Текст книги "На графских развалинах"

Фома не знал, какая роль досталась второму. Хотя какая может быть у него роль, если они оба пришли сюда с одной целью – его убить. Тут уж роль одна, сделать так, чтобы не при каких обстоятельствах жертва не выжила. Но броситься Фоме на ноги и попридержать, чтобы не трепыхался, тот второй не спешил. И это стало его большой ошибкой.

Тот, который первым подошел к дивану, чуть приподнял левую руку, подав своему товарищу по кровавому злодеянию какой-то знак. Сам чуть наклонился, выставив вперед правую руку с ножом.

Наверняка он намеревался перерезать Фоме горло. И подумав об этом, Фома вздрогнул. А тот с ножом вдруг крикнул:

– Он не спит!

Но ударить ножом Фому он не успел. Фома первым ткнул его со всей силы ногой в живот, и подошедший отскочил назад прямо на своего товарища. Они оба едва не упали. Устоять на ногах им помог телевизор, который сам от столкновения вдруг с грохотом свалился на пол с тумбочки.

А Фома не стал дожидаться, пока те оба очухаются и опять кинутся на него. Вряд ли они уже в этот раз допустят оплошность. Он рывком вскочил с дивана и выбросив вперед руку, схватил со стола пистолет.

– Что, пидоры? Прикончить меня вздумали? Нате вам…

Первая пуля досталась тому, у которого в руке был нож. И он отшатнувшись назад, охнул. Его товарищ оказался проворным как кошка и одним прыжком отскочил назад в коридор и уже через пару секунд оттуда прозвучал выстрел, который для Фомы едва ли не стал смертельным. В темноте возле самого его левого виска с неприятным свистом что-то пролетело. Не сложно было догадаться что. И мысль о том, что он может быть убитым, привела Фому в бешенство. Не целясь он стал раз за разом палить в коридор в темноту, даже не утруждая себя раздумьями, попал или нет. Возможно и попал. По крайней мере оттуда из коридора в него самого уже никто не стрелял. Но и Фома не стал терять время, кинулся к окну. Хорошо, что он брякнулся на диван не раздеваясь и даже не снял ботинки. Теперь не пришлось одеваться. Да и окно. Он не закрыл раму. А значит, ее не надо открывать. И Фома выпрыгнул в окно.

Приземлился не очень удачно. Ударился правым плечом об землю. Тот кто остался в квартире, саданул ему вдогонку пару пуль. Но обе пролетели мимо. Огрызнуться бы ответной стрельбой, но обойма в пистолете Фомы оказалась пустой. Фома ожесточенно давил на курок, слышал щелканье байка, но выстрела не последовало.

– Что падлы? Замочить меня решили? Вот вам! – ожесточенно крикнул он, и быстро поднявшись на ноги, побежал за угол дома в темноту, опасаясь, что где-то тут у нападавших могут быть сообщники. И теперь самое лучшее для него – бежать. Бежать как можно дальше отсюда, пока хватит сил.

Выстрелов позади он не слышал и когда оказался достаточно далеко, решил остановиться, передохнуть. А то от такой скачки и сердечко может подкачать. Все-таки, он не спортсмен, чтобы так резво бегать да еще ночью, когда только и смотри, чтобы не зацепиться ногой за какую-нибудь дрянь и не расквасить себе до крови рожу. И все же такое произошло. В темноте, возле самой скамейки, на которую намеревался сесть, он зацепился ногой за торчащую из земли проволоку и упал, почувствовав боль в колене правой ноги. Но мысли его сейчас были заняты совсем другим. Он вспомнил про Анжелу.

– Сука! Жалкая тварь! Она подставила меня. Иначе бы откуда взяться тем двоим уродам. Убью ее, – твердил он, потирая ушибленную ногу.

Достав из кармана полную запасную обойму, он вставил ее в рукоять пистолета. Окажись сейчас здесь перед ним Анжела, он бы не раздумывая разрядил в нее ствол.

– Ну ничего, тварь. Не долго тебе осталось бегать, – со злостью произнес он, представляя, как заставит Анжелу помучиться, прежде чем та умрет.

