Текст книги "Дежурные сутки"

Марк знал, что вопрос глуп и не совсем уместен, но нужно было как-то убивать время до приезда эксперта. Без него заходить в квартиру нельзя, а только попав внутрь, можно начать делать какие-либо выводы. Он спросил:

– Вам никто не угрожал в последнее время?

Те, кто угрожают, не станут «ставить» квартиру жертвы. Они сожгут машину, похитят эту чудную девочку в трехсотрублевых джинсах, с брюликами в не до конца сформировавшихся ушных раковинах или просто пристрелят в этом же подъезде, как собаку, папу-бизнесмена.

А папа на самом деле очень был похож на пит буля. Очевидно, всех «новых русских» разводят в одном месте, в одних климатических условиях, с добавлением одних и тех же биодобавок. Одного «нового русского» от другого часто могут различить только родинки на животе да шрамы от бейсбольных бит на голове. У половины из них даже биографии схожи: таксист – «пивник» – торгаш – «новый русский». Многие из них становятся депутатами. Их путь к государственной власти тернист и однообразен, как жизнь несчастной инфузории-туфельки. В предвыборной борьбе проявляются их лучшие качества. Детские дома пополняются секонд-хэндом, по квартирам ветеранов войны и труда начинают шастать яйцеголовые отроки и интересоваться: «Старая, в натуре, кран не капает, очко не сломано? Если че, мы махом слесарей подгоним». Это пришли помощники кандидата в депутаты Буромякина. И кран действительно, в натуре, починят. Причем бесплатно. Буромякин все сделает для своих избирателей за свой счет. Старикам везде у нас почет. Ну, и вы, старые, поймите – молодым везде у нас дорога. Не забыли, что в апреле выборы? Мы напомним.

А какой болью захлестнуло сердце Буромякина, когда ему доложили, что в Чечне уже шесть лет идет война и гибнут пацаны!.. Как он стал страдать! За два месяца до выборов… Как стал страдать!.. И тут же граждане города стали обнаруживать в почтовых ящиках двухстраничные газеты с изображением страдающего Буромякина и огромным шрифтом над передовицей «ЧЕЧНЯ– БОЛЬ МОЯ». Потом бывший «пивник» Буромякин, как и остальные буромякины, внезапно почувствовавшие способность управлять не только краном и шлангом, но и государством, излагает довольно зрелую программу, как все взять и перестроить, чтобы у нас не было богатых и бедных, а были лишь одни богатые.

Вот такой папа из «обнесенной» квартиры…

Мама являла собой образец первой леди, отсюда и «тактичное» напоминание про «пожарных». В любой семье мама – имиджмейкер папы. Эта пара, судя по всему, исключением не была. Кравцов пригляделся и сделал следующий вывод– у мамы с женским вкусом все в порядке, а как одевать мужчину, она имела весьма смутное представление. Одеты они были практически одинаково. Имеется в виду стиль и материал. Но если маме все подходило и прослеживался вкус, то на папе это выглядело как седло на корове. Вывод: папа не имеет собственного мнения и подчинен маме, раз позволяет себя одевать в то, что нравится ей. Кравцов, сейчас приедет эксперт, а ты бери-ка папу и беседуй с ним без стервы-мамы. С ним удобнее получится. Человек без собственного мнения – это твой клиент, Кравцов…

А вот дочка Кравцову сразу не понравилась, и он не мог понять почему. Судя по всему, она не нуждалась ни в чем и прекрасно отдавала себе отчет, что эта кража – просто этап их жизни и если что-то украли, то мама с папой это купят снова. Даже лучше, чем было. Однако, несмотря на то что прошло довольно много времени и пора бы успокоиться, тем более что в текущем разговоре не было никаких признаков нервозности, взгляд девочки был испуган, и чем дальше, тем больше на ее лице отображалась тень волнения. «Это нехорошая девочка! – бубнило что-то в районе селезенки у автора «наиболее удачливого маршрута движения…» – Зацепи ее, а дальше – будем посмотреть…»

Папа сказал Марку, что угроз не поступало и что, если кто-нибудь «наехал», он давно бы эту бодягу развел самостоятельно, со своими пацанами. Кравцов мило улыбнулся папе, убедившись в правоте своих предыдущих умозаключений.

