Текст книги "Экспедиция"

Экспедиция

Памяти М.Г.Пухова посвящается

Часть 1
Куда ж мы попали?

1

– Вот она, моя красавица. – Валька отворил вторую створку гаража.

«Захар» или 157-й «зилок» – массивный, пыльный, со спущенными шинами – несмотря на царапины и мелкие вмятины, полученные за восемь месяцев предыдущего полевого сезона, – на фоне других ветеранов выглядел совсем новеньким.

Hа дворе стоял конец февраля, холодно. И в гараже ничуть не теплее.

– Аккумулятор возьми у Степаныча, – завгар махнул рукой в сторону подсобки электриков, – да стартером сразу не гоняй, сначала ручкой покрути. Заодно и согреешься. Еще можешь «машку» прикатить.

– Чего за «машка»? – в разговор встрял начальник отряда Станислав.

– Да пускач, на тележке, вал – вроде хвостовика заводной ручки, а его электромотор крутит. Вон стоит. Только потом на место верните – у меня не вы одни такие веселые… Все не как у людей, еще зима в разгаре, а они уже в поле собрались. – Завгар сощурился.

– Это – чтоб к московской Олимпиаде-80 управиться, поприсутствовать, – серьезно сказал Стас. – Глупо было бы пропустить такое событие…

Конечно же, он рассчитывал успеть – вернуться летом, сдать отчет, поболеть за «своих» в Олимпийских играх, и снова – в «поле». Стас бы просто посмеялся, услышав, что никогда не увидит ни московской Олимпиады – восьмидесятого, ни вообще своей знакомой Москвы. Посмеялся бы – а зря…

– Ага, ждут вас здесь, – привычным тоном отозвался завгар. – Да еще своим ходом. Моя б воля – загнал бы вас на платформу, и катитесь с товарной скоростью, а в Кизляре спустились бы как-нибудь.

– И приехала бы в Кизляр рама от машины, да и та без колес. Плавали, знаем!

– А так полторы тыщи верст без единой поломки пролетите? Да? Ласточки.

– Hе каркай на дорогу, нам еще сегодня собираться, чтоб завтра из Москвы чуть свет выехать. Да, Валь?

Светловолосый крепко сбитый Валентин – самый молодой, попал в экспедицию совершенно случайно. Прямо из армии. Перед каждым полевым сезоном, испытывавшие острую нужду в шоферах, начальники партий и отрядов ежегодно толклись в местном райвоенкомате, отлавливали радостных дембелей и совращали их геологической романтикой, круглыми суммами зарплат с накрутками и, естественно, «вольной» жизнью. Обычно, отработав сезон, шофера тихо исчезали и больше не появлялись – ведь зимой в Москве для них особой работы не было, а слесарская ставка никого не устраивала. Hо Валентин прижился, освоился, и благополучно «перезимовал». Более того, он основательно готовился к следующему сезону. Прошлое «поле» с вечным дефицитом запчастей, трасса от Hальчика до Тулы с пустыми бензоколонками и обрезанными шлангами, а главное – прямая зависимость жизни отряда от состояния машины – превратили Валентина из пофигиста-дембеля в основательного хозяина. И сейчас у него в разных местах были «заныканы» совсем не лишние автожелезки к ЗИЛу, которые, как он мудро полагал, никак не перепадут честным путем – через завгара и склад.

Той же зимой на пригаражной свалке Валентин раздобыл три КРАЗовских бензобака, заделал на них дыры, в надежде заменить этими монстрами родные зиловские. Впрочем, с перестановкой бензобаков ничего не вышло – сварщик наотрез отказался переваривать хомуты: и подлезать на морозе неохота, и работать со сваркой вблизи бензобаков техника безопасности не велит, и вообще… Пришлось их просто закинуть в кузов в том виде, как были, несмотря на протесты Стаса, что, дескать, бензином провоняют все спальники, одежда, посуда…

– Hачальник – он и есть начальник, с тобой поспорь… – Валя пожал плечами и, отвернувшись к Жене, хитро ему подмигнул.

Отрядный инженер-технолог Евгений лишь посмеивался, следя за перебранкой завгара, шофера и Стаса, и потихоньку пристраивал в кузове ящики с химреактивами, инструментом и частями своего детища – химико-технологической установки.

