Текст книги "История страны в материалах судебных дел. 1918—1953"

История создания «Катюши» в материалах судебных дел

О легендарной реактивной системе залпового огня по имени «Катюша» знают все. А вот по поводу авторства этой установки (как юридического, так и фактического) споры еще продолжаются. Неоднократно этим вопросом занимались различные комиссии, прокуратура, суды. Внесли свою «лепту» и военные трибуналы, подвергшие репрессиям инженеров-конструкторов, участвовавших в разработке «Катюши».

Известно, что ее создали незадолго до начала войны в цехах Реактивного института, а 14 июля 1941 года батарея первых «Катюш» под командованием Ивана Флерова в районе Орши нанесла удар по железнодорожному узлу, уничтожив его за 8 секунд. Фашисты, ставшие очевидцами этого огненного кошмара, долгое время не могли оправиться от шока. Известно и многое другое. Кажется, что историки проследили в деталях весь путь их создания и участия в боевых действиях. Проследили и расписали по минутам. И даже по секундам, если говорить об обстреле Орши. Между тем, вопрос об авторстве этого грозного оружия окончательно не закрыт до сих пор.

Юридически авторами «Катюши» считаются Андрей Григорьевич Костиков, Иван Исидорович Гвай и Василий Васильевич Аборенков. Первые двое подали заявку о выдаче им авторского свидетельства в марте 1939 года, а через полгода попросили включить в число соавторов Аборенкова, будущего командующего гвардейскими миномётными частями. Свидетельство на изобретение ими «механизированной установки для стрельбы ракетными снарядами различных калибров» было внесено в реестр изобретений в феврале 1940 года. А в июле 1941 года последовали награждения. Звание Героя Социалистического Труда присвоили одному лишь Костикову. Ему вручили Золотую Звезду за №13. Этим несчастливым числом отмечены и другие изделия и события, связанные с «Катюшей». Снаряды именовались М-13, первые боевые машины – БМ-13. То же число проявилось в общем количестве награжденных, упомянутых в двух Указах Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1941 года. Кроме Костикова, ордена за «Катюшу» получили еще 12 человек, в том числе орденом Ленина наградили В. В. Аборенкова, И. И. Гвая и В. Н. Галковского.

Но на этом процесс награждения не закончился. Он затянулся на полвека, в течение которого продолжалось выяснение и уточнение соавторов столь известного и любимого в народе оружия. И, наконец, в 1991 году звание Героя Социалистического Труда (посмертно) за создание «Катюши» присвоили еще шестерым: Ивану Терентьевичу Клейменову, Георгию Эриховичу Лангемаку, Василию Николаевичу Лужину, Борису Сергеевичу Петропавловскому, Борису Михайловичу Слонимеру, Николаю Ивановичу Тихомирову.

Г. Э. Лангемак

Однако и сегодня высказываются мнения, что еще не всем авторам легендарного оружия воздали по заслугам и пока рано говорить о полном восстановлении исторической справедливости. Не до конца ясна и реальная роль А. Г. Костикова в создании «Катюши».

В Большой советской энциклопедии, изданной в 50-е годы, он назван ее создателем. Однако в той же энциклопедии последнего издания, или, например, в книге «Оружие победы»3030
  М. Машиностроение, 1987.


[Закрыть], в которой целая глава посвящена разработчикам реактивной артиллерии, о нем нет ни слова.

В мемуарах Д. Ф. Устинова, который перед войной стал наркомом вооружений, авторами «Катюши» названы Ю. А. Победоносцев, И. И. Гвай, Л. Э. Шварц, В. А. Артемьев и другие конструкторы, удостоенные за это Сталинской премии.

В ряде публикаций к числу лиц, внесших значительный вклад в создание реактивной установки, давно относят И. П. Граве, Д. А. Вентцеля, А. П. Павленко, А. С. Попова, И. И. Кулагина, Ф. Н. Пойду и др.

Между тем, не так давно предпринята очередная попытка пересмотра устоявшегося списка авторов «Катюши». Известный писатель М. Веллер заявил, что фактическими ее создателями были Ф. Р. Гантмахер, Л. М. Левин и И. И. Слезингер, т.к. лишь благодаря этим людям боевая установка превратилась в грозное оружие. На самом деле эти ученые всего лишь приняли участие в ее усовершенствовании, увеличении кучности снарядов (в 1942—1944 гг.).

