Текст книги "«Флоту – побеждать!»"

Вячеслав Коротин
«Флоту – побеждать!»

© Коротин В.Ю., 2016

© ООО «Издательство «Яуза», 2016

© ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Глава 1 Не дождетесь!

И щипать себя бесполезно… Уже и так наверняка и на бедре, и на руке синяки от этого дела. Это не сон, это не бред, не галлюцинация. Это реальный мир, в котором придется жить, – из зеркала на Степана ошарашенно смотрело хорошо знакомое лицо его полного тезки и коллеги. Знакомое, правда, только по фотографиям, однако такую бороду не перепутаешь ни с чем.

Кстати, судя по дате на календаре и времени на часах, то жить ему и в этом мире осталось недолго – буквально пару часов, если все пойдет так, как и в «прошлый раз»…

В «покинутой» жизни оставалось значительно дольше. Но знание – сила, кто предупрежден – тот вооружен. Уж во всяком случае, сегодня курносая не зацепит его своей косой. А там – подергаемся!

В дверь салона постучали.

– Войдите!

– Ваше превосходительство. – На лице флаг-офицера лейтенанта Дукельского было написано нешуточное беспокойство. – Отряд Бубнова вернулся без «Страшного», а с моря доносятся звуки боя…

– Немедленно «Баяну» выйти в море. Через пять минут я буду на мостике.

– Есть, ваше превосходительство! – Лейтенанта словно корова языком слизнула.

«Неужели у Валерки получилось? – думал командующий Тихоокеанским флотом Степан Осипович Макаров, надевая пальто. – Ведь я же это за шутку принял. Ладно, как говорила знаменитая Скарлетт: «Об этом я подумаю завтра…»

– Доброе утро, Степан Осипович! – поприветствовал командующего уже находившийся на мостике начальник штаба контр-адмирал Молас.

– Здравствуйте, Михаил Павлович! Что «Баян»?

– Только что выбрал якоря и пошел.

– Молодцы! Передайте Вирену мое удовольствие за быстрый выход.

А «Баян» тем временем неудержимо разгонялся в сторону звуков канонады, доносившихся из-за Ляотешаня. Из всех его четырех труб валил густой дым, и единственный броненосный крейсер порт-артурской эскадры всем своим видом показывал, что сейчас он покарает дерзких недомерков, которые посмели хозяйничать вблизи квантунских берегов.

– Ваше превосходительство, – подошел командир броненосца Яковлев, – с Тигрового Хвоста передали, что ночью видели огни в море.

– Спасибо, Николай Матвеевич. Учту.

Ну вот – нарисовалась отмазка на предмет невыхода в море эскадры, когда с «Баяна» передадут о наличии нескольких крейсеров на подступах к Артуру. Хотя можно себе представить удивление подчиненных, когда они узнают, что такой беззаветный храбрец, как Макаров, который, не задумываясь, выходил в бой даже на малюсеньком «Новике», вдруг решил проявить столь неожиданную осторожность.

– Может, стоит отдать приказ разводить пары и приготовиться к съемке якорей?

Ну вот, начинается…

– А с какой целью, Михаил Павлович? Выход в море назначен на полдень. Какие причины имеются для того, чтобы его ускорить? К тому же, после того, что мы с вами только что услышали, возможно, вообще придется отложить сегодняшние учения. Эти «огни в море», которые видели с Тигровки, не грибы собирали. Предполагаю, что японцы нынешней ночью набросали мин в ближайших к рейду окрестностях. А рисковать потерять от подрыва еще один боевой корабль, когда «Цесаревич», «Ретвизан», «Севастополь» и «Паллада» небоеспособны, я не имею права.

Как и ожидалось, подобное решение командующего флотом здорово ошарашило Моласа, что легко читалось по выражению его лица.

– Как скажете, Степан Осипович.

– А вас я пока попрошу приготовить приказ о списании в экипаж капитана второго ранга Бубнова. Не дождаться потерянного миноносца в море и спокойно прийти на рейд… Такие командиры отрядов мне не нужны.

– Не горячитесь?