За разговорами о наркоманах, наемных убийцах и бешеных собаках время пролетело незаметно, и стук уличной двери возвестил о прибытии Лехи и эксперта.

10:32

Кражу действительно нельзя было отнести ни к одной категории из известных. После того как эксперт управления Антон Смирнов произвел все необходимые мероприятия по изъятию следов обуви, «пальчиков» и щелкнул несколько раз доисторическим «Зенитом», все вошли в квартиру, и Ширшов предложил папе с мамой напрячь память и назвать то, чего не хватает после их ухода из квартиры.

То ли с памятью их что-то стало, то ли, наоборот, она была исключительной. В квартире не хватало всего одной вещи. Ею являлся персональный ноутбук папы. Злодеи не взяли ни шкатулку с золотом мамы, ни радиотелефон под красное дерево за восемь тысяч, ни видеокамеру «Сони», ни все три шубы общей стоимостью триста тысяч… Дальнейшее перечисление не имеет смысла, ибо если бы воры забрали все, к чему они не стали даже прикасаться, то всей этой преступной группе на следующий день после продажи украденного можно было спокойно убывать на ПМЖ куда-нибудь под Калифорнию. Однако воры довольствовались лишь ноутбуком.

– В компьютере была информация, касающаяся вашей профессиональной деятельности? – задал Марк вопрос, который бы в первую очередь задал любой опер.

– Нет! – усмехнулся, довольный результатами кражи папа. – Я его только вчера купил.

Мама тоже сияла от счастья, еще не веря, что все три шубы висят перед ней на вешалках. Семья была рада жизни. Кравцов перевел взгляд на дочку и убедился, что не вся… Боязнь чего-то не давала покоя ее рукам, и те то погружались в карманы джинсов, то складывались на несформировавшейся груди, то заводились за спину. Кравцов знал, что если руки начинают жить автономно от головы хозяина, значит, не все в порядке не с руками, а с головой.

Пока Ширшов строчил протокол допроса папы и выписывал постановление на возбуждение уголовного дела, Марк обошел двух бабушек-понятых, пробормотав «извините…», и вышел на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь. Следом за ним вышел Гурт и, по-товарищески помогая Кравцову, пошел делать его работу – поквартирный обход. Вдруг окажется так, что кто-то из жильцов видел, как на улицу выходят незнакомые люди, вдруг они запомнили их приметы, вдруг записали номер машины… Этих «вдруг» могло быть очень много, а могло не быть и вовсе. Для выяснения этого и служит такое оперативно-розыскное мероприятие, как опрос граждан.

Кравцов вернулся в квартиру через минуту. Сложив пальцы руки щепоткой, он что-то растирал между ними. Это очень походило на просьбу дать ему денег, когда он остановился перед сидящей на шикарном диване мамой.

– Скажите, ваша дочь пользуется губной помадой?

Мама недоуменно вскинула брови вверх.

– Естественно! В четырнадцать лет она уже должна представлять, как выглядит настоящая женщина.

– А ваша дочь – настоящая женщина?..

– Если вас так это интересует, – мама поджала губы, и Кравцову показалось, что она собирается в него плюнуть, – то я вам отвечу! Маша – воспитанный ребенок. Она учится в колледже, и ее друзья – дети уважаемых в городе людей. Вас это устраивает?

– Вполне. Маша, это ведь ты обнаружила кражу, не так ли?

– Да, – ответила та, и то, с каким вызовом она посмотрела на Кравцова, говорило о ее уверенности в себе. Еще бы! Мама ответила, как надо!

– Девочка, покажи мне все свои помады, – попросил опер.

Та изменилась в лице, и чувствовалось, что достаточно было одного этого вопроса, чтобы ее неразумная детская спесь перешла во вполне обоснованную детскую истерику. Когда она пошла в свою комнату, опер последовал за ней. Привычка.

