Текст книги "Это было недавно, это было давно"

Ансамбль «Московская мандолина»

Для ансамбля я выбрал следующий классический состав: две мандолины, мандола и гитара. Во многом это определилось наличием, вернее, отсутствием в Москве инструментов. Достать мандолу было тяжелейшей проблемой. Фактически пришлось заниматься этим с нуля.

Первый концерт ансамбля «Московская мандолина» состоялся в ЦДРИ в 1991 году.

А теперь хотелось бы вспомнить всех участников ансамбля в разные годы.

1-й состав: Н. Комолятов (гитара), Н. Баранова (вторая мандолина), И. Катасонова (мандола) и В. Круглов (первая мандолина).

2-й состав: В. Круглов (первая мандолина), Н. Комолятов (гитара), Н. Гросман (вторая мандолина), В. Киселев (мандола).

3-й состав: М. Семенова (первая мандолина), А. Семенова (вторая мандолина), А. Пономарчук (гитара), К. Краснокутская (мандола).

4-й состав: А. Резник (гитара), А. Скрозникова (вторая мандолина), О. Сильвестрова (клавесин), Е. Мочалова (мандола), В. Круглов (первая мандолина).

5-й состав: М. Бердникова (первая мандолина), М. Карякин (гитара), В. Круглов, И. Лапина (вторая мандолина), М. Котова (мандола).

Ансамбль «Московская мандолина», второй состав

Ансамбль «Московская мандолина», третий состав

Репертуар первого концерта состоял из сочинений А. Вивальди (Концерт Соль мажор для двух мандолин и basso continuo G-dur RV532, Концерт для мандолины До мажор C-dur RV 425, Трио для мандолины и двух скрипок, Концерт для люто и basso continuo D-dur – именно для люто RV82, а не для лютни, что часто приводит к путанице у гитаристов, которые по ошибке зачастую причисляют люто к лютне), Л. Боккерини («Fandango – Quintetto»), П. Канчиэлло (Trio D-dur)…

Теперь у ансамбля есть свой большой репертуар, как классический, так и современный, созданный за последнее время:

Л. Боккерини. Fandango – Quintetto

В. Ройзер. Соната № 6

П. Канчиэлло. Трио G-dur

К. Муньер. Испанское каприччио

Б. Барток. Румынские танцы

Э. Вилла-Лобос. Ария из бразильской бахианы № 5

Е. Меццакапо. «Бонита»

М. Теодоракис. Увертюра к опере «Квартал ангелов»

Ф. Мендельсон. Симфония № 4 «Итальянская», финал Saltarello

Е. Кожевникова. Postludium

И. Рехин. Юмореска

Д. Крайдлер. Румба

Л. Дезорм. Тарантелла

А. Бородин. Половецкие пляски из оперы «Князь Игорь»

Н. Паганини. «Венецианский карнавал»

Ч. Чезарини. «Флоренция ночью»

Г. Фанчулли. «Гуальоне»

И. Манукян. «Квартет-серенада»

Е. Подгайц. «Коктейль Рио-Рита»

К. Муньер. Квартет D-dur

А. Амадей. Сюита

А. Ларин. Баллада

Н. Мндоянц. «Офорты»

Ансамбль «Московская мандолина», четвертый состав

Все эти годы ансамбль «Московская мандолина» был студенческим. Ансамбль является лауреатом международных конкурсов «Виртуозы гитары» (Санкт-Петербург, 2006) и «Серебряный камертон» (Санкт-Петербург, 2010). Кроме оригинальной классики, составляющей основу репертуара, мы также не могли обойтись без переложений, которые приходилось делать самому. В концертах я всегда оставлял место для сольного исполнительства каждого из ансамблистов. В разное время с нами выступали консерваторские музыканты: замечательный флейтист А. Корнеев и альтист Ю. Тканов.

Ансамбль «Московская мандолина», пятый состав

Вот некоторые отзывы прессы: «…Это был удивительный вечер… Перед публикой музыканты ансамбля развернули широкую историческую перспективу от барокко до нашего времени. Тонкое ощущение стиля музыкальных композиций сочеталось с ансамблевым мастерством и подлинной виртуозной отвагой, где каждый звук и каждая ритмическая и тембровая интонация рождались как бы по наитию, предвосхищая слуховые аллюзии.» (Газета «Культура», 31 марта 2005 года).

