Текст книги "Огонь, водка и медные трупы (Сборник)"

– Говорит генерал безопасности Кониан Пальтони... Капитан Безногий, вы меня слышите?

– Еще бы, – Зигфрид усмехнулся. – Однако какие серьезные меры предосторожности! Пять броненосцев на один ДКР. Это как пять слонов вокруг мышки. Не слишком?

– Да, – согласился генерал. – Было бы проще вас сбить, но даже такой злостный нарушитель и говнюк, как вы, – Зигфриду показалось, что Пальтони имел в виду не аббревиатуру, а слово целиком из маленьких букв, – находится под защитой дипломатических правил... Пока вы не сделали ничего из ряда вон выходящего. Нарушение Югославской Конвенции, нелегальный переход границы, провоз без ветеринарного сертификата... м-м... животных... Все это мелкие преступления, за которые у нас не казнят. Обычно таких, как вы, мы штрафуем на месте и сразу же депортируем... Но это обычно.

– Я всегда был особенным.

– Верно. Потому мы и предлагаем вам приземлиться в заданном квадрате под прикрытием этих броненосцев.

– Под прикрытием? – удивился капитан. – Это чтобы меня не сбили другие? У вас тут что, гражданская война? Десять армий на одну планету?

– Пока нет, но с вашим появлением все может серьезно измениться.

– Постойте, Пальтони, весь этот сыр-бор из-за моей... э-э... кошки?

– Садитесь, Безногий. Я все вам объясню с глазу на глаз.

Зигфрид удивленно выглянул в иллюминатор и покачал головой. На Клоакии, включая ее орбиту, действительно происходило нечто непонятное. То ли по всем ее закоулкам уже распространилась принесенная перепуганными пограничниками весть, то ли местные радиолюбители подслушали переговоры, но корабли прятались в доки, стартовали в неизвестных направлениях, ныряли в атмосферу, а лавки, супермаркеты, забегаловки, мотели, мастерские, бани, прачечные, бордели и прочие присутственные заведения просто закрывались. И это посреди условного орбитального дня! Словно под натиском горной лавины одна за другой гасли вывески и рекламные голограммы. Хитросплетение, если не сказать нагромождение орбитальных узлов, коммуникаций и жилых «бубликов» гасило огни и даже габариты. В космический мрак прятались порталы, дебаркадеры, крупные пирсы и мелкие причалы... Экономика клоакианской торгово-перевалочной базы терпела невероятный урон...

Единственным непоколебимым оплотом предпринимательской стабильности оставался пункт приема посуды. Видимо, его хозяин был человеком и никаких швахианских мурлышек не боялся. Над пунктом горела яркая неоновая вывеска «Ребята, бутылочки несите сюда!».

– Ребятам сейчас лапы унести бы... куда подальше, – пробормотал Зигфрид и ткнул в сенсор с надписью «посадка»...

9

Ожидать от военного космодрома какого-нибудь великолепия было глупо. Зигфрид ничего такого и не ожидал, но гундешманская военная аскеза показалась ему все-таки чрезмерной. Стальные ангары, серые каменные башни диспетчерских, раскрашенные в камуфляжные пятна локаторы и затянутые маскировочной сеткой противоорбитальные пушки – все было чуть подкрашенным, чуть-чуть устаревшим и чуток дешевым. Словно армия Тирании собирала всю свою технику по свалкам, затем долго чинила, вычищала, экономно красила и со вздохом ставила на боевое дежурство.

Впрочем, наряду с роскошью здесь отсутствовала и типичная для гражданских космопортов суета. И это было хорошо. Никто не махал сопливыми платками, не ругался с бригадирами грузчиков, которые наотрез отказывались принимать багаж весом свыше сотни килограммов и с ненормативными габаритами; как будто роботам-погрузчикам было не все равно, какой по весу и каких изначальных габаритов груз они запрессуют в безразмерный модульный трюм пассажирского экспресса. Никто не требовал вернуть деньги за билет, избалованные дети не клянчили у родителей мороженое, не причитали опоздавшие растяпы и не дрыхли на скамеечках транзитники.

