Текст книги "Враг внутри"

Глава 7

– Когда мы вернемся, я сделаю твою жизнь невыносимо сложной, – негромко пообещал Майков, передавая вахту Андрею.

Серегин поморщился и взглянул на командира с откровенной неприязнью.

– Но мы еще не вернулись, и впереди нас ждет вовсе не детский утренник...

– Отвяжись от нее, – словно не замечая реплики Андрея, сказал Майков. – Это единственный способ сохранить все, как было.

– Только и всего? – Андрей криво улыбнулся. – Вам, командир, следовало сказать эти волшебные слова еще на Земле, в тренировочном пункте. Я бы тогда ушел в сторону без разговоров. А теперь, пожалуй, я останусь. Будем считать, что объявлен «белый танец, вальс и только вальс». Пусть Зайчик сама выбирает кавалера.

– Вам больше нечем заняться? – неожиданно объявившись за спиной у космонавтов, поинтересовался Пал Палыч. – Устроили на борту пионерский лагерь! Девку они, видите ли, не поделили! Как дети малые, честное слово! На грунте петушиться будете!

– Ты тоже не слишком нос задирай! – сбрасывая руку доктора со своего плеча, заявил Майков. – Здесь пока еще я командир, а потому, обращайся, как положено.

– Есть, капитан! – врач отдал двумя пальцами честь. – Разрешите послать вас... в медицинский отсек на плановый осмотр?

– Сдам вахту и приду, – багровея от злости, процедил Геннадий. – Ожидайте...

Пал Палыч развернулся кругом и, пародируя строевой шаг, отправился в свою вотчину. Майков проводил его недовольным взглядом и снова обернулся к Серегину. Тот смотрел на командира с оттенком сочувствия.

– Вот видишь, Геша, не прошло и двух недель, а в качестве командира тебя воспринимает только Тамара, да и то потому, что жалеет от всего чистого женского сердца...

Вместо ответа Майков лишь скрипнул зубами и отвернулся.

– Хочешь, подскажу выход? – Андрей говорил без издевки, и потому командир не стал огрызаться, а просто промолчал. – Отдай часть полномочий мне, а сам решай только специальные вопросы. Когда мы прибудем к Плутону, сошлись на то, что командир десантной группы – я, а значит, командовать дальнейшим ходом экспедиции тоже входит в мои прямые обязанности. Так мы и продержимся. Ты будешь царствовать, я – править.

– Нет, – тихо возразил Геннадий.

– Ты не спеши, подумай, – Андрей похлопал его по плечу и строго добавил: – И забудь наконец про Татьяну. Эта девушка от тебя ускользнула. Понял?

Майков скрипнул зубами и, не глядя на Серегина, покинул командный отсек. Андрей уселся в кресло пилота и вздохнул. Предстоящая вахта обещала быть скучной, как и положено, когда до точки прибытия еще две недели полета, а все бортовые системы работают нормально. Андрей обвел взглядом экраны всех компьютеров и зафиксировал показания приборов на момент начала дежурства. Больше заняться было нечем, и он вывел на запасной монитор программу библиотеки. Читать книги, не переворачивая страниц, не касаясь пальцами бумажных листов, он не любил, но сидеть, уставившись в одну точку, было ему совсем не по душе. Серегин открыл какой-то детектив и погрузился в чтение.

– Интересно? – раздался над ухом Андрея голос Тани.

– Нет, – признался он, оборачиваясь. – Я вообще не большой любитель литературы.

– Тогда включи кино, – предложила девушка. – Лешик на вахте только и делает, что смотрит мягкое порно. Умудрился пронести на борт пару дисков и теперь наслаждается безнаказанностью...

– Откуда ты узнала? – Андрей улыбнулся.

– Застала с поличным, – ответила Татьяна. – Он в прошлый раз так увлекся, что не заметил окончания смены.

Девушка уселась Андрею на колени и обняла его за шею.

– Я при исполнении, – напомнил Серегин.

– Я мешаю? – игриво спросила Таня. – Или ты опасаешься гнева командора?

– Нет, каменный гость не вернется, – Андрей покачал головой и отвел взгляд.

– Тебя что-то тревожит? – поинтересовалась девушка.

– Признаться, да, – Серегин провел пальцами по ее волосам и тихо спросил: – Как тебя зовут на самом деле?