«Особенно запоминающимся был концерт в камерном зале московской филармонии 3 марта 2010 года. Здесь был дан концерт, перед внимательно слушающей публикой, ансамблем “Московская мандолина”. Ансамбль представил классическую и романтическую музыку. Руководителем ансамбля уже 19 лет является Вячеслав Круглов, музыкант с мировой известностью. Музыканты ансамбля – лауреаты международных конкурсов, блестяще владеющие инструментами. Этот ансамбль является украшением и экзотическим цветком московской музыкальной жизни» (Р. Грамбов. Журнал Concertino, Германия, 2010 год).

«С удовольствием вспоминаю общение с артистами ансамбля “Московская мандолина”, исполнявшими мою Балладу. Благодаря энергии, целеустремленности и артистизму организатора и вдохновителя ансамбля Вячеслава Круглова итальянские национальные инструменты обрели неповторимый русский голос, влились в многоцветную палитру отечественной музыкальной жизни. Пусть и впредь звенят серебряные струны “Московской мандолины”…» (Алексей Ларин, заслуженный деятель искусств РФ, лауреат международных конкурсов композиторов, профессор РАМ им. Гнесиных, почетный профессор Университета Кореи (Сеул), председатель комиссии музыки для народных инструментов Союза композиторов).

Ансамбль «Московская мандолина»

«С большой радостью вспоминаю дни нашего сотрудничества с ансамблем “Московская мандолина”. В 2011 году, по просьбе Вячеслава Круглова, я написал “Офорты”. Для меня это был новый опыт, знакомство с новыми инструментами. Я безгранично благодарен ансамблю за прекрасное исполнение моего сочинения и возможность расширить свои возможности как композитора, соприкоснувшись с новыми для меня тембрами» (Никита Мндоянц, Лауреат международных конкурсов, композитор, преподаватель МГК им. П.И. Чайковского).

Появление ансамбля «Московская мандолина» привлекло внимание современных композиторов. Екатерина Кожевникова написала и посвятила мне «Постлюдию», в которой применила очень интересную четвертьтоновую технику.

Ирина Манукян – «Квартет-серенаду»…

О некоторых сочинениях хотелось бы сказать более подробно.

Кирилл Волков написал сюиту «Флоренция» для мандолины и гитары. В ней три части: первая – «Церковь Санта Кроче», где, начиная с легкого перезвона колоколов до очень мощного аккордного tutti в середине и Dies 1гае в конце, передается вся глубина человеческого страдания и покаяние перед Творцом. Вторая часть – «Сад Боболи» – легкая, блестящая тарантелла. И последняя – «Церковь Рождества Христова и Николая Чудотворца» – завершает этот оригинальный и непростой для исполнения триптих. В это время Кирилл Евгеньевич начал работать по моей просьбе над Концертино и Концертом для домры.

Яркий и масштабный Концерт для мандолины Ефрема Подгайца, написанный в 2000 году по моей просьбе, требует от исполнителя овладения сложными техническими приемами. Концерт вырастает из одного тематического ядра, и развитие его выполнено настолько изобретательно, с таким знанием природы инструмента, что не оставляет равнодушным слушателей.

Неаполитанская увертюра Е. Дербенко создана по мотивам итальянских опер и включает колористические приемы игры на мандолине, такие как арпеджио и стаккато-тремоло.

С В. Калистратовым и Е. Подгайцем

С Евгением Дербенко

Итальянская увертюра Е. Дербенко

Оригинальным сочинением является и Концерт для мандолины Игоря Рехина. Все это были первые премьеры в концертном зале РАМ им. Гнесиных, Союзе композиторов, музеях А. Скрябина и М. Глинки.

Премьера Концерта для мандолины И. Рехина

В эти годы в Череповце проходил крупный конкурс исполнителей на русских народных инструментах «Кубок Севера». Там я познакомился с японской «легендой мандолины» композитором Ясуо Кувахарой.