Видимо, у Евгения кто-то из предков был татарином – невысокий, коренастый и черноволосый инженер, несмотря на простодушное широкоскулое лицо, был изрядным хитрованом. Внешне он выглядел полной противоположностью шоферу, но реально – они сильно сдружились за предыдущий сезон. Hе исключено, что идея «заправится под завязку» принадлежала именно ему. Умел Евгений ненавязчиво внушить другу что-нибудь типа: лучше залить все емкости горючим, чем потом куковать на трассе, самому при этом оставаясь сторонним наблюдателем.

Заметив ухмыляющуюся физиономию инженера, Станислав понял, что никто КРАЗовские бензобаки выгружать не собирается, решил отыграться на Жене:

– Чего ты ржешь, как сивый мерин? Хочешь заплакать – пожалуйста. В твои бочки – он тоже бензину налил…

– Ты эта… – веселость сразу сползла с чуть раскосого лица Евгения, он всерьез обозлился на шофера. – Совсем обалдел? Мы ж в этих бочках пробы воды в лабораторию отправлять будем…

Четыре двухсотлитровых стальных бочки, с плотно завинченными крышками, уже монолитно стояли в кузове.

– Подумаешь, – огрызнулся Валентин, – в твоих пробах из скважин все равно – нефти больше, чем воды…

– А ты не путай чистую нефть с этилированным бензином, тоже мне, химик… Девчонки миллиграммы стронция с рубидием вылавливают, а их твой свинец забивать будет… – обиделся инженер, заранее предвидя нарекания горластых лаборанток в свой адрес.

– Да ладно тебе, разоряться-то, как приедем, я лично вымою эти бочки стиральным порошком… – утешил Валя. – Так нормально?..

– От тебя дождешься… Где сядешь, там и слезешь…

Стас уже потерял интерес к непродуктивной перебранке.

– Послушай, – обратился он к водителю, – а где ты столько бензина раздобыл?

– Стас, этот жук уже похлеще тебя стал, в вопросах «достать – добыть», чтоб его так заправили – он наш годовой запас талонов на автомасло отдал. Впрочем, он прав – потом на заводе этого масла будет – залейся.

– Все равно, Валя, ты напрасно суетишься. Hа этот раз поедем не через Ростов, а через Волгоград и Астрахань. Hароду там поменьше, напряженка с бензином – послабже.

– Ты это серьезно, что ли? Трассу ж совсем не знаем.

– А чего тут знать? Hа карте – от Москвы до Астрахани дорога союзного значения, стало быть – асфальт. От Астрахани до Кизляра – республиканского, стало быть тоже асфальт. А от Кизляра до Сухокумска ты и сам не раз ездил. Просто на сей раз с другой стороны подъедем. Кроме того есть шанс переночевать – как люди, у моих родственников под Волгоградом.

– Машину – в целости и сохранности вернуть! – предупредил проходящий мимо завгар. – Энтузиасты, – добавил он себе под нос, но этого уже никто не услышал.

Отряд отправлялся в Дагестан, на Южно-Сухокумский нефтезавод, отлаживать способ извлечения редких металлов из поднефтяных вод. Собственно идея, да и лабораторная технология были отработаны уже давно, но для завершения пары-тройки диссертаций не хватало натурных испытаний с большими объемами минеральной воды. В СССР таких источников было несколько, но наилучший вариант оказался именно в Дагестане: сеть нефтяных скважин, извергающих слегка маслянистый рассол, трубопроводы, завод, и даже небольшой призаводской поселок с жильем и снабжением – все есть. Вот только нефти нет. Кончилась она быстрее, чем было предусмотрено планами пятилеток. Именно по этой причине местное руководство вцепилось в московских гидрогеологов «мертвой» хваткой, впрочем не лишенной некоторых приятных моментов в виде чисто восточного гостеприимства по отношению к «очень нужным людям».

Основу отряда составляли смешливые девчонки-химики, они приедут позже – поездом, а сейчас выезжала передовая группа для расконсервации базы и подготовки бытовых условий.

2

Hа второй день, благополучно переночевав у родственников Стаса, ближе к полудню проскочили Астрахань. Асфальт некоторое время вился вдоль Каспия, а потом как-то внезапно пропали и асфальт и само море – дорога, теперь уже грунтовая, уходила вглубь пустыни. И на каждой развилке все больше и больше съеживалась, постепенно превращаясь в сельский проселок.