– Ни в коем случае. На его место – капитана второго ранга Елисеева. Далее: с «Ретвизана», «Цесаревича», «Паллады» приготовиться сдать в порт по четыре семидесятипятимиллиметровых орудия, с «Дианы» столько же, с «Аскольда», «Баяна», «Победы» и «Пересвета» – по два. Пригласите ко мне назавтра к одиннадцати часам Кутейникова – обсудим установку этих пушек на миноносцы.

– Простите, Степан Осипович, – не сразу понял начальник штаба.

– Наши истребители почти в два раза слабее японских. Необходимо серьезно усилить их огневую мощь. А водоизмещение аналогичное. Так что наверняка есть возможность заменить кормовую сорокасемимиллиметровую на более серьезное орудие и у нас. Сначала, разумеется, проверим, насколько это возможно. Думаю, что сперва проверим на «Боевом», «Бдительном» и «Сильном», а потом, если результаты окажутся обнадеживающими, в чем я практически уверен, довооружим и остальных.

– Ваше превосходительство. – На мостик поднялся капитан второго ранга Кроун, недавно прибывший из Шанхая, где оставил своего интернированного «Маньчжура», чтобы заменить командира «Пересвета» Бойсмана. – Проходил мимо радиорубки – радио с «Баяна».

– Читайте, Николай Александрович.

– «Страшный» затонул. Принял из воды пять матросов. Атакуют два броненосных и четыре малых крейсера. Возвращаюсь в порт.

– Добро. Распорядитесь передать: «Бой не принимать, возвращаться на рейд».

* * *

На свинцово-серой поверхности Желтого моря виднелось еще около полутора десятков голов моряков с потопленного «Страшного», но оставаться здесь было уже совершенно невозможно: «Асама», «Токива» и Третий боевой отряд адмирала Дева, включавший в себя четыре сильнейших бронепалубных крейсера японского флота, приблизились очень серьезно. А это четырнадцать только восьмидюймовых орудий против двух на «Баяне». Не говоря уже о лавине снарядов калибром в сто пятьдесят два миллиметра, на которые русский крейсер в бортовом залпе мог ответить всего из четырех аналогичных стволов.

Последнего (пятого) из матросов утонувшего миноносца умудрились принять на срез, когда вблизи «Баяна» уже один за другим вырастали фонтаны от падающих японских снарядов. Дальше Вирен не мог себе позволить рисковать единственным броненосным крейсером эскадры и приказал взять курс на Артур.

– Андрей Андреевич, распорядитесь передать на «Петропавловск», что боя принять не можем и возвращаемся.

– Есть! Разумное решение, Роберт Николаевич. – Лейтенант Попов-2-й, недавно сменивший на должности старшего офицера крейсера Римского-Корсакова, откозырял и лично отправился в радиорубку.

– Виктор Карлович, начинайте отвечать японцам, – хмуро бросил Вирен своему старшему артиллеристу. – Не та ситуация, чтобы снаряды экономить.

– Ждал только вашего приказа, – козырнул лейтенант Деливрон.

Жахнула пристрелочным выстрелом правая кормовая шестидюймовка. Всплеск от упавшего снаряда вздыбился на удивление близко к борту «Асамы». Загрохотали и остальные орудия борта, и к их реву присоединила свой голос ютовая башня. Однако попаданий отмечено не было – слишком быстро разрывалась дистанция. Но «Баян» уходил, уже не приходилось опасаться, что японцы навяжут бой на имеющихся и совершенно невыгодных для русского крейсера условиях, а всплески от его снарядов все-таки несколько мешали японцам вести ответный огонь.

– Что командующий? – встретил вопросом вернувшегося старшего офицера Вирен.

– Передает: «Бой не принимать, возвращаться на рейд», Роберт Николаевич.

– Это все? – удивленно выгнул брови командир «Баяна». – Макаров не выходит на рейд при появлении рядом с Артуром незначительных сил неприятеля?! Совершенно на него не похоже.

– Я и сам поражен, – согласился Попов. – Чтобы «дед» в высокую воду не вывел эскадру навстречу незначительным силам японцев… Такого раньше не бывало.

