Текст книги "Он пришел. Книга первая"

Глава 2

= 1 =

Р. Моше-Хаим возвращался домой пешком. Уже вечерело. Благо, что погода не была дождливой. Он шел, нагнув голову, и не смотрел по сторонам. Рабай был погружен в свои размышления: «Этот младенец затронул мою душу и взволновал мое сердце. В первый раз в жизни мне довелось беседовать с четырехдневным ребенком от роду. И что самое интересное, не на словах, а в мыслях. Он мне сказал, что над моей головой корона, которая не излучает Света ТОРЫ. Видимо, поэтому мой разум не может воспринять кабалистическую последовательность! Сколько раз говорил себе, не бери плату за обучение других людей и в особенности за обучение детей. Так нет, все равно рука открывается за шесть часов до наступления СУББОТЫ. Кесев (деньги), конечно, нужны, но ими следует правильно руководствоваться. Иначе наступает поклонение золотому идолу! В больших городах РОА (зло) превышает ТОВ (добро). Мне это известно более, чем простым людям. Работая адвокатом пятнадцать лет, я все больше и больше в этом убеждаюсь. Денежная ли эта работа? Несомненно, ДА. А если «ДА», тогда зачем взимать плату за обучение моих учников? Нужно обязательно объясниться с Естер. Жена всегда меня понимала и поддерживала мои начинания и окончания. Но и не это самое главное! Для меня сейчас важно понять: кто Он, пришедший в этот мир младенец?.. Время течет, словно река, которую нельзя остановить руками. А мыслью?? Нет! Сейчас я не имею права идти домой. Мне необходим совет! Немедленно! Немедленно к Арону. Он хахам (мудрец) и, возможно, что он не откажет мне в разъяснении некоторых нахлынувших вопросов. Если не он, тогда кто?! Если никто, тогда зачем?! Зачем Всесильный Израиля наградил этого грудного младенца познанием мысли другого человека? Если мальчик, которого я видел и слышал, является тем, кого наш народ ожидает в течение многих сотен лет, тогда для чего мне следует знать об этом из первого источника? Да!» – так размышляя, он не заметил, как открыл дверь своего дома. Рабай не заметил, как оказался в своем кабинете! И только после того, как его жена Естер позвала: «Моше! Ты уже дома? Я и твои две дочери закрутились, готовя ШУЛЬХАН АРУХ (праздничный стол), что не заметили твоего прихода! Может быть, ты спустишься и отобедаешь с нами? Ведь ты наверняка ничего не кушал! Пожалуйста, Моше! Мы тебя ждем с нетерпением», – и голос жены рабая затих.

Рабай продолжал размышлять: «Как назван период, предворяющий строительство Третьего Храма? Наши мудрецы называли это «ХАВЛИ МОШИАХ» – период родовых мук (перед приходом) Мошиаха. Что младенец говорил о радости, которая ожидает меня в моем доме?! Только Всесильный властен над будущим, и эту власть Он передаст только одному – тому, кого мы признаем по деяниям его и по словам его, взятых им из огня, ветра и воды по воле Пресвятого, Господа Бога, Творца всего мироздания. Кто он, рожденный обрезанным во время Пасхальной Агады? Что и кто стоит за ним? Радость! Так где же та радость, которая меня ожидала дома? Что ведомо тебе?»

Но в этот миг р. Моше-Хаим увидел на пороге своего кабинета сияющую Естер. Его жена вошла и села в кресло напротив своего мужа.

«Дорогой, что заставляет тебя находиться в одиночестве? Наши дочери приготовили прекрасный обед, но время уже к вечеру», – Естер обходительно обратилась к мужу.

«И ты, мой верный спутник жизни, им не помогала?» – тонко спросил рабай у ребицин и внимательно взглянул на жену.

«Дорогой мой друг! Представь себе, что мои руки не прикасались сегодня к приготовлению трапезы», – сказала Естер.

«Ну конечно! И сейчас мои уши должны услышать, что моя любимая Естер вообще не была дома и пришла недавно!» – произнес рабай.

«Да, мой любезный! Ты абсолютно прав в том, что должны услышать твои уши. Потому что мне пришлось навестить сегодня врача», – спокойным голосом сказала Естер, и ее глаза загорелись странным огнем.