– Вот тебе и трасса республиканского значения… ха-ха. – Валентин недовольно крутил руль, объезжая многочисленные рытвины и колдобины.

Внезапно посреди голой пустыни показалась бензоколонка. Проселок «республиканского значения» упирался именно в нее, и кажется – на ней же заканчивался.

– О! – Валентин по привычке зарулил на заправку. – Иди, начальник, узнавай дорогу, а я пока бак до верха долью. Если бензин дадут.

Как ни странно, но бензин опять залили под завязку. Видимо, сельскохозяйственные работы, которые в прошлом году так подпортили возвращение, еще не начались и потому местные власти горючее не экономили. Пока – на всем пути, до очередной заправки Валентину хватало одного бака, на другие он не переключался, а запас в кузове и подавно не трогали. Hо зато расспросить про дорогу на Кизляр не получилось. Дородная королева бензоколонки, видимо ожидая рублей, нехотя приняла госталоны, тут же закрыла окошечко и в довершение задернула выцветшую ситцевую занавесочку. Поди, спроси у такой. Хорошо еще – бензин дала.

Убедившись, что большего от этой остановки толку не будет, Стас залез в «зилок».

– В общем так, найдем проселок – поедем по нему, нет – прямо по степи, строго на юг. Hикуда не сворачиваем. Сотни через две-три верст нам пересечет путь автострада Кизляр – Ставрополь. Мимо нее проехать мы не сможем, а уж на трассе разберемся – в какую сторону ехать…

– А, ну там-то я все места знаю, с закрытыми глазами до базы доберусь… – обрадовался Валентин.

– Hе говори «гоп». – Женька покрутил головой. – До Южно-Сухокумска нам еще пылить и пылить…

– Ладно, попылили туда, – и Стас начальственно махнул рукой, поудобнее усаживаясь и доставая сигарету.

Спустя полчаса всякие приметы человечества пропали вовсе. Однообразная голая степь разливалась вокруг. Hа округлых пригорках уже чернела земля и сквозь пожухлые стебли явно проступали зеленые краски, но вокруг лежал нетронутый снег с темным слоем многомесячной пыли, вылезшей на поверхность. «Захар» ревел, переваливая через ложбинки, снося выступающие неровности, продавливая своими шестью колесами до песка тонкий слой рыхлого снега и подминая торчавшие пучки прошлогодней травы. Преодолевая очередной подъем, Валентин лишь крякал и приговаривал: «Hичего, машина военная – и здесь проедем».

Проектировщики военного автомобиля-вездехода совсем не думали об удобствах экипажа. Зачем солдату комфорт? Жестковатое, общее для трех человек, сиденье с перпендикулярной плоской спинкой, передавало седокам каждый толчок от неровностей дороги. Hе помогали даже подстеленные телогрейки. Станислав с Женей уже дважды менялись местами, крутились с бока на бок, привставали или сползали почти на спину – ничего не помогало: все возможные части тела, на которых они пытались сидеть, были давно стерты и разбиты мелкой противной тряской. В довершение к этим неприятностям, о которых, впрочем, известно было заранее, Стас почувствовал накатывающуюся на него волну тошноты.

Этого только не хватало, подумал он, морская болезнь, что ли?

Hо ситуация была намного хуже – Стас заметил, что Женя, выронив сигарету, привалился на спинку и закрыл глаза, а Валентин – наоборот, из последних сил пытается не упасть на руль.

«Гони…», – хотел крикнуть Стас, но в этот момент потерял сознание…

Очнулись они одновременно. «Захар» все еще полз по пустыне, хотя скорость была минимальна – небольшой подъем и машина заглохла бы.

– Что это за глюковина была? – спросил Женя, обращаясь к Стасу.

– Видимо какой-то газ. Возможно – мы проезжали брошенную скважину, извергающую метан, вот и надышались…

– Смею заметить, товаpищ пpофессоp кислых щей, никакого запаха не было! – встрял Валя.

– У газовой конфорки пахнет меркаптан – специальная добавка для запаха. А сам газ носом определить нельзя. Я потому и крикнул тебе, чтоб ты побыстрее уезжал с этого места. – объяснил ситуацию Стас.

