Текст книги "Это было недавно, это было давно"

Вячеслав Круглов
Это было недавно, это было давно

Книга издана при содействии Национального фонда культурных инноваций «Петр Великий»

Интервью с Вячеславом Кругловым в передачах Сергея Яковенко «И довелось, и посчастливилось» можно послушать на радио «Орфей».

Также смотрите на YouTube:

https://youtu.be/_fmDdXlxbF8

https://www.youtube.com/watch?v=KNBL2L-nt2A

https://youtu.be/SOwqlSoILDc

https://youtu.be/58k8VvtCyuY

https://youtu.be/pLiOxQ3hTzA

https://youtu.be/3bT68gy-8_E

© Круглов В.П., 2020

© «Пробел-2000», 2020

От автора

Вторая половина пятидесятых – время оттепели и романтики. Многие вернувшиеся с войны были людьми еще молодыми. Как и после Отечественной войны 1812 года, поднялась волна необычайного патриотизма, радости и гордости за свою страну, освободившую от фашизма себя и Европу. На этой волне энтузиазма русские народные инструменты оказались особенно востребованы и стали одним из символов России. Многие пытались научиться играть на них в многочисленных домах культуры, в кружках самодеятельности, где занимались тысячи людей. В это время практически в каждой семье был музыкальный инструмент. И мои родители тоже с удовольствием музицировали, пели песни. Оба играли на гитаре и прекрасно пели. Тогда-то моя мама решила, что ее дети должны учиться музыке.

Отец – Павел Федорович – работал на Горьковском автозаводе конструктором. Он безумно любил мою маму – Анастасию Михайловну. Мама полностью взяла воспитание меня и моей сестры в свои руки. Она была художественно одарена, замечательно вышивала и шила и с большим вкусом одевала нас с сестрой в это трудное послевоенное время. Ее врожденное чувство прекрасного отразилось и на нас с сестрой. Еще задолго до поступления в музыкальную школу мама заметила, что я тянусь к мандолине, которая была в доме у бабушки, и с удовольствием демонстрирую во дворе подобие игры на ней. И вот однажды, во время моего беззаботного времяпрепровождения, я был выловлен из местного пруда и доставлен на приемные экзамены в музыкальную школу № 1 Автозаводского района города Горького (ныне Нижнего Новгорода) в не слишком презентабельном виде, но голос мой и музыкальные данные преподавателям понравились.

После экзамена ко мне подошел преподаватель по классу скрипки А. Белинский и предложил заниматься в его классе. Но после первых уроков я категорически отказался от занятий, заявив, что скрипка «пищит».

П.Д. Робуль

Наша семья

Моя же сестра занималась по классу аккордеона у Павла Даниловича Робуля, владевшего, кажется, всеми русскими народными инструментами и руководившего русским народным оркестром. Когда я увидел высокого, красивого и, как оказалось, очень доброго человека, то без колебаний согласился заниматься у него на домре.

Занятия в музыкальной школе для меня не носили обременительного характера. Если надо было выбирать между занятиями на инструменте и гулянием, то я выбирал второе. Так незаметно прошли пять лет обучения в музыкальной школе.

Мы жили в обычном четырехэтажном типовом доме с двухкомнатными квартирами. Сейчас трудно представить, что в этом скромном доме жили директор крупнейшего в нашем районе универмага и директор крупнейшего банка.

Оркестр музыкальной школы

В нашем районе было два дома культуры, Дом юннатов, однако многие ребята не знали, чем себя занять. И, как правило, это заканчивалось приводом в милицию со всеми вытекающими последствиями. Поэтому музыкальной школе я еще обязан и тем, что у меня практически не было свободного времени. По окончании восьми классов общеобразовательной школы и пяти – музыкальной встал вопрос дальнейшего обучения. И здесь моя мудрая мама поддержала меня в желании продолжить музыкальное образование.

