Электронная библиотека » Вячеслав Гуляихин » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 24 сентября 2014, 15:02


Автор книги: Вячеслав Гуляихин


Жанр: Социология, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Шрифт:
- 100% +

В этом возрасте дети обычно неосознанно пользуются своими естественными правами и свободами. Но требование нынешнего времени таково, что они уже начинали осознанно входить в мир своих прав на данной стадии социализации. Для этого нужно, чтобы взрослые познакомили их не только со своими правами, зафиксированными Декларацией прав ребенка, но и теми обязанностями, которые уже на них накладывает общество. Осознанное вхождение ребенка в мир своих прав не может быть достигнуто их простым заучиванием. Здесь важно дать ребенку самому ощутить особую духовно-нравственную атмосферу, представляющую собой фундаментальную основу «правового поля». У детей должно появиться чувство самоценности и на ее основе уважение прав других людей. Взрослым нужно создать все условия для их правовой защищенности, чтобы начать формировать у детей социальную потребность жить в свободной и правовой общественной среде.

По мнению Эриксона, жизнь человека «сперва должна быть школьной жизнью, независимо от того, происходит ли обучение в поле, джунглях или классе»[44]44
  Эриксон Э.Г. Детство и общество. СПб., 2002. С. 247.


[Закрыть]
. Ребенку необходимо побыть в роли работника и потенциального кормильца. Он должен научиться завоевывать признание, занимаясь полезным и нужным делом. И чтобы его деятельность была успешной, ему необходимы первичные правовые знания, а также проявление уважения прав и свободы Другого. На этой стадии социализации дети получают систематическое обучение во всех культурах. Современное общество отличается большим спектром профессиональных специализаций, что делает необходимым обучение ребенка тем предметам, которые делают его грамотным и обеспечивают для него возможность широкого выбора профессий.

Четвертую стадию первичной социализации ребенка можно считать своего рода пропедевтическим курсом основ правовой культуры общества, при прохождении которого он получает относительно систематизированное знание о своих основополагающих естественных правах и свободах (право на жизнь, защиту, здоровье, образование, членство в детской ассоциации, возможность иметь семью и т. д.). Сведения о значительной части других прав (социальных, экономических, политических и культурных) лучше давать в школе на следующей стадии социализации, когда ученики могут понять и осознать их ценность. За время, проведенное в начальной школе, дети должны получить первые правовые навыки общественной жизнедеятельности для того, чтобы суметь найти правильный алгоритм решения простых правовых проблем бытового характера. И весьма важно еще то, что они должны переходить на следующую ступень социализации с верой в свои силы и чувством реальной возможности самостоятельного осуществления общественно-полезной деятельности.

На четвертой стадии правовой социализации существует опасность развития у детей чувства неадекватности и неполноценности. Если ребенок получает негативный опыт и отрицательные эмоции от использования им орудий труда и применения первых полученных рабочих навыках, а также от общения со своими сверстниками и занимаемого среди них положения, то из-за отчаяния, вызванного этими неблагополучными обстоятельствами, он может отказаться как от идентификации себя с детьми свой возрастной группы, так и от необходимой для его социализации общественно-полезной деятельности, при осуществлении которой он потерпел неудачу. Потеря надежды на уважение среди сверстников и почетного места в детской ассоциации может его отбросить назад в процессе личностного становления. Такой ребенок начинает испытывать «отчаяние от своего оснащения в мире орудий и в анатомии и считает себя обреченным на посредственность или неадекватность»[45]45
  Эриксон Э. Г. Детство и общество. СПб., 2002. С. 248.


[Закрыть]
. При таком регрессивном психосоциальном развитии ребенка становится очень важным, чтобы действующие социальные институты (семья, школа, центры психологической помощи) пришли к нему на помощь и сумели осуществить комплекс мероприятий по его ресоциализации. Особое значение при их проведении имеет начальная школа, которая должна нивелировать последствия тех ошибок и просчетов, которые допустили родители в процессе воспитания своего ребенка.

Эриксон предупреждает о существовании двух фундаментальных угроз как для личностного становления ребенка, так и для общества в целом. Они возникают в процессе развития буржуазных отношений в обществе.