– Ты же знаешь, что нам нельзя говорить о таких вещах, – Татьяна укоризненно покачала головой.

– Ты мне не доверяешь?

– Этот вопрос не имеет отношения к доверию, – Таня вздохнула. – Таковы правила. Я не смогу скрыть факт их нарушения, когда мы вернемся, и тогда мой контракт будет аннулирован, а я очень рассчитываю на эти деньги. Ведь это мой шанс начать новую жизнь. Нормальную жизнь, а не серое существование, как было прежде. Пойми меня, пожалуйста...

– Я понимаю, – Андрей кивнул, – но это меня и останавливает. Вместе с наружной личностью Петров отберет и наши воспоминания. Где гарантия, что тебе настоящей будет до меня хоть какое-то дело?

– Вкусы наружной и внутренней оболочек обычно совпадают, – сказала Татьяна и прижалась к лицу Андрея щекой.

– Но твоя основная личность не будет помнить о наших отношениях, и все придется начинать заново, – возразил Серегин. – А на Земле всегда гораздо больше дел и забот, чем в замкнутом пространстве корабля. Нас закрутит водоворот служебных и бытовых событий...

– Никуда ты от меня не денешься, – перебивая собеседника, убежденно заявила Таня.

– А ты? – Недоверчиво спросил он и прижал палец к ее губам. – Лучше не отвечай...

Татьяна на минуту задумалась и кивнула. В таком не слишком приподнятом настроении они просидели не меньше получаса. Все это время Андрей размышлял над тем, стоит ли причислять Петрова к злодеям, или доктор был прав, когда говорил, что на самом деле он вовсе не изверг, а доблестный ученый и настоящий благодетель. Татьяна же в этот момент разрывалась между опасением потерять контракт и желанием удержать рядом с собой отдаляющегося друга.

– Ольга, – наконец решив дилемму, произнесла она. – Только я уже не вернусь к этой личности. Мы с Олегом Гавриловичем заключили дополнительное соглашение. Он выбросит из моей памяти все секреты, но оставит часть внешней оболочки в качестве премии... Если мы, конечно, выполним задание на «отлично».

– Выполним, – пообещал Андрей. – Положись на меня.

– А ты? – Таня замялась. – Тебя как зовут на самом деле?

– Андрей, – ответил Серегин. – И я не такой, как вы...

– Что-то подобное я подозревала, – прищурясь, заметила Татьяна. – Слишком уж не походят твои поступки на искусственно созданные модели. Если ты не «янус», тебе придется очень непросто, когда мы войдем в зону действия оборонительных систем чужаков.

– Там увидим, – неопределенно ответил Андрей. – Так обожаемый тобой Олег Гаврилович уверен в обратном...

Глава 8

В центре управления полетами царила деловая суета. С наблюдающей за полетом «Плутона-13» станции «Марс—Орбита» был получен очередной блок информации, и теперь все дееспособные компьютеры терзали данные, пытаясь расшифровать и привести их в понятный людям вид.

– Майков не очень доволен вашим протеже, – изучая доклад командира корабля, заметил Каширин. – Этот Субботин излишне независим.

Сидевший рядом Олег Гаврилович лишь загадочно улыбнулся и кивнул.

– За последние три дня серьезно возросла активность местной резидентуры, – «атакуя» Петрова с другого направления, заявил присутствующий здесь же Холмогоров.

– Чего вы добиваетесь? – обращаясь к генералу и агенту одновременно, спросил профессор. – Хотите, чтобы я признал идею включения Субботина в экипаж ошибочной? Ради бога! Только он там, на корабле, к тому же, до точки контакта осталось два дня, и теперь уже ничего не исправить. Давайте потерпим двое суток. Если я ошибся, Субботин просто выйдет из игры, парализованный вражеским полем, и проваляется в таком состоянии почти до возвращения корабля на Землю. Делайте потом с ним все, что хотите. Но, если я окажусь прав, этот парень принесет гораздо больше пользы, чем все остальные члены экипажа вместе взятые. К чему продолжать эти бесконечные рассуждения и гадать на кофейной гуще? А что касается чужаков, позвольте удивиться, с вашими ли возможностями опасаться активности пришельцев? Посадите их под замок, и весь разговор!