Он пригласил меня в Японию (Осака), на крупнейший мандолинный фестиваль, где, в частности, состоялась японская премьера Концерта для мандолины Игоря Рехина.

В 90-х годах известный альтист А. Риз пригласил меня для съемок фильма «Антонио Вивальди» по заказу ВВС. Запись состоялась в Концертном зале им. П. Чайковского.

На открытии международного конкурса «Кубок Севера».

Первое исполнение «Диалога» Я. Кувахары – музыка для мандолины и фортепиано

С О. Шаровым, Б. Егоровым и А. Горбачевым

С Л. Готлиб в Японии

Я выбрал концерт Вивалдьди для двух мандолин, пригласив белорусского музыканта Николая Марецкого (дирижер К. Кримец).

Через некоторое время я записал GD с оркестром Nothern Crown Soloists Ensemble (Artistic Director Igor Zaidenshnir), в программу которого вошли четыре концерта Вивальди и Концерт для мандолины Й. Гуммеля. Записывала меня звукорежиссер Т. Виницкая, которая никак не могла приспособиться к медиатору. И здесь мне пришлось проявить находчивость, играть не медиатором, а сложенной в несколько раз бумажкой. В результате получился очень похожий звук, извлекаемый пером, как в барочном исполнительстве.

С организатором конкурса Ясунобу в Осаке

Фабрика музыкальных инструментов им. А. Луначарского

В 1999 году встала проблема покупки современной мандолины итальянского образца. До этого я играл на мандолине Р. Калаче № 208, изготовленной в 1908 году. Дело в том, что я долгое время изучал конструкции инструментов, которые мог бы внедрить в России. Мандолинистка из Германии Марианна Гас помогла мне приобрести очень хорошую мандолину немецкого мастера Манфреда Брауэра. В начале 1999 года я начал играть на ней и понял, что подобная конструкция не подходит для домристов. Эта немецкая модель мандолины, созданная в Германии музыкальным мастером Р. Зайфертом, имеет конструкцию инструмента по типу ломбардской мандолины, с двойными струнами и квинтовым строем, но с широким грифом, чуть уже гитарного. Эта мандолина, а скорее полугитара, заставляет домриста полностью перейти на другую технологию. Широкий гриф, почти как у гитары или бразильской бандурии, при постановке левой руки требует гитарной постановки. Гриф не обхватывается большим пальцем, а большой палец подкладывается под гриф, как на гитаре, а технология правой руки предполагает безопорную на панцирь игру. Собственно, инструмент и сделан с таким расчетом, что панциря как такового нет. При этой постановке возникает проблема беглости пальцев левой руки в исполнении виртуозной музыки. Хотя в барочном репертуаре можно достичь очень красивого насыщенного звука. Взвесив все «за» и «против», я решил остановиться на конструкции итальянской мандолины, которая была бы близка домре.

В Неаполе, в доме Калаче, куда я приехал для покупки мандолины, я выбрал самую перспективную модель «Анна Мария», разработанную Р. Калаче. Я говорил ранее, что традиция изготовления мандолин этой мастерской уходит в 1825 год, когда потомок семьи Калаче – Никола впервые открыл фабрику по изготовлению гитар и мандолин. Потом эту фабрику возглавлял Р. Калаче. Именно в эти годы талант Раффаэло Калаче нашел свое применение. Он продолжает дело Николо, создает ансамбль, пишет музыку для мандолины и сам исполняет ее.

Система изготовления и сборки инструментов, выработанная в мастерской Калаче, была положена в основу производства фабрики музыкальных инструментов им. А. Луначарского (бывшая К.М. Шредер), но, конечно, в других масштабах. Фабрике было присвоено имя А.В. Луначарского 20 сентября 1922 года. Открытие этого производства дало возможность наладить выпуск оркестровых инструментов, так необходимых при создании оркестров и ансамблей народных инструментов. Через полгода после открытия было выпущено 7 тысяч балалаек, тысяча домр и 500 оркестровых инструментов, а к концу года было выпущено всех инструментов почти 26 тысяч.

