Текст книги "Наемник"

Вячеслав Кумин
Наемник

Войска Торговой Федерации в спешном порядке покидали поле боя. В небе кружили геликоптеры «Блэкшарк», прикрывая с воздуха солдат, которые на бегу скидывали с себя бронежилеты и оружие, уменьшая тем самым свою массу. Все делалось для того, чтобы в транспортный шаттл влезло как можно больше бойцов Федерации.

Вдалеке у горизонта уже вовсю шла воздушная схватка. Федеральные истребители «Лихтнинг» преграждали путь своим противникам «Бейстам», чтобы те не могли сбить тяжело взлетавшие транспорты «Элепхант», в каждом из которых находилось до полутысячи притиснутых друг к другу солдат или же более дорогое, с точки зрения командования, военное имущество – вроде танков, атмосферных самолетов и прочей боевой техники.

Времени катастрофически не хватало, и планета была окончательно потеряна. На орбите из последних сил вели бой тяжелые крейсера, обеспечивая достаточно большое окно для эвакуации наземных войск. К противнику подходило подкрепление в виде ударной космической группировки из пяти линкоров и трех крейсеров. Нужно было уходить, чтобы не остаться здесь насовсем.

Но вот последний «Элепхант» прилепился к своему транспортному кораблю, и вся группировка с боями стала уходить прочь из потерянной системы. Там, на планете, еще остались войсковые части и отдельные группы солдат. Если они не погибнут сразу в запале схватки, то их обменяют один к одному на пленных солдат противника.

1

Планета Альпамир была одним из последних, среди сотен, новоколонизированным миром. Вокруг нее был поднят настоящий бум, сюда стекались люди в поисках лучшей доли и в большинстве своем находили ее. На Альпамире шел бурный рост городов и соответственно населения. Буквально за двадцать лет выросли огромные мегаполисы. Но принимались и меры, ограничивающие рост, как по высоте, так и по площади, для более равномерного заселения планет и стимулирования новой экспансии.

По одному из таких городов, а точнее по его пригороду с маленькими двух– и трехэтажными зданиями, строившимися без каких-либо ограничений, ехал старенький автомобиль, в котором сидели четверо приятелей, друживших еще со школьной скамьи.

Автомобиль был действительно старинным, выпущенным где-то сто двадцать лет назад и давным-давно снятым с производства, а потому очень редким, особенно в новых колониях, что в принципе исключало вероятность его угона. По крайней мере, на Альпамире их было не больше тридцати штук при населении полтора миллиарда человек.

– Макс, ну продай ты мне этот мастодонт! – уже в который раз просил Уолш Росс, отец которого был преуспевающим бизнесменом, одним из совладельцев строительной компании. – Я отвалю тебе кучу бабок, на которые ты сможешь купить целый пентхауз в самой элитной части города, да еще со скидкой от фирмы, и не ютиться в своем домишке на окраине города. Ну так как?!

– Да не продаст он тебе его, – ответил за Макса Фил, – этот, как ты выразился, мастодонт дорожает год от года, и лет через двадцать на него можно будет купить небольшой звездолет!

– Макс, ну на кой тебе звездолет?! Да еще через двадцать лет! Живи, как человек, сейчас, – продолжал искушать Брюстера Уолш. – Но если хочешь, то я могу посодействовать в приобретении небольшой космической яхты…

– Да отстань ты от него! – вступился Вольф за сидящего за баранкой Макса, который широко улыбался и еще не проронил ни слова. – После того как ты его купишь, поставишь его в бронированный гараж, и мы больше не сможем покататься на этом чудесном образчике старины по имени «Питергольф». Так что не приставай к нему.

Максимилиан Брюстер, или просто Макс, был единственным из четверки, у кого не было богатых родителей, и до всего ему приходилось доходить самому. Единственным его преимуществом был этот старый парогазовый «Питергольф», стоящий бешеных денег и доставшийся от отца, а тому в свою очередь от его отца и так далее. Так что автомобиль был своего рода семейной реликвией, переходившей к младшему из сыновей.

Машина вышла из поворота, и ее на большой скорости обогнал здоровенный джип на водородном энергоносителе, экологически чистом в отличие от топлива, потребляемого поршневым парогазовым движком, которое и находить-то стало трудно.

– Купи такую машину, – предложил Макс своему приятелю. – Вон, какая крутая тачка.

– Да у меня и покруче есть, но мне твоя нужна!