Просмотрев все помады, Марк, тяжело вздохнув, отобрал одну и вернулся в зал. Мама продолжала сидеть на диване, с недоумением наблюдая за манипуляциями Марка. А тот подбрасывал на ладони маленький перламутровый цилиндрик и смотрел куда-то в окно.

Он мог прекратить все прямо сейчас. Не нужны будут ни протоколы допросов, ни постановления, ни осмотр места происшествия. Не нужны, потому что родители этой симпатичной девочки тотчас же откажутся от заявления. Негодяи уйдут от возмездия, а этот подросток, сидящий рядом с мамой, так ничему и не научится. Нет, решил Кравцов, так дело не пойдет…

– Антон! – окликнул он эксперта. – Сделай мазки с глазков квартир соседей, возьми эту сломанную помаду и отправь на идентификацию.

После этого он подошел к телефону под красное дерево и набрал номер дежурки. Бурков, выслушав Кравцова, зарегистрировал преступление по данному адресу как кражу, совершенную неустановленными преступниками.

Теперь отказаться от заявления родители не могли. Теперь уголовное дело можно было только прекратить по ряду обстоятельств. После звонка Кравцова уголовное дело уже было.

– Объясните, что происходит? – насмешливо спросила Марка мама. – Судя по вашему задумчивому лицу, можно сказать, что вы скоро скажете, кто отсюда вынес ноутбук мужа.

– Я могу сказать прямо сейчас.

– И кто же этот негодяй?

– Ваша дочь.

Девочка прикусила губу, сдерживаясь из последних сил.

– Вы что там, в ментовке, совсем уже все рехнулись?! – воскликнула мама. – Ей сейчас станет плохо!

– Думаю, что плохо ей стало давно.

Девочка вслух зарыдала.

В комнату из кухни вошли остальные участники события и заполнили все пространство. Кравцов продолжал наседать:

– Маша, ты должна кому-то деньги? Если хочешь, чтобы я вернул компьютер твоему папе, скажи, где он? Кому ты его отдала? Кто приходил сегодня ночью? Или они пришли сегодня утром?

Папа напоминал человека, которому в рот сначала вставили стакан, а потом – вынули. Но закрыть рот не позволили. Мама была в шоке. Никто ничего не понимал. Маша продолжала реветь.

– Маша, экспертиза покажет, что глазки на дверях соседей по этажу замазаны твоей губной помадой. Сама ты додуматься до этого не могла. Знать, что помада делает стекло непрозрачным, оставаясь невидимой сама, знают только воры, имеющие достаточный опыт. Кто у тебя сегодня был? Где ноутбук?

– На первом этаже… – Девочка высморкалась в платок. – Там живет Уса Мирзоев. Мой одноклассник. Он сказал, что, если я не заплачу ему двадцать тысяч, он все расскажет родителям…

– Что расскажет, дочка, что?! – заголосила родительница, начинающая приходить в себя.

Кравцов «въехал» в ситуацию и присел на корточки перед подростком.

– Ну-ка, Машенька, закатай рукава у кофточки…

Та вцепилась в манжеты мертвой хваткой и стала кричать, как безумная:

– Не подходите ко мне!!! Не подходите!

Марк приобнял девочку и посадил на диван. Мама побежала на кухню за водой. Папа помог оперу закатать рукава кофты. На локтевом сгибе яркими точками горели три прокола от медицинских игл. Убедившись, что он прав, Марк поднялся.

– Ваша дочь на «игле», дорогие родители. Я вас поздравляю. Следующим, что должно было пропасть после ноутбука, были бы шубы или видеокамера. Через пару месяцев вы имели бы практически неизлечимо больную дочь и убытков на многие-многие тысячи. В какой квартире живет Мирзоев, Маша?

Мама пришла в себя окончательно и теперь уже трезво оценила ситуацию.

– Мы отказываемся от заявления!

– Поздно. Оно зарегистрировано. Ждем вас завтра в отделе для производства допросов. Всех троих… Закончили? – Вопрос был к Ширшову и Смирнову.