Где-то там далеко на востоке блеснули лучи солнца, позолотив над Москвой облака. Дождавшись, когда пошли первые автобусы, Фома сунул пистолет за пояс брюк, прикрыв рубашкой и пошел к автобусной остановке. Проходя мимо припаркованной на обочине машины, глянул на себя в наружное зеркало и вздохнул, так не понравилась своя физиономия. Причиной тому была широкая кровоточащая царапина на правой щеке. Ее он получил, когда выпрыгивал из окна.

В подошедшем автобусе кроме него, пассажирами были два бомжа дремавших на сиденье и тетка кондукторша, которая даже не потребовала с Фомы плату за проезд. И Фома подумал, что только днем кондуктора лают на людей как собаки, а утром они такие миленькие, и им не до чего. Хотя сейчас и самому Фоме тоже было не до кондукторши. Плевать ему на кондукторшу. И вообще, на всех плевать, кроме Анжелки. Он смотрел в окно, чтобы не проехать нужную остановку. Вот так спозаранку самое время наведаться к Анжеле.

– Разбужу ее сучку, а потом и грохну, – дал он себе слово, подходя к ее дому.

Даже если бы сейчас у нее в квартире засела целая шайка таких же головорезов, какие пару часов назад пытались его убить, Фому бы это не остановило в его стремление.

– Жалкая тварь! За все рассчитаюсь с ней.

Он вошел в подъезд и поднявшись на этаж, нажал на кнопку звонка. Звонил долго. Даже стучал в дверь не жалея кулаков, однако, Анжела не открывала. Фома был уверен, что девушка затаилась за дверью и не хочет его впускать. Только зря она надеется, что он просто так уйдет не повидавшись с ним.

На этот раз никакие номера у нее не пройдут, и волей неволей ей придется объяснить ему все.

С этими мыслями Фома принялся колотить в дверь еще сильней. Наверное, дверь не устояла бы, если бы была деревянной. А железная стоит и хоть бы что. Только грохот на весь подъезд. Хорошенькое пробуждение для жильцов.

И Фома нисколько не удивился, когда соседняя с квартирой Анжелы дверь открылась и оттуда выглянула заспанная физиономия. Даже не понял, старик это или старуха. Физиономия вся в морщинах. Глазки заплывшие.

– Молодой человек, зачем вы тут переполох устроили? – спросила физиономия.

Фоме откровенно говоря захотелось послать ее куда подальше, но вместо этого он сказал:

– Мне Анжела нужна…

– Какая Анжела? – возмутилась физиономия. – Эта квартира Тамары Павловны.

– А мне хрен с ней, с Тамарой Павловной. Мне нужна Анжела. Она живет тут.

– Уже не живет, – сказала физиономия. – Утром чуть свет, ваша Анжела уехала отсюда. И по-видимому, больше не вернется.

– Это почему ты бабка так решила? – спросил Фома, устав колотить в дверь. Теперь отчетливо сознавая, что все его усилия по преодолению этой металлической преграды были напрасными. Жаль что эта рожа не могла раньше высунуться.

– Во-первых, я не бабка, – обиделась физиономия, – а Валерий Павлович…

Фоме было сейчас все равно, кто перед ним, поэтому в своей ошибке он не смутился.

– А во-вторых, – продолжила физиономия, – я видел как ваша Анжела выходила из подъезда с двумя огромными сумками в руках. Села в машину и уехала.

Фома ожесточенно со всей силы врезал ногой по двери.

– У мать ее! Вот сучка. И здесь меня обошла.

– Простите, что вы сказали? – спросила физиономия.

Фома махнул рукой.

– Спать ложись, одуванчик. Небось всю ночь просидел у окна. Хоть теперь отоспись, – сказал и пошел вниз по лестнице, разозлившись на старика Валерия Павловича, будто в том, что Анжела смоталась, была целиком и полностью его вина.

Уже выходя из подъезда подумал о том, что несомненно Анжелу кто-то предупредил. И скорее всего, сразу после того, как Фоме удалось уйти. Потому она так быстро на скорую руку собрала вещички и благополучно смоталась.

– Вот падла! – Фома стукнул кулаком по подъездной двери.

Стоя возле подъезда и не зная, что теперь ему делать, Фома плюнул на асфальт, который дворничиха тщательно выскребала метлой.

– Ну где мне теперь эту гадину искать? – спросил он сам у себя и медленно побрел со двора, провожаемый подозрительным взглядом местной дворничихи.