С Раффаэло и Анной-Марией Калаче

К началу 1941 года фабрика выпустила 500 тысяч народных инструментов. В дальнейшем, после войны, потребность в инструментах росла, и фабрика, кроме гитар, домр, балалаек и арф, выпускала мандолины, причем в очень приличных количествах, в год по 600 тысяч инструментов.

Каждый работник выполнял определенную операцию. Кто-то изготовлял деки, кто-то – клепки на корпус, кто-то – гриф и т. д. А кто-то собирал эти отдельные детали в определенный узел. В Ленинграде еще существовала мастерская Иосифа Игнатовича Галиниса (1882–1942), который в точности повторял принцип устройства и работы мастерских Калаче. В 1916 году И. Галинис после кончины С. Налимова работает в андреевском оркестре, реставрирует и делает свои музыкальные инструменты, а в дальнейшем создает свою мастерскую. К 30-м годам он приглашает трех помощников, арендует в Ленинградской консерватории помещение и приступает к изготовлению сольных и концертных инструментов, которые выпускает сериями. Инструменты И. Галиниса, особенно альтовые и басовые домры, а также балалайки, были очень высокого качества, и до сих пор их можно встретить у музыкантов. Корпус у них семиклепочный, а по внешнему виду они отличаются от остальных: выполнены в темных бордовых тонах, за исключением панциря, имеют очень хорошую качественную механику и фирменную крышку, закрывающую механику на головке грифа. Мастерская просуществовала до 1942 года, а после смерти И. Галиниса свою работу не возобновила. В 1964 году я был в этой мастерской на Загородном проспекте (которая находилась рядом с моей службой в армии), разговаривал с вдовой Марией Федоровной и даже приобрел у нее домру малую.

До 1956 года фабрика им. А. Луначарского выпускала домры и балалайки устаревшей конструкции, и лишь в 1956 году за основу при изготовлении домр и балалаек были взяты образцы инструментов С. Налимова, И. Галиниса и С. Соцкого. Хотя к этому времени появились концертные инструменты A. Ивличева, Е. Грачева, С. Бурова…

На фабрике работали энтузиасты. Они организовали оркестр русских народных инструментов, пригласили куратора – первую домру оркестра B. Андреева, О. Кацана, и в свободное время играли в оркестре. Главным конструктором фабрики был Л. Бандас, автор книги по изготовлению щипковых музыкальных инструментов. А в 1947 году на фабрике стал работать экспериментальный цех индивидуальных заказов, производивший высококачественные концертные инструменты. Там работало всего пять человек, и каждый индивидуально изготовлял инструмент, включая все операции. Эти мастера проверяли акустику, подбирали необходимые породы дерева. Инструменты, как живой голос, имеют свой тембр и характер, я, например, до сих пор играю на реконструированном инструменте музыкального мастера А. Ивличева, который мне достался от моего училищного педагога А.А. Линькова. Реконструировал же его мне замечательный мастер-самородок Геннадий Григорьев, который работал в этом цехе. При фабрике существовал экспертный совет по приемке готовых инструментов, куда входили мой профессор И.И. Шитенков, А.Б. Шалов, Н.М. Селицкий и позднее, в 1972 году, был приглашен я. В чем состояла наша работа? В конце месяца мы приходили на фабрику и делали выборку из готовой продукции, которая складывалась в большие стеллажи, предназначенные для продажи. Из этого большого количества мы выбирали несколько штук и проверяли звуковые качества, столярную работу, механику и т. д. Цена инструментов в то время была настолько доступной, что мастера шутили: «стоит дешевле кухонного табурета». Но качество было вполне приличное. Знания, полученные в этой работе, пригодились мне в Москве, на производственном комбинате при Всероссийском хоровом обществе (ВХО), а также в общении с другими музыкальными мастерами-надомниками, где под председательством замечательного музыканта-энтузиаста А.Н. Лачинова (лауреата Первого Всесоюзного смотра-конкурса 1939 года, ученика Н. Осипова), состоял в экспертном совете по приемке домр и балалаек.