Рабай это заметил и спросил, но уже немного взволнованным голосом: «Что? Ты была у врача, и я об этом узнаю самым последним?»

«Но то, о чем я должна тебе сказать, ты узнаешь первым. Потому что об этом я ни с кем не говорила! – лицо ребицин сияло, а лицо р. Моше-Хаим почему-то не стало более благообразным. И Естер продолжила: Моше! Моше-Хаим! У нас будет сын, с помощью Всесильного, конечно».

Рабай от такой радостной новости подпрыгнул на стуле. Потом еще раз и еще! Затем важно вышел в центр своего кабинета и, взяв большими пальцами рук верхние карманчики своего безрукавного сюртучка, локтями начал делать движения вверх и вниз, вверх и вниз, а через несколько мгновений поднял вверх голову и прокричал: «КУ-КА-РЕКУ! КУ-КА-РЕ-КУ! КУ-КА-РЕ-КУ!» Подошел к Естер, и взяв ее за руки, с очень большой любовью и радостью в сердце сказал: «Радость моя ожидала меня в моем доме! Большая радость ожидала меня в моем доме! Безразмерная радость ожидала меня в моем доме! У Моше-Хаима родится сын. Естер! Я люблю тебя! Я люблю тебя! У нас родится сын».

Он на мгновение повернулся в сторону востока, в сторону Иерусалима, и тихо произнес: «Благословен Ты, Господь Бог, Всесильный Израиля, ибо Слава Твоя на устах детей Твоих, ибо Слава Твоя на крыльях крувов Твоих, ибо Слава Твоя в шелесте ангелов Твоих. На всех тринадцати подступах воспевают они о Тебе, ибо нет другого бога, кроме Тебя. Сына моего Тебе посвящу. Все, что ведомо мне о Тебе, ему передам. Он, мой сын, всегда пред Тобой в трепете пребывать станет. Возлюби его и не отходи от него. На все воля Твоя! Для всех слово Твое! Во всем рука Твоя! Ибо обрадовал сердце мое через двадцать лет после КЕДУШИН (свадьба) и нет предела радости моей. Не хватит слов, чтобы восхвалить Тебя и успокоить сердце свое в молитве перед Тобою. Вот я, Моше-Хаим, радуюсь по слову Твоему».

Естер смотрела на своего мужа и радовалась вместе с ним. Рабай успокоился, и ребицин спросила: «Дорогой мой друг! В твоем высказывании три раза с усилением было говорено о радости, которая ожидала тебя дома! Ты это предчувствовал или кто-то предупредил тебя о предстоящем известии?»

Рабай немного изменился в лице и с удивлением в голосе сказал: «Дорогая ребицин! Твоя интуиция всегда опережает то, о чем мне хотелось с тобой поделиться. Ты, как всегда, права. Действительно! О радости, ожидавшей меня в нашем доме, мне стало известно после полудня. Но я не придал этому никакого значения в тот момент. А теперь я обязан кое-что рассказать! Однако сейчас нам нужно пойти в гостиную. Наши дочки, видимо, заждались! Ведь они так постарались с приготовлением праздничного обеда. Мы не имеем права обидеть их девичьи сердца. Пойдем, дорогая. Пойдем, моя любимая Естер. Сегодня мне хочется выпить три бокала лучшего кошерного вина. Надеюсь, что ты не станешь противиться моему возгоревшемуся желанию?» И они, взявшись за руки, проследовали в гостиную, где их ожидали дочери.

= 2 =

В больнице, в которой разродилась сыном Сара, между Марком Захаровичем, его заместителями и ведущими врачами велась оживленная беседа. Всех волновал только один вопрос: «Каким образом пациентка родильного отделения Сара могла избавиться от восемнадцати швов и покинуть больницу абсолютно здоровой?»

Перед главврачом лежала медицинская карта Сары, в которой освещалась история всех ее болезней с момента, когда эта женщина впервые обратилась за медицинской помощью в гинекологическое отделение. Для него и для всех находящихся здесь врачей перечень ее прежних заболеваний не составлял особого интереса. Ничего необычного! Все, как у большинства населения планеты. Кто-то из присутствующих задал вопрос: «Извините, доктор! Скажите, а кто из медперсонала вел непосредственное наблюдение за выздоровлением этой роженицы?»