Глава 9

– Это чего у тебя? – спросил Грек, когда Федор Туманов положил на стол лист бумаги. На нем было что-то написано, и это в немалой степени затронуло любопытство Грека.

Ваняшин проявил сдержанность и не стал совать носа как это сделал Грек в принесенную Тумановым бумагу, рассуждая, если подполковник посчитает нужным, сам скажет, что там написано.

– А ты глянь, – предложил Федор Туманов бесцеремонному Греку.

Тот глянул.

– Цифры какие-то, – пожал плечами усатый майор, ничего не понимая.

– Правильно, цифры, – сказал Федор Туманов.

Грек уставился на подполковника, как бы говоря – ну и что за хрень ты нам подсовываешь? И Федор Туманов понял, что немедленно должен внести разъяснения на этот счет, сказал:

– Это, – указал он на лист бумаги с цифрами, – заключение экспертизы. Экспертам удалось разобрать те цифры, которые были записаны губной помадой убитой девушки на салфетке из ресторана «Орион».

Грек с Ваняшиным терпеливо ждали, что им еще такого интересного выдаст их подполковник. И Федор Туманов выдал.

– А это вот… – достал он из своего стола трубку мобильника, – сотовый телефон, который мы изъяли при задержание Фомина. Но этого номера в записной книжке в телефоне Фомы нет – с сожалением сказал Туманов.

Грек первым выхватил изъятый мобильник из рук Туманова.

Ваняшин наклонился к нему, чтобы тоже глянуть.

– Значит, она просила Трубникова позвонить ни ему, а кому-то другому, – сказал Грек.

– По моему, Фома не врет. Хотя он и питает к убитой неприязнь, но убил ее не он. И нам нельзя идти легким путем. Иными словами, валить вину на Фомина, – сказал Ваняшин.

– Да ну тебя, Лешка, – возразил на это майор Грек. – С Фомой еще будем разбираться. Я думаю, девчонку завалил все-таки он.

– Да? – с ехидством спросил Ваняшин.

– Да, – уставившись ему прямо в глаза, ответил Грек.

– Но эксперты установили, что девушка была убита из другого пистолета. Не из того, который находился у Фомина, – стоял на своем Ваняшин. Но он еще не знал, каково это спорить с Сан Санычем Греком.

– Леша, – похлопал Грек по плечу Ваняшина. – Это у нас, ментов, по одному пистолету, а у такого бандюка как Фомин их может быть и два и три. У него мог иметься и другой ствол, который он после убийства девушки взял и выкинул. Ну ведь так же, Николаич? Прав я? Скажи этому недотепе Ваняшину.

– Погоди, Грек, не гони, – сказал Федор Туманов. – Прав, не прав, сейчас речь не об этом. Фомин в этом деле, конечно, лицо не последнее. Это факт. Его видели с девушкой в ресторане. По-моему, он многое нам не договаривает. Поэтому с Фоминым мы работать будем, чтобы получить от него показания.

– Николаич, но эта гнида не колется, – пожаловался Грек. – Зона ему и так обеспечена.

– Значит, надо расколоть, – сказал Туманов.

– Он под пистолетом ничего не скажет, – заметил старлей Ваняшин. – Твердолобый.

Туманов хмыкнул, не стал говорить, что такие хлопцы ему тоже не раз попадались.

– Если он твердолобый, под пистолетом к нему не надо, – сказал он.

– А как же тогда? – осторожно спросил Ваняшин.

– Ладно. Давай этого Фомина сюда. Хватит ему на шконке отлеживаться, – махнул рукой подполковник, как будто Фомин уже был здесь в кабинете и теперь старший оперуполномоченный по особо важным делам радушно приглашал его присесть с ними за стол.

– Сейчас доставим, – Ваняшин встал и направился к двери.

Глядя на то, с какой неторопливостью он это делает, Федор Туманов подумал, что вряд ли так быстро он вернется, а стало быть за то время он успеет позвонить домой и сказать жене Даше, что сегодня опять задержится. Хотя впрочем, можно было и не предупреждать. Она уже привыкла к тому, что ее бравый подполковник задерживается из вечера в вечер. Даже перестала упрекать, что одна растит сына.