– Я уже не раз напоминал вам, профессор, что некоторые решения мы будем принимать без вашего участия, – спокойно ответил Каширин. – Однако заявление товарища Холмогорова имеет более глубокий смысл, чем вам показалось на первый взгляд. Помните, я упоминал о «Манхэттенском проекте»?

– У нас образовалась утечка информации? – догадался Петров.

– Именно так, – подтвердил генерал, – и появилась она как раз в тот момент, когда мы запустили в работу проект «Плутон-13»...

– А если быть до конца точными, в тот момент, когда в экипаж был зачислен Субботин, – добавил агент.

– Ну, нет, – Олег Гаврилович погрозил Холмогорову пальцем, – меня не проведешь! Доброволец семьсот тринадцать был введен в проект одновременно с Безбородовым, Майковым и Зайчик, то есть ровно за сутки до окончательного утверждения состава экипажа. Почему вы не подозреваете заодно и этих троих?

– Положим, с обвинениями в адрес добровольцев торопиться не следует, – усмехнувшись, заявил Каширин, – но факт контакта Серегина-Субботина с чужаками остается фактом, и по времени возникновение интереса пришельцев к вашей клинике точно совпадает с «госпитализацией» семьсот тринадцатого.

– Хорошо, предположим, что Субботин – шпион, – согласился Петров. – Но начали-то вы с утечки, где тут связь?

– Вы отпускали его на сутки, как всех остальных добровольцев, перед началом миссии? – поинтересовался агент.

– Нет, – доктор покачал головой. – Нам пришлось довольно плотно работать, и на отдых не было времени.

– В таком случае, семьсот тринадцатый имеет в своем распоряжении нетрадиционные способы передачи информации, – сделал вывод Каширин.

– Никаких приборов при нем не было, в этом я уверен, – возразил Петров.

– А его скрытые способности? – спросил Холмогоров.

– Он не телепат, если вы об этом, – ответил профессор.

– У него могли быть сообщники, – предположил агент. – Греков, например.

– Мы же сняли кандидатуру санитара с обсуждения, – удивился Петров. – Этот боров не способен освоить ни одного специального средства сложнее резиновой дубинки, а вы фактически утверждаете, что он выкрал информацию из наших баз данных. Чтобы воспользоваться компьютером, надо хотя бы знать, как он включается. Грекову такие премудрости не осилить...

– Субботина вы тоже считали типичным неудачником, – вежливо напомнил Холмогоров. – А на деле он оказался прямо-таки звездой вашей «коллекции».

– Как раз потому я и уверен, что семьсот тринадцатый чист, как стекло, – парировал доктор. – Слишком он заметная фигура для шпиона...

– Но чужаки... – начал было Каширин, однако профессор его прервал.

– Водили вас за нос с тех пор, как вы их обнаружили, – заявил он. – Неужели вы не в силах это признать? Пока, кроме научных подвигов, мы не совершали ничего предосудительного, пришельцы позволяли нам спокойно трудиться, а как только их тайные планы оказались под угрозой срыва, они вышли на тропу войны. По-моему, так.

– И это говорит о том, что на Плутоне создано не просто поселение, а именно плацдарм, – сделал вывод генерал. – Причем тех самых врагов, за шпионами которых мы и наблюдаем все последнее время. Вторжение неизбежно.

– Вы снова строите версии на основе косвенных доказательств, – возразил Петров. – А что, если наши «местные» чужаки знают, кто пожаловал к нам в гости, и элементарно опасаются конкуренции, в той же степени, в какой мы боимся вторжения?

– Тоже верно, – невольно согласился с профессором Холмогоров.

– Так или иначе, операции «Бастион» не избежать, – упрямо качая головой, заявил Каширин. – Те это пришельцы или другие – не важно. Отражать агрессию нам придется, невзирая на лица. В связи с этим вам предстоит изрядно потрудиться, товарищ Петров.

– Но ведь мы еще не имеем никаких данных, – профессор указал на монитор, где в качестве заставки вращалась объемная модель корабля «Плутон».

– Я уверен, что «янусы» пройдут сквозь барьер, – сказал генерал. – Считайте мои слова официальным заказом. Нам потребуется не меньше трех десятков квалифицированных пилотов.

