Текст книги "Карантин"

Глава 4

Граница Зоны разлома 55 (Омск). День «Д»

Весь день накануне запуска военными установки Бернштейн был погружен в рабочую суету, поэтому не видел, как группа Бибика собиралась и уходила в зону. Честно говоря, он даже не вспомнил ни разу о посланных наудачу, а если называть вещи своими именами – подставленных, квестерах. Только поздно вечером, когда прибыла и разместилась последняя из отправленных Кирсановым квест-групп «усиления», координатор очнулся и вызвал Юрьева. Разведчик доложил, что Бибик и его бойцы выдвинулись в зону около семи вечера, используя не самый лучший, но зато хорошо знакомый Бибику маршрут через Ракитинку, расположенную севернее военной части в поселке Светлый.

– Там полно военных и «партизан», но Бибик и слушать не захотел о другом маршруте, – Юрьев развел руками. – Я доказывал ему, что зайти с севера будет удобнее, а он уперся, как баран. И этот, который с ним к вам приходил, тоже заявил, что напрямую будет проще. Типа военные не ожидают, что кто-то сунется на их плацдарм, да и народу там столько, что лишние люди не вызовут подозрения.

– Они хотя бы замаскировались? – Владимир задумчиво потер подбородок.

– И не подумали. Я предлагал Бибику хотя бы квестерские нашивки спороть. Так он только посмеялся. Так и пошли в чем были. Нет, издалека они реально не вызывают подозрений. Там, в Светлом и окрестностях, сейчас всякого народу полно, камуфляж у всех, что та сборная солянка, некоторые мобилизованные «ветераны-партизаны» вообще в «афганке» рассекают, при медалях. Но если зацепится кто-нибудь взглядом, могут и вопросы возникнуть.

– Будем надеяться, они знают, что делают.

– Будем надеяться, – разведчик кивнул. – Теперь только это и остается. Связь уже вырубилась. Я пытался через оптику их высмотреть, показалось, что на краю леса мелькнули, сразу за автопарком, и в сторону фермы двинулись. Но я не уверен.

– Если прошли Светлый, хорошо, – координатор вздохнул. – «Ох, брошу я работать под этим мостом…» Очень уж нервно.

– Может, нам с Митей все-таки проследить за этими… камикадзе?

– Не догоните уже. Точку встречи определили?

– Нет. Они сказали, что прямо сюда вернутся.

– Все равно будь готов их встречать. Отдыхай пока, Алексей. В три на вахту заступишь. Раньше они вряд ли управятся.

Когда Юрьев ушел, как раз пробило полночь и на экране смартфона всплыло напоминание, что наступил день «Д». Бернштейн не помнил, чтобы вносил в «календарь» заметку, но фокусу не удивился. Напоминание могли прислать из ЦИК. За событиями в зоне 55 пристально наблюдали не только на месте, но и в главном офисе. Техническая группа, следившая за спутниковой картинкой и работой аппаратуры, даже на усиленный режим перешла. Отработавшие полную дневную смену неутомимые наблюдатели Ярослав Зондуев и Катерина Смирнова остались еще и на ночное дежурство.

Бернштейна никто не заставлял коротать оставшееся до утра время, сидя на рабочем месте или нервно прогуливаясь по территории базы, он мог с чистой совестью вздремнуть хотя бы три часа, но сон не шел. Владимир в очередной раз мысленно прокрутил события дня, полученную информацию и все изменения в установочных данных. Вроде бы все складывалось нормально. Вряд ли были учтены любые варианты развития событий, но к уже имевшим прецедент или хотя бы логически допустимым сценариям координатор подготовился. А новые фокусы не сумел бы предусмотреть и сам Кирсанов. Можно было, конечно, пофантазировать и «прокачать» небывалые случаи, но какой смысл? На эти случаи у Бернштейна имелся универсальный ответ – смекалка.