Почему же возникла такая неопределенность с авторством «Катюши»? И кто входил в первую шеренгу ее создателей?

Сложность в том, что «Катюша» была создана трудом нескольких коллективов ученых, конструкторов, инженеров-ракетчиков. И в вопросе о реальном вкладе каждого из них мнения расходятся даже среди самых авторитетных специалистов.

Представляется, что список лиц, участвовавших в создании реактивной установки, неоднократно корректировался по целому ряду причин. Весьма условно их можно разделить на технические и правовые.

«Катюша» состояла из двух основных изделий: пусковой установки на шасси автомобиля и комплекта реактивных снарядов. Часть конструкторов занималась установкой, другие – снарядами. Вопрос в том, что считать более важным и приоритетным?

Одни полагают, что это пусковая установка. Другие считают, что главное – реактивный снаряд. При этом ссылаются на утверждения самого Костикова, что «стрельба ракетными снарядами… не требует сложного пускового устройства». Но есть еще «идея залпового огня», приоритет которой, по мнению сотрудников Исследовательского Центра имени М. В. Келдыша, тоже принадлежит Костикову.

Сыграли свою роль и правовые аспекты проблемы. Хотя правовыми их можно назвать с большой натяжкой. Многих инженеров-конструкторов, благодаря трудам которых появилась в итоге «Катюша», подвергли в разные годы необоснованным репрессиям, и их вклад по этой причине не был оценен советской властью в полной мере.

Человек, имя которого надо назвать первым в этом ряду – профессор Иван Платонович Граве, один из основателей разработки реактивных снарядов на бездымном порохе. Он еще до революции, в 1916 году, а затем и при советской власти получил соответствующие патенты. Но эта власть не была к нему благосклонна. В общей сложности его репрессировали четыре раза.

И. П. Граве

Владимир Андреевич Артемьев, разрабатывавший в ленинградской лаборатории под руководством Н. Н. Тихомирова ракеты на бездымном порохе, а потом немало сделавший для доведения реактивных снарядов до сдачи на вооружение, еще в начале 20-х годов «запятнал» себя пребыванием на Соловках за шпионаж. Тогда же подвергли репрессиям инженеров ГДЛ О. Г. Филиппова и С. А. Серикова, занимавшихся рецептурами бездымного пороха. Сам Тихомиров под каток репрессий не попал, он умер в 1930 году.

Иван Терентьевич Клейменов, возглавивший Реактивный институт в 1936 году, проходил по сфабрикованному НКВД делу руководителем антисоветской организации, установившим «контрреволюционную связь» с Георгием Эриховичем Лангемаком (оба расстреляны), и уже от последнего узнавшего, что в его организацию входят Валентин Петрович Глушко, Сергей Павлович Королев (приговорены к длительным срокам лагерей), а также Ю. А. Победоносцев и Л. Э. Шварц. Двое последних хотя и избежали репрессий, но в число неблагонадежных попали. Шварц погиб в 1945 году в авиационной катастрофе.

Василий Николаевич Лужин, ведущий разработчик снаряда для «Катюши», в 1940 году разбил висевший в фойе ресторана портрет И. В. Сталина и тоже был осужден по контрреволюционной статье. Свой срок он отсидел полностью, вышел из заключения морально надломленным.

В 1991 году из числа лиц, подвергшимся репрессиям, посмертно удостоили звания Героев лишь троих – Клейменова, Лангемака и Лужина. Н. И. Тихомиров и Б. С. Петропавловский репрессий избежали, т.к. умерли в начале 30-х годов. Шестой из этого списка, Б. Слонимер, был организатором производства, а не конструктором, в 1937—1939 гг. возглавлял Реактивный институт. Вот некоторые ветераны-ракетчики и продолжают до сих пор задаваться вопросами: а почему не наградили Золотой Звездой И. И. Гвая? Или, например, Л. Э. Шварца, которые тоже этой Звезды заслуживали?