– Не продам, ты же знаешь… – оказал Макс и включил радио, показывая, что больше он не намерен слушать просьбы о продаже.

Машина являлась ценностью потому, что в ней было все «родное»: как выпустил завод-изготовитель, так все и осталось, в том числе и радио, из которого сейчас доносились новости:

«На бирже стоит настоящая паника! – вещал диктор, – поговаривают о повторении так называемой „черной пятницы“. Падение индексов достигает десяти и более пунктов по добывающим и перерабатывающим предприятиям, и все из-за потери своих позиций Торговой Федерацией в районе Синего квазара. Стоимость акций самой Федерации снизилась на двадцать пять процентов. А теперь более подробная информация об упавших индексах…»

– Макс, выруби этого урода, не могу больше! – попросил с заднего сиденья Фил, отец которого был брокером на бирже. Филу же предстояло пойти по его стопам. – Дома и в колледже все эти индексы, проценты и прочая мура, да еще и здесь это слушать! Не могу, достало!

Брюстера не пришлось долго упрашивать, к тому же ему были по барабану все эти индексы и их падение, и он переключился на другую волну. «Главное, чтоб бамбук не падал! – подумал Макс, непроизвольно посмотрев вниз. – Он мне сегодня пригодится».

Машина въехала на мост, соединяющий Франбред с его пригородом, отделенным от основного массива широкой пропастью восьмидесятиметровой глубины, на дне которой текла глубокая река, берущая свое начало высоко в горах и образованная множеством бурных ручьев. Мост через реку пользовался недоброй славой.

В глаза бросились разительные отличия, и без того яркие улицы стали еще наряднее. Город готовился к грандиозному и самому популярному празднику – Годовщине Переселения Марка. Сегодня будут отмечать юбилей – пятьсот лет. На столичной планете пройдут военные парады, которые будут транслироваться в прямом эфире на всю Новоземную Федерацию.

«А теперь немного о погоде», – прозвучал голос девушки.

– Давай, давай, что там с погодой?! – весело прокричали пассажиры почти хором.

«Сегодня ночью будет двадцать градусов тепла, без осадков. Ветер юго-западный, слабый».

– Отличная погодка! – воскликнул Фил.

– То, что нужно! – согласились остальные.

«А теперь предлагаем вашему вниманию музыкальную композицию».

Сначала зазвучал какой-то дикий смех, а потом послышались полуэротические придыхания.

– Это что, порнуха, что ли? – не понял Макс.

– Ты что никогда не слышал эту песню? – удивился Уолш.

– Нет.

– Это пропаганда наемничества, – вставил по большей части молчаливый Вольф. – Послушай, тебе будет интересно.

Макс ничего не ответил, внутренне скривившись. Как-то он по-пьяному делу ляпнул, что мечтал быть наемником, впрочем, он и сейчас иногда об этом думал, но потом всячески отнекивался от сказанного. Что ни говори, а война всегда притягивала его. «В конце концов, это на генном уровне заложено, – подумал Макс, – мальчики любят играть в войну».

Вздохи закончились, и зазвучала сама песня:

 
Веря новой мечте
Под небом огромной страны,
Каждый несет в себе свет
Звездной войны.
Цепи возвышенных слов,
Как вестники новой беды,
Остерегают тебя от этой войны.
 
 
Звезды – манят и ранят.
Звезды – сияньем своим закрывают
Усмешку жестокой судьбы
Мы – армия звездной войны.
 

– Ну почему же пропаганда, – не согласился Макс. – По-моему, как раз наоборот – отговаривают всяческих идиотов от войны…

– Все дело в психологии человека, – стал разъяснять Вольф. – Нам как бы говорят: война это плохо, но, как известно, запретный плод сладок и оттого более желанен. Открытая пропаганда запрещена и даже призывные плакаты могут висеть только непосредственно на вербовочном пункте. Послушай дальше, сейчас второй куплет будет, все поймешь.

Но Макс, наоборот, убавил звук до грани слышимости и спросил:

– Вы ничего не слышали?

– Нет, а что? – за всех спросил Уолш.

– Крик, я слышал чей-то крик, – пояснил Макс, совсем выключив радио. – Надо бы посмотреть, в чем дело.

– Тебе показалось, – сказал Фил. – Народ веселится, потому орет.

– Нет, – уперся Макс, – крик был другой.

– Какой? – насмешливо спросил Уолш.

«Ааа!!!» – раздался душераздирающий крик. Теперь он был гораздо ближе.

