь, ваше высочество!

– Прикажи подать мою колесницу. Мне надоела качка, я хочу развеяться. Пусть паланкин погрузят в повозку, а носильщикам дадут отдых. Всем, кроме этого.

Милана указала на Барса. Тот широко улыбнулся, с обожанием глядя на принцессу.

– Может быть, ваше высочество изволит приказать каравану встать на отдых? – осторожно осведомился Надим.

– Нет, мы остановимся только на ночлег. А на этого раба нагрузить вьюк, пусть несет. Нечего ему отдыхать.

Барс рассмеялся. Надим отвернулся, скрывая улыбку, он явно начинал симпатизировать непокорному парню.

– Пусть вьюк будет потяжелее, – мстительно добавила принцесса, услышав смех юноши.

– Будет исполнено, ваше высочество, – заверил госпожу Надим.

Караван ненадолго остановился. Принцесса пересела в колесницу и в сопровождении графа Готена переместилась в голову отряда, чтобы не дышать пылью. Паланкин, подаренный ей Тилпом, погрузили в одну из повозок, усталых рабов носильщиков усадили в кибитки к прочим слугам. Лишь Барс продолжил свой путь пешком, под присмотром грозного Надима. На плечи ему взвалили тяжеленный вьюк и юноша, шатаясь от усталости, поплелся в хвосте каравана.

– Отступись, парень, – посоветовал Надим. – Принцесса горда, обидчива и капризна, но совсем не жестока. Прекрати эту свою глупую игру, перестань раздражать ее, повинись и она смилостивится.

– Мне не нужна ее милость, – гордо ответил Барс.

– Тогда участь твоя незавидна. Своими придирками она сведет тебя в могилу.

Барс ничего не ответил на это предупреждение. Стиснув зубы, он продолжал нести свою ношу.

Он смог сбросить с плеч тяжелый вьюк лишь вечером, когда караван достиг небольшого оазиса. Сразу же началась суета, слуги захлопотали, разбивая лагерь. Одни ставили шатер для принцессы, другие распрягали коней, третьи распаковывали утварь.

Усевшись на вьюк, который нес, Барс с трудом перевел дух. Все тело ныло от усталости, плечи ломило, ноги гудели от напряжения. В горле совсем пересохло, желудок свело от голода.

Он даже не успел отдышаться, как вдруг услышал недовольный голос принцессы:

– А этот почему отдыхает?! Заставьте его работать!

И не оглядываясь, Барс понял, что речь идет о нем. Поднявшись на ноги, он взглянул на Милану, ухмыльнулся и насмешливо произнес:

– Для тебя все, что угодно, свет очей моих. Могу отгонять от тебя мух или почесать спинку.

Принцесса презрительно фыркнула и скрылась в шатре. Надим хлопнул парня по плечу и сказал:

– Ну, идем, раз ты такой неутомимый.

До самой темноты Барсу пришлось черпать воду из колодца, чтобы напоить всех коней каравана. Когда он закончил, большинство слуг уже давно отдыхали. Ему же сил хватило только на то, чтобы дотащиться до ближайшей повозки и лечь у колеса.

Из темноты появилась мрачная фигура Надима.

– Иди к костру, – распорядился он, слегка толкнув юношу в плечо носком сапога. – Там для тебя оставили кое-что, перекуси, пока не протянул ноги от истощения, а то потом и ползать не сможешь.

Барс с трудом приподнялся и сел.

– Это моя любимая попросила тебя позаботиться обо мне? – спросил он.

Надим расхохотался.

– Не будь таким самонадеянным. Ты всего лишь раб, а она дочь короля и по большому счету ей наплевать доживешь ли ты до рассвета или сдохнешь прямо сейчас.

– Ты не прав, Надим, – возразил Барс. – Разве ты не видишь, что она уже почти влюблена в меня?

– Пока это не очень заметно, – усмехнулся начальник стражи.