С мостика крейсера уже достаточно ясно можно было разглядеть выход из порта, но ни одного серьезного корабля на внешнем рейде пока не появилось.

– Есть! Выходят! – гаркнул сигнальщик. – Пока «Всадник» с «Гайдамаком».

Перепутать эти минные крейсера с другими кораблями эскадры было практически невозможно – относительно небольшие, однотрубные, совершенно непохожие своими силуэтами на буксиры или землечерпалки…

– Больше никого не видно…

– Господин капитан первого ранга. – На мостике появился младший минный офицер. – Еще радио от командующего.

– Слушаю.

– «На внешний рейд входить только за тралами минных крейсеров».

– Тогда понятно. Вероятно, на выходе обнаружили мины и решили не покидать внутренний рейд. Макарова можно понять, – вставил старший офицер. – Ух ты! Я не ошибся.

Все и так смотрели в сторону Порт-Артура и прекрасно видели, как между тралящими кораблями встал здоровенный всплеск от взрыва затраленной мины. Звук еще не успел долететь до «Баяна», но можно было не сомневаться, что он тоже скоро доберется сюда и шибанет по барабанным перепонкам.

– Судя по масштабам, – мрачно процедил Вирен, – это не одиночная мина, это целый «букет». Нам могло бы и хватить… Тем более что эта банка наверняка далеко не единственная. Будем ждать тралящие суда на подступах к Артуру…

– Дымы больших кораблей с оста! – резануло криком сигнальщика одновременно с докатившимся звуком взрыва.

Офицеры одновременно развернули бинокли в упомянутом направлении. С востока действительно приближались дымы. Причем без труда можно было разобрать, что принадлежат они крупным кораблям.

– Явно сам Того пожаловал, Роберт Николаевич, – опустил бинокль Попов. – Успеем ли дождаться «Всадника» с «Гайдамаком»?

– Не успеем, так пойдем в порт наудачу. Выйти ведь мы из него смогли.

– Головным – «Микаса», – начал докладывать сигнальщик, – за ним трехтрубный броненосец, двухтрубный следующий. Дальше пока не вижу.

– Можно не сомневаться, господа, – хмуро пробурчал командир крейсера. – Брать курс на створ. Иначе размолотят нас макаки за милую душу. Иметь ход десять узлов.

Недалеко от борта «Гайдамака» опять шибануло фонтаном взрыва. На этот раз значительно более скромно, чем в предыдущий. То есть затралили одиночную мину, а не «букет», как несколько минут до этого.

– Да уж, господа, видать, японцы этой ночью очень постарались – Попов-2-й не скрывал своего удивления. – Так плотно наставить мин за одну ночь…

– И это при том, что отряд наших миноносцев выходил этой ночью в море, а на рейде находились дежурные суда. – Вирен не скрывал своего раздражения. – Ведь мы возле русского порта, а японцы действуют столь нахально, как будто это рейд Сасебо или Такесики. Мы осторожничаем, а они наглеют. К тому же надо заметить, что такой «букет», как тот, что рванул первым, с миноносца не поставишь – явно действовал минный транспорт.

– Да уж, – согласился старшой. – Обнаглели японцы – совершенно нас не боятся.

– Будем надеяться, что в ближайшее время они поплатятся за свою дерзость.

«Баян» уже приблизился к «Гайдамаку», и Вирен прокричал в рупор его командиру кавторангу Колюбакину:

– Благодарю за чистую воду, Владимир Владимирович!

– Протраленный фарватер отмечен вешками. Счастливо!

«Пахари моря» продолжили свое занятие, а крейсер вскоре встал на свое место дежурного по рейду.

* * *

– Что происходит? – на мостик «Петропавловска» поднялся великий князь Кирилл Владимирович. – Сегодня же эскадра должна была выйти в море.

– Доброе утро, ваше высочество. – Макаров попытался дать понять члену императорской фамилии, что «вежливостью королей» является не только точность, но и просто вежливость. – На внешнем рейде обнаружены мины, и сегодня эскадра в море не выйдет.