Марк Захарович отвечал: «Этим, так сказать, занимался лично я. Однако в первые три дня у нашей пациентки никаких признаков на столь скорое выздоровление не было. Скорее, так сказать, наоборот! Ее состояние не было удовлетворительным. Воспалительный процесс внешних и внутренних органов, по нашим подсчетам, мог продолжаться минимум три, а то и четыре дня. Медицинские препараты, которые были ей назначены, она принимала так же, как и все находящиеся на реабилитационном периоде. Всем вам, господа, очень хорошо известны эти медикаменты. Поэтому я не стану их перечислять. Но это не самое главное! Самое важное, так сказать, во всей этой истории то, что никакими лекарствами невозможно удалить швы, узлы которых связаны трижды. Для этого требуются опытные руки профессионального гинеколога или хирурга. Потому что женский орган отличается от всех остальных внешних и внутренних органов человеческого организма. И еще! Нельзя забывать, так сказать, что многие кольца зарастают по степени заживания рваной раны. Поэтому найти нить и порезать ее составляет немало времени и труда.

Насколько мне известно, госпожа Сара не покидала свою больничную койку на протяжении всего времени до выписки из больницы. Если да, тогда кто из врачей, кроме меня, навещал эту пациентку? И еще. В палате № 13 находилась другая роженица – Вера Гор…я. Пусть кто-нибудь приведет эту женщину сюда. Возможно, она может рассказать нам что-то интересное?» После того, как Марк Захарович закончил говорить, доктор Галустян поднялся и выйдя из кабинета, направился в палату № 13.

Кровать, где раньше находилась Сара, была прибрана и застелена новым комплектом постельного белья. За задернутой занавеской находилась другая роженица. Это и была Вера Гор…я.

Доктор Галустян постеснялся самолично открыть занавеску и откашлявшись, спросил: «Извините! Вы Вера Гор…я?» И оттуда послышался негромкий голосок: «Да! Это я». После чего доктор продолжил: «Простите! Могу ли я войти к вам? Я доктор Галустян, второй заместитель главврача. Марк Захарович и все остальные врачи нашей больницы желают задать вам пару вопросов. Благо, что вы не спите!» – и доктор медицинских наук Галустян открыл занавес и…

Его лицо застыло в удивлении. Через мгновение его рот проговорил: «Ты кто? А где Вера Гор…я?» И рука доктора потянула за шнур «срочного вызова». Он молчал. Через минуту вошла медсестра и, посмотрев на доктора и на сидящую на кровати девочку, спросила: «Доктор! Что здесь происходит? Где роженица Вера Гор…я?»

Он посмотрел на медсестру так, что та выпрямилась, словно солдат перед генералом. Его голос не говорил! Его голос звенел, как церковный колокол: «Это вы меня спрашиваете, что здесь происходит?? НЕ-Е-Е-ЕТ! Это я вас спрашиваю об этом. Немедленно вызвать весь медперсонал родильного отделения. Позовите сюда главврача. Немедленно! Немедленно!» – не только родильное отделение, но и вся больница услышала голосище доктора Галустяна.

Вот уже и Марк Захарович подходил к палате № 13, а оттуда не умолкая летел звонкий и нервный голос доктора медицинских наук. Главврач вошел в палату, переполненную людьми в белых халатах. Он понимал, что нервозность Галустяна остановить совсем нелегко, и, подойдя к нему вплотную, он взял его чуть выше локтя и… сильно сжал своей мощной рукой. Слова повисли в воздухе, и наступила тишина.

На кровати сидела перепуганная девочка лет пятнадцати. Марк Захарович сел на край больничной кровати и, посмотрев в глаза взрослой девочки, спросил: «Тебя как зовут? И как ты здесь оказалась?» Она сидела, накрывшись простыней, и смотрела большими карими глазами, моргая длинными черными ресницами. А затем открыла лицо и проговорила: «Я Вера Гор…я! И вы, доктор, лично принимали у меня роды три дня назад».

Такого оборота никто не ожидал.

