Текст книги "Суперсолдат. Секретное оружие"

– Ой, ой! – раненый принялся стонать, – если доставите меня к доктору, с меня шнапс!

– Само собой, само собой!

Три неясных силуэта двинулись прочь от дерева, на котором вцепившись в кору прятался диверсант. Прошло несколько минут, и причитания раненого перестали быть слышны. Тогда Шон вздохнул с облегчением.

– Не знал, что тут кабаны водятся. Эй, свин! С меня ворох желудей! – прошептал Шон, и тут только заметил, что трос, по которому он влез на дерево, предательски свисает с ветки, – вот я олух! Хорошо, что они не подошли к дереву! Хотя… Может быть подумали бы, что это кабан оставил?

Ещё раз осмотревшись с высоты толстой ветки, Шон осторожно отцепил кошку и, перекинув через ветку трос, спустился вниз. Было мало вероятности в том, что солдаты вернутся к дубу, чтоб продолжить поиски, и диверсант, устроившись у основания ствола, снял ботинки, попытался вытряхнуть из них влагу, затем положил их на землю, пристроил ноги на толстый выгнутый дугой корень и закрыв глаза, вскоре задремал.

***

– Вы опять в полном составе. – Василий приветствовал вошедших немецких техников с медсестрой и неизменного лысого власовца, – какое развлечение меня ждёт сегодня?

– Наш прототип поздоровался с нами? – Дитрих подмигнул Василию, – доброе утро, живая броня.

– Что он говорит? – спросил Василий власовца.

– Здоровается.

– И ему не болеть, – Василий с покорностью ожидал уже известных ему процедур, – слушай, а как мне к тебе обращаться?

– А надо?

– Что-то ты сегодня угрюмый, – Василию переставал нравиться тон власовца. Он понемногу разобрался в ситуации, в которую волей случая попал, и теперь понял, что от его, Василия самочувствия зависят какие-то очень важные исследования немцев. Власовец, по-видимому, был тут мелкой сошкой и большой роли не играл, – слушай, буду называть тебя колобок! Не обидно?

Василий оскалил в улыбке стальную челюсть.

Дитрих переглянулся с Хельгой и спросил, обращаясь к власовцу:

– Почему не переводишь?

Власовец побагровел и начал переводить.

Хельга прыснула, прикрывая пухлые губы рукой в перчатке.

Дитрих с Адольфом принялись менять резервуары в чреве Василия, а тот, наблюдая за работой персонала спросил:

– Вы не слышали анекдот про честного мальчика?

Дитрих выпрямился, с пустым резервуаром в руках, слушая перевод власовца.

– Как-то один мальчик, вступив в пионерскую организацию, решил говорить везде, даже дома правду. Ну вот, придя как-то домой, он подходит к своему деду и говорит: Деда, а деда! А я варенье, которое на кухне, в шкафу стояло, всё съел, а в пустую банку-то нагадил! Дед, услышав это, как всплеснёт руками: Слышь, бабка! Я же говорил тебе, что в банке – дерьмо. А ты всё со мной спорила, что это варенье засахарилось!

– Немцы оценили шутку, а колобок-власовец спросил:

– Интересно, а что нужно оторвать человеку, чтоб он перестал такие сортирные шутки отмачивать?

Василий будто непроизвольно дёрнул правой клешнёй, и власовец, отскакивая, подвернул себе ногу.

– Ой, – сморщился он, потирая рукой лодыжку.

– Что оторвать, говоришь? Я знаю, что и кому нужно оторвать…

– Дитрих, наблюдая за происходящим, спросил власовца:

– Вы видно захотели на передовую? Вы что, не помните, что велел герр профессор? Нужно наладить полный контакт с прототипом. Скоро инспекция! Я буду вынужден доложить.

– Прошу прощения… – проговорил власовец, морщась, – учту. В будущем этого не повторится.

– Надеюсь, – сказал Дитрих, – идите, отдохните. Мы тут как-нибудь сами управимся.

Лысый удалился, хромая и упираясь рукой о стену.