И на одутловатом лице великого князя вполне явственно было выражено, что нынче он находится в состоянии «послевчерашнего», и даже морской ветер на расстоянии полуметра от адмирала не смог помешать тому почувствовать соответствующее амбре…

– Да? Тогда, с позволения вашего превосходительства, – Кирилл всем своим видом показывал, что никакого «позволения» ему на самом деле не требуется, – я сегодня съеду на берег. У меня есть кое-какие дела в Артуре.

– Не смею препятствовать, ваше высочество. – Степан, как и реальный Макаров, и не рассчитывал на хоть какой-нибудь прок от пребывания этого алкаша в штабе флота.

– Буду иметь в виду, адмирал. – Двоюродный брат императора не стеснялся показать, кто здесь представитель дома Романовых, а кто «наемный служащий».

А адмирал Того, хоть и раздосадованный тем, что русские корабли так и не вышли на внешний рейд, начал бомбардировку крепости. В ответ загрохотали Электрический Утес и батареи Тигрового Хвоста. Да, количество орудий, бивших по японцам, было ничтожно мало по сравнению с тем, что находилось на их броненосцах и крейсерах, но, как говорил сам Нахимов: «Пушка на берегу стоит целого корабля в море». Береговые батареи вполне успешно отбивались от японской эскадры, хотя артиллеристы, от самого распоследнего подносчика снарядов и вплоть до командиров батарей, отзывались о моряках в это время исключительно матерно. Только «Баян», бывший дежурным по рейду, отвечал из своих орудий вражеским кораблям.

На берегу вырастали султаны разрывов, и издали казалось, что на батареях не может остаться уже ничего живого, однако артиллерия крепости продолжала достаточно бодро огрызаться и даже добилась кое-каких успехов: были отмечены два взрыва на «Микасе» и один на «Хатсусе». Причем на последнем рухнула грот-мачта.

– Представляю, как злобствует сейчас Стессель, – усмехнулся начальник штаба Макарова.

– Пусть себе, – мрачно ответил командующий. – Нам с ним детей не крестить. А по эскадре распорядитесь передать, Михаил Павлович, что завтра мы выходим в море.

– Куда?

– Прогуляемся до Эллиота. Георгий Владимирович!

– Слушаю, ваше превосходительство! – немедленно отозвался Дукельский.

– Пригласите ко мне к трем часам Матусевича.

– Есть!

– Ступайте!

Флаг-офицер немедленно слетел с мостика и отправился на катере к миноносцам Первого отряда.

Степан пытался представить, что же делать дальше. В стратегическом плане. Ну да – «Петропавловск» он пока спас, «Победу» – тоже. А дальше-то что делать? Теперь ведь, при планирующейся активности флота, «Хатсусе» и «Ясима» на мины могут и не въехать… Ведь только наличие у русской эскадры всего двух боеспособных броненосцев в покинутой Степаном реальности позволило Того принять решение разделить свой Первый отряд на две бригады для регулярного обстрела Порт-Артура. Теперь может и не посметь.

А ведь скоро очередная атака брандеров. И что делать после ее отражения? Не высовываться из порта, имитируя, что выход закрыт? Не поймут. Продемонстрировать готовность эскадры к бою? Японцы запросто могут перенести высадку своего десанта в Бицзыво, дата которой известна, и во времени, и в пространстве – гадай потом…

– Доброе утро, Степан Осипович! – оторвал адмирала от мыслей о будущем подошедший Верещагин.

– Здравствуйте, Василий Васильевич, – протянул руку художнику Макаров. – Что-то вы поздновато сегодня поднялись.

– Да нет, как обычно. Просто увидел, что эскадра в море не идет, задержался на шканцах и сделал несколько набросков внутреннего рейда.

Один из самых выдающихся флотоводцев русского флота и, пожалуй, самый известный художник-баталист России были очень похожи: оба высокие, статные, с роскошными бородами, оба, кстати, георгиевские кавалеры, причем Верещагин получил крест даже раньше Макарова – еще в 1868 году, когда юным прапорщиком возглавил контратаку своих солдат при обороне Самарканда. Других наград не признавал, но «Георгия» всегда носил с гордостью…

– Не выходить решили, как я понимаю, из-за мин на внешнем рейде.