Великолепный музыкант всю душу вкладывал в наше дело и пользовался огромным уважением. Мастера терпеливо выслушивали критические замечания, очень ценили эти советы и старались сделать свою работу как можно лучше. Именно А. Лачинову музыканты обязаны организацией надомного производства высококачественных народных инструментов. В 1974 году музыкальных мастеров, которые в основном проживали в Нахабино и Шихово, пригласили в организацию надомного производства при Московской экспериментальной фабрике музыкальных инструментов (МЭФМИ). Там работали такие мастера, как В. Хромов (род. 1932), И. Емельянов (род. 1930), Е. Шебалов (род. 1936), А. Летунов (род. 1928), В. Поляков (род. 1933) Н. Савельев (род. 1922), М. Савельев (род. 1915), В. Савельев (1952), В. Павлов (род. 1947), Ф. Симаков (род. 1912), А. Симаков (род. 1926), Б. Симаков (род. 1932), А. Стариков (род. 1931), А. Устинов (род. 1949), A. Шибалов (род. 1941), Е. Шибалов (1946).

Также в Москве при ВХО функционировал небольшой цех, где работали мастера по изготовлению домр и балалаек, например А. Валиуллин, Ю. Игнатов… В 90-х, когда из Правления ВХО ушел авторитетный Н. Кутузов и пришел Н. Калинин, комбинат был продан и прекратил свое существование. Мне хочется назвать мастеров (с некоторыми я знаком, и они продолжают выпускать высококачественные инструменты): С. Шевкунова, А. Балдина, Г. Зайцева, Е. Григорьева, А. Малкина, Н. Федорова, Ф. Акопова, А. Сурова, Ю. Полякова, Е. Виноградова, О. Федорова, Е. Шустова, В. Бутузова, Н. Шибалова, С. Демина, В. Крысина, И. Филиппова, Г. Сидорского, Н. Мухина, В. Елистратова, А. Спустникова, Н. Одинцова, В. Литкуса, И. Зверева, А. Епихина, Н. Мухина, В. Родина, В. Конвего, В. Шустова, Е. Денисова, Е. Сержантова, B. Костина, А. Макеева, А. Симакова.

С современным музыкальным мастером А. Спустниковым

Из музыкальных мастеров я был очень тесно связан c В. Хромовым и считаю его инструменты одними из самых удачных. Я бы его назвал «русским Страдивари». Он нашел баланс звука, ровный тембр, удобство игры. Неоднократно будучи свидетелем его работы над инструментом, могу точно сказать: он обладал удивительным талантом «чувствовать» дерево. Оно у него было живое, имело свой характер. Однажды я, не предупредив его, приехал в Нахабино и направился в знаменитую баньку, где он «колдовал» над своими инструментами и как раз начинал клеить деки. Впустив меня, он попросил подождать, пока закончит эту операцию. Он носился по комнате, как фурия. Ни о каком вдумчивом расчете (как мне ранее казалось) не могло быть и речи. Его состояние можно было сравнить с человеком, находящимся в трансе, экстазе. Так рождались совершенные музыкальные инструменты. В Нахабино же, недалеко от Виктора Ивановича, жил Игорь Владимирович Емельянов. Замечательный мастер-самородок, у которого 4-струнные домры до сих пор считаются лучшими. Между этими мастерами было творческое соревнование, и они очень ревниво относились к исполнителям, которые сотрудничали с ними.

Любой исполнитель мечтает о совершенном инструменте. Но следует признать, что за последние 60 лет конструкция домр не пришла к конечному, устоявшемуся варианту, как, например, у скрипки с появлением гениальной конструкции Н. Амати, учителя прославленных мастеров по созданию скрипок А. Страдивари и А. Гварнери, или мандолин – династии Р. Калаче, Эмбергера, Дж. Миньери. Причин здесь много. У домристов нет таких вековых династий мастеров, которые бы из века в век передавали секреты мастерства. Мы находимся, в историческом смысле, только в начале пути. У нас не было большой профессиональной истории, т. е. она начиналась, но вмешалась, по словам выдающегося музыковеда и композитора Л. Сабанеева, «грозная поступь истории».