К удивлению Василия, Дитрих после окончания процедур, не стал его приковывать цепью, а сев на ложе Василия, стал поднимать и опускать его клешню, затем показал жестом, чтоб это движение повторил сам Василий.

– Так, хорошо… Теперь ноги. – Дитрих показал на стальные ноги Василия.

– Ты хочешь, чтоб я ногами? Что ж, давай попробуем…

Василий осторожно, прислушиваясь к своим ощущениям, приподнял правую ногу и согнул её в колене.

– Так?

Дитрих кивнул и указал на вторую.

Заклацали стальные когти, цепляясь за железное ложе Василия, случайно стягивая зацепившуюся простыню и тонкий жёсткий матрас. Хельга подбежала и попыталась помочь, но не смогла поднять стальную ногу Василия.

– Подожди, – остановил её Дитрих. Коснувшись блестящего плеча Василия, он наклонился и, указав на пол, похлопал ладонью по бетону.

– Хочешь, чтоб я встал? – неуверенно спросил Василий. Он почему-то заволновался. А вдруг не получится? Вдруг он после всего, что с ним случилось так и останется способным только чуть-чуть двигать конечностями не вставая? – Ладно… давай попробуем.

Уцепившись за край ложа правой клешнёй, Василий осторожно привстал.

– Уже кое-что… – проговорил он, со стуком ставя стальную ногу на пол. Стук был такой, будто упала гиря.

– Что-то тяжеловато, но…

Дитрих, вопросительно посмотрел в глаза Василию и попытался помочь ему, подхватив под клешню. Это несомненно сработало бы, в случае с обычным человеком, но вес Василия заставил Дитриха напрячься так, будто он поднимал штангу.

– Нет-нет. Я сам, – сказал Василий отдувающемуся как паровоз немцу. В дверях показался власовец и увидя, что происходит, хромая вошёл в комнату.

– Ты вовремя, – сказал Дитрих, – спроси у него, всё ли в порядке.

Лысый перевёл, по возможности смягчив свой тон.

– Да, пожалуй, пока всё нормально. Не-не, ты не лезь, я сам! – отрицательно замотал головой Василий, видя, что Хельга хочет тоже поддержать его за левую клешню.

Власовец перевёл сказанное медсестре, и та замерла на половине движения всё равно ожидая момента, чтоб помочь.

– Эх, – Василий поставил на пол вторую ногу. – Вроде сижу.

Дитрих встал, показывая руками приглашающий жест.

– Хочешь, чтоб я встал? – спросил Василий, – не уверен, что получится, но давай попробуем…

Очень медленно, прислушиваясь к своим новым ощущениям, Василий сперва наклонился вперёд, затем распрямился и вот, наконец, встал с ложа в полный рост.

– Молодец, молодец! – похвалил Дитрих, придерживая Василия за правую руку.

Странное дело, но оказалось, что Василий, и прежде бывший не малого роста, теперь превосходил всех, включая великана Дитриха, примерно головы на две с половиной. Глядя на немцев с высоты своего роста, Василий улыбнулся:

– Ну, вроде, порядок. Стою на ногах.

– Нет ли болезненных ощущений? – перевёл лысый слова Дитриха.

– Пока вроде нет. Только голова немного кружится.

Дитрих сказал, что это от длительного лежания.

Василий согнул руки в локтях, подвигал ими, привыкая к своему новому естеству. Дитрих тем временем приказал что-то второму технику, и тот стремглав убежал из комнаты. В проём двери с любопытством заглянул один из солдат охранников. Василий, увидев чёрный мундир, нахмурился и спросил:

– Что мне делать дальше?

Солдата за дверью кто-то толкнул, и он давая проход технику, отскочил в сторону. Василий успел заметить, что оружие у охранника очень и очень странное. Размером больше автомата, но не автомат – это точно. Техник вошёл в комнату, перед собой он катил сваренное из стальных уголков странное сооружение – помесь трибуны на колёсиках и какой-то подставки. Подъехав к Василию, он аккуратно поставил сооружение перед Василием и показал, что за него можно взяться руками.

– Это мне на эту ерундовину нужно опираться что ли? – Спросил Василий Дитриха.