Класс П.Д. Робуля

В нашем доме жила девочка, которая с восторгом рассказывала о Кировском музыкальном училище. И действительно, я, поступив практически первым номером в класс домры, в дальнейшем в этом убедился. Это было училище, куда из Московской, Ленинградской консерваторий и из Гнесинки приехали молодые педагоги по распределению. Мой педагог по специальности – Анатолий Алексеевич Линьков, выпускник Гнесинки, – заставил меня трудиться по-настоящему. На последнем курсе я подружился с преподавателем по сольфеджио и гармонии Юрием Шибановым, который позже возглавлял Союз композиторов в Новосибирске. По его настоятельному совету я поступил в Ленинградскую государственную консерваторию имени Н.А. Римского-Корсакова. До поступления я старательно собрал сведения о Николае Андреевиче Римском-Корсакове, и меня настолько взволновал подвижнический труд этого удивительного композитора, что я был убежден в наличии этих качеств у большинства ленинградских музыкантов.

В последующем я неоднократно в этом убеждался. Войдя первый раз в консерваторию, я испытал трепет перед мраморной доской с именами выпускников консерватории. Профессор по классу домры Иван Иванович Шитенков встретил меня приветливо, прослушал, и в его голосе я услышал обнадеживающие нотки, очень много значившие для абитуриента. Таким образом, в 1964 году я стал студентом дневного отделения консерватории.

В год моего поступления из вузов призывали в армию. Я был не исключением и попал в Ансамбль песни и пляски Ленинградского военного округа, где служил три года. Моя служба состояла в ежедневных репетициях и концертах, иногда гастролях. За это время я «отработал» в более чем 600 концертах в качестве концертмейстера струнной группы оркестра и руководителя ансамбля народных инструментов, который по моей инициативе был создан при оркестре.

Через год службы в армии я понял, что у меня достаточно времени, чтобы, не прерывая службу, восстановиться в консерватории.

Дирижер оркестра Юрий Александрович Подласкин такое решение только приветствовал. Служба в ансамбле, состоявшем из 120 артистов, набранных из Мариинского театра, консерватории, Вагановского и хорового училищ, была для меня первой профессиональной школой мастерства. Юрий Александрович учил меня оркестровать, сам делая это блестяще. Во время службы я подружился со многими прекрасными музыкантами: Игорем Фоченко, Феликсом Меликовым, Евгением Карасиком… Дружба с некоторыми из них продолжается по сей день.

Художественный руководитель ансамбля В. Гаврилов

Педагогическая работа, первые концерты и конкурсы

После армии был короткий период, когда я преподавал в Горьковском музыкальном училище.

1970 год

За два года я выступил несколько раз на телевидении, радио, давал концерты, но была причина задуматься о дальнейшем. В Горьковской консерватории не было в это время классов домры и балалайки, и я все чаще оглядывался на Ленинград, где еще числился студентом заочного отделения. В 1969 году, услышав, что организуется Первый конкурс исполнителей на народных инструментах студентов музыкальных вузов России, я прошел прослушивание в консерватории и вместе с Александром Борисовичем Шаловым (возглавлявшим делегацию студентов консерватории) поехал в Новосибирск. В Новосибирске жюри конкурса во главе с Владимиром Ивановичем Федосеевым вынесло решение не допускать меня до конкурса, так как моя программа не соответствовала конкурсным требованиям. Вместо обработки народной мелодии я привез переложение «Соловья» А. Алябьева в обработке А. Вьетана. Такой профессиональный конкурс проводился впервые, и мы с педагогами не думали, что требования будут жестко соблюдаться. Встал вопрос: что делать? Выручил меня Александр Борисович Шалов, сказав: «Знаешь, я набросал обработку русской народной песни “Ах, не лист осенний”, посвященную моему другу Л. Самсонову-Роговицкому, но обработка не закончена. Я ее сегодня допишу, а вечером тебе передам. У тебя ночь, так как завтра в 9:00 ты играешь по жеребьевке». В семь утра я репетирую с концертмейстером, а в 9:00 выхожу на сцену и получаю звание лауреата Всероссийского конкурса. Участие в Новосибирском конкурсе имело свое продолжение: я окончательно остался в Ленинграде. Мне было 23 года. Сейчас проводится много конкурсов для разных возрастов, а тогда они были большой редкостью и каждый – своеобразной вехой творческого пути.