Главный врач больницы, Марк Захарович, принимает роды только в экстренных случаях. Он сказал: «Если так, тогда скажи нам, кто помогал мне во время твоих родов? И, так сказать, какое имя у твоего ребенка?»

«Вас было пятеро. Вы, Марк Захарович, доктор Левитский, медсестра тетя Маша и медсестра Зинаида. Я родила девочку, четыре килограмма и сто восемьдесят семь грамм. Я назвала дочку Вероника, как бы мое продолжение. Вы, Марк Захарович, наложили мне одинадцать швов на мой разрыв при родах. Затем я оказалась здесь, в палате № 13. Вы еще сказали, что, мол, так сказать, все будет хорошо. А сегодня выписали Сару, мою соседку по палате и…»

Марк Захарович остановил говорящую девочку. Обернулся и попросил всех покинуть палату. Когда дверь закрылась за последним вышедшим из палаты, он обратился к ней уже совсем по-другому: «Вера! Вы, пожалуйста, извините моего заместителя, доктора Галустяна. Ему сильно досталось на собрании! Вот он и решил отыграться на медперсонале родильного отделения».

Главврач взял трубку телефона и набрал номер. Встал и подошел к двери. Гудки прекратились, а за этим послышался спокойный голос: «Я вас слушаю, Марк Захарович». Главный отвечал тоже уравновешенным голосом: «Доктор Левицкий, пожалуйста, зайдите в палату № 13. Я думаю, так сказать, у нас вызревает интересная картинка. Чудо продолжается».

Он закрыл телефон и открыл дверь. Увидев медсестру тетю Машу, главврач подозвал ее к себе, и та немедленно подошла, сказав: «Я вся во внимании, Марк Захарович». Он уступил дорогу, и медсестра прошла внутрь палаты № 13. Вслед за ней вошел доктор Левицкий, как всегда опрятный, в веселом расположении духа и с очаровывающей всех прохожих улыбкой.

«Тетя Маша, вы узнаете эту девочку?» – спросил главврач.

«Это же Верочка Гор…я. А зачем вы меня об этом спросили, Марк Захарович? Ведь вы сами определяете в эту палату самых тяжелых пациенток. Кому, как не вам лучше об этом знать?! И потом, она дочка моей соседки по площадке в доме, где я проживаю. Верочку Гор…ю я знаю еще с раннего детства! Такой озорницы, как она, у нас во всем доме никогда не было. Да вы сами убедитесь, когда посмотрите на ее коленку. Ей было лет восемь, когда она из-за своего упрямства упала с велосипеда и летела метров двадцать, и все кувырком, с горки вниз. Я, видимо, что-то не то говорю! О чем вы меня спросили?» – тетя Маша замолчала.

«Нет! Нет! Все в порядке», – главврач обернулся к Вере и спросил: «Вера, Вера Гор…я. Скажи, пожалуйста, сколько тебе лет?»

«Два месяца назад исполнилось двадцать шесть», – ответила она и покраснела от смущения.

«Доктор Левицкий, как вы думаете, эта девочка похожа на двадцатишестилетнюю дамочку?» – Марк Захарович посмотрел в сторону своего первого заместителя.

«Марк Захарович! Можно вас на минутку?!» И они оба отошли к двери.

Их короткая беседа не заняла и пяти минут. После чего главврач подошел к медсестре и что-то шепнул ей на ухо. Затем они ушли, а тетя Маша осталась в палате с Верой Гор…й.

Через некоторое время в палату № 13 вошли главный врач больницы Марк Захарович, ведущий гинеколог родильного отделения доктор Левицкий, доктор медицинских наук профессор Галустян и еще двое незнакомых в белых халатах. Эти двое без разговоров осмотрели Веру Гор…ю и, подойдя к главврачу, один из них сказал: «Мы забираем эту особу вместе с ее ребенком. Результаты исследований будут вам предоставлены в письменном виде. Если возникнут вопросы или новые информационные данные по этому факту, обращайтесь к директору нашего исследовательского института. И пожалуйста, в следующий раз постарайтесь не допускать ошибок, Марк Захарович!» – на этом их разговор был закончен. Незнакомец подошел к двери и подал сигнал, после чего в палату вошли еще двое незнакомых мужчин и женщина, которые были одеты в строгие костюмы. Это были подготовленные профессионалы.