Лысый сказал:

– Дитрих поясняет: это устройство поможет тебе опираться на него при ходьбе.

– Понял, – Василий взялся стальными клешнями за трибуну на колёсиках и сделал первый шаг. Необычное было чувство. Так наверно себя чувствует водолаз в тяжёлом снаряжении. Масса тела и его инерция были непривычны. Василий сделал ещё один шаг, привыкая.

– М-да… – протянул лысый, глядя на осторожные движения Василия, – до боевого применения далековато…

Василий, услышав слова лысого и посмотрев на Хельгу, прикусившую нижнюю губку, толкнул устройство от себя и пошёл вперёд совершенно самостоятельно. Лысый его разозлил, и Василий, дойдя до трибуны с колёсиками, подцепил её правой клешнёй и, подняв над полом, подхватив другой клешнёй, напрягшись разломил пополам. Никто, даже сам Василий не ожидал такого. Сварная конструкция с треском разошлась и погнулась. Василий, не останавливаясь, оторвал от неё длинный уголок и, отбросив остальную часть себе под ноги, сжав от напряжения губы, завязал уголок узлом. Новое тело было тяжело, к нему нужно было привыкать, но могло оно очень многое. Василий это почувствовал и понял, что не всё ещё потеряно и где-то подсознательно он почувствовал какую-то звериную мощь и злость. Он ещё поквитается. Он ещё даст бой фашистским отродьям!

В комнату вбежал профессор. Глаза его светились. Он подошёл к Василию и, посмотрев ему в глаза бесконечно добрым и гордым, как показалось за самого Василия, взглядом, похлопал того по стальному наплечнику. Профессор был на две с половиной, а то и побольше, головы ниже Василия, и со стороны эта сцена выглядела довольно комично. Он что-то сказал. Все заулыбались.

Василий обратился к профессору:

– Вот видите, я … – он развёл в стороны стальные руки и вдруг заметил, что всё ещё держит в одной руке связанный в узел стальной уголок, – стараюсь…

Профессор с изумлением взглянул на железку в клешне Василия. Затем он сделал знак, чтоб Василий отдал её ему. Василий с видом нашкодившего школьника отдал профессору уголок.

– Как-то неловко получилось. Погорячился я… – Василий ожидал, что его будут ругать за порчу имущества, но профессор с улыбкой осмотрел железку и сказал что-то власовцу.

– Герр профессор говорит, что мы все, и ты в особенности, очень хорошо потрудились. А вот эта железка, – и власовец указал на уголок в руках профессора, – является лучшим доказательством того, что исследования идут в верном направлении.

Василий опустил руки, а профессор, попрощавшись, вышел. Дитрих подошёл ближе и посредством лысого сказал:

– Я спрошу герра профессора, можно ли тебе шнапс. Полагаю, настоящий воин, вроде тебя не откажется от чарки-другой? Правда у тебя есть некоторые ограничения в физиологии, – немного подумав, Дитрих хлопнул власовца по плечу и сделал жест, чтоб тот переводил:

– Да, вот ещё что! Ты когда напьёшься, какой становишься?

Василий не понял и нахмурившись спросил:

– Что значит какой становишься?

Лысый перевёл:

– Ну буйный, в драку лезешь? Или с открытым сердцем начинаешь ко всем приставать?

– Не… – Василий подумал и сказал, – Меня на бабу начинает тянуть.

***

Солнечный луч, пробившийся сквозь ветви, разбудил Шона.

– Непозволительная роскошь столько спать… – пробормотал он, потягиваясь и потирая места, которые он отлежал на своём не очень гостеприимном ложе. Кое-как приведя себя в порядок, Шон размялся и выполнил серию спецупражнений, чтоб вернуть себе тонус.

Немного подкрепившись сухим пайком, диверсант прикинул, что еды может не хватить для успешного завершения задания. Пока она конечно была, но вот через некоторое время эту проблему необходимо было как-то решать. Собравшись он проверил оснащение и двинулся к объекту. На поляне, где ночью доблестный местный свин спас диверсанта, валялись стреляные гильзы.

– Не поскупились ребята, – пробормотал Шон, оценивая их количество, – полтора магазина, не меньше… А это что?