Следующие мои «вехи» – Первый Всероссийский конкурс исполнителей на народных инструментах, состоявшийся в Москве в 1972 году, Всесоюзный конкурс в Воронеже (1973) и Международный в Перу (1984).

С А.Б. Шалавым

В мое время лауреатство давало право выступать не только номером, но и с сольным концертом. Но для того, чтобы поступить в концертную организацию (а в Ленинграде это «Ленконцерт»), надо было пройти худсовет. Обычно совет проходил в Театре эстрады Ленинграда, у А. Райкина. Там я встретил «цвет культуры» города. Особую поддержку при прохождении первого худсовета мне оказали выдающиеся концертмейстеры А. Люблинский и Ю. Лазько. С первым я сделал записи на радио, а со вторым играл на заседании худсовета. Состояние исполнительства на домре в городе «андреевских» традиций было таково, что когда мне предложили гастрольную поездку по стране с сольным концертом, то в гастрольном отделе «Ленконцерта» долго не верили, что на домре можно дать сольный концерт. Конечно же, было много музыкантов-домристов, выступавших номером, но сольный концерт?! Это было, на взгляд некоторых деятелей, слишком! Так началась моя многолетняя гастрольная эпопея.

В Ленинградской консерватории я застал время, когда по коридорам, устланными ковровыми дорожками, ходили Д. Шостакович и Е. Мравинский… Можно было зайти в класс И. Браудо и, остановившись ненадолго в коридоре, получить от А. Дмитриева (ученика Б. Асафьева) развернутый план диссертации. Ректором консерватории был Павел Алексеевич Серебряков. Выдающийся пианист, он был воспитан в среде того времени и поддерживал идею приобщения народных масс к музыкальному искусству. Павел Алексеевич был одним из инициаторов возрождения народной консерватории (1961) и охотно выступал с шефскими концертами. В этих сборных концертах посчастливилось выступать и мне. Я мог вблизи наблюдать искусство М. Ваймана и Б. Гутникова, певицы К. Изотовой, виолончелиста Ю. Лазько…

Ю.П. Серебряков

В это время я увлекался дирижированием, занимаясь у замечательного педагога Юрия Павловича Серебрякова по двум специальностям: дирижирование народным и симфоническим оркестрами.

С Юрием Павловичем, сыном Павла Алексеевича Серебрякова, мы быстро подружились, и я стал бывать в этой замечательной семье, где познакомился с музыкальной элитой Ленинграда.

Долгое время я дружил с композиторами Владиславом Успенским, Аликом Мнацаканяном, дирижером Юрием Алиевым. Закончив консерваторию, я был принят в ассистентуру-стажировку консерватории и стал первым «народником», окончившим ее, причем досрочно, всего за год. Тут сказалось мое близкое знакомство с П.А. Серебряковым, который мною впервые открыл в консерватории ассистентуру-стажировку по домре. Также он предложил ленинградскому ТВ снять фильм обо мне. Переход из должности педагога училища в статус вузовского преподавателя для меня прошел незаметно и органично.

Кадр из фильма о В. Круглове «Концерт для домры», Ленинград

На кадре из фильма Е. Барашкова (сейчас профессор Пермского института культуры), Е. Янковская (сейчас профессор Новосибирской консерватории имени М. Глинки).

С П.И. Говорушко

Заведующий кафедрой народных инструментов Ленинградской консерватории Петр Иванович Говорушко предложил мне работу в музыкальном училище при Ленинградской консерватории, а спустя полгода я стал заведующим отделом народных инструментов. В 1969 году в училище не было оркестра народных инструментов, и его создание стало для меня одним из приоритетов. Я достал инструменты, наметил даты репетиций, а затем и выступлений. Так продолжалось почти 10 лет.

Обложка пластинки «Мелодия»

В годы моего преподавания в Ленинградской консерватории была записана моя первая пластинка. В 1972 году для многих исполнение строго академической программы на домре было в новинку. Записывали мы ее в зале Академической Капеллы с замечательным пианистом, великолепным музыкантом Валерием Кролем и с «легендой гитары» Львом Андроновым, одним из немногих гитаристов того времени, кто успешно гастролировал с сольными концертами.