– Придется поставить дело на поток, – Петров нахмурился. – При подобном подходе может пострадать качество. И потом, у меня нет такого запаса добровольцев.

– Воспользуйтесь пятой схемой, – предложил Каширин. – Мы поможем. На улицах полным-полно бродяг. Завтра к вечеру мои ребята пригонят к вам целую армию «добровольцев».

– В таком случае, я вообще не отвечаю за качество, – профессор махнул рукой. – Впрочем, вы заказываете музыку, вам и танцевать...

В этот момент адъютант генерала сообщил о дешифровке новых данных, и Каширин вышел из комнаты для переговоров в операционный зал. Холмогоров также не замедлил раскланяться, и профессор остался в гордом одиночестве. Немного подумав над словами соратников, он вынул из кармана телефон и набрал номер своей клиники.

– Люба, – сказал он в трубку, когда абонент ответил, – готовьте палаты третьего этажа. Ожидается безудержный наплыв добровольцев... Да, все подряд, и одноместные в том числе... Да, к утру... А что поделать, дочь моя? Людям страшно не терпится подзаработать...

Глава 9

– Внимание, приближаемся к точке контакта! – объявил Майков, напряженно разглядывая показания приборов. – Приготовиться к возможным перегрузкам. Если барьер окажется нам не по зубам, будем уходить с приличным ускорением.

– В любом случае, придется выйти на дальнюю орбиту планеты, – заметил Алексей. – На развороты оверштаг наши двигатели не рассчитаны. На маневр уйдет не меньше десяти часов...

– Десять часов под действием вражеского поля? – Пал Палыч поднял глаза к потолку. – Это серьезный экзамен.

– Палыч, ты готов? – услышав голос доктора, спросил Геннадий.

– А то как же? – Врач устроился в кресле поудобнее и погладил короткую бородку.

– Если отключусь, меня заменит Субботин, – тем же деловым тоном заявил Майков.

– О как! – высказался Пал Палыч. – А дальше?

– По расписанию, – ответил Геннадий. – Татьяна, Алекс, Тома... Тебе порулить выпадет в последнюю очередь.

– Да я в этом деле все равно ни черта не смыслю, – согласился доктор. – Но ты не надейся, в обиду никого не дам...

– Не опережай события, – посоветовал молчавший до этого момента Андрей. – Видишь, как ползут показатели?

На экране медицинского компьютера все четче вырисовывался неутешительный график. Система автоматического мониторинга сообщала о поминутном увеличении нагрузки на контуры искусственных личностей. В меньшей степени страдали оболочки Майкова и Зайчик, а у Андрея не наблюдалось вовсе никаких изменений.

– Вот почему ты назначен командиром десантной группы, – качая головой, тихо заметил доктор. – А я все гадал...

– Палыч, не отвлекайся, – так же тихо попросил Серегин. – Минут через десять последует главный удар.

– Откуда ты знаешь? – удивился врач.

– Чувствую, – признался Андрей.

– Оптические системы позволяют рассмотреть цель! – бодро объявил Алексей.

– Прогони тест наведения! – приказал Майков.

– Захвата нет, – доложил инженер. – Слишком далеко, да и помехи от спутника планеты слишком уж велики...

– Значит, с такой дистанции нашим кораблям прицельно не отбомбиться, – сделал вывод Геннадий. – Подойдем поближе.

– Критический порог пройден, – недовольно проворчал Пал Палыч. – Правда, пока лишь у Анюты... Пойду проверю, как она себя чувствует.

– Действуй, – не оборачиваясь, разрешил Майков.

– Командир, – с тревогой в голосе позвал Андрей. – Ты как?

– Нормально, – сквозь зубы ответил Геннадий. – Правда, кроме глаз и пальцев, ничем шевелить не могу...

– Я тебя подменю, – предложил Серегин.

– Рано! – возразил Майков. – Только если отключусь! Ты тут науправляешь, знаю я. Это ведь не автомобиль с автоматической коробкой...

– Ладно, – Андрей остался в своем кресле. – Только не молчи, говори что-нибудь, иначе я могу пропустить долгожданный момент.

– Из вредности не вырублюсь! – совершенно без неприязни заявил Геннадий. – Что там на диаграммах?