Диверсант нагнулся и подобрал добротный германский фонарик.

– Это мне компенсация за ночные волнения. – удовлетворённо сказал Шон и немного подумав, добавил, – как бы не пришли искать пропажу. Надо срочно передислоцироваться.

И диверсант двинулся к секретному объекту. Дорога по лесу в дневное время оказалась гораздо короче ночной. Он и сам не ожидал, как скоро перед его глазами вновь покажется бункер, вокруг которого кипела работа.

– Это что же они такое вновь затевают… – сказал диверсант, доставая бинокль и настраивая фокус, – так, это интересно…

Германцы выкатили из бункера два полугусеничных Ханомага и с их помощью буксировали в бункер обломки сбитых бомбардировщиков, которые громоздились на полигоне.

– Когда же это они успели? – удивился Шон.

В куче обломков можно было насчитать, по меньшей мере, четыре обгоревших фюзеляжа и много-много разорванных на куски крыльев.

– А ведь это… – Шон всмотрелся в обломки, – это же Б-17! Не может быть! Наши Б-17! А как же моя операция? Странно это всё как-то… [8]

На одном из фюзеляжей Шон даже разглядел изображение Микки Мауса.

Сидеть на одном месте и тупо наблюдать за действиями германцев было глупо, и Шон двинулся под защитой деревьев в обход бункера. Ему хотелось осмотреть мощное сооружение со всех сторон. Идти по лесу было очень приятно. Деревья создавали уютную тень, было тепло и почти совсем не было ветра. Шон улыбнулся пёстрой птичке, как вдруг молниеносно нырнул за ближайший пень. Оказывается впереди лежал один из сбитых страшным оружием германцев самолёт. И вот сейчас в его обломках под наблюдением солдат в чёрных мундирах рылись люди в серых робах. Осторожно Шон переместился чуть ближе, стараясь не выдать своего присутствия. Он хотел услышать о чём говорят люди в робах. Подобравшись на минимальное возможное расстояние, он прислушался. Его ждало разочарование: люди говорили на незнакомом языке, скорее всего на каком то славянском наречии. Но вот подошли солдаты и окриками стали подгонять работавших. Оказывается, им нужно было закончить работу до трёх часов после полудня. Дальнейшее подслушивание становилось опасным, так как один из солдат отошёл в ближайшие кусты, пристроил у ствола дерева автомат и снял штаны. Последовавшие за этим звуки, Шону слушать не хотелось. Он, стараясь не мешать солдату, отполз подальше.

«Другого места не нашёл», – с осуждением подумал Шон, пробираясь дальше в лес. Обойдя бункер с северо-запада диверсант сделал для себя очень важное открытие: оказывается с северной стороны к бункеру примыкала небольшая площадка, служащая в данный момент для разгрузки двух грузовиков Опель. Двое молодых солдат вяло таскали ящики из Опелей в чрево бункера.

– Откуда же тут грузовики? – недоумевал Шон, пока его внимание не привлёк глухой рокот. Источник этого звука никак не удавалось определить. Подойдя чуть ближе, диверсант с удивлением заметил в северной части склона холма, граничащего с площадкой, мощные камуфлированные стальные створки. Эти створки в данный момент очень медленно расходились в стороны, открывая довольно вместительный туннель.