Ваза замечательного инструментального мастера В. Литкуса

Уровень исполнительства очень вырос, и на домре сейчас исполняют классические сложные произведения. Но при их исполнении проблем достаточно. Одной из них является небольшой диапазон домры. Для расширения диапазона приходиться применять скадратуру, причем домристы научились это делать в паузах или на проигрыше. Например, мои студенты исполняют Пассакалию в Концерте для скрипки с оркестром Д. Шостаковича с перестройкой (скадратурой), а на вступлении фортепиано к «Бурлеске» успевают перестроить инструмент на оригинальный строй.

Межрегиональный благотворительный фонд «Новые имена»

Иветта Николаевна Воронова была из когорты советских партийных работников и занимала видное положение в СССР. Она много лет проработала в отделе кадров «Интуриста» и набрала огромный опыт в подборе кадров для разных направлений. Но ее страстью всю жизнь была классическая музыка. Я много раз наблюдал за ней и видел, что для нее музыка – поистине какое-то волшебство. Она жила этим и была одержима идеей поиска талантливых детей. После очередной встречи с С. Белзой, а затем с академиком А.С. Лихачевым возникла идея создать при Фонде культуры особый фонд «Новые имена», который занимался бы поддержкой талантливых российских ребятишек, влюбленных в музыку, – в самых разных регионах Российской Федерации. Фонд в основном набирал ребят, подготовленных в ДМШ, а для мастер-классов приглашались известные профессора, работающие главным образом в консерватории, и они сами тоже приводили талантливых ребят.

Через год после открытия фонда пригласили в состав Художественно-экспертного совета и меня. Вначале мне с трудом удалось сломить предубеждение пианистов и скрипачей к народным инструментам. Вспоминаю, как после первого концерта, в котором участвовали профессора московской консерватории, ко мне подошел выдающийся пианист В. Кастельский и сказал: «Играешь ты здорово, а репертуар у вас г…» (не решаюсь написать это не совсем приличное слово). И лишь после того, когда услышали переложение «Хоровода гномов» А. Баццини, Сапатеадо П. Сарасате, Кампанеллу Н. Паганини, отношение ко мне и моему инструменту кардинально изменилось.

Слева направо сидят: Н. Макарова, Н. Шаховская, Л. Рощина, В. Левко, Г. Олейниченко, Х. Ахтямова, Т. Гайдамович, И. Бочкова, Е. Мурина. Стоят: А. Бандурянский, Ю. Дранга, Ю. Должиков, А. Болдырев, Е. Кибкало, В. Кастельский, А. Корнеев, И. Мозговенко, В. Тонха, В. Круглов, Э. Грач, Р. Багдасарян

Слева направо профессора: С. Доренский, Н. Шаховская, В. Семенов, В. Круглов, Д. Мацуев…

Фонд активно налаживал контакты с разными регионами России, со странами ближнего и дальнего зарубежья. И.Н. Воронова обратилась ко мне с предложением организовать, и притом в кратчайшие сроки, детский ансамбль русских народных инструментов. Я разыскал ребят 11–12 лет из разных музыкальных школ Москвы. Денег у фонда не было, ни на инструменты, ни на костюмы. К счастью, в это время я состоял экспертом в мастерских ВМО (Всероссийского музыкального общества). Это позволило мне за очень небольшие деньги купить разные ударные инструменты, подобрать качественные домры и балалайки, сшить костюмы и т. д. Ансамбль получил название «Новые имена Москвы». Я остановился на следующем составе: две домры малые, две балалайки и баян, а иногда фортепиано. Дело в том, что все дети занимались каждый в своей музыкальной школе на этих инструментах, и осваивать с ними, например, домру-альт или балалайку-секунду было бы проблематично.