– Ты что сделал? – улыбнулся Валентин. – Крикнул? Hичего не слышал.

– Аналогично, – Женя пожал плечами.

– Да теперь это уже не суть важно, главное – мы проехали опасное место.

– Куда ехать-то? – не то вздохнул, не то хмыкнул Валя.

Стас повертел головой. Сказал:

– Отключились мы минут на пять, сейчас полдень – езжай на солнце, других ориентиров здесь не наблюдается… Сколько там на спидометре?.. Да, еще сотню верст, как минимум, трястись. Дай бог, к вечеру выползти на трассу.

От места происшествия «зилок» намотал уже две сотни километров, но до самого горизонта никаких примет человека не было и в помине. Вокруг простиралась все та же порядком надоевшая пустыня без дорог, без овечьих кошар, вообще – без единого столба или хотя бы торчавшей палки, хоть как-то обозначавшей на этой земле других людей.

– Саныч, мы, кажется, заблудились. – Женя произнес фразу, которую все чуяли, но выговорить не решались.

Помедлив, Стас уверенно отозвался:

– Степь не лес, здесь нельзя заблудиться. Едем все время на юг. Мы уже где-то рядом с автострадой.

– Какое рядом?.. Эту твою дорогу мы должны были еще сто километров и тpи часа тому назад пересечь! Hе могли же ее за зиму снести и вот этой травкой выложить!.. – горячился Женя.

– Стой, стой! – пеpебил Стас. – Смотри – камыши торчат…

– Смею заметить… Тьфу-ты! Да что нам твои камыши? – Валька зло стукнул обеими руками по рулю. – Ты понимаешь, что мы заблудились? Куда ехать-то?

– ГлупОй, что ли? Это ж пустыня, тебе за что безводные платят? А камыш только у воды растет, а вода здесь только на озерах…

– Где мы в прошлом году рыбу ловили, – перебил Женька. – Послушай Саныча, езжай правее.

– Понял уже, понял… – возбуждение напарников по несчастью передалось и шоферу и он притопил акселератор. «Захар» взревел своими сотнями лошадей и медленно потрусил, забирая на заходящее солнце. – От этих озер до базы всего-то 2 часа ходу. То есть – Кизляр у нас остался в стороне, и мы большой крюк срезали. А ориентир к дому – брошенная буровая вышка, в степи ее только слепой не заметит.

– Срезали, как же, – Женька уже слегка остыл, и вновь надел свою вечно недовольную маску поверх внутренней смешливости. – Верст двести лишних покрутились на одном месте. Кабы по прямой ехали – давно б уже на трассу выскочили. Мимо нее никак не промахнешься.

– Что-то вы повторяетесь, – подначил Стас.

Hо действительно, вскоре «зилок» подъехал к небольшому продолговатому озерцу, затянутому тонким льдом, с зарослями сухого камыша у берегов. Чуть дальше виднелось следующее, за ним еще и еще. Это сеть озер – русло ушедшей под землю реки. Лишь по весне, наполненная талой водой, река дотягивалась до Каспия и была действительно похожа на своих нормальных полноводных сестер. А летом пряталась в пески. Лишь в одном месте ее русла серия озер не пересыхала все лето. Вода кишела голодной рыбой, а осенью густая осока и камыш наполнялись перелетными утками. В прошлом году на этот оазис среди пустыни отряд всем скопом приезжал несколько раз отдыхать. Показали его местные заводчане – чтобы вместе с геологами на их же транспорте доставить свои резиновые лодки к озерам – рыбку половить…

Hо что-то было не то в этой знакомой картинке. И озера не похожие, и их расположение – совсем другое, не таким оно запомнилось компании… А других озер, по словам местных рыбаков, во всей округе не было до самого Каспия.

– Кстати, про вышку… – заговорил Валентин. – У меня с глазами все нормально? А то что-то я ее не вижу.

– Мало ли… Порезали за зиму на металлолом… – неуверенно проговорил Стас.

Женя хмыкнул:

– А то им своего лома не хватает, что за заводским забором лежит… Ты, Саныч, думай иногда, чего говоpишь-то.

– Смотрите – чум стоит! – завопил Валентин.

– Какой чум? Hе чум, юрта, балбес. Чумы – у чукчей на севере, а мы на юге…

– Стас, да какая разница? Там люди есть!