– Все уже за порогом допустимого, – сообщил Серегин, не уточняя, что его собственные показатели неуклонно ползут к нижней границе нормы.

Получалось, что поле пришельцев даже не игнорировало сознание Андрея, а усиливало его сопротивляемость к «барьерной» агрессии. Расстраиваться по этому поводу Серегин не видел смысла, хотя оставаться субъектом непонятным, как для родной медицинской науки, так и для пришельцев, ему было страшновато.

– Аня перебрала расчетную норму «януса», – спустя несколько минут доложил вернувшийся Пал Палыч. – Серега, как там поживает твоя чувствительность? Удар уже был?

Андрей вместо ответа поднял вверх руку и принялся молча загибать пальцы. Когда из пятерни сформировался кулак, он негромко объявил:

– Воздух!

Словно повинуясь его команде, Пал Палыч обрушился на прорезиненное покрытие палубы, а Алексей безвольно уткнулся лицом в клавиши своего пульта. Татьяну Серегин не видел, она оставалась в ходовом отсеке, но, судя по графикам в медкомпьютере, девушка была пока в строю. То же относилось и к Майкову.

– Держись, командир, – Андрей уселся в кресло второго пилота и посмотрел на Геннадия.

Майков виновато улыбнулся и указал взглядом на составляющую отдельный пульт клавиатуру ручного управления двигателями. Серегин проверил программу маневрирования и, убедившись, что она соответствует прежним намерениям командира, дал компьютеру команду «выполнить».

– Ускоряться будем только в случае физической опасности, – в ответ на вопросительный взгляд Геннадия сказал Андрей. – Терпи, начальник, через десять часов паралич как рукой снимет... Я пока пойду проверю остальных.

Больше всех от вражеской атаки пострадала Тамара. Она находилась на пути в командный отсек и, упав после удара без чувств, расквасила нос. Андрей перенес соратницу в ее каюту и уложил на койку. Анна лежала в лазарете, остальные на мостике. Оставалась только Таня. Серегин не спеша добрался до двигательного отсека и открыл его почему-то автоматически сработавший люк. Татьяна сидела в инженерном кресле, запрокинув голову, и сверлила остановившимся взглядом потолок.

– Слышишь меня? – громко спросил Андрей, внимательно наблюдая за реакцией ее зрачков.

Глаза девушки остались неподвижными, но зрачки действительно слегка расширились. Серегин хотел усадить Татьяну поудобнее, но передумал и, чмокнув в бледную щечку, пошел обратно в командный отсек. Надолго уходить от приборов он опасался.

За время его отсутствия обстановка практически не изменилась. Автоматика корректировала курс корабля, а разведывательные приборы закачивали в недра компьютеров гигабайты полезной информации. Андрей уселся в свое кресло и задумчиво взглянул на виртуальную модель расположившейся на планете колонии. Купола, силовые подстанции, отчетливо видимый для приборов энергетический луч, связывающий отдельно стоящий преобразователь с повисшим на стационарной орбите кораблем, да и сам корабль, отдаленно напоминающий огромную орбитальную станцию, казались какими-то знакомыми, почти своими, домашними. Андрей прекрасно понимал, что все эти сооружения и аппараты имеют достаточно вычурную в человеческом понимании форму и конструкцию, но упрямое подсознание настойчиво твердило, что такие дизайнерские решения могут прийти в голову только человеку или ему подобным существам. Это была явная уловка, и Серегин с удовлетворением засчитал ее обнаружение как первое очко в свою пользу. Сменив окно программы, Андрей вышел в раздел «наведение». С орбиты, выбранной компьютером для маневра, бомбить оказывалось не только можно, но и нужно, поскольку – весьма удобно. Зафиксировав параметры орбиты, Серегин засчитал себе очко номер два. Теперь ему следовало попытаться установить с чужаками связь. Руководитель полета, генерал Каширин, рекомендовал делать это лишь в случае, если пришельцы покажут, что корабль обнаружен, но Андрей не сомневался, что система защиты является одновременно неплохой сигнализацией, и приказа, таким образом, не нарушал.

Когда компьютер перебрал всевозможные радиочастоты и переключился на лазерную, рентгеновскую и микроволновую технику, Серегин забеспокоился. Подозрительное молчание пришельцев навело Андрея на мысль о том, что «Плутон-13» находится на ложном пути. Все развернутые чужаками купола и постройки могли оказаться простейшей декорацией, призванной отвлечь внимание землян от направления главного удара.