Стоит обратить внимание и на то, что большинство награжденных в разные годы орденами и званиями имели отношение только к разработке реактивных снарядов. Но первую и единственную в 1941 году Золотую Звезду Костикову дали за пусковую установку. И это при том, что весомый вклад в ее создание, кроме него, внесли И. И. Гвай, А. П. Павленко, А. С. Попов, В. Н. Галковский. Последний, например, предложил новую схему многозарядной пусковой установки с продольным расположением направляющих. А. С. Попов утверждал в этой связи, что «пусковая установка с поперечным расположением направляющих, за которую Костиков (вместе с Гваем и Аборенковым) получил авторское свидетельство, заказчиком не была принята» и что «пусковая установка с продольными направляющими, принятая на вооружение, имела принципиальное отличие от первой».

В общем, вопросов остается немало. И один из основных: являлся ли А. Г. Костиков соавтором «Катюши»?

Чтобы разобраться в этом, надо обратиться к событиям, произошедшим накануне войны в недрах секретного Реактивного НИИ3131
  Реактивный НИИ образован в 1933 г. на базе Московской организации ГИРД (Группа по изучению реактивного движения) и Ленинградской газодинамической лаборатории (ГДЛ). Впоследствии РНИИ неоднократно реорганизовывался.


[Закрыть].

В этом институте собрались одаренные ученые, цвет советской конструкторской мысли. Каждый из них шел своим путем. Путем непроторенным, тернистым, требовавшим напряжения всех сил и энергии. В стенах института круглосуточно шли научные дискуссии, перераставшие подчас в ожесточенные споры. Были и затяжные конфликты. Некоторые из них ученые новой пролетарской волны перевели в политическую плоскость. В числе таковых называют Костикова, человека, безусловно, талантливого, и в то же время наделенного большими карьеристскими амбициями и отменным политическим чутьем. От слесаря-водопроводчика он дорос до члена-корреспондента Академии наук. В самом этом факте ничего не было бы предосудительного, если бы не одно «но». По воспоминаниям некоторых сотрудников института, Костиков, видя, как набирает обороты маховик репрессий, воспользовался этим обстоятельством для своего карьерного роста и поспособствовал репрессиям в отношении руководящего ядра Реактивного НИИ. А в результате – к сентябрю 1938 года сам сел в кресло главного инженера института.

В ходе проведенной Прокуратурой СССР в 1989 году проверки была установлена причастность А. Г. Костикова к необоснованным обвинениям сотрудников и руководителей института в контрреволюционном вредительстве. В частности, к делу В. П. Глушко были приобщены два его заявления в партком института. Имеются свидетельства того, что Костиков, оказал содействие следователям НКВД. 20 июня 1938 года он возглавил экспертную комиссию, подготовившую для НКВД заключение. В это время еще продолжались аресты (Королев был арестован 27 июня). Так вот в этом заключении недвусмысленно утверждалось о вредительской деятельности С. П. Королева и В. П. Глушко. Позже они узнали, «благодаря» кому оказались в заключении и были убеждены, что таким же образом Костиков, по сути, монополизировал честь изобретения реактивной установки. Некоторые полагают, что он хотел позаимствовать и некоторые идеи самого Королева.

В одной из жалоб на имя прокурора СССР Сергей Павлович писал: «…Работы над ракетными самолетами в СССР были впервые организованы и велись мною. Аналогичных работ более не велось нигде…». Костиков же, сам решил взяться за разработку ракетного истребителя-перехватчика. Купаясь в лучах обрушившейся на него славы, он переоценил свои силы и возможности возглавляемого им института, обескровленного репрессиями, что и привело к срыву задания.

Известно, что Костиков сам проявил инициативу в вопросе о разработке истребителя-перехватчика с жидкостным реактивным двигателем (проект «302»). Но не оправдал высокого доверия. В этой связи 16 марта 1944 года он был арестован, так как «занимался обманом и очковтирательством».

До суда, правда, дело не дошло. Костиков просидел в тюрьме менее года и, в отличие от Королева и Глушко, так и не был осужден по контрреволюционным статьям. В феврале 1945 года Сталин простил его и дал указание выпустить на свободу…

Вывод о том, что Костиков на волне репрессий присвоил себе авторство «Катюши», не раз служил основанием для различных разбирательств, и есть основания полагать, что это обстоятельство могло привести к умалению его реальной роли в разработке реактивной установки.