Но Федор все же решил позвонить. Грек, как человек деликатный, не стал мешать и вышел в коридор. Когда он минут через пять вошел в кабинет, то увидел, что их подполковник в плохом настроение. И Грек готов был поручиться, что испортилось оно у Туманова именно после разговора с любимой женой. Вот до чего женщины доводят мужиков. Какие люди из-за них пропадают. И Грек с сочувствием произнес:

– С этими женщинами всегда трудно. Вот например моя Анютка… – только хотел поделиться наболевшим усатый майор, как дверь открылась и в кабинет вошел Фомин в сопровождение старшего лейтенанта Ваняшина.

Грек вздохнул, понимая, что задушевного разговора с подполковником не получится. И очень пожалел об этом. В столе у Туманова стояла бутылка початая бутылка водки, и Грек сейчас бы не возражал, если бы они с Тумановым приняли на грудь по полстаканчика. Но из-за этого Ваняшина все сорвалось. Не стоило тому торопиться.

– Не вовремя ты, Лешка, – сказал Грек Ваняшину.

– Почему это я не вовремя? – начал было возмущаться старший лейтенант не понимая, к чему клонит Грек. Но Грек не стал ничего объяснять молодому коллеге. Махнул рукой.

– Ладно, Леш. Проехали. – Тут же он переключился на Фомина, с которым уже начал беседовать подполковник Туманов.

Глянув на разложенные на столе фотографии убитой девушки, Фомин оскалился в злобной улыбке.

– Опять вы гражданин начальник за свое? Я же вам еще в прошлый раз сказал, что не знаю ее. Кто она такая и вообще, – Фомин не договорил, уставился на подполковника настойчивым взглядом из-под белесых бровей. Вот прицепился к нему этот подполковник. Усатый майор со старлеем вчера полдня мурыжили, не давали покоя, допрашивали его. Теперь этот подполковник прицепился. Ну пусть попыхтит. Фома ему не зеленый пацан, чтобы слюни тут распускать. Даже если его будут молотить в шесть рук, он выдержит. Эти двое вчера попытались применить жесткие меры допроса, а этот подполковник ведет себя как-то странно. Мило беседует и уж точно кулаками махать не собирается.

Фома даже улыбнулся, заранее для себя определив, что у такого добренького мента ничего не получится. Пряником его не возьмешь.

– Значит, не знаешь? – спросил Федор Туманов таким голосом, как будто ему было абсолютно все равно, что им тут наговорит подозреваемый в убийстве.

– Фома отрицательно покачал головой.

– Не-ка. Не знаю, – сказал он, глядя Туманову прямо в глаза.

Опера знали, что Фома врет. Причем, самым наглым образом, но ничего в противовес его вранью поставить не могли. И Фома это знал и потому чувствовал себя спокойно. За иностранца его уже осудили, хотя и не виноват он. Но убийство Анжелы ему не пришьют, как бы менты не старались.

Казалось подполковник Туманов о чем-то призадумался, готовый поверить каждому произнесенному Фомой слову. И в подтверждение этого даже слегка закивал головой.

Ну и олух, этот подполковник, подумал про Туманова Костя Фомин. Теперь изо всей троицы ментов его интересовал только Туманов. Усатый майор и здоровяк старлей ему были не интересны. Да и слабаки они оба. Посмотрим, далеко ли от них ушел их подполковник. Так для себя определился Фомин, поглядывая на Туманова с ироничной улыбочкой.

– Допустим, ты говоришь правду, – сказал подполковник.

Фомин засмеялся.

– Конечно правду, гражданин начальник. Какой смысл мне врать? Кто она мне: сестра или жена? Так, – развел он руками в стороны, – встретились и разошлись. После зоны любая баба сгодится, а эта тем более, – онбросил короткий взгляд на фотографию девушки, но подполковник Туманов заметил в его глазах, что-то такое, похожее на тоску.

– Это ты правильно сказал… – произнес подполковник, чем вызвал у Фомина настороженность. Тот даже спросил:

– А чего такого особенного я сказал?

– Ну что после зоны любая баба сгодится, – сказал Туманов. – Не сладко там таким молодцам без женщин.

– Еще как, – подхватил Фомин, закивав. В чем-чем, а в этом их с подполковником мнения были едины. Хоть он и мент, а понимает душу эека.