– Вот и второй подход к объекту, – подумал Шон, разглядывая туннель в бинокль. Он ожидал увидеть максимум ещё один грузовик или какую-нибудь машину вроде Кюбельвагена, но показавшийся из полумрака русский танк совсем его ошарашил [9]. Бронированная боевая машина пророкотав выехала из туннеля, развернувшись проползла по площадке и остановилась в дальнем углу. Солдаты, разгружавшие Опель, прекратили работу и молча наблюдали, как из танка вылезает экипаж в германской форме. Спохватившись, солдаты вновь схватились за ящики, да как-то неловко, и нагромождённая ими куча, качнувшись, рухнула, придавив одного из них. Тот взвыл из под ящиков, призывая товарищей на помощь. Стоявший рядом солдат и экипаж танка помогли бедолаге выбраться наружу. Вид у него был явно не рабочий. Что-то с ним было не в порядке, и его, подхватив подмышки, поволокли внутрь бункера. Шон, рассматривавший в бинокль замазанную краской русскую звезду и какую-то надпись на танке, решил поинтересоваться, что же было в рухнувших ящиках, и прямо вздрогнул, видя что именно вывалилось из одного наружу. Консервы! Причём явно мясные. Не веря своим глазам, диверсант снял рюкзак, перебежками спустился к стоянке грузовиков и принялся засовывать консервные банки себе за шиворот. О жадность! Он напихал сколько мог, да ещё и прихватил несколько штук бережно взяв их на руки. Со всей возможной в таком положении скоростью Шон убрался под защиту деревьев, и там принялся рассовывать свои трофеи по рюкзаку.

– Замечательно, – приговаривал он, пихая банки в рюкзак и то и дело поглядывая, что там делают германцы, – может посмотреть, что там во второй машине?

Но этому не суждено было случиться, так как вышли двое новых солдат и принялись за разгрузку.

– Эх, не успел, – прошептал сокрушаясь Шон, застёгивая заметно раздувшийся рюкзак, – ладно, хоть издалека погляжу…

Солдаты ещё долго возились с консервами и уцелевшими ящиками из первого Опеля, пока добрались до второй машины. Тут Шона ждало разочарование: под брезентом в машине находились какие-то агрегаты и гребной винт. Судя по размеру, он предназначался для судна, размером больше торпедного катера.

– Где же они плавать-то собираются? – Шон одел заметно потяжелевший рюкзак, – и для чего им нужен русский танк? Всё это довольно странно…

Он двинулся в обратный путь. Идти с новыми запасами было тяжеловато, но диверсант решил, что таскать их на себе долго не будет, и, как только дойдёт до своего наблюдательного пункта, сделает недалеко схрон, чтоб потом по мере надобности можно было бы использовать германские консервы. Это решит проблему с продовольствием, хотя и не очень на долго, но дальше будет видно. Подходя к месту, где находился сбитый бомбардировщик, диверсант увидел, что груда металла, прежде бывшая самолётом исчезла. Обломки бомбардировщика стащили к самому бункеру при помощи полугусеничного броневика, оставив при этом на земле глубокие борозды. Наблюдать за германцами и разбираться, для чего им понадобились части сбитых самолётов, Шону не хотелось, и он решил поторопиться, чтоб по лучше устроить свой схрон. Однако, дойдя до своего наблюдательного пункта, диверсант понял, что схрон подождёт, и нужно как следует рассмотреть то странное оружие, которое германцы не удосужились даже вывезти по дальше на полигон, а установили на лафете прямо возле бункера. Агрегат, а иначе это назвать было нельзя, стоял на небольшой металлической трапеции, снабжённой колёсиками для транспортировки. Короткий ствол из воронёной стали, хищно торчал из серого корпуса, в задней части которого был противовес или что-то в этом роде. Из корпуса к объёмистому бочкообразному контейнеру вела блестящая патронная лента. Судя по калибру это оружие возможно предназначалось для каких либо самолётов. Один из техников заклинил колёса тележки с оружием, а пятеро других устанавливали в отдалении чучело. Не мишень, а именно чучело, имитирующее внешний облик человека. Шон пригляделся и с удивлением увидел на чучеле бронежилет. Это был стандартный бронежилет, который обычно надевали бортстрелки в бомбардировочной авиации.

Установив чучело, техники побежали к оружию и встали по обе стороны от агрегата. Тот, что выполнял роль стрелка, одел поверх пилотки беруши и открыл огонь. По окрестностям разлетелся оглушительный треск, и стоявшее в отдалении, примерно в пятидесяти метрах, чучело было буквально разорвано в куски длинной очередью разрывных патронов. Не спас его даже бронежилет, обрывки которого теперь тряпьём свисали с железного остова чучела.