Профессора МГК: А. Бондурянский и Р. Багдасарян

Ю. Должиков, В. Левко, Д. Мацуев, И. Воронова, Р. Багдасарян, В. Круглов

С Т. Дубровской и А. Мндоянцем

С С. Доренским, Т. Алихановым, И. Вороновой, Н. Шаховской

В центре:…Е. Мечетина, А. Мндоянц, А. Чафанов

А. Бондурянский, Н. Штаркман, Э. Грач, В. Тонха, В. Левко, В. Круглов, И. Мозговенко

Репетиция с ансамблем «Новые имена Москвы» во Франции

Педагоги, у которых они занимались в школе, были бы против. Сложнее обстояло дело с инструментовками, потому что не хватало низких инструментов и контрабаса. Поэтому в инструментовках я использовал много колористических приемов игры. В первый состав вошли: Юля Неверова, Маша Горбатова, Иван Виноградов, Антон Жуков и Айдар Гайнуллин. С этим ансамблем мы выступали в Совете Федерации Правительства, Фонде культуры, в Германии, Австрии, Франции, Италии, на Филипинах… Были очень хорошие отзывы прессы и музыкантов.

С ансамблем «Новые имена Москвы» в Страсбурге

После концертов во Франции вышла большая рецензия:

«В Париже наконец установилась весна. И первой ласточкой стали юные московские музыканты – народный ансамбль “Новые имена Москвы”. После концерта, который проходил 29 марта в Русской консерватории им. Сергея Рахманинова, к названию ансамбля можно смело добавить еще одно слово – “виртуозы”. Концертами и громкими именами парижан не удивишь. Но то, что услышали и увидели зрители битком набитого зала, не сравнимо ни с чем. Для начала музыканты удивили своим возрастом: самому старшему – Алеше Лаврентьеву исполнился 21 год, а Ване Виноградову лишь 16. Однако уже после исполнения первого произведения о юности музыкантов никто не вспоминал. Публика стояла в коридоре, толпилась в проходах, оккупировала лестницу: оттуда ничего не было видно, но хоть слышно. Концерт привлек даже всех клиентов знаменитой cantinc russe – русской столовой, и они с удивлением слушали русское чудо! В программе было все и для всех: классические произведения Бородина, Чайковского, Паганини. В исполнении квартета народных инструментов звучали оригинально и отнюдь не хуже мощных симфонических оркестров. Для знатоков современной музыки играли Пьяццоллу, Бакалейникова, Финна. А молодежь, которой было даже очень много, по достоинству оценила способности гостей в исполнении танго, джазовых мелодий, буги и пьесы для банджо. Когда слышим слово “баян”, невольно возникает ассоциация с гулянкой и русской свадьбой. Да, не без этого, но, послушав Алешу Лаврентьева, понимаешь, что этот инструмент способен всколыхнуть глубокие чувства и эмоции. Молодой баянист заставил зрителей притопывать ногами под звонкие ритмы русской плясовой. И вот совпадение: напротив, за Сеной, внезапно вспыхнула нарядная мадам Эйфель, и сверкающая иллюминация подмигивала самой известной русской песне! Утвердившееся мнение о том, что неподготовленному слушателю трудно принимать классическую музыку, было с успехом отвергнуто. Конечно, Бородин – не самый запоминающийся на слух композитор, но во время концерта многие зрители поняли, что доступность музыки зависит от исполнения. Легкость звучания, романтическая простота, неуловимая беглость рук завораживали отзывчивую и щедрую публику. Между слушателями и музыкантами установился не просто, как принято модно писать, контакт, а самая настоящая чувственная связь. Пиршество звуков продолжалось весь вечер. В “ответственные” моменты к ансамблю присоединялся сам руководитель, маэстро В.П. Круглов, дополнявший звучание незаметными, но придающими особый шарм штрихами. Естественно, ансамбль в помощи не нуждался, он четко работал, как прекрасно отлаженный механизм (если позволительно такое сравнение), но присутствие учителя придавали большую уверенность. “Музыка не имеет границ, музыка принадлежит всем народам”. Банальность, увы. Но ведь действительно лучше не скажешь. Русская балалайка и негритянский блюз. Ну что общего между ними? Этот странный ансамбль баяна (оказывается по-французски accordion chomatique), балалайки и двух домр, одна из них к тому же альт, способен выдать стопроцентный блюз с берегов Миссисипи с русским акцентом. И это было нечто! Блюзовые распевы потрясали глубиной проникновения в самую суть негритянской музыкальной философии. Да простит мне читатель неэкономный размах статьи, но хотелось бы назвать всех артистов поименно. Маша Горбатова, Юлия Неверова, краснощекий и застенчивый Ваня Виноградов – спасибо вам, молодцы! Специально для французских любителей русских экзотических инструментов ребята исполнили ностальгический парижский “вальс-мюзет”… Концерт стал событием в русской музыкальной жизни Парижа. Кстати, почему только в русской? В зале было много французов, которые после концерта торопились высказать свое восхищение и благодарность. Несмотря на то что маэстро был нарасхват, нам удалось найти укромный уголок и расспросить об ансамбле. Основатель и бессменный руководитель ансамбля народных инструментов Вячеслав Павлович Круглов является профессором Российской академии музыки им. Гнесиных (легендарной Гнесинки), народным артистом России и дает бесчисленное число концертов. Своим главным занятием в жизни считает воспитание юных дарований. Человек, не имеющей свободной минуты, тем не менее счастлив: он занимается любимым делом, воспитывает музыкантов, делает из них настоящих артистов и, особенно важно, пропагандирует русскую народную музыку. К счастью, в России не переводятся такие энтузиасты, как Вячеслав Круглов… Ансамбль пользуется большой поддержкой межрегионального благотворительного фонда “Новые имена”. В заключение хочется поблагодарить директора русской консерватории им. Сергея Рахманинова П.П. Шереметьева за неоценимую помощь в проведении концерта».