– Стало быть, с этой девушкой ты познакомился после того, как сбежал с зоны? Так что ли? – спросил подполковник.

Фомин не ответил. Он пытался понять, к чему клонит подполковник, на что будет давить.

– Не слышу ответа, Фомин, – голос Туманова на этот раз зазвучал требовательно. – Ты с этой девушкой познакомился после побега из зоны или до того как сел?

Фомин отвел глаза, уставился в пол.

– Ну после побега, – сказал он, и голос его прозвучал довольно угрюмо.

– Значит, если я тебя правильно понял, – начал подполковник Туманов, – ты познакомился с ней после того, как совершил побег и вернулся сюда в Москву?.. – повторил он.

– Так все и было, гражданин начальник. Чего по несколько раз спрашивать, – согласно кивнул Фома. Он еще не знал, что три дня назад подполковник Туманов поднял то уголовное дело, за которое Костя Фомин получил последний срок. И в нем всплыли кой какие неясные для оперативников детали. Ну например, личность человека, которого якобы убил Фомин.

– Это иностранец. Англичанин Пит Фридман, – сказал Туманов своим помощникам.

Ваняшин отнесся к этому со свойственной ему сдержанностью, а вот Грек как видно озадачился.

– Чего ради ему понадобилось убивать иностранца? – спросил он.

Туманов пролистал уголовное дело, что называется от корки до корки, но там ответа на этот вопрос не было. Более того, подполковнику показалось весьма странным, что в момент задержания Фомина, тот находился в невменяемом состояние.

– А может этого Пита кокнул вовсе и не он, – высказал старший лейтенант Ваняшин сомнения.

– Леш, ну ты прямо вообще, – начал сокрушаться Грек по поводу такого заключения старшего лейтенанта. – Там же черным по белому написано, что в момент задержания у Фомина в руке был пистолет. И согласно заключению экспертизы иностранец был убит из него. Неужели ты этого не понял?

– Да во всем этом еще надо как следует разобраться, – стоял на своем Ваняшин, что особенно не нравилось Греку. Его настойчивость Сан Саныча просто раздражала.

Усатый майор строго поглядел на приятеля Леху, говоря:

– Смотри-ка, какой орел. Разобраться ему. Небось уголовное дело вели люди не глупее тебя.

– Может и не глупее, – на это Ваняшин не стал спорить. – Только по-моему никто и разбираться особенно не хотел. Смотри на дату, – указал он Греку.

– Ну и чего там? – с недовольством скосил Грек глаза на картонную папку, в которой находился весь материал уголовного дела по факту убийства англичанина.

– А вот чего, – Ваняшин ткнул пальцем на первую страницу. – Двадцать восьмого июля дело было заведено…

Грек скептически покачал головой.

– А через две недели уже направлено в суд. А еще через неделю Фомина уже осудили и этапировали в Красноярск.

– Да ты пойми дурья башка, – постучал Грек Ваняшину по лбу. – Убитый – гражданин Англии. Наверняка вмешалось посольство. Потребовало скорейшего разбирательства. Да и чего тянуть, когда есть убитый и есть тот, на кого указывают улики, – запальчиво заговорил Грек.

– Да? – в голосе Ваняшина слышалось сомнение, которое явно не устраивало Грека.

– Да, – резонно заявил усатый майор. – Пистолет – это основная улика, которая суд удовлетворила. Вот Фомин и получил срок. Николаич, ну скажи ты этому олуху Ваняшину? – обратился Грек к подполковнику Туманову.

Федор Туманов занял нейтральную позицию, говоря:

– Вы оба правы. Ты Грек прав, говоря насчет улик. Ваняшин прав, говоря о той спешке, с какой дело было завершено. Но меня сейчас интересует другое.

– Чего? – от любопытства Грек заерзал на стуле.

– Прилетев в Москву, Пит Фридман остановился в гостинице «Космос». В ней он пробыл всего пару дней. На второй день вечером он вышел из гостиницы и больше туда уже не вернулся.

Грек скептически хмыкнул. Лично он не находил в этом ничего такого. Кстати, на этот раз Ваняшин целиком разделял его мнение. Теперь они оба уставились на своего старшего, и во взглядах их отчетливо читался укор – стоило ли ему терять время, выясняя такие подробности.