Первая угроза возникает, когда дети начинают чувствовать, что их статус в школе зависит от цвета кожи, фасона одежды или происхождения родителей, но не от успехов в учебе, которые и должны определять их ценность как учащихся. К сожалению, во многих современных российских школах появился подобный пошлый мелкобуржуазный этос установления статуса ученика, который может напрямую зависеть от наличия у него модного и дорогого сотового телефона или престижной работы его родителей. Подобные деформации морального сознания приводят к неадекватному восприятию ребенком паттерн современной правовой культуры.

Следует отметить, что значительную роль в процессе формирования основ правовой культуры младших школьников, играет воспитание у них чувства ответственности и долга. Особенно важно разъяснять ученикам начальных классов принцип личной ответственности каждого за свои поступки, и конкретно показывать степень соответствия последних не только школьным правилам для учащихся, но также юридическим и моральным нормам. Но здесь возникает вторая угроза, которую Эриксон считает более фундаментальной по сравнению с первой – «ограничение человеком самого себя и сужение своих горизонтов до границ поля своего труда, на который, как сказано в Библии, он был осужден после изгнания из рая»[46]46
  Эриксон Э. Г. Детство и общество. СПб., 2002. С. 248.


[Закрыть]
. Он легко превращается в конформиста, нерассуждающего раба техники и ее хозяев, когда начинает верить в то, что работа – это его единственная обязанность, а профессия и должность – главный критерий его ценности как человека. Такая ценностная установка может зародиться на четвертой стадии социализации и в итоге привести индивида к отчуждению от своей сущности, когда он, потеряв смысл своего существования, становится ущербной личностью со спутанным правосознанием. Исповедуя такие ценности человек отчуждается от других людей, становится не субъектом прав и свобод, а лишь объектом правовых отношений. Поэтому на данной стадии психосоциального развития ребенок должен быть не только объектом, но и субъектом правовой социализации. Как субъект он выступает прежде всего как член детской ассоциации или учебного коллектива, а это значит, что ребенок может принимать активное участие в различных общественных и воспитательных мероприятиях. Младшие школьники, которые овладели основами правовой культуры, имеют возможность непосредственно позитивно влиять на учащихся, нарушающих моральные и правовые нормы. Тем самым они способны положительно влиять на поведение своих товарищей, побуждая их следовать правовым и нравственным императивам.

При успешном завершении четвертой стадии первичной правовой социализации детство (в узком смысле этого слова) заканчивается и начинается отрочество, которое переходит в юность. Следующая стадия приходится обычно на возраст от двенадцати до восемнадцати лет и при ее прохождении ребенок сталкивается с такими фундаментальными проблемами как самоидентификация и смешение психосоциальных ролей. Выбор алгоритма их решения подростком проходит в контексте созданных им идеалов семьи, морали и права, которые зачастую слишком оторваны от реалий общественных отношений. В современном мире социально-правовая действительность сильно проигрывает перед возвышенными общественными идеалами юности. Поэтому многие молодые люди склонны самостоятельно вырабатывать, а чаще принимать уже готовые радикальные теории и мировоззрения, претендующие на снятие всех общественных противоречий и установление «царства правды» на земле. В этом возрасте подростки полагают, что «создать идеал на практике не труднее, чем вообразить его в теории»[47]47
  Элкинд Д. Предисловие // Э.Г. Эриксон. Детство и общество. СПб.: Ленато, ACT, Фонд «Университетская книга», 1996. С. 9.


[Закрыть]
. Существует угроза, что в силу своих психосоциальных особенностей они могут стать легкой добычей ультрарадикальных политических деятелей, которые управляют ими с помощью небольшого набора примитивных технологий манипуляции сознанием.

На пятой стадии правовой социализации у подростков появляется отличное от прежнего, новое мироощущение и мировосприятие. Это связано не только с физиологическим созреванием, но и с тем, что в процессе психосоциального развития у них становится более развитой способность к обобщению и абстрагированию. Новый взгляд на жизнь составляет основу иного, отличного от предыдущего, и уже гораздо менее инфантильного правосознания, формирование которого напрямую зависит от качества связей субъекта с его социальным окружением. Если качество этой связи было положительным, то подросток сумеет благодаря развившейся у него способности к обобщению объективно определить свой социально-правовой статус, а также понять и осмыслить необходимость выполнения им соответствующего комплекса общественно-правовых ролей. При успехе психосоциальной самоидентификации молодой человек ясно осознает свое место в обществе и куда надо ему дальше двигаться, чтобы полностью реализовать свой духовный потенциал. Если же качество этой связи имеет негативный характер, то из-за ее противоречивости и хаотичности ребенок не может идентифицировать свое «Я», у него происходит путаница в выборе тех социальных ролей, которые он уже должен выполнять в силу имеющихся объективных общественных потребностей и которые ему так непоследовательно и противоречиво навязывается его ближайшим окружением.