Повернувшись назад, уже около самого выхода, Кравцов бросил:

– Может, теперь вы перестанете видеть в ней манекен, на который можно примерять тряпье, а увидите в ней просто человека? В ваш дом пришла беда, помочь в которой милиция не в силах…

Через четверть часа опергруппа возвращалась в райотдел. В «собачнике» дежурной машины болтался из стороны в сторону неудачно пытавшийся бежать от Гурта через балкон малолетний вымогатель Мирзоев, а Ширшов бережно держал на коленях изъятое вещественное доказательство – черный ноутбук. Будущий «клиент» Генки Дробыша клятвенно уверял Кравцова в том, что эта «потаскушка Машка» дала ему компьютер поиграть на время.

– Слушай, Ширшов, – обратился к следователю Кравцов, – ты в четырнадцать лет знал значение слова «потаскушка»?

– Нет, – признался тот. – Тогда мы их называли «шалашовками».

Кравцов обреченно вздохнул и отвернулся к окну, щурясь от яркого солнечного света…

11:59

Допрошенный и чистосердечно раскаявшийся Мирзоев был передан в руки Геннадия Дробыша, у которого до этого момента и «дел-то особых не было». Чтобы к этому больше не возвращаться, нужно сразу отметить, что к тому моменту, когда башенные часы на центральной площади города монотонно отбивали четырнадцать часов, Уса, сидя перед прихлебывающим остывший кофе Дробышем, дописывал шестую явку с повинной. В ней, как и в предыдущих пяти, сын «новых кавказцев» «кололся» на квартирные кражи, которые уже три месяца висели «темняками» в райотделе…

Сдав микроподонка Дробышу, Кравцов зашел в свой кабинет и сразу набрал номер телефона Информационного центра УВД. Как обычно, в это время дозвониться в этот коллектив знаек было очень трудно, но на седьмом по счету наборе Марку повезло.

– ИЦ.

– Здравствуйте, девушка, – запел Кравцов, – вы сегодня прекрасно выглядите!

Услышав довольный смех, опер понял, что связь налажена.

– Уголовный розыск. Кравцов. – Следом Марк назвал пароль и попросил справочку на Ваганова Сергея Сергеевича, ориентировочно – семьдесят второго года рождения.

Скоро опер знал о Ваганове, по кличке «Вагон», все то, что можно узнать о его жизни по линии криминальной милиции. Судим за вымогательство, «чалился» шесть лет от звонка до звонка, не попадая под амнистию из-за тяжести содеянного. Год назад освободился, но за этот срок успел дважды побывать в райотделах города по подозрению в совершении преступления и трижды быть наказанным в административном порядке за нарушение правил дорожного движения.

«Отморозок», – подытожил Кравцов.

Появление и исчезновение трупа на улице Василевского не давало ему покоя. Просто так трупы не появляются. Превращение живого человеческого организма в состояние падали обычно происходит под влиянием внешних или внутренних факторов. Другого пути за всю историю человечества еще не обнаружено. Если предположить, что парень шел своей дорогой, никого не трогал и не волновался, просто схватило сердце и он упал, тогда почему он все это делал босиком? Точнее в носках, но суть от этого не меняется. И что вообще этот парень в дорогом костюме делал в том районе частного сектора, где, по словам Гурта, «проживает контингент с неблагополучных гинекологических древ»? И потом, зачем законченный ублюдок Ваганов со товарищи затащили его в машину и увезли? Если не думать о высоком, то вывод напрашивался сам собой. Парня «приземлила» братва на какой-нибудь хате частного сектора, банально объявила его заложником и приступила к машинному доению жены на предмет получения материальных благ за гарантии поддержания жизни и здоровья суженого в более-менее приличном состоянии. Обычно это доение заканчивается либо смертью того, под залог чьей жизни выцеживались деньги, либо штурмом СОБРа законспирированного «коровника» с вышибанием кровавых соплей у «операторов» этой дойки.

