Текст книги "Холодные женщины"

Сказка про Короля, который светился

В одном прекрасном государстве жил-был молодой Король. Он был умен, амбициозен, но у него было чистое сердце, что являлось редким сочетанием.

Богам было очень интересно наблюдать за ним. Они придумывали для него разные жизненные испытания. Увлеченные его нестандартными реакциями, они иногда слишком входили в азарт, за что один раз получили наказание от самого главенствующего Бога. Но речь не об этом.

Чтобы загладить это недоразумение, о котором молодой Король даже не подозревал, Небесный повелитель, через лучи солнца, вложил в него дар.

Дар заключался в том, что с этого момента в его чистом сердце поселилась энергия любви. Ее было так много, что король начал светиться, как солнце. И что с этим делать, он не знал. Раньше он мог незаметно переодеться в простолюдина и пройтись незамеченным по городу, потолкаться в толпе людей, услышать их разговоры.

А теперь, что бы ни надевал он на себя, его свет пробивался сквозь слои одежды и притягивал внимание людей.

Король закрылся от всех и спрятался. Разместился высоко в башне, там его свет смешивался с солнечным и не был так заметен, а ночью сиял с ночными небесными светилами.

Кому он мог рассказать об этом странном явлении? Конечно же, никому. Жители города подумали, что он отправился в путешествие. А слугам дворца было запрещено его беспокоить.

В одну из ночей, находясь в своей высокой башне, вдохновившись мистически красивым затмением луны, он взял в руки перо и начал писать стихи на клочке бумаги. И что заметил? После того, как он изложил на бумаге то, что переполняло его душу, свечение стало гораздо слабее.

«Это выход!» – обрадовался Король. Взял чистый лист бумаги и принялся писать. За ночь было исписано множество листов.

Создав интересную, увлекательную историю, но не завершив ее, Король уснул.

Утром проснулся и был счастлив, что теперь не светится, как солнце. Можно свободно выйти в город и вести свою прежнюю жизнь. Так он и поступил.

К вечеру, вернувшись в свою башню, он вдруг заметил там странное явление. Перед ним стояла Девушка, обнаженная, и вся она светилась. Король был потрясен.

– Кто ты? И что здесь делаешь? И почему в таком виде?

Девушка стояла в полной растерянности. Она сама не понимала, что происходит.

Король снял с себя балахон, который надевал для выхода в город, и прикрыл им ее наготу. Теперь она уже светилась сквозь одеяние.

– Рассказывай же скорее, как ты здесь оказалась?

– Я могу перемещаться в пространстве и быть невидимой при этом, но на моем теле не должно быть никакого одеяния. Могу оказаться в любой стране, в любом месте, где захочу, в мгновение.

– Откуда такие возможности? – спросил Король.

– Не могу дать точный ответ. Но это случилось после того, как во сне меня поцеловала маленькая золотоволосая девочка.

«Странная девушка», – подумал Король.

– А почему ты здесь? – спросил он.

– Меня привлекла эта башня. Я проникла сюда. Присела отдохнуть и увлеклась чтением вот этой рукописи. Когда я ее прочитала, со мной случилось то, что ты видишь перед собой сейчас. Я свечусь и из-за этого не могу быть невидимой. Как теперь быть, не знаю. А что здесь делаешь ты?

– Это моя башня. Я – Король этой страны. Рукопись, которую ты прочитала, не спросив позволения, тоже моя.

– Хорошее чувство юмора, – улыбнувшись, сказала Девушка.

– Я не шучу. Точно не в этот раз.

Она замолчала. В голове его кружились с огромной скоростью мысли.

– Я никогда не перемещалась во времени. Знала, что людям с моей группой крови это доступно, но со мной такое впервые.

– Что за группа крови такая? – пристально посмотрел в ее глаза молодой Король.

– Шестая, – ответила Девушка.

– Мне известно только о четырех.

– В моем мире, а я живу в 3333 году, существует 6 групп крови. Из-за реакций на появление различных вирусов уже почти тысячу лет назад образовалась пятая группа крови. Это очень сильные люди. Быстро приспосабливающиеся к различным условиям жизни. А за последние 300 лет смешение этой группы с другими вызвало появление 6-й группы.