В Москве

В 1977 году я поехал на гастроли через Москву и решил зайти в Гнесинку, знаменитый институт выдающихся «народников». Там я встретил заведующего кафедрой народных инструментов Виктора Порфирьевича Кузовлева, и он предложил мне в случае переезда в Москву работу на кафедре. Так я оказался в Государственном музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных.

Т.Ю. Масловская-Круглова

В эти годы произошло для меня самое важное событие. В Гнесинке я встретил свою жену Татьяну Юрьевну Масловскую, с которой вот уже 40 лет мы идем вместе по жизни. Татьяна – удивительный человек с очень непростой судьбой. Ее мать в 40 лет серьезно заболела, была вынуждена оставить по состоянию здоровья преподавание в Московском университете, и все заботы легли на Татьяну. При этом она успевала читать лекции, 15 лет была заведующей кафедрой истории музыки, девять лет – проректором по научной работе РАМ имени Гнесиных, в конце 70-х – секретарем Г.В. Свиридова, защитила диссертацию, писала статьи, выпустила 16 защищенных кандидатов искусствоведения. А я попал в атмосферу очень заботливой, понимающей специфику моей работы семьи.

* * *

* * *

Начало 1990-х в России было временем непростым. Рухнула система организации гастролей, филармоническая работа прекратилась, зарплаты стали мизерными. Прошли времена, когда государство обеспечивало музыкантов, работающих на ниве просветительства. На сцену вышли со своими сиюминутными интересами люди, которых раньше не пропустил бы ни один худсовет.

Однажды после концерта в Кусково ко мне подошел красивый и необычайно обаятельный итальянец. Мы сразу подружились и дружим до сих пор. В то время Джованни Чикколунги возглавлял российское отделение знаменитой спортивной фирмы «Адидас» и старался помочь всем, кому только можно, в эти трудные для России времена. Он содержал дом престарелых в Сибири, помогал детским спортивным школам и, очень любя музыку, всячески поддерживал музыкантов. С ним мы побывали в разных странах. Он выступал спонсором наших концертов, и я безмерно благодарен судьбе за встречу с этим удивительным человеком и его женой Ириной.

Татьяна Масловская-Круглова, Лидия Михайловна Масловская, сын – Георгий Круглов, Юрий Иванович Масловский, Вячеслав Круглов

С сыном Георгием на концерте

С Д. Дмитриенко и Д. Чикколунги в Швейцарии

* * *

В эти же годы мне неожиданно поступило предложение от известного баяниста Анатолия Сенина стать руководителем ансамбля «Инеко». Мы с ним согласовали состав будущего коллектива: балалайка – А. Болдырев, гитара – Н. Комолатов, баян – В. Мунтян, домра-альт – С. Кафанов и я. А. Сенин договорился с учредителями, заказал инструментовки, и мы каждый день репетировали. За все трёхлетнее существование ансамбля было, к сожалению, очень немного концертов, включая аккомпанемент вокалистам: Л. Сметанину, Л. Николаевой, Т. Петровой… Ансамбль звучал великолепно, чему свидетельство многочисленные записи, сделанные на радио. Для меня работа с ансамблем была непростой. Руководить, дирижировать своими коллегами – очень ответственное дело. Каждое слово приходилось взвешивать и очень серьезно готовиться к репетициям.

С Д. Чикколунги после концерта

Денис Валерьевич Шмидт

Оперную студию РАМ имени Гнесиных долгое время возглавлял профессор Юрий Аркадьевич Сперанский. Оперная студия благодаря его таланту процветала. Существовал очень хороший оркестр, шли полномасштабные оперные спектакли. Для студентов это была поистине школа мастерства. Мы с Юрием Аркадьевичем дружили. Я с удовольствием участвовал в его программах на выезде, в так называемых шефских концертах. Он меня познакомил с Денисом Валерьевичем Шмидтом, который в то время был директором концертного зала РАМ имени Гнесиных. В 1992 году он ко мне обратился с предложением войти в Правление Московского фонда сохранения культуры, создаваемого мэрией Москвы. Почетным председателем фонда стал Юрий Михайлович Лужков, а в правление также вошли: народный артист СССР, художественный руководитель театра имени Ермоловой Владимир Алексеевич Андреев и руководитель Департамента мэра Москвы профессор Кемер Борисович Норкин. Позже, при содействии Фонда была организована Ассоциация музыкантов «Академия народной музыки», которую я возглавляю по сей день, будучи ее президентом.

Первые абонементы и концерты

В 1970-1990-е годы все преподаватели кафедры должны были ежегодно давать сольные концерты с новой программой, и за это начислялись часы во вторую половину педагогической нагрузки. В это время по моей инициативе возник абонемент «Гнесинцы представляют». В первом концерте выступали: А. Горбачев, Т. Ханинова, Ф. Липс, А. Фраучи, Ю. Дранга, А. Цыганков и я.

C 1978 по 1990 год я работал, помимо вуза, в «Росконцерте», «Союзконцерте», «Госконцерте» и Московской государственной филармонии. Кроме ежедневной или почти ежедневной работы в городском отделе Московской филармонии (когда тебе звонит редактор, называет дату, время и место концерта, имя концертмейстера, лектора и программу), нас собирали в концертную бригаду для концертов за рубежом. С такой группой артистов мы были в Германии, Польше, Венгрии, Чехословакии, Афганистане… В эту группу входили ведущие артисты филармонии: лектор Ж. Дозорцева, певцы С. Яковенко, Рузана и Карина Лисициан и композитор Евгений Птичкин. Много было интересного, а в Афганистане к тому же и опасного. Правда, в Афганистан мы поехали слегка измененным составом: были Ж. Дозорцева, С. Яковенко, чтец А. Горбатов и баянист В. Галкин.

В Стамбуле и Лондоне после концерта с А. Фраучи

С сыном Георгием на гастролях в Германии, «Рейнгау-фестиваль»

Сольный концерт в Коста-Рике

С директором Российского Дома культуры в Хельсинки – Сергеем Медведевым.

В концертном зале «Скала» в Финляндии

С ансамблем п/у В. Фелицианта. Концерт в Петровском дворце Москвы

С Н. Комолятовым в Минске

«Созконцерт» планировал мне гастроли по Прибалтике и другим республикам СССР.

«Госконцерт» – по странам зарубежья: Германии, Франции, Испании, Великобритании, Португалии, Польше, США, Австралии и Новой Зеландии, Китаю, Перу, Коста-Рике, Мартинике и Гваделуппе, Бразилии, Аргентине, Уругваю…

«Росконцерт» – по городам РФ и фестивалям на БАМе и др.

В дальнейшем мне пришлось солировать со многими симфоническими и народными оркестрами.

С Лолитой Торрес после концерта в оперном театре Буэнос-Айреса

В Бразилии, в центре певцы Е. Шаврина и Е. Мартынов

С Н. Комолятовым и М. Гас (вторая справа)

В Германии (Лейпциг) с Е. Мочаловой и А. Резником

В. Круглов, А. Цыганков, В. Зажигин

С народным артистом СССР А. Ведерниковым

В Кафедральном соборе Калининграда

С народным артистом СССР А. Ведерниковым

С председателем Союза композиторов РФ В. Казениным

В Мексике

С В. Азовым в Австралии (Сидней)

С В. Азовым, Ю. Антоновым в Китае

С В. Галкиным в Афганистане

С А. Горбачевым. Летние курсы в Тамбове

В центре: Рузанна и Карина Лисициан, справа – Ж. Дозорцева, стоит С. Яковенко

В Германии

С народным артистом РФ, лауреатом Государственной премии РФ Н. Калининым

С народным артистом СССР, профессором Э. Грачем

В США

С калининградским оркестром народных инструментов. Дирижер А. Лоскутов, автор знаменитого Концерта для домры

С симфоническим оркестром Алтайского края. Дирижер, мой однокурсник, заслуженный артист РФ Владимир Рылов (крайний справа)

С композитором Е. Подгайцем и В. Булаховым, дирижером камерного оркестра «Времена года», после премьеры Концерта для мандолины и камерного оркестра