– Вот такой, – ответил Макс и резко остановил машину, так, что завизжали тормоза.

– Потише, Макс, а то ты нас всех угробишь, – проворчал Фил. Ему все это сильно не нравилось. Он, как и Вольф, старался не ввязываться в неприятности.

2

Машина остановилась возле поворота в тупик, о чем предупреждал висящий рядом знак. До цели путешествия приятелей – ночного клуба «Гоблин» – оставался какой-то квартал. Еще несколько переулков и все, они на месте.

– Так, Вольф, остаешься в машине и вызываешь полицию, – взял ситуацию в свои руки Макс на правах первого, услышавшего крик. – А мы все пойдем и посмотрим, что случилось.

– Может, не надо, а? – попытался тот отговорить своих друзей от авантюрной затеи.

Вольф Слэйтер был худощав, слабее остальных физически, что наложило на него свой отпечаток – молчаливость и нежелание ввязываться во все подозрительное, не говоря уже об откровенно опасном. Родители Вольфа были преподавателями в каком-то университете, и, наверное, это как-то отразилось на его физическом состоянии. Друзья таскали его с собой, потому что, когда Вольф был в своей знакомой среде, то становился нормальным человеком – веселым шутником.

– Надо, Вольф, надо, – ответил Уолш. – Иногда надо делать вещи, которые в принципе делать не стоит. Ты меня понимаешь?

– Если честно, то нет. Но тут небезопасно, – напомнил Вольф, – машину могут раздолбать, причем вместе со мной.

– Отгони ее к «Гоблину», – ответил Макс. – Мы пешком придем, когда разберемся, что к чему, тут всего-то пара кварталов. Все давай, – махнул рукой Макс, догоняя своих друзей, уже скрывшихся за поворотом.

– Это я с радостью.

– Только не увлекайся…

Тупик оказался довольно грязным местом, с баками из-под мусора, который вываливался, скрывая сами бачки. Создавалось впечатление, что мусорная машина не заглядывала сюда уже месяц.

В углу за одной из таких куч было непонятное шевеление. Вдруг бак отлетел, и все увидели, что трое парней пытаются совладать с девушкой, которая отчаянно отбивалась, но кричать уже не могла, силы ее были на исходе.

Один держал ее голову и руки, второй старался удержать ноги, которые все время вырывались, и ему приходилось их снова ловить. Третий пытался справиться с замком штанов, но и это было сделать не так-то легко, девушка извивалась змеей. Последнему это надоело, и он резким движением ударил ее в бок кулаком, после чего она окончательно обмякла.

– Ну, наконец-то! – громко сказал один из них, когда другому удалось сорвать с нее брюки. – А то возимся с ней уже черт-те сколько!

– Начинай, давай!

Возившийся с замком не в пример быстрее расстегнул свои штаны.

«Пора, – подумал Макс, – мы сюда не для наблюдения пришли».

– Не подскажете который час? – громко спросил Макс Брюстер, поскольку знал, что самый идиотский вопрос в подобных ситуациях сбивает с толку сильнее всего.

– Чего?

Компания замерла на своих местах.

– Который час, спрашиваю!

Все трое медленно поднялись с земли, оставив бессознательную жертву в покое. До них уже дошло, что намеченное развлечение сорвалось и продолжить его сегодня вряд ли удастся. Так же медленно они достали ножи-бабочки.

«Хорошо хоть стволов нет, – успел подумать Макс. – А то схлопотали бы по самое не могу!»

– Вот вы и нашли неприятности на свою задницу, – сказал самый высокий из троих, по всей вероятности, главная секс-сила.

– Не могу не согласиться, – ответил Уолш, быстро осматривая близлежащее пространство. Осмотрев, он уже шепотом добавил: – Макс, Фил, там справа от вас, поднимите…

Макс бросил взгляд, куда сказал Уолш, и увидел там разбросанные стальные трубы. С Филом они бросились туда и, схватив тяжелую сталь, почувствовали себя гораздо увереннее. Фил даже показательно небрежно передал две трубы Уолшу.

– Отличные жестянки, – одобрил Росс, крутанув их в руках так, что трубы описали дугу. – Трое на трое, это вполне приемлемо.

Макс таким мастерством похвастаться не мог. Он вообще опасался за свое сердце, которое так быстро билось, что, казалось, сейчас выскочит из груди. Даже в ушах зазвенело. Немного успокоившись, он шагнул вперед, навстречу остановившимся противникам.

Отступать тем было некуда, кроме как пробиваться через эту троицу с обрезками труб. Главарь в довесок к своему ножу поднял такую же одиноко лежащую трубу, поскольку известная истина, что против лома нет приема, даже с ножом, работала и здесь. Один из членов банды вернулся назад и приставил нож к горлу своей жертвы.

– Не стоит, – сказал Уолш, – если ты ее сейчас поранишь, вы отсюда точно не выйдете.

– Что ты предлагаешь? – спросил высокий.

– Бросаем оружие и тихо-мирно расходимся, без геройских драк и потасовок.

– Ладно, – сказал главарь, демонстративно складывая свой нож и засовывая его в карман. – Идет, мы уходим. Лейл, пошли.

«Что-то долго полиции нет, – подумал Макс. – Может быть, Вольф забыл? Но нет, не должен, в тупости его никак не обвинишь».

После того как бандиты ушли, зло сверкнув глазами, Макс подбежал к их жертве, чтобы проверить – все ли в порядке, и когда нагнулся над ее лицом, отметив привлекательность и даже красоту, то получил мощный удар по щеке. Брюстер инстинктивно отдернулся назад, и второй удар заточенных ногтей прошелся мимо. Девушка очнулась и приняла своих спасителей за нападавших.

– Не троньте, отстаньте от меня!

– Тихо! Не дергайся, мы ничего тебе не сделаем, – стал уверять ее Макс, но безуспешно. Она ничего не хотела слышать, а в ее глазах стоял неподдельный ужас, в таком состоянии человек почти не соображает и ничего не осознает.

Вдалеке, чуть слышно, зазвучал вой полицейских сирен. Служители порядка довольно сильно запаздывали.

– Пойдем, Макс, нам тут больше нечего делать, – позвал Фил.

– Нужно рассказать, что здесь произошло, – ответил Брюстер, стирая кровь со щеки.

«Сейчас я выгляжу как самый настоящий насильник, – попытался со стороны представить себя Макс. – Три глубокие царапины от ногтей. Да уж…»

– Тебе это надо? – поддержал Фила Росс. – Давать показания в полицейском участке, писать объяснительные, это ж сколько часов мы там просидим?! Пошли, веселье, наверное, уже в самом разгаре…

– Ладно, пойдем, – согласился Макс, вставая и размышляя о том, как она вообще здесь оказалась. – А то Вольф, наверное, совсем издергался.

– Вот именно.

Приятели оставили жертву неудачного нападения и практически бегом покинули тупик, поскольку полицейские сирены звучали уже совсем близко. Объясняться с ними никому не хотелось, даже если бы после этого случая они и получили бы благодарственные грамоты от полицейского департамента за активную гражданскую позицию.

3

– Ну вот, даже не помахались, – разочарованно сказал Уолш, любитель подраться. Задира и бабник в одном лице.

– Будут тебе еще драки, сам не рад будешь, – ответил Вольф, встречая своих приятелей у входа в ночной клуб.

Вся группа вошла в помещение, их ноги до колена окутал густой белый туман. Народ в центре площадки, в основном молодой и отвязный, уже вовсю отплясывал модный ритм. Всем весельем заправляли два диджея, сидящих внутри кабины вертолета, а точнее, в его передней половине, задняя часть просто отсутствовала. Вертолет был старый, еще времен Трехлетней войны, все его внутренности когда-то демонтировали, и вместо приборной панели была установлена музыкальная аппаратура, над которой и колдовали музыканты, сидя в пилотских креслах.

Клуб был предназначен для так называемой «серебряной молодежи», «золотая» развлекалась в более дорогих местах. Но и до такого места Максимилиан Брюстер, откровенно говоря, не дотягивал, но это было раньше. Теперь он стал здесь абсолютно своим.

Макс открыл свое дело, конечно, не без помощи своих друзей, и теперь мог приходить сюда открыто, а не тайком через черный вход, как это было еще две недели назад. Брюстер занялся пошивом спецодежды для рабочих, производство было небольшим, но уже появились первые заказы, и в будущем он надеялся расширить свое производство. Ну, а то, что найти заказы ему помогли также друзья, его особо не напрягало, в конце концов, хочешь жить – умей вертеться. Макс старался следовать этому правилу.

Приятели прошли к зарезервированному столику, подбежал официант.

– Что будете заказывать?

– Сначала по пиву, – ответил за всех Уолш. – А потом видно будет.

– Сей момент!