Через десять минут палата № 13 была вычищена, высвечена и полностью продезинфицирована. Веру Гор…ю и ее новорожденную девочку увозили в неопределенном направлении, а вся команда ведущих докторов этой больницы провожала их в неопределенности.

= 3 =

Дом рабая Моше-Хаима переполнился радостью и счастьем.

Всем было весело, и никто не желал покидать застолье. Рабай пересказывал интересные притчи, и присутствующие с вниманием слушали. Лишь однажды старшая дочь Малка задала вопрос: «Папа, если можешь ответить, пожалуйста, ответь! Почему у истины тяжесть на языке, а у правдоподобной лжи – легкость не только на языке, но и в теле?»

«Доченька! Ты всегда отличаешься ото всех своими любопытными вопросами! Но если ты спрашиваешь, значит, стремишься получить ответ. И это очень правильно. Вот только легкость в теле у того, кто лжет, очень обманчива. У истины присутствует легкость, но не в теле, а в душе. Ложь языка легка, но очень жестока по отношению к мирозданию! Истина тяжела, однако от истины возрождается человеческая плоть, поэтому человек привязан к земле. Для всех сказано «НЕ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВУЙ». В прошедшие времена к царю Соломону, сыну Давида, царя Иерусалима и всего народа Израиля, пришли рыбаки из города Хайфа. Они поймали, с помощью Всесильного, очень большую рыбу и принесли ее в Иерусалим ко дворцу царя Соломона. Рыба была жива и спокойно дышала. Рыбаков впустили во дворец, потому что у них присутствовал вопрос к мудрейшему из царей: «Возможно ли человеку изменить образ морской рыбы в человеческий?» На что царь Соломон ответил не кривя душой и сердцем своим: «Возможно. Если трое из человеков откроют сокровенную истину, которая спрятана от человеческих языков, глаз и ушей». Не отставали рыбаки от царя Соломона, наделенного Божественной мудростью. И тогда он сказал: «Если я и моя жена, и моя мать Бат Шева откроем вам сокровенное, тогда Всемогущий создаст из рыбы этой человека». Дворцовая площадь быстро наполнялась горожанами и прихожанами, потому что любопытными и любознательными полнится земля. Царь Соломон, его жена и его мать Бат Шева сели в свои царские кресла. Рыбаки положили перед ними эту большую рыбу на стол подношения. На площади стало тихо так, что любой шорох или шепот сразу становился слышен. Первой встала царица, жена царя Соломона. Она сказала: «Царь мой мудрый! Муж мой любимый! Ты знаешь, насколько цельна моя любовь к тебе. Да вот истина в том, что если входит во дворец незнакомый и знатный мужчина, тогда не нахожу силы, чтобы удержать свой оценивающий взгляд: «может быть, этот лучше? может быть, этот мудрее? может быть, этот моя судьба?», но не вижу даже равного тебе». Царица села в свое кресло, а у рыбы вместо хвостового плавника выросли человеческие ноги. Затем встала Бат Шева, мать царя Соломона. Она сказала: «Царь Соломон! Всегда мой маленький и материнским сердцем любимый сын! Ты мудрый царь, ради Божьей милости. Ты любим всем народом Израиля! Да вот истина моя в том, что истоптанные сандалии мужа моего Давида, царя Иерусалима, для меня дороже всего тебя, мой царь Соломон». Бат Шева вернулась к своему креслу, а у рыбы появились тело и руки. Теперь настала очередь самого царя Соломона, и он встал, стряхнул с себя пыль и сказал: «Любимая моя жена! Почитаемая мною моя мать Бат Шева! Ведомый мною народ Израиля! Мое сердце любит всех вас искренней и чистой любовью. Все, что сделано мною для вас, благодаря великой помощи Всесильного нашего, все благословенно. Все есть у меня! Да вот истина моя в том, что каждому входящему в двери дома моего смотрю в руки его и думаю о том, что приготовлено пришедшим мне в подарок, и насколько этот подарок ценен?!» Царь Соломон продолжал стоять, а у рыбы появилась человеческая голова. Так сокровенная истина троих людей породила человека. Надеюсь, Малка, что ты получила исчерпывающий ответ на свой вопрос. А теперь нам пора благословить Того, Кто послал нам хлеб насущный на праздничный стол нашего большого дома. Хана! – р. Моше-Хаим обратился к младшей дочери, – принеси, пожалуйста, Биркат Гамазон (общепринятое благословение после еды для еврейского народа)». Он омыл пальцы своих рук и приготовился к заключительному этапу застолья.