Каждое общество должно стремиться к тому, чтобы все его члены могли идентифицировать себя адекватно своему экзистенциальному «Я» с учетом объективно сложившейся общественно-исторической ситуации. Если они этого не могут сделать в силу различных субъективных и объективных обстоятельств, то процессы их самоидентификации начинают идти по негативному сценарию в русле деперсонализации и отчуждения, что рано или поздно сделает маргинальным сознание этих людей. Субъект со спутанными социальными ролями неизбежно отчуждается как от собственных личностных духовных потребностей и персональных интересов, так и от выполнения общественного долга и гражданских обязанностей. Его спутанное правосознание может детерминировать девиантное поведение. «Если из-за неудачного детства или тяжелого быта подросток не может решить задачу идентификации и определить свое «Я», то он начинает проявлять симптомы путаницы ролей и неуверенность в понимании того, кто он такой и к какой среде принадлежит. Такая путаница нередко наблюдается у малолетних преступников. Девочки, проявляющие в подростковом возрасте распущенность, очень часто обладают фрагментарным представлением о своей личности и свои беспорядочные половые связи не соотносят ни со своим интеллектуальным уровнем, ни с системой ценностей. В некоторых случаях молодежь стремится к «негативной идентификации», т. е. отождествляет свое «Я» с образом, противоположным тому, который хотели бы видеть родители и друзья»[48]48
  Элкинд Д. Предисловие II Э.Г. Эриксон. Детство и общество. СПб.: Ленато, ACT, Фонд «Университетская книга», 1996. С. 9.


[Закрыть]
. Путаница ролей может быть обусловлена той исторически сложившейся социокультурной ситуацией, в которую погружен человек.

Если на предыдущих стадиях правовой социализации родители занимают доминирующее положение в качестве ее агентов, то на пятой ступени психосоциального развития ребенка их влияние становится гораздо более косвенным. Сильное воздействие начинают оказывать сверстники, учителя, тренеры, молодежные лидеры, друзья семьи, соседи и т. д. На данной стадии постепенно уже начинают вступать в свои права ведущие агенты вторичной правовой социализации – сотрудники правоохранительных органов, представители администраций образовательных учреждений, религиозные и общественно-политические деятели, СМИ и т. д. По мнению Эриксона, если родители поддерживали процесс формирования у подростка таких качеств как доверие, самостоятельность, предприимчивость и умелость, то у него значительно возрастают шансы на успешное преодоление пятого возрастного кризиса, суть которого выражается в необходимости психосоциальной самоидентификации ребенка. Если же их роль не была позитивной, то особое значение тогда приобретают другие агенты социализации, которые потенциально могут оказать сильное и благотворное воздействие на недоверчивого, излишне стыдливого, неуверенного, преисполненного чувства вины и неполноценности подростка.

Можно согласиться с утверждение Д. Элкинда, что иногда лучше идентифицировать себя с наркоманом, хиппи или малолетним преступником, чем вообще не иметь своего «Я»[49]49
  См.: Элкинд Д. Предисловие // Э.Г. Эриксон. Детство и общество. СПб.: Ленато, ACT, Фонд «Университетская книга», 1996.


[Закрыть]
. Поскольку даже девиантная самоидентификация подростка позволяет ему достаточно четко структурировать аксиологическую компоненту своего правосознания, которую агенты правовой социализации смогут затем корректировать и перестраивать с помощью имеющегося у них набора социально-педагогических методов и средств. Если же подросток не идентифицировал своего «Я» даже на основе девиантной матрицы выбора общественных ролей, то он становится субъектом «спутанного» измененного правосознания, которое в силу слабости своей формы, изменчивости и непостоянства своих аксиолантов будет перманентно уходить в себя, ускользая от позитивного воздействия агентов правовой социализации.