Судя по всему, парню удалось бежать. Правда, надолго его не хватило, что опровергает рассуждения Максейкиной об отсутствии крови. Скорее всего, эта шалава просто толком ничего не рассмотрела. Ей действительно эти разборки ни к чему. Хотя поиграть в интеллектуальную игру «не знаю» ей не удалось, вряд ли она рассказала все. Вагон ей завтра ноги с руками местами поменяет, кто ей тогда в больницу бананы носить станет? Кравцов, что ли? А не скажи ничего – этот ненормальный опер опять начнет бутылки о киоск бить! Бронкс какой-то, а не частный сектор! Если бандюки жизнь оставят, так непременно Кравцов ее испоганит так, что лучше бы бандюки ее забрали! Вертись, как хочешь, Мариша. Говори не договаривая, но не ври. Кравцов все равно пронюхает. Тогда какой смысл врать?

Провертев за «Маришу» эти логические выкладки, Марк понял одно. Тот парень, во-первых, еще жив, раз его забрали. Хотя стоп. Его могли забрать и мертвого. Скажем, завтра должны передать за него деньги, а сегодня его находят не совсем живым и опознают. Тогда вот вам, нате, хрен в томате, а не бабки за него! Поэтому его могли увезти и уже мертвого, чтобы спрятать.

Во-вторых, до милиции дело еще не дошло. Хотя опять – стоп. А почему не дошло? Вполне вероятно, что Вагон с братвой уже в разработке РУБОПа. «Региональники» всех обычно «хавают» в момент получения суммы, иначе не докажешь. Значит, сумма еще не получена?

Кравцов чувствовал, что, какую бы он версию ни выдвигал, она будет являться правильной. А это самое плохое. Другими словами говоря, возможно все, что угодно. Лучше, когда ничего не совпадает. В этом случае, как правило, существует только одно решение.

Марк снял трубку и набрал номер бывшего опера, а ныне старшего инспектора ГИБДД Зыкова. Минуту поболтав о самочувствии жен и детей, они переключились на обещанное повышение зарплаты, и только когда порешили на том, что ни хрена им ничего не повысят, кроме плана, Кравцов попросил Зыкова выяснить все про белые «Тойоты-Висты» и фамилию Ваганов, которая может быть связана с этой машиной.

– Ваша контора его за последний год трижды задерживала за нарушение ПДД. Подними протоколы, Андрюха.

Зыков согласился, хотя радостно при этом его голос не звучал, и попросил перезвонить часов в пять вечера. Он что-нибудь придумает.

Закурив, Кравцов вспомнил о чае и воткнул вилку чайника в незащищенное пластмассовой крышкой дупло розетки. Крышка отлетела после очередного выдергивания вилки методом «за шнур». Просто до нее было далеко тянуться, а Кравцову всегда не хватало времени. Не успел он дождаться долгожданного момента оживления чайника, когда тот, резко вздохнув, словно просыпаясь, начинает набирать шипящие обороты, в коридоре послышался рев Буркова.

– Кравцо-о-о-в! Ширшо-о-о-в!

Такое совпадение фамилий при сложившихся обстоятельствах означало только одно – выезд на происшествие. Фыркнув, как кошка, Кравцов в сердцах дернул шнур чайника. На этот раз вилка вылетела вместе с розеткой.

Глава 3

13:16

«Ножевое». И одновременно кража.

Какого-то дятла «порезали» во Втором Осеннем переулке, а «хату» вычистили на другом конце района.

– Сначала на «ножевое», – решил старший опергруппы Ширшов. – Хотя душа не приемлет…

– И что им, сукам, спокойно не живется? – возмущался, отчаянно вертя руль, Леха. – Какой кайф друг в друга железо пихать?

– А может, здесь любовь замешана, – возразил всегда спокойный, как танк, Гурт.

– Ничего подобного, – тут же вклинился в разговор Кравцов. – Никакой любовью здесь и не пахнет. Сейчас приедем, и вы увидите в этой квартире какого-нибудь «синегала» в луже крови, а по всем плоскостям квартиры, включая потолок и стены, будет носиться как угорелый хозяин-шизофреник с сорокалетним стажем Вова Торбоса. При этом он будет кричать, что с Меркурия на Землю мчится группа убийц-меркурианцев, а «синегал» на полу – их разведчик…

– Ты его знаешь, что ли, Иваныч? – удивленно спросил Леха, повернувшись назад.

– Четыре года назад пришлось познакомиться. Вова за эти годы уже троих меркурианцев уничтожил.

…В девяносто седьмом году Марк по этой же самой дороге, на этом же самом «уазике» мчался во Второй Осенний переулок. Сообщение соседа подозреваемого было лаконичным по форме и четким по содержанию:

– Але, менты? Приезжайте, этот пидор опять кому-то кишки выпустил.

Увидев «ментов», пятидесятилетний Вова Торбоса, получивший кличку «Тормоза», поднял вверх указательный палец и озабоченно произнес:

– Они близко. Я их слышу. Земля в опасности. Бесхребетные твари приближаются к голубой планете. Одного я обезвредил, можете вязать его прямо сейчас.

Однако ничего не понимающие в диалектике мироздания и космической опасности менты стали вязать не «бесхребетную тварь», которая охала, разглядывая свой проткнутый живот, а главного астронома.

– Не дайте им завладеть кнопкой! – орал Вова. – Если они захватят кнопку, Земля, не просуществовав и пяти миллиардов лет, снова будет заселена динозаврами!

Он упирался и, плача, просил «повязать» и предать земному суду, самому скорому и самому справедливому суду во Вселенной, недобитого им меркурианца. Приехавший из психушки «УАЗ»-»таблетка» привез двоих стопятидесятикилограммовых, похожих на борцов сумо санитаров. Пеленая, как заботливая мамаша младенца, Торбоса, один из них как бы между прочим заметил:

– Начальник, у нас водитель в этот дом уже с закрытыми глазами едет…

– Ну, так в чем же дело? – удивился тогда Марк. – Закройте у себя этого спасителя человечества.

Очевидно, так и было сделано. Три года о Вове никто не слышал. Только потом Кравцов узнал, что Торбоса, несмотря на жесточайший контроль со стороны персонала «дурки», умудрился покалечить на ее территории двоих меркурианцев и одного плутоноида. За три года Вову подлечили и, признав его социальную безопасность, депортировали на волю, под недремлющее око участкового психиатра.

Электронные шумы с Меркурия стали беспокоить Торбоса гораздо раньше, нежели рассчитывали специалисты. Именно по этой причине «уазик» с опергруппой приближался к дому, где проживал Кормчий Вселенной – Владимир Торбоса.

13: 32

Подойдя к обшарпанной двери с оторванным, очевидно инопланетянами, звонком, Кравцов трижды пнул дверь.

– А-а-а-а-а! – сразу раздался за ней голос Торбоса. – Ага-га-а-а! Слышишь, мерзкий гуманоид?! Это твои собратья пришлепали на своих ластах!

– Да отойди ты от меня!!! – услышали «собратья». – Отъе…сь!!! Какой я тебе меркурианец?!

Марк повернулся к коллегам.

– Я что говорил?

– Дверь ломать надо, – предложил Гурт. – Пока он пришельца не добил.

– Подождите, – опер наклонился к замочной скважине. – Вова! Вова, это я, капитан Кравцов! Помнишь, четыре года назад я тебя защитил, когда плутоноиды в белых одеждах тебя скрутить хотели? (Кравцов тогда помогал санитарам выворачивать руки неподдающемуся Торбоса.)

За дверью шел процесс воспоминаний, прерываемый воплями меркурианца, понявшего, что подоспела помощь.

– Ты лжешь, пришелец! – Это было все, к чему привели воспоминания Торбоса.

– Венероидом буду! – поклялся Кравцов.

– Венероиды – наши братья, – пояснил ничего не соображающему в строении Солнечной системы Кравцову Вова. – А где мой меч правосудия?..

– Все, п…ц! Ломайте! – приказал Марк и отошел от косяка.

Уже десятки раз открываемая таким образом дверь в эту квартиру влетела внутрь коридора.

Первым в комнату вбежал Кравцов и ударом ноги отшвырнул в сторону от «меча правосудия» параноика Вову Торбоса. «Мечом», уже успевшим побывать в животе лежащего у батареи отопления меркурианца, являлся огромный нож. Таким в магазинах режут сливочное масло в коробках. Скорее всего, Вова украл его в ближайшем гастрономе специально для отправления правосудия.