Я – одна из них. Нас пока очень мало.

С того момента, как во сне целует золотоволосая девочка, мы можем быть невидимыми и перемещаться, как подтвердилось сейчас, даже во времени.

Наша задача – работать с сердечной чакрой людей. Образно говоря, открывать их сердца для любви.

– Очень интересно, – задумался Король. – И как вы это делаете?

– Через шаманов. Ты наверняка слышал о том, как шаманы собирают желающих, готовят специальные отвары из трав, проводят ритуалы.

– Да, я слышал об этом. Но никогда не было желания принимать в этом участие. Знаю, что люди об этом рассказывают. Кто-то летает с ангелами, кто-то видит единорогов, кто-то – чудовищ.

– Вот это и есть моя работа. Ангелы, единороги и другие видения – это все я. И подобные мне. Через определенные коридоры временного пространства мы учим этих людей любви. Мне сложно сейчас объяснить тебе, как это все происходит технически, могу сказать, что к каждому есть свой индивидуальный подход.

«А теперь вернем наш разговор к тому, что происходит здесь и сейчас. Здесь и сейчас ты стоишь передо мной под моим балахоном», – подумал Король и молча заулыбался.

– И еще свечусь! – возмущенно добавила Девушка.

– Ты еще и мысли читаешь?

– Если мне позволено входить через временные коридоры в подсознание людей из других миров, неужели ты думаешь, что услышать твои мысли, так громко доносящиеся до меня, сложно?

– Нет, не думаю. Для меня это все пока еще непонятно.

– Для меня тоже непонятно, почему после прочтения твоей рукописи я теперь свечусь. Может, объяснишь мне?

Король подробно рассказал, какие изменения произошли с ним за последнюю неделю. Девушка с интересом слушала его, но как дальше действовать? Ответа у нее пока не было.

Король смог это понять, потому что еще вчера сам был точно в таком же светящемся виде и не знал, что с этим делать.

Гостье была предложена комната, чтобы временно остаться в башне, и она благодарно согласилась.

К вечеру того же дня Король вновь стал замечать легкое свечение своей кожи. Он вернулся к своим незаконченным рукописям и продолжил писать. Точно так же, как и ранее, свечение после этого утихло.

На следующий день Король опять отправился в город – понаблюдать, нет ли еще каких-то необычных явлений. Вернувшись в башню, постучав в дверь комнаты, где расположилась его гостья, он пригласил ее на верхний этаж. Она с радостью составила ему компанию.

Общение увлекало обоих, так как они делились информацией, которая каждому до этого момента казалась нереальной.

– Я много думала о том, что случилось с тобой. Это, безусловно, дар. Тот свет, который я сейчас излучаю, прочитав твои рукописи. Точно такой же излучают люди в результате моей работы с ними. У них открывается сердце.

В них открывается любовь. И я вижу в них этот же свет, но не в таком объеме.

– И какой будет твоя версия? – спросил Король.

– Я думаю, что в тебе заложен огромный источник любви. Он слишком велик, чтобы быть спрятанным глубоко в душе. И мало того – он не иссякает.

– И как мне быть теперь?

– Когда ты вкладываешь энергию любви во что-то, в тебе самом все гармонизируется.

Например, прочитав твои рукописи, я свечусь, как солнце. Но для меня одной такой объем тоже велик. Было бы лучше, чтобы множество людей читали то, что ты пишешь. Тогда эта энергия распределялась бы равномерно и открывала их сердца. Их было бы в миллионы раз больше, чем тех, с которыми я работаю через шаманов.

Наверное, не случайно я оказалась здесь, в твоем мире, в этой башне рядом с тобой.

– Еще и после затмения луны, – добавил Король. Его одновременно забавляла и озадачивала эта история.

«И каким образом миллионы людей будут читать то, что я пишу?» – подумал про себя он.

– Мы это размножим.

– Ты готова все переписывать в больших количествах?

– Нет, конечно. Для этого есть специальные люди.

– Какие еще люди?