После произнесенного вслух благословения рабай пожелал всем доброй ночи и, встав из-за стола, радостный и счастливый пошел в свой кабинет.

Через некоторое время в кабинет вошла его жена Естер. Она присела напротив своего мужа в удобное кожаное кресло и молча стала смотреть в глаза рабая. Он не стал дожидаться вопросов, потому что заметил нетерпимость жены, желавшей узнать о радости, о которой ему намекнул младенец – сын Сары и Мордехая.

«Да, дорогая моя ребицин! Да! Мне стало известно о радости, которую мои уши услышали в стенах нашего дома. Мне стало известно об этом еще до того, пока ты, Естер, пришла в кабинет своего врача. Но мне, право, не было известно, о какой именно радости шла речь. Да! Не до того мне стало в тот момент, потому что со мной разговаривал не взрослый человек, а младенец, рожденный всего четыре дня назад», – и он, смотря на свою жену, увидел в ее взгляде негодование и некоторое удивление, но Естер хорошо знала, что ее муж, рабай Моше-Хаим, никогда не лгал ранее. Поэтому она молча ожидала объяснения начатого разговора.

«Так вот! Вчера мне позвонил мой младший брат Мени и попросил меня об услуге одному из его рабочих. Этого человека зовут Мордехай, и он работает в компании моего брата переводчиком. Да! Этот здоровый парень стал отцом мальчика, который родился четыре дня назад в весе более пяти с половиной килограммов. И сегодня я отправился в больницу, чтобы проверить, здоров ли мальчик для Брит-Мила. И вот! Теперь о главном. Этот младенец имеет великий дар телепатического общения. Ты удивлена, а представь теперь мое состояние души и сердца, когда внутри моего разума отчетливо начали запечатлеваться слова обращения, абсолютно понятные моему воображению! Уста младенца оставались неподвижными. Вначале я подумал, что мне померещилось, однако нет. Это было прямым обращением ко мне. Да! Каждое слово ложилось камнем истины, от которой никуда нельзя укрыться. Благословен Господь Бог, Всесильный Израиля! Этот мальчик рожден так же, как Ицхак-авийну, в первый вечер Песах. В то время, когда женщины зажгли праздничные свечи. В момент благословения этого великого дня освобождения от рабства духовного и физического. Но и это еще не все! Младенец был обрезан во чреве его матери Сары. Вот! Именно он, этот ребенок, сказал мне о радости, которая ожидает меня в моем доме», – он вздохнул.

«Моше! Дорогой мой! Если то, что ты рассказал, правда, в чем я не сомневаюсь, тогда возможно это Он, кого все мы ожидаем вот уже три с половиной тысячелетия. Что тебе известно о родителях этого младенца? Я уверена в том, что тебе, мой друг, известно что-то еще! Просто ты умалчиваешь», – ребицин приготовилась слушать.

Рабай Моше-Хаим улыбнулся. Затем налил в хрустальный стакан ледяную воду и выпил ее так, как будто он перешел пустыню. После этого рассказал все, что видел и слышал во время посещения им родильного отделения при центральной больнице. Ребицин выслушала мужа до конца, и в ее голосе послышались взволнованные ноты. Она спросила: «Кроме вас четверых и медсестры Марии, находился ли кто-нибудь еще в той палате № 13? Если да, тогда нам следует приготовиться к встрече непрошенных гостей. Ты – известный в городе адвокат, поэтому «они» в первую очередь навестят тебя! Врать ты не умеешь, а открывать истину «этим» людям означает подставить родителей новорожденного мальчика. Нельзя медлить! Позвони госпоже Саре и господину Мордехаю. Вероятнее всего, что они не спят! Отправляйся к ним и сделай все возможное и невозможное, но уже сегодня эти люди с их сыном обязаны покинуть этот город. Да! И не только город, но и эту страну! Потому что завтра, может быть, станет поздно. Поэтому побеспокой своих друзей, но утром эти трое, с помощью Всесильного, сядут в самолет и улетят в Израиль». Естер говорила настолько убедительно, что рабай уже набирал номер телефона Мордехая и Сары, чтобы посетить их в столь позднее время. А времени оставалось все меньше!