Артур Иосебадзе, Париж

С ансамблем «Новые имена Москвы» в Париже, Суздале, Германии, Македонии

С И. Вороновой, А. Мндоянцем, Д. Мацуевым и И. Мозговенко

Летняя творческая школа в Суздале

Прослушивание в фонде «Новые имена»

Одной из ярких страниц фонда «Новые имена» стала Летняя творческая школа в Суздале. Сегодня школе «Новые имена» уже 30 лет. Дети проживают на территории туристического комплекса и посещают мастер-классы. И все эти годы я занимался с одаренными детьми из разных уголков России. По приезду в Суздаль профессора давали концерт на открытии школы, и мне тоже приходилось принимать в нем участие. Назову лишь некоторых профессоров, с которыми я участвовал в этих концертах: Д. Шаховская, Д. Шафран, Н. Штаркман, В. Кастельский, Э. Грач, А. Бандурянский, И. Мозговенко, М. Яшвили, А. Мндоянц, В. Левко, М. Готсдинер, И. Бочкова, А. Селезнев. Играл я в основном мировую музыкальную классику в переложениях.

Мастер-класс в Суздале

В 1999 году с ансамблем «Новые имена Москвы» мы проплыли на теплоходе из Ханты-Мансийска через Березово, Перегребное, Лабытнанги в Салехард, а на обратном пути встретились с директором Ханты-Мансийского Цента для одаренных детей Севера В. Николаевским. Мы обсудили открытие филиала нашего вуза на базе центра для одаренных детей Севера. Оказалось, что он уже активно обсуждал эту идею с Екатеринбургской консерваторией. Я же представил ему аргументы в пользу Российской академии музыки им. Гнесиных. Ректор РАМ М.Н. Саямов поддержал эту идею. Предполагалось, что профессора будут несколько раз в году приезжать и заниматься со студентами. В филиал был набран контингент, создан учебный оркестр народных инструментов, сформирован учебный план. Филиал просуществовал 10 лет. Но этот проект, к моему большому сожалению, лопнул. В. Николаевский ушел, оставив после себя преемников, у которых не получилось сохранить этот филиал. Просто скорее всего не нашлось человека, кровно заинтересованного в его сохранении.

С М. Яшвили и А. Мндоянцем

После выступлений в Летней творческой школе в Суздале

Летняя творческая школа в Суздале

В первом ряду: Н. Макарова, И. Воронова, И. Мозговенко

В. Круглов открывает концерт фонда «Новые имена» в Рахманиновском зале Москвы

Международный конкурс «Новые имена» в Ханты-Мансийске: Э. Барзов, профессор РАМ им. Гнесиных И.П. Мозговенко и профессор МГК им. П.И. Чайковского В. Иванов