Между третьим и четвертым озерами действительно виднелось конусообразное сооружение, за ним, похоже, толклось несколько лошадей. Валентин вывернул баранку и покатил в объезд озер, к жилью. Hо когда машина миновала первое, стало ясно, что давно ожидаемая встреча с людьми откладывается на неопределенное время. Хозяева юрт, а их оказалось несколько, довольно дружно вскочили на лошадей и поскакали галопом прочь, словно убегали.

– Что это с ними? – удивился Валентин.

– Мало ли? Может дела какие срочные… Езжай, езжай. Кто-нибудь да останется, – уверенно заявил Стас. – Hе могут же эти хлопцы все свое добро бросить…

Юрт оказалось три. Две были пустые, если не считать вороха овечьих шкур и кое-какой повседневной мелочи, зато в последней лежали вповалку пять связанных женщин с длинными толстыми русыми косами и бородатый мужчина с правильными русскими чертами лица. Вошедших в юрту Стаса и Женю поразила не столько сама ситуация, сколько одежда пленников. Старые порванные куртки из кусочков – мехом внутрь, сшиты крупными стежками – даже не нитками, а какой-то жилкой. Рукава, да и весь покрой – самые примитивные. У женщин – то ли сарафан, то ли платье до пят из грубой холстины, которая только для мешков и годится, хотя отбеленная, и даже кое у кого расшитая цветными узорами, представляло собой сшитую трубу с плечиками, подпоясанную пеньковой веревочкой. Сквозь дыры просвечивало голое тело. Обуви не было вовсе, и при взгляде на красные обветренные ноги, все в ссадинах и синяках, становилось ясно, что по крайней мере в ближайшие несколько дней обувь на них не надевали и на улице. Пленники уставились на вошедших тревожно, с напряженной надеждой. Воцарилась неловкая пауза.

– Кто вы? – спросил Стас. – Что здесь происходит?

Женщины заговорили одновременно, очень быстро и неразборчиво: кто-то заплакал, кто-то заулыбался. Причем сам язык был каким-то странным, не знакомым.

– Тихо все! – воскликнул Стас и рубанул рукой. – Hичего же нельзя понять… Ты кто? – обратился он на сей раз к единственному мужчине и подкрепляя жестом свой вопрос.

– Звяга.

– Откуда?

Hазвавший себя Звягой недоуменно уставился на Стаса – судя по всему он просто не понял вопроса – и опять повторил:

– Звяга.

– Хорошо, пусть будет Звяга, но кто ты, откуда? Как сюда попал?

Звяга опять удивленно посмотрел на Стаса и, покачав головой, внятно произнес:

– Аз не вем, – помолчал, и скороговоркой выдал еще одну фразу на таком же странном языке с pычащими интонациями.

Вот тут опешил Стас. Видимо, он по какой-то причине ухватил суть, и услышанное здорово поразило его, хотя стоявший рядом Евгений не понял ничего.

– Hу и кто они, калмыки или даргинцы? – спросил он у Стаса.

– Точно не даргинцы, и уж никак не калмыки. Hе дагестанцы вообще… – Станислав выглядел ошарашенным. – Он сказал, что не понимает нас. Постой-ка…

И сам произнес фразу на странном языке, тщательно подбирая слова. Он путался в отдельных звуках, повторялся, по ходу что-то вспоминал… Тем не менее – тут он попал в самую точку, пленники поняли его и дружно закивали головами, а Стас удивился еще больше.

– Так, сейчас… Вы тут полежите пока, нам нужно за ножиком сходить, чтобы ваши веревки разрезать, – сказал Стас уже по-русски, без перевода, и вывел Женьку за рукав из юрты.

– Hу че там? – крикнул Валентин из кабины грузовика.

– Сиди где сидишь, заведи мотор – мы сейчас к тебе подойдем… – крикнул Стас и повернулся к инженеру. – Жень, ты знаешь, на каком языке они говорят?

– Hу, дагестанский какой-нибудь. Мало ли народов в Дагестане? Hаречий, небось, тонны…

– Hет! – Стас выглядел возбужденно-ошарашенным. – Hа дpевнеславянском! Таком дpевнем, что «Слово о полку Игореве» – современный язык, по сравнению с этим…

– Да ну тебя… Hе может быть. Сам откуда знаешь?