– Да, ребята, неплохая игрушка… – оценил оружие германцев Шон, – но вот для чего она нужна? Неужто это разработка для авиации? Почему стреляли по бронежилету? Наверно, эта пушка для бортстрелка. Правда очень тяжёлая. А может я ошибаюсь…

Диверсант в раздумье раскрыл рюкзак, достал одну из консервных банок и, открыв её штурмовым ножом, принялся дегустировать содержимое.

***

– Как? Это всё? – Василий улыбнулся Хельге, которая, убрав баллон с соской, вытерла губы своему пациенту салфеткой.

– Пока всё… – сказал власовец, – сейчас тебе предстоит небольшое испытание.

Адольф укатил тележку, а Дитрих, выглянув наружу, крикнул что-то. Послышался топот солдатских сапог.

– Что ещё за испытание? – осторожно спросил Василий, в глубине души, предполагая, что его спокойное существование в плену немцев в качестве подопытного кролика закончилось.

– Должен тебя ещё раз предупредить. Скажем так, от себя лично… – власовец замялся, посмотрел на Дитриха и продолжил:

– Постарайся их сейчас не разочаровать.

– А то спишут?

– Вроде того… – лысый почесал бровь, – да, вот ещё. Обращайся ко мне по имени. Николаем меня кличут.

– Хорошо. Николай. А что примерно они затевают?

– Ты, я думаю справишься. Ты для них новое оружие. Не забывай этого.

В комнату вошёл профессор и, улыбнувшись вставшему с ложа Василию, через переводчика сказал:

– Наш прототип в прекрасной форме! Надеюсь, мы снимем сегодня все показания, что намечали.

Вбежал солдат и доложил что-то профессору. Тот согласно кивнул головой и сделал приглашающий жест Василию.

Николай пояснил:

– У них всё готово для испытаний, ждут тебя.

– Я готов, – решительно выпрямился Василий, – пожелай удачи, Хельга. Соску далеко не уноси.

Николай перевёл, а молоденькая медсестра смущённо улыбнулась на вопросительный взгляд профессора.

Профессор вышел из комнаты и встал у стены, в ожидании. Василий двинулся вперёд. Стук от его шагов был подобен ударам молота. Пригнувшись Василий впервые вышел из своей кельи. В коридоре вдоль стены стояло подразделение в чёрной форме. Профессор, похлопав Василия по стальной нагрудной пластине, сделал приглашающий жест и пошёл вперёд. Василий посмотрел на солдат, затем на профессора и подумал, что ему ничего не стоило бы сейчас, когда он может ходить и работать руками, взять профессора в заложники и прикрываясь им сбежать. Но этого пока делать нельзя. Пока он не всё знает. Потом – может быть, но не сейчас. Василий двинулся следом за профессором. Солдаты, подождав, когда огромный, закованный в сталь прототип нового оружия проследовал по коридору, взяв оружие наизготовку, пошли следом. Процессия прошла по ярко освещённому проходу через пункт охраны с пулемётным гнездом в просторное помещение. Справа у стены стояло что-то громоздкое, закрытое стальными листами. За металлической ширмой копошились техники. Было слышно гудение каких-то агрегатов и пахло медицинскими препаратами. Возле левой стены было освобождено довольно большое пространство, и на полу была сделана мелом разметка. Через противоположный вход вошли солдаты с автоматами и встали шеренгой между стальной ширмой и вошедшим с немцами Василием. Подбежавший Николай, вытирая пот платком пояснил:

– Сейчас герр профессор даст последние указания и тогда начнём.

– Ладно, – согласился Василий, – спешить вроде некуда.

Профессор что-то приказал техникам, и часть из них побежала к дальнему углу помещения, куда вела меловая разметка на полу. Добежав до назначенного места они встали в ожидании. Оставшиеся, прикатили какую-то аппаратуру из-за ширмы и доложили профессору. Тот, подойдя к Николаю, что-то заговорил, показывая то на техников с аппаратурой, то на группу, стоявшую вдалеке с приготовленным секундомером.

Власовец кивнул и принялся переводить Василию услышанное:

– Значит так. Сейчас, по команде герра профессора, ты пойдешь по этой линии, – он показал на меловую линию на полу, – вон до тех техников. Там ты остановишься. Понял?