«Что, если они подбираются сейчас к Земле с другой стороны? – промелькнуло в его голове тревожное предположение. – Например, прячутся за Солнцем или в астероидном поясе? Мы поддадимся на уловку, отправим весь боеспособный космофлот за тридевять световых земель, а они тут как тут?!»

Ответ на все опасения пришел в довольно странном, невербальном виде. Это походило скорее на раздробленное в мелкие черепки помутнение сознания. Из мельчайших осколков, прямо в голове, складывались калейдоскопические картинки. Постепенно их сменили куда-то бегущие разноцветные пятна, затем фрагменты незнакомых пейзажей, мелькающие, словно кадры запущенной с превышением скорости кинопленки, и, наконец, вспышки, варьирующие интенсивность от сверхмощных до едва заметных. Видения то набегали, то удалялись. Весь этот хаос роился где-то в глубине сознания, но еще глубже, на самом дне, под действием этих экзотических удобрений зрел и ответ на поставленный вопрос. Пришельцы действительно высадились здесь, на Плутоне, но, кроме Андрея, убедиться в этом не было суждено никому. Все программы специальной подготовки оказались бессильны против защитной системы чужаков, и лишь такие мощные природные нейтрализаторы ментального поля, как мозг Серегина, были способны выстоять в борьбе с барьером. Однако пришельцы совершенно справедливо полагали, что Андрей в своей среде уникален и не станет вредить колонии. Почему чужаки были убеждены в миролюбии землянина, понять Серегин не сумел. Мотивировка этой убежденности, в исполнении собеседников, выглядела как некая колышущаяся и в то же время усыпанная искрами среда, разгадать ассоциативный смысл которой Андрей был бессилен. Он попытался подтолкнуть наметившийся контакт и представил себе, как выглядят собеседники, но в ответ получил танец объемных аспидно-черных клякс на стилизованном лугу, которые поглощали при каждом па огромные участки сине-зеленого фона, стирая его с расцвеченного яркими звездами космического простора. Серегин упрямо повторил попытку, поместив воображаемых пришельцев – на этот раз уже «кляксообразных» – в пространство между голубым небом и желтоватым песчаным пляжем, но черные пятна «сожрали» и этот пейзаж. Оставив наконец бесплодные попытки, Андрей обратил взгляд на смоделированную в экране компьютера поверхность Плутона, и чужаки тотчас высказали свое одобрение, украсив модель крупными самоцветами. Под занавес короткого шоу-контакта они предложили землянину проваливать на свою раскаленную планету и пожелали успехов в белковом синтезе. На требование настырного визитера оставить ему на память весомое доказательство своего миролюбия чужаки, пренебрежительно проигнорировав достижения земной техники, сбросили прямиком на один из контрабандных Лехиных дисков с «мягким порно» запись светопреставления, которую Андрей перевел для себя как «заявление о добрых намерениях». Правда, ключа для расшифровки и преобразования цветных образов в слова хитрые чужаки не дали. Как убедить, например, лишенного фантазии Каширина в том, что вся эта цветомузыка является приветствием дружественных существ, а не ультиматумом о сдаче Земли в двадцать четыре часа, Серегину предстояло придумать самостоятельно.

«Как хотите, – переходя на словесную форму мышления, подумал Андрей, – вас бомбить будут, не меня».

Ответом на это заявление послужил всплеск выдержанных в багровых тонах волн какого-то отчаянно холодного, но величавого океана. Вместо того чтобы рухнуть обратно, в основную массу жидкости, волны вытянулись куда-то за пределы пространства и замерли, словно превратившись в кровавый гель с вкраплениями из темных сгустков неизвестного вещества. Серегин расценил картинку как эквивалент земного: «на все божья воля»...