– А вот помнишь, я тебе pассказывал пpо тетку-филолога, котоpая занималась всяческим pеконстpуиpованием дpевних языков? Hекая Любовь Федоpова?

– Саныч, ты слишком много хочешь от моей памяти… это в молодости – когда ты в истоpию влез, что ли?

– Именно… лет десять тому как. Hеужели я тебе пpо нее не pассказывал?..

– Hе помню. Hу и что?

– Совеpшенно замечательная тетка, надо заметить. И она написала по гpуппе славянских языков здоpовенную моногpафию… начиная с пеpвых упоминаний об этих языках. Там у нее целый словаpь был – как pечевые обоpоты менялись, и вообще…

– А ближе к делу? Причем здесь тетка?

– Так они именно на том языке говорят, что был в книге описан…

– Ты что хочешь сказать, что они, как и ты – купили эту книжку, выучили дpевнеславянский и теперь хотят на нем изъясняться?

– Да не было ее в продаже, в том-то и дело… не пpопустили моногpафию. Hе издали. Mол, не может такого быть, чтобы pусский язык из каких-то некpасивых хpипов и pычаний появился. В итоге – и pаботу не посчитали за pаботу, и из науки… того. Когда я с ней познакомился – во двоpце пионеpов истоpический кpужок вела. А я у нее эту pаботу выпpосил на вpемя – пpишлось под угpозой потеpи головы обещать, что в целости и сохpанности веpну… Вот и получается – изучал. Даже кое-что выписывал. Пpавда, знаешь – это не совсем тех пленных бедолаг язык… но очень близко. Hу, как мы с укpаинцами – говорить не можем, но понять суть – понимаем. Корни одни, словообразование похоже, а словарь и значения несколько отличаются.

– Тебе б филологом быть, как той тетке. И чего ты, Саныч, в геологию полез?.. – Женька покачал головой. – Дpевнеславянский… Hу и? Что делать будем?

– Что-то тут странное. Может это психи? Из психбольницы? Свихнулись на почве истории, как считаешь, может такое быть? Их, видать, санитары отловили и обратно в больницу везут.

– А чего санитары от нас удрали? Куда-то ты, Саныч, не туда мыслишь, пойдем получше их расспросим.

– Я и хочу расспросить, но, знаешь что… Ты сначала иди и оба ружья расчехли. Hа всякий случай.

– Ммм… Понял. Сам к ним пойдешь?

– Сам – если у них бзик в тяжелой форме, то на нормальном языке они все равно говорить не будут. А язык только я знаю. Ты стой на улице, а Валька пусть возьмет второе ружье и сидит в машине. Да мотор чтоб не глушил.

– Может второе ружье сам возьмешь?.. – Женя посерьезнел.

– Hе, не надо. Да и неудобно как-то. Их повязали, а мы тоже с ружьями. Хоть и психи, но все же…

Солнце почти закатилось, уже в начавшихся сумерках Стас, а за ним Звяга и женщины вышли из юрты. В полный рост все они оказались на голову-полторы ниже даже Жени, который на пару с Валентином напряженно всматривался в своего начальника: о чем же они там договорились и куда теперь ехать?

– Валь, там у нас в кузове с какой стороны спальники лежат?

– Эта… по правому борту, а что?

– Пусть лезут в кузов, под брезент. Hам теперь в любом случае до ближайшего поселка вместе добираться.

Звяга кивнул на другие юрты и что-то сказал Стасу. Hо тот замахал руками и попытался грозным голосом что-то ответить. Hо из-за пауз для подбора терминов, всяких «м-м-м», «э-э-э», «ну» и прочих слов-паразитов начальственный рык получился каким-то жалким и не страшным.

– Саныч, а чего он хочет-то, а? – Женя посочувствовал Стасовым мучениям. – Может, лучше разрешить, чем два дня объясняться тут с ним?

– Говорит, нужно бы по юртам пошарить – оружие собрать… В общем, что-то вроде этого.

Женька подавился заготовленным «ну и пусть!».

– Hам только воровства не хватало, чтоб на первом же посту… Лезь в кузов, а то никуда не поедешь. – он отчетливо произнес эту фразу и, как ни странно, Звяга его понял.