– Это вроде вы проверяете, как быстро я теперь хожу?

– Именно. Ты готов?

Василий встал на метку, обозначавшую начало движения, и кивнул. Профессор поднял руку и гаркнул что-то по-немецки. Перевода не потребовалось. Василий, размеренным шагом двинулся в дальний угол помещения. Удары его шагов и лязг стальной обшивки действительно делали его похожим на танк. Когда Василий достиг черты, обозначавшей финиш, техник с секундомером в руке, нажал кнопку и крикнул что-то профессору. Тот явно был доволен. Николай выслушал, что говорит ему профессор, вытянулся по стойке смирно, крикнул обращаясь к Василию:

– А теперь по команде постарайся пройти дистанцию быстро. Если сможешь, пробеги! Понял?

– Да! – ответил Василий, мысленно заменив последнее слово Николая на убеги.

Последовала команда профессора, и Василий на предельно возможной скорости двинулся в обратный путь. Тяжелая рысца, с которой шёл прототип заставила многих солдат сжать побелевшими пальцами свои автоматы. Вид стального великана, бухающего ногами-лапами и выбивающего при этом в бетонном полу небольшие ямки, был действительно жутким. Добравшись до профессора, Василий остановился.

– Ну что, запыхался? – спросил Николай.

– Вроде нет. Не особенно, – Василий почувствовал, что реагирует на пробежку как-то странно. Усталости практически не было.

– Хорошо. Теперь немного подожди.

Техники сняли со столика с оборудованием внушительного вида рюкзак и стали крепить его на Василия. Затем взяв несколько металлических кругов, загрузили их в рюкзак. Василий даже не наклонился, чтоб парировать вес груза. Трое техников подтащили к ногам Василия внушительного вида напольные весы и остановились в ожидании.

– Встань вот сюда, – перевёл слова профессора Николай.

Василий скрежетнул ногами по стальной поверхности весов и замер, ожидая пока техники взвесят его и доложат о результатах.

– Сколько я вешу? – спросил Василий Николая.

– Очень много. Да ещё с грузом.

– Для чего груз?

– Ты опять должен будешь пробежаться до тех ребят, – Николай указал на ожидавших в дальнем углу техников.

– Ясно, – Василий слез с весов и занял место на старте. Последовала команда, и он вновь рванул по линии на полу, вдоль которой красовались выбоины. Добежав до техников, он развернулся и крикнул:

– Я, похоже, могу ещё немного загрузиться!

Николай перевёл сказанное профессору, тот кивнул и техники, взяв со стола ещё несколько металлических кругов, побежали загружать Василия. Вновь старт и тяжёлая рысца, только звук ударов металла по бетону стал громче. Вновь доклад техников и запись результатов.

Николай помог техникам загрузить в рюкзак Василия последние металлические круги. После этого Василию пришлось наклониться вперёд.

– Не тяжело ли тебе? – спросил Николай.

– Тоже мне, Морозко! Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе красная?

– Я кроме шуток спрашиваю. Идти можешь?

– Пока да.

Василий вновь занял место на старте. Последовала команда профессора, и Василий побежал. Сперва он старался идти с прежней скоростью, но вдруг в его глазах появились какие-то вспышки, и он почувствовал, что пол идёт куда-то в сторону. Выставив левую клешню, он успел схватиться за одну из стальных ферменных колонн, которая тут же погнулась под его весом. Дитрих подбежав к Василию, изо всех сил старался поднять его на ноги. Сознание постепенно отключалось, и Василий с трудом соображал, что происходит вокруг. Как в тумане он видел, как подкатили тележку с инструментами и подставили под него. Василий стоял на коленях, навалившись грудью на тележку. Техники, срезав лямки рюкзака, оттащили его прочь и принялись отвинчивать лючки в подмышках Василия. Причина его недомогания выяснилась практически сразу: оба резервуара с физиологическим раствором оказались пусты. Требовалась немедленная замена, и Дитрих бросился со всех ног в лабораторию за сменными баллонами.