= 4 =

Сара была занята кормлением младенца, когда прозвенел телефонный звонок. Мордехай поднял телефон: «Алло! Добрый вечер, ребе! Что заставило вас позвонить нам в столь позднее время? Что-то произошло?» И в ответ он услышал немного нервный голос р. Моше-Хаима: «Я приношу вам, господин Мордехай, глубочайшие извинения, но нам необходимо встретиться. Если возможно, не откладывая эту встречу на завтра! У нас не так много времени. С вашего разрешения, могу ли я подняться к вам на полчаса?»

Мордехай посмотрел в сторону Сары и спросил: «Любовь моя! Ребе желает сказать нам что-то неотлагательное. Позволишь ли ты, чтобы он поднялся к нам на полчаса? – на что Сара положительно кивнула головой, и продолжал: Да, ребе! Пожалуйста, приходите! Мы вас будем ждать».

Рабай задал еще один вопрос: «Господин Мордехай! Можно, чтобы моя жена Естер пришла вместе со мною?» На что последовал удовлетворительный ответ: «Несомненно, да!» И на этом их телефонный разговор закончился.

Спустя некоторое время в дверь постучали, и Мордехай поспешил открыть дверь своей квартиры. На пороге стояли рабай и его жена. Они не заставили себя долго ждать. Рабай уступил дорогу ребицин, и она вошла в просторный и светлый коридор. Рабай последовал за своей женой.

Сара уже закончила кормление новорожденного мальчика и, уложив того в приготовленную кроватку, вышла в ярко освещенную гостиную. Теплые материнские взгляды двух женщин столкнулись, и Сара интуитивно догадалась о приходе в их дом рабая Моше-Хаима и его жены Естер.

Хозяйка дома пригласила всех за стол, который не был пустым. Мордехай побеспокоился и сервировал стол красивым чайным сервизом на четыре персоны. Из фарфорового заварного чайника медленно поднимался белесый пар. А в центре стола стоял настоящий медный самовар, из краника которого в подставленную чашечку падали кристально чистые капельки кипящей воды. В большой хрустальной вазе лежала облитая черным шоколадом маца. Рядом с ней стояла открытая коробка разнообразного шоколада для Песах.

Из сахарницы выглядывали небольшие кусочки кускового белого сахара и щипчики для раскалывания. На вместительном блюде были аккуратно разложены разнообразные фрукты.

Тишину разорвало благословение, которое вышло из уст рабая Моше-Хаима. Он взял мацу в шоколоде и произнес: «БАРУХ АТА «hАШЕМ» ЭЛОКЕЙНУ МЕЛЕХ ГАОЛАМ, БОРЕ МИНЕЙ МИЗАНОТ (Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, сотворивший разнообразные виды пищи, которая насыщает!)». Отломив небольшой кусочек мацы, отправил его в рот и тщательно разжевал. Затем взял сочный персик и отрезав одну сочащуюся соком дольку перед употреблением сказал: «БАРУХ АТА «hАШЕМ» ЭЛОКЕЙНУ МЕЛЕХ ГАОЛАМ, БОРЕ ПЕРИ ГАЕЦ (Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, сотворивший плод дерева!)». Прожевав этот фрукт, он взял шоколад и перед вкушением сказал: «БАРУХ АТА «hАШЕМ» ЭЛОКЕЙНУ МЕЛЕХ ГАОЛАМ, ШАГАКОЛЬ НИГЬЕ БИДВАРО. (Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, по чьему слову возникло все!)». И вкусив шоколад, осмотрел всех сидящих за столом, а после этого начал говорить о том, для чего, собственно, он и его жена пожаловали в дом Мордехая и Сары.