«Когда случится нечто невероятное, тогда и будем реагировать, – Владимир сдержанно зевнул и откинулся на спинку кресла. Немного подумав, он щелкнул рычажком и опустил спинку кресла. Спать он по-прежнему не собирался, но расслабиться было кстати. – А не случится ничего особенного, так вообще будет прекрасно. Хотя… если задуматься, «прекрасно» уже не будет, это точно. Появление «серого» на базе квестеров, за пределами зоны… опасный прецедент. Вот и получается, что ситуация уже развивается нестандартно, только пока без ярких проявлений…»

…Владимир не заметил, как все-таки задремал и проснулся только, когда за окном забрезжил рассвет. Но разбудил его не призрачный утренний свет, а рокот вертушек. Координатор открыл глаза, развернулся к окну и увидел, как над условным краем зоны, облетая территорию по кругу, проходят три звена штурмовых вертолетов. Это означало, что день «Д» окончательно наступил и не за горами час «Ч».

«Сколько потребуется вертушкам на облет тридцатикилометрового в диаметре участка при средней скорости под двести километров в час? – чтобы окончательно проснуться, прикинул Владимир. – Два пи эр на двести? Полчаса или меньше? Но за окном пока не слишком светло, значит, все-таки сейчас не пять утра. Вертушки облетают территорию с запасом времени? Или они кого-то засекли? Впрочем, зачем я забиваю голову? Движение началось, вот и достаточно информации…»

– Шеф, – в кабинет заглянул Юрьев. – С добрым утром!

– Оно доброе? – Координатор вернул спинку кресла в вертикальное положение.

– Не знаю. Вояки зашевелились. А группа Бибика так и не вернулась. Но стрельбы или, там, суеты, ночью в зоне не было. Может, сигнальную ракету запустить, чтобы возвращались?

– Ты с ними оговаривал такие сигналы?

– Нет, но… – Юрьев взглянул на часы. – Полпятого. Если прямо сейчас не начнут отход, останутся в зоне на момент «раздачи».

– Алексей, не нагнетай, – Бернштейн поморщился. – Не будет никакой раздачи. А если будет, то в центре зоны. Не думаю, что они где-то там сейчас. Лучше иди поднимай квестеров. Чтобы в полшестого все были готовы к марш-броску. И сам приготовься. Броневичок прогрей, скафандры проверь, контейнеры, тележки для образцов… короче, все, как полагается. Чтобы как только… так сразу.

– По горячим следам? – Разведчик хмыкнул. – Плохое предчувствие у меня, шеф. А вдруг сильно «горячие» получатся следы? Не шутят с разломами.

– Мы в любом случае вне зоны…

– А радиации все условные границы по барабану.

– Откуда ей взяться, радиации? Военные ведь не ядерную бомбу собрались взорвать.

– Да кто его знает, этот разлом? Как он отреагирует? Ну, не радиацией, а чем-то еще накроет… заразой какой-нибудь.

– Чтобы накрыло чем-то еще, должны измениться границы зоны. Ведь любая зараза из разлома это чужеродные микроорганизмы, которые не могут выйти за пределы зоны самостоятельно, не в герметичных пробирках.

– Раньше не могли, – уточнил Юрьев. – «Серые» раньше тоже из зон не выходили. А сегодня вечером, в сумерках, я лично видел одного по эту сторону границы. Со стороны нашей базы, кстати, шел.

– В зону?

– В зону.

– И больше не выходил?

– Нет.

– В чем тогда проблема?

– Шеф! Чего ты, как чиновник какой-то Ваньку валяешь? Ты ведь все прекрасно понял!

– Я тебя услышал, Алексей. И суть твоих сомнений мне понятна. И все-таки давай не будем паниковать раньше времени. Отбежать подальше все равно уже не успеваем. Да и на каком основании мы должны покидать НП? Что прикажешь записать в протокол наблюдений? «Повод для эвакуации: у разведчика Юрьева возникло плохое предчувствие»? Да? Нет? Тогда давай исходить из прежних установок. Будем считать, мы все в безопасности.

– За исключением группы Бибика.

– Да. Но это уже другой вопрос. Я их предупреждал, что надо выйти до с… до утра.