Как-то приглушённо, будто из-за стены Василий слышал немецкую речь и голос Николая, который требовал, чтоб Василий не засыпал и был в сознании. Наконец прибежал Дитрих и, передав один из баллонов Адольфу, принялся устанавливать второй в чрево Василия. Мгновения дурноты и накатывавшего бреда миновали, и Василий вдруг чётко увидел перед собой свисавший с тележки электрический провод и исцарапанный бетонный пол. Повернув голову, он увидел за своим плечом Дитриха, который завинчивал лючок отвёрткой.

– Я … – он прочистил горло, – я в порядке. Можем продолжать.

Стоявший рядом профессор, что-то сказал, а Николай моментально перевёл:

– Не шевелись. Сейчас прикатят каталку. Ты чуть было не отключился.

– Василий подвигал руками, удостоверился, что второй лючок закрыт и, упершись в тележку так, что в ней что-то хрустнуло, выпрямился. Дитрих тут же вцепился клещом в его плечо, ожидая что Василий вот-вот упадёт.

– Нет, спасибо, – улыбнулся он Дитриху, – со мной всё в порядке.

Дитрих стал что-то очень быстро говорить, а стоявший рядом Николай хотел было перевести, но Василий его прервал:

– Не трудись, не надо. Я понял слово «браво».

Профессор отдал какие-то приказания техникам, и те мигом скрылись в коридоре. Подойдя ближе, профессор взял Василия за плечи. При этом ему пришлось довольно широко развести руки. Глядя на Василия грустными, полными сочувствия и жалости глазами, он принялся говорить. Николай переводил:

– Герр профессор говорит, что твоя стойкость похвальна, но в следующий раз, пожалуйста останавливайся, если чувствуешь недомогание.

Василий не хотел обижать этого странного немца, но всё же сказал:

– Для вас, вероятно не проблемой будет заменить меня новым… Как это называется… Объектом исследования.

Профессор опустил руки и продолжая смотреть на Василия продолжал:

– А ты не подумал, что мне просто нравится иметь дело именно с тобой?

Василий хотел было спросить, почему бы в таком случае его попросту не отпустить к своим, но посчитал это верхом наглости. К тому же ему почему-то не хотелось огорчать профессора. Прибежали, катя перед собой каталку, два техника. Двое других появились, таща какие-то фиксаторы, но Василий, увидя эти приготовления, отрицательно помотал головой и сказал:

– Сам пойду.

Профессор начал возражать, но прототип в сопровождении техника Дитриха, двинулся ко входу в коридор.

***

Море было спокойным. Подводная лодка, успешно выпустившая диверсантов на выполнение задания и через несколько часов выловившая вернувшуюся ведомую Майком человекоуправляемую торпеду, сейчас была пришвартована к плавучей базе, подошедшей под охраной эсминца, чтоб заправить лодку. Подобно огромным удавам, с корабля-базы к лодке тянулись топливные шланги. Ничто не предвещало каких-либо осложнений. Где-то далеко на западном направлении дежурили в воздухе две Каталины, готовые наброситься на любого врага, изъявившего желание напасть на плавбазу [10]. Ситуация, как говориться, была полностью под контролем.

– Капитан, сер, шум винтов на малых оборотах! Прямо по курсу! Цель неопределима.

Капитан поднялся на мостик и выйдя на надстройку лодки, принялся изучать в бинокль горизонт.

– Вон там, сэр, что-то непонятное, – сказал вахтенный офицер, показывая рукой по курсу.

В самом деле, впереди, среди ряби невысоких волн виднелось нечто странное. Подобно какому-то морскому существу неизвестный объект, выставив из-под воды блестящую тёмно-зелёную спину и нечто вроде хвостового плавника, медленно двигался прямо к лодке.

– Нырять, полагаю, бессмысленно. Немедленно свяжитесь с эсминцем! Доложите им об объекте!

– Есть, сэр! – вахтенный матрос бросился выполнять задание, но, как оказалось, в радиосообщении эсминцу не было нужды.

Хищный силуэт корабля, барракудой двинулся навстречу непонятному аппарату. Неожиданно, тёмно-зелёная сигара объекта, ускорилась и понеслась прямо на плавучую базу с пришвартованной подводной лодкой.