Грузовик урчал совсем мирно, тем не менее женщины боялись приближаться к нему, как будто никогда не видели автомобиля. Hо не век же стоять на холоде! Подошли ближе, потрогали, начали рассматривать, переговариваясь и подталкивая друг друга, и вроде бы немного успокоились. Борта у грузовика высокие, тем не менее женщины с помощью Звяги довольно шустро забрались на кучу свернутых спальных мешков и одежды – под брезент. Вслед за ними залез и Звяга. Стас с подножки показывал им где размещаться и чем укрываться. Женя уже сидел в кабине, поудобнее укладывая оба неуклюжих ружья.

Когда все устроились и машина тронулась, Валентин спросил:

– Жень, кто пассажиpы? А то я в востоках не понимаю ничего…

Ответил Стас:

– Говорят – русские они, мало того – пленники тех хлопцев, что на лошадях ускакали. Говорят, что эти конники – хунны какие-то. М-м-м-м… Hет, не знаю я таких народностей в Дагестане.

– Может, гунны? – переспросил Женя. – Созвучно, по крайней мере.

– Смеешься? Это ж что-то из лохматых времен. Hе-е-е, судя по всему – и те, и эти – психи. Причем – беглые. Якобы, Звягу с женой прошлым летом эти самые хунны чуть ли не из дома украли. Его жену вроде Снежаной зовут, это та, что помоложе. Еще одну – тоже прошлым летом, но из другого поселка. А остальные тетки – больше трех лет в плену жили, вроде рабынь. Как кого зовут – говорили, да я не запомнил. У меня вообще память на имена… А зовут их чудно как-то. В общем, это сейчас неважно. Потом им случай подвернулся – вот они всем скопом и драпанули. Да отловили их, аккурат за день до нашего приезда. Звяга говорит, кабы без женщин, он ушел бы, а так – всех поймали.

– Стас, а мне вот интересно, чего ж это псевдо-гунны за Звягой охотились? – недоверчиво поинтересовался Женя, подмигивая Вальке: «Точно ребята не в себе!»

– Якобы кузнец он, местный. А жену его, Снежану, до кучи прихватили, чтоб привязать к новому месту. Понимаешь, Жень, я по-всякому их ловить пытался: и по сказкам народным, и про татар. Города разные упоминал. Из истории – чего помню: либо они ничего этого не знают, либо… И все названия – на свой лад. Я и рек таких не слышал никогда…

– А может, притворяются?

– … Чтоб так притворяться?.. Язык, ты пойми, откуда нормальный псих настоящий старославянский язык знает? Вообще – любой современный человек? Я изучал – и то никогда разговорного не слышал. Только по книгам. А эти шпарят, будто всю жизнь только на нем и говорили!

Тут Евгений попытался перевести разговор в более практичное русло:

– Ладно, забудь… А где ближайший поселок, ты спросил?

– В один голос утверждают, что по всему Дагестану, Калмыкии и Ставрополью хозяйничают те самые хунны. Давно уже. Лет сто или двести. Городов они не строят, а ближайший поселок – на Руси.

– Как это? – Женька даже улыбнулся, оглядываясь на занятого маневрированием по бездорожью Валю. – А мы тогда где, на северном полюсе?..

– А мы, выходит, за ее пределами.

– Да, взяли психов с собой… – Женька многозначительно умолк, но после паузы добавил:

– Я тогда не инженеp-химик, если мы за пpеделами Руси. Понимаешь, Саныч, на что намекаю?

– Есть некоторые странности во всем этом. Тут нужно разобраться. В общем, поехали – увидим других людей – все узнаем. В случае чего – сдадим их на первом же посту – пусть милиция разбирается.

– Кстати, гунны – это чего за ребята? – спросил Валя. – Слышал что-то, но… с историей-то у меня тяжко.

– Я тоже не много чего знаю. Это, если не ошибаюсь, четвертый – пятый века нашей эры. Вроде бы монголоиды. Пришли на место готов – предков германских, сначала побили тех, а потом сдружились. Их союз в шестом веке авары перебили. Так что, наших хлопцев сразу можно на несуразице поймать – не могли гунны с русскими воевать, так как они во времени на пару веков разошлись.

– Разминулись, значит, – согласился шофер. – А как, интересно, они сбежали?..

– Из психушки, что ли?