– Прости, в твоем времени, наверное, еще нет книжных издательств.

– По всей видимости, таковые отсутствуют.

– Хочешь увидеть, что это такое? – улыбнулась Девушка. – Уверена, что тебя заинтересует.

– А как это возможно?

– Я смогла бы провести тебя через временной коридор. Но нам нельзя светиться, тогда не сможем быть невидимыми.

– Допустим, что со мной получится. После того, как я изливаю энергию своего сердца на бумагу, мое свечение на какое-то время утихает. Но что делать с тобой теперь?

«Свалилась же на мою голову», – подумал про себя Король.

Девушка молча улыбнулась.

В этот момент в приоткрытую дверь комнаты вошел пушистый рыжий кот, житель башни, успешно охраняющий ее от мышиных набегов. Сделав пару шагов, он прилег, и было заметно, что самочувствие у него неважное. Девушка обратила внимание, что у бедняги поранена лапа:

– Его мучает боль.

Она подошла к нему, аккуратно приподняла лапу, чтобы рассмотреть рану.

У кота даже не было сил реагировать. Попросив у Короля хоть какие-нибудь средства облегчить болезненное состояние бедного животного, гостья обработала рану, легла рядом с ним на пол и продолжала ласково гладить его. Король в это время увлеченно писал. На секунду он отвлекся и посмотрел на Девушку.

Она лежала рядом с котом, в одежде, которую великодушно выдал Король, абсолютно реальная, без необъяснимых световых лучей.

Коту же заметно полегчало, он мурчал на всю комнату. Девушка спала.

Король подошел и аккуратно коснулся ее руки, чтобы разбудить.

– Смотри, ты больше не светишься, – сказал он тихо.

Она изучающе посмотрела сонными глазами на свою руку и ответила:

– Все так просто. Я же прекрасно знаю об этом. Боль лечится любовью. Пока мы не излучаем лучи, можно отправиться в мое время. И перенести туда то, что ты написал.

Внезапно молодой Король почувствовал возмущение. Почему это он должен свои рукописи переносить куда-то не пойми куда?

– Если ты хочешь просидеть всю жизнь в башне, можешь не делать этого.

– Забыл, что ты слышишь мысли.

– Прости. Тебе совсем негде побыть наедине со своими мыслями, пока я рядом. На самом деле не всегда их хочется слышать.

– Хорошо. Я готов. Что надо сделать, чтобы отправиться с тобой в другой мир и время?

– Для начала раздеться, – сказала Девушка. – Только без одежды ты сможешь перенестись со мной в другое время и остаться незаметным. Не волнуйся, я не буду смотреть на тебя так, как ты смотрел на меня в тот момент, когда увидел впервые в своей башне. Еще и мысли свои не мог утихомирить.

Молодому Королю стало немножко неловко.

– Все хорошо. Я все понимаю, – ответила, улыбаясь, Девушка. – Ты повел себя очень достойно. Помог мне. Спрятал. Я безгранично благодарна тебе.

Король первым отвернулся и снял рубашку.

– Что у тебя на спине?

– Кто-то обещал не разглядывать меня, – вспомнил он.

– Ты так стремительно все сделал, что я не успела отвернуться, – спокойно ответила она.

– Тогда тебе удобнее рассмотреть самой, что у меня на спине, а не спрашивать.

– Откуда это?

– Не знаю. Сколько себя помню, этот рисунок всегда был на моей спине, – ответил Король. – Что ты там видишь?

– Много чего, – произнесла Девушка. – Еще я вижу там боль. Я ее чувствую.

Она приблизилась к Королю, медленно провела рукой по его спине и остановилась.

На ее глазах его кожа начала светиться. Король тоже это заметил.

«Похоже, сорвалось наше путешествие в другое время», – подумал он.

– Не будь таким непонятливым, – смеясь, ответила на его мысли Девушка. – Повернись ко мне лицом.

– Если я повернусь, обещаю, ты тоже начнешь светиться, – ответил молодой Король.

– Я знаю, – ответила Девушка. – Вот и увидим, что из этого выйдет.