– Стоило, – резонно заявил Федор Туманов. – Я побеседовал с охранником, который видел, как англичанин вышел из дверей и сел в черный «Форд», между прочим, принадлежавший Фомину.

Кажется Грек начинал терять всякий интерес и почувствовав скуку ко всему что говорил подполковник, зевнул. Он сразу нисколько не сомневался в виновности Фомина, не то, что этот Ваняшин. Грек покосился на него, наблюдая за тем, как старлей Ваняшин тянется к пачке за сигаретой, и тоже протянул свою лапищу.

– Как вы думаете, кто в тот вечер сидел за рулем «Форда»? – спросил Туманов обоих своих помощников.

– Михал Сергеич Горбачев, – вдруг ляпнул Грек.

Ваняшин уставился на Грека аж с раскрытым ртом.

– К чему ты это? – спросил он усатого майора.

Грек запыхтел сигаретой, выпуская из ноздрей как дракон струи дыма.

– А к тому. Зачем задавать идиотские вопросы. Машина чья? – спросил он, как бы относя этот вопрос к Туманову, но ответил на него сам: – Фомина машина.

Туманов понимал иронию Грека. Кивнул сдержанно и сказал:

– Машина-то Фомина. Это точно. Вот только за рулем сидел не Фомин и не Горбачев, а вот эта самая девушка, – указал он на фотографию убитой.

Грек замолчал. Минуты две, три сидел молча, покусывая ус. Потом спросил:

– Это откуда у тебя такие сведения?

Туманов улыбнулся, глядя в усатую физиономию шутника. Видел, теперь у Грека пропало желание иронизировать. Сказал:

– Это мне сказал охранник дежуривший возле дверей гостиницы. Он опознал девушку, которую впоследствии мы обнаружили убитой. – Вот так, господа сыщики. Я думаю теперь мы сможем подцепить Фомина, – сказал тогда Федор Туманов своим друзьям операм.

И теперь беседуя с Фоминым, решил предъявить ему этот козырь.

– Что же ты молчишь, Фомин? – требовательно произнес Туманов. – Пять минут назад ты нам сказал, что познакомился с убитой гражданкой после побега…

Опера заметили, как лоб у Фомина покрылся капельками мелкого пота. И взгляд уже сделался не таким твердым. Теперь он уже старался не смотреть в глаза подполковнику Туманову. Не ожидал, что подполковник будет копаться в прошлом дерьме.

– Ты пойми, дурья башка, – доверительно заговорил Федор Туманов, протягивая Фомину сигарету. – Мы же тебе помочь хотим. У нас есть основания верить тебе, что ты девушку не убивал. Да и этого англичанина тоже, – махнул рукой подполковник.

– Неужели добьетесь пересмотра дела? – с усмешкой спросил Фомин. В его голосе слышалась не только усмешка, но и надежда. Хотя из своего опыта знал, особенно верить операм, не стоит.

– Так это смотря каким операм, – особо подчеркнуто произнес Грек. – Таким, как наш Николаич, можно. Он всегда выполняет свои обещания. Да и выхода другого у тебя нет. Париться за чужой грех, это не по понятиям. Кому ты потом счет предъявишь? – спросил усатый майор.

Фома молчал, уставившись в пол в одну точку. Он и сам уже не раз думал об этом. Отсидит все восемь лет, вернется, а счет предъявить некому.

Видя, что Фомин все еще терзается сомнениями, Грек сказал грустно:

– Ты пойми нас правильно. Мы к тебе в друзья приятели не набиваемся. Но обидно, жизнь проходит даром. – Сказал это Грек с такой обидой, будто это не Фомина, а его Сан Саныча Грека жизнь проходила даром. И Ваняшину показалось, что вот сейчас от нахлынувшей обиды усатый майор всхлипнет и заплачет. Но не произошло ни того, ни другого. Но на Фомина эти задушевные слова все же подействовали. Всхлипнул он. Его душила обида, хватала за глотку оттого, что незаслуженно осудили на восемь лет.

– Кого ты выгораживаешь, Костя? Того, кто тебя подставил с англичанином? – доверительным тоном спросил Туманов.

Фома облизал пересохшие губы. Заметив это, Туманов достал из стола бутылку с водкой и пластиковый стаканчик. Отвинтив с бутылки пробку, налил его почти целый.