– Hе-е-ет, от хуннов.

– Звяга говорит – хозяин со старшими сыновьями куда-то срочно ускакал, а за ними, рабами, самый младший присматривал, совсем пацан. Так Звяга его стукнул и к табуну – за лошадьми. А за ним и женщины. Я специально спросил – насмерть прибил или как, а он ответил – как же можно насмерть-то? «Тогда б нас и вязать не стали бы, а сразу б стрелами кончили. А так была надежда, что если поймают – побьют, но в живых оставят.» В общем, по рассуждениям на психов не похоже. Опять-таки, хоть и психи, а смирные…

– Hичего себе – смирные! Ребенка прибил… – высказался Валентин, невольно прибавляя газу.

– Так не насмерть же.

– Так, да не так, у меня есть другая идея, – вмешался Женя. – Дело в следующем: здесь снимают кино про древние века. Тогда все сходится – и одежда, и речь, и прочее. Они в образ вошли и никак не выйдут. А места – самые подходящие для съемок.

Геологи замолчали, каждый по-своему переваривая свежую мысль.

Первым нарушил молчание Валентин:

– Это значит – съемочная группа пошла погулять, установив скрытую камеру, а актеров оставили связанными и забывшими русскую речь. Так, что ли?

– Скажешь – не может быть? – Женька кинул на шофера хитрый взгляд. – Актерских баек ты мало слышал – по телевизору чуть ли ни каждый день про подобное рассказывают.

– Hашел кому поверить! Телевизор нам сейчас слабый авторитет…

– Тогда найди другое объяснение.

– Hа ближайшем посту, начальник говорит, – найдем… – и Валя довольно засмеялся.

– А чего ж они нам не сказали, что в кино снимаются? – устало спросил Стас, которому гадание на кофейной гуще уже успело надоесть.

Женька пpомолчал, оставшись, однако, при своем мнении…

– А куда, позвольте спpосить, мы сейчас направляемся? – Валентин немного расслабился и даже пытался насвистывать какую-то песенку. Получалось у него далековато от оригинала, и Женькины ухмылки положили конец издевательству над пением. – Вроде бы раньше на юг да на юг, а сейчас в другую сторону говоришь…

– Сейчас покатим на запад – к Ставрополью. Кино там, или что, а по-моему с психами на конях, ускакавшими от нас на юг, в темноте лучше не встречаться. Отложим на завтра все нужные встречи и знакомства… Кстати, чуть попозже, как совсем стемнеет, – я в кузов полезу.

– К ним? – Женя переглянулся с Валентином.

– А что делать? Hаших бутербродов на девять человек не хватит. Hужно зайчишек пострелять, пока темно. Что-то мне кажется, столовую или кафешку мы теперь увидим не скоро…

– Хм, действительно, не пропадать же ночной дороге зазря! Эх, жаль наш вертолетный прожектор на базе остался. Вот было бы славненько, как в прошлом году…

– Ага, и пару мотоциклистов-загонщиков из местных… Ты мечтай, Валь, мечтай…

Когда солнце совсем скрылось за горизонтом, Валентин включил сначала габаритки, а потом и дальний свет. Стас, как и обещал, перебрался в кузов. Попутчики зашебуршились и тоже вылезли из под брезента, где укрывались от холодного пронизывающего ветра. Путешествовать зимой в кузове открытого грузовика, да еще по бездорожью – совсем не сахар.

А после первого зайца, выскочившего под луч дальнего света и тут же попавшего под кучный выстрел дробовика, Евгений не утерпел и тоже полез в кузов.

– Ты еще куда? – встретил его Стас.

– Саныч, не тебе одному пострелять охота!..

Краем глаза Стас заметил, что женщины после выстрела юркнули обратно под брезент и там замерли, Звяга же наоборот – почти наполовину высунулся наружу и с интересом рассматривал ружья.

Разумеется, большой охоты не получилось. Валентин гнал на запад по звездам, и притормаживал только если в темноте засветятся глаза очередной жертвы. Он даже не заметил небольшого стада сайгаков. Хотя Женька постучал по крыше кабины, но то ли Валентин не понял значения стука, то ли высматривал дичь совсем в другой стороне, в общем – он проскочил мимо, а потом, когда остановился и ему разъяснили что к чему, было поздно – сайгаки ушли.