Опер еще в машине передал Буркову, чтобы тот направлял в адрес «Скорую», поэтому оставалось только ждать. Ширшов с Гуртом перевязали меркурианца, который до этого момента не знал, что никогда нельзя спорить с Торбоса о причинах возникновения Вселенной и тем более пить с ним при этом водку. Рана была неопасной, о чем говорил непрекращающийся мат и прекратившееся кровотечение.

– Ты – четвертый меркурианец, уничтоженный Вовой за время ведения им звездных войн, – пояснил Кравцов и отправился к соседям вызывать «психов».

Через четверть часа две машины с красными крестами на бортах развезли враждующие стороны в разных направлениях. Закрыв пустую (то есть – абсолютно) квартиру на ключ, Ширшов передал его начальнику ЖЭУ, и опергруппа двинулась в направлении очередной «выставленной» квартиры. Бурков уже нервничал, и рация, хрипя и кашляя, беспрестанно спрашивала: «Когда будете на месте?»

– Скажи, звездолет сломался, – пробормотал Гурт, которого неумолимо клонило в сон…

14:44

Дежурные сутки – интересный период времени в жизни каждого российского копа. В этот момент он окунается в частную, глубоко интимную жизнь тех, кого призван оберегать. Но кроме жизни и здоровья существуют такие понятия, как имущественная неприкосновенность и защита чести и достоинства. Все это гарантирует Конституция.

В какой только роли не приходилось выступать Кравцову за восемь лет работы в райотделе! Он был мировым судьей при разрешении семейных конфликтов, сопровождающихся обоюдным мордобоем семейных пар, спасателем и психоаналитиком, когда «продвинутый» не в ту сторону физик-ядерщик, не получив желаемого результата в лабораторном опыте, с криком «лучше нету того свету!» пытался сигануть с балкона пятого этажа. Марк Иванович, поняв, с кем имеет дело, представился тогда капитаном Курчатовым, внуком известного прародителя ядерной бомбы, и предложил физику начертить пару формул для совместного разбора. Тот согласился, и уже через пять минут его физико-математические выкладки слушали угрюмого вида «плутоноиды» в белых одеждах. Кравцов даже побывал в роли акушера, принимая преждевременные роды у потерпевшей по только что случившемуся квартирному разбою женщины. Марка знали если не все, то почти все в районе. Он, в свою очередь, проезжая мимо любого дома на своей территории, мог точно сказать, кто и в какой квартире проживает. У жителей сложилось впечатление, что гарантом вышеупомянутой Конституции является не президент, а старший опер по фамилии Кравцов…

В то время когда опергруппа подъезжала к очередной обворованной квартире, начальник УР Вадим Лоскутов давал интервью журналистке местной телекомпании. В последнее время его лицо не сходило с экранов телевизоров горожан. Вадим любил давать интервью, шокируя зрителей подробностями совершенных преступлений. Скоро это вошло в привычку, и он стал сам позванивать в различные телекомпании. Вполне обоснованно у всех стало складываться впечатление, что в городе только один защитник нравственности и материального благополучия граждан. Он старался держаться сухо и деловито, всем видом показывая, что не намерен раскрывать технологию борьбы с преступностью, и вообще, его усталый вид на экране говорил только об одном: «господи, господа журналисты, дайте же работать спокойно, не мешайте, и так сутками не спим…» Насчет «сутками не спим» – это он погорячился. Свои законные восемь часов он спал. И спал спокойно.

Вот и сейчас, слегка откинувшись в кресле и расстегнув пиджак, капитан (обычно в милиции не успевают за полтора года получить и старшего лейтенанта…) Лоскутов беседовал с ведущей криминальных новостей РТВ Ларисой Мазутиной.

– Вы говорите, что в последнее время участились случаи квартирных краж. С чем это связано?

Микрофон переместился от подбородка тележурналистки к груди интервьюируемого.

– Понимаете, Лариса, лето – это дачный сезон. Многие граждане уезжают для проведения сельскохозяйственных работ на свои участки, оставляя квартиры. Этим пользуются преступники.