С краснодарским оркестром народных инструментов. Дирижер В. Винокур

С японским оркестром в Токио

В США (Вашингтон) с оркестром «American balalaika simphony». Дирижер П. Трофименко

С узбекским камерным оркестром «Согдиана»

С Н. Надопта и Калиниградским камерным оркестром

С Вятским народным оркестром. В центре дирижеры Е. Деришев, С. Голушков, А. Чубаров

С итальянским Cita Brecia

С Пензенским русским народным оркестром

Мандолина и я

Домра – уникальный инструмент в сольном и оркестровом исполнительстве. Через звучание домры можно передать тончайшие динамические, тембровые оттенки. Но чем больше я занимался на домре, а это и подготовка новых программ, участие в сольных и сборных тематических концертах, я чувствовал желание овладеть еще одним концертным инструментом. В Ленинградской консерватории у меня была попытка заняться параллельно с домрой гитарой. В то время в консерватории не было преподавателя-гитариста с высшим образованием, и меня попросили, пока гитарист Л.Ф. Андронов не закончит консерватории, вести этот предмет.

Но гитара меня не увлекла, однако появилось желание узнать как можно больше о мандолине, и именно академической мандолине. Мне захотелось окунуться в атмосферу старинной музыки. В начале 70-х годов я взял в руки мандолину и стал разбирать Концерт До мажор RV 425 Антонио Вивальди. Для того чтобы исполнить гамму, например, Соль мажор в две октавы на домре с квартовым строем, мне надо поменять четыре позиции, а на мандолине с квинтовым строем, эту гамму можно исполнить в одной позиции. Уже одно это потребовало от меня значительной перестройки. Я не говорю об оригинальных приемах игры на мандолине! Но ведь речь идет не только об удобстве и оригинальных приемах игры, но и звуковой палитре в старинной музыке! Потому я стал изучать приемы игры на мандолине (они отличаются от приемов игры на домре) и изучать барочную музыку. Надо сказать, что в эти годы не было интернета, все ноты надо было доставать (чему мне помогали многочисленные зарубежные поездки). Отправной точкой поиска репертуара стало приглашение с сольным концертом в Италию, на родину неаполитанской мандолины. Пригласил меня известный итальянский исполнитель и педагог Миланской консерватории Уго Орланди. У меня состоялось несколько концертов с оркестрами, и на выплаченный гонорар я приобрел чемодан нот для мандолины.

Считается, что неаполитанская мандолина появилась в Италии в 1740 году. Она имела четыре двойных струны g-d1-a1-e2.

Появляются произведения для мандолины, некоторые из них до сих пор в репертуаре. Популярность мандолины растет во многих странах. Появляются «Школы игры» Б. Бартолацци (Италия), Л. Денис (Франция) и др. А чуть позднее предок семьи Никола Калаче 1825 году открыл производство мандолин и гитар в Италии. В 1835 году П. Виначчиа усовершенствует модель неаполитанской мандолины. В 1870-м Л. Эмбергер создает свою модель неаполитанской мандолины. На протяжении всей ее истории у мандолины были периоды взлета и забвения, но вторая половина XIX века – расцвет классической мандолины. Потом наступает эпоха романтической мандолины. А как известно, мандолина появилась в России в XIX веке, и зарубежные исполнители приезжали в Россию с популярным репертуаром, состоящим из популярных мелодий и известных отрывков из опер и оперетт. Классический репертуар практически не исполнялся. Правда, в Ленинграде уже в наше время, во второй половине XX века, существовал известный дуэт М. Шейкмана и М. Мирошниченко. Они исполняли двойной Соль мажорный концерт А. Вивальди RV532. В дальнейшем М. Шейкман больше был связан со своим ансамблем «Серенада». Я же решил пропагандировать классический репертуар, благо у меня появились ноты. Спустя некоторое время у меня возникла идея создать классический мандолинный ансамбль. Вот так и родился на свет ансамбль «Московская мандолина».

Ансамбль «Московская мандолина», первый состав. С солистом Московской филармонии Ю. Антоновым