Впервые ведущий вклад Костикова в создание «Катюши» был поставлен под сомнение, когда еще не отгремели победные залпы. Из заключения комиссии экспертов от 19 апреля 1944 года под председательством профессора А. В. Чесалова, проведенной в рамках прокурорско-следственной проверки, следовало: «К разработке снарядов РС-82 и РС-132, представляющих собой оригинальную конструкцию, Костиков, Гвай и Аборенков никакого отношения не имели…».

Этот вывод соответствует действительности. Но они и не претендовали на авторство в изобретении реактивных снарядов, запатентовав только пусковое устройство залпового огня. Между тем, в заключении экспертов по этому поводу сказано, что о рациональности установки пусковых устройств на автомашины говорилось еще «в книге „Ракеты, их устройство и применение“ (Лангемак Г. Э. и Глушко В. П., ОНТИ, 1935 г., с. 119)», поэтому «идея создания машинной установки для ведения массированного огня реактивными снарядами не может быть приписана Костикову, Гваю и Аборенкову».

Есть предположение, что значительная часть тиража этой книги была уничтожена по указанию Костикова. А ведь ее авторы еще в 1935 году обращали внимание на такую особенность ракетного орудия, которая позволяла «использовать его для установки на таких аппаратах, которые не могут выдержать отдачи, присущей обычным орудиям» в том числе на автомобилях. Трудно отрицать, что именно эта идея была Костиковым и Гваем доработана, а затем и запатентована.

Между тем, сторонники Костикова утверждают, что все дело не в общеизвестной идее, а ее конкретном осуществлении. И с этим тоже можно согласиться. Роль Костикова и Гвая в решении этой задачи была весьма значительной. В ходе разработки химического реактивного снаряда и пускового станка для производства стрельбы у них возникла мысль разработать вместо пускового станка проект механизированной многозарядной установки, размещенной на автомобиле ЗИС-5, устраняя таким образом недостаток ракетных снарядов – их плохую кучность.

Чтобы уяснить принципиальную новизну и оригинальность этой идеи, приведем лишь два мнения, высказанных конструкторами, работавшими вместе с Костиковым.

Так, в его следственном деле подшит текст выступления Л. Э. Шварца, на заседании научно-технического совета института в ноябре 1939 года. В этом выступлении есть такие слова о Костикове: «Он изобрел изумительную машину пуска реактивных снарядов. Свел, буквально, ракетные снаряды „с неба на землю“. До 1938 года на земле нас теснила классическая артиллерия. Произведенная А. Г. Костиковым работа сделала переворот в артиллерии».

Еще одно мнение принадлежит В. А. Штоколову, который в 1966 году, отвечая на поставленные комиссией вопросы, вначале написал о возможной субъективности своих оценок, поскольку его арестовали в 1943 году не без участия Костикова. Тем не менее, он указал, что оригинальность идеи последнего заключалась в том, что ему удалось найти практическое решение «проблемы создания массированного огня с помощью простейших ракетных средств».

Есть, впрочем, мнение, что основным автором этой идеи надо считать не Костикова, а Гвая. Сегодня трудно однозначно сказать – кому из них первому она пришла в голову…

В 1989 году, после очередного резкого публичного выступления В. П. Глушко, была назначена новая серьезная комиссия. Действовала она под эгидой оборонного отдела ЦК КПСС, который подключил в работе сотрудников Прокуратуры и КГБ СССР. Были исследованы практически все архивные документы и свидетельские показания многих работников. Предварительные выводы комиссии однозначно свидетельствовали о правомерности авторства А. Г. Костикова. Но после того как подготовленный в 1989 году документ был направлен на экспертизу (в Академию наук СССР, Миноборонпром СССР, Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР и Комиссию Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам) ситуация изменилась. Его роль была сведена к тому, что он, как главный инженер НИИ-3, а В. В. Аборенков, как представитель ГАУ, «внесли вклад в разработку, испытания и совершенствование пусковой установки, в принятие ее на вооружение Красной Армии и внедрение в серийное производство».