Он присел на корточки рядом с юношей и продолжал:

– Впервые вижу такого глупого парня и такого упертого. Ты уже одной ногой был на свободе и сам же все испортил. Сейчас тебе достаточно повиниться и ты будешь прощен и скорее всего принцесса снова дарует тебе свободу. Но ты делаешь все, чтобы позлить ее и ухудшить собственное положение. И тем не менее ты начинаешь мне нравиться. Хотя все прочие, напротив, начинают тебя ненавидеть. Пока вы с принцессой стараетесь переупрямить друг друга, каравану приходится двигаться от рассвета до заката без остановок на привал, люди устали и недовольны. Придется приглядывать за тобой, чтобы тебя не побили. Граф Готен тоже затаил на тебя обиду и когда мы окажемся на земле его короля, он тебе отомстит, можешь не сомневаться. Поэтому советую, пока не поздно, примириться с принцессой. А теперь иди к костру. В котле осталась похлебка, она вся твоя.

Надим снова растворился в темноте. Понемногу все шорохи затихли, лагерь погрузился в сон.

На следующий день, когда солнце поднялось над горизонтом, караван продолжил свой путь. Милана больше не воспользовалась паланкином, видимо, пожалев носильщиков, и ехала в голове каравана в колеснице под шелковым балдахином. Только Барс продолжал идти пешком, один из всего отряда, и на плечах он снова нес вьюк. В этот раз Милана потребовала, чтобы юноша шел рядом с ее колесницей. По ее приказу Барса даже привязали веревкой к колеснице, затянув петлю на его поясе. Граф Готен был недоволен такой прихотью принцессы, он не понимал ее странной привязанности к дерзкому рабу, но перечить невесте своего короля не посмел и молча ехал верхом чуть поодаль.

– Как тебе спалось, раб? – с издевкой поинтересовалась принцесса.

– Не хуже, чем тебе, моя милая, – ответил Барс, улыбнувшись.

– Я не твоя милая, – надменно сказала девушка. – Посмеешь назвать так меня еще раз, наглец, отведаешь плетей. Сколько можно вдалбливать в твою глупую башку, что к принцессе следует обращаться – «ваше высочество»?

– Мы ведь не чужие друг другу, зачем нам эти придворные официальности? – с ухмылкой отозвался Барс. – И я не дворянчик, чтобы кривляться в реверансах. Что же касается плетей, то из твоих ручек я готов принять все, что угодно, любимая.

– Ты несносен, – вздохнула Милана, покачав головой. – Кстати, этой ночью кто-то проник в мой шатер и оставил вот это, – принцесса показала юноше белый цветок. – Он воткнул его в мои волосы. Ты не знаешь, кто бы это мог быть?

– Ищешь кого бы наказать? – съехидничал Барс. – Может быть это граф пытался подлизаться? Ведь ты его будущая королева. Эй, благородный господин! Не твоя ли светлость лазила этой ночью в шатер принцессы? Смотри, она осталась недовольна, как бы не приказала выпороть тебя за дерзость.

Граф побледнел и даже выронил платок из дрогнувших пальцев. Готен был не столько возмущен наглостью парня, сколько испуган тем, что его и в самом деле могут обвинить в чем-то недостойном. Увидев растерянную физиономию графа, Милана едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

– Перестань кривляться, – приказала девушка Барсу, пряча улыбку. – Кого здесь и следует наказать за дерзость, так это тебя.

Она снова оглянулась на Готена и поспешила успокоить его:

– Не беспокойтесь, граф, я и не думала обвинять вас в чем-либо.

Готен учтиво поклонился в ответ.

– Напрасно ты так доверяешь этому чужеземному дворянчику, – продолжал паясничать Барс, упиваясь собственной наглостью. – Вчера вечером я слышал от повара, что кто-то стащил кусок мяса. Вон, какой граф худющий, явно недоедает!