Повернувшись к ней лицом, он посмотрел на нее своими красивыми светлыми глазами, провел рукой по ее лицу и застыл при виде ее свечения.

Они оба стояли неподвижно и при этом ослепительно сияли.

– Какой ты красивый, – сказала Девушка, нежно целуя его в губы.

Вдруг свет отделился от них и через секунду ярко вспыхнул в ночном небе.

– Это романтическая любовь, – сказала Девушка. – Как только между мужчиной и женщиной зарождается энергия романтической любви, на небе появляется яркая вспышка, а затем загорается звезда. Так светится их любовь.

– А что происходит, когда звезда падает?

– Не знаю. В данный момент не хочу об этом думать.

– И я тоже не хочу, – ответил Король.

Девушка доставила рукописи Короля в издательство другого времени, другого мира. Были созданы его прекрасные книги, которые распространялись не только в разных странах, но и в разных временных пространствах. Читая эти книги, люди наполнялись светом, и их сердца начинали излучать любовь.

* * *

Первое, что я вынес из этой сказки – чтобы быть видимым, нужно перестать прятаться. Второе – любовь, вложенная в свой смысл, в свое дело. Третье – польза. И если первое и второе я понимал, к этому я приходил уже ранее в своих исследованиях, наблюдениях, то польза стала для меня приятным открытием – я, наконец, смог облечь в слова то, что пытался ухватить руками, как исчезающий в воздухе фантом. Уловить, как знакомую мелодию, названия которой не помнишь – слышишь ее вдалеке, и кажется, что она приближается, но вскоре затихает окончательно.

Ты подтолкнула меня к анализу. Благодаря твоей сказке я пошел в верном направлении, навстречу этой знакомой мелодии, и я ее отыскал, даже узнал ее название. И сейчас я готов поделиться с тобой своими наблюдениями.

Имя этой мелодии – польза.

Наблюдаю за людьми, которые несут пользу другим людям своим делом. В моем городке на западе Польши мужчина, живущий на соседней улице, работает массажистом – он очень востребован, у него длинная очередь на запись, звонишь ему, узнаешь, что свободное место на массаж есть только через месяц-полтора. Я заметил, что каждый раз, когда встречаю его на улице – чаще всего, когда идет на обед, – он полон сил, уверен в себе, имеет деньги, желания, планы на будущее, открыт к общению, может смело себе позволить высказать свое мнение. Он знает, что он приносит пользу, качественно делая свою работу. У него есть связи, начиная от врачей и заканчивая мэрией города – он ощущает за собой силу, и я ощутил эту силу, находясь рядом с ним. Этот мужчина твердо стоит на земле; когда я приходил к нему на массаж, он мне говорил, что женщины болезненно переносят отказ от мужчины:

– Мужчине проще: не получилось с одной, будет пробовать с другой, третьей, десятой. С какой-то обязательно получится, это естественный процесс. А вот женщина может затаить обиду. Например, однажды ко мне на массаж пришла клиентка средних лет. Пока я вышел помыть руки, она разделась и ждала меня в кабинете полностью обнаженная. Когда я вошел, то сказал ей, что достаточно снять верх, трусы можно было не снимать. Она дала понять, что готова к сексу. Опущу детали.

– Вы отказали?

– Да. У меня есть девушка. Эта клиентка ушла и больше никогда не приходила ко мне на массаж. Это не единичный случай. Женщина по сути своей более ранима, – сказал он. – Она приходит ко мне. Можно сказать, отдает мне свое самое сокровенное, «вот оно мое тело, моя нагота, бери» – и получает отказ. Она перенесет это болезненно. Такие женщины не возвращаются после этого, обижаются, их «не приняли».

Интересный мужчина, он мне понравился сразу. С ним можно было обсудить любую тему. Он имел богатый жизненный опыт, был на двадцать лет старше меня.