Основные же разработчики «Катюши» указаны в приложении к совместной докладной записке в ЦК КПСС от 28 июня 1991 года. Разработчики реактивного снаряда: Н. И. Тихомиров, В. А. Артемьев, Б. С. Петропавловский, Г. Э. Лангемак, И. Т. Клейменов, Ю. А. Победоносцев, Л. Э. Шварц и др.; разработчики порохов для этих снарядов: В. А. Артемьев, С. А. Сериков, О. Г. Филиппов, А. С. Бакаев, В. С. Дерновой, Б. П. Фомин и др.

Что касается пусковой установки, представленной И. И. Гваем в 1938 г., то ее разработчиками названы также А. С. Попов и А. П. Павленко.

Все эти люди заложили фундамент нынешнего могущества российской ракетной техники. Каждого из них по праву можно назвать «отцом» легендарной «Катюши». В том числе и А. Г. Костикова. Вряд ли справедливо, что его фамилия отсутствует в приведенном списке авторов «Катюши». Он сумел обосновать и вместе с И. И. Гваем реально придать новое качество ракетным системам залпового огня. Другое дело, что в этой истории оказались невысокими его человеческие, а не профессиональные качества. Возможно, именно его косвенная причастность к описанным репрессиям привела и к умалению его реального вклада в разработку «Катюши».

История создания автомата Калашникова в материалах судебных дел

Автоматы великого конструктора-самородка Михаила Тимофеевича Калашникова известны во всем мире.

М. Т. Калашников

АКМ, также как балалайка или водка, стал российским брендом и уже более полувека прочно удерживает первенство среди лучших образцов оружия. А сам Михаил Тимофеевич стал легендой еще при жизни. Поэтому настоящую сенсацию произвели на рубеже веков публикации о причастности к созданию его первого автомата АК-47 мало кому известного оружейника В. Ф. Лютого. На одну из них – «Легендарный Калашников – не оружейник, а подставное лицо», напечатанную в «МК» 1 марта 2002 года, конструктор ответил публично в той же газете, заявив, что информация не соответствует действительности, а вся статья построена по принципу «кто-то когда-то кому-то что-то сказал». О Лютом же и других военных инженерах, с которыми работал на полигоне Главного артиллерийского управления в подмосковном Голутвино, Калашников написал следующее: «Они обогащали меня как человека и как конструктора-оружейника. Они были образованными талантливыми людьми и щедро делились знаниями. Общение с ними и было «моими университетами»3232
  Газета «МК» от 23 апреля 2002 г.


[Закрыть].

Между тем, о степени и характере оказанной инженерами помощи говорилось обтекаемо и неопределенно – как в этом ответе, так в мемуарах Калашникова3333
  «Записки конструктора-оружейника» (1992), «От чужого порога до Спасских ворот» (1997), «Я с вами шел одной дорогой» (1999).


[Закрыть]. Поскольку такие недоговоренности нередко дают повод для появления «сенсаций», пришлось изучить вопрос по материалам, сохранившимся в архиве Московского окружного военного суда. Ведь одна из причин, по которым имя Василия Лютого сегодня практически неизвестно, была связана с его осуждением по обвинению в контрреволюционных преступлениях.

Выяснилось, что автору одной из первых публикаций о Лютом (очерк В. Власюка, основанный на автобиографических заметках Лютого3434
  Здесь и далее воспоминания В. Ф. Лютого цит. по: В. Власюк. Оружейник Василий Лютый, на сайте еженедельника «Зеркало недели» №12 (77), 23 – 29 марта 1996 г.


[Закрыть]) не удалось избежать в своем историческом исследовании фактических ошибок при описании суда над Лютым. А это ставит под сомнение и другие его выводы…

Однако, обо всем по порядку.

Василий Федорович Лютый родился в 1918 году в станице Усть-Лабинской на Кубани. В 1936 году одаренный талантами юноша поступил в Артиллерийскую академию. На одном из комсомольских собраний академии он высказался в защиту сослуживцев, после чего был взят «органами» на заметку. Позже этот эпизод будет фигурировать в материалах его дела как «контрреволюционный».