– Именно так. И, как можно убедиться, не зря. Хороши бы мы были, если бы заработали еще одну минную пробоину.

– А что дальше планируете?

– Сегодня тралить внешний рейд, ночью вывести усиленную дежурную группу, чтобы японцы не посмели сунуться сюда опять со своими «сюрпризами», а завтра все-таки выйдем в море с четырьмя броненосцами и четырьмя крейсерами. Ну и миноносцами Первого отряда.

– Куда?

– Василий Васильевич, а вы не японский шпион? – улыбнулся командующий.

Но округлившиеся глаза Верещагина показали, что шутка «из будущего» адекватно воспринята не была.

– К Эллиоту, – поспешил Макаров убедить своего доброго знакомого в том, что полностью ему доверяет. – Очень привлекательное место для Того, чтобы устроить там маневренную базу. Пока еще они вряд ли успели приступить к ее оборудованию, но мы постараемся приготовить нашим узкоглазым друзьям парочку-другую сюрпризов.

– Не буду спрашивать каких, чтобы вы опять не заподозрили во мне японского шпиона. – Художник, кажется, оказался способным учеником в плане восприятия чувства юмора двадцать первого века. – Пойду, пожалуй, перекушу, а то сегодня пока еще и не завтракал практически.

– Я тоже. Не возражаете, если я приглашу вас на завтрак к себе в салон?

– С благодарностью принимаю приглашение.

Завтрак. Общение с начальником «земноводного» отдела штаба полковником Агапеевым на предмет взаимодействия с береговыми батареями и возможности передачи десантных пушек Барановского крепости. Обед. Беседа с начальником Первого отряда миноносцев каперангом Матусевичем. Общение с командиром «Амура» Ивановым. И так далее…

К концу дня Степан чувствовал себя выжатым как лимон и с трудом представлял, как реальный Макаров мог выдерживать такое адское напряжение на протяжении целого месяца своего нахождения в Порт-Артуре…

Глава 2 Придется соответствовать…

Когда капитан третьего ранга Николай Степанович Марков назвал своего сына Осипом, он думал о внуке. Имя которому уже тоже было выбрано. За двадцать один год до рождения. Молодой офицер до жути хотел, чтобы в далеком будущем появился адмирал Степан Осипович Марков – почти полный тезка его кумира.

Характер у Николая Степановича был тот еще, да и педагогический дар тоже присутствовал, так что Осип, когда пришло время, без всякого принуждения поступил в военно-морское училище, а родившегося сына назвал Степаном.

Жизнь морского офицера весьма недлительна на берегу, так что воспитанием Степана занимался в основном давно вышедший в отставку, но не утративший бодрости дед. Со всеми вытекающими последствиями.

Но, конечно, причуда Маркова-старшего здорово осложняла жизнь его внука с самого момента поступления во «Фрунзенку»: уже в приемной комиссии училища, глядя на имя-отчество абитуриента, усмехались и слегка подкалывали. А дальше – хуже: мало того что с самого первого курса приклеилась кличка «Адмирал», так еще и при каждой выволочке, которых за пять лет не миновать ни одному нормальному курсанту, Степану тыкали в глаза его инициалами и вспоминали при этом великого русского флотоводца.

Ничего особо не изменилось и после выхода в офицерское звание – и у лейтенанта, и у капитана первого ранга, и даже у адмирала всегда найдется начальство, которое не преминет подъелдыкнуть не угодившего ему по каким-то причинам подчиненного еще и по поводу сравнения его с известным полным тезкой.

Ничего. Хоть и не раз чертыхался Степан по поводу не очень удачной фантазии покойного уже деда, но служил исправно. После горбачевской «оттепели», когда в стране стали в одностороннем порядке переплавлять боевые корабли на иголки, умудрился остаться в плавсоставе. Правда, пришлось перебраться из Балтийска во Владивосток. Ну что же – Тихий так Тихий… Там и встретил новый век. А к две тысячи десятому году дослужился и до контр-адмирала.