Второй человек, за которым я наблюдал – тоже мужчина в возрасте, – жил в часе езды от меня. В обдуваемом ветрами городе в 5 километрах от Балтийского моря. Он занимался переводом документов на польский язык. Человек востребованный, в его голосе ощущалась твердость, чувствовался также внутренний стержень. Мужчина понимал, что в нем нуждаются, что его работа имеет ценность – он мне нужен в первую очередь, потому спокойно озвучивал свои условия, которые я принимал, потому что в моем городе переводчика не было. Он был энергичен, жил в уютном, симпатичном доме и принимал меня на дому. Человек нес пользу людям. Он нужен был и мне, и другому, и третьему, у кого возникнет потребность в переводе – он мог себе позволить назначить время и место встречи, где и когда ему удобно.

Люди, несущие пользу, делающие свою работу качественно, чувствуют внутри себя силу.

* * *

У нее был сильный женский запах. Близнецы. Женщина с сильным запахом. Женщина, которую я, сам того не ведая, наполнял собой настолько, что она в ответ порой переполняла меня собой, своим влечением ко мне, своим присутствием и своей – любовью? не могу правильно подобрать слово – своей женской нежностью, добротой, покорностью, поддержкой, своей беспрекословной готовностью следовать за мной в любом направлении, куда бы я ни повел. Такое женское состояние рядом с мужчиной у меня ассоциируется с любовью. Хотя она никогда не говорила, что любит меня. Мне это и не нужно было. Все самое важное я чувствовал.

В нашей с ней истории я вел, был впереди идущим, а она шла за мной и восхищалась – так она об этом вспоминала позднее, когда мы были далеко друг от друга. Я это принимал – это придавало мне еще больше сил, уверенности в себе и выбранном мною пути. Эта женщина наполняла меня своей верой в меня, своим внутренним светом – если бы она попросила меня описать ее одним словом, то первое, что пришло бы на ум, – это свет. Свет, которым я питался через ее слова и прикосновения. Дальше – порочность. Я отыскал в ней свет и порок: «Раздвинь руками ягодицы, я хочу смотреть, изучать». Как же красиво и вкусно обладать женщиной, которая читает красивые стихи про любовь, про мужчину и женщину, про ангелов; что создала такую невинную чистую сказку про Короля, который светился, и во всех ее творениях – ни грамма похоти. Она скрывает свою животность, свою необузданную тягу к мужчине, свое сладострастие. Но будучи с ней наедине, когда она открывает себя тебе, ты замечаешь, что стоит засунуть в нее средний палец, глубоко войти им в нее, вынуть, понюхать и засунуть его в ее же рот, как ее сексуальная энергия потоком ударит в тебя. И эта кареглазая сластолюбивая женщина будет взглядом молить, чтобы ты немедленно расстегнул ширинку и засунул в нее свой член и, после того как возьмешь ее, обильно накормил своим семенем. Чтобы обращался с ней по-разному, как пожелаешь – она не боится ни боли, ни грубости, лишь бы освободить собственное тело от желания и порока и освободить твое тело.

– Ты не мыла там только что? – спросил я у нее сразу после того, как она вернулась из душа, и я ее нюхал на белой, как стены моей мастерской, простыне. Мне нравилось нюхать, через запах я ее изучал.

– Мыла. Почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

– У тебя сильный женский запах. Он не перебивается даже гелем для душа. Мощный запах. Его много.

– Я не понимаю… Понравилось тебе это или нет?

– Это ново для меня. Обычно запахи сильно смываются. Удивительно. Мне не нужно даже приближаться к твоим набухшим губам и анусу, чтобы почувствовать твой запах. Достаточно находиться на расстоянии вытянутой перед собой ладони. Он бьет в ноздри. Он мощный, я уже говорил.

– Какой он?

– Он твой.

* * *

Мы гуляли по Берлину, главной достопримечательностью Берлина была ты. Вернувшись в отель после прогулки, мы сели на подоконник, смотрели на проезжающие автомобили. Был дождь и сильный ветер, мы говорили о церквях, о Боге, я делился с тобою своими наблюдениями.