В силу ряда исторических и социокультурных причин значительная часть русского народа не может определиться со своей социальной ролью, поскольку не обладает законченными формами общественного сознания. Эту особенность замечал еще Н.А. Бердяев: «Русский народ очень одаренный, но у него сравнительно слабый дар формы. Социальная стихия опрокидывает всякую форму. Это и есть то, что западным людям, особенно французам, у которых почти исчезла первичная стихия, представляется варварством»[50]50
  Бердяев. Н. А. Русская идея // Самопознание: Сочинения. М., 1998. С. 195.


[Закрыть]
. Это отличительное свойство русского народа вызывает порой сильное

раздражение у представителей других этносов. И в отличие от Бердяева, грузинский философ М.К. Мамардашвили весьма жестко оценивает этот «слабый дар формы» сознания русского человека в своей работе «Жизнь шпиона». По его мнению, в общении с испанцем русский человек становится более испанцем, чем сами испанцы, с французами – более француз, чем французы, и т. д. И кто же русский все-таки на самом деле? – спрашивает себя грузинский «шпион». И отвечает на этот вопрос анекдотом, прозрачно намекая на отсутствие общественной перспективы и наличие творческой импотенции у русских как исторического народа. «Однажды королева призывает ко двору известного комедианта и просит изобразить самых знаменитых персонажей, образы которых ему пришлось воплощать. Актер играет Дон Карлоса, Гамлета… великих любовников театрального репертуара. В конце концов, восхищенная королева просит, чтобы он представил самого себя. И следует ответ коленопреклоненного человека: «Извините, ваше величество, в личной жизни я – импотент»[51]51
  Мамардашвили, М. К. Жизнь шпиона // Как я понимаю философию. М., 1992. С. 343.


[Закрыть]
.

Определение ребенком своего «Я» и той социальной роли, которую ему суждено выполнять, еще не означает, что этот выбор является окончательным и неизменным. Эриксон был убежден, что в силу своей динамичности и изменчивости жизнь человека дает ему возможность решать свои психосоциальные проблемы на более поздних стадиях его личностного становления в качестве субъекта общественных отношений. Социум оказывает на него постоянное давление, которое далеко не всегда имеет позитивный характер с точки зрения развития его духовного потенциала. В силу своих ментальных особенностей русский человек склонен радикально менять свои жизненные установки и ориентиры. Это чаще всего вызвано тем, что его не устраивает та система общественных ценностей, которую он вынужден принимать. По Бердяеву, даже «русский купец старого режима, который нажился нечистыми путями и сделался миллионером, склонен был считать это грехом, замаливал этот грех и мечтал в светлые минуты о другой жизни, например, о странничестве или монашестве»[52]52
  Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С.119.


[Закрыть]
.

Прежде всего подростков заботит то, как их оценивают другие значимые для них субъекты общественных отношений, и насколько эта оценка отличается от их собственных представлений о себе. Перед ними остро стоит задача революционной трансформации прежней системы социально-правовых ролей и навыков с целью их корреляции со значимыми и привлекательными для них моделями общественного поведения субъектов права, которые благодаря этому могут выполнять функцию агентов правовой социализации.

Процесс поиска молодыми людьми своей идентичности проходит на основе выбора первичных ориентиров («эссенции» или «экзистенции») в качестве доминант своего общественно-правового поведения. Если в экзистенциальной психологии отдается приоритет существованию (экзистенции) человека по сравнению с его сущностью, то В. Франка придерживается противоположной позиции: «…сущность в конечном счете не зависит от существования; «эссенция» не зависит от «экзистенции», и поскольку она имеет эту свободу, она имеет превосходство над «экзистенцией»[53]53
  Франки В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990, с. 249. (386 с.).