Безногий шагнул на трап ДКРа и оглянулся по сторонам. Взлетно-посадочное поле было оцеплено тремя вооруженными кордонами. В первом стояли тяжелые (хотя такие же затрапезные, как и космодромные локаторы) танки. Второй формировали севшие крылом к крылу штурмовики – Зигфрид вспомнил, что «гундосы» во время войны частенько практиковали такие заслоны, поскольку на их складах ГСМ процветало воровство и самолеты нечем было заправлять, – а в третьем ряду замерли бронемашины и закованная в тяжелые скафандры пехота. В целом почетный караул впечатлял. Капитан даже немного поежился. Под прицелом такого количества пушек, иглометов и лазерных винтовок он чувствовал себя голым и неумным. Вся эта убийственная техника словно бы заглядывала к нему вовнутрь, старательно рассматривая сползающую в пятки душу и посмеиваясь над наивностью землянина, поверившего, что с ним просто хотят поговорить.

Замешательство капитана, однако, длилось недолго. Когда из шлюза, едва сдерживаемая стальным репшнуром, выглянула мурлышка, третья линия обороны заметно дрогнула и смешалась, а вторая взлетела на пару метров, как бы чисто профилактически прогревая двигатели. Да и танки как-то странно наклонились, выбрав клиренс под передними катками почти до грунта. Так гундешманские танкисты обычно готовились драпать задним ходом.

Позорному бегству всей этой военизированной оравы помешал только беспримерный подвиг начальства. Один из бронетранспортеров третьей линии пробился вперед и бесстрашно подъехал к земному космолету. Некоторое время, словно выжидая, когда осядет пыль (на стерильной, оплавленной посадочными выхлопами бетонной площадке!), из машины никто не выходил, но пауза затянулась, и гундешманцы наконец-то решились. Из широкого кормового люка броневика выпрыгнули двое в генеральских боевых костюмах и четверо бледных до синевы сержантов (в норме кожа у гундешманцев была нежно-зеленая).

Увидев гундешманцев, мурлышка завыла так, что у Зигфрида похолодели ягодицы. Что происходило в душах встречающих, угадать по лицам было невозможно – они и так были словно у протухших зомби, – но, судя по движениям, «гундосы» так не трусили, даже когда шли цепью на иглометы крепости Хрюгер. Тогда, под Хрюгером, на планете Вязов, полегло столько солдат Тирании, что правительство Гундешмана предпочло заявить о капитуляции. Выводить на поле брани батальоны, составленные из министров, им не улыбалось, а больше выводить было уже просто некого. Так вот, даже в те героические времена солдаты Тирании шли уверенно, с презрительными улыбками (ходили слухи, что наркобарон Еврони, в те времена – главный армейский интендант, заработал на этой атаке неплохой капитал, поскольку вместо завтрака в день штурма выдал всем воинам в счет жалованья по наркотической «папиросе»). И вот теперь они отчаянно, дико, прямо-таки инстинктивно трусили.

Безногий бросил строгий взгляд на мурлышку и цыкнул. Зверь виновато пригнул голову и пару раз шлепнул по палубе хвостом.

– Скройся! – приказал Зигфрид, но зверь решительно помотал головой.

Безногий нахмурился и хлопнул по кнопке блокировки шлюза. На этот раз ключ-карту он не забыл и заблокировал замок таким образом, чтобы мурлышка не смогла отпереть его изнутри.

На лицах приближающихся генералов отразилось некоторое облегчение.

– Пальтони? – развивая успех, Зигфрид смело шагнул с трапа и первым подал руку.

– Коврони, – возразил седой гундешманец. – Молиан Коврони, первый секретарь Тирании на Клоакии.

Этот Молиан занимал неслабый пост. Зигфрид даже слегка оторопел. Первый секретарь Тирании на чем-либо – это было нечто вроде федерального генерал-губернатора.

– Очень приятно, – буркнул Безногий, тщательно скрывая смущение.

– Кониан Пальтони, – представился второй генерал. – Это я беседовал с вами по радио.

– Вот именно, – капитан пришел в себя и усмехнулся. – Вам бы уже пора и видеосвязь наладить. Скоро триста лет как в цивильном обществе вращаетесь, а все никак не освоитесь...

– Предоставьте нам самим решать такие вопросы, – генерал нервно шевельнул ушами.

– Ну-ну, без обид, – Зигфрид поднял руки ладонями вперед. – Говорите, что хотели.