Шестого января я вошел в костел святой Марии, который виден из окна моей мастерской, и попал на службу в честь праздника Трех королей. Это было спонтанное решение, я не планировал туда идти, просто проходил мимо, увидел, что люди заходят. Остановился и пошел вслед за ними. Внутри, начиная от входа, стояли длинные ряды деревянных лавок каштанового цвета. В костеле было много людей в этот день. Я присел в среднем ряду у прохода, наблюдая за людьми, за тем, как они внимательно слушали ксендза. Слушал орган, прочувствовал царившую здесь атмосферу торжества, таинства, веры. Зарядился. Я читал, что некоторые поляки в этот день пишут на дверях своих домов первые буквы имен королей «К + М + В» (Каспар, Мельхиор и Бальтазар) и текущий год. Другие рисуют «C + M + B» – первые буквы латинского выражения «Christus mansionem benedicat», что значит «Пусть Христос благословит этот дом». После также пишут год. Знак «+» – это не плюс, а крест как символ благословения.

После служения я почувствовал наполненность. Этот костел – место силы, люди заряжают костел своей энергией, верой, эмоциями. После этого похода я записал в блокнот следующее:

«Точка зрения – это путь, который ты прошел. И уроки, которые ты извлек из этого пути.

Человек не становится хуже оттого, что его видение мира отличается от моего; человек имеет право смотреть на вещи не так, как смотрю я: у него свой путь, свои выводы из этого пути. Если кто-то не знает Бога как самую могущественную силу, отпускающую все людские грехи, это не значит, что все верующие занимаются ерундой и обращаются к пустоте в своей молитве – это выбор каждого, во что ему верить и какой силой, энергией наделять свое слово. Библия – интересная, местами жестокая и качественно написанная книга. Церковь – приятное, богатое для исследователя место. Любая молитва без эмоции, искренности, энергии того, кто ее произносит, не действует, любое слово, наделенное энергией, имеет силу – это не религия, это наблюдения жизни. Я с любопытством посещаю интересные мне храмы, меня манит сила, красота, загадка этих сооружений: я вижу людей, наделяющих Бога силой. И если они искренне верят в Него, Он для них жив. Чем сильнее человек, тем сильнее Бог для человека, в которого тот верит. В нем Он живет, ему Он помогает. Каждый сам создает для себя источник силы.

Все святыни – это места силы, потому что люди наделяют эти святыни силой. Пустая церковь не знает ни Бога, ни дьявола. Пустая церковь – это иконы, не способные никого исцелять. Это хлам. Церковь станет бесполезной, если не останется ни одного человека, готового принести в нее свою веру, свои эмоции – и горе, и радость. Церковь имеет великую силу и в то же время совершенно бесполезна, важно, какой человек в нее входит и с чем. Есть люди, что и без Бога внутри, и без церкви делают все то, за что нам уготован рай – без надежды, что после смерти им это зачтется. Мое убеждение, озвученное мною в двадцать, – это медленно действующий яд, убийство для тридцатилетнего меня; чем больше исследую, тем аккуратнее подбираю слова. Чем больше анализирую, тем опаснее становлюсь для того, кто читает меня и считает мои наблюдения правильными – в этом мире нет ничего правильного и неправильного. Я самого себя раскритикую и уничтожу, когда приобрету опыт и знания, вытесняющие опыт и знания сегодняшнего меня, этого требует рост – уничтожения и созидания. Есть поступки, которые совершают люди. Среди множества людей, поступающих по-разному, ты создаешь для себя самого понимание, как хотелось бы поступать. Есть опыт, который люди приобретают. Есть знания, которые проникают в них, подобно лозе, обвивающей собой мысли, меняя старые убеждения, отношение к многим вещам. Есть то, что откликается внутри здесь и сейчас, а со временем, возможно, перестанет откликаться. Есть мир, на который смотрят люди – с позиции жизненного опыта, знаний, неудач и побед. И для всякого, кто смотрит на него, он разный.

Можно часами смотреть на то, как течет ручей – через какое-то время ты уже не видишь в спешащей бесконечно куда-то вперед воде важность течения собственной жизни, видишь только текущий ручей. И пока ты смотришь на него, тебе кажется, что ты начинаешь понимать больше: ты остановился, исчезли бесконечные монологи внутри, тебя нет, есть лишь ручей, который течет вне зависимости от того, смотришь ты на него или нет, и существуешь ли ты вообще – он имеет странную притягательность для смотрящего в него.