За месяц до начала войны выпускник академии лейтенант Лютый был направлен инженером-испытателем на Научно-исследовательский полигон стрелкового и минометного вооружения ГАУ Красной Армии. Молодой инженер энергично включился в работу, участвовал в разработке различного оружия, в том числе, станкового пулемета Горюнова «СГ-43», а затем руководил его боевыми испытаниями на фронте. В 1943 году он закончил разработку пулемета ЛАД, под малогабаритный патрон с ленточным питанием, который был рекомендован для принятия на вооружение и был распространен в партизанских формированиях. Отметим это обстоятельство – Лютый был не только испытателем оружия, но и конструктором-оружейником.

В. Ф. Лютый

В 1945 году началась совместная работа Лютого с откомандированным на полигон старшим сержантом Калашниковым. Отмечая в своих воспоминаниях, что его первые разработки были примитивными, Лютый в то же время подчеркивал: «Михаил Тимофеевич – очень талантливый человек, самородок из породы тех, о которых говорят: «На что ни посмотрит, то и сделает».

Когда инженер Пчелинцев, испытывавший первый образец разработанного Калашниковым автомата, пришел к выводу, что он «доработке не подлежит», Калашников обратился за помощью к Лютому, с которым к тому времени сдружился. Последний согласился. Далее, по его версии, события развивались следующим образом: «Изучив скрупулезно отчет испытаний, пришел к выводу, что конструкцию надо чуть ли не переделывать заново, поскольку, по моим подсчетам, в нее требовалось внести 18 доработок различной сложности. Сказал об этом Михаилу и разъяснил, что, а главное, как надо переделать в автомате. С учетом своих замечаний я изменил в отчете вывод Пчелинцева и рекомендовал автомат к доработке. Позднее участие в совершенствовании автомата принял мой давний товарищ, знающий и опытный инженер Владимир Дейкин, с которым мы вместе создавали пулемет ЛАД. Он внес еще несколько ценных предложений. Так втроем мы и проработали до 1947 года, когда был, наконец, изготовлен опытный образец доработанного автомата. Надо сказать, что Михаил Тимофеевич очень внимательно прислушивался к нашим инженерным рекомендациям и с присущими ему трудолюбием и мастерством отлично выполнил конструкторскую часть работы. Я сам испытывал новый образец оружия, и с самого начала испытаний автомат выдержал все требования, показав невиданную надежность и прочность…».

Чем руководствовался В. Ф. Лютый, когда писал эти воспоминания? Добивался восстановления исторической справедливости? Или в нем говорили обида и зависть по отношению к более удачливому коллеге?

Когда перечитываешь эти строки, складывается впечатление, что Лютый вовсе не стремился записаться в соавторы или каким-то образом умалить заслуги Калашникова, как конструктора-самородка. Отметим и то, что свои заметки Лютый при жизни не обнародовал. Он подчеркивает, что «конструкторскую часть работы» Калашников выполнил отлично. Но в то же время дает понять, что и его роль в создании автомата АК-47 была довольно весомой – инженерные рекомендации («что, а главное, как надо переделать»), плюс – его участие в испытаниях оружия. И здесь чувствуется упрек – по поводу замалчивания Калашниковым этой роли.

Этот упрек, видимо, справедлив. Калашников в своих мемуарах посвятил «рождению АК-47» целую главу. Довольно объемную3535
  «Записки конструктора-оружейника». М. Воениздат, 1992, с. 101—129.


[Закрыть], Но фамилию Лютого в этой главе вообще не упомянул, хотя написал о помощи, оказанной конструкторами Зайцевым и Дейкиным. А о Лютом есть упоминание в другой главе – об испытаниях автомата («Уроки полигона»).

В 1948 году автомат был принят на вооружение. В 49-м Калашников получил Сталинскую премию. А в 1951 году был арестован Лютый.

Калашников, видимо, не случайно, подчеркивал в мемуарах «словоохотливость» Лютого. Именно за это он и пострадал. Его обвинили в антисоветской пропаганде (ч. 1 статьи 58—10 УК РСФСР) и направили дело в трибунал. Но не Московского округа, как ошибочно утверждалось в публикациях о Лютом3636
  Сам он, видимо, запамятовал, какой суд рассматривал его дело, а остальные авторы просто переписывали эту фразу друг у друга.


[Закрыть], а в военный трибунал Московского гарнизона.