[Закрыть]
. На наш взгляд, в идеальной модели личности эссенция и экзистенция человека должны совпадать. И, несмотря на то что этот идеал невозможно достигнуть в силу объективной зависимости молодого человека от той конкретной общественно-исторической и правовой ситуации, в которую он погружен, тем не менее, он должен к этому стремиться всеми силами. Через самоидентификацию подросток пытается определить смысл своей жизни и условия его обретения, поскольку в этом возрасте он уже начинает осознавать фундаментальные антропологические проблемы, стоящие перед ними: прав и обязанностей, нравственного выбора и социальной ответственности, свободы и детерминизма, мужества и неуверенности в себе, общения и одиночества. Основной целью правовой социализации должно быть формирование личности, умеющей оставаться самой собой и достойно жить в напряженном пространстве социально-правовых конфликтов, пронизывающих ее общественное бытие.

Молодым людям приходится вести сражения за выбранную ими форму эго-идентичности, которая представляет собой «накопленный опыт способности эго интегрировать все идентификации со злоключениями либидо, со способностями, развивающимися из задатков, и с возможностями, предлагаемыми социальными ролями»[54]54
  Эриксон Э.Г. Детство и общество. СПб., 1996. С. 250.


[Закрыть]
. В процессе поиска своего «Я» и отстаивания своего естественного права на идентичность они могут выбрать в качестве своих противников вполне достойных и положительных людей, которые не разделяют созданных ими идеалов и могут своими действиями ущемлять их интересы.

Психосоциальной причиной гипертрофированного радикализма молодого человека является его внутренняя раздвоенность и дискретность, ставшие следствием прошлых неудач разрешения возрастных психосоциальных проблем, сочетающиеся с внешним противоречивым и разорванным отношением к нему влиятельных агентов социализации. Внутренняя опустошенность и чувство отсутствия реальных перспектив социальной карьеры толкает его на путь борьбы за свое «Я», требующего достойного общественного и правового статуса.

Современные радикалы и революционеры пытаются использовать в своих политических целях фундаментальную потребность молодежи самоидентифицироваться, найти и отстоять свое «Я» в глобализирующемся полисистемном социокультурном пространстве. В борьбе за свою идентичность некоторые молодые люди склонны к некритическому восприятию крайних социальных установок и необоснованному признанию соответствующей системы радикальных общественно-правовых ценностей, которую они принимают идолопоклоннически. В их аксиологической компоненте правосознания такие общественно-правовые идеалы приобретают статус универсальных абсолютов, лежащих в основе высших формул достижения справедливости. Именно такие молодые люди становятся идейными борцами за справедливость в различных молодежных экстремистских движениях: от спортивных и религиозных до политических и националистических. Из-за юношеского максимализма, вызванного во многом «злоключениями либидо», им представляется, что в силу своей непогрешимости они возобладали абсолютной истинной. Об опасности воплощения в реальную жизнь утопических идей добра, претендующих на абсолютную истину, предупреждал еще С.Л. Франк: «Все горе и зло, царящее на земле, все потоки пролитой крови и слез, все бедствия, унижения, страдания, по меньшей мере на 99 % суть результаты воли к осуществлению добра, фанатической веры в какие-то священные принципы, которые надо немедленно насадить на землю, и воли к беспощадному истреблению зла; тогда как едва ли и одна сотая доля зла и бедствий обусловлена действием откровенно злой, непосредственно преступной воли»[55]55
  Франк, С. Л. Философия и жизнь: этюды и наброски по философии культуры… СПб.: Д.Е. Жуковский, 1910. С. 146.


[Закрыть]
. Экстремистки настроенная молодежь не осознает опасность утопических идей «добра» из-за неудачного разрешения фундаментальных психосоциальных кризисов, малого жизненного опыта и «злоключений либидо».

По мнению Эриксона, примитивные и безжалостные тоталитарные идеологии особенно привлекательны для молодежи тех стран и общественных групп, которые в силу развития общественно-экономического прогресса утрачивают свою социальную идентичность (родовую, аграрную, национальную, классовую, правовую) и сталкиваются с глобальной эмансипацией и расширяющимся информационно-коммуникативным пространством. Это цивилизационное столкновение усложняет процесс самоидентификации молодых людей на российском социокультурном пространстве, поскольку привносимые глобализацией новые паттерны вносят в их умы сумятицу, которой и пытаются воспользоваться всякого рода манипуляторы. Необходимо также отметить, что депрессивные в экономическом смысле российские регионы становятся своего рода фабриками по «производству» деликвентной молодежи, которая не может реализовать свой творческий потенциал из-за того, что внешние неблагоприятные обстоятельства не позволяют ей профессионально идентифицироваться в соответствии со своими склонностями, способностями и талантами. Ведь «в большинстве случаев жизнь отдельных молодых людей нарушает неспособность установить именно профессиональную идентичность»[56]56
  Эриксон Э.Г. Детство и общество. СПб., 1996. С. 251.