– А вот и девчонки! – радостно воскликнул Фил, указав на соседний столик, когда официант ушел. – День прошел не зря, если их, конечно, удастся захомутать.

– Ваш заказ!

– Ну ты шустрый!

– Вот держи чаевые, – Уолш протянул десять реалов, что было довольно много. – Получишь еще столько же, если так же быстро принесешь вон тем дамам по «Кровавой Мэри».

– Они любят «Желтую Симону», – разоткровенничался официант за такие чаевые.

– Еще лучше! – Уолш отвалил двадцатку, которая тут же исчезла. – Принеси им по «Симоне» и скажи, что от нас.

– Будет исполнено!

Официант, похоже, превзошел самого себя: не прошло и двадцати секунд, как на столике у девушек появились высокие бокалы, а сами девушки смотрели в их сторону.

– Ну что пойдем, – позвал Уолш и, подхватив свой бокал с пивом, двинулся к соседнему столику. – Не следует заставлять девушек ждать.

Делать было нечего, и события развивались так быстро, что все остальные двинулись за ним. Хорошо еще, что количество парней совпадало с числом девушек.

– Привет, меня зовут Уолш, а это мои друзья – Вольф, Макс и Фил. А как зовут вас, прелестные леди? – Уолш подсел поближе.

– Ната, – ответила рыженькая. – А это Елена, Ханна и Ольга.

– Очень приятно, – продолжал Уолш, – а что же вы такие грустные на этом празднике жизни?

– Наша подруга ушла минут двадцать назад, – ответила Елена. – Вы ее случайно не видели? Она ушла куда-то со своими новыми приятелями.

– А как она выглядит?

– Примерно нашего роста, длинные черные волосы. Одета в зеленую курточку и синие брюки.

– Кажется… – успел сказать Брюстер, узнав по описанию жертву неудавшегося нападения. Он непроизвольно погладил щеку с царапинами, но замолчал, получив чувствительный пинок по своей ноге.

– Нет, мы ее не видели, – перебил Макса Уолш, посмотрев тому прямо в глаза колючим взглядом. – Или кто-то все же видел?

– Нет, не видели, – вынужден был подтвердить Макс.

– Ну, а раз такое дело, то давайте веселиться. Ничего с вашей подругой не случится! Пойдемте потанцуем.

И разбившись на пары, они пошли в центр зала, где уже толпилось довольно много народу. Девушки веселились и танцевали, даже не подозревая о том, что случилось, или чуть не случилось, всего в квартале отсюда.

А на центральном экране шел показ прямой трансляции. Наземный парад сухопутных сил сменила более величественная картина. Боевые космические корабли Первого Гвардейского Ударного флота самообороны Новой Земли величественно проплывали над планетой в парадном построении. Растянувшись и встав между двумя лунами, которые в этот момент находились на максимально близком друг от друга расстоянии, они произвели залп. Тысячи лазерных лучей прошили пространство, вслед за ними выстрелили новейшие артиллерийские орудия с электромагнитным ускорением, и за триста километров от них в космическом пространстве вспыхнули взрывы праздничного салюта.

4

У Энрике Бэкли был неприятный разговор со своим боссом Антонио Маччини. Этот человек владел сырьевым спутником, транспортной компанией по космическим перевозкам, а также двадцатью пятью процентами всего игорного бизнеса Альпамира. И это только официально. Его настоящую империю плохо представлял даже Энрике, занимавшийся делами личной безопасности своего босса. По сути, он являлся левой рукой этого человека. Специалист, служивший правой рукой, занимался экономическими вопросами.

Предки Маччини заработали первоначальный капитал грабежом, а точнее абордажем боевых кораблей на поприще большой войны между Арабийской конфедерацией и Юанской республикой несколько сотен лет назад.

Арабийцы уже сто лет проигрывали одну планету за другой, и все-таки из-за чего былая мощная конфедерация так катастрофически ослабла, до конца было неизвестно. Но, тем не менее, они отступали и скоро должны были окончательно проиграть. Но чем меньше сил становилось у конфедератов, тем ожесточеннее они дрались. После таких боев в космосе дрейфовала куча самого разного хлама: от груд бесформенного железа до вполне боеспособных кораблей. Эти-то корабли и становились жертвами абордажников, или, как их еще называли, «робберов».

«Робберы» врывались на захваченный корабль, уничтожали оставшихся в живых членов экипажа и уводили судно в неизвестном направлении. Причем корабли были как юанские, так и арабийские, пиратам было без разницы, чей корабль угонять, лишь бы он находился в приличном состоянии.