– Нам лучше пройти в помещение, – Пальтони указал на одну из серых башен. Единственную с зарешеченными окнами.

– Лучше здесь, – воспротивился Безногий, как бы невзначай перекладывая из кармана в карман ключ-карту. В особых случаях люк кораблика можно было открыть и дистанционно. Генерал это, похоже, знал.

– Хорошо, – согласился он. – Лучше всех ситуацию сможет объяснить господин первый секретарь...

Зигфрид вопросительно взглянул на седого гундешманца, и тот торопливо кивнул.

– Сначала были люди и чилибанги, но у людей не было мвамбы, только чмоо, – пояснил он, сбиваясь на гундешманский язык.

– Постойте, уважаемый, – Зигфрид поморщился. – А нельзя ли по-русски?

Гундешманский он, в принципе, знал, но не настолько, чтобы вести на нем официальные переговоры.

– Извините, волнуюсь, – дипломат сильно шлепнул себя по щеке. – Все. Я в норме. Так вот, во времена освоения землянами дальнего подземелья...

– Внеземелья, – исправил Безногий. – Может, мы действительно пройдем в укрытие, выпьем чего-нибудь? Успокоительного.

Он уже понял, что ему практически ничто не грозит. Растерянность гуманоидов была глубокой и почти необратимой. Так, наверное, могли бы чувствовать себя земные фермеры, узнав, что к ним в райцентр прилетел натуральный архангел. Или ученые Всемирной Академии Наук, обнаружив, что Земля все-таки плоская и лежит на трех китах. В таких условиях Зигфрид, как некий хранитель ключей от ящика Пандоры, был для них одновременно и дьяволом, и спасителем. Если ему и грозила опасность, то она была не гундешманского розлива, а земная – в лице Аманды и ее тайных покровителей.

– Выпьем! – обрадовался Коврони. – Генерал, прикажите... транспорт.

– Тут идти-то... – Зигфрид взял обоих собеседников под локотки. – А по дороге вы мне будете рассказывать.

Чем дальше они уходили от ДКРа, тем более связной становилась речь перепуганного секретаря.

– Вам этого не понять! – страстно говорил он, брызжа мелкой слюной. – У людей на Земле никогда не было естественных врагов!

– А люди? – возразил капитан. – Что – люди?

– Естественные враги у нас были всегда – мы сами, – пояснил Зигфрид.

– Нет, это совсем другое! – Коврони шел, слегка подпрыгивая от возбуждения. Поток слюны с каждым шагом и словом усиливался. – Вот представьте себе, что на вашей планете испокон веков жили бы не только вы и всякие там животные-растения...

– Еще насекомые, пресмыкающиеся, птицы и рыбы, – солидно добавил капитан. – И грибы...

– Да... Так вот не только они, но и, например... эти... ридли-скотты...

– Что за скоты? – удивился Безногий.

– Ну, такие все в слизи, в панцире, с зубами, когтями, хвостами... – Дипломат неожиданно сквасился и всхлипнул. – Алиане...

– А-а... – догадался Зигфрид. – Чужие? Нет, ну это же персонажи древних киномифов!

– А если бы жили?! – не унимался Коврони. – Начиная прямо с каменного века!

– Да... счавкали бы нас подчистую, – почесав макушку, согласился капитан. – Так что же получается, эти... мурлышки для вас такие вот естественные враги? А я думал, они из галактики Швах.

– Вот именно! – Первый секретарь вытер рукавом хлюпающий нос. – «Швах» на древнегундешманском означает «смерть»!

Они вошли в башню, и навстречу им тотчас выскочили белоснежно-зеленые официанты. Они усадили высоких гостей за круглый столик и поднесли напитки. Генералам – насыщенно-синий клоакианский абсент, пойло, строго-настрого запрещенное во всех цивилизованных мирах, а земному капитану высокий запотевший стакан водки. В соответствии с последними веяниями межзвездной моды в водке сразу плавала и закуска. Крошечные кусочки шоколадного концентрата и еще какие-то зеленые крупинки (по утверждению рекламы – со вкусом соленого огурца). Напиток был намагничен таким образом, что закусочное крошево кружилось, словно в калейдоскопе, образовывая различные правильные фигуры вращения: то спираль, то концентрические кольца, то бегущие по единой орбите шарики. «Дерьмо в вентиляторе» – так называл Зигфрид все эти питейные нововведения. Однако ортодоксальность личной культуры пития не мешала ему трескать на халяву все, что подавали. Предложи официанты синий гундешманский абсент или светящуюся марсианскую тектиллу – чистый яд для неподготовленного человека, – Зигфрид выпил бы предложенное, не моргнув глазом.

– Так значит, не было никакой галактики Швах? – подобрев от первого стакана – ведь это была долгожданная опохмелка! – спросил Безногий.

– Может, и была, – секретарь тоже немного расслабился, – но никто об этом уже не помнит.

– Тех, кто помнил, сожрали мурлышки, – мрачно добавил Пальтони. Он расправился со своим стаканом так же решительно, как и Зигфрид. Теперь они оба ждали новой порции, но официанты ориентировались на секретаря, а тот все еще мусолил соломинку.

– О тех жутких временах у нас сохранились не только предания, но и память, – горько шмыгая носом, продолжил Коврони.

– Всех же слопали, – удивился Зигфрид.

– Не всех, – возразил секретарь. – Иначе откуда было взяться нам с вами? Ну, то есть просто нам... Несколько кладок были сделаны в глубоких пещерах под горной грядой Хач Елда...

– Золотой Ключ, – перевел для Зигфрида Пальтони.

– Дети... – капитан задумчиво поскреб уже прилично пробившуюся щетину. – Что они могли запомнить?

– Вот именно! – Коврони выкинул соломинку и допил вонючий абсент залпом. – Повторить!.. Вот именно, капитан! Устроенный мурлышками кошмар впитался в нашу кровь! Ужас перед этими скоттами сидит в наших генах! Вот какая страшная память преследует нашу расу!

– Действительно, неприятно, – Зигфрид беспокойно оглянулся, но водку уже поднесли, и он снова обратился в слух. – А как же они выкрутились, дети ваши? Предки то есть. Не могли же они всю жизнь по пещерам просидеть?

– Верно. Они выжили за счет оставленных взрослыми запасов, а когда продукты кончились – начали выходить на поверхность, добывать пищу, но потом опять возвращались в пещеры. К сожалению, без наставников они совершенно одичали. Единственное, что они умели – бояться и избегать мурлышек. Наша цивилизация начинала строиться заново. В холодных пещерах, в смертельном окружении...

Секретарь подпер щеку рукой и горестно вздохнул. Казалось, что он сейчас затянет песню о тяжкой доле.

Ничего такого он не запел. Его взгляд упал на вновь наполненный стакан. Теперь он уже не церемонился и выкинул соломинку сразу.

– А потом прилетели земляне! – На лице дипломата появился проблеск радости. – Сначала мы никак не могли уговорить их начать истребление мурлышек. Капитаны разведкораблей вели бесконечные консультации с «центром», бормотали невнятные и неубедительные отговорки, а когда мы припирали их к стенке, начинали пространно объяснять нам прописные истины насчет эволюции, естественного отбора и права сильного вида на существование. Наверное, наши дикие предки мало чем отличались от тогдашних мурлышек, и людям действительно было трудно понять, кто из нас более разумный и подходящий для контакта вид. Но прошло некоторое время, и на Гундешмане поселились колонисты. Кажется, некоторые из них были ссыльными... но в основном это были очень милые и образованные люди. Они так много сделали для нашей культуры. Создали для нас новый язык, обучили всему, что знали сами. Многие из них вошли в историю Тирании как великие учителя. Например, Паскудиан А. Кордеоне – создатель нашей государственности, или Армяниан Хачиконе – основатель Академии Внешней Торговли... А еще среди них были так называемые зуфилы, или зофилы, не помню точно, но именно они положили начало Величайшему Исходу Человечества, как называют это демографическое событие наши историки. ВИЧ-браки между колонистами и местным населением привели к созданию новой расы.

– Суперманоидной? – Зигфрид кивнул. О родстве «гундосов» и супермен-гуманоидов знали все. Хотя многие земляне считали, что сведения об участии людей в создании суперманоидной расы – чистейшей воды поклеп и пропаганда. Представить себе человека, спаривающегося с гундешманкой или наоборот (что еще ужаснее), могли немногие. Но Безногий имел на Супертрахбахе – одной из трех суперманоидных столиц – кое-какую недвижимость и, бывая там, видел еще не такое, а потому, в принципе, этой теории доверял.

– Да! И суперманоиды, наши дети по крови и разуму, наконец-то помогли своим родителям!

– Это они с перепугу сделали, – Зигфрид рассмеялся. – Теперь-то они смотри какие! На хромой кобыле не подъедешь. Зазнались.

– Возможно, – дипломатично согласился Коврони. – Но тогда они пошли нам навстречу – это факт. Они создали против мурлышек эффективное оружие и уничтожили их до единой! Жаль, что вместе с угрозой исчезло за ненадобностью и само оружие, а также все сведения о нем!

– Во как! Поторопились. Кошек-то, получается, не всех до единой передушили, – Безногий допил водку и выразительно взглянул на официанта.

Тот отбил взгляд к секретарю и, когда Молиан рассеянно кивнул, налил капитану с генералами «по третьей».

– Космос, – буркнул Пальтони, демонстрируя знание флотского этикета и проявляя редкостное гостеприимство.

– Не «космос», – Зигфрид скривился, изображая вялого послехолерного больного, – а «Космос»!!!

Он заорал так, что один из официантов запнулся и пролил «синьку» на белоснежную курточку другого.

Генералы переглянулись и вежливо выкрикнули что-то в том же ключе, только значительно тише.

– Мы никак не ожидали, что кошмарные события двухсотлетней давности могут повториться, – заглядывая в глаза капитану, продолжил Молиан.

– Появление мурлышек создает серьезную угрозу для безопасности нашего государства, – добавил Кониан.

– Мы предлагаем вам сделку, капитан, – наконец-то раскрыл карты дипломат. – Любую разумную сумму галкредитов за вашу мурлышку и сведения о том, где вы ее нашли...

– Проси «арбуз»! – неожиданно раздалось у Зигфрида прямо в ухе.

Он удивленно вскинул кустистые брови, но быстро сообразил, что это не голос свыше, а всего лишь микродинамик в мочке уха. Аманда вышла из нокаута и теперь следила за беседой, найдя нужную частоту.

– Ну... не знаю... – Безногий задумался.

– Что ты мнешься?! – взвизгнула Аманда. – По пятьсот миллионов на нос! Чего тебе еще нужно, валенок?!

– Предлагаю миллион, – торжественно заявил Коврони.

– Нашли дураков! – рассмеялась Аманда.

Зигфрид поморщился и убавил громкость, надавив на козелок.

– Проси «арбуз», не меньше! А то и два!

– Маня, заткнись, – не разжимая зубов, процедил капитан.

– Простите? – Молиан заинтересованно подался вперед. – Я не расслышал... Сколько?

– Это я подсчитываю, сколько мне надо на текущие расходы, – соврал Безногий. – Вслух. Привычка такая.

– А-а, – секретарь воодушевился. Фраза «текущие расходы» звучала достаточно безобидно. Как раз на миллион. Максимум – на два.

– Тормоз! – бушевала Аманда. – Ты же слышал, что они говорили! Они заплатят тебе сколько угодно!

– Я не знаю, откуда она взялась! – едва слышно шепнул Зигфрид. – Что я им скажу?

– Наври, что нашел ее в гейзере на Куйбе! Там этих гейзеров – сам знаешь – тысячи. Пусть ныряют до посинения!

– Ну... не знаю...

– Дебил! Тюфяк! Урод! Это же твой звездный шанс! Такого предложения ты не получишь никогда в жизни! Если ты не продашь эту тварь «гундосам», у тебя ее, в конце концов, просто отнимут! Те же «гундосы», или пираты, или земные спецслужбы, или ее настоящий владелец...

– А откуда ты знаешь, что у нее есть настоящий владелец? – прошипел капитан. – Тебя он, наверное, и нанял?

– Да, он! – выкрикнула Аманда. – А что ему оставалось делать? Ты сбежал с товаром на Куйбу! Задумайся, как это выглядело со стороны?

– Я не сбегал, меня заставили, – Зигфрид озадаченно заглянул на дно пустого стакана, и туда тотчас упала прохладная водочная струя. Официанты бдели, как цепные псы.

– Заливай!

– Это правда.

– Возможно, – отступила Аманда. – Мне-то вообще плевать, но как должен был поступить Яков? Дождаться, когда ты ускользнешь от пиратов и прилетишь с повинной?

– Ну да...

– Злюхин не верит даже самому себе, так почему он должен был поверить в твою кристальную честность? Ты его кинул, он нанял меня выручить товар.

– И заодно упаковать меня?

– Этого я не знаю. Мое дело – товар.

Аманда лгала. Это Зигфрид почувствовал. Да и если бы она умела врать гораздо убедительнее, капитан ей все равно бы не поверил. Не тот человек Злюхин, чтобы прощать такие обиды. Вот, кстати, где крылся еще один подвох. Аманда могла, конечно, польститься на гундешманские деньги и кинуть Якова Дормидонтовича через борт, но тогда ей пришлось бы потратить все эти миллионы и прожить всю жизнь в пределах Тирании. На территории Федерации ее тотчас бы угробили агенты Злюхина. Значит, мадемуазель Борщ задумала очередную махинацию. Например, взять деньги и уйти на форсаже, не отдав «гундосам» мурлышку. Зигфрид покачал головой. Подобная авантюра имела нулевые шансы.

– Я принял решение, – сказал он генералам.

– Сколько? – деловито спросил Коврони.

– Нисколько. Я друзей не продаю.

– Кабздец! – загробным голосом сказала Аманда.

– Это какая-то ошибка! – проблеял Молиан.

– Объяснитесь! – потребовал генерал Пальтони.

– Зигфрид! – взвизгнула Аманда. – Ой, Зигфрид! Ай! Она взбесилась! Зи-и-игфрид!

Капитан, щелкнув по уху, отключил динамик.

– Нет, постойте, – засуетился секретарь. – Это все стресс! Нам всем надо отдохнуть, хорошенько все обдумать... Давайте продолжим нашу беседу завтра утром. Давайте?

– Ради бога, только это вряд ли что изменит, – Зигфрид пожал плечами.

– Но ведь утро вечера умнее, – выдавливая из себя улыбку, проворковал Коврони медовым голосом. – Так?

– Примерно.

– Ну вот, ну вот... Утром. В девять по пангалактическому времени, идет?

Зигфрид замахнул остатки «вентилятора» и поднялся из-за стола.

– Имею честь...

– И помните – миллион!

– Да хоть миллиард, – Зигфрид уверенно двинулся к дверям.

– Миллиард? – Коврони озадаченно взглянул на генерала. – Мы наберем столько?

– Если продадим все пушки, половину танков и пару броненосцев, – Пальтони зло посмотрел вслед землянину. – Давайте его все-таки шлепнем! Знаете, как в старину... Вывели в чистое поле, поставили лицом к стенке и пустили пулю в лоб. Нет человека, нет проблемы. Накроем этот космодром силовым куполом и сбросим на его ДКР ядерный заряд. Одной килотонны хватит.

– Сверху? – секретарь взглянул на Кониана с иронией.

– Со штурмовика, – согласился генерал.

– На силовое поле?

– А-а... ну-у... мы-ы... подложим мину!

– У вас есть такая мина?

– Нет, только бомбы...

– Вот именно, генерал. А теперь представьте себе еще вот что. Мы уничтожаем известного почти всей галактике землянина, не предъявив ему никакого серьезного обвинения...

– Если он кому-то известен, так только таким же алкоголикам... – Пальтони кивнул за окно, где сержанты-охранники пинками прогоняли какого-то краснорожего небритого типа с пакетом пустых бутылок. Звуки сквозь бронестекло не пробивались, но, судя по артикуляции, он бормотал нечто вроде: «Ребята... я только бутылочки хотел... только бутылочки...»

– Неважно – алкоголикам или трезвенникам. Он человек, причем не бездомный бродяга, а капитан Торгового Флота Земной Федерации, член ЗАГСа и дружинник Общества Спасения в Космосе. Кроме того – он давний недруг Тирании...

– Ну вот!

– Что – вот? Сведение счетов? Не так ли это будет выглядеть со стороны? Политическое дело! Скандал! Ну и последний аргумент, генерал: не вы ли обещали ему неприкосновенность?

– Я?! Я ничего такого не обещал... Ну, разве что косвенно.

– А косвенное слово гундешманского офицера значит меньше прямого?

– Все понятно, господин секретарь, – Пальтони саркастично усмехнулся. – Будем продавать танки...