Мне близки слова: «Царствие Божие – в вас самих, а не в постройках из камня и дерева» (Евангелие от Фомы 1:81). Впервые я услышал эти слова, когда посмотрел фильм «Стигматы» Руперта Уэйнрайта.

Мне близки слова Люцифера из романа Марии Корелли: «Я тоже устал, но я никогда не могу избавиться от своей усталости, так как я устал от самого себя»».

* * *

«Белая рубашка, черные брюки. Мне запрещено фотографироваться с ними».

Я целовал тебя на подоконнике и не знал, это наша первая встреча и прощальная или просто первая. Не думал об этом и целовал. Когда мы лежали на кровати и готовились ко сну, я поделился с тобой одним сном, который живет во мне и не забывается. Мне приснилась мама, устало жаловавшаяся на то, что дом не продается, что потенциальных покупателей не устраивает его цена и они предлагают меньшую. Когда мы с ней закончили разговор, я пошел по улице мимо этого продающегося дома и рядом увидел строй: молодые парни, крепкие ребята гораздо моложе меня слушали своего командира. Складывалось ощущение, что они собрались после утренней пробежки. Я прошел мимо двух взводов, вглядываясь в лица – никого из них я не знал. И только проходя мимо третьего взвода, я узнал всех парней – они были гораздо старше, выше, мужественнее первых. Я ни с кем не здоровался, а целенаправленно шел в здание, которое находилось прямо передо мной. Двухэтажное здание, в котором я никогда ранее не бывал.

Когда я вошел туда, то обнаружил на себе чистую белую рубашку моего размера, под рубашкой можно было заметить желтоватую майку. Вокруг собрались парни. Я узнал всех до единого. Прямков, забыл имя – высокий, крупный добряк со светлыми, улыбчивыми глазами, мы называли его Пряня. Я подошел к нему и протянул руку. Он посмотрел мне в глаза, узнал, улыбнулся и крепко пожал мою руку, затем продолжил разглядывать себя в зеркало и причесываться. Даниил, худощавый, любитель пошутить, поговорить о девчонках – его мы звали Пачка из-за фамилии – тоже узнал меня и первым протянул руку, я крепко пожал ее и пошел дальше. Артем… прозвище – Бога. Тоже обменялись рукопожатиями. Я пошел вслед за ними – они куда-то спешили – и вышел в большой, светлый зал. Там были длинные широкие столы, застеленные снежного цвета скатертями, на них стояли бутылки вина, бокалы, фрукты, еда. Женщина в возрасте, мама одного из моих товарищей, увидела меня и сказала: «Вы же понимаете, что не сможете с ними фотографироваться?» Меня будто пнули под зад ногой, внутри стало больно от этих слов. Пришло осознание, что несмотря на то, что я был одет празднично, это был не мой праздник. Я сказал: «Конечно, я что, ненормальный?» И молча убрался из этого зала.

Когда я вернулся в ту комнату, где мгновением ранее здоровался со своими товарищами, там не было никого, ни души. «Как это я не смогу с ними фотографироваться в том зале? Я же с ними бок о бок мочился на забор за каптеркой, который ограждал нас от внешнего мира. От улиц, где ходили люди и курили, когда и как им вздумается, в то время как мы одну сигарету растягивали на четверых, а после бежали в кусты по-большому, сделав несколько горьких, глубоких затяжек натощак, – завтрак был только после утренней уборки территории. Мы пытались проснуться, растирая сонные глаза руками, – из-за ранних подъемов мы зачастую не высыпались. Я находился с ними двадцать четыре часа в сутки, я знаю о многих из них больше, чем знают их родители. В трудную и радостную минуту они были рядом. Мы с ними радовались тому, что поднималась температура: можно было наконец отоспаться, отдохнуть в санчасти несколько дней и не слышать бесконечного: «Рота, подъем, рота, отбой; четвертый взвод на плац, построение через три минуты». После отбоя мы открыто мастурбировали, не стыдясь друг друга, и делились тем, какое порно доставляло нам удовольствие, какие женщины нас возбуждали. Чувствовали себя крутыми, сильными. Мужчинами. Всем взводом с голодными глазами нападали на «передачку» каждого, кого посещали родители и товарищи, родственники. У нас были две ходовые валюты – сигареты и еда. Сигареты порой меняли на еду и наоборот. Одной или несколькими можно было отблагодарить от души за какое-то одолжение курящего или просто проявить теплое, душевное отношение к пацану. И я громко завопил и оттого проснулся.

Я проснулся с сухими глазами. И с полным осознанием того, что эти парни, мой четвертый взвод, были моей семьей. Меня все узнали, мне были рады мои товарищи, парни из третьего взвода проявили ко мне безразличие, но эти ребята никогда не были для меня семьей, они были для нас соседями. Хотя их взвод стоял рядом с моим на проверках и построениях.

Я почему-то не осознавал ранее, что все эти люди были дороги мне. Что я будто оторвал себя однажды от них, с кровью оторвал и решил жить так, будто ничего не случилось. Я не понимал, что однажды я сломался. Наяву я не проронил ни слезы, хотя во сне не сдерживал эмоций и кричал так сильно, что сам себя разбудил. Было больно. Проснувшись, я думал, что залил постель своей болью, но ничего подобного, очень странно было реветь, как ненормальному, с сухими глазами. И вдруг я решил больше не сдерживаться и начал подвывать. Со стороны это напоминало собачий скулеж. Даже поплакать нормально, по-человечески не смог. Скулил оттого, что запирал это в себе уже больше двенадцати лет, скрывая от самого себя.

Мне нужно было пережить это осознание неожиданной потери моей семьи. Мои друзья, товарищи, мои братья. Высокие. Мужественные. Улыбчивые. Лучшие из лучших. И я среди них – в белой красивой рубашке и черных брюках. Не нахожу себе места. Это не мой праздник, я однажды выбрал для себя другой путь и шел этим путем. Я ни о чем не жалею, он привел меня туда, где я сейчас. Это ваш праздник, вы давно его пережили, я с опозданием его посмотрел, как кино, вышедшее десятком лет ранее. Строевые. Нескончаемые построения. Баня раз в неделю. Вечерние прогулки. Утренние пробежки, уборка территории. Каптерка. Учеба. Веселье и грусть. Боль физическая, боль моральная. Наряды. «Взвод, подъем, взвод, отбой» – и так по кругу. За то, что совершил какой-то проступок и тебя поймали с поличным, например, нахамил замкомвзвода, наплевательски отнесся к внешнему виду, не выполнил поручение командира – зачастую страдали все. В отдельных случаях страдал только виновник, мы понимали, что оступиться и быть пойманным – это значит подставить не одного себя под удар, но и весь взвод. Осознавали, что если и нарушать правила, то делать это нужно так, чтобы не поймали за руку. Вечерняя проверка – уже тошно было слышать сотню фамилий, которые давно выучил наизусть, каждый день перед сном. Вы прошли не детский сад, мощную мужскую школу. Каждый из нас членов в бане насмотрелся столько, что ничем уже не удивишь. У каждого свой характер. Каждый стремился расти, показать себя, выглядеть в глазах товарищей настоящим мужчиной, чтобы его уважали. Совершал поступки. Создавал ежедневно себе авторитет, проявляя силу воли, решимость, мужество в определенных ситуациях. Нужны были эти самоволки? Эти сигареты, алкоголь? Да плевать было на все это, важно было, чтобы уважали за смелость, за то, что сказал, не струсил, сделал. Чтобы слово имело вес. А это так, бонусом, пацанская романтика. Каждый из нас боялся, но действовал решительно, чтобы иметь вес. Те, кто не боялись потерять многое, получали еще больше. Увольнения. Курение во время уборки территории, осторожное курение, один на шухере, чтобы не заметили офицеры, – за это выгоняют, это позор. Было трудно, было незабываемо. Горжусь тем, что был частью нашей семьи. Об этом не расскажут офицеры, об этом не напишут в газетах, и для всех, кто не был в нашей шкуре, мы были примерными мальчиками, гордостью родителей. Кто не был там, за забором – тот не знает об этой жизни.