– Ваше высочество, прошу прощения, но я не желаю больше выслушивать грязные намеки вашего раба! – возмущенно воскликнул Готен.

– Вас никто и не заставляет, граф, – неожиданно холодно ответила принцесса. – Вам совсем не обязательно прислушиваться к нашему разговору.

– Прошу меня извинить, – почтительно пробормотал Готен и, придержав коня, отстал от колесницы.

– Он тебе не нравится, – заметил Барс.

– Не твое дело, раб, – ответила принцесса.

Она разгладила пальцем лепестки цветка и сказала:

– Никто из моей свиты не осмелился бы ночью проникнуть в мой шатер. Я знаю только одного человека, способного на подобную дерзость.

– Разве тебе не понравился этот дар? – поинтересовался Барс.

– Нет, почему же? Цветок очень мил.

– Прекрасный цветок для прекрасной девушки, – произнес Барс, улыбнувшись.

– Скажи честно раб, моя догадка верна? Это был именно ты?

– Конечно. И знаешь, во сне ты еще прекрасней. Наверное, потому, что молчишь.

– Дерзости сыплются из твоего поганого рта как из старого дырявого мешка, – снова оскорбилась принцесса.

– Мне замолчать? – язвительно осведомился Барс.

– Можешь болтать своим поганым языком сколько вздумается, – милостиво разрешила принцесса. – Больше ты не сможешь оскорбить меня. И знаешь, почему?

– Это интересно. Скажи.

– Просто я наконец поняла, ты просто шут. А на шута нельзя обижаться. Когда мы приедем во дворец, я обряжу тебя в колпак с бубенчиками. В конце концов, у каждого монарха есть свой шут. Скоро я стану королевой, а ты будешь меня развлекать. Что ж ты приумолк, раб? Не ожидал такой милости?

– Я думаю, – серьезно произнес Барс.

– Неужели в твоей глупой башке могут быть какие-то мысли? О чем ты думаешь, раб?

– О том, что ты должна быть очень несчастна.

– Что?! – удивленно воскликнула девушка. – Как могла прийти тебе в голову такая глупость?

– Ты собираешься выйти замуж, но при этом тебе нужен шут для развлечения. Значит, ты не надеешься быть счастливой со своим будущим супругом. Вы хотите заключить брак вовсе не по любви, как будет у нас.

– У нас с тобой ничего не будет и быть не может, – надменно и презрительно сказала Милана. – Тебе пора уже это понять.

– Это тебе пора понять, что ты сама отворачиваешься от своей судьбы.

– Ты чересчур самонадеян, – усмехнулась принцесса.

– Нисколько. А вот тебя стоит пожалеть. Я уверен, что вы с твоим женихом, не помню, как там его зовут, даже никогда не видели друг друга. Значит, твой отец король просто продал дочь другому королю из каких-то личных соображений, как это всегда бывает у монархов. Так чем же ты отличаешься от меня? Ты такая же бесправная рабыня, тебя продали в чужую страну и, наверное, даже не спросили твое собственное мнение. Но я хотя бы могу сбежать и затеряться среди людей. Ты же лишена и этой возможности.

При этих словах Милана вспыхнула от гнева.

– Ты назвал меня рабыней?! Ты, жизнь которого зависит от моей прихоти?! Негодяй! Мерзавец! Сейчас ты узнаешь, кто раб, а кто хозяин! И забери свой мерзкий цветок!

Девушка швырнула ночной подарок Барса ему в лицо и прикрикнула на возничего:

– Подгони коней, они еле плетутся!

Возница послушно взмахнул кнутом, вороные прибавили ходу. Веревка врезалась в тело Барса, потянув его за колесницей. Юноша неуклюже побежал следом, вьюк упал с его плеч.

– Быстрее! – потребовала Милана.

Возница снова подстегнул коней. Оторвавшись от каравана, колесница помчалась вперед. Долгое время Барс бежал за колесницей, но в конце концов ноги его подкосились и он упал.

