Текст книги "Вестники новой эпохи"
Автор книги: Вячеслав Губанов
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
«… в точности как у Кати!» – невольно отметила про себя Алёна Петровна.
– Давайте, мы, для начала, отдадим куртку Лене и отпустим её, а сами спокойно всё обсудим, – дипломатично предложила Валентина Ивановна в надежде, что Нина Семёновна так же дипломатично признает очевидное, не потеряв при этом лица.
– Ничего не знаю! – резко ответила Нина Семёновна, показывая пальцем на Лену. – Сначала докажите, что это её куртка!
– А Вы хотите сказать, что она Ваша? – вкрадчиво спросила Валентина Ивановна и, приподняв брови, внимательно посмотрела на Нину Семёновну, а Алёна Петровна невольно отметила, что точно так же опытные учителя обращаются к провинившимся ученикам, когда нужно что-то выведать у них.
– Я ничего не хочу сказать, но куртку отдавать не собираюсь! – Нина Семёновна была по-прежнему категорична, но, после вкрадчивых слов Валентины Ивановны, от которых веяло каким-то подвохом, её голос стал уже менее уверенным. – Докажите сначала, тогда возьмёте! А сейчас выметайтесь из квартиры!
И Алёна Петровна удивлённо отметила, что Нина Семёновна сказала именно «выметайтесь», а не матерное слово, употреблённое в своей «вступительной речи». Значит, в ней что-то изменилось, и можно, наверное, уйти, как она требует, а с курткой можно и потом решить вопрос…
– Нет, мы не будем «выметаться»! – вежливо, но твёрдо возразила Валентина Ивановна. – Зная Вас, Нина Семёновна, я могу предположить, как Вы поступите с этой курткой, когда закроете за нами дверь. Поэтому я с Леной останусь здесь. Алёна Петровна, прошу Вас, идите быстро в школу и вызовите по телефону милицию!
На этой фразе Нина Семёновна молча сорвала куртку с вешалки и запустила ею в Лену. Девочка схватила куртку и выскочила за дверь, Валентина Ивановна и Алёна Петровна, не сговариваясь, последовали за ней: дело было сделано!
– А где мой ребёнок? – спохватившись, крикнула им вдогонку Нина Семёновна.
Валентина Ивановна остановилась и ответила ей:
– Катя в школе. Наверное, с этого и надо было начать разговор, но Вы же так эмоциональны! Похоже, Катя взяла куртку Лены из гардероба, ввязала в эту историю Свету Баранову… Всё так некрасиво! Они обе только что написали мне объяснительные, правда, очную ставку я пока ещё не проводила, – произнесла Валентина Ивановна, особо выделив интонацией «очную ставку» и мило улыбнувшись Нине Семёновне, наблюдавшей за ними через приоткрытую дверь квартиры, – но всё ещё впереди: они сейчас закрыты в разных кабинетах.
– Что? Закрыты? Писали объяснительные? – снова закричала Нина Семёновна. – Да что Вы себе позволяете? Если через полчаса Катя не появится дома, то уже я буду звонить в милицию!
Дверь захлопнулась, и посетители вышли на улицу. Алёна Петровна дождалась, когда радостная Лена свернула к своему дому, и спросила у Валентины Ивановны:
– Может, не надо было про очную ставку? Отдала куртку – и ладно. А то меня не покидает ощущение, что мы и в самом деле перегнули палку.
– Не переживай! – успокоила её Валентина Ивановна. – Ничего мы не перегнули. Ты, наверное, как учитель истории заметила, что я действовала так же молниеносно и напористо, как, например, Наполеон?
– Да, очень похоже! – согласилась Алёна Петровна.