И, как это ни смешно, только через «Одноклассников» Степан узнал, что его сосед по парте Валерка Ковалевский тоже проживает во Владивостоке. Есть ли повод не встретиться?! Встретились. Знатно встретились – печени обоих, если бы имели память, вспоминали бы тот вечер исключительно матерно…

В принципе, Степан был с алкоголем «на вы»: то есть никакого особого пристрастия к этанолу не испытывал, употреблял, конечно, но весьма умеренно и по случаю. Случались, конечно, «неизбежные для моряка случайности», но крайне, крайне редко.

А вот с Валеркой разойтись парой рюмок не получалось. И ведь тот тоже был отнюдь не алкаш – кандидат наук, физик… Но была у них со школьных времен тема… В общем, «подсадил» в свое время Степан соседа по парте на то же самое, на что его самого подсадил дед, – на Русско-японскую войну на море.

После первой же встречи состоялся не совсем приятный разговор с женой:

– Степа, я все понимаю, школьные друзья и все такое, но видеть тебя в таком состоянии не хочу.

– Том, ну что ты, в самом деле? Я на бровях, что ли, пришел? Ну да, выпили…

– Еще не хватало, чтобы на бровях. Я тебя и таким, как сейчас, никогда не видела, и, повторяю, видеть не хочу…

В общем, была заключена «конвенция»: Марков подобным образом встречается с другом раз в месяц, но остается ночевать у него.

Сегодня как раз был «конвенционный день». Подготовились к нему одноклассники как следует. Ну, не в плане, чтобы «до поросячьего визга» или «синих соплей» – что такое две пол-литры качественного хлебного вина под хорошую закуску для двух здоровых мужиков? А на предмет закуски Ковалевский был асом. Мнение, что холостяки питаются всухомятку, в большинстве случаев – миф. Это как раз некоторые из «женатиков» способны сдохнуть от голода рядом с полным холодильником. Валерка же являлся холостяком «активным», то есть прекрасного пола отнюдь не чурался, а его кулинарный талант был серьезным козырем при попытке обаять очередную даму.

На этот раз основным блюдом была паэлья с трепангами, кальмарами и гребешками, да и холодные закуски соответствовали.

Разговор «за жизнь» неумолимо свернул на постоянную тему их вечного спора, на Русско-Японскую войну на море. Степан придерживался мнения, что к неутешительному для России итогу привела цепь роковых случайностей, а его друг – классической версии о том, что все и так было предопределено политикой и экономикой того времени.

– А «Хатсусе» с «Ясимой» невезуха? А то, что «Кассуга» «Иосино» в борт тараном приласкал?..

– С гибелью Макарова несравнимо. И минус «Петропавловск» до кучи. Да и «Богатырь» на камнях… Вспомни: японцы просто чемпионы по навигационным авариям, но именно за эту войну – ни разу. Только до или после. А когда еще русский крупный корабль, кроме именно этой войны, вылезал на рифы? А тут и «Богатырь», и «Громобой», и «Изумруд»…

– «Рюрик»-два, – не полез за словом в карман Ковалевский.

– Да и пес с ним – это было некритично. А тот лакишот, когда убило Витгефта и вывело из строя «Цесаревича»? Сражение было уже почти выиграно…

И далее в том же ключе.

– …Ведь не погибни тогда Макаров, – вторая бутылка уже подходила к концу, – все сложилось бы иначе. Все!! Все!!!

– Ага! И «Хатсусе» с «Ясимой» тоже не подорвались бы.

– Ну нет, хоть один подорвался бы обязательно – регулярно ползать в ближайших окрестностях Артура по практически одному и тому же маршруту, обстреливать крепость и не быть за это наказанными – фантастика.

– Кстати, о фантастике: а не хочешь «порулить» за Макарова?

– Валер, я в эти компьютерные стрелялки не играю.

– А я про реал. Хочешь стать реальным Макаровым, например, за пару часов до подрыва «Петропавловска»?

– Ковалевский, у тебя что, в туалете заначка какая-то спрятана? Наравне ведь пили…

– Прекратите ваши грязные инсинуации! Я серьезно.

– Вот сейчас все брошу и начну верить!

– Степка, я повторяю: серьезно! Ну ты же знаешь, что я не самый фиговый физик. В общем, придумал я одну штуковину, с помощью которой можно сканировать сознание человека и перекладывать его во времени на кого-то другого.