– Останови! – приказала принцесса вознице.

Тот натянул поводья, колесница остановилась. Милана подошла к распростертому юноше и толкнула его носком туфельки, заставив перевернуться на спину.

– Ну, что? Уяснил теперь, кто ты есть? Ты слишком долго испытывал мое терпение.

– Это все, на что ты способна? – спросил Барс, отдышавшись.

– О нет, ты еще не узнал и самую малую часть моего гнева. Поднимайся, раб!

– Зачем? – нахально осведомился Барс. – Лично я никуда не тороплюсь, мне не нужно выходить замуж за старого короля, могу позволить себе и отдохнуть.

Он демонстративно заложил руки за голову и вытянулся во весь рост, вальяжно закинув ногу на ногу.

– Не смей валяться в присутствии благородной принцессы, хам! – возмущенно воскликнула девушка. – Немедленно поднимайся! Я приказываю тебе!

Она попыталась пнуть Барса, но тот схватил ее за лодыжку и произнес:

– Побереги свои ножки, любимая, они тебе еще понадобятся. Вдруг все кони падут, придется тебе тогда в Голубую Долину на своих двоих топать, еще и приданое на себе тащить.

– Отпусти меня, негодяй! И немедленно вставай!

Барс нехотя, с напускной ленцой поднялся на ноги.

– Как тебе будет угодно, милая. Но твой караван все равно не сможет сейчас продолжать свой путь.

– Это не тебе решать, раб!

– Твое упрямство сейчас неуместно. Ты чувствуешь этот знойный ветер? Скоро здесь разыграется буря.

Послышался топот копыт, к принцессе подъехали Надим и Готен.

– Ваше высочество, прошу вас не отдаляться от каравана, – произнес начальник стражи. – Это может быть опасно.

– Даже больше, чем ты думаешь, – ответил Барс, опередив Милану.

Девушка стукнула его в плечо и сердито потребовала:

– Не раскрывай свой поганый рот, пока тебя не спросят, раб.

– О чем ты говоришь, парень? – встревожился Надим.

– Огонь и Вода, – пояснил Барс. – Близится их час, скоро они вновь сойдутся в своей вечной борьбе. И нам очень повезет, если центр их схватки окажется далеко отсюда.

– Что за бред несет этот раб? – недоуменно спросил граф Готен, поморщившись.

Но на него никто не обратил внимания.

– Ваше высочество, прошу вас немедленно вернуться к каравану, – потребовал начальник стражи.

– Не забывайся, Надим! – капризно воскликнула принцесса. – Займись своим делом и не смей указывать мне!

– Прошу простить мне мою дерзость, ваше высочество, – почтительно сказал воин, поклонившись. – Я лишь забочусь о вашей безопасности.

– Уже нет времени на вашу придворную ерунду, – прервал его Барс. – Ветер усиливается.

Он бросился к колеснице и вытолкнул из нее возницу.

– Распряги коней, приятель и стреножь их.

– Эй, что ты делаешь?! – возмутилась Милана. – Кто тебе позволил тут распоряжаться?! Надим, останови этого дерзкого раба!

– Прошу вас довериться этому парню, ваше высочество, – сказал Надим. – Прошу так же извинить меня, но я должен позаботиться о вашем караване.

– Забери с собой этого франта, – указал Барс на графа. – Я не могу заботиться еще и о нем.

– За мной, ваша светлость, – кивнул Надим Готену. – Здесь вы лишний.

Пришпорив коня, начальник стражи умчался к повозкам. Растерянно оглянувшись на принцессу, граф Готен последовал за ним.

– Да что происходит?! – возмущенно воскликнула Милана. – Все словно с ума посходили! Из-за чего такой переполох?

Не обращая внимания на ее недовольство, Барс и возница быстро распрягли коней и перевернули колесницу вверх колесами.

Между тем обжигающий знойный ветер усиливался с каждым мгновением и вскоре достиг силы урагана. Над равниной поднялась сплошная туча пыли и песка, сразу потемнело. Возница успел стреножить коней, он заставил их опуститься на землю, затем накрыл им головы своим плащом и сам укрылся под ним.

– Иди сюда! – крикнул Барс, схватив Милану за руку.

Он бесцеремонно затолкал девушку под колесницу.

– Не смей меня трогать, раб! – взвизгнула принцесса.

Не слушая ее протесты, Барс силой уложил девушку на землю и накрыл ее с головой шелковой тканью балдахина.

– Не высовывайся! – крикнул он, силясь перекричать вой ветра. – Задохнешься!

Равнину окутала тьма. Все пространство от земли до неба заполнило сплошное удушливое облако пыли. Ураган поднял в воздух тучи песка и мелких камней и гнал все это по равнине с бешеной скоростью.

Люди из каравана принцессы укрылись под повозками, всадники и конюхи уложили коней на землю и укрыли их головы и самих себя плащами.

По равнине загуляли черные хоботы смерчей, взметая вверх тучи земли и камней. Один из них прошел через караван, разбив в щепки две повозки.

Колесница, под которой укрылись Барс и Милана, закачалась, камни с грохотом бились в днище. Девушка попробовала было высунуться из-под полога, но густая пыль тут же забилась ей в горло. Принцесса снова накрылась с головой, потом вдруг подумала о своем спутнике и, нащупав вслепую его голову, укрыла и его краем полога.

– С чего вдруг такая милость? – прохрипел Барс.

– Прикуси свой язык, – пробурчала принцесса, уловив в его голосе издевку. – Иначе вытолкну наружу.

– Я и сам могу уйти! – гордо заявил юноша.

В этот момент колесница затрещала – видимо, ураганом сломало колесо. Милана взвизгнула и крепко схватила Барса за руку.

– Не смей бросать меня! Мне страшно!

Барс обнял девушку за плечи и прижал к своей груди. Она не протестовала.

– Ничего не бойся, – прошептал Барс ей на ухо. – Я не оставлю тебя.

Милана вряд ли услышала его за шумом урагана, но заметно успокоилась.

Понемногу буря утихла, через некоторое время на равнину опустилась оглушающая тишина.

– Уже все кончилось? – шепотом спросила Милана.

– Не совсем, – ответил Барс. – Дальше будет тоже не очень приятно.

– Я хочу на воздух, – заявила девушка, откинув полог. – И убери свои грязные руки, хватит меня лапать!

Барс с сожалением выпустил девушку из своих объятий. Принцесса выбралась наружу из-под полузасыпанной песком колесницы. Юноша последовал за ней.

– Почему так темно? – удивленно спросила Милана.

– Разве ты не видишь, что небо затянуто тучами? – отозвался Барс. – Сейчас на нас обрушится ливень. Тебе лучше спрятаться назад в укрытие.

– Не указывай мне, что делать! Откуда ты все знаешь, раб?

– Ты, наверное, за всю свою жизнь в первый раз покинула дворец отца, я же с детства кочую по свету и многое повидал.

– А что такое Огонь и Вода? – поинтересовалась принцесса.

– Это старое предание, мне его рассказывал дядя Сампо еще в детстве. Духи Солнечного огня издревле пытаются завоевать эту равнину, целый год они копят силы и в этот день посылают сюда из своей пустыни песчаную бурю. Но духи Небесной Воды всегда противостоят им и отправляют навстречу ветер с Высоких гор, который приносит с собой грозовые тучи. Песчаная буря уже обессилела, сейчас нас ждет потоп. Поэтому тебе лучше спрятаться.

– Уж не думаешь ли ты, раб, что меня может испугать какой-то дождик, – презрительно сказала принцесса. – Прячься сам, трус!

В этот миг громовой раскат расколол небеса, ослепительно полыхнула молния. Милана вскрикнула и вцепилась в плечо Барса. Тут же на равнину стеной обрушился чудовищный ливень, по земле заколотил крупный град. Барс подхватил девушку на руки и скорей унес ее в укрытие.

– Не бойся, это всего лишь дождик, – ехидно произнес он.

– Не смей издеваться надо мной, наглый раб, – потребовала девушка. – И убери от меня свои лапы!

Но услышав очередной громовой раскат, принцесса вздрогнула и сама вцепилась в руки Барса, не позволив ему разжать объятия.

В считанные мгновения вся равнина превратилась в бурлящее озеро. Высохшая земля не успевала поглотить низвергающийся с небес поток, вода поднималась все выше.

– Мы утонем! – испуганно воскликнула Милана, прижавшись к Барсу.

– Не бойся, – ответил юноша. – Вода не поднимется слишком высоко.

– Мне холодно, – пожаловалась девушка.

– Потерпи немного, – сказал Барс. – Скоро все это закончится.

Он оказался прав. Через некоторое время тучи, излившись на землю, рассеялись, небо прояснилось. Солнечный свет вновь залил равнину, превратившуюся в грязное болото.

Барс помог девушке выбраться из укрытия. Подняв принцессу на руки, он усадил ее на днище колесницы.

– Я вся грязная словно крестьянка, – негодующе произнесла Милана, оглядев себя.

– Зато ты осталась жива, – заметил Барс, улыбнувшись.

– Ты снова спас меня, – с благодарностью сказала принцесса. – Наверное, я была не совсем справедлива к тебе и должна извиниться.

– Ты ничего мне не должна, – ответил Барс. – Ведь я всего лишь раб.

– Перестань паясничать! Твой характер несносен, но все же ты достоин того, чтобы вернуть тебе свободу. Попроси и я отпущу тебя.

Барс усмехнулся и произнес, покачав головой:

– Но я не хочу отпускать тебя.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивилась Милана.

– Я спасал твою жизнь не раз и готов снова в любой миг прийти тебе на помощь, но не могу позволить тебе стать женой какого-то надменного чванливого королька, – ответил Барс, нежно взяв руку девушки в свои ладони. – С первого дня нашей встречи ты пленила мое сердце и я не желаю для себя иного счастья, кроме как видеть каждый день любимое лицо, иметь возможность заглянуть в эти черные глаза, прикоснуться к тебе. Мне ничего не нужно, все сокровища мира меркнут рядом с твоей неземной красотой. Идем со мной, и клянусь своей жизнью, я сделаю тебя счастливой.

– Немедленно прекрати говорить эту чушь! – потребовала принцесса, вырвав свою руку. – Откуда тебе знать, глупый раб, что мне нужно для счастья? Я никогда не стану твоей, какими бы сладкими речами ты не старался затуманить мой разум. Твое упрямство и твоя наглость мне надоели. Меня больше не забавляют твои кривляния. Не желаю больше видеть твою наглую рожу. Я возвращаю тебе свободу. Можешь забирать с собой все, что хочешь, и убирайся отсюда.

– Тогда я забираю тебя.

Барс взял принцессу на руки и крепко поцеловал. Девушка оттолкнула его и влепила парню звонкую пощечину.

– Наглец! – гневно воскликнула она. – Да как ты посмел, мерзавец?!

– Ты сама сказала, что я могу забрать с собой все, что хочу.

– Я тебе не вещь! Немедленно поставь меня на землю!

Барс снова поцеловал ее. Девушка вырвалась из его объятий и спрыгнула в хлюпающую грязь.

– Ты ответишь мне за свою дерзость! – гневно пообещала она.

Разбрызгивая в стороны грязную жижу, к ним подъехал Надим, в сопровождении двух воинов. Следом прискакал Готен.

– С вами все в порядке, ваше высочество? – обеспокоенно спросил начальник стражи.

– А ты разве не видишь в каком я виде?! – со злостью отозвалась принцесса. – Я хочу вернуться к каравану и переодеться.