– Так вот: у меня была причина действовать именно так, а не иначе. Дело в том, что в прошлом году в нашем классе уже была история с мелкой кражей, в которой участвовала Катя, но дети побоялись сказать об этом открыто. Разговор с мамой тоже ни к чему не привёл. Более того, она ещё и поиздевалась надо мной на родительском собрании: «Что же Вы, Валентина Ивановна, так плохо работаете? Надо было объяснительные с них взять, очную ставку устроить!» Ты понимаешь? Она не возмутилась тем, что её дочь заподозрили в краже, а, словно воспользовавшись ситуацией, просто глумилась надо мной как классным руководителем. Ох, и натерпелась же я тогда стыда! Но снова оказаться в подобной ситуации, я считаю, уже непозволительно! И я постаралась сделать всё так, чтобы у Нины Семёновны не было повода сказать мне, что я плохо работаю.
– Короче, Вы всё сделали так, как «советовала» Вам Нина Семёновна! – пошутила Алёна Петровна, стараясь смягчить серьёзность момента, и, когда Валентина Ивановна засмеялась, поняла, как была напряжена всё это время. Хорошо, что уже можно расслабиться…
Но Валентина Ивановна снова забеспокоилась:
– Ой, кажется, я снова допустила ошибку!
– Ну, да: очная ставка ещё осталась, понимаю… Но зачем? – попыталась успокоить её Алёна Петровна, для которой все проблемы уже закончились. – Куртку, слава Богу, вернули хозяйке. Теперь надо как-то поговорить с девочками, успокоить их.
– Я тоже так считаю. Маму ты видела – что же можно требовать от Кати? Но оставить её поведение без внимания тоже нельзя. Так что самое трудное ещё впереди. Надо хорошо подумать, как тут быть. Пойдём быстрее, а то я что-то заволновалась. Я больше заботилась о том, как не спасовать перед Ниной Семёновной, а дети-то закрыты!
– Конечно, пойдёмте быстрее, но, в принципе, что может с ними случиться? Ну, немножко посидели взаперти… Меня в детстве родители тоже иногда запирали дома…
– Э-э-э, нет! – с тревогой ответила Валентина Ивановна. – Ты просто не знаешь Катю! Надо поторопиться!
И они почти побежали..
***
Когда учительницы заперли девочек и ушли, Катя стала лихорадочно думать, что можно сделать в очевидно безвыходной ситуации. Она подробно выпытала у Светы, что та написала в объяснительной записке, и у неё мгновенно созрел план. Она нашла в лаборантской чистый лист бумаги и ручку и замурлыкала через закрытую дверь:
– Светик…
– Что? – спросила Света.
– Света, я вдруг подумала: а как ты подписываешься? Просто пишешь «Баранова» или у тебя какая-нибудь особенная подпись?
– Да, у меня есть подпись! – радостно ответила Света, довольная тем, что подругу даже в такой момент очень интересует её личная подпись.
– Ой, Света, как здорово! Ты молодец! А я вот никак не могу придумать, как подписываться. Ты, наверное, красиво придумала, да?
– Ну, не знаю, красиво или нет… Мне нравится, – ответила совсем разомлевшая от похвал Света.
– Покажи, а?
– А как я тебе покажу? Валентина Ивановна откроет дверь, тогда покажу.
– Ну-у, когда ещё она придет! – обиженно сказала Катя, и вдруг её голос снова стал радостным:
– Ой, я придумала! Давай, я тебе сейчас листочек под дверь подсуну, а ты подпишись там, где точка, ладно?
– Хорошо, – с радостью согласилась Света.
Катя просунула под дверь лист бумаги, на всякий случай крепко придерживая его пальчиками со своей стороны, и Света гордо поставила на нём свою подпись.
Катя схватила лист, быстро села за стол и стала лихорадочно писать, забыв про подругу.
– Ну, как? – спросила Света, не дождавшись никакой реакции. – Красивая подпись?
– Что? – спросила Катя, недовольная тем, что её оторвали от важного дела. – А, подпись? Ничего,.. сгодится!
Когда их открыли, Катя тут же подала исписанный лист бумаги Валентине Ивановне. Она стала читать, и её глаза округлились до таких размеров, а брови поднялись так высоко, что это казалось Алёне Петровне неправдоподобным.
В объяснительной записке, написанной почерком Кати, но с подлинной подписью Светы, содержалось «чистосердечное признание» в том, что она, Света Баранова, украла куртку, и что с ней это иногда бывает, но она не знает почему. Слышала, что есть такая болезнь, и просила её не наказывать. В самом конце записки она сообщала, что Катя к этой истории не имеет никакого отношения.
Алёна Петровна тоже прочитала и поняла, что это «произведение» надолго задержит их в школе: теперь им придется очень подробно разбираться с обеими девочками… Но Валентина Ивановна, совершенно неожиданно для Алёны Петровны, опустила руки и сказала усталым голосом:
– Всё, девочки, по домам! Катя, а тебе надо как можно быстрее бежать домой! Мама дала на твое возвращение из школы полчаса: двадцать минут мы уже потратили, у тебя осталось всего десять минут!
Девочки ушли, и Алёна Петровна, совершенно не понимая, что происходит, спросила у Валентины Ивановны:
– И что же, на том – всё?
– А разве ещё что-то надо делать?
– Вы столько усилий затратили на то, чтобы вывести Катю «на чистую воду», а сейчас, после этой возмутительной «объяснительной записки», просто отправили её домой? А ведь она оклеветала свою подругу, и у нас на руках доказательство этого!
– Дорогая моя, все эти усилия я прилагала только потому, что боролась со взрослым человеком – её мамой, и я не имела права на ошибку, чтобы не уронить честь и достоинство учителя, авторитет школы. Со взрослыми надо обращаться по-взрослому. Но бороться с детьми я не собираюсь, и все мои наполеоновские качества оказались лишними. Здесь нужен другой подход. И, как ни странно, Катя своей совершенно фантастической «объяснительной запиской» напомнила мне о том, что мы имеем дело с детьми. Прочитав её белиберду, я вдруг поняла, что ничего не надо делать.
– Но почему?
– Как тебе объяснить?.. Вот скажи, ты в детстве закрывала руками лицо, когда хотела спрятаться от каких-то неприятностей?
– Да, когда страшно, достаточно закрыть глаза – и все страхи исчезают!
– Вот Катя примерно так и поступила! Она придумала сказку, в которую поверила сама, ей стало легче, и её нисколько не заботит, поверим ли мы в её сказку. Учитель никогда не должен забывать: что бы ни вытворяли дети, для них всё это – игра. Через игру дети познают мир, и к их поведению надо относиться как к игре. С детьми нельзя обращаться по-взрослому, потому что они – дети. Если мы будем считать их взрослыми, то сами будем выглядеть детьми рядом с ними.
– А как же теперь Света и Катя? Они не поссорятся после этого случая?
– Дети всегда разберутся между собой, если взрослые не будут навязывать им своё мнение по поводу произошедшего. И, опять же, всё потому, что для детей это игра. Сегодня Катя и Света играли в одну игру, завтра они захотят поиграть в другую. А если игра окажется слишком страшной, как сегодня, то им надо лишь закрыть лицо руками – и все неприятности исчезнут. Вот ты, Алёна, сказала, что у нас на руках имеется свидетельство того, как Катя оклеветала свою подругу…
– Да.
– Для детского сказочного мира это не имеет никакого значения, потому что в этом мире нет ни адвокатов, ни обвинителей, ни суда – нет ничего такого, что могло бы установить факт преступления. А поскольку всего этого нет, значит, нет и самого преступления. Понимаешь? В детском мире нет такого понятия – «преступление»! Есть лишь сказки, в которых дети участвуют, и они могут быть самыми невероятными. Это мы, взрослые, воспринимаем клевету как преступление, но Света и Катя воспринимают это явление совсем иначе. В детском мире есть лишь процесс познания через игру того мира, в котором им предстоит жить, когда они повзрослеют. Вот почему клевета Кати на свою подругу не имеет никакой юридической силы…
– В отличие от взрослых… – задумчиво добавила Алёна Петровна.
– Да, у взрослых всё иначе, – подтвердила Валентина Ивановна и вздохнула с сожалением.
Золотой мальчик
Через год Алёне Петровне доверили работу воспитателя группы продлённого дня. Получила она самых маленьких – учеников начальной школы. Основные обязанности учителя заключались в том, чтобы покормить детей, погулять с ними и помочь сделать уроки тем, кому задавали домашние задания.
С первых дней в группе выделился один мальчик – ученик 3-го класса Серёжа Бочкин. Алёну Петровну сразу предупредили, что он мальчик очень сложный, постоянно создаёт какие-то некрасивые ситуации, очень хитрый, изворотливый, хотя ничего конкретного о нём сказать не могли.
Алёна Петровна решила за ним понаблюдать, чтобы понять, как ей себя с ним вести. Бросилось в глаза, что он не хотел портить отношений, поэтому приходил в группу, быстро и хорошо выполнял домашние задания и приносил их на проверку. Если что-то следовало доработать или исправить, он без всяких возражений возвращался за свою парту, выполнял требуемое и снова подходил к Алёне Петровне. Какому же учителю не понравится такое поведение?
«Какой золотой мальчик! – думала Алёна Петровна, глядя на этого ангелочка, которому недоставало лишь крылышек. – Интересно, что этот мальчик Серёжа мог сделать такого, что заставило взрослых шептаться и предупреждать друг друга о возможных неприятностях, связанных с ним?»
Серёжа участвовал в любом интересном деле с удовольствием, часто придумывая что-то своё. Группа была сборная – первые, вторые и третьи классы, но все одинаково тянулись к Серёже.
«Чем он их так привлекает? Надо это использовать, – решила Алёна Петровна.
В группе всегда было около двадцати человек, а иногда и больше, и когда начиналось время выполнения уроков, без специальной организации можно было сойти с ума: один задаёт вопрос, у другого закончилась тетрадь, третий несёт черновик на проверку, все учились в разных классах и получали, соответственно, разные домашние задания. Держать же их за партой, как на уроке, Алёне Петровне не хотелось: дети уставали. И она решила поговорить с Серёжей.
– Серёжа, хочу предложить тебе почётное, интересное и, вместе с тем, очень ответственное дело, – начала она издалека.
Серёжа слушал внимательно, вопросов не задавал.
– Ты видишь, как непоседливы малыши, надо нам с тобой что-то придумать. Может быть, разделимся? Когда я буду проверять уроки старших, подумай, чем ты в это время можешь занять первоклашек? Почитай с ними в конце класса, поиграй, порисуй. Ну, как?
– Хорошо, – сказал Серёжа. – Я могу прямо сейчас.
– Ну, вот и отлично! – обрадовалась Алёна Петровна.
Серёжа пошёл к своей парте, достал листочки в клеточку и начал рисовать. Это было его любимое занятие – рисовать машинки, роботов, причём это были сюжеты: Звёздные войны, экспедиции на Луну, Вселенные, Галактики. Многие мальчишки увлекались этим, но у Серёжи действительно получалось здорово. Он очень хорошо работал с пространством листа, в картинках чувствовался ритм, они были очень динамичны.
– Ребята, кому не надо выполнять домашние задания, можете потихоньку подойти к Серёже, только не шумите, не мешайте другим делать уроки, – сказала Алёна Петровна.
Несколько человек окружили Серёжу и с завистью наблюдали, как ловко, без малейшего напряжения, у него всё выходит.
– А-а-а… Ты научился рисовать по клеточкам! – усомнился кто-то из наблюдающих.
Серёжа тут же достал из портфеля листочек в линейку и продолжил рисовать на нём.
Алёна Петровна, занимаясь с другими детьми, продолжала в пол-уха подслушивать и в пол-глаза наблюдать за тем, что происходило в конце класса.
– А-а-а… Ты просто заучил и рисуешь одно и то же по памяти! – последовала новая догадка.
– А что тебе нарисовать, говори?
– Нарисуй, как инопланетяне прилетают и высаживаются на Землю, – попросил один мальчик.
– Хорошо, – спокойно ответил Серёжа, и тут же на листе бумаги начали разворачиваться заказанные события.
– Ух ты! – не скрывали своего восхищения ребята.
«Нет, это определённо золотой мальчик, – подумала Алёна Петровна. – С ним не пропадёшь! Легко взял на себя треть группы и дал мне возможность работать с остальными».
– Серёжа, ты не только сам рисуй, – попросила его Алёна Петровна. – Прошу тебя, дай возможность и ребятам попробовать порисовать, поделись с ними своими секретами.
– Хорошо, – неизменно отвечал Золотой мальчик.
И вот дети уже пробуют сами рисовать, но досадуют, что у Серёжи получается гораздо лучше. А Серёжа не задаётся: учит, показывает, дает советы.
Алёна Петровна не могла нарадоваться на своего помощника… Но недели через три идиллия была разрушена. В группу пришла мама одного ученика, поклонника творчества Серёжи, принесла рисунки Серёжи, выполненные по заказу её сына, и сказала:
– Алёна Петровна, вот это всё стоило нам копилки.
– Что значит копилки?
– Вадик долго копил деньги на велосипед. Мы ему помогали. Копейки никто не мог выпросить у него из этой копилки. А тут увлекся этими рисунками, разбил копилку и покупал у Сергея его картинки. И не только он один. Другие дети тоже покупали.
Алёна Петровна была потрясена. Она попросила у мамы время, чтобы разобраться. Оказалось, что пока она умилялась, Золотой мальчик работал на заказ, был всегда в авторитете… и при деньгах.
«Что делать, как поступить в этой ситуации?» – это была единственная мысль, которая занимала Алёну Петровну. С коллегами решила пока не разговаривать: они же её предупреждали! Она позвонила Бочкиным и пригласила в школу папу Серёжи. Она решила поговорить именно с ним, потому что он часто забирал Сергея из группы, и в его появлении в школе не было ничего необычного для постороннего глаза.
– Даже не знаю, с чего начать, – сказала ему Алёна Петровна. – Скажу, пожалуй, прежде, что Серёжа очень талантливый, воспитанный, трудолюбивый мальчик. У него очень богатая фантазия…
Папа кивнул понимающе и глубоко вздохнул:
– Алёна Петровна, да Вы прямо говорите, что у нас в этот раз с фантазией?
Поведав ему историю о Серёжиных заработках, Алёна Петровна добавила:
– Не знаю, как быть, и хочу посоветоваться с Вами, чтобы не сделать чего-нибудь лишнего.
– Я до сих пор не знаю, как быть с этим, – признался папа. – Один раз я его сильно отлупил за подобное, но жалею об этом до сих пор. Ни к чему это не привело, как видите, а то, что я его побил ни за что (а он именно так и считает), он запомнил. Я это чувствую. Пробовал разговаривать с ним, убеждать, но всё бесполезно. Мы в вашей школе первый год учимся, перешли сюда в связи с переездом. Здесь он себя ещё не проявил в полную силу, а в своей бывшей школе чего только не придумывал, чтобы заработать деньги!
И папа рассказал одну историю для примера. Мама Серёжи работала чертежницей, иногда работала дома, поэтому ватман дома всегда был. Серёжа решил использовать его с максимальной выгодой. Он разжевывал кусочек ватмана в школе, демонстрируя всем своим видом, как это вкусно.
– Что жуёшь? – спрашивали друзья.
– Жвачку.
Жевательной резинки в продаже не было, единственным её источником были иностранные туристы, и у ребят сразу загорались глаза:
– Дай кусочек.
– Она очень дорого стоит. Мне самому мало покупают, денег нет.
– А где тебе её покупают?
– Это секрет.
– Ну, дай кусочек! Сколько будет стоить кусочек?
Всё происходило, как у Тома Сойера, хотя Серёжа эту книгу не читал: он никому ничего не предлагал, был невозмутим и слегка равнодушен, давал возможность детям уговорить себя и, в конце концов, соглашался. Никто из детей не знал истинного вкуса жевательной резинки, поэтому бизнес по продаже мнимой жевательной резинки процветал, и Серёжа неплохо зарабатывал: ватмана у мамы было достаточно.
– Да как же дети? Они разве не чувствовали, что это бумага? – удивилась Алёна Петровна.
– Видимо, нет, – засмеялся папа, а потом подумал и добавил: – А может, что-то другое. Это выше моего понимания.
Без умысла
Каждый учитель, знакомясь с новым классом, начинает своё знакомство с переклички по классному журналу. Учитель называет фамилию ученика, тот встаёт, а учитель смотрит на него внимательно намётанным взглядом, стараясь запомнить и заодно понять, что это за человек, какой у него характер, как он будет себя вести, как будет учиться. Это профессиональное качество учителей, и они с первого знакомства запоминают почти всех учеников.
Порой в учительской можно слышать такой диалог:
– У Вас Петрова Надя из 6-Б класса как учится?.. А Морозов из 6-А как работает на уроке?..
– Погодите, Петрова…. Петрова…. Она где сидит?
– Ряд у окна, на предпоследней парте.
– А, это такая светленькая, худенькая девочка?
– Да, да.
– Нормально учится. Всегда с выполненным домашним заданием, на уроке старается. Я их вижу один раз в неделю. У вас, математиков, занятия каждый день, вы быстрее узнаёте детей. А у вас она как?
И Надю Петрову теперь знают все учителя. Так учителя знакомятся с учениками, и чем быстрее произойдёт знакомство, тем полноценнее будет учёба.
Людмила Алексеевна Прокофьева свой первый в новом учебном году урок географии начала в 6-А классе с переклички:
– Горшкевич Света.
Класс засмеялся. Девочка за третьей партой в среднем ряду, не вставая, произнесла, с нажимом на каждое слово:
– Я не Горшкевич, а Горшакевич!
– Ну, извини. Я не нарочно. Просто мне надо привыкнуть. Я заранее извиняюсь, ребята, если ещё чью-нибудь фамилию произнесу неверно. А ты, Света, не обижайся. Что тут обидного? По мне, например, хоть горшком обзови, только в печь не ставь! – пошутила Людмила Алексеевна в надежде, что дети знают эту пословицу и её тайный смысл, и это их развеселит и успокоит. Дети и в самом деле засмеялись… А Света насупилась.
На следующее утро в школу вместе со Светой пришла её мама Галина Александровна, потребовала встречи с директором, который уступил её натиску и, вопреки установленным часам приёма родителей, согласился её выслушать. Галина Александровна стала кричать, не сдерживая эмоций:
– Я не позволю, чтобы мою дочь унижали в школе, публично обзывая горшком!
– Кто посмел обозвать Вашу дочь грошком?
– Людмила Алексеевна, учитель географии!
– Людмила Алексеевна учитель с огромным стажем, дети её любят, она не могла так поступить, – удивился директор.
– Но она это сделала, и я требую её уволить, потому что подобное поведение несовместимо со званием педагога!
К счастью, директор имел чувство юмора и понимал комизм ситуации. Он вызвал растерянную Людмилу Алексеевну, выслушал её версию, а потом с трудом убедил родительницу позволить учителю работать в школе.
После этого случая Галина Александровна в школе появлялась только на родительских собраниях, а Людмиле Алексеевне удалось влюбить Свету в географию, и она стала бессменной докладчицей на многих уроках, с увлечением разыскивала в справочниках и книгах интересный дополнительный материал. О досадном случае, произошедшем в начале учебного года, все очень быстро забыли… А если разобраться, то и помнить-то особо было нечего.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