«Дорогие мои! Господин Мордехай и госпожа Сара! Мы пришли к вам для того, чтобы просить вас об одном немаловажном для вас мероприятии. Но прежде, как мои уста начнут излагать, налейте себе чай, возьмите сладкого и вкусите благословенную пищу. Это поможет всем нам в нашем некоротком разговоре. Я понимаю, что вы устали! Однако моя верная жена и любимая подруга Естер, выслушав меня после моего прихода домой, объяснила немало интересного, касающегося не только вашей, но и нашей семьи. Так что, – рабай положил в свою чашечку пакетик цейлонского чая и залил его кипятком из оригинального медного самовара, – пожалуйста, в первую очередь поступите так, как на данный момент поступаю я». Р.Моше-Хаим замолчал и приступил к питию вкусного чая.

Глядя на него, все поступили так же.

Через некоторое время рабай произнес короткое благословение после приема пищи, и между ними всеми произошел серьезный разговор об отъезде из города и страны Мордехая и Сары с их младенцем.

Сара насторожилась и посмотрела в сторону своего мужа. Мордехай удивленным взглядом посмотрел сначала на рабая, потом на жену и затем очень спокойным голосом сказал: «Многоуважаемый ребе! И уважаемая ребицин! Мы понимаем, что ваш поздний приход в наш дом таил в себе что-то интригующее! Но чтобы настолько?! И потом, ребе! Как вы себе представляете наш отъезд? Ведь у меня работа, благодаря которой в нашей семье имеется неплохой финансовый доход! И наша жизнь здесь вполне удовлетворительна. Исходя из этого, возникает вопрос, зачем мы должны покинуть не только этот благоустроенный город, но и эту великолепную страну, в которой не проявляется антисемитизм, и религии всех народностей имеют защищенность перед каждой недовольной антирелигиозной группировкой? И еще! Куда мы должны направить свои стопы, чтобы иметь жизнь не менее обустроенную, чем здесь?» За одним вопросом рождался другой, но кто может дать ответ мужу и жене, которые стали отцом и матерью всего лишь четыре дня назад.

Рабай Моше-Хаим очень внимательно отнесся к говорящему Мордехаю, а по окончании рассказа рабай взял нить беседы в свои руки. Он начал излагать свои доводы так: «Господин Мордехай! Госпожа Сара! Мы пришли к вам с этим предложением только из добрых соображений и сердечных побуждений. Возможно, моя жена Естер приведет вам более убедительные доводы! Женская интуиция выше мужской. Поэтому я прошу тебя, дорогая ребицин! Если тебя не затруднит, ответь, пожалуйста, на заданные господином Мордехаем вопросы, так как госпожа Сара пребывает в замешательстве не меньше, чем ее муж, господин Мордехай!» Рабай посмотрел в сторону Естер, и та не заставила себя долго упрашивать, потому что именно ей принадлежала инициатива немедленного выезда из страны Мордехая, Сары и их новорожденного мальчика.

«Сегодня, когда открыты небесные двери и Шехина (Божественное присутствие) благословляет каждое из своих земных созданий, всех нас ОН просит о том, чтобы мы задумались о прошлом, о настоящем и о будущем, – так начала жена рабая и продолжала: Суровое и незабываемое прошлое никто не вычеркнет из наших горячих сердец! Настоящее, каждое мгновение перебирается в нашем неизмеримом разуме. Будущее неведомо человеческому сознанию! Но интуитивное предчувствие, воспитанное на уроках прошлых столетий и десятилетий, приоткрывает нам тайные двери из настоящего в близкое будущее. Вероятны и преувеличения наших домыслов! Однако, если мы имеем возможность конкретизировать настоящее, тогда вот то, к чему мы должны быть готовы! Внезапное вторжение в нашу устоявшуюся жизнь всевозможных исследователей или доследователей, что может в корне изменить нашу жизнь. Если такое возможно, а это вполне вероятно, почему тогда нам не сделать первый ход?!» – и ребицин остановилась. Сара и Мордехай с вниманием слушали женщину, слова которой были мудры и последовательны. У Сары появилось желание задать вопрос, и она бы обязательно его задала, но в этот миг младенец подал голос. Сара извинилась перед гостями и, встав, прошла в соседнюю комнату. Мальчик проснулся!