– А вы проводите какие-то профилактические мероприятия?

– Конечно. Ежедневно сотрудники нашего отдела ходят к гражданам, советуют новые системы замков, не открываемых отмычкой, рекомендуют жителям района перед отъездом оставлять включенным в комнатах свет…

У Максимыча, случайно зашедшего к секретарю для получения материалов, упала на грудь челюсть.

– Скажите, Вадим, а каков среднестатистический возраст квартирного вора?

– Вау! – по-тинейджерски воскликнул Лоскутов. – Это вопрос непростой. Его возраст колеблется от пятнадцати до пятидесяти…

Максимыч, расписываясь за полученные материалы, пробормотал:

– Ты бога моли, что Кравцов на выезде. Он бы сейчас сделал вам «вау»…

Один раз Кравцов «вау» на самом деле сделал. Дело было зимой.

В очередной приезд Мазутиной, которая черпала информацию о криминальных событиях исключительно из уст Лоскутова, ей попался на глаза парень, который заводил в дежурку пьяного гражданина в наручниках. Махнув оператору, она поспешила в дежурную часть. «Горячий» материал напрашивался сам собой. Распахнув дверь дежурки, она забубнила в микрофон:

– Мы сейчас видим, как сотрудниками милиции был только что задержан на месте совершения преступления житель города. Кто он? Что он совершил? Заказное убийство или жалкую карманную кражу? Сейчас мы узнаем это у сотрудника, производившего опасное задержание… Мы в прямом эфире! Кто вы? Представьтесь, пожалуйста.

Кравцов, только что «произведший опасное задержание» семейного дебошира Маликова, на секунду опешил, но, вспомнив фразу про «прямой эфир», дьявольски блеснул глазами и взял себя в руки.

– Меня все зовут Лобо.

– «Лобо» – это кличка или призвание?

– Клички у собак. «Лобо» – это стиль жизни.

– Скажите, кто этот человек, которого вы, рискуя жизнью, задержали?

– Этот, как вы выразились, человек – жестокий преступник. Я задержал его по приказу заместителя начальника уголовного розыска Лоскутова. Он разрабатывал его на причастность к совершению особо опасных преступлений целый год.

Оператор убрал глаз от резиновой накладки камеры и с сомнением посмотрел на «жестокого преступника». Бедная Лариса, еще не осознавшая весь трагизм своего положения, продолжала напрямую вести передачу.

– Значит, инициатором задержания был ваш начальник Лоскутов?

– Конечно. Такие задержания мы проводим исключительно по приказу заместителя начальника уголовного розыска Лоскутова.

– А что на этот раз совершил этот преступник?

Кравцов открыл было рот, но в этот момент в отдел ввалилась пьяная баба с «фонарями» под обоими глазами и растрепанными волосами. На ней красовалась вязаная кофта – писк моды в период расцвета творчества «Битлз», зеленое пальто и «финские» валенки, модные в год убийства Джона Леннона. Оператор автоматически перевел на нее камеру. Баба прижалась лбом к решетке дежурки и запричитала:

– Маркуша, родимый, отпусти ты моего козла, а? Он больше не будет драться. Ну, пожалуйста…

– Это кто – козел?! – взревел с лавки мужик, распространяя по помещению, словно ударную волну, пары перегара. – Это ты – козел! Курва заплесневелая! Сади меня, Марк Иваныч! Сади! Видеть эту рожу больше не могу!

Оператор мотал камерой из стороны в сторону, а растерявшаяся Лариса Мазутина чувствовала, что после сегодняшнего «горячего» материала ее отправят освещать рубрику «Магазин на кровати».

Лоскутов после этого три месяца не выходил в эфир, а Кравцов шесть раз отдежурил за февраль.

15:27

– Итак, бабушка, я вас в восьмой раз спрашиваю – что у вас похищено?

Ширшов, в состоянии дикой депрессии пытался выяснить у потерпевшей старушки величину материального ущерба после кражи. Из-за ее несообразительности он не мог никак закончить протокол заявления и признать ее гражданским истцом по делу.

– А черт-те знает, милок. Утюг, кажись, слямзили…