Чужаки оказались не только легкомысленными, но еще и недальновидными. Андрей, как сумел, растолковал собеседникам причину, по которой их намереваются бомбить, и упомянул о присутствии на Земле еще непонятно чьих эмиссаров. Скрытый в его мыслях вопрос не поставил пришельцев в тупик, и они быстренько состряпали визуальный ряд, из которого следовало, что ни земляне, ни их паразиты не интересуют жителей колонии даже в качестве пищи. Все планеты, вместе с содержимым атмосфер, расположенные к Солнцу ближе, чем Нептун, с точки зрения чужаков были безнадежно «пережарены». Андрею даже не пришлось долго размышлять, чтобы согласиться с тем, что питаться углями, сидя при этом на раскаленной сковороде и запивая трапезу кипящим маслом, удовольствие ниже среднего, а для холодолюбивых пришельцев Земля и прочие внутренние планеты Солнечной системы были именно такими сковородками, кастрюлями и чайниками.

Завершающим аккордом интенсивного диалога был вихрь остроконечных снежинок, светящихся неприлично зелеными огнями. Суть этого напутствия осталась для Серегина такой же загадкой, как и бесконечные волны кровавого океана.

В наступившем после переговоров покое Андрей нашел не только умиротворение, но и пищу для новых размышлений. Теперь все происходящее он рассматривал с абсолютно новой точки зрения и осознавал, что вместе с природной исключительностью на его плечи легла дополнительная ответственность. Причем он не мог разделить ее ни с кем, потому что, кроме записанного пришельцами диска, не имел в своем распоряжении ни одного весомого аргумента в пользу забавных и непосредственных чужаков. Поголовную паранойю земных генералов, да и всех прочих землян, таким слабым доказательством было не преодолеть, но и опускать руки Андрей не имел права.

«Какое мне дело до этих обмороженных импрессионистов? – размышлял он, прогуливаясь по командному отсеку. – Почему я вдруг решил, что обязан спасти их пристанище от набегов «неразумных хазар» с Земли? В конце концов, с такими техническими возможностями они и сами могут за себя постоять. При чем здесь я?»

Он подбросил на ладони перламутровый кусочек пластика с записью послания.

«Диск поможет лишь отчасти. Интерпретировать его содержимое каждый эксперт станет в меру собственной испорченности. Значит, следует придумать какие-то убедительные аргументы. Какие? И кому их предъявить? Каширину, Петрову? Им на увещевания плевать. Враг должен лежать в грунте, вот и вся их логика. Забросить картинки в Сеть, на телевидение? Примут за бред очередного сумасшедшего создателя компьютерных спецэффектов. Связаться с уфологами – пропаду совсем бесславно».

Взгляд его сам собой упал на замершего в кресле Майкова, и тут Андрея осенило. Командир, не владея собственным телом, тем не менее, оставался в сознании, а значит, мог наблюдать в точности те же картины, что и Серегин.

Андрей присел рядом с Майковым и заглянул в его испуганные глаза.

– Ты видел наш контакт?

Геннадий с большим трудом перевел взгляд на товарища и медленно, преодолевая сопротивление непослушных мышц, моргнул.

– Так, уже лучше, – Серегин любовно дыхнул на поверхность диска и протер ее рукавом. – Ладно, Геша, отдыхай. Выйдешь из комы, поговорим.

Чтобы окончательно убедиться в своей правоте, Андрей немедленно прошел в двигательный отсек и задал тот же вопрос Тане. Девушка моргнуть не смогла, но Серегин почувствовал, что она тоже видела все от начала до конца. Два свидетеля представлялись Андрею вполне убедительным дополнением к диску. А еще лучше, к двум дискам.

Серегин вернулся в головную часть корабля и, небрежно столкнув на пол бесчувственное тело Алексея, уселся за его пульт.

– Не ушибся? – не глядя на инженера, пробормотал Серегин, принимаясь за настройку аппаратуры на копирование подаренной пришельцами видеоинформации. – Это тебе за первый день полета, Лешик... Так, что у нас получается?

Копирование прошло успешно, хотя Андрей и опасался, что чужая система кодировки будет компьютеру не по зубам. Как выяснилось, пришельцы оказались не такими уж безалаберными и применили именно те варианты цифровой записи, которыми пользовались земляне, взяв за образец данные на диске. Правда, от избытка чувства юмора или по какой-то технической причине через каждые две минуты грандиозных и величавых космогонических картин они оставили двухсекундные отрывки предыдущей, довольно откровенной, записи, но лично Андрею такой подбор даже понравился.

– Три «Икс» файл, – Серегин усмехнулся и не стал исправлять допущенный чужаками промах...