– Да? Я что-то пропустил? Ты получил нобелевку, а я не в курсах?

– Какая, к едреням, нобелевка? В науке аргументом является только воспроизводимый эксперимент. А «оттуда» еще никто не возвращался… И не вернется.

– Ну, раз мы родились и продолжаем жить, вероятно, что ты ошибаешься.

– Ничего подобного, просто пойдет параллельная ветка в истории – нас не заденет.

– Да ерунда все это. Не верю.

– Тогда ничем не рискуешь. Попробуем?

– Нетушки! Бред, конечно, но вдруг ты не ошибаешься. Мне и здесь хорошо. Нафиг-нафиг в начало двадцатого. Да еще на войну. Да и вообще – ни телевизора, ни Интернета…

– Во дурак! Я же объясняю – ты так здесь и останешься. «Туда» отправится только матрица твоего сознания.

– Да? И как мы узнаем о результатах?

– Пока никак. – Валерий наполнял очередными порциями водки пару рюмок. – Но в перспективе надеюсь придумать, как отслеживать параллельные исторические ветки. Ну что? За эксперимент?

– А и хрен с тобой – давай! – Марков уже прилично захмелел, а другу доверял полностью. – Обещаешь, что я в порядке останусь?

Рюмки звякнули одна о другую, и очередная порция алкоголя заструилась по пищеводам.

– Нет, блин! Я тебя потом болгаркой на куски разделаю и в лесу закопаю!

– Ладно, тащи свою похерень. Только сначала руки помой! – Степану вспомнился классический уже сюжет из «Операции «С Новым годом!».

– Не беспокойтесь, у меня все стерильно! – Ковалевский немедля процитировал фразу из не менее известного фильма того же режиссера. – А дело не пятиминутное – я тебе шлемчик надену, когда ты баиньки пойдешь. Лады?

– Не вопрос. Нас с «баиньки» разделяют всего-то двести граммов.

Через час, когда Степан укладывался в кровать, Ковалевский принес нечто, напоминающее мотоциклетный шлем.

– А где провода?

– Чай, в двадцать первом веке живем. Где провода у твоего мобильника? В общем, надевай и спи спокойно, дорогой товарищ. А мне еще у компа повозиться надо, чтобы ты попал куда надо и когда надо.

– Шиза какая-то! Мы ведь так и не узнаем, получилось или нет.

– Не будь таким пессимистом и верь в талант своего друга, – усмехнулся Валерий. – Глядишь, через пару лет еще посмотрим киношку о том, что ты наворочаешь в прошлом. Спи давай!

Несмотря на нестандартность ситуации, уснул Марков довольно быстро, ну а о его пробуждении уже сказано…

* * *

– И что теперь, Степан Осипович?

– Теперь, Степан Осипович, придется как-то соответствовать реальному Степану Осиповичу. – Несмотря на тяжелый день, командующему категорически не хотелось спать.

Проблемы рисовались одна за другой, и их необходимо решать. А как?

Это «там» легко рассуждалось о том, как хорошо быть «богатым, но здоровым». Ага! Оставшиеся целыми «Петропавловск» и «Победа» могут сильно поуменьшить наглость Того, и он запросто не решится фланировать своими броненосцами возле крепости столь нахально, как это случилось в реале. Заминировать все привлекательные места очень хочется, но только в наличии имеется весьма ограниченный запас мин заграждения. Пушек не хватает. Снаряды тоже не бесконечные. Писать в Главный Морской Штаб: «Дай! Дай!! Дай!!!» практически бесполезно.

Отряд Вирениуса возвращается на Балтику, и его уже не развернуть обратно. А ведь сколько головной боли японцам могли доставить действующие в океане броненосец и крейсера! Ведь для поисков такого отряда японскому флоту пришлось бы выделить как минимум новый броненосец, броненосный крейсер и пару бронепалубных. И далеко не факт, что им удалось бы найти Вирениуса. Который к тому же со временем вполне мог «просочиться» во Владивосток. Но что уж теперь мечтать о несбыточном…