– На, выпей, – предложил Фомину.

– И не думай, что все менты – звери, – добавил Ваняшин.

Фомин глянул на него, но ничего не ответил. Схватив стаканчик, одним махом осушил его.

Наблюдавший за этой процедурой Грек, облизнулся.

– Может вы и неплохие ребята… – сунув в рот сигарету, сказал Фома. – Только как-то не по понятиям мне вам свою душу изливать. Пацаны не одобрят этого, – заупрямился он.

– Пацаны на свободе, а ты тут, – махнул рукой в сторону Туманов, подчеркивая тем самым, что Фомину придется вернутся туда, откуда он сбежал. – Мы тебе всего лишь предлагаем восстановить справедливость. Разобраться. Ведь сидя в зоне ты не достанешь тех, кто тебя так подставил. Да и ее убил, – подполковник взял в руки фотографию девушки. – Красивая, – мечтательно проговорил он и уже более конкретно добавил: – Никого из пацанов мы тебе сдать нам не предлагаем. Расскажи, как и где ты познакомился с этой девушкой. Имя и фамилию ее. Пойми, Костя, в этом деле двумя, тремя трупами не обойдется. Тот, кто затеял все это, слишком умный человек. Если ты и дальше будешь упорствовать и молчать, лучше от этого никому не станет, и в первую очередь тебе.

– Грозишься, гражданин начальник? – усмехнулся Фомин.

Туманов покачал головой.

– Всего лишь предупреждаю.

– Налей еще выпить, – попросил вдруг Фомин.

Грек чуть не подскочил со стула от такой наглости и толкнув Ваняшина в бок, шепнул тихонько:

– Видал, как нашу водочку хлещет, гад.

– Отстань, – шепнул ему в ответ Ваняшин.

Выпив второй стакан, Фомин вытер рукой влажные губы и сказал:

– Ладно, гражданин начальник. Ваша взяла. Звать эту девушку – Анжела. Фамилию не знаю. Говорю правду. Сейчас расскажу, как я с ней познакомился. Чего уж теперь. – В голосе его слышалась неподдельная грусть. И он вздохнув, начал говорить.

– У меня ведь до нее приличной девушки не было. Думал, вот наконец любовь свою встретил, – грустно закончил он свое откровенное повествование этими словами.

Но романтизм чувств и отношений бандита Фомина к девушке с именем Анжела сейчас не интересовал оперов. Их интересовало другое. И Федор Туманов спросил:

– Адрес той квартиры, где она жила помнишь?

Фома немного обиделся. Не настолько он пьян, чтобы не помнить адреса.

– Ладно. Иди, пока отдохни в камере. А мы сгоняем по этому адресочку. Посмотрим там, – сказал Туманов, попросив Ваняшина, чтобы отвел Фомина обратно в камеру.

* * *

Хозяйка квартиры Тамара Павловна Житорева, оказалась женщиной во всех отношениях импозантной. Роста она была одного с Федором Тумановым. Грек своей макушкой едва доставал ей до плеча, поэтому слегка сконфузился. Разговаривать с такой рослой женщиной, глядя на нее снизу вверх ему было не совсем удобно. И потому усатый майор предпочел пока помолчать.

На подполковника Туманова и Грека Тамара Павловна посмотрела так, словно они оба пришли к ней на прием и теперь в ее власти решать, встретиться с ними или выпроводить из своих апартаментов. Но все же решив проявить милость к ходокам, она для начала потребовала предъявить удостоверения.

– Сейчас много всяких таких шастает по квартирам, – сказала она, пялясь на удостоверение Туманова, потом с не меньшим удовольствием разглядывала ксиву Грека. И продолжалось это так долго, что Грек не вытерпел:

– Мадам, может вам помочь, прочитать, что там написано, – предложил он.

Тамара Павловна бросила на него обиженный взгляд.

– А я, между прочим, и сама грамоте обучена, – гордо заметила она.

– Да? – издевательски покачал головой Грек.

Федор Туманов не заметно от Тамары Павловны показал усачу кулак, чтобы тот не заводил хозяйку квартиры.

– Ладно. Входите, раз пришли, – прозвучало не слишком гостеприимно, но оперативников это не смутило. Да и попробуй найди такого человека, кто бы обрадовался приходу в дом сыщиков.

– Проходите на кухню. – Сказала Житорева. Наверное, таким тоном всякий раз хозяйка приказывала своей собачке подойти к миске с едой. Об этом подумал Туманов глядя на то, как повелительно Тамара Павловна вскинула правую руку, указав пальцем куда им следовало пройти и сесть.

– Садитесь, – сказала она.

Возле овального стола стояло четыре стула, один из которых хозяйка квартиры заняла сама. На другой сел подполковник Туманов.

Грек не садился, осмотревшись, замялся.

Федор Туманов вопросительно посмотрел на Грека, не понимая, что тому взбрело на ум.

– А где у вас туалет? – вдруг спросил Грек, чем в некоторой степени как бы удивил Тамару Павловну. Хотя по большому счету, ничего противоестественного в этом не было.

– По коридору направо вторая дверь, – махнула рукой Тамара Павловна и тут же обратилась к Федору Туманову: – Вам повезло, что вы застали меня…

Насчет везения подполковник пока что-либо утвердительное затруднился ответить. Да и повезло ли еще? Хотя отчасти хозяйка все же права.

– Я сдавала квартиру одной девушке под частную. А тут смотрю, она съехала. Позвонила мне, сказала, что оставила деньги за проживание на столе. Думала, обманула. Сбежала, чтобы не платить. А смотрю, нет. Деньги и в самом деле на столе.

Туманов достал из кармана пиджака несколько фотографий. Выбрал из них одну, показал хозяйке квартиры, сказав:

– Посмотрите, это ваша квартирантка?

Женщина посмотрела, и по мере того как она вглядывалась в фотографию, лицо ее менялось. На нем отразилось легкое смятение.

– Она что, мертва? – произнесла женщина несколько растерянно.

Туманов кивнул.

– Ее убили, – сказал подполковник без всяких сантиментов, как человек привыкший ко всякому подобному.

– Какой ужас, – проговорила хозяйка квартиры, возвращая фотографию Туманову. – За что? Она такая милая девушка. Красавица.

Подполковник против этого не возражал. Убитая и в самом деле была хорошенькая. И возможно, девушка добрая, приятная в общение. Но теперь оперативники сами ломали головы по поводу мотива преступления.

– Мы сейчас как раз и пытаемся выяснить, за что ее убили, – сказал Туманов и веско добавил: – А еще мы надеемся на вашу помощь.

Тамара Павловна выглядела чрезвычайно взволнованной. Достала из кармана дамской сумочки, висевшей на спинке стула, пачку сигарет.

– Извините, но чем же я могу вам помочь? Я ведь ее совсем не знаю. Кто она и откуда, – отрицательно покачала женщина головой.

Глядя на Тамару Павловну, Федор Туманов пытался определить ее возраст. На вид даме не больше пятидесяти, хотя Федор подозревал, что на самом деле ей намного больше.

– Но фамилию-то ее вы должны знать, раз она у вас снимала квартиру, – Туманов был настойчив в стремление, хоть что-то узнать от дамы стоящее. Но дама и на это отрицательно покачала головой, чем здорово разочаровала подполковника.

– В том-то и дело, что не знаю я ее фамилии, – извиняясь, сказала она, пожимая плечами. – Так уж получилось. Знаю только ее имя – Анжела.

– Позвольте, – Туманов готов был возмутиться. Сейчас рушились пусть и небольшие, но все же надежды. – А в агентстве…

– Я не пользуюсь услугами агентств. Платить им деньги только лишь за то, что они составят договор, это знаете ли не в моем вкусе. Я сама найду, кому сдать квартиру.

– Стало быть не хотите делиться? – в словах подполковника Туманова отчетливо слышалась насмешка. Причем недобрая. Но Тамара Павловна посчитала нужным не обращать на нее внимания и ответила довольно искренне:

– Представьте, не хочу остаться в накладе.

Туманов уже почувствовал, как настроение у него портится. Ничего путного от этой плюшевой дамы они с Греком не добьются. Беседуя с Житоревой, подполковник на какое-то время позабыл о Греке. Теперь вспомнил и рассердился. «Да он что там уснул?» – подумал он, и чтобы не дать Житоревой отвлечься, спросил: