Текст книги "Пришествие на нашу землю и пребывание на ней Микромегаса из сочинений г. Вольтера"

Вольтер
Пришествие на нашу землю и пребывание на ней Микромегаса из сочинений г. Вольтера

[1]1
  Сей перевод учинен того перевода прежде, который внесен в академические издания. А от чего в них гораздо близкое сходство, оное предается рассуждению и догадке читателей. Примечание г. Сумарокова.


[Закрыть]

В некоторой из планет, обращающихся около звезды нарицаемой Сирии, был молодой и разумной человек, именем Микромегас, ростом в восемь миль, то есть в двадцать четыре тысячи геометрических шагов, шаг по пять ступеней. Видеть свет, выехал он из отечества своего, и приехал в Сатурн. Сатурниянцы ростом пред Сириянцами карлы. Вышина их только саженей по тысяче. Сириянец спознался тут с Секретарем Академии, с которым пустился он в новой путь, приехал в Юпитер, оттоле проехали мимо Марса, и для малости не удостоили его быть местом своего отдохновения, хотя после, не сыскав себе вскоре другого ночлега, и раскаялись. Наконец увидели они, что нечто светится: Земля то была. Какой это бедной наслег для проехавших Юпитера: но чтоб не прийти опять в раскаяние, выступили на нашу Землю, на полунощный берег Балтийского моря, в тысяча семьсот тридцать седьмом году, Июля пятого дня по новому исчислению. Выпокоясь, пошли они и стали осматривать, что то за страна, в которую они прибыли. Сириянец шел своими обыкновенными шагами, а Сатурниянец бежал за ним как за Прусским Капитаном маленькая собачка.

В тридцать шесть часов обошли они всю Землю. Подлинно, что Солнце или паче Земля подобный путь в двадцать четыре часа совершает; однако надобно подумать, что скорее можно на своей перевернуться оси, нежели обойти ногами. Возвратились они на то место, откуда они пошли: увидя на пути сию лужицу, которая называется Средиземным Морем, и сей маленький и мелкий прудок, который под именем Великого Океана окружает кротовой курганчик. Карла нигде больше половины ноги не омочил, а Сириянец и пяту омочил едва только. Ходя туда и сюда, старались они приметить, обитаем ли сей шар или нет. Наклонялись, ложились, везде щупали, но глаза их и руки, будучи высокомерными ползающими по нашему кругу веществам, ни малейшего не подали к их понятию следа, что мы и прочие сего шара обитатели существовать честь имеем.

Карла рассуждал иногда скоровато: положил так, что на Земли ни кого нет. Микромегас благопристойно дал ему разуметь, что такое рассуждение не правильно: ибо, говорил он, не видишь ты малыми своими глазами некоторых звезд пятидесятой величины, которые мне очень видны, не уже ли ты из того заключает, что сии звезды не существуют? Однако я землю гораздо щупал, говорил Карла. Но ты того не почувствовал, ответствовал тот. Однако говорил Карла, сей круг так дурно состроен, так неправилен, и так безобразен, что он мне чуден кажется. Все здесь в смешении. Посмотри на сии малые источники, как криво они идут.

Пруды сии, ни круглы, ни четвероугольны, ни продолговаты, и никакого правильного не имеют образа. Что это за острые крупинки, которыми сей шар натыкан? Горы он под сим разумел именем: они мне ноги исцарапали. Рассмотри весь шар сей, как он на концах своей оси плоский, каким образом он около солнца вертится, и что от того при концах оси места ни к чему годны. Вот из чего я заключаю, что здесь никого нет.

Что мне кажется, что здесь люди здравого рассуждения жить не захотят. Может быть, говорил Микромегас, что здесь люди и не здравого рассуждения обитают. Однако есть некоторой признак, что это для чего-нибудь сделано и недаром. Тебе все здесь неправильно кажется, говоришь ты, а это от того, что в Сатурне и Юпитере сделано все прямо, а здесь криво. Может быть, что здешнее малое замешательство и подлинно от того происходит. Я тебе сказывал, что я в своих путешествиях всегда находил разность. Сатурниянец всему тому прекословил. Спор бы их не окончился, ежели б Миркромегас, говоря разгоряченно, не надул горла и не перервал своего алмазного ожерелья. Алмазы попадали: камни были небольшие, однако изрядные, самые меньшие весом по пятьдесят, а самые большие по четыреста фунтов. Карла подобрав из них некоторые и поднеся к глазам своим приметил, что сии алмазы так огранены, что они стали предорогими микроскопами. Взял камушек ста шестидесяти ступеней в половинном перерезе, и приложил его к зрачку, а Микромегас выбрал из них микроскоп двух тысяч пятисот ступеней. Микроскопы были очень хороши, однако помощью их вдруг еще ни чего увидеть было нельзя. Надлежало их сделать исправными. Наконец житель Сатурна усмотрел нечто чуть видное, и что оно в воде Балтийского моря ворошится: Кит был то. Тихонько взял он его мизинцем, и, положив на ноготь большого пальца, показал его Сириянцу, который в другой раз захохотал, чрезвычайной малости жителей нашего круга. Сатурниянец уверен, что наш свет обитаем, тотчас себе вообразил, что в нашем свете одни только киты обитают, а будучи великим в рассуждениях хлопотником, хотел догадаться, от чего сия малая пылинка имеет в себе движение, имеет ли она мысли, волю и свободу. Не знал, что думать, а Микромегас сего зверка очень терпеливо рассматривал, и заключил, что нет способа поверить, чтоб он был одушевлен. Оба путешествователя склонялись думать, что в нашем обиталище разума нет. В самое то время, с помощью микроскопа приметили они нечто больше кита, плывущее по Балтийскому морю. Известно, что в то самое время стая Философов возвращалась от круга конца земляной оси, где они делали примечания, о которых до того времени ни кто не извещался. Писали в ведомостях, что корабль иных Философов у сторон Боснии терпел разбитие, от которого великим трудом спаслись; однако по картам ни кто не ведает, где то на свете место. О том, как это было, расскажу я безо всякой от себя примеси, что несколько и трудно Историку.

Микромегас тихонько протянул руку к тому месту, где то ему показалось, продвинул два пальца, и что бы не ошибиться, разняв их и сжав, ухватил легонько корабль, на котором те господа ехали, и так же и его еще положил на ноготь, не гораздо жав его, что бы не раздавить. – Вот какой очень отличный от первого зверек, – говорил Сатурнский карла. Сириянец мнимого зверька положил на ладонь. Обретающиеся на корабле чаяли, что они неким бурным ветром вознесены на превеликий камень: пришли все в движение: матросы хватались за винные бочки, бросали на Микромегасову руку, и сбросились сами после. Землемеры забрав все свои к обмериванию надобности, сошли на Сириянцовы пальцы. Столько было их, что он, наконец, почувствовал, что у него на пальцах нечто ворошится, и их щекочет. В указательный его палец вбили они железную палку на ступень мерою. Как его кольнуло, раззудил он, что что-нибудь из того зверка, которого он держал, вышло, а больше тотчас и мыслить ему было нечего. Микроскоп, которой взору кита и корабль едва изобразить мог, не имел добычи в такой малой твари, каковы люди. Я не стараюсь чьей-нибудь коснуться тщетности, только прошу важных людей, чтоб они при этом сделали со мною маленькое примечание. Взяв стан человеческий ступеней пяти, не имеем мы больше вида, как на ядре десяти ступеней вокруг, зверек около шестисот тысячной части ширины большого пальца вышиной. Вообрази себе существо, которое нашу землю может взять в руку, и у которого члены по размеру наших. Да и очень может статься, что таковых существ по всей вселенной великое множество. Так представь себе, прошу я, что бы они подумали о сих сражениях, которые нам две деревни стоили, и которые от нас обратно отданы. Думаю, что когда-нибудь гранодерский Капитан прочтет сие сочинение. Он ступенями двумя превышает шапки своих подчиненных, а я его уведомляю, что и он и подчиненные его пребудут навсегда в бесконечных малостях.

Какое пречудное искусство надлежало иметь лучшему Сирийскому Философу; рассмотреть те пылинки, о которых я говорил! Когда Левенгек и Гартсекер первые увидели, или чаяли, что увидели, крупинки, от которых мы зачинаемся, далеко не подошли они открытием своим к сему преудивительному открытию. Какое утешение ощущал Микромегас, видя, что тельца маленьких сих тварей ворочаются. Рассматривая все их обращения, следуя им во всех их действиях, как закричал он! с какою радостью отдал он один из своих микроскопов в руки своего товарища! Вижу, говорили они оба вдруг. Видит ли, как они бремена носят, как наклоняются, как подымаются? Говоря им эт

...

конец ознакомительного фрагмента