Завершения войны пока не предвиделось, и потому требовались боевые корабли, которые и продавались как тем, так и другим. А воюющим ничего не оставалось, как покупать свои собственные корабли, а иногда и прикупать суда своего противника, чтобы узнать пару-другую технологических секретов врага. Одни за деньги, другие за технологии, которые в свою очередь продавались Новой Земле.

Полученный таким путем от своих предков капитал Антонио Маччини только приумножил. А его владения и влияние были поистине безграничны.

– Единственная причина, по которой ты еще жив, – сказал тогда Маччини, – только та, что с ней ничего не случилось. Насильников кто-то спугнул.

Энрике не боялся смерти, так, по крайней мере, он думал, и не цеплялся за жизнь, но умирать тоже не хотелось, и потому он ничего не сказал поперек. В том, что стервозная девчонка, дочка Маччини, сбежала, скрывшись в толпе, хотя знала, что этого делать нельзя, он по большому счету не виноват.

«Захотела порезвиться, вот и порезвилась, – подумал Энрике. – Что она вообще забыла в этом „Гоблине“? Ведь есть же другие клубы ее уровня, а не эта забегаловка…»

– Так вот, – продолжил Антонио. – Ты можешь заслужить прощение только одним способом.

– Говорите, я все исполню…

– Моя дочь активно сопротивлялась, а потому на ней осталось достаточно следов, чтобы установить личности этих гадов. Генетики уже определили троих подозреваемых, ты должен доставить их мне живыми. Ты слышал, живыми! Я их сам убью. Они будут подыхать долго и мучительно. Если нужно, я даже сделаю им переливание крови, и все для того, чтобы они мучились как можно дольше! Вот их адреса, – Антонио бросил кипу бумаг через стол. Там вместе с адресами были фотографии подозреваемых, чтобы никто ничего не перепутал. – Ты еще здесь?!

Машина остановилась и вывела Бэкли из задумчивого состояния. Это был один из самых грязных районов города, каждая вторая лампа освещения не работала, не говоря уже о каждой первой. «И как можно жить в такой грязи? – подумал Энрике. – Как я жил в такой грязи?»

– Босс, вот дом под номером два в вашем списке, – сказал, обернувшись, водитель.

– Хорошо, Бакс, начинаем. – Из джипа вышли шесть человек. – Вы трое заходите с тыла, а мы – в парадную дверь. Напоминаю еще раз, не попортите его. Пошли.

Три человека быстро обогнули здание, а сам Энрике вошел в парадный подъезд. Нужно было подняться на четвертый этаж, где и жил насильник.

Раздался еле слышный скрип, Бэкли напрягся, вслушиваясь, но ничего больше не услышал. «Нервы, – подумал он, невольно вспоминая молодые годы, когда он устраивал всевозможные ловушки и обманки, чтобы скрыться от полиции. – Но все равно, что-то не так, нутром чую…»

Энрике продолжил подъем и вышел на нужную площадку. Вся группа вытащила парализующие пистолеты. Замок на двери был обычный, и потому Энрике скомандовал:

– Шульц, давай!

Шульц мощным ударом ноги выбил дверь, раздался громкий выстрел из дробовика, и неудачливого взломщика отбросило в сторону с рваной раной в груди. «Дерьмо, опять бронежилеты забыли надеть, – успел подумал Энрике, вваливаясь в комнату. – В том числе и я».

Совершенно нагой человек, но с пистолетом в руке, уже прыгал в окно. «Голый в поле не воин, – едва успел подумать Энрике, как услышал частые хлопки парализаторов. – Готов сучонок!»

В подтверждение его мыслей заскрипела рация:

– Босс, субчик готов.

– Он живой?

– В порядке.

– Хорошо, мы спускаемся, – сказал Энрике, на ходу выключая рацию. – Да, промашка вышла. В следующий раз аккуратнее надо быть.

– Что с Шульцем делать?

– А что с ним делать, с собой увезем, – ответил Энрике, ногой сбрасывая тело в межлестничный проем. Внизу послышался глухой удар упавшего тела. – В машину его, к этим уродам.

– Вы что делаете?! – закричал пришедший в себя первый пойманный, когда в довесок поверх него положили его голого приятеля, а сверху труп Шульца.

– Заткнись, мразь! – только и ответил Энрике, захлопывая багажник. – Ну что, Бакс, поехали за третьим номером.

– Как прикажете, босс.