Координатор запнулся. Он едва не проговорился, что подставил Бибика и Лунёва дважды. Сначала когда отправил их в безнадежный квест, а затем когда предупредил, что военные назначили запуск установки на семь утра. И если с первым все было объяснимо, сам себе Владимир это объяснил не слишком этичным, но рациональным желанием рискнуть одной сводной группой, чтобы не рисковать несколькими нормальными, то зачем он наврал насчет времени запуска установки, координатор внятно не мог объяснить даже самому себе. В том, что это было неосознанное вранье и ему неизвестна причина, по которой он так поступил, Бернштейн мог поклясться на чем угодно, например, на пакале.

«Бес попутал, как говорится, – Бернштейн наконец ясно понял, что натворил. – Будто бы вместо меня кто-то говорил! Клянусь на пакале!»

Владимир невольно приложил руку к нагрудному карману, в котором лежал простенький золотой пакаль с пятиконечной звездой. Разведчики нашли его в лесу Жукова, имелось такое местечко в пяти километрах от разлома, и вынесли сквозь все армейские кордоны еще вчера утром, но Бернштейн решил не отправлять артефакт в центр, поскольку «гора» сама собралась в гости к «Магомеду». Вручить Кирсанову артефакт при личной встрече показалось координатору правильной мыслью. И умолчать о нем в беседе по видеосвязи тоже показалось Владимиру правильным. Сюрприз – значит сюрприз.

Откуда ему было знать, что пакали это не только фишки для Игры «серых» и активаторы особой транспортной системы, позволяющей мгновенно перемещаться из зоны в зону, а еще и своего рода ретрансляторы, открывающие разум владельца любому «серому». Например, тому, которого засек и спугнул, но не смог окончательно отогнать от базы квестеров Андрей Лунёв. И ладно, если бы «серые» только читали мысли владельцев пакалей. Они ведь еще и могли внушить им свои мысли, или же заставить владельцев пакалей сделать нечто, выгодное «серым». Например – подставить группу Бибика.

Всего этого Владимир на тот момент не знал, поскольку об этом свойстве пакалей пока догадался лишь один человек – Лунёв. И того, что проникновение «серого» на базу было не простой разведкой, координатор тоже твердо не знал, хотя смутно догадывался. А вот что с группой Бибика получилась именно подстава, и очень серьезная, Бернштейн понимал теперь вовсе не смутно. И получил этому подтверждение очень скоро. Ровно через час. В половине шестого утра…

…Огненная стена была потрясающим зрелищем. Высотой с пятиэтажный дом, чистое и прозрачное пламя двигалось от центра к периферии зоны, не меняя конфигурации, огромным пылающим валом, одной гигантской волной огненного цунами. А следом двигалась тьма. Или всепоглощающая пустота. Называть можно было как угодно. Черная клякса разлома стремительно растекалась во все стороны, отставая от огненного вала примерно на километр.

Расширение разлома шло с той же скоростью, что двигалась огненная стена, поэтому ни догнать, ни перегнать пламя разлом не мог. То есть даже тем, кто теоретически мог спрятаться от пламени в разломе, такого шанса не представилось. Да, да, с НП через мощную оптику было хорошо видно, что странный прозрачный огонь не щадит никого, даже «серых».

Четверо в серых комбинезонах пытались спастись бегством, но так и не сумели опередить огненный вал. Он поглотил их, но не сжег, а превратил в странные, колеблющиеся, аморфные, отливающие перламутром создания, ничем не напоминающие людей. Причем новые ипостаси «серых» даже габаритами не соответствовали «исходникам», были в двух случаях гораздо мельче, а в двух, наоборот, крупнее.

Почему «серые» не выскочили из зоны с помощью пакалей или воспользовавшись червоточинами, вроде тех, что недавно были найдены в Москве-на-дне? Об этом оставалось только гадать. Вероятно, загадочное, не сжигающее, а преображающее пламя сбило «серых» с толку, или возмущение разлома вырубило все особые транспортные системы «серых». Теперь это не имело значения. «Серые» попали под раздачу вместе с людьми и вообще всем живым, что находилось в зоне. Такое случилось впервые. И особую пикантность, если можно так выразиться, ситуации придавало то, что «полный пердимонокль» устроили люди, а не «серые». Получалось, пусть ценой собственной жизни, или, как минимум, свободы, но людям удалось показать «серым» кузькину мать.

Оговорка насчет утраченной свободы заставила вновь навести оптику на группу из четырех колеблющихся полупрозрачных и отливающих перламутром конгломератов, бывших недавно «серыми». Казалось, что эти бесформенные комки сделаны из желе, причем не из самого упругого. Конгломераты колебались, казалось, даже от дуновения ветра. Впрочем, вскоре до места, где четверо «серых» вдруг превратились в сухопутных медуз, доползла клякса разлома и конгломераты исчезли вместе с прочим преображенным радужно-перламутровым пространством.

Огненная стена почти дошла до границы зоны. В момент, когда она накрыла поселок Светлый, превратив строения, деревья, технику и людей все в те же бесформенные полупрозрачные комки различных размеров, у наблюдавших за аномальным катаклизмом квестеров невольно вырвался испуганный вздох. Бернштейн засек боковым зрением, что некоторые даже сделали полшага назад.

Что ж, координатору и самому было страшновато. А вдруг эта огненная стена не замрет на границе полыхающим бубликом? Вдруг она двинется дальше, как этого опасался Юрьев? Перспектива превратиться в перламутровое желе, а затем сгинуть в разломе категорически не устраивала Владимира, но в то же время он отлично понимал, что бежать некуда. Оставалось ждать и надеяться. На что? Например, что аномальный огонь не дойдет до Московки, или дойдет, но не дотянется до шестнадцатого этажа, а разливающийся следом разлом остановится у самого подъезда базы. Или на то, что все произойдет быстро и не будет очень уж больно.

Каждый надеялся на свое, в меру испорченности оптимизмом. Те, кто попятился, похоже, были из категории людей, для которых стакан наполовину пуст. Ничего хорошего они не ждали. Что ж, их можно понять. Владимир смотрел на жизнь иначе, но все равно их понимал. Равно, как понимал и оптимистов, которые ничуть не беспокоились и вовсю щелкали затворами штатных квестерских фотоаппаратов.

Сам координатор выбрал промежуточную позицию. И кстати, как только он ее выбрал, ему сразу же полегчало, мысли потекли плавно, а панические фантазии испарились. Пожалуй, аномалии не светило пересечь границу зоны. Даже не «пожалуй», а стопроцентно. Владимир не знал, как объяснить эту уверенность, но в своей правоте не сомневался. Ему снова будто бы кто-то нашептывал об этом.

Так и вышло. Огненная стена замерла точно на границе, дождалась, когда до этих же мест разольется клякса разлома, и исчезла, будто бы провалившись в разлом, как все остальное, что было в зоне. В результате на месте зоны 55 остался лишь гигантский разлом, уникальный не только своей площадью, но и тем, что не имел привычных колеблющихся очертаний. У него не было мелкой бахромы вечно бегущих куда-то «ложноножек», край разлома словно прорисовали циркулем. А еще над ним невысоко в небе, всего в сотне метров от поверхности кляксы, переливалось самое настоящее цветное полярное сияние. Такое вот пугающее, но одновременно красивое зрелище – сияние над бездной. Коронованная пустота.

– Счетчики на границе молчат, – вдруг ожил кто-то из наблюдателей технической группы в ЦИК. – Радиационный фон в норме.

Его рапорт стал толчком к началу привычной работы – фиксации новых параметров аномалии. В голосах квестеров и специалистов были слышны радостные нотки. Бернштейн явно угадал, когда решил, что некоторые коллеги опасаются, что аномалия расширится и поглотит базу. Но теперь все переживания остались в прошлом и вновь началась привычная работа, даже отчасти рутина. Действительно, было чему порадоваться, пусть и сочетание «радоваться рутине» звучит необычно.

– Сильное электромагнитное возмущение на границе, – доложила наблюдатель Катерина Смирнова. – Но в ста метрах от зоны уже все в порядке. Приборы работают штатно.

– Спутниковая картинка запаздывает, – сообщил Зондуев.

– Отмечается снижение температуры воздуха. На отметке пятьдесят – на восемь градусов. Вплотную к границе – на двенадцать.

– Спутниковая картинка стабилизировалась, идет в режиме реального времени. Сияние затухает.

– Температура растет.

– Отмечается редукция разлома! Около метра в секунду.

– Смотрите! – крикнул уже кто-то из квестеров, заглушая голоса наблюдателей из ЦИК. – Сжимается! Снова землю видно!

– Ну, землей это я не назвал бы… – возразил ему другой квестер.

– Мармеладное королевство какое-то… – добавил третий.

– Скорость ретроградного движения разлома стабилизировалась, – в голосе наблюдателя Зондуева послышались позитивные нотки. – Девяносто два сантиметра в секунду. На оставленной территории наблюдается аномальная активность.

– Скорее аномальная пассивность, – проронил еще один из квестеров на НП.

– Если не принимать во внимание, что все эти желейные комки колышутся, – заметил другой.

– Дышат, что ли?

– Будем надеяться. Многие ведь были людьми.

– Думаешь, они еще живы?

– Они ведь сгорели.

– Кто сгорел? Ты видел дым? Это не огонь был.

– А что было?

– А хрен его знает.

– Метаморфоза.

– Сам придумал?

– А что, плохой термин?

– То есть это все коконы, по-твоему? И какие бабочки из них вылупятся?

– Не знаю. Но, скорее всего, не похожие на гусениц.

– То есть люди, которые попали в эту «метаморфозу», превратятся во что-то аномальное? Получается, мы их все-таки потеряли? И теперь не так уж важно, дышат они до сих пор или нет?

– Будем надеяться на лучшее.

– Не надеяться надо, а вытягивать, кого можно вытянуть. Где координатор? Володя, разреши в зону!

– Спокойно, – Бернштейн с неодобрением покосился на ретивого квестера. – Первыми пойдут разведчики.

– Мы тоже готовы.

– Не вижу на тебе скафандра, – отмахнулся координатор и кивком указал на границу зоны…

* * *

К зоне лихо подлетел и затормозил почти у четкой границы между нормальной территорией и перламутровым «мармеладным королевством» БТР разведчиков. Люки в корме распахнулись, и из машины посыпались бойцы в скафандрах. Разведгруппа Юрьева состояла не из одного только стажера Мити Уланова. В ней было шесть человек. И сейчас все бойцы вместе с командиром быстро, но без суеты готовились к «повторной первичной разведке» зоны. Все были уже одеты в серебристые скафандры. Двое разматывали страховочные фалы, чтобы прицепить их к поясам и главному тросу, который тянулся от лебедки, закрепленной на БТР.

Пока другие выгружали контейнеры для образцов, раскладные тележки и необходимую аппаратуру для измерения всевозможных физических параметров, первая пара разведчиков подошла к границе и начала стандартную процедуру «первого прощупывания» аномальной местности. Превратившаяся в желейное мелководье трава была единственным понятным ориентиром в этом странном сказочном мире. Она не сделалась больше или меньше, просто изменила структуру. Там, где до катаклизма наблюдались проплешины в зеленом ковре, и теперь виднелись темные пятна, а где трава была высокой, теперь выросли «мармеладные» горки. Все это перламутровое великолепие красиво переливалось, но не бликовало на ярком солнце, поэтому разглядеть местность можно было без труда.

Стажер Уланов растянул вполне обычную телескопическую указку и ткнул в желе на границе зоны. Никакого сопротивления он не ощутил. Щуп прошел сквозь субстанцию, как прошел бы и сквозь траву. Прошел и уперся в землю. Она была чуть более податливой, чем прежде, но все равно достаточно твердой. Второй разведчик поднял с земли традиционную для таких случаев полуторапудовую гирю, поднатужился и забросил ее в желейное царство. Снаряд пролетел метров пять, но для эксперимента большего и не требовалось. Гиря глухо тюкнула и ушла в землю на треть, примерно как бы ушла в грязь после хорошего ливня. Но, что важнее всего, спортивный снаряд не перевоплотился в бесформенную мармеладку. Остался нормальной, узнаваемой чугунякой. Это означало, что и люди, входя в зону после катаклизма, не рисковали стать чем-то непонятным.

Впрочем, реакция аномалии на предметы могла в корне отличаться от реакции на живых существ. С подобной избирательностью аномалий квестеры уже сталкивались в других зонах.

– Пригласите на мостик мистера Спока, – скомандовал Юрьев на общей частоте.

Один из разведчиков заглянул в БТР и вытащил клетку с белой крысой в оранжевом, украшенном металлическими шипами ошейнике. Приблизившись к границе, разведчик вытянул крысу за хвост из клетки и взял в свободную руку небольшой пульт с длинным проводом. Подсоединив конец провода к ошейнику, он аккуратно запустил крысу в желейную траву. Мистер Спок метнулся было назад, но дрессировщик нажал левую кнопку на пульте, крыса получила легкий разряд и юркнула в трансформированные заросли. Через пару секунд она вынырнула на свободный от желейной травы пятачок в трех метрах от границы, уселась и принялась усердно мыть морду. Видимо, какое-то «желе», наверное, в прошлом это была роса, осталось у нее на усах.

– Мистер Спок в порядке, – доложил «дрессировщик».

– Приборы, – коротко приказал Юрьев. – Пошли!

Два разведчика-дока подкатили к границе тележки с установленными на них приборами. По команде они вкатили тележки на территорию, но сами остались по нормальную сторону от границы.

– Все показатели в зеленой зоне, – доложил через какое-то время один из разведчиков-ученых, прикомандированный недавно к «первичке» док Чернявский.

– Такая же история, – сказал другой док. – Радиосвязь в полном минусе, как бывает обычно, а остальное в норме. Радиация в пределах фоновых значений, электромагнитные поля стандартные, биоактивность нормальная, без подозрительных отклонений, только очень уж однообразная.

– Биоскан всегда был сродни метеоприборам, – скептически хмыкнув, заметил Чернявский.

– Нет, ну хотя бы так, – второй док развел руками.

– Хотите сказать, что если не считать сказочного внешнего вида, эта территория в норме? – спросил командир.

– Вполне это допускаю.

– Искать подвох!

– Шевелится! – вдруг оживился Митя, и указал щупом на конгломерат в десяти-двенадцати метрах от границы. – Разрешите подойти, проверить?

– Нет, не разрешаю, – Юрьев приблизился к границе, внимательно рассмотрел колышущийся желейный ком, а затем обернулся и жестом позвал еще одного разведчика: – Лассо сооруди.

– Момент, – боец забрался в БТР, покопошился и вылез, держа в руках веревку со скользящей петлей.

– Широко набрасывай, чтоб не на шею, если это человек, – приказал Юрьев.

– Сделаю, как надо, командир, не переживай, – боец забросил веревку и осторожно поддернул. Петля затянулась почти у земли. Если по человеческим меркам, то в захват попали щиколотки.

Разведчик потянул веревку, но в одиночку не справился. Веревка натянулась, но комок с места не сдвинулся.

– Может, там дерево? – предположил Митя. – А шевелились ветки.

– Не было тут дерева, – боец снова поднапрягся. – Помоги лучше, теоретик!

– Давайте втроем, – к бойцам присоединился Юрьев.

Конгломерат даже не подумал двигаться с места. Командир кивком позвал еще одного разведчика, и только тогда неведомый предмет сдвинулся с места. Веревка натянулась как струна, но выдержала нагрузку. К «бурлакам» подскочил док Чернявский, но не для того, чтобы помочь. Разведчик-док нацепил на веревку какой-то маленький электронный гаджет, активировал его и заглянул в свой планшет.

– Пятьсот четыре килограмма! Если бы не желе на земле, не сдвинули бы даже!

– Вот… гад! – выдохнул «ковбой». – Нет чтобы помочь, он измеряет! Цепляйся, док!

– Рывками, на раз-два, взяли! – приказал Юрьев. – Раз, два, взяли! Пошла!

– Пошла, родимая, – поддержал командира Митя.

Когда конгломерат дотянули до границы, «бурлаки» затребовали передышки. Юрьеву не терпелось завершить этот эксперимент, ведь еще два-три рывка, и наступит момент истины, но он не стал возражать.

– Что там, как думаете? – спросил Митя, кивком указывая на конгломерат.

– С таким-то весом… бог его знает, – Юрьев оглянулся на бойцов. – Отдохнули?

– Слушай, командир, – отдышавшись, сказал «ковбой». – А чего мы упираемся? Лебедка же есть.

– Вот, блин, – вырвалось у Мити.

– Действительно, – проронил любитель измерительных приборов.

– Командир – ладно, у него забот полон рот, но ты-то… док! – «ковбой» усмехнулся. – А еще ученый! Тяни сюда трос!

– Я, конечно, сейчас… – док Чернявский растерянно кивнул, – только… командир, вы уверены, что этот объект выйдет из зоны без контейнера?

– Если в прошлом была чем-то местным, выйдет, – уверенно ответил Юрьев. – А если из разлома… нет.

– Теория интересная, но…

– Вот и проверим, – прервал его Юрьев. – Тащи трос.

Лебедка справилась с работой гораздо лучше, чем упряжка разведчиков. И сквозь невидимую границу зоны конгломерат прошел легко. Прошел и тут же начал таять, как снег. И когда он растаял, квестеры-разведчики увидели то, чего никак не ожидали увидеть. Вернее, ожидали, но сомневались, что ожидания оправдаются. Особенно после замера нагрузки на тросе. Очутившись за пределами зоны, бесформенный конгломерат весом в полтонны вдруг превратился в человека. Ну, то есть как в человека… на этом «человеке» был облегающий серый комбинезон с капюшоном, закрывающим лицо.

Увидев, в кого превратился полупрозрачный желейный ком, Юрьев тут же обернулся в сторону наблюдательного пункта и жестом подал условный сигнал. Можно было доложить в эфире, но разведчик решил подстраховаться. Мало ли кто сейчас слушал переговоры разведчиков.

В окошке главной комнаты НП сверкнула вспышка. Это означало, что сигнал принят. Подтверждением стал рев моторов. Сразу две группы квестеров рванули на машинах в сторону зоны. Разведчики тем временем быстро связали «серого», который пребывал в бесчувственном состоянии, а потому не сопротивлялся, и затащили его в БТР. Вне зоны «серый» весил от силы восемьдесят кило.

– Не работает ваша теория, – заметил Чернявский, обращаясь к Юрьеву. – «Серый» не из нашего мира, а прошел сквозь границу легко.

– Может, его комбинезон как контейнер сработал? – выдвинул версию Митя.

Доктор пожал плечами.

– Возможно, конечно, но тогда следует предположить, что его комбинезон сделан в нашем мире, а это маловероятно. Хотя…

– Надо еще что-нибудь вытянуть! – заявил юный разведчик. – Тогда точно узнаем.

– Только сразу лебедкой, – подсказал боец, бросавший лассо. – Гирю для начала верните. Подотчетный инвентарь.

– Надо было сразу веревку привязать, – заметил «дрессировщик».

– Надо было, – согласился боец, который забрасывал гирю. – Поторопился.

– Затупил, – хмыкнув, уточнил «ковбой». – У вас с доком сегодня, похоже, мозги в отгуле.

– А по сопатке? – добродушно поинтересовался дюжий метатель гири.

– Разрешите, я привяжу! – вновь вызвался Митя.

– Ладно, иди, – сдался Юрьев. – Только медленно и печально. Почва мягкая.

– А если вес у него увеличится в шесть раз, как было у того «серого»? – забеспокоился док.

– Молодой, выдержит, – Юрьев пристегнул трос к поясу Мити. – Пошел!

Юный разведчик сделал шаг в зону, остановился, обернулся и поднял вверх большой палец. Похоже, никаких шестикратных перегрузок он не испытывал. И гирю он поднял с натугой, но именно так, как должен был поднять железяку весом в двадцать четыре кило.

Возвращаясь, Митя ухитрился еще раз наклониться и поднять с земли небольшой полупрозрачный комок. Этот комок был не крупнее яйца, но Митя приложил заметное усилие, чтобы его поднять и притащить с собой.

Выйдя с «мармеладной» территории, разведчик бросил гирю и протянул руку ладонью вверх. На ладони у него лежал обычный камень. Не аморфный и перламутровый, а серый, твердый, нормальный. И весил он теперь, как весит обычный кусок гравия.

– Все почти понятно, – заметил док номер два. – Осталось добыть какой-нибудь чужеродный предмет. Для чистоты эксперимента.

– Думаю, для чистоты нам придется добыть аж четыре таких предмета, – Юрьев вздохнул. – И это будет та еще задачка. Их и в нормальном виде было непросто найти, а теперь-то…

– Ты о пакалях?

– О них, родимых. Где их теперь искать, как теперь они выглядят и сколько весят? Можешь предположить?

– Не думаю, что они где-то далеко от центра, – вмешался Чернявский. – Даже если допустить, что установка военных развалилась на части… пусть даже взорвалась, и все ее детали разлетелись, искать надо рядом с разломом. В радиусе километра, от силы – двух.

– Тоже неслабая площадь.

– У нас есть десканы!

– Которые «бьют» на сто метров. Спасибо, утешил, – Юрьев постучал по шлему. – Шеф, слышал нашу версию?

– Слышал, – откликнулся в эфире Бернштейн. – Сейчас свяжусь с самим. Решим, что делать дальше. Сдавайте квестерам находку и ждите указаний.

– Да, сэр, – сказал Юрьев и отдал честь, но не далекому координатору, а мистеру Споку, которого «дрессировщик» уже вернул в клетку и теперь нес к БТР.

Квестеры-разведчики сдержанно заржали.

– Я все вижу, – предупредил Бернштейн. – Ведите наблюдение за аномалией. Глубоко не соваться, образцы вытаскивать наверняка, а не все подряд.

– Как же тут поймешь, что наверняка, а что нет?

– У тебя целых два дока с кучей приборов. Вот и разбирайтесь. Изучайте, сравнивайте, систематизируйте, записывайте.

– Я не понимаю, – вдруг вмешался Митя. – Шеф! Что тут сравнивать? Надо людей вытягивать, пока живы! Они под перегрузкой в шесть единиц! Их скоро всех раздавит. Или задохнутся в желатине этом! Разве это не главнее?

Бернштейн уже обрубил связь, поэтому вместо него Мите ответил Юрьев.

– Ты можешь определить, где тут люди, а где деревья?

– Нет, но… надо пытаться! Приборами проверить. Биоактивность ведь у людей и деревьев разная. Док, разве не так? Дайте мне биоскан, я попытаюсь!

– Пытайся, – командир вздохнул. – Док, дай ему биоскан.

– Держите, юноша, – док Чернявский взял с тележки биосканер и вручил стажеру. – Начните с травы.

Митя присел и поднес приборчик к желеобразной субстанции. Реакция аппарата была стандартной. Парень переместил приборчик к «мармеладной горке». По всем раскладам это должен был оказаться какой-то куст. Прибор отреагировал так же. Уланов направил его на другой конгломерат. Показания не изменились. Аппарат показывал, что у всех переродившихся сущностей имеется биополе и у всех оно одинаковое. Док взял Митю за руку и заставил приблизить приборчик к стоящему рядом квестеру. Приборчик выдал все ту же информацию.

– То есть работает по принципу «свой-чужой», – пояснил доктор. – Это все, что может наш хваленый биоскан в данной обстановке. Да и то, уловит ли он чужое биополе – пока большой вопрос. Может просто принять потусторонний организм за камень.

– Значит, надо вытаскивать все, что тут есть! На габариты ориентироваться!

– Вытаскивай, – сказал второй док. – Только учти, что каждый маленький комочек может оказаться перерожденным человеком, а здоровенные комья – маленькими камешками. Но все будут очень тяжелыми. Как думаешь, надолго тебя хватит, таскать все подряд из зоны?

– И что, бросить все, как есть?! Командир!

– Пытайся, пока есть время, сказано же, – буркнул Юрьев.

– Но никто помогать мне не будет, так?

– Начинаешь утомлять, Митя, – Юрьев поморщился и взглянул на квестера, бросавшего лассо. – Объясни стажеру политику партии.