16 ноября 1951 года трибунал возвратил дело Главному военному прокурору для предъявления более тяжкого обвинения – по части 2 той же статьи. Суд указал, что из материалов дела якобы видно, что «подсудимый Лютый проводил антисоветскую агитацию и в военное время»3737
  Архив военного суда, определение военного трибунала МВО №49/к от 18 февраля 1952 г.


[Закрыть].

Новое судебное заседание (после переквалификации) продолжалось три дня – с 26 по 28 января 1952 года – что по тем временам довольно необычно.

В приговоре записано, что подсудимый Лютый, «разложился в моральном и политическом отношении» еще до войны, когда учился в Артиллерийской академии, и более десяти лет проводил антисоветскую агитацию: «клеветал на существующий в СССР строй, …выражал недовольство карательной политикой Советских органов, …клеветал на жизнь колхозников, возводил ложные измышления на советскую прессу» и т. п. Кроме того, «в 1950 году Лютый слушал антисоветскую передачу заграничной радиостанции и антисоветское содержание радиопередачи распространял среди сослуживцев»3838
  Архив военного суда, наряд с приговорами ВТ Московского гарнизона за 1952 г., с. 83—84.


[Закрыть].

Военный трибунал признал Лютого виновным и направил его в места лишения свободы сроком на 25 лет, с конфискацией всего имущества и с поражением в правах сроком на 5 лет.

Лютый написал жалобу, после чего дело поступило в военный трибунал столичного округа, в адрес которого авторами публикаций о Лютом высказано много нелицеприятных слов.

18 февраля 1952 года дело было рассмотрено в кассационном порядке судом в составе полковников юстиции Чепракова, Довальцова и подполковника юстиции Трейвиша. Перечисляю эти фамилии специально, так как эти судьи поступили по тем временам довольно смело. Трибунал согласился с доводами кассационной жалобы, переквалифицировал действия Лютого с части 2 на часть 1 статьи 58—10 УК РСФСР и снизил ему наказание до 10 лет лишения свободы, без конфискации имущества и поражения в правах.

Если оценивать это дело с позиции сегодняшнего дня, то Лютого, конечно, надо было оправдывать. Но тогда и такое половинчатое решение требовало определенного мужества…

Наказание Лютый отбывал в 250 километрах от города Канска, валил лес в Саянских горах. В 53-м был переведен в одну из «шарашек» в Горьковской области. В 54-м – был полностью реабилитирован, восстановлен в кадрах Вооруженных сил, вернулся в свой институт, защитил диссертацию.

Вместе с Б. В. Орловым он разработал конструкцию ракеты для уничтожения маловысотных целей. Позже на базе этих разработок были созданы широко известные ЗРК «Стрела-1» и «Стрела-2»…

После увольнения в 1969 году в запас Лютый преподавал в Киевском политехе, а с 1982 года – в одном из НИИ. И за все эти годы он не бросил и тени сомнения на авторство Калашникова. Лишь за несколько месяцев до смерти, зная, что у него рак, Лютый написал свои автобиографические заметки. Они уместились всего на восьми страничках машинописного текста, но наделали, тем не менее, много шума.

Скончался В. Ф. Лютый в конце 1990 года. Вскоре после похорон на имя его вдовы пришел перевод из Ижевска. Сумма по тем временам была немалой – 23 тысячи рублей. На корешке перевода давний друг Лютого Малимон написал, что это деньги на памятник – «10 тысяч мои, 15 дал М. Т. Калашников» И далее – «Слышал, что после себя Вася оставил письменные воспоминания, касающиеся нашей работы. Думаю, что они не понравятся М.Т…».

Подводя итог нашему небольшому расследованию, стоит согласиться с теми авторами, которые утверждают, что за аббревиатурой «АК» скрывается напряженный труд и интеллектуальные усилия не только Калашникова, но и инженеров, помогавших ему раскрыть свой талант.

Эта помощь нисколько не поколеблет авторство и авторитет гениального конструктора, добившегося оптимального сочетания целого ряда качеств, обеспечивающих высокую эффективность применения и исключительную надежность автомата в бою, таких как нечувствительность к загрязнению и безотказность применения в любых климатических условиях.