[Закрыть]
. Чтобы спасти себя от полной деградации им приходиться «сверхидентифицироваться» с неформальными группировками, в которую они входят (плата за вхождение – потеря индивидуальности), и фактически деперсонализироваться, растворяясь в своей клике – монополизированном сообществе людей, недовольных своим социальным статусом и низко оценивающих систему нравственных и правовых ценностей, доминирующую в обществе. Такие молодые люди могут отличаться в высшей степени интолерантностью и вести себя агрессивно по отношению ко всем Другим, отличающимся от них цветом кожи, происхождением, культурными традициями или даже тем, что их дом находится на чужой улице. Эта нетерпимость есть всего лишь неадекватная защита от реальной угрозы стать субъектом «спутанного» сознания, которое потеряло свое «Я».

Подростки склонны создавать неформальные группировки, которые помогают им временно справляться с имеющимися трудностями идентификации. В рамках своей неформальной группы у них возникают общие образцы (стереотипы) восприятия, фильтрации и интерпретации полученной информации о себе, друзьях и врагах. Близкие им по духу товарищи помогают преодолевать комплексы неполноценности. Но если все-таки у подростка остаются сильные сомнения в собственной половой идентичности (например, из-за невозможности играть мужскую социальную роль вследствие постоянных унижений со стороны взрослых), то в его жизни могут появиться с высокой степенью вероятности деликвентные эпизоды.

Правосознание подростка отражает переходную психосоциальную стадию между детством и взрослостью. Поэтому в его правовой идеологии и системе аксиолантов присутствуют как нравственноправовые ценности, усвоенные им еще будучи ребенком, так и начала правовых представлений, которые ему еще только предстоит развить во взрослой жизни. В процессе выбора общественно-правовых идеалов, которые могли бы стать одним из оснований идентичности, молодые люди «сталкиваются лицом к лицу с проблемами идеологии и аристократии в их самом широком смысле, состоящем в том, что в пределах определенного образа мира и предопределенного хода истории к власти всегда приходят лучшие люди, а сама эта власть развивает в людях самое лучшее»[57]57
  Эриксон Э.Г. Детство и общество. СПб., 1996. С. 251.


[Закрыть]
. Молодые люди могут стать правовыми нигилистами или впасть в инфантильную апатию, когда убеждаются в том, что преуспевающие в обществе люди с высоким формальным статусом не желают брать на себя обязательств быть лучшими из лучших и быть социально ответственными гражданами.

Таким образом, в первичной правовой социализации человека можно выделить пять стадий, при прохождении каждой из которых он переживает определенный психосоциальный кризис, являющийся фундаментальным для его личностного становления, поскольку оказывает существенное воздействие на процесс формирования его правого сознания. В процессе прохождения первой стадии у ребенка складывается базовая установка (доверие или недоверие) к окружающему миру, которая в итоге определяет институциональные гарантии для принципа правопорядка. Во время второй стадии социализации появляются базисные аттитюды либо на самостоятельность и автономность, либо на патологическое сомнение и стыд, детерминирующих отношение ребенка к разрешениям и запретам взрослых, которое впоследствии распространяется на моральные нормы и юридические законы. Результатом третьей стадии является не только введение моральных установок, ограничивающих дозволенность собственных действий, но и задание направления движению к возможному и реальному, которое связывает мечты раннего детства с целями активной общественно-правовой деятельности. Четвертую стадию можно считать своего рода пропедевтическим курсом основ правовой культуры общества, при прохождении которого ребенка получает первичные знания о своих основополагающих естественных правах и свободах. При прохождении пятой стадии у подростка появляется возможность благодаря развившейся у него способности к обобщению адекватно определить свой социально-правовой статус, а также понять и осмыслить важность выполнения им определенного комплекса общественно-правовых ролей. Здесь важно также отметить, что преодоление стадийного психосоциального кризиса еще не гарантирует от появления других его решений на более